Текст книги "Подарок к рождеству"
Автор книги: Вайолетт Лайонз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)
Он снова запустил ладонь под шелк и жадно обхватил жаркий, кудрявый холмик, который тотчас вздрогнул, раскрылся и стал истекать тягучей, теплой влагой.
– И еще, – сиплым, дрожащим голосом повторила она почти в беспамятстве. – Голова Абигейл шла кругом, глаза застлал туман, но ее голос вместе с ударами часов продолжал автоматически отсчитывать цифры: – Шесть... Семь...
– И потом еще, – повторил вслед за ней Ник. – И еще...
– Восемь... Девять...
Девять! Последний удар часов пронзил ее мозг, как острая игла, и пламя страсти потухло в ней в мгновение ока.
Девять часов! Да ведь она... Ведь она обещала... О Боже, что же с ней творится?
– Нет! – вскрикнула Абигейл.
Это короткое слово прозвучало так громко и резко, что Ник, только что охваченный буйной страстью, тотчас замер и, в замешательстве уставившись на женщину, смог лишь произнести:
– Что случилось?
– Я сказала – нет!
Она села на диване и прикрыла ладонями голые груди. А когда заметила, что на ее бедрах еще покоятся мужские руки, резко оттолкнула их и отвернулась от Ника.
Девять часов! Именно в это время она должна была позвонить Брайану и сообщить, что благополучно добралась до коттеджа своих родителей. Но сейчас она была не у матери, а в доме мужчины, которого встретила всего пару часов назад, о котором ничего не знала, кроме того, что он регулярно появлялся на экране ее телевизора, и которому она позволила...
– Нет!
На этот раз ее голос был пронизан отчаянием и стыдом. Как она могла забыть о том, что обещала сделать? Как могла позволить этому человеку настолько завладеть собой?
– Этого не должно было случиться! – воскликнула она. – Это просто оплошность с моей стороны. Глупая ошибка! Потому что я... помолвлена с другим человеком!
Абигейл, конечно, не успела подумать о том, какая реакция может последовать со стороны Ника. Но она интуитивно ожидала какой-то формы протеста. Или, может быть, каких-то попыток переубедить ее: несколько жарких поцелуев с нашептыванием – дескать, забудь о нем, милая...
Но его реакция на ее слова оказалась совсем не такой, какой можно было ожидать. Ник Грант побледнел, как полотно, и отдернул от нее руки с такой поспешностью, будто она была заражена какой-то страшной, неизлечимой болезнью. Отпрянув от нее, он быстро поднялся с дивана и отошел к окну.
– Помолвлена с другим человеком! – Грубо бросил он ей через плечо. – Конечно, ты помолвлена с другим мужиком, черт бы тебя побрал! Да разве может оставаться не на привязи, такая угодливая сучка?
– Ник, извини меня, я...
Извиниться – это было единственное, что она могла сейчас сделать. Ее тело ныло изнутри и снаружи, словно ей только что пришлось побывать в потасовке. Голые груди и соски, все еще стоявшие после неистовых мужских ласк, теперь начинали быстро замерзать. Но Абигейл испытывала в эту минуту не только физический дискомфорт. Ее мучили вина, обида и отчаяние.
– Извини, Ник. Я действительно очень сожалею.
– Сожалеешь! – Он по-прежнему оставался бледен, а в его голубых глазах метались неукротимые, злые молнии. – А что сейчас должен чувствовать я? Я знал... Разумеется, ты была помолвлена, черт бы тебя побрал! И, тем не менее, это не остановило тебя! Не сдержало. Тогда скажи мне... – В его глазах теперь пылали боль и ярость. – Скажи мне, ты, ненасытная сучка, сколько трахальщиков тебе требуется для полного счастья?
Была ли эта женщина с кем-то помолвлена или нет, теперь важно было только одно – она потеряна для него. Она не его женщина. И еще... она была женщиной его брата. Его любимого младшего брата Криса. И обманула его. Как обманет еще многих мужчин. От этой мысли ему стало невыносимо больно. И эту боль не облегчали грязные оскорбления, которые срывались с его побледневших губ...
– Ник!
