Текст книги "Разговор с электрическим мозгом"

Автор книги: Василий Захарченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Развивался мозг, он делался все более и более совершенным. Более искусными становились орудия, создаваемые человеком. Человеку начала покоряться природа, он становился властелином всего живого на земле. Его интеллектуальное развитие настолько заметно превосходило разум всех других существ, что все это значительно ослабило естественный отбор среди людей. Именно в глубине 50 тысяч лет, в века, когда сформировался наиболее близкий к нашему облику предок – кроманьонец, уже начал стабилизоваться на лестнице развития человечества облик человека нашего времени.

Сегодня на эволюцию человека не оказывает влияние его открытая борьба за существование. Общество, коллектив, культура, в конечном счете, разум человека победили.

Вместилище разума – мозг, шкатулка его – черепная коробка. Почему же мы должны предполагать, что мозг грядущего человека должен непрерывно разбухать, увеличиваться в объеме? Попробуйте объяснить, например, почему мозг двух писателей, равно известных и талантливых, так резко отличается по весу. Я говорю о мозге Анатоля Франса, который был вдвое легче мозга Ивана Тургенева.

Почему мы должны ждать физического вырождения наших потомков? Сравните рекорды в области спорта, в области грандиозных перегрузок в период космических полетов, какие испытывают наши космонавты, с тем, что могли достигнуть олимпийцы далеких лет. Вы увидите непрерывную эволюцию физического развития человека, укрепление и утверждение его гармонии и совершенства.

Нет, мы не ждем вырождения человека! Строительство коммунистического общества, общества справедливости и равноправия, сделает человека еще более прекрасным – красивым и могущественным. Вырождение, происходящее от несметного богатства, или вырождение, которое обрушивается на нищих и обездоленных,– порождение несправедливого общественного строя, разделения на бедных и богатых – общества капитала.

Приходится слышать и такие высказывания:

– Вы считаете, что человек завтрашнего дня будет неизменным? Знаете, в этом есть что-то безнадежное, угнетающее...

На это мне хочется ответить словами известного советского антрополога профессора Рагинского.

"Если так относиться к эволюции человека,– сказал он,– мы оказались бы в глазах наших сверхчеловеческих потомков всего лишь смешными копиями людей. Как должны были бы мы, допуская предполагаемую бурную эволюцию современного человека, глядеть на тех, кто жил до нашей эры? Мы вынуждены были бы смотреть на Фидия, как на существо, стоящее ниже нас на лестнице органического мира. А я предпочел бы видеть в нем, как и прежде, великого создателя скульптур Парфенона. Думаю, что, если бы космический корабль перенес нас через столетия вперед, мы встретили бы людей, лишь в чем-то несущественном отличающихся от нас".

Но есть еще один фактор, о котором никогда нельзя забывать.

Коммунизм – вот верный страж человека завтрашнего дня!

За победой коммунизма стоит гарантия того, что в мире не наступит вырождения людей в результате отравления радиацией, отходами промышленности, выпускающей сырье для атомных зарядов и т. п.

Вот что сказал по этому вопросу выдающийся генетик Н. П. Дубинин.

– Человек, как биологический вид, исключительно молод,– начал свой рассказ Дубинин.– Типичные представители гомо сапиенс появились всего около 40000 лет назад. Около миллиона лет назад появились люди примитивного типа.

У неандертальцев 100000 лет назад объем мозга равнялся 1450 кубическим сантиметрам, у современного человека – 1350. Это уменьшение объема мозга связано с большим развитием центров ассоциаций у лба и у висков. С начала своего выхода на сцену жизни во вселенной физически, то есть в генетическом смысле, человек разумный не изменился. В ближайшие тысячи лет его генетическая информация сохранит всю свою мощь, если мы не найдем способа ее искусственно разрушить. В наши дни потоки воспринимаемой нами информации и уровень решения задач по ее переработке несравнимы с недавним прошлым. Однако, по мнению крупнейших физиологов, лишь одна десятая возможностей мозга как аппарата мышления используется человеком при современных методах воспитания. Законы генетики популяций показывают, что народ в целом, а не группа, не отдельные гении формируют генетический потенциал человечества.

