Текст книги "Между стенами (ЛП)"

Автор книги: Вэнди Джинджелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

– У меня есть плохие и хорошие новости.

– Нашла его?

– Если можно так сказать. Он не мёртв, – поспешно добавила я. – Но я не думаю, что вы увидитесь в ближайшее время. Он сейчас в бегах и думаю, пытается быть особенно внимательным с теми, с кем выходит на связь.

– Спасибо, Пэт, – сказала она. – С ним всё будет в порядке?

– Нормально будет, – сухо сказала я. – Он достаточно знает, чтобы заставить Зеро и Атиласа побегать, так что тебе не стоит беспокоиться, что кто-то ещё найдёт его. Кстати, именно он создал игру: City Fae – его детище.

Моргана, глаза которой загорелись, сказала:

– Он создал эту игру? Неудивительно, что он знал, где что находится! Неудивительно, что он знал все способы заставить её работать на себя: он создал её, а затем бродил по ней, просто разговаривая с людьми и играя!

– Ну да, – сказала я. – Выходит, он также передавал информацию в игре. Была эм, компания, в которой он работал, которой это не очень понравилось, и они пришли за ним. Они будут искать его, а он, по-моему, будет пытаться придумывать, как продолжать распространять информацию.

– Он был стукачом? – спросила Моргана.

Не могла ничего сделать с ухмылкой, потому что, говоря человеческим языком, именно так нужно называть Блэкпойнта.

– Ага, – сказала я. – Я бы и впрямь не парилась так о нём на твоём месте, Моргана. Кажется, у меня больше шансов умереть на работе, чем у него.

Дэниел уставился на меня поэтому я пояснила:

– Он как Зеро.

– Как что?

– Ты слышал.

– Ну и что это значит? – спросила Моргана. – И, кстати, не надейся, что я закончила с тобой тот разговор о Зеро. Ты…

– Это значит, что человек глубоководный и ему трудно взять себя в руки, – поспешно сказала я. – Слышь, если снова начнёшь, я пойду домой.

– Хорошо, – сказала она, ухмыляясь. – Но тебе лучше продолжать навещать меня, раз уж однажды вернулась, иначе я снова пришлю за тобой Дэниела.

– Я провожу тебя, – сказал Дэниел. В его голосе было что-то мрачное, и поэтому я была почти уверена, что он собирался спросить меня как именно я планировала держать Блэкпойнта подальше от Морганы теперь, когда этот фейри бродит на свободе. Это было написано у него на лбу, но у него не было возможности спросить меня, потому что минуту или две как мы закрыли дверь, в коридоре появилась тень, которую я уже видела на днях. Она явно прошла мимо Дэниела, но не уверена, что он увидел её, в отличие от меня.

– Блин, – сказала я. – Она снова вернулась.

– Что вернулось?

– Ты не видел тень? – спросила его. – Видела такую же на днях.

– Думаю, такая начинает одолевать тебя, Пэт, – раздражённо сказал Дэниел. – У тебя глюки – знаешь, в нашем мире это тоже не ахти как хорошо.

– Это не глюки, это такая штука в многослойном виде… ах, блин.

Дэниел пристально посмотрел на меня.

– В чём дело, Пэт?

– Она одна и та же: в смысле, та же тень. Она привела к трупам в другом месте – там была тень, потому что многие умерли в одном и том же месте, и он прятал их там много лет, пока убийца не взорвал его. Это тень.

– Можешь излагаться яснее, чем… на самом деле, нет, я не хочу знать о взрывающихся телах, – поспешно сказал он. – Неважно, здесь нет трупов.

Я была не уверена, его твёрдый тон был попыткой убелить меня или его самого, но странным образом успокаивал.

– Я бы учуял их, – добавил он.

– Да ладно? – спросила я, и мой голос прозвучал немного хрипло, потому что мне пришлось протолкнуть это предложение утешения к неприятностям, стоящим за ним. – Насколько старыми они должны быть, чтобы ты перестал их чуять?

– Им… – он остановился, и сказать чуть тише, – минимум несколько лет, в зависимости от обстоятельств. А они должны быть на верхнем этаже, где мы не оборачиваемся в волков.

– Я не утверждаю, что твои ребята заныкали несколько трупов, – сказала я. – Но что было до того, как они пришли сюда?