Он резко отвернулся от дивана, на котором сидела Абигейл со своими голыми, изящными ногами, с голой грудью...
– Укройся, – небрежно бросил он ей.
В его голосе звучали нотки омерзения и ненависти. Он не верил, что до сих пор, до последней минуты считал эту женщину красивой. Сейчас он убеждал себя, что она отвратительна, вульгарна и непристойна. Его мучило чувство вины перед самим собой, осознание того факта, что он позволил себе поддаться ее чарам и попасть в искусно расставленный капкан. Встретившись с ней, он сразу повел себя глупо. И все равно, даже сейчас, в момент сожаления и раскаяния, в момент отвращения, его не покидало страстное желание броситься на эту распутную тварь и овладеть ею.
О Боже, а ведь он думал, что умеет держать себя в руках, умеет не поддаваться эмоциям! Но, оказывается, самые дикие, самые необузданные инстинкты могли овладеть им и завести его в женские сети с такой же легкостью, с какой затягивали в них любого простака.
– Я же сказал тебе: укройся, – с яростью повторил он, увидев, что женщина никак не прореагировала на его слова и продолжает сидеть на диване голой, будто специально выставляя себя напоказ. – Неужели ты думаешь, что мне нравится глазеть на твои голые...
Очередное оскорбление, высказанное в, подчеркнуто, г гневно
– Прекрати говорить мне гадости! – дрожащим от гнева голосом крикнула она, поспешно натягивая на себя комбинацию. – И строить из себя оскорбленную невинность! Попробуй утверждать, что ты не имел никакого отношения к тому, что только что произошло, вернее чуть не произошло между нами? Похоже, ты считаешь, что это я пыталась тебя соблазнить, а ты, бедняжка, просто не мог противостоять моим коварным намерениям?
Я вовсе не надеваю на себя маску невинности. – Его голубые глаза метнули ледяные искры в ее сторону. Образ гнусной распутницы, который он старался создать в своем воображении, исчез без следа.
Темно-каштановые волосы Абигейл разметались по плечам, фиалковые глаза горели, но всем своим видом она, одетая сейчас в шелковую белую рубашку, почему-то напомнила ему невинную школьницу. Тем более что весь ее грим уже сошел с лица, а помада стерлась с губ.
Эту помаду стерли мои поцелуи, подумал он.
– Да, мы оба, я полагаю, в равной степени хотели друг друга. Но ты не сказала правду. Ты скрыла от меня, что у тебя есть жених!
– Я виновата. – Абигейл опустила голову и сильно прикусила нижнюю губу. Она уже снова натянула свое красное платье, в котором выглядела так чертовски соблазнительно.
На секунду Ник пожалел, что был так резок с ней. Но уже в следующее мгновение он вспомнил о другом неприятном факте: эта женщина не только предала Криса, отвернувшись от него, но и успела переключить свое внимание и чувства на другого человека. Видимо, именно о нем она сейчас и говорила.
– Но мы не были помолвлены, так сказать, окончательно. Я имею в виду...
– Меня абсолютно не интересует, что ты имеешь в виду! – грубо оборвал ее Ник и, сжав кулаки, резко засунул их в карманы джинсов.
На миг ему показалось, что он был готов ударить ее, но даже одна мысль об этом ужаснула его. Ник считал это низостью – поднять руку на женщину. Но сейчас он не просто был отвергнут и унижен, как это уже случалось, и не один раз. Эта женщина причинила своим предательством боль его брату. Сейчас она предавала какого-то другого человека. Каким-то образом умудрилась лишить рассудка его самого, такого стойкого и благоразумного. И эта распутная тигрица, пожирательница мужских сердец, еще умудрилась так убедительно изобразить раскаявшуюся грешницу, что, чуть было, не вызвала у него сострадание.
– На мой взгляд, всякая помолвка уже предполагает определенные обязанности будущих супругов друг перед другом, – холодно сказал Ник. – А чем оказался для тебя я во всей этой истории? Мимолетным развлечением на полпути к какому-то более интересному приключению?
– Ничего подобного! Я... я просто не знаю, что на меня нашло.
