Текст книги "Под вуалью"

Автор книги: Вайолет Уинспир (Винспиер)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

– Я... я не хочу танцевать... я не умею! Это был отчаянный шепот, потом у нее перехватило дыхание, так как неожиданным резким движением он заключил ее в объятия, из которых невозможно было вырваться.

– Расслабься и наслаждайся танцем, – глядели на Рослин сверху вниз, словно пронзая ее насквозь, зеленые глаза Дуэйна. – Арманд слишком любил веселиться, чтобы влюбиться в девушку, не умеющую танцевать.

Так вот оказывается, чем он занимался – он ее проверял. Рослин затрясло, она наступила ему на ногу, перестав чувствовать ритм, потеряв ощущение всего, что происходило вокруг – кроме одного – жестокости Дуэйна. Он сделал так, что она еще несколько раз неловко споткнулась, затем отпустил. Переполняемая негодованием, Рослин заспешила к столику. Изабелла улыбалась, Тристан же, увидев Рослин, встал ей навстречу. Брови были нахмурены.

– Бедняжка, Дуэйн, – Изабелла встала и, оглядев бледную Рослин, добавила, – пойдем, дорогой, и я постараюсь сгладить неумение Рослин танцевать. – На лице и в глазах – недобрая усмешка.

– Вне всякого сомнения, – сказал он, и они пошли к танцующим. Рослин осталась вдвоем с Тристаном. Она вся дрожала, не смея поднять глаз. Тристан пересел поближе к ней. Она взяла бокал с вином, но рука так дрожала, что ей пришлось поставить его обратно.

– Типичное поведение моего кузена, прямо в стиле Байрона. – Тристан жестом подозвал официанта и попросил принести два кофе с коньяком.

Он сидел и барабанил кончиками пальцев по столу. Вид у него был отрешенный, брови нахмурены. Вскоре принесли кофе и коньяк. Рослин налила немного коньяка и быстро выпила свою чашку, ожидая, что это прибавит ей храбрости.

– Почему в стиле Байрона? – спросила она. – Испытав пытки, ему необходимо подвергнуть им и остальных? Не думаю, что это так.

– Нет? – Тристан, полуприкрыв глаза, внимательно изучал Рослин. – Тогда каков же ответ?

– Просто я ему не нравлюсь. Он думает, что я играю, притворяюсь, и мне становится интересно,..

– Что тебе интересно? – Тристан наклонился к ней, когда она сделала паузу. Она в ответ лишь молча покачала головой. Музыка кончилась, и она вновь почувствовала, как напрягся каждый нерв в ее теле. Секунды отделяли ее от присутствия Дуэйна.

– Хочешь, мы уйдем? – обратился к ней Тристан, увидев, как она побледнела.

Она кивнула, быстро взяла пелерину и накинула ее на плечи. Она больше не чувствовала той гордости, которая вначале не позволила ей струсить и убежать.

Оставшаяся часть вечера была испорчена, хотя вместе с Тристаном они взобрались на башню муэдзина. Мечеть напоминала узкий и вытянутый кверху свадебный пирог.

Наверху она пыталась дотянуться до звезд, которые, казалось, были так близко и походили на ледяные цветы. Дул легкий ветерок, а луна была закрыта небольшими облаками.

– Похоже, в воздухе пахнет дождем, – сказал Тристан. – И хотя он вовсе не искал предлога, чтобы уйти, но именно так показалось Рослин, и на душе у нее стало еще тяжелее. По винтовой лестнице они спустились во двор, сняли тапочки, которые им пришлось надеть, прежде чем они вошли в мечеть, и отдали их служителю.

Их поездка в гостиницу на вершине скалы в конном экипаже могла бы оказаться романтичной, но между ними чувствовалось напряжение. Они немного поговорили о мечети, в которой только что побывали, потом Тристан замолчал; казалось, он погрузился в собственные мысли. Рослин взглянула на него украдкой и впервые заметила сходство между ним и Дуэйном: нос, решительный подбородок. Веселые глаза, словно прикрытые вуалью век.

Они приехали в гостиницу, и после того, как уехал фиакр, они все еще в нерешительности стояли на улице.