– Ладно, – коротко бросил Дэниел. – Где твоя тень – она ушла?

– Наверху; рядом с тем шкафом на верхнем этаже дома.

– Где играют дети?

– Да, – повторила я, и мой голос прозвучал ровно.

– Если что-то опасное попадёт к детям, она прибьёт меня, – сказал Дэниел и направился вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз.

Шкаф не был заминированной ловушкой, как я предполагала, – на самом деле, в нём вообще ничего не было, а это странно, потому что я видела, как они доставали из него мячи и скакалки.

– Додзё, – сказала я, пытаясь улыбнуться. Я немного подвинулась, чтобы свет падал на шкаф, потому что на его задней стенке было что-то нацарапано. – Что это? Список?

– Думаю, имена, – сказал Дэниел, его зрение острее моего в темноте. – Их всего семь. Рядом с ними также стоят даты – 1901, 1902 – вот блин, их начертили довольно давно.

– Семь? – спросила я, и мой голос дрогнул.

Дэниел протянул руку, чтобы потрогать вырезанные имена, и мрачно сказал:

– Задняя стенка болтается.

Он боролся с ней минуту или две, и я толкнула её со своей стороны, кончики моих пальцев побелели; затем всё это исчезло в облаке пыли и частиц гипсокартона. Мы упали на спину, кашляя, со слезящимися глазами, вдыхая сухие частицы, и полость разверзлась.

Всё ещё кашляя, я обмахнула рукой свободное пространство перед своим носом, и когда воздух, наконец, прояснился настолько, что я могла видеть без слёз, я увидела мешанину ткани и что-то серое, гладкое, похожее на лицо, но в нём было слишком много пустоты.

Мой желудок перекувыркнулся.

– Что… что это? – хрипло спросила я, опускаясь на колени.

– К этому времени ты уже должна была знать, что это труп, раз ты глядишь на него, – отрезал Дэниел.

Я вдохнула воздух, пахнущий плесенью и костями, и наклонилась вперёд. Он выглядел как клубок волос, костей и ткани, и теперь я полагаю, что так и было. Первоначально это, должно быть, был человек – нет, первоначально это были люди. Потому что там лежали свёрток за свёртком, один на другом, и они были тяжелыми от пыли. Кем бы ни были эти свёртки, они пролежали в стенах довольно долго.

– Сколько же их здесь?

Дэниел огрызнулся:

– Не знаю, Пэт, я видел столько же, сколько и ты!

Он снова превратился в того раздражительного, замкнутого оборотня, с которым я познакомилась в самом начале, и я хотела знать, почему. Что-то здесь беспокоило его больше, чем факт, что в стенах дома Морганы находились трупы.

– Они всего лишь скелеты, – сказала я ему. – Разве им не следует иметь чуть больше мяса на костях, если они трупы? Сколько времени они тут пролежали?

– Какое-то время, – мрачно ответил он. – Они больше не пахнут мертвечиной, они просто пахнут костями. Они не… они также не очень взрослые.

– Оу, – тихо сказала я. Вот почему некоторые свертки были такими маленькими. Вот почему Дэниел был таким взъерошенным. – Они все дети?

– Все они, – сказал он. – Помоги мне вытащить их отсюда.

Мы разложили их на досках пола чердака рядышком, по мере того как их доставали. Стараясь не потерять косточки друг в друге, если это было возможно, и стараясь не порвать древнюю, нежную ткань, которая всё ещё прилипала к ним. В итоге, их было семеро: четверо мальчиков и три девочки, судя по одежде, разного роста и материала.

– Вот же блин, – сказала я, хотелось бы, чтобы у меня не было ощущения, что я вдыхаю пыльные кости. – Что мы собираемся делать со всем этим?

– Пусть копы узнают о них, – сказал Дэниел. – Во-первых. Это то, с чем мы не можем справиться сами.

– Да ну? – сказала я. – Ну, полагаю, есть нечто больше, что нужно выяснить.

Потому что я узнала цветочный узор на крошечном платьице на одном из крошечных скелетов, и я также узнала маленькие штанишки на другом из них, несмотря на то что они были покрыты плесенью и изъедены молью. Я видела их в сумерках, когда последние золотистые солнечные лучи проникали сквозь переплетение ткани, как юбки, так и брюк, и я видела в них детей – очень даже живых.