Но есть и другая сторона этого вопроса,– продолжает свой рассказ академик.– Я говорю о социальном воздействии на формирование человека. Об этом не задумываются, а может быть, и не хотят задуматься многие зарубежные ученые.

Весь мир гомо сапиенс – человека разумного – является уникальным в истории жизни на Земле. В отличие от животных он параллельно с генетической создал вторую программу, определявшую его развитие в каждом последующем поколении. Программу социального наследования.

Сама генетическая эволюция – процесс относительно медленный. Эволюция, прошедшая на базе естественного отбора генетических программ, привела к возникновению сознания. Именно сознание, фиксируя в себе итоги социальных преобразований, стало фактором фантастически быстрой духовной эволюции самого человека. Медленное течение генетической эволюции у человека как бы заменялось быстрыми процессами в его духовном мире и его среде. Вывод: человечество уже не нуждается в генетической эволюции. Вся история его целиком подтвердила эту концепцию. Фантастический взлет культуры и науки со времен средневековья никакими генетическими изменениями не сопровождался. Происходящая в наши дни социальная и научно-техническая революция повлечет за собой потрясающие изменения в духовном содержании человека. Однако никакой генетической эволюции не произойдет.

Социальные факторы, рост производительных сил – вот топливо столь грандиозного процесса. И еще, конечно, личный опыт людей, который передается через воспитание детей,– заканчивает Николай Петрович.

А что же станет в далеком будущем с машинами?

Могут ли они стать "умнее" своих создателей?

А вдруг они превратятся в своеобразные мыслящие живые существа, способные к саморазвитию?

Об этих перспективах стоит задуматься.

Да, кибернетика родилась, утвердилась и крепко пустила корни в смежные науки. Сегодня, наряду с атомной физикой, космонавтикой и биологией, она принадлежит к самым прогрессивным областям науки. И не стоит этому удивляться. Причиной тому – "универсальность" кибернетики, то есть возможность использовать ее достижения во всех областях человеческого знания. "Она может все",– порой говорят о ней!

Но если это универсальная наука, анализирующая разум, мысль, то, может быть, действительно возможно создать когда-нибудь искусственное живое кибернетическое существо. Сколько в связи с этим шума наделало оригинальное выступление академика А. Н. Колмогорова, который, стоя на крайне смелых позициях, как-то сказал:

"Принципиальная возможность создания полноценных живых существ, построенных на дискретных цифровых механизмах переработки информации и управления, не противоречит принципам материалистической диалектики".

Но академик идет еще дальше. Он говорит, что в результате активного процесса развития автоматики могут быть созданы автоматы, которые станут "живыми искусственными существами, способными к размножению и прогрессивной эволюции в высших формах, обладающими эмоцией, волей и мышлением".

Это утверждение звучит парадоксально. Но давайте предоставим возможность ученым обменяться мнениями по этому поводу.

"Что можно понимать под определением "полноценное живое существо"? спрашивает академик И. И. Артоболевский. И он дает очень остроумное определение: – Под наименованием "полноценное живое существо" мы понимаем, в частности, такое существо, которое непрерывно растет и развивается; которое в годовалом возрасте плачет по непонятным причинам и пачкает пеленки; которое в возрасте от 3 до 5 лет задает то мудрые, то бессмысленные вопросы; которое в 15 лет получает в школе двойки и пятерки, начинает интересоваться стихами, иногда моет шею без специальных напоминаний; которое в 20 лет работает у станка либо в поле, сдает экзамены, сочиняет романы и стихи; которое в 30 лет водит трактор и проектирует спутники и которое на протяжении всей своей жизни обязательно связано тысячами и тысячами взаимоотношений с тысячами и тысячами других полноценных живых существ; которое, в конце концов, умирает потому, что процесс умирания является пока одним из неизбежных жизненных процессов.

Если так понимать живое существо,– заканчивает академик,– то, вероятно, очень трудно согласиться с возможностью искусственного создания полнокровных живых существ".

Да, кибернетика в состоянии создать некие технические устройства, которые будут обладать одним-двумя и даже несколькими свойствами, присущими действительно живому существу. Может быть, даже эти устройства будут в чем-то значительно превосходить живое существо, но все равно живое существо в этом случае не получится. Любая составная часть, любой кирпичик живого это еще не полный комплекс живого, а живое воспринимается в совокупности всех своих взаимоотношений в чрезвычайно разнообразной и сложной среде.

