Текст книги "Бойтесь Луны 2020"
Автор книги: Василий Боярков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)
– Иди уж, – полушепотом ухмыльнулся маленький Витя, одновременно спрыгивая с кровати.
Он быстро собрался, выпил одну чашку чая (овсяную кашу же спустил в унитаз, что привык делать почти каждое утро) и, просмотрев несколько мультиков, беззаботно устремился на улицу. Все ночные переживания к тому времени улетучились. Однако, такое положение дел никак не касалось отца. Выйдя из дома в прекрасном расположении духа он, придя на работу, был озадачен большой суетой, происходившей в его отделении. Являясь оперуполномоченным в звании капитана, он был просто обязан узнать, что такое случилось, и почему наступил подобный ажиотаж. Как оказалось, внимание всех сотрудников было приковано к одному человеку, проходившему по учетам, по прозвищу: «Кент» и являвшемуся в действительности Кентюриным Максимом Ивановичем. Уже под утро его, одетого в странное одеяние, «косившее» под японского «ниндзя», доставили экипажем ГИБДД, выехавшим на вызов в особняк богатого бизнесмена. Как то не покажется странным, но, когда началась стрельба на его территории, хозяин, проснувшись и не разбираясь на тот момент, что случилось, сразу же вызвал по телефону полицию. Однако, пока те, в течении двух часов, добирались с самого края района, где оформляли сложное ДТП, в их коттедже было все кончено, а основному виновнику удалось «раствориться» в предрассветном тумане. Выехавшая на место оперативная группа, также вернувшаяся с ночного дальнего вызова, была просто шокирована жестокостью, с какой были перебиты люди, находившиеся в тот момент в этом доме. Хотя все – это сказано преждевременно: к утру удалось обнаружить спящую мирным сном девятилетнюю девочку. Исходя из всего упомянутого, к захваченному горе-преступнику возникло очень много вопросов, на которые в кратчайшие сроки необходимо получить хоть какие-то разъяснения. Поэтому вокруг его личности и столпился весь оперативный состав этого отделения. Человек же этот трясся от страха, слабо осознавая, что вокруг него происходит. Он словно только-что вырвался из самой преисподней и еще не отошел от пережитых им там страшных мгновений.
В обычной жизни Кентюрин являл собой представителя сильно пола, среднего роста с выдающейся физически-развитой сильной фигурой. Он уже достиг двадцатипятилетнего возраста и успел побывать в «местах, не столь отдаленных», будучи осужденным к трем годам заключения за совершение неоднократных «разбоев». Там он прошел сложную «школу» и стал еще более безжалостным и жестоким, чем мог себя представить до этого. Его в меру упитанная бесстрастная физиономия книзу сужалась, делаясь несколько треугольной; смуглая кожа не была гладкой, выделяясь глубокими порами и приобретая отвратительный вид; серо-оливковые глаза «горели» жестокостью и беспощадной решимостью, не исключая, однако, искренности и глубокой умственной «емкости»; нос худой прямой к концу расширяется, превращаясь словно в приплюснутую картошину; губы широкие тонкие, еле заметные, выдают человека злого и беспринципного; уши хоть и большие, но плотно прижаты, исключая тем самым свою лопоухость; светло-русые волосы коротко стрижены в прическу под «ежик».
В настоящее же время с него содрали головную повязку, и он сидит, как потерянный, не отдавая еще отчет о том, что, как ни крути, но он попался на совершении особо-тяжкого преступления и выйти сухим из воды у него теперь уже никак не получится. Молодой человек еще находится под впечатлением от того, как увидел плывущего по воздуху, словно призрак, незнакомого человека, от которого пули отлетают назад, получая, при том, дополнительно-сильное ускорение. На все задаваемые вопросы он твердит пока только одно: «Спасите меня, пожалуйста, от этого страшного монстра». Из-за охватившего его суеверного страха Максим совершенно забыл про поврежденную ногу и сидит, не обращая внимания на распухший сустав правой лодыжки.
В то роковое утро оперативная группа находилась еще на месте ужасных событий, где проводила фиксацию необходимых для объективного следствия доказательств, поэтому личный состав обладал пока только поверхностной информацией, хотя и из нее уже следовало, что случилось что-то невероятно страшное жуткое. Полусумасшедший Кентюрин был помещен временно в «обезьянник», а сотрудники в полном составе проследовали на оперативное совещание. Вся его повестка была посвящена произошедшему в городе жестокому преступлению и была поставлена одна основная задача: в кратчайшие сроки разобраться со всем случившимся этой ночью. Горячеву было поручено разговорить задержанного преступника.