Вот только живыми-то они не были, потому что их кости, такие старые и хрупкие, были прямо здесь перед моими глазами.

– Что может быть важнее, чем узнать, как эти дети оказались запертыми в стенах, Пэт?

– Для начала, возможно, мы хотим узнать, каким образом всё это время Моргана видела призраков, – сказала я угрюмо. – Потому что я видела двух детей, которым принадлежала эта одежда, и я бы не сказала, что они мертвы. А вот Моргана видела их много лет.

Дэниел открыл рот, и я была уверена, что у него наготове язвительный ответ, но вместо этого он захлопнул его. Через некоторое время он тихо спросил:

– Уверена, что это они?

– Да, – сказала я. – Они тоже выходят только с первыми и последними лучами солнца: в другое время я их никогда не вижу. Я спрошу Атиласа, но спорим, они такая же призрачная штука, как и многослойная тень.

– Я вообще их не видел… только то, чем они швыряются в меня. Я бы не узнал их, если бы увидел.

– Они должно быть, знают, что ты воняешь как крыса, – сказала я. – Или как труп, полагаю. Или… как думаешь, он знают, что они умерли?

– Они довольно упорно трудились, чтобы забрать меня с собой, – сказал Дэниел. – Так что я бы предположил, что они знают.

– Не говорю, что мы не должны обращаться к копам, – сказала я, хотя была уверена, что именно это я и хотела сказать. – Просто… нам нужно убедиться в паре вещей.

– Думаешь, она всё это время знала? В смысле, Моргана. Думаешь, она знала и просто не сказала нам?

– Без понятия, – ответила я. Обиды я не чувствовала: я бы не сказала Моргане, что могу видеть призраков, даже если бы могла. Было чертовски много такого, о чем я ей не сказала – и до сих пор не стала бы рассказывать ей, если бы она уже не была частью этого мира. Но мне начало казаться, что Моргана каким-то странным образом стала частью этого мира.

По крайней мере, она могла видеть призраков, даже если не знала, что они призраки. И мне было над чем задуматься.

Дэниел кивнул, нахмурив брови.

– Не думаю, что она знала, – сказал он наконец. – Обо всём этом: о смертях, скелетах, о том, что дети – призраки.

– Да, – сказала я. И это меня тоже обеспокоило. Потому что, если она не знала, нужно было задавать другие вопросы. – Блин! Не делай этого!

Кости снова звякнули, как будто по ним пронёсся ветерок, и они рассыпались, и Дэниел сказал:

– Это не я. Если это твои штучки, Пэт…

– Вам сюда нельзя, – произнёс тоненький голос. Тот, кого я считала младшим Джин Ёном, появился рядом со мной и обвиняюще указал на кости. – Это наши.

– Да, знаю, – сказала я. Без золотистой дымки солнечного света в конце дня я не могла разглядеть его так хорошо, как следовало бы; его тело, как и голос, было тонким, натянутым и прозрачным. Более того, я могла видеть Дэниела сквозь него, и Дэниел сидел в шоке, открыв рот. – Дэниел, это один из детей. Кажется, ты тоже раньше не знал о призраках?

Он закрыл рот и сказал немного хрипло:

– Неа. Нам, оборотням, никто ничего не говорит. Предполагается, что мы сами карабкаемся без помощи и без информации.

Воздух снова колыхнулся, и Дэниел отпрянул от костей, когда дети вышли из шкафа, прошли сквозь кости и собрались вокруг нас. К моему облегчению, они не казались смертоносными – у меня было ощущение, что какими бы худыми и растянутыми они ни были в это время суток, они не могли сильно навредить Дэниелу.

– Вы нас переместили, – с упрёком сказал один из них. – Нам нельзя выходить. Она сказала, что мы должны оставаться там, где нас положили, пока она не вернётся и не выпустит нас. Именно это она говорит всем нам, когда приводит нас сюда.

– Детишки, – сказала я, – я видела, вы вчера танцевали где-то на улице.

– Ага, но на самом деле мы никуда не выходим, – сказал он. – Просто у нас внутри всё трепещет. Она ничего не сказала об этом, и нам было так скучно там, когда она перестала приходить играть.