– Да, сегодня ночью обязательно будет дождь, – пробормотал Тристан. И вдруг он схватил ее за руки и крепко сжал их. – Перестань мучить себя, малышка. Ты забыла, как делать некоторые вещи, но в твоем состоянии это совершенно естественно. Тебе сказали, кто ты, сколько тебе лет, некоторые другие детали, но есть еще многое, чему тебе придется научиться заново. Рослин, ты меня слушаешь?

– Да, конечно, Тристан.

«Но почему, – думала Рослин, – там, в «Танцующем Олене» ты был таким далеким и озабоченным? Неужели и ты сомневаешься во мне?»

– Ты вдруг показалась мне такой хрупкой, – заметил Тристан. – Слезы в глазах. Пойдем, тебе пора спать.

Пока они поднимались вверх по лестнице, взяв ключи у столика портье, который, казалось, постоянно пустовал, она вдруг почувствовала, что к горлу подступает истерический смех.

– Ни звука, никаких признаков жизни – все спит, – усмехнулась она. – Как ты думаешь, они счастливы? Это место похоже на замок, а мы в нем...

–...как спящая красавица и принц, – глядя на Рослин, закончил Тристан. Он стоял, поглаживая длинными изящными пальцами мех на пелерине. – Если бы я поцеловал тебя, спала бы пелена, которая тебя окутывает?

– Нет, ведь там, на бастионе ангелов, мы решили, что поцелуи могут оказаться опасными. – И глаза ее опять стали серьезными. – Они могут заставить меня забыть о том, что я должна помнить твоего брата.

И тотчас же в полутьме коридора она увидела, как сменилось выражение его глаз: они вновь холодно смотрели на нее. Он резко отдернул руку и пожелал ей спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Тристан, – сказала Рослин и решительно закрыла дверь.

Было половина двенадцатого. Рослин, ожидая полуночи, беспокойно ходила по комнате. Именно в полночь она собиралась пойти к озеру. Там, в одиночестве, под шепот воды ей, возможно, удастся вспомнить, кто же она.

На ней все еще было голубое платье. Было бы обидно разорвать его, спускаясь по обрыву к озеру, поэтому она бережно свернула его и переоделась в брюки, рубашку и сандалии. Платье, которое так нравилось Тристану, она повесила на вешалку. Дорогой Тристан... добрый рыцарь. Если Арманд походил на него манерами и внешностью, она наверняка должна была бы его любить.

Она все продолжала ходить по комнате: беспокойство не покидало ее. «Ты – Рослин», сказали они ей тогда в больнице. Да и как можно было в этом сомневаться, если ее нашли крепко сжимавшей в руке обручальное кольцо Арманда – символ их любви.

Как оно могло у нее оказаться, если только не сам Арманд подарил ей его!

И вот она здесь, в этой странной арабского стиля комнате. Ее сердце гулко бьется в тишине, и явственно слышится голос: «Добрый вечер, Джульет!»

Взгляд блуждал по комнате, оглядывая голые стены, как бы служащие напоминанием о том, что так же пусто было в ее памяти. И вдруг, забыв о том, что Изабелла с Дуэйном еще, возможно, не вернулись, она подошла к двери, выключила свет и вышла в коридор. Все было тихо. Она осторожно закрыла дверь и быстро направилась к лестнице. В сандалиях на веревочной подошве ее шаги были бесшумны.

Оказавшись у лестницы, она вдруг остановилась, так как снизу доносились голоса. Они становились громче, и тут Рослин поспешила спрятаться в туалете. Когда парочка проходила мимо, она услышала мужской голос, говоривший: «Я не хочу участвовать в игре, которая называется обманом».

– Ну, хватит сердиться, – насмешливо отозвался женский голос. – Ты ведешь себя, как будто это преступление, если женщина немного попритворяется.

– Я знаю, Изабелла, к чему может привести женская ложь, что она может сделать с мужчиной...

– Бедный Дуэйн, – продолжала ворковать Изабелла.

– Неужели ты никогда не позволишь другой женщине залечить раны в твоем сердце?

Он не ответил, и через несколько минут Рослин услышала, как хлопнула дверь.