Получив необходимые указания относительно своих дальнейших обязанностей, Павел отправился в дежурную часть, забрал оттуда несостоявшегося бандита и повел его в свой кабинет, чтобы продолжить общение в более привычной для этого обстановке. Наконец они остались вдвоем, а внутренняя и наружная двери были плотно закрыты, образовав между собой небольшой коридорчик. Такая предосторожность в помещениях оперативных сотрудников была нисколько не лишней, исключая возможность подслушивать то, что происходит внутри. Первым делом сыщик пристегнул своего «клиента» наручником к небольшому металлическому кольцу, выпирающему из кирпичной стены. Это было специальное устройство, ограничивающее подвижность задержанных. Только после того, как оперативник получил все необходимые преимущества, он уселся за стол, открыл протокол допроса (пока-что свидетеля) и принялся делать аккуратные записи.
Преступник в этот момент сидел на одном месте, безвольным взглядом смотря себе под ноги, дрожа и съежившись так, будто на улице стояло не жаркое лето, а как минимум поздняя осень. Горячев размашистым почерком занес в документ анкетные данные этого отвратительного ему человека, после чего решил познакомиться с ним поближе и встал для этого со своего рабочего места. Совершенно не зная никаких подробностей происшедшего, но из общих фраз, поведанных на утреннем совещании, предполагая, что произошло нечто неописуемое и ужасное, полицейский решил определенно все разузнать в мельчайших подробностях, делая это прямиком, от вверенного ему подопечного. Чтобы расположить того к откровенной беседе, поскольку на нем уже имелись телесные повреждения и опасаться на этот счет было нечего, он, с помощью своей физической силы и боевых приемов борьбы, безбоязненно решил заручиться полным и беспрекословным расположением бывшего заключенного и нынешнего преступника. Не торопясь замотав обе руки шерстяными шарфами, он принялся безжалостно избивать предполагаемого убийцу. Ему удалось нанести не менее тридцати ударов по различным частям тела Кентюрина, прежде чем тот застонал от боли, определенно напоминая, что ничего человеческое ему не чуждо, что он более или менее осознает окружающую его обстановку и готов сотрудничать с правоохранительными структурами.
Павел, закончив молотить кулаками, удовлетворенно отметил, что на теле его испытуемого не образовалось ни одного свежего синяка либо ссадины. Освободив ладони от уже ненужных предметов одежды, оперативник проследовал на свое место, где удобно уселся на деревянном стуле с мягкой «сидушкой» и приготовился внимательно слушать. Его оппонент уже не дрожал, но продолжал сидеть, плотно съежившись, словно боясь, нет – не побоев от полицейского, а какой-то иной более серьезной и смертельной опасности. Весь вид его говорил о том, что ему пришлось столкнуться с чем-то неизвестным его понимаю и неведомым нормальному восприятию. Глубокий задумчивый взгляд этого человека слово бы отражал некую потустороннюю сущность, прочно застывшую в его взгляде. Горячеву представилась возможность это понять в тот самый момент, когда подозреваемый набрался смелости «оторвать» от пола глаза и поднял их, одарив жутким взором своего невольного собеседника. Только взглянув в эти «застекленевшие» зенки, Павел мгновенно распознал ту страшную жуть, что пришлось пережить этому человеку. Не отдавая себе отчет, сыщик невзначай заерзал на стуле, охватившись непременным желанием побыстрее закончить это странное дело.
– Задавайте Ваши вопросы, – между тем промолвил задержанный.
– Что ж, раз ты готов, – невольно вздрогнув, сказал полицейский, – давай рассказывай, как ты истребил целую семью уважаемого в нашем городе бизнесмена? И не забыл, «мерзавец», про их малолетнюю дочку.
– Не «гони», начальник, пургу, – возразил бывалый преступник, – никого я не убивал и, кстати, даже не собирался. Да, соглашусь, я с товарищами шел в этот дом, чтобы взять в заложники богатую дочку, но честно скажу, я ее даже не видел, а сам оттуда еле ноги унес. Там такое стало твориться, что, не дай Бог, такое еще раз увидеть.
– Не понял? – честно признался оперативник, скривив лицо недовольной усмешкой, – Ты пришел совершать преступление, а сейчас намереваешься утверждать, что ничего такого не делал, а кто-то вместо тебя уничтожил всех жителей того дома, а ты же сам чуть не стал объектом ужасного посягательства. Так что ли следует понимать твои утверждения?