– Зато я прекрасно знаю, моя дорогая. Тебя просто охватило грубое, животное чувство, которое называется похотью.
—А ты, по всей видимости, поддался порыву чистейшей любви! Ты это хочешь сказать?
В фиалковых глазах женщины сверкнули огоньки гнева, в один миг она, действительно, превратилась из слабого, беззащитного существа в разъяренную тигрицу. Вот ее истинное лицо, чуть не ликовал Ник. Интересно, видел ли свою невесту в таком состоянии его брат? Вряд ли. Крис описывал ее в самых радужных тонах: она всегда была для него нежной, ласковой красавицей. И вот теперь эта нежная красотка резко бросала жесткие слова ему, Нику:
– Я полагаю, мужчине не возбраняется испытывать похоть, не так ли? Но когда такое же чувство – физическое желание, сексуальная страсть – охватывает женщину, то тут уже речь заходит о грубом, животном инстинкте, и такая женщина, в глазах мужчин, теряет романтический ореол, превращаясь в ненасытную уличную девку. Разве это справедливо?
– Ты помолвлена с другим человеком. В моем представлении, любой человек, будь то мужчина или женщина, который связан с кем-то подобными обязательствами и при этом вступает в любовные отношения с другим, достоин самого сурового презрения.
Когда Ник произносил эти слова, перед ним всплыло лицо Сидни. И как он ни пытался прогнать ее образ, ничего не выходило.
В глазах Абигейл опять вспыхнули гневные огоньки, а ее лицо заледенело.
Все дело в том, что ты мне сначала показался настоящим мужчиной. Именно это заблуждение, видимо, и свело меня с ума. А ты просто жалкий ханжа, который рассуждает как святоша, в то время как...
Она махнула рукой, словно устав пережевывать эту скучную тему. И окинула Ника на этот раз совершенно безразличным взглядом.
– Ну, а теперь, – сказала она, – поскольку ты не намерен больше задерживать меня здесь, так как не испытываешь ко мне ничего, кроме «самого сурового презрения»... Может быть, ты дашь мне возможность дозвониться до гаража, чтобы я могла поскорее уехать?
На секунду идея этой беспутной женщины чуть было не соблазнила Ника: работники из гаража вытащат ее «пежо» из кювета, и она уберется восвояси, оставив его в покое. Однако он тут же, напрочь, отверг эту идею. Ведь он обещал Крису удержать сбежавшую невесту в своем доме до его приезда. Ему это поручение брата обошлось слишком дорого, чтобы все бросить на полпути. Пусть братишка поговорит со своей бывшей возлюбленной и поймет, что она за штучка. Уж он, Ник, постарается, чтобы глупыш Крис понял, что эта хищница вовсе не стоит его любви. Раскроет ему глаза на его так называемую невесту.
Но до того как он проведет такую беседу с Крисом, ему надо выполнить другую важную задачу удержать эту невесту в своем коттедже.
– Прости, дорогая, но в моем жилище нет телефона.
– Нет телефона? – Она вытаращила на него глаза и быстро оглядела все помещение сверху донизу и вдоль и поперек. – Но такого просто не может быть!
Ник покачал головой, а сам подумал: слава Богу, что я установил телефон в той маленькой комнатушке, которую агент по недвижимости в шутку прозвал «кабинетом», и дверь вкоторую сейчас закрыта на замок.
– Но мне надо позвонить...
– Жениху? – с ухмылкой спросил он. – Или, может быть, еще какому-нибудь простофиле, жаждущему услышать твой голос? В любом случае, я уверен, что твои, так называемые, поклонники только обрадуются, когда ты сообщишь им, что, из-за ненастья, тебе придется проторчать в каком-то паршивом коттедже на краю света еще сутки, если не дольше. Хоть отдохнут от твоих выходок, бедняги.
– Сутки? – Абигейл холодно проигнорировала его колкости. Ей было уже все равно. – Это не смешно, Ник. К твоему сведению, я должна позвонить домой, маме.