Затаив дыхание, слушала этот разговор Рослин, стоя в туалете. Теперь, почувствовав себя на свободе, она вышла в коридор. Быстро сбежав по лестнице, она вышла из гостиницы. Когда она подошла к тропинке, ведущей вниз, дыхание опять участилось. Тропинка оказалась круче и каменистее, чем она предполагала, и как только она начала спускаться, то оцарапала лодыжку.

На пол-пути она остановилась, чтобы перевести дыхание. Высоко над ней, на скале, стояла гостиница, в которой освещенными были лишь пара окон. В мерцающем свете луны она походила на темный замок. Ей казалось, что она убежала оттуда, как если бы это было логово злых духов.

Она снова начала спускаться и вскоре оказалась на берегу. Под ногами были песок и камни. Вокруг, словно часовые, стояли пальмы. Их тонкие стволы, изогнувшись, склонялись к воде, отбрасывая серебристые тени.

Засунув руки в карманы брюк, Рослин пошла вдоль берега. Ночь была наполнена звуками стрекочущих цикад, шелестом пальмовых листьев и хлопками крыльев летучих мышей. Эти звуки ее не тревожили, Они были частью ее состояния. Через некоторое время она остановилась и села на песок. Обхватив согнутые в коленях ноги, она смотрела на серебристую гладь озера.

Ей не было холодно. Она почти забыла о том, что происходило вокруг. Тихо и настойчиво она пыталась заставить свой мозг вернуться в то состояние, которое было тем утром.

Луна отражалась в озере, образуя лунную дорожку... и неожиданно Рослин задрожала от возникших воспоминаний. Ей так нравилось плавать по лунной дорожке, несмотря на то, что иногда приходилось уплывать немного в сторону, так как хозяин пристально следил за ночными нарушителями своих владений. Озеро рядом с аэродромом, где они жили, было частным владением, и им не разрешалось там плавать.

Это было большое озеро, по берегам которого росли ольха и ива, ветвями склоняясь прямо к самой воде. Они обычно вытирались, стоя под деревьями, и, одеваясь, слушали шелест листьев и уханье совы, тихо смеясь.

«Тихо, не то нас услышат», – Рослин отчетливо помнила, как она произносила эти слова. Но ее подружка только смеялась в ответ, танцуя вокруг деревьев.

«Не бойся хозяина, он никогда не приходит к этому месту по ночам: – он думает, что мы – лесные нимфы».

Эти веселые беззаботные слова приходили на память Рослин, когда она смотрела на рябь воды озера.

Рослин резко поднялась и застыла, стоя на берегу озера Темсина. Ей слышался счастливый смех, смех, словно серебристый колокольчик, как лунная дорожка на озере,.. как серебристые волосы девушки...

– Что ты здесь делаешь? – раздался неожиданно за спиной у Рослин резкий голос. На этот раз это не был голос призрака.

Она быстро обернулась, и в глазах ее застыла тревога, как только она увидела стоящую рядом с ней высокую фигуру.

– Это... вы, – только и смогла вымолвить она. Повернувшись, она опрометью бросилась бежать. Она неслась вдоль берега, а над озером послышались раскаты грома.

Глава девятая

Над озером светила луна. По берегу бежала женщина, а за ней вдогонку – мужчина. И когда он, наконец, догнал ее, она в страхе закричала. В темноте Рослин оказалась в ловушке: несколько пальм, сплетясь стволами, оказались для нее капканом.

Он без труда и крепко пригвоздил ее к чешуйчатому стволу одной из пальм.

– Маленькая дикая кошка! – прорычал он. – Почему ты убегала от меня? Ты что, вообразила себе, что я гнался за тобой. Ты что, не понимаешь, что сейчас будет гроза? Ты не слышишь грома?

Возбужденная преследованием и близостью этого человека, она слышала только стук своего сердца.

Он прижимался к ней своим черным шерстяным свитером. Крепко разведя в сторону, сжимал в своих ее руки, так что она походила на морскую звезду. Она чувствовала вволосах его дыхание и предприняла слабые попытки бороться с ним.

– Отпусти меня, Дуэйн, – молила она. – Пожалуйста.

– Да в чем дело? – усмехаясь, спросил он. – Ты испугалась моих намерений? Поэтому ты так припустилась от меня?

– Ты испугал меня – я побежала ни о чем не думая.