– Именно, – выпучивая глаза и пытаясь согнать с них остекленевшее выражение, выпятил вперед челюсть Кентюрин, одновременно подавая туда же и корпус, – как вы все здесь меня не поймете? В городе происходит что-то жуткое сверхъестественно-странное, а вы пытаетесь навесить мне чью-то вину, – и понизив голос до шепота, – да я, если честно, и сам готов вас просить упрятать меня за решетку куда-нибудь подальше от того неизвестного существа, которое свободно летает по воздуху и может остановить на лету пулю.
– Что за глупости ты сейчас говоришь? – встрепенулся оперативник, недоверчиво глядя на собеседника, – Как такое возможно? У тебя что, от страха совсем в голове помутилось? Я понимаю, что не хочется сознаваться, но чтобы придумывать подобную чушь – такое в моей практике я встречаю впервые, хотя, поверь, повидал я не мало. Так, ты будешь говорить, или мне опять упражняться с шарфами? Не сомневайся, от этого я совершенно не устаю и могу тебе «месить» без передыху, пока ты, наконец, не осознаешь, что отпираться в нашем случае бесполезно. Тебя взяли в одежде, перепачканной кровью, в непосредственной близости от места совершения преступления, где, я абсолютно уверен, найдутся подтверждающие улики, так что, пока я не перешел к более вызывающим к откровенности методам, хорошенько подумай о своем незавидном в данном случае положении и искренней беседой подтверди свою готовность сотрудничать и раскаяться в совершенном деянии. Так может и срок заключения сможешь скостить.
– Ладно, – начиная показывать нервное напряжение, выдвинул свою версию несостоявшийся горе-бандит, – а своих тоже я «замочил»?
– Что? – опять не понял подвоха Горячев.
– А-а, – растянуто промолвил преступник, не смотря на охватившие его одновременно ярость и страх, презрительно улыбаясь, – тебя не потрудились поставить в известность обо всех обстоятельствах произошедших в том доме ужасных событий. Так вот, «дорогой» мой, послушай. Когда я, пусть и не совсем спокойно, но все-таки проник внутрь особняка, я смог приковать обоих родителей наручником к отопительной батарее. Я совсем уже хотел отправиться в комнату их маленькой дочки, как, вдруг, увидел то странное неподвластное нормальному пониманию чудовищное явление. Я сразу же прыгнул в окно и, упав на землю, подвернул правую ногу, – здесь рассказчик заголил поврежденное место, показав опухоль на лодыжке, – потом, хромая, я поспешил побыстрее убраться из этого кошмарного сада, по пути наткнувшись на своих товарищей и охранников сложенных в одну кровавую кучу. Здесь я тоже упал и в начинающем светать небе, знаешь, что рассмотрел?
– Нет, – не скрывая удивленного выражения вымолвил сыщик, – и что это было?
– Их черепа были вскрыты, – здесь обоих собеседников передернуло, – а мозг начисто вычищен. Как ты думаешь, обыкновенному человеку такое под силу?
– Даже не знаю? – выразил недоверие оперативный сотрудник, одарив оппонента презрительным взглядом и сморщив лицо от представленной им невольно жуткой картины.
– А я это видел своими собственными глазами. Именно там я и перепачкался кровью. Так-что те кровавые пятна, что ты видишь на моем одеянии, принадлежат скорее моим подельникам и охранникам того огромного дома, а никак не хозяевам и тем более их маленькой дочке, которою я даже мельком не видел. И потом, я бы мог вполне улизнуть, но нет же: я сам выбежал на дорогу и сдался гаишникам, которые, кстати, тоже видели это плывущее над землею чудовище и так же, как и я, потерявшие дар речи и способность рационально оценивать ситуацию.
– Ладно, допустим, – помрачнев, словно безжизненный камень, произнес полицейский, – но объясни мне такую вещь: ты говоришь, что на улице начинало светать, хотя ночи сейчас и без того практически «белые», так, как же ты в таком случае умудрился споткнуться о сваленные в кучу безжалостно убитые трупы? Как ты их не заметил?
– Я же уже пояснял, – невольно вздрогнул рассказчик, вспоминая ужасные события минувшей ночи, – что повредил себе ногу, а учитывая способность того «Существа» парить над землею, я ковылял, практически не глядя себе под ноги, постоянно оглядываясь назад, потому, очевидно, и не заметил внезапно возникшего неожиданного препятствия. Да, что там зря говорить, тебя бы тогда на мое место, я бы поглядел, как повел себя ты?