– Вы все знаете… – у меня внезапно пересохло горло, и я не могла произнести ни слова. Я сглотнула и попыталась снова. – Вы все знаете, что вы мертвы, верно?

Юные лица смотрели на меня с самыми разными выражениями: обиженными, смиренными и свирепыми.

– Как грубо с твоей стороны говорить о нас так, – сказал первый мальчик. – У нас всё в порядке. Пока мы не выходим из дома, у нас всё в порядке. У нас есть Моргана. Она помогает нам по хозяйству, а мы помогаем ей.

– Знаю, – сказала я. – Но Моргана-то в курсе?

– Конечно, нет! – презрительно сказал он. – Как будто мы могли ей сказать! Ей и так досталось достаточно. Ты должна вернуть всё это на место – если это уберут, мы не сможем передвигаться по дому так же легко, как раньше. Мы нужны ей, чтобы помогать по дому.

– У неё есть я, – сказал Дэниел.

Воздух сразу же сгустился, и наружное освещение, которое всегда было включено на крыше, замерцало.

– Ты ей не нужен! – сказали по меньшей мере трое детей, поднимая на него пыль. Казалось, это всё, на что они были способны в данный момент. – Мы уже здесь!

– Это были вы? – спросила я, смотря на свет. – В смысле, игра со светом?

– Конечно! – сказал один из ребят постарше, сидевших сзади.

– Мы поддерживаем порядок в доме, – сказала маленькая девочка. – Видишь?

Она щёлкнула пальцами, и праздничные огни на верхней части тента ожили, один за другим, выстраиваясь в аккуратный ряд.

– Мы просто поддерживаем связь, – сказала она, пожав плечами. – Электричество – легкотня.

Что сказал Зеро, когда я спросила, был ли он мёртв? Что требуется по крайней мере один или два человека, чтобы поддерживать взаимодействие другого человека с миром после его смерти.

– Вот ведь блин, – пробормотала я. Потому что мне было очень интересно, что ещё в доме дети могли включать.

– Ой, – сказала я Дэниелу.

– Что теперь? – устало спросил он. – Перестаньте швырять в меня пылью, вы, маленькие бородавки! Нам нужно вызвать копов, Пэт.

– Думаю, мы пока что не можем сделать это.

– Почему?

– Ну, – мрачно сказала я. – Не думаю, что это единственные скелеты в этом огромном шкафу. Давай-ка, положим их обратно. Сначала нам нужно проверить ещё одно место.

– Пэт, не думаю, что нам позволено здесь находиться! – прошептал Дэниел, обводя полутёмную комнату глазами, которые были скорее жёлтыми, чем обычно карие.

Я ткнула его в рёбра, отчего он взвизгнул.

– Не вздумай перекинуться здесь! – прошипела я. – Твои способности оборотня мне тут ни к чему.

– О, – сказал он совсем другим голосом. – Не думаю, что ты права на этот счёт, Пэт. Здесь есть что-то очень старое и мёртвое – не такое старое, как дети, но все же довольно старое.

– Ага, – сказала я, лаконично и жёстко. – Кажется, родители Морганы.

– Что?

– Думаю, они тоже мертвы. Я тут вспомнила, что маму Морганы я тоже видела только в районе золотого часа. Я подумала, что они были затворниками и не хотели много разговаривать, но теперь, когда мы знаем о детях…

– Почему не работает освещение?

– Без понятия, – ответила я, но у меня появилась неплохая идея. Если свет горел повсюду в доме, а здесь он не горел, значит, на то была какая-то причина. И эта причина, вероятно, выглядела не совсем так, как сейчас, если Дэниел был прав насчёт очень старого и затхлого запаха. – Не пытайся пока снова их заводить, ладно? Я собираюсь кое-что попробовать вместо этого.

– Держу пари, будет здорово, – ехидно заметил он.

– Выходите! – крикнула в комнату, и он подскочил. – Нам нужно поговорить.

Наступила тишина; такая тяжелая тишина, когда вы знаете, что вас услышали, а собеседник просто думает о том, отвечать ему или нет.

Дэниел пробормотал:

– Ну, было полезно.

– Выходите! – снова позвала я. – Мы знаем, что вы там; мы знаем, что вы мертвы. Вам не нужно прятаться от нас.