– Сейчас ты тоже меня боишься?

– Ты делаешь мне больно, – ответила она. Но это было не совсем верно. Хотя ее руки были прижаты к чешуйчатому пальмовому стволу, но ладони были в ладонях Дуэйна. И хотя он был так близко, что она чувствовала, как вздымается его грудь, ей было тепло и приятно от прикосновения его шерстяного свитера... тепло и приятно, так что абсолютно неосознанно ей захотелось положить голову ему на грудь и затеряться в этом тепле.

Их взгляды встретились. Испугавшись, что он может догадаться о ее желании, она тотчас же отвела глаза в сторону и стала смотреть на озеро, поблескивавшее среди деревьев.

– Что ты здесь делаешь? – требовательно спросил он. – Ты что, лунатик?

– Я... пришла, чтобы побыть одной. Подумать и постараться выяснить, кто же я. – Голос Рослин звучал хрипло. – Здесь у озера мне вспомнилось озеро в Англии, где я, бывало, плавала в компании... – Неожиданно она задрожала, готовая расплакаться. – Это была девушка. Совсем не Арманд. Это была девушка, которую я хорошо знала...

Она почувствовала, как по щекам побежали горячие слезы, но ей было абсолютно все равно, заметит их Дуэйн или нет. Сквозь слезы она видела, как мерцает серебристая поверхность озера. Потом она почувствовала, как рука Дуэйна поднялась по спине к основанию шеи и заставила ее повернуться к нему. Его склоненное лицо освещала луна, глаза пристально смотрели на нее.

– Кто была эта девушка? – спросил он. – Ты помнишь, как ее звали?

Рослин отрицательно покачала головой. По щекам бежали слезы.

– Я... я бы очень хотела это вспомнить...

– Могла ли этой девушкой быть Джульет Грэй?

– Джульет? – Она ушла от вопроса, и в это время над озером сверкнула молния. Нет, только не это! Как ужасно было думать о том, что та белокурая девушка с серебристыми волосами, весело смеявшаяся на берегу того озера, теперь была мертва... погибла в авиакатастрофе. Но тем не менее, было совершенно очевидно, что девушка, с которой они по ночам любили купаться в озере в Англии, была ей хорошо знакома. Она была ее хорошей подругой.

И снова небо осветилось вспышкой молнии. Она была направлена вниз, к самым пальмам, и Дуэйн резко дернув ее за руку, побежал с ней подальше от деревьев на открытое место. Дождь полил как из ведра, и уже в следующее мгновение они промокли до нитки.

– Мы должны найти хотя бы какое-то укрытие, пока не кончится ливень, – сказал Дуэйн, оглядываясь вокруг.

– Смотри, вон там виднеется что-то похожее на навес. Бежим! Они бежали, а ноги проваливались в мокрый песок. Вслед им гремел гром и вспыхивали молнии. Дождь лил стеной, как будто Зевс устроил вечеринку, обрушив на землю потоки воды, сопровождая их гулкими раскатами грома.

Они оказались перед дверьми гаража для лодок. Когда они открывали дверь, то молния осветила внутреннее пространство, и они увидели по сторонам от себя две плоскодонки, свернутые канаты, сложенные паруса, несколько весел и полки с краской и всевозможными лодочными приспособлениями.

Сунув руку в карман брюк, Дуэйн достал оттуда зажигалку. Небольшое пламя осветило эллинг, откуда сильно пахло краской и смолой. Слабое пламя дрожало, точно вотвот собиралось погаснуть, а над головой послышались свистящие звуки.

– Это всего лишь летучая мышь, – заметил Дуэйн коротко. – Нам повезло с освещением – здесь лампа.

Это была небольшая керосиновая лампа. Встряхнув ее, Дуэйн понял, что на дне есть немного керосина. Он снял стеклянный колпак и зажег фитиль. Поставив лампу обратно, он посмотрел на Рослин.

От дождя рубашка прилипла к телу, а волосы прядками свисали на лоб. Она немного дрожала – мокрая, холодная, нервничающая под пристальным взглядом Дуэйна.

Перешагнув через одну из лодок, он подошел к ней.

– Ты, кажется, промокла больше, чем я, – дотронулся он до ее рубашки, не замечая, или не желая замечать, что она задрожала еще сильнее от его прикосновения.