– Исключено. Ты не обратила внимание на погоду, когда мы ехали сюда? Да при таком снегопаде дороги заметает в считанные минуты. Я уж не говорю о том, что мы вошли в коттедж не меньше часа назад. Впрочем, ведь голова твоя была занята совсем другими проблемами... – Его глаза скользнули по подушкам, разбросанным на диване, где они всего несколько минут назад предавались неистовой страсти, и он добавил: – Но если ты мне не веришь, выгляни в окно и сама удостоверься в том, что сейчас творится между небом и землей.
У меня просто не укладывается в голове, что из-за бурана мы можем застрять здесь, как в западне, неизвестно на какое время! – Растерянно проговорила Абигейл.
Она подошла к окну и взглянула на высокие сугробы, стремительно нараставшие вдоль стен коттеджа, и на раскачиваемые ветром голые деревья. Выражение ее лица стало унылым и мрачным, в полном соответствии с характером бесновавшейся за окном стихии.
– На вещи надо смотреть реально, моя милая леди. – Он поднял с пола свой свитер, встряхнул и одним резким движением надел его на себя. – Нам придется торчать в этом обиталище вместе до тех пор, пока не утихнет снежная буря. Другого выхода из создавшейся ситуации я лично не вижу. Думаю, и ты вряд ли сможешь предложить альтернативу.
– Похоже, ты прав.
Заметив, что по ее обнаженным рукам побежали мурашки, Ник, сам, удивляясь своей неуместной гуманности по отношению к этому чудовищу, сдержанно сказал:
– Ты замерзла. Давай я провожу тебя в твою комнату, переоденься там во что-нибудь более теплое и удобное
Он нервничал. Конечно, ему легче было бы держать себя под контролем, если бы перед его глазами не мелькали броские приметы ее сексуальности – гладкая кожа рук, мягкая округлость плеч, глубокая ложбинка между белыми литыми грудями и крутой изгиб бедер, плотно обтянутых бархатным платьем, из-под которого так дразняще и соблазнительно выступали ее длинные, стройные ноги...
– В моем коттедже нет центрального отопления, а пока мы шли под снегом от машины к наружной двери, ты успела промокнуть. Так что тебе обязательно надо переодеться во что-то сухое и теплое, – повторил он свое предложение.
– Тебе тоже не мешало бы проделать эту процедуру, – неожиданно сказала она и кивнула на его мокрые джинсы, влажные от растаявшего снега.
– Согласен... Ты, должно быть, продрогла насквозь. Думаю, тебе следует сначала принять горячий душ, а затем переодеться. А я между тем разожгу камин и приготовлю какую-нибудь еду. Не возражаешь?
– Гениальная идея! – отозвалась она.
Ее голос показался ему подозрительно тихим и вялым.
– С тобой все в порядке?
– Все в порядке.
Но Ник не был уверен, что это действительно так. Лицо женщины сильно побледнело, зрачки казались расширенными, глаза запали.
– Знаешь, ты, возможно, еще не совсем отошла от этого автодорожного инцидента.
– Я чувствую себя нормально, – заверила она. – Никаких симптомов заболевания. Так что скажи мне лучше, где находится моя комната...
– Иди за мной. – Ник взял ее сумку, и Абигейл поднялась за ним по крутой, скрипучей лестнице. Распахнув одну из трех дверей, он сказал: – Это ванная, рядом с ней – моя спальня, а чуть подальше – твоя.
Когда они вошли в ее комнату, он поставил сумку на кровать и сразу направился обратно к лестнице, бросив через плечо:
– Чистые полотенца лежат в шкафу в ванной. Располагайся.
Спустившись вниз, Ник занялся растопкой камина, и это занятие на какое-то время отвлекло его от мыслей о женщине, которые не переставали его терзать. Но через несколько минут он снова стал думать о ней. И почувствовал, что в нем опять закипает злость на нее. У него просто не укладывалось в голове, как можно быть такой хладнокровной распутницей: распрощаться с одним мужчиной, тут же прыгнуть в постель к другому и думать при этом о третьем. И это невеста Криса!
– Черт бы побрал ее! – выругался Ник и с силой метнул в разгоравшийся камин совок угля. – Да пропади она пропадом, в конце концов!