Действительно, любые, даже самые совершенные автоматы всегда будут детищем человека – человеческих рук и человеческого разума. Всегда у их колыбели будет стоять человек. Только он в состоянии трезво и правильно истолковать их действия.

Но, может быть, тогда, не заикаясь о живом существе, можно говорить о создании мыслящего существа, как бы искусственно отняв у него какие-то функции, которые более полно выражаются в существе живом?

Давайте прежде всего установим, что мы должны понимать под термином "мысль", "разум"?

Известный американский профессор Росс Эшби, который давно занимается проблемами кибернетики, следующим образом определяет разум. Он говорит, что разумная система – это та система, которая обладает способностью осуществлять целесообразный отбор информации. И достигается это только в результате полученной информации.

Высшее выражение разума – гениальность. Что же это такое по определению Эшби?

"Представление о гениальности,– говорит он,– когда многие испытывают различные методы, чтобы решить проблему, причем никто заранее не знает, какой путь правильный. И вот того, кому это удалось, мы и выделяем из всех и говорим, что это человек необыкновенный. В этом случае,– продолжает ученый,часть отбора, о котором мы говорили выше, осуществляется не данным человеком, а всем коллективом. И что особенно важно – несомненно, одна из причин, почему человек является гением, заключается в том, что за это он расплачивается необыкновенно тяжелым трудом.

Будем надеяться,– говорит американский ученый,– что необыкновенно тяжелый труд приносит гению величайшую радость".

Так как же все-таки решается вопрос: может ли существовать гениальность в мире сверхумных автоматов?

Предоставим слово академику В. Н. Глушкову. Он говорит:

"Особенностью современного этапа развития автоматики является появление универсальных информационных устройств, позволяющих моделировать в информационном плане любые стороны умственной деятельности человека.

Естественно, в современных условиях было бы преждевременно говорить о всестороннем моделировании умственной деятельности. Разговор может идти только о моделировании отдельных, пока еще достаточно узких областей умственной деятельности. Но что важно? Что любая область умственной деятельности человека в принципе,– продолжает ученый,– уже может быть смоделирована с помощью современных электронных цифровых машин, лишь бы они располагали достаточным объемом памяти".

И дальше ученый говорит о самом главном:

"Вместе с тем никакая машина не может быть никогда умнее человечества в целом, поскольку в понятие "человечество" входит не только простая сумма мускулов и умов всех живущих ныне людей, а все созданное человечеством на протяжении длительного времени его развития. Поэтому, при сравнении машины и человека, на одну чашу весов кладется только эта машина, а на другую – все человечество, вместе со всеми продуктами его деятельности, включающими, разумеется, и рассматриваемую машину. И как бы ни специализировались машины в техническом плане, в плане социально-историческом, они навсегда останутся не больше, чем помощниками и слугами человеке:, неограниченно умножающими не только его физическую, но и его интеллектуальную мощь".

В зарубежной прессе все чаще и чаще мы сталкиваемся сегодня с одной и той же проблемой – противопоставления машины человеку.

То это государство машин, власть в котором захватили мудрые счетно-решающие устройства. То это мир, гибнущий от обилия самопроизводящих машин. То это, наконец, гигантский электронный мозг – некий "всемирный разум", который начинает работать только в свою пользу, подавляя человека.

Нет, мы верим в могущество человеческого разума, в его неизбывную силу и неисчерпаемые возможности. Этот разум всегда будет выше и сложнее всего, что мы когда-либо создадим на пути развития человечества.

28 мая, четверг

Сегодня, несмотря на праздник, все на работе. Впервые "обкатываем" Кивера. Он глотает информацию, поступающую из цехов, как удав. Николай Иванович потирает руки от удовольствия: "Молодец электроника... Не подводит, не спотыкается".

Представляю, сколько народу надо было бы посадить сюда, на Центральный пост, чтобы следить за течением процессов в цехах, да еще успевать вмешиваться в их ход.