– Ты не можешь оставаться в этой мокрой одежде, – и быстрым движением он снял свой черный свитер, заменивший шелковый пиджак. Пощупав, он протянул его Рослин. – Ты можешь надеть вот это, так как дождь почти не промочил шерсть. Боже, да у тебя же зуб на зуб не попадает. Снимай-ка сейчас же свою рубашку, быстро, ну же, не то простудишься!

Она стояла у двери лодочного гаража, по крыше барабанил дождь. Хотя она и понимала смысл произнесенных Дуэйном слов, но сделать то, что он просил, она не могла.

Ее продолжало колотить, и она чувствовала себя раздавленной.

– Есть две вещи, которые сводят меня с ума в женщинах: ложная скромность и упрямство. На – лови! – И он кинул ей свитер, который она автоматически поймала. – Я отвернусь, а ты снимай свою рубашку и надевай мой свитер. И делай, как я тебе говорю, иначе я сам сниму ее с тебя, Рослин Брант.

Ее трясло, и она увидела, как сквозь узкие щелочки смотрят на нее зеленоватые глаза Дуэйна. Он отошел и закурил сигарету. Дрожащими пальцами она принялась расстегивать рубашку, потом, сорвав ее, просунула руки в рукава свитера и быстро через голову натянула его на себя.

Свитер еще хранил тепло его тела, попахивая дымом и мужским одеколоном. В бедрах он был ей свободен, так что скорее она была похожа на мальчишку-сорванца во взрослой одежде, чем на молодую женщину.

В тот момент, когда она расправляла рубашку на корпусе лодки, чтобы она просохла быстрее, повернулся Дуэйн и посмотрел на нее оценивающим взглядом.

– Черт возьми! – И на лице у него появилась усмешка. – И как только вы могли себе вообразить, что при виде вас я могу потерять над собой контроль. Несмотря на то, что я вырос в джунглях, мисс Брант, и у меня есть свои представления о женщинах.

«Да уж», – подумала Рослин и тут же представила себе, как выходила из его спальни Изабелла в прозрачном пеньюаре, под которым легко угадывались очертания ее тела.

– Наверняка, эта гроза скоро кончится, – сказала она.

– Вряд ли. – В это мгновение сверкнувшая молния осветила помещение, и следом за ней прогремел гром, да такой силы, что, казалось, рушились прибрежные скалы. —Теперь-то, я полагаю, вы убедились в том, что наш климат, как впрочем, и наши эмоции, нельзя назвать умеренными.

– Начинаю это понимать. – Она прислонилась к лодке, на которой была разложена рубашка, приподнимая пальцами прилипшие к вискам волосы, всем телом ощущая тепло свитера, связанного из грубой шерсти.

– Надеюсь, вы не жалеете, что отдали мне свитер, —добавила она.

Он стоял, прислонившись к пальмовому стволу, который служил подпоркой для крыши лодочного гаража. За дымом от сигары прятались зеленые глаза. От него исходила опасность мужской силы, она отражалась даже в сверкающей меди его волос. И несмотря на то, что сила эта была под его контролем, Рослин не оставляло беспокойство.

– Я привык к крайностям местного климата, – продолжал он разговор. – Вы и представить не можете, как холодно иногда бывает в пустыне, особенно по ночам и перед рассветом. Солнце здесь жаркое, но климат, в действительности, весьма прохладный. Можно сказать, – он лениво взглянул на кончик догорающей сигары, – что он похож на женщину.

– Или умеренный, о чем не так просто догадаться, но с возможными отклонениями до прохладного. – Ее дерзость на самом деле была всего лишь защитой, сработавшей из-за того, что они остались одни в грозу.

– Конечно, – согласился он. – В пустыне всякое бывает, как и в отношениях с женщиной.

– А вы, господин Хантер, предпочитаете иметь дело с настроениями пустыни, а не женщины, не так ли?

– Да. – И она заметила его саркастическую улыбку.

– Вы правы. Мужчина в случае с пустыней имеет возможность получить наслаждение, не затрагивая собственных чувств.

– Разделяет ли Изабелла ваши чувства?