Однако при всем том, Ник понимал, что кипевшая в нем злость была направлена не только против этой женщины, но и против него самого. Ведь с самого начала он знал, кто была эта мисс Барринг, и, тем не менее, это не остановило его. Он совсем не думал о брате, когда целовал ее, когда раздвигал языком ее сочные, трепещущие губы, когда срывал бархатное платье, плотно облегавшее тугие бедра...
Он обвинил ее в похотливости, но она оказалась права, когда вернула ему бумеранг с тем же обвинением. И в этом была вся проблема. Он даже не пытался отрицать свою неправоту. Потому что и сейчас хотел ее, стремился к ней каждой клеткой своего тела, испытывая самые сладострастные желания, какие только может испытывать мужчина...
Ник полагал, что ему будет легче, если он уйдет от нее, закроется в другой комнате. Он думал, что, не видя ее, сможет загасить пожар в своей крови, который она разожгла. Но на деле все получалось иначе.
В создавшейся ситуации ему следовало, прежде всего, связаться с Крисом. Юный дуралей подпрыгнет до потолка от радости, когда узнает, что его замысел удался, что сбежавшая от него невеста находится в коттедже брата, что теперь он может приехать сюда и как следует вразумить ее. Поскольку Ник сказал Элоиз, что телефона у него нет, позвонить брату можно было только сейчас, пока она принимает душ.
И Ник попытался сделать это. Но телефон Криса был постоянно занят. Возможно, несчастный парень жаловался на беглую невесту кому-то еще или просто неаккуратно положил трубку, приняв очередной стакан виски.
Выйдя в прихожую, Ник услышал шум воды в ванной – значит, Элоиз еще принимала душ. В мгновение ока он представил себе, как горячие струи окатывают все ее белое, упругое тело, как оно начинает разогреваться, розоветь, как ее руки намыливают литые груди, торчащие соски, округлые бедра, кудрявый бугорок Венеры...
– Хватит! Прекрати думать об этом! – приказал он себе и отправился в кухню. – Прежде всего, приготовь себе и ей кофе, а затем сообрази что-нибудь с едой.
Он настолько увлекся кулинарными делами, что не заметил, как прекратился шум воды наверху и по лестнице прошлепали босые ноги. Ник был занят чисткой овощей, когда услышал позади себя спокойный голос:
– Чем я могу тебе помочь?
Он конвульсивно зажал в руке нож и две-три секунды постарался не поворачивать голову в ее сторону, чтобы успокоиться. Наконец, когда его пульс пришел в норму, и дыхание стабилизировалось, он ответил:
– Я вроде бы уже со всем справился. Решил приготовить что-нибудь побыстрее и попроще.
Да, она переоделась, действительно в нечто более удобное, как он просил. Но Ник вовсе не имел в виду, что это должна быть такая соблазнительная, провоцирующая одежда. На ней были поношенные хлопчатобумажные джинсы, которые обтягивали широкие бедра и длинные ноги так же плотно, как их облегало бархатное платье. А сиреневый свитер, казалось, придавал ее горящим фиалковым глазам еще больше блеска и таинственной глубины.
Ее лицо, совершенно лишенное грима, стало еще более привлекательным. Длинные темно-каштановые волосы, не успевшие высохнуть после душа, мягкими волнами скатывались с плеч, слегка завиваясь на кончиках. Она выглядела лет на десять моложе по сравнению с тем моментом, когда он увидел ее впервые.
– Пахнет чем-то вкусным, – оживленно сказала она. – Что-нибудь из итальянской кухни?
– Вроде того. Смесь нескольких сортов овощей с добавкой кетчупа и макароны. Изготовлено по рецепту моей матушки. Она боится, что я, оставшись один, плохо питаюсь. Вот и снабжает меня рецептами доступных для приготовления блюд.
– Но со стороны ты кажешься таким самостоятельным, что я никогда бы не усомнилась в твоей способности готовить для себя еду.
– Было время, когда я действительно, напрочь, забросил всякую кулинарию, – признался Ник. – Я так низко пал тогда, что меня вообще ничего не интересовало.