Говоря откровенно, я рад за Кибера. Молодчина!.. В общем-то, не очень сложное переоборудование его не сказалось на отношении к делу – работает прекрасно. Интересно, как он справится с управлением. Но, судя по тому, что обработка и анализ поступающих данных уже осуществляются в машине, последняя ступень также не подведет.

– Ждем твоих команд, старик! – пошутил Кузовкин, почти с нежностью поглаживая блестящую панель Кибера.

– Ты уж совсем навытяжку перед машиной стоишь,– рассердился Николай.

– А как же иначе? Гляди, какая она разумная. Что человек...

Мы рассмеялись... А Нина возмутилась:

– Не хочу уступать машине. Я даже стихи на эту тему переписала. И с Павлом Антокольским я полностью согласна. Вот:

Продолжается век.

И другой приближается век.

По кремнистым ступеням

взбираясь к опасным вершинам,

никогда, никогда, никогда

не отдаст человек

своего превосходства

умнейшим на свете машинам.

Точка. Слово из песни не выкинешь,

как говорят.

Иссякает регламент,

ученый кончается диспут.

Ну, а там поглядим, кто кого:

электронный снаряд

или ваш оппонент,

без оружья идущий на приступ!

А. Понравились стихи? – спросил я Кибера вечером, когда все разошлись.

К. Стихи хорошие. Только зря он нас сталкивает. Каждому – свое. А ваше мнение?..

А. Согласен, но где граница распределения наших обязанностей?

К. Я, как дисциплинированный солдат, живу по данному мне уставу. Фантазировать положено вам – людям.

А. Пусть так... Но ведь с развитием техники центр тяжести передвигается в сторону машины. До каких пределов?

К. Они целиком зависят от Человека.

ДРУГ МОЙ, РОБОТ!

Это мой последний конспект. Завтра я уезжаю. Невольно хочется подвести итоги нашему продолжительному разговору.

Чего ждать дальше? По каким путям устремится развитие рожденной человеком новой машины – усилителя его разума? Что дадут нашим потомкам кибернетические устройства, которым даровал жизнь наш заполненный событиями двадцатый век?

Я вспоминаю недавно прочитанный мною роман. Его написал зарубежный фантаст, попытавшийся представить себе грядущее общество кибернетического века.

Вокруг группы высокоразвитых и талантливых машин объединились эксперты. Машины решают любые проблемы государства, они же проверяют своих хозяев-экспертов. В свою очередь эксперты контролируют народ от имени непогрешимых машин. Народ не рассуждает – народ слепо верит в машинный разум, который никогда не ошибается.

Унылая, неинтересная жизнь! Какая-то машинная технократия, а не бурный расцвет человеческой деятельности, поддержанной высокоразвитой техникой. Нет, это не то...

Но каков все же дальнейший практический путь развития этих машин?

Задавая такой вопрос, мы невольно приходим к сложности его решения. Представьте себе, что получеловеку, который, насадив камень на палку, впервые создал примитивный топор, задают вопрос: "Как вы думаете, во что превратится в будущем ваше оружие?" Ну разве мог этот волосатый титан мысли предвидеть в те времена рождение гигантских пневматических молотов, прокатных станов, экскаваторов – словом, всего того, что явилось как бы следствием этого примитивного каменного топора? Конечно, даже самая пылкая фантазия неандертальца не могла в то время предвидеть такое.

А уж если говорить вообще о прогрессе человеческой мысли – об атомных электростанциях, о радиолокации, о космических полетах, можно с уверенностью сказать, что об этом даже не мечталось. Зачем нам, думая о будущем, уходить в глубины истории? Поступим иначе.

Представьте себе на мгновение, что мы углубились всего только на сто лет в прошлое.

Середина прошлого века. Перед нами – выдающийся эрудит своего времени, человек, обладающий самыми последними, самыми многообразными знаниями века. Он склонился над столом, перед ним лист бумаги. Обмакнув гусиное перо ч чернильницу, он задумался, мечтая о будущем. За стенами дома звонко стучат копыта коня – почтовая карета отправилась из Москвы в Санкт-Петербург.

Что может вообразить себе этот эрудит прошлого века? Мечты его, возможно, интересны, но всегда ли обоснованны они? Лучше давайте пригласим его в наше время и покажем ему обыденные вещи, которые он не мог даже вообразить себе.