Только после того, как Рослин задала свой вопрос, она полностью осознала смысл сказанного. Дуэйн не шевельнулся, но она видела, как под белой рубашкой напряглись мышцы, обозначив грудную клетку и плечи. Бросив окурок на пол, он загасил его каблуком.

– А почему собственно Изабелла должна ответить на мои чувства? – В своей обычной манере произнес Дуэйн.

Рослин была не в силах взглянуть на него, она знала, что не мигая, на нее с усмешкой смотрели желтоватозеленые глаза.

– Я же не школьница, – вызывающе сказала Рослин. – Я знаю, что мужчина и красивая женщина не говорят о погоде или о пустыне, когда они одни в спальне.

– Так чем же они занимаются? – В его голосе прозвучала решительность.

Краска залила ей лицо. Ведь то, что было между ними и Изабеллой, ее абсолютно не касалось. И странно, что вместо того, чтобы рассердиться, он, скорее, был удивлен и весел.

– Простите, – пробормотала Рослин. – Простите мне мою дерзость.

Она отвернулась, и ее тонкая шея казалась особенно хрупкой на фоне черного свитера из грубой шерсти.

– Да, вы действительно дерзки, – согласился он. – Ошибка молодых в том, что они стремятся заглянуть туда, куда не осмеливаются проникать даже ангелы, а такие ошибки нужно исправлять.

Интонации его голоса заставили ее посмотреть на него: она вся напряглась. Он шел к ней, и в свете лампы его тень казалась огромной. Сквозь щели дул ветер, на улице гремел гром, и тут она почувствовала, как, схватив, он опрокинул ее на корпус перевернутой лодки.

– Нет, вы не смеете, – задыхаясь, шептала она.

– Не смею чего? – Не отпуская, он смотрел в ее огромные от испуга глаза. Тело обмякло и было ватное, словно у куклы. – Отшлепать вас или поцеловать?

– Я... я ненавижу вас! Отпустите меня!

– Не отпущу, пока не сделаете выбор, – поддразнивал Дуэйн. – Нашлепать ли мне эту очаровательную маленькую попку или поцеловать эти несдержанные розовые губки?

– Вы... вы... не посмеете!

– Я посмею и то, и другое, и вы это прекрасно знаете.

– Он как-то недобро рассмеялся и посадил ее около двери.

– А теперь посидите немного здесь и остыньте! Ведь я схватил вас не из-за внезапного порыва страсти, мои намерения были более благородными – и вы сейчас в этом убедитесь!

Смеясь, он подошел к лодке, на которой она только что сидела, и стал внимательно изучать паутину, на которой, когда она там сидела, никого не было. Теперь же там сидел огромный черный волосатый паук с согнутыми лапками – при виде его Рослин охватил ужас, и по телу пробежала дрожь.

– Не думаю, что это ядовитый паук, – спокойно произнес Дуэйн, – но сначала, когда й его увидел, то именно так и решил. Не правда ли, он красив? А вы боитесь пауков?

– Он омерзителен, – прошептала Рослин. – Я бы умерла, если бы увидела его так близко, когда там сидела.

– Вы хотите, чтобы я с ним разделался? – спросил он.

– Не могли бы вы положить его в банку и выбросить в окно?

– Сжалились над пауком? – язвительно спросил он Рослин. – Посмотрите на полке пустую жестянку от краски да сухую кисточку и поторопитесь, милая. Наш волосатый друг уже зашевелился, а я вовсе не хочу потерять его из виду.

В этом их желания совпадали, и Рослин, быстро перешагнув через лодку, взобралась на кучу свернутых парусов, лежащих на полу. Она искала подходящую банку и вскоре нашла одну, почти совсем пустую, и что-то, напоминающее кисточку. Спрыгнув с кучи парусов, она осторожно приблизилась к Дуэйну.

– Вот, сказала она, стараясь не смотреть в сторону паука. – Спасибо. А теперь идите к двери и стойте там, пока я не посажу нашего друга в банку.

Ему не пришлось повторять ей это дважды. Она крепко сжала руки, так что ногти впились в ладони. Дуэйн в это время ловким движением с помощью кисточки извлек паука из паутины и опустил в банку, прикрыв ее рукой. Он попросил Рослин открыть ему дверь, так как он полагал, что открывать окно будет сложнее, а паук уже щекотал руку.