Он поймал себя на мысли, что ему было чертовски трудно поддерживать спокойную беседу с этой женщиной, потому что каждой клеткой своего тела он ощущал рядом с собой ее физическое присутствие. Ее нежный голос звучал для него музыкой, которую он готов был слушать, не уставая всю ночь. Его пальцы так и тянулись к ее блестящим волосам и округлым плечам. Внутри него бушевал пожар, который он не в силах был потушить, в то время как она казалась такой хладнокровной и спокойной, что ему становилось просто не по себе.
А ведь совсем недавно, эта же женщина так пылала и трепетала в его объятиях, так прижималась к нему, так бесстыдно хотела его... Он не верил, что она могла так быстро переключиться с пылкой сексуальной страсти на холодное, рациональное поведение. Ему хотелось, чтобы она вновь отдалась во власть дикого желания и стала такой же неуправляемой, каким чувствовал себя в этот момент он сам.
Шрам на его лице ныл от боли, пальцы, автоматически, потирали шов, а когда он замечал, что ее взгляд скользил вслед за его ладонью, тянувшейся к шраму, ему казалось, будто на него выплескивают ушат ледяной воды.
– Твое «падение»... Это связано с твоим несчастным случаем?.. Послушай, ты уверен, что я не могу чем-то помочь тебе? – Мягко спросила она.
– Если хочешь, можешь налить нам по бокалу чего-нибудь согревающего, – сказал он. – Все найдешь вон там в буфете. Мне можешь плеснуть вина, а себе – чего пожелаешь.
– Я тоже попробую вина.
Она достала из буфета бутылку вина и пару бокалов. У Ника вдруг возникло странное чувство оттого, что эта женщина проявляла заботу о нем. Почему она делает это? Искреннее это чувство или притворство? Ему показалось, что ей не слишком хотелось слышать ответ на заданный ею вопрос. Но он ответил на него без проволочек:
– Да, моя депрессия была связана с этим несчастным случаем. С автодорожной аварией. Какое-то время после нее, я чувствовал себя разочарованным во всем, у меня, напрочь, исчез вкус к жизни.
Только после того, как эти слова были произнесены, он понял, что перешел какую-то запретную черту. Ему никогда не приходило в голову рассказывать кому-либо об этом инциденте, тем более, совершенно, чужой женщине. И что это его угораздило?
– Разочарованным? – Она протянула ему бокал с вином. – Не могу поверить, что ты когда-нибудь находился в таком состоянии. Мне не трудно представить тебя в неважном настроении, но чтобы ты серьезно разочаровался в жизни...
– Ты поверила бы мне, если бы узнала всю историю.
О, черт возьми! Какой же у меня дырявый рот! – выругался про себя Ник. Теперь она попросит его рассказать все, что с ним произошло тогда на дороге! Но он, до сих пор, еще никому не говорил об этом. Даже его мать и брат не услышали от него ни единого слова о том, откуда и как появился этот шрам.
Однако, к его удивлению, женщина не стала его расспрашивать. Она лишь слегка нахмурилась и задала простой вопрос:
– И давно это случилось? Шрам кажется довольно свежим.
– Я выписался из больницы около двух месяцев назад. А пролежал в ней две недели.
– Понятно. – Женщина кивнула, и ее фиалковые глаза на миг задержались на израненной стороне его лица. – Ты будешь пить вино или у тебя уже пропало желание взбадриваться?
Только сейчас Ник заметил, что она все еще держит в руке, предложенной ему, бокал с вином. Он протянул руку, чтобы взять напиток, их пальцы на секунду соприкоснулись... Она мгновенно отпрянула и, коснувшись ладонью собственной гладкой щеки, смущенно сказала:
– Я думаю, со временем рана совсем зарубцуется, и твой шрам станет не таким заметным. К тому же я слышала, сейчас делают такие удивительные косметические операции...
– Хочешь сказать, я стану не таким уродом? Мне жаль разочаровывать тебя, но мой прежний облик уже никогда не восстановится полностью, и он не будет интересовать женскую зрительскую аудиторию так же, как, возможно, интересовал раньше.