– Это, – сурово произнес гнусавый мужской голос, – грубо.

– Да, мне уже говорили, – сказала я. – Ты собираешься выходить?

– Мы не можем, – сказал мужской голос. Похоже, это его обрадовало, но в какой-то злобной манере. – Сейчас неподходящее время суток.

– Это касается только нормальных людей, – сказал я. – Мы не нормальные люди.

– Говори за себя, – сказал Дэниел.

– Ты чёртов оборотень, – сказала я. – Что, блин, ты несёшь…

То, как они вышли из тени по краям комнаты, оставляя за собой почти кроваво-красный след, не должно было вызывать удивления. За мгновение до этого они казались почти смешными: бестелесные, ворчливые голоса, под стать их характерам. Теперь они были угрожающими, чернильными, извивающимися существами, не имевшими полностью твёрдой формы, в отличие от нитевидного присутствия детей.

Я увидела пятно Роршаха, изображающее ту самую женщину, которую я встретила однажды вечером в коридоре, с распущенными волосами, уложенными высоко на голове, как у девочек Гибсона, а по всему телу тянулись ленты липкой тьмы, которые могли быть чёрными или кроваво-красными.

– Ты сегодня выглядишь немного, эм… слабой, – сказала я. В смысле, знаю, мы говорили, что знаем, что они мертвы, но всё равно было немного шоком увидеть её такой, а не такой, какой я видела её в золотой час.

– Зачем ты звала нас? – спросила она. – Говард, почему они позвали нас?

– Потому что мы пытаемся кое-что прояснить, – ответила я ей, расправляя плечи. После всего, что я увидела за последний год, было глупо бояться того, что можно сравнить с одним-двумя призраками, даже если они выглядели скорее ужасающе, чем готично. – И потому что я почти уверена, что ваша дочь не знает о вашей смерти.

– Откуда ты узнала, что мы были мертвы? – спросил Говард, его голос стал ещё более ворчливым, чем раньше. Так это был отец Морганы. Она наверняка унаследовала свою внешность от матери.

– Встретила немало других призраков, – сказала я. – Недавно. Если подумать, это довольно очевидно.

Не говоря уже о том, что теперь, когда мои глаза привыкли к полумраку, я могла разглядеть в комнате разрозненные останки двух человек: одного за столом, а другого на стуле у закрытого ставнями окна, они, казалось, мумифицировались, судя по тому немногому, что я могла разглядеть. не очень-то хотелось подходить ближе и проверять эту догадку. Не сомневаюсь, именно поэтому Дэниел не чувствовал их запаха по всему дому.

– Тебе придётся перекинуться словечком со своей стаей, – пробормотала я Дэниелу. – Чтобы они знали, что и старые кости и запах вяленого мяса могут тоже означать трупы.

– Замолкни, Пэт, – пробормотал он.

Я не виню его. Если бы я могла молчать в ужасных обстоятельствах, я бы делала это гораздо чаще, уверяю вас. А жизнь стала бы намного комфортнее.

– Мы никогда не бросались в глаза, – сказал Говард, неодобрительно нахмурившись.

– И очень редко люди вообще могут нас видеть, – добавила мать Морганы мягким и томным голосом.

Я вспомнила часть ночного кошмара, о котором рассказывала мне Моргана, и задумалась, могут ли эта мягкая, утонченная женщина и мужчина с загадочно нахмуренными бровями быть такими ужасными, как я о них думала.

– Вы ведь уже какое-то время здесь ошиваетесь, не? – спросила я их. Это беспокоило меня не меньше, чем всё остальное в этом месте, но всё это имело смысл в разгар беспокойства.

– Слишком долго! – вздохнула мать Морганы. – Никогда не отдыхающие, никогда не останавливающиеся, никогда не способные восстановить связь с миром.

– Тогда что удерживает вас здесь? – спросила я.

– Любовь к нашей дочери, сказал Говард, мягко улыбаясь.

Я уставилась на него.

– Что за брехня! Ты даже не спускаешься повидаться с ней!

Он закашлялся от удивления – остаточный человеческий инстинкт, полагаю, поскольку формально у него не было трубок для такого рода вещей.

– Мы… нас нелегко увидеть!