Она сразу же догадалась, что Дуэйн не был до конца уверен в том, что паук не был ядовитым. Одним движением она широко распахнула дверь и отступила в сторону, чтобы дать Дуэйну возможность выбросить как можно дальше жестянку с пауком. На улице шел дождь.

Он, улыбаясь, смотрел на нее. Лицо было мокрым от дождя, с волос на Рослин упала большая капля, и она сделала шаг назад.

– Пусть дьявол оправдает его! – сказал Дуэйн.

– Вряд ли можно было сделать для меня нечто большее, господин Хантер. – Он отошла еще дальше, давая ему возможность закрыть дверь. В это время раздался такой грохот, что было впечатление, что рушится скала. На гром это было совсем не похоже!

Через минуту все стихло, наступила тишина, которую нарушили два глухих удара шлепнувшейся грязи.

– Что это было? – прошептала Рослин.

– Оползень. И, если не ошибаюсь, то на берег обрушилась добрая половина скалы.

Быстро войдя под навес, он взял лампу и поспешил назад на улицу. Рослин пошла следом, совершенно забыв о буре. Она, также как и Дуэйн, была озабочена размером оползня.

Она бежала рядом, а тревога не покидала ее. Вспышки молнии, словно серебристые шпаги, преграждали им путь.

Вот они уже пробирались по грязи. Дуэйн предупредил Рослин, что в этом месиве могут быть большие глыбы камня, и вывихнуть ногу было совсем нетрудно.

Ей и без слов было понятно, что он пытается найти дорожку, по которой они оба спускались сюда. Она молилась, чтобы он нашел ее в целости и сохранности, иначе, как же они смогут вернуться назад, туда, где было спокойно и безопасно. Спускаться сюда вообще было полным безумием: только теперь она осознала это достаточно ясно.

– Дуэйн, а что делали вы здесь, внизу? – Этот вопрос уже полчаса вертелся у нее на языке, и она совсем не понимала, почему именно сейчас она решилась его задать.

– Я отправился на прогулку. – Его слова заглушались раскатами грома. – Неужели вам пришло в голову, что я следил за вами?

Она негодующе посмотрела на него, в это время озеро как будто вспыхнуло серебристым пламенем. Отсвет его упал на фигуру Дуэйна, резко обозначив его широкие плечи и красиво посаженную голову.

– Конечно, нет, – прокричала она в ответ, так как была уверена в том, что когда она спускалась сюда, они с Изабеллой говорили... об обмане, и о том, как он не любит тех, кто ввязывался в подобные игры.

Она уже запыхалась, пытаясь успеть за Дуэйном. Постоянно натыкаясь на каменные глыбы, смешанные с грязью, она поняла, что они уже находились в непосредственной близости от того места, где и произошел оползень.

Сейчас Дуэйн был на несколько метров впереди нее, освещая фонарем поверхность скалы.

– Боже милостивый! – Услышала Рослин возглас Дуэйна. – Вся тропинка – это месиво из грязи и камней. Иди сюда и посмотри!

Ей так не терпелось увидеть все собственными глазами, что она перестала быть осторожной. Теперь под ногами было не просто месиво из земли и камне: смытые куски глины, перемешавшись с землей, образовывали ямки, наполненные скользкой жижей. Рослин как раз угодила в одну из таких ям и, поскользнувшись, в одно мгновение очутилась на земле, больно ударившись правым плечом. Некоторое время она лежала в оцепенении, лил дождь, но из-за сильной боли в плече она никак не могла подняться. Когда к ней подошел Дуэйн, она все еще пыталась встать сама. Он схватил ее свободной рукой.

– Ну что же ты натворила? – спросил он, слыша, как она стонет.

– Я... я упала в грязь. П-плечо больно.

Он осветил лампой ее бледное лицо и фигуру. Она была вся в грязи. Поставив лампу рядом, он осторожно ощупал плечо.

– Ооой! – только и смогла сказать Рослин.

– Я знаю, что тебе больно, – сказал Дуэйн, – но ты ничего не сломала. Какого черта, ты не могла быть более осторожной?