Мы показываем ему телевизор. Понимает ли он, что происходит на его голубом экране? Понимает ли он, что изображение пришло сюда по эфиру за десятки и сотни километров; что мы показываем ему не движущиеся картинки, а электронное отображение подлинной, реальной жизни? Нет, он не может этого понять. Ведь в прошлом веке представление об электричестве в основном сводилось к стеклянной палочке, способной, после того как ее потрут о кусочек сукна, притягивать тонкие листы бумаги. Мог ли он за опытами Гальваки с беспомощными лягушиными лапками увидеть грядущие использования биотоков?

Даже мы, родившиеся в первом десятилетии нашего века, вряд ли могли предполагать, что станем свидетелями первых космических полетов. Мечтатели-фантасты относили их к будущему столетию, а вот оказалось, мы современники покорения космоса.

Разве могли мы предполагать, что кусочки бесцветного тяжелого металла со странным, античным названием "уран" будут служить Топливом для атомных электростанций? Нет, не могли, конечно. Потому что само использование атомной энергии представлялось нам чисто теоретическим.

Вот почему, думая о прогрессе кибернетики, об эволюции "умной" машины, мы можем только предполагать о том скачке, который совершит она в своей будущей эволюции. Полный обзор возможностей умной машины еще недоступен нашему пониманию.

Почему бы не использовать в машинах живые клетки мозга? Помещенные в специальную питательную среду, эти самые экономные, самые живучие, самые емкие элементы живого организма помогут кибернетической машине будущего произвести подлинную революцию в ее конструировании.

Уже сегодня стоит вопрос о том, чтобы резко сократить размеры всех деталей кибернетических машин. Мы наблюдаем стремительный прогресс в миниатюризации элементов счетно-решающих устройств. Уже сегодня инженеры-химики способны из растворов создавать систему кристаллов, представляющих собой готовую электронную схему вычислительной машины. Пройдет время, и кибернетическая машина предстанет перед нами в виде прибора размером не более ручных часов. Крупнейшие установки для научных исследований, состоящие из миллиардов элементов, обладающие неограниченной памятью, не потребуют тогда гигантских помещений.

Придет день, и в вычислительной машине будут использоваться элементы световых импульсов, движущихся со скоростью 300000 километров в секунду. Эти элементы, в которых будет работать световой луч, могут представлять собой молекулу, даже атом. Именно тогда человек сумеет создавать машины, состоящие из "думающих" кристаллов, небольших по размерам, но с огромным быстродействием – в миллионы операций в секунду.

Такие машины могут стать основанием для создания роботов, по облику своему напоминающих своего создателя – человека.

Но эти двойники человека будут обладать возможностями, превосходящими то, на что способен человек. Вероятно, роботы смогут видеть, слышать лучше своего хозяина.

Ведь уже сегодня в наших лабораториях разрабатывается "искусственный глаз", основанный на новом направлении науки интроскопии.

Опираясь на достижения использования рентгеновых лучей, ультразвука, инфракрасных лучей и других средств интроскопия дает возможность видеть любые детали сквозь непрозрачные предметы, металл, стены и т. п.

И что самое интересное – невидимое будет в "умной" машине преобразовываться в видимое человеком изображение. Станут видимыми внутренность стального литья, кружева магнитных полей, деятельность органов внутри живого организма, движение соков в растениях, внутренняя жизнь клетки и т. п.

Но ведь такие же опыты проводятся и в обострении других человеческих чувств – слуха, обоняния, осязания и т. д. Эти чувства также могут быть переданы роботам.

Сегодня подобные роботы живут только в научно-фантастических романах. Им дают мозг из губчатого ирридия, им дают голос, зрение, слух, обоняние, и они становятся подлинными друзьями человека.

Так, может быть, когда-нибудь они сравнятся с человеком по разуму? Думается, что нет. Невозможна эволюция развития разума вне общества, со всеми его сложными законами. Никогда "разум" машины не дотянется до разума человека.