– Как и детей, но они всё равно ходят к Моргане. На самом деле, они очень хорошо ладят. В конце концов, не то чтобы она не может видеть призраков.

– Ну, я занят своим портфолио, а Глории нужны тишина и покой для её книги.

– Она никогда не была шумным ребёнком, – сказала мать Морганы, её голос был почти шёпотом. – Бедняжка! Она столько лет страдала в одиночестве; мне становится дурно каждый раз, когда я думаю о ней.

Глубокая печаль на её лице была прекрасна и прекрасно передана в свете и тени. Как и её прическа и одежда, она была элегантной и бесконечно печальной. Это должно было вызвать у меня такие же чувства.

Вместо этого я осознала, что это меня просто бесит.

– Ну как же, не настолько же, чтобы заставить тебя пойти и повидаться с ней!

Она посмотрела на меня с той же нежной печалью.

– Ты не понимаешь. Всё наше существование ради неё.

– Ну конечно, – сказала я, помедлив, – вот этот момент вам придётся объяснить немного подробнее. Как долго вы двое поддерживаете Моргану? Должно быть, прошло больше времени, чем кажется, потому что, по-моему, вы двое умерли очень давно – по крайней мере, с 20-х годов. Ваша мода новее, чем у детей, но ненамного.

– Время течёт, как река, – прошептала Глория. – Мы никогда не отличаем одно десятилетие от другого, и дни перетекают один в другой без начала и конца.

– Нет, но что это значит? – перебил Дэниел. – Если они… если они подпитывают Моргану, это значит, что она… она…

– Да, – тихо сказала я. – Она тоже мертва.

– Нет, – сказал Дэниел.

Я положила руку ему на плечо, но он стряхнул её, и вместо этого я вцепилась в его рукав.

– Мне жаль.

– Она не может быть мёртвой! Я бы почувствовал это! Я бы почувствовал – она тёплая, Пэт! Как она может быть тёплой, если она мертва? У неё бьется сердце! Здесь нет… здесь нет никакого трупа!

– Мы поддерживаем работу её сердца, – сказала Глория с грустной, томной улыбкой, которую, как я теперь поняла, я ненавидела. – Сердце работает, кровь течет по её телу. Она не призрак.

В последнем предложении, даже в её мягком голосе, была какая-то резкость, и мне показалось, что я её поняла.

– В ночь, когда вы оба умерли, кто-то проник в дом, не так ли? Полагаю, они предложили вам выбор.

Говард пристально посмотрел на меня.

– Как ты узнала? Он сказал, что мы можем спасти нашу дочь и умереть, или позволить ей умереть, чтобы мы могли жить, – он пожал плечами и отвернулся от меня. – Полагаю, ты догадываешься, что мы решили. В любом случае, мы не знали, что он убьёт и её тоже.

– Ты уверен в этом? – я спросила. – Потому что я почти уверена, что всё было не так. Кажется, вам предложили выбор, и вы приняли другое решение.

Вот что я вспомнила о ночном кошмаре Морганы, и у меня были основания полагать, что ночные кошмары – не всегда являются просто кошмарами.

Должно быть, в моих глазах мелькнуло очень похожее на кровавое убийство, потому что, когда я процедила сквозь зубы:

– Скажите мне правду, – Глория сдавленно рассмеялась.

– Он всё равно убил бы её, – сказала она, всё ещё задыхаясь. – Мы знали это. И даже если бы умер один ребёнок, мы всегда могли бы завести другого. У нас не было выбора.

– Она, по крайней мере, может есть и пить, – с горечью сказал Говард. – Мы застряли здесь без чашки кофе, чтобы успокоиться – она может есть и пить, и передвигаться по дому. У неё есть тело.

– У тебя тоже есть тело, – холодно заметила я. Представьте, как вам горько от того, что положение вашего ребёнка хоть немного улучшилось!

– Он не сказал нам, что мы будем жить, постепенно теряя свои души, чтобы прокормить нашу умершую дочь, – сказала Глория. В её голосе не было горечи, только чувство обиды. – Пока она живёт в этом доме, мы тоже будем жить. – «Я убил её» – сказал он потом, «а вы проживёте ещё долго, но она более живая, чем вы когда-либо будете. Я надеюсь, вам понравится».