– Ты напрасно считаешь, что шрам обезобразил тебя. На мой взгляд, как и на взгляд, я уверена, миллионов телезрительниц, ты по-прежнему останешься в десятке самых сексуальных мужчин Канады. Понимаю, ты переживаешь из-за случившегося... из-за того, что твоему статусу сердцееда нанесен такой удар. Не потому ли ты решил скрыться от прекрасной половины человечества и поселиться в этой глуши?
На миг его пальцы сжали ножку бокала, наполненного вином, с такой силой, что он удивился, как она не треснула. И в этот же миг перед ним опять всплыло лицо Сидни.
– Повторяю тебе, – холодно бросил ей Ник, – не надо путать меня с героем, которого я играю на телеэкране. И к твоему сведению, я нигде и ни от кого не скрываюсь. Еще до аварии я решил взять двухмесячный отпуск и как следует отдохнуть. А теперь, после этого несчастного случая, мне сам Бог велел осуществить задуманное на практике, и коттедж в уединенном месте, как нельзя, лучше подходит для претворения моего плана в жизнь. Я здесь прекрасно себя чувствую.
После сказанного Ник заглянул в духовку и добавил:
– Овощное блюдо с кетчупом и макаронами будет готово минут через сорок. Если не возражаешь, я за это время быстренько приму душ...
Он замолчал на полуслове, когда увидел, как она, пройдясь по маленькой гостиной, остановилась напротив старого дубового комода с зеркалом и стала, что-то внимательно, рассматривать на стене. Ник сразу догадался, что привлекло ее внимание. Протянув руку, женщина сняла со стены фотографию в рамке и поднесла ее к свету лампы.
Это была фотография Криса. Он снялся прошлым летом прямо в саду около коттеджа. Русые волосы обрамляли его улыбающееся, почти мальчишеское лицо, и он, как две капли воды, походил на старшего брата. Скрестив на груди руки, Ник стоял как вкопанный и ждал ее реакции.
Секунду-другую женщина разглядывала портрет, потом улыбнулась и повернулась к Нику. Он приготовился услышать от нее все, что угодно, но только не то, что она произнесла, абсолютно, спокойным тоном:
– У него приятное лицо. Кто это?
Абигейл вдруг заметила, как резко изменилось лицо Ника. Оно побелело и стало напряженным, злым. Его голубые глаза вспыхнули холодным огнем; кожа на скулах натянулась, а бледность щек еще сильнее подчеркнула его шрам.
– Кто это? – ухмыльнулся он. – Этот вопрос ты задаешь мне?
– А кому же еще? – удивилась она. – Просто мне было бы интересно узнать, кем тебе приходится этот человек... О, прости! Ты, наверное, полагаешь, что я пытаюсь вмешиваться в твою личную жизнь? Извини, если тебе это неприятно.
– Что за чертовщина! Почему тебе взбрело в голову спрашивать меня об этом человеке, когда ты его прекрасно знаешь?
– Но я совсем не знаю его! – с искренним удивлением воскликнула она.
Абигейл внезапно показалось, что у нее начала кружиться голова. В мыслях была какая-то каша, и она плохо соображала. Возможно, во всем было виновато выпитое вино. Странное поведение Ника Гранта еще более усиливало это ощущение. Может быть, он ее с кем-то путает? Но как такое возможно?
– Зачем бы я стала спрашивать о нем, если бы знала его? А может быть, он... – Нет, это невозможно, засомневалась она, но все же решилась и напрямую спросила Ника: – А может быть, он твой... сожитель?
– Не смеши меня! – отрезал он. – Уж ты-то, по крайней мере, должна знать, что я не голубой.
Да, она знала это. И даже слишком хорошо знала.
– Тогда кто же он? Почему ты делаешь из этого загадку?
И вдруг, взглянув снова на фотографию, Абигейл обнаружила поразительное сходство человека на портрете с Ником Грантом.
– Он твой брат?
Ник как-то странно посмотрел на нее, потом саркастически ухмыльнулся и сказал:
– Да. Но я не верю, что ты просто догадалась об этом.
– Именно догадалась. Ведь я не видела его никогда в жизни. У него твои глаза, твой рот, а если бы еще у вас был одинаковый цвет волос, я бы, наверное, сразу признала в нем твоего брата.