Несколько лет назад в джунглях Индии нашли девочку, воспитанную волком. Инстинкт привел животное к человеческому жилью. Волчица, потерявшая щенка, не загрызла ребенка, а унесла его в свое логово и в течение нескольких лет воспитывала, как волчонка. Ребенок попал в условия, описанные фантастом Бэрроузом в его романах "Тарзан – властелин джунглей" и Киплингом в за-мечательной, всем нам знако-мой повести "Маугли". И Тар-зан и Маугли были наделены авторами лучшими качествами человека. Увы, жизнь говорит об ином.

Ребенок, на протяжении многих лет воспитанный волчицей вне человеческого общества, не только не приобрел интеллекта, но даже не умел передвигаться на двух ногах: девочка ползала на четвереньках. После возвращения в общество людей ребенок развивался медленно, с большим трудом привычки, воспитанные в нем зверем, еще долго брали верх над человечностью,

А вот противоположный пример. Двадцать лет назад в глубине джунглей Парагвая французский этнограф Веллар обнаружил одно из самых диких индейских племен. Племя это находилось на чрезвычайно низком уровне развития.

Оно скрывалось от людей, общение с другими племенами было запрещено. Гуйакилы – так назывались члены этого племени – не знали металла и не умели пользоваться огнем. Скрываясь от преследования, они потеряли двухлетнюю девочку. Веллар подобрал ее и увез во Францию. Маленький звереныш, она получила современное образование, закончила университет, знает два языка. По специальности девочка стала этнографом и уже написала ряд научных работ. Она знакома с музыкой, поэзией, живописью. И если бы сейчас вы вернули ее к образу жизни родителей, она никогда не поверила бы, что она сама из племени гуайкилов.

Только развитие в обществе делает человека человеком. Самые "умные" роботы, самые "интеллигентные" машины лишены этой возможности, и как бы они ни развивались, они всегда останутся только обученной машиной. Но в буржуазном обществе существует и другая точка зрения на этот вопрос. Сейчас господа капиталисты всячески рекламируют достижения кибернетики. Они даже пытаются утверждать возможность исследования с ее помощью общественных явлений. Однако, упрощая сложные социально-экономические процессы, они рассматривают их как простую копию механического явления. Они упрощают отношения между классами, нациями и расами, утверждая, что эти отношения могут быть полностью объяснимы модной "теорией игр".

Буржуазные ученые говорят, что жизнь – это арена игры. Хочешь быть счастливым – ищи алгоритм игры жизни, и ты обязательно выиграешь. Все сложные противоречия в обществе они сводят к простой переработке информации, подчиненной лишь математическим законам. Они говорят, что можно избавиться от всяких неприятностей – от кризисов, войн и т. д.– при помощи таинственного и неуловимого алгоритма. К сожалению, в хор этих голосов иногда вплетаются голоса очень талантливых ученых. Вот что, например, пишет о будущем кибернетики выдающийся ученый Росс Эшби:

"Самой серьезной угрозой, какую таит в себе управляющая машина, будет, возможно, ее эгоизм. На ранней стадии использования машины мы, несомненно, будем в состоянии заставить ее действовать, по возможности, в нашу пользу. Но если машина действительно обретет собственную власть, она неизбежно, раньше или позже, отойдет от такого положения. Если машина используется для общественного планирования и координации, мы не должны удивляться, если через некоторое время от нее станет исходить целый поток приказаний, планов, директив, уделяющих все больше внимания обеспечению собственного благополучия.

Мы вряд ли сможем возражать, если обнаружим, что все большая и большая доля национального бюджета, планируемого машиной, будет идти на все возрастающий выпуск таких планирующих машин. В потоке выпускаемых ею планов и директив мы, может быть, и не заметим, что предприятия, производящие автоматические механизмы, будут работать на замену износившихся частей автоматических механизмов. Мы можем не заметить, что их снабжение энергией осуществляется непосредственно из их собственных автоматических атомных реакторов; мы, возможно, не заметим, что машина уже решила, что люди, обслуживающие ее, ей не нужны".

Драматический и глубоко ошибочный вывод.

Кибернетика в условиях строительства коммунистического общества занимает свое значительное место. "Умная" машина в условиях отсутствия безработицы, кризисов, в условиях растущего изобилия становится орудием в руках народа, строящего прекрасное будущее.