– Ну, – сказала я. – Я тоже надеюсь, вам нравится.

– Подожди! – сказал Говард. – Ты уходишь? Я думал, ты собираешься нам помочь!

– Никто не сможет вам помочь, – сказал Дэниел хриплым и суровым голосом. – Ваши души были потеряны задолго до того, как вы продали их, чтобы выкупить свои жизни. Надеюсь, что вы сгниёте и зачахнете во тьме до конца своих дней. И когда я найду способ разлучить её с вами, вы умрёте.

– Не… вы не можете этого сделать! – закричала Глория, её голос становился всё тише, пока мы шли к двери. – Мы умрём! Вы не можете разлучить её с нами!

Я открыла дверь, и Дэниел обернулся с особенно зубастой ухмылкой.

– Просто наблюдайте за мной! – сказал он. – Давай, Пэт. Здесь воняет мертвечиной.

Я последовала за ним, ощущая озноб и тошноту. Думала, что теперь у меня появилось слабое представление о чувстве юмора убийцы; об извращённом уме человека, который использовал, а затем убил человека-убийцу – того самого человека, который также дал жалкую надежду паре родителей, которые тогда не заслуживали того, чтобы быть родителями, выхватил её у них из-под носа с помощью волшебного трюка.

Не сомневаюсь, что это был один и тот же человек. И если убийца, за которым охотились Зеро и Атилас, был также тем, кто убил родителей Морганы, то он также был и тем, кто убил моих собственных родителей.

И мне стало интересно – очень интересно, – предложили ли им тот же выбор, что и родителям Морганы.

Глава 13

– Почему никто из вас не сказал мне, что призраки реальны? – спросила я, как только вернулась домой. Я чувствовала себя очень виноватой и вдобавок раздражённой, потому что, несмотря ни на что, мне всё равно было очень трудно помешать Дэниелу вызвать полицию и забрать всё трупы.

К счастью, я была достаточно раздражена своими тремя психами, чтобы продолжать работать. Если бы я знала о существовании призраков раньше, мне нравилось думать, что я бы раскрыла тайну Морганы намного раньше.

Зеро приостановил заточку, затем продолжил.

– Я не знал.

– Но ты же всё знаешь, – сказала я с чуть большим ехидством, чем, вероятно, было оправдано.

Он бросил на меня печальный взгляд и спросил:

– Теперь ты признаёшь это? Что я всё знаю? Значит ли это, что с этого момента ты будешь более послушной?

Я ухмыльнулась.

– Зависит от того, какие будут приказы. Ой. Атилас.

– Да, Пэт.

– Ты знаешь о призраках?

– Скажем так, у меня было подозрение, – сказал он. – Тем не менее, этот вопрос всё ещё обсуждается в За, как и в человеческом мире: некоторые из Запредельных отказываются верить в их существование, другие более… непредубеждены. Мы знаем о тенях, но это совсем другие существа. В любом случае, то, что люди считают призраками, не совсем соответствует действительности.

– Я мёртв, – сказал Джин Ён, не потрудившись перевести для меня. Он пожал плечами. – И всё же я хожу. Существование человеческих отголосков естественно. Твоя подруга не похожа на призрака.

– Не думаю, что она мертва, – сказала я. – Думаю, она почти мертва.

– Она зомби, – сказал Зеро. Ничего удивительного, никакого внезапного озарения: интересно, как давно он знал. Может быть, с самого начала? – О них тоже много говорят, но никто не сомневается в их существовании. Мы просто не знаем, как они продолжают жить, когда должны быть мертвы, и как они расходуют свою поддерживающую энергию.

– Слышала, благодаря мозгам, – сказала я, немного потрясённая. Надеялась, что Атилас шутил насчёт зомби, пока не узнала, что родители Морганы подпитывают её. – Хотя, думаю, я бы заметила; и вряд ли она смогла бы пронести их в дом без ведома Дэниела, верно? На данный момент, насколько я могу судить, она питается душами своих родителей.

– Я ещё не слышал того, что зомби ли должны питаться мозгами, чтобы выжить. Для человеческих потребностей – да; и для оптимальной производительности – да. Для выживания – нет.

– Может они что-то вроде вампиров и им просто нравится процесс, – сказала я.