– Я... я только хотела посмотреть, во что превратилась тропинка. В каком она состоянии, очень плохом?

– Боюсь, что да. Подниматься наверх здесь было бы чистым безумием! Она напоминает ледяную горку. где вместо льда скользили куски глины и камней. Опасно также пытаться использовать остатки скалы в качестве опоры – сейчас это просто не получится. Под напором несущихся сверху камней и глины, в скале могли образоваться трещины, и, ухватившись за скалу руками, мы лишь можем спровоцировать новый обвал.

– Но... – почти задыхаясь, проговорила Рослин, – не можем же мы провести здесь всю ночь...

– Мы заночуем в лодочном гараже. – В голосе Дуэйна Рослин услышала решимость. – Было бы сумасшествием сейчас попробовать подняться. Вероятно, что это не последний оползень, а значит, мы можем оказаться погребенными под кучей грязи и камней.

– Ты бы попробовал, если бы был один? – рассерженно спросила Рослин, дрожа от боли и нестерпимого желания оказаться сейчас в гостинице, чтобы смыть прилипшую грязь и лечь в постель.

– Возможно, – согласился Дуэйн. – Но ведь сейчас я не один. Я застрял тут с тобой, маленькая озорница, и нам обоим придется постараться и сделать все возможное, чтобы переночевать здесь в безопасности. Грязь подсохнет, как только взойдет солнце. А теперь, милая леди, давайте отправимся назад в гараж.

– Я туда не пойду!

– Нет, пойдешь, негодная девчонка! – Он поднял лампу и взял ее за левую руку. Она пыталась высвободиться из этих железных тисков, но причинила себе лишь боль. По щекам ручьем текли слезы.

– А теперь не усугубляй нашего положения, – обратился к ней Дуэйн. – В гараже сухо, а мы оба промокли до нитки. Если ты хочешь заболеть, то у меня нет такого желания! Пожалуйста, будь благоразумной, прежде чем я на тебя по-настоящему не рассержусь!

– Рассердись! – Все никак не могла успокоиться Рослин. – С тобой я ощущаю себя в большей безопасности, когда ты сердишься и посмеиваешься надо мной. Я к такому обращению больше привыкла, чем к этому вниманию и заботе.

– Ты просто маленькая глупая девчонка... – он продолжал крепко сжимать ее левую руку. Тут над озером вспыхнула яркая молния, зигзагом разделив небо пополам, осветив на какие-то секунды месиво под ногами, и вонзилась в стоявшую неподалеку пальму. Послышался грохот, и прямо на глазах у Рослин дерево в одно мгновение превратилось в горящий столб огня!

– Ну, давай же! Надо отсюда выбираться! – Не дожидаясь возражений, он обхватил ее рукой за талию и приподнял над землей. Он шел большими шагами, под ногами хлюпала жижа, и уже через несколько минут они были у лодочного гаража. Он вошел внутрь, все еще держа Рослин под мышкой, словно матерчатую куклу, и закрыл дверь.

Дверь скрипнула, он опустил Рослин на пол. Теперь они стояли и смотрели друг на друга в мерцающем свете лампы.

– Бедняжка, если бы ты только видела, на кого ты похожа! – Откинув голову назад, он рассмеялся: волосы у него были мокрые и темные от дождя.

– Ты и сам похож на черта, – парировала Рослин. Затем, застонав от боли в плече, она прислонилась к одному из пальмовых стволов, служивших опорами для крыши, и рукой принялась смахивать с лица воду. – Ты помнишь, как мгновенно заполыхало дерево? – Задрожав, спросила Рослин. – Оно напомнило мне самолет, когда произошла авария – он тоже вспыхнул и как будто бы от боли весь скорчился – это все, что я помню, потом я и сама потеряла сознание.

– Как твое плечо? – Поставив лампу на полку, Дуэйн обернулся к Рослин: лицо было выпачкано грязью. – Если бы я нес тебя, как мешок с овсом, то все было бы ничего, но ты же упрямая, как осел!

– Спасибо, – отозвалась Рослин. – Несомненно, это лучший способ общения с женщиной.

– А разве тебе это не нравится? – И он удивленно поднял брови. – А знаешь, я встречал подобных женщин. Они считают оскорбление прелюдией к соблазнению.