Однако в голубых глазах младшего из братьев, подумала Абигейл, было больше теплоты, какой– то веселой легкости, а на его губах, в отличие от сурово сжатых губ Ника, играла широкая, приветливая улыбка. Интересно, как сложились бы у нее отношения с этим молодым человеком, если бы не Ник, а он оказался ее спасителем на той темной, заснеженной дороге?
– Не видела его никогда в жизни? – услышала она резкий голос, прервавший поток ее мыслей. – Довольно притворяться, Элоиз! Твой трюк не пройдет.
– Какой трюк? И кто такая Элоиз?
И вдруг в голове Абигейл будто звякнул колокольчик. Она вспомнила, что хотела задать Нику один вопрос, когда он впервые появился около ее «пежо», завалившегося носом в кювет. Но потом события закружили их обоих с такой стремительностью, что она забыла про этот вопрос. И вот сейчас он неожиданно всплыл в памяти.
– Кстати, откуда ты знаешь мою фамилию? Ты упоминал ее там, на дороге.
– Фамилию Барринг? А разве не ясно, откуда? – Он раздраженно пожал плечами. – Разумеется, мне ее назвал Крис.
– Для меня во всем этом, вообще, нет ничего ясного! Кто такой Крис? Я полагаю, твой брат? – И она помахала фотографией прямо перед носом Ника. – Твой Крис не мог назвать тебе не только мою фамилию, но и вообще сообщить что-либо обо мне, потому что я не знаю его даже в лицо. Да будет тебе известно, что мы ни разу не встречались, никогда не видели друг друга! По крайней мере, что касается меня, это абсолютно достоверный факт. А если предположить, что он где-то видел меня и постарался узнать мои имя и фамилию, то их сообщили ему неточно. Вернее, фамилию назвали правильно, а вот имя у меня не Элоиз...
Вдруг Абигейл замолчала и шлепнула себя ладошкой по лбу, будто вспомнив что-то важное. Через секунду она вдруг нервно рассмеялась и сказала:
– О Боже!.. Кажется, я начинаю понимать... Дело в том, что у меня есть кузина, которую зовут Элоиз, и которая помолвлена с неким Крисом.
– Как ты ловко выворачиваешься! – гневно бросил ей Ник – Но ведь ты уже призналась, что твоя фамилия Барринг.
– Разумеется. Отец Элоиз и мой папа – братья, поэтому у нас с кузиной, естественно, одинаковые фамилии – Барринг. Имена у нас, разумеется, разные, – насмешливо добавила она. – Мне при рождении дали имя Абигейл Маргарет.
– Что за спектакль ты передо мной разыгрываешь?
– Я ничего перед тобой не разыгрываю! – возмутилась она. – И у меня есть простые доказательства моей правоты. Подожди меня здесь, я через минуту вернусь.
Она стрелой вылетела из гостиной, взбежала по лестнице, ворвалась в комнату, которую он ей выделил. Схватив с кровати свою сумку, Абигейл ринулась обратно, на ходу отыскивая в ней документы.
Ник поджидал ее на том же месте, уже успев допить вино. Пустой бокал стоял на комоде рядом с фотографией его брата.
Большое, сильное тело Ника как-то странно напряглось, лицо застыло. Казалось, он вдруг понял, что сейчас произойдет нечто такое, от чего ему станет совсем не весело. Когда Абигейл сунула ему под нос свои водительские права, его глаза потемнели и тут же подозрительно сузились.
– Абигейл Маргарет Барринг – ты видишь эти слова? – спросила владелица документа. – Если тебе этого недостаточно – вот моя чековая книжка... кредитные карточки. И что ты скажешь теперь насчет моего спектакля?
Ник не проронил ни слова. Он просто уставился на документы, которые она бросила перед ним на комод, и у него был такой вид, будто они вот-вот подпрыгнут и отхлещут его по щекам. Прошло несколько секунд. Ник глубоко ипрерывисто вздохнул, запустил одну пятерню в свои черные волосы, взъерошил их икоротко засмеялся.