Советские люди отлично понимают, что несет им недавно родившаяся и бурно развивающаяся наука – кибернетика. Она трудится на человека, а не против него.

Недавно на заводе Рено в городе Булонь-Баянкур возмущенные рабочие разбили электронно-вычислительную машину, которая порекомендовала уволить их товарищей с завода. Эта хитрая машина не только проанализировала положение на рынке, не только ревизовала склады завода – она установила, что сокращение производства в сложившихся условиях будет выгодней, чем продолжение работы завода. Сегодня во многих капиталистических странах наблюдается этот процесс, в чем-то напоминающий события первой промышленной революции. Тогда луддисты громили машины за то, что они заменяли физический труд человека. Сейчас это повторяется с электроникой. Виноваты не машины, виновата не электроника – виноват капитализм, который во многих случаях не способен использовать достижения науки и техники во благо человека.

Такое положение совершенно немыслимо в условиях быстро развивающейся экономики нашего государства. Машина становится другом человека, его помощником, его товарищем.

Вот почему мы протягиваем руку "умному" роботу и говорим ему: "Не будем спорить о наших достоинствах и недостатках! Давай работать вместе. У нас с тобой так много дел – нам строить коммунизм".

29 мая, пятница

Все взволнованы – близок день пуска главной автоматики. Монтажники задерживаются на работе допоздна. Даже некогда поговорить с Кибером. В зале все время полно народу – приехали программисты, технологи, химики, даже экономисты. Давно уже пора и им приобщиться к кибернетике.

Я закончил очерк о Новомосковском химическом. Но не могу уехать, хотя из редакции шлют телеграммы. Я захвачен спорами, познанием нового, дружеской симпатией товарищей.

С химической программой для Кибера все идет хорошо. Он оказался способным учеником. На днях приезжала комиссия, которую на Центральном посту приветствовал Акимов.

Потом Кибер пошутил: "Что за комиссия, создатель!" Все-таки мне удалось выбрать время, когда в зале никого не было, чтобы поговорить с Кибером.

А. Пора нам расставаться, друг. Ну, как ты? Готов принять нагрузку?

К. Готов. Я машина универсальная. Какую программу заложат, ту и буду выполнять.

А. А что тебе поручили?

К. Я получаю информацию. Она поступает из всех цехов и дает полное представление о проходящих химических процессах и реакциях. Тут и температура, и давление, и химические анализы составов газа и осадков. Но все это нужно для того, чтобы управлять. Информация – пища, которая дает необходимую программу действия. Вот мне соответственно с программой и придется автоматически воздействовать на подачу сырья, на время течения реакции и на химический состав. А программа, она записана у меня на магнитную ленту. Как видите, дело не шуточное. Только поворачивайся!

А. Я уверен, что ты справишься, Кибер.

К. Конечно. Может быть, задержитесь, посмотрите, как пойдут дела?

А. Очень бы хотел, но не могу. Вызывают. Надо уезжать.

К. Понимаю. Пришло время, и вас по другой программе запускать будут.

А. Примерно. Я действительно выезжаю на другой объект.

К. Ну, прощайте. Желаю удачи.

А. Тебе тоже. Спасибо за доверие и за интересные беседы.

Мне было грустно. Я так привык к Киберу, что казалось, будто я оставляю друга.

...Вернувшись в гостиницу, я открыл книжку, лежавшую на столе: "Возможное и невозможное в кибернетике". Я начал листать ее. И наконец мне удалось найти небольшой отрывок, который я хочу посвятить своему электронному другу. Это были слова академика Бруевича:

"По существу мы находимся в начале потрясающего по своей грандиозности процесса. Сейчас самая важная проблема – это расширить границы познания машин в области интеллектуального труда, разработать новые методы для такого познания, развить теорию автоматов, в том числе вычислительных и управляющих машин. Создать более совершенную такую машину.

...Человек, развивая науку и создавая совершенные машины, все время стремится к более высокой степени развития. Можно с уверенностью предвидеть время, когда сферу деятельности машин человек расширит до таких пределов, что совершенно отпадет всякая необходимость в так называемой "черновой работе". На долю человека останется высшая сфера деятельности содержательное мышление".

А что будет с Кибером?

Он станет подлинным другом и помощником человека. Не так ли?