– Я не ем мозги! – возмутился Джин Ён, в то время как Зеро заметил:

– Вампирам нужно пить кровь, чтобы жить. Зомби могут жить и без мозгов, даже если это не идеальное для них состояние. Для вампиров первая пища является самой важной, и им требуется определенное её количество, чтобы оставаться живыми.

– Удовольствие, – сказал Джин Ён с очень язвительной улыбкой, – это бонус.

– Тогда не понимаю, почему ты воротишь нос от мозгов, – заметила я. – Ой. Ты тоже знал? В смысле, о том, что Моргана – зомби?

– Не знаю, могут ли зомби так улыбаться, – сказал Джин Ён. – Откуда бы мне знать?

Я указала на Зеро.

– А вот он знал.

– Такое ощущение, что ты была бы такой же мелочной, если бы он тоже знал, – сказал Атилас. – Что касается меня, я могу с уверенностью сказать, что, посетив этот дом, я узнал не больше, чем узнал бы, если бы не сходил туда. Конечно, я знал о существовании зомби.

– Да, но ты не видел Моргану, – сказала я. – Это тебя оправдывает. Кроме того, мне не нужна от тебя информация, так что я не собираюсь давить на тебя или что-то в этом роде.

– Какое облегчение слышать такой ответ, – пробормотал он.

Я обернулась к Зеро и обвиняюще сказала:

– Как раз об этом я хотела, чтобы ты мне рассказал. Вот на что я жалуюсь!

– Ой, – сказал Зеро. – Но я думал, это причинит тебе боль. А моя работа – беречь тебя.

– Больно такая же, когда срывают пластырь, – сказала я. – Это не боль от удара ножом в живот. Эту информацию мне нужно было знать.

Он нахмурился.

– Нужно было знать? Почему?

– Я должна спросить её об этом – или сказать ей, если она не знает.

– Она человек. Если она знает, нам придётся что-то с этим сделать.

– Почти уверена, что она из Запредельных, – заметила я. – В противном случае, что насчёт Джин Ёна? Тебе тоже придётся рассматривать его как человека. Она существует между мирами: не живая и не мёртвая. Очевидно, она Запредельная.

– Закон весьма обтекаем, когда речь заходит как о зомби, так и о вампирах, – пробормотал Атилас. – Но полагаю, что, если бы господин… выразил предпочтение определённому виду процедуры, это вполне могло бы создать прецедент.

– Ага, но ты же не можешь сказать, что это противозаконно.

Я выжидающе посмотрела на Зеро, и он довольно долго молчал, прежде чем сказал с лёгким раздражением:

– Нет. Не могу сказать, что это противозаконно.

– Отличненько, – сказала я.

– Однако я настоятельно советую этого не делать.

– Знаю, – сказала я. – Как и я не горю желанием рассказывать ей. Но не думаю, что у нас есть выбор: дело слишком серьёзное.

– Выбор есть всегда, – сказал Зеро.

– Согласна, – мрачно согласилась я, – но обычно один хуже другого.

Зеро, возможно, и не одобрил бы, но, похоже, он не хотел отпускать меня одну к Моргане, когда я отправилась туда на следующий день. Джин Ён так же не объяснимо всю дорогу шёл рядом со мной, и когда Зеро остановился у двери Морганы и молча прислонился к стене напротив двери, он вошёл в комнату вместе со мной.

Дэниел ждал внизу – скорее бродил, чем расхаживал взад-вперед. Когда мы пришли, он сказал:

– Хочешь, чтобы я…? В смысле, я должен зайти.

– Нет, – сказала. – Если она воспримет всё плохо, ей нужен будет кто-то, с кем она после сможет поговорить.

Не то чтобы я думала, что это что-то изменит в их отношениях. У них с самого начала были лёгкие дружеские отношения, и Моргана играла с призраками бог знает сколько времени – её не должно слишком пугать то, что она подружилась с оборотнем.

И всё же, теперь, когда я пришла сюда, в эту комнату, мне было трудно поверить, что я смогу это провернуть. Я даже не знала, с чего начать. Как ни странно, стало легче начать разговор, когда Джин Ён встал у меня за спиной, хотя он и не произнёс ни слова. Он просто стоял, слегка наклонив спинку стула, когда его руки легли на неё.