Здесь, не смотря на сковавшее его нервное напряжение и охвативший сознание сверхъестественный ужас, Кентюрин лихорадочно рассмеялся, невольно представив оперативника в такой же в точности ситуации. Время приближалось к обеду и с осмотра места событий вернулась оперативная группа, посвятившая фиксации доказательной базы почти-что восемь часов. К их возвращению уже закончили расспрашивать сотрудников ГИБДД, которые и задержали ночью преступника и доставили его в отделение. Не смотря на разное мировоззрение и социальное положение их показания мало чем отличались от того, что поведал Горячеву «Кент», и оба молодых полицейских никак не могла найти ответа на то: почему они не стали стрелять по удаляющемуся преступнику?
Собирая воедино все улики и разъяснения очевидцев, получалось, что в городе либо завелся жестокий очень изобретательный убийца-маньяк, либо же сам дьявол поднялся из преисподней и забирает души провинившихся грешников. Павел получив настойчивое поручение руководства, что, пока он не представит от Кентюрина хоть какое-то более или менее разумное объяснение, он занимается им вплотную и с работы никуда не уходит. Возвращались старые-добрые времена начала двухтысячных, которые, к сожалению, молодому оперативнику застать не пришлось, но выдалась возможность теперь испытать на себе их огромную напряженность.
Витя, в тот день, лишь только встретив друзей, сразу же забыл о мучившем его ночью кошмаре и провел весь день в беспечности, спортивных играх и всяческих детских забавах. Домой он вернулся, как ему и было назначено, ровно в двадцать два часа вечера и был очень удивлен, застав дома вместо отца не нравившуюся ему соседку Агрипину Евлампиевну. Она сразу же потребовала от мальчика, чтобы он отправился спать, что тот собирался сделать и без ее ненужных напоминаний, так как заигравшись с друзьями, очень намаялся и просто «валился с ног» от приятной усталости. Лишь только его голова коснулась мягкой подушки, Горячев-младший тут же уснул крепким мальчишеским сном.
Глава IV. Нападение на полицейский участок
Весь день Павлу пришлось общаться с Кентюриным, но тот ничего нового так и не сообщил. Кто был тот ужасающий человек, где жил и откуда в их городе взялся, так и оставалось неразрешимой загадкой. Стрелки часов близились к двадцати четырем часам ночи, а сыщик все еще находился в своем кабинете, беседуя с несостоявшимся вымогателем. Он сам уже не понимал, что можно дополнительно выведать у этого человека, который твердо стоял на своем утверждении, что видел именно то, о чем говорит, но руководство отделом настаивало на продолжении этой «задушевной» беседы.
В это же самое время вернулась с очередного ночного выезда заступившая на эти сутки оперативная группа. В ту ночь в отделе, за исключением сыщика и его подопечного, который был совсем даже не против оказаться под защитой вооруженных людей, должно было находиться еще семь человек дежурившей смены. Оперативный дежурный запустил всех приехавших в помещение и вернулся за пульт управления. Если остановиться на самом здании, то оно было кирпичной двухэтажной постройкой с крышей, сведенной под конус и крытой железом. По фасаду справа и слева и далее по окружности территория огораживалась частично металлическим, частично дощатым забором. Входная дверь представляет собой металлическую пуленепробиваемую конструкцию, с установленным на высоте человеческого роста глазком, и на темное время остается закрытой на огромную внутреннюю задвижку. Само здание продолговатое включает в себя подвальные помещения, где содержаться административно-задержанные и заключенные под стражу преступники.
Как уже сказано, оперативный дежурный вернулся на свое рабочее место. Находясь в чине майора полиции, Верестов Сергей Александрович давно уже «разменял» сорок семь лет и уже давно мог уходить на заслуженный отдых. Он был очень ответственный, отзывчивый полицейский, поэтому, наверное, и занимал сейчас это место, где, кроме твердой и непреклонной решимости, необходимо быть еще и сострадательным человеком, умудренным служебным опытом. Всеми этими качествами мужчина располагал и исправно исполнял свои должностные обязанности на протяжении последних семи лет. Невзирая на худощавое телосложение, он, при высоком росте, обладал приятной наружностью и довольно привлекательной внешностью. Чуть вытянутое лицо всегда оставалось сосредоточенным и лишь изредка по нему «промелькало» некое подобие добродушной улыбки.
Его помощником был молодой сержант, едва достигший двадцати пятилетнего возраста. Буреев Дмитрий Иванович начал проходить службу в патрульно-постовой службе полиции сразу же после прохождения срочной службы в российских вооруженных силах. За большую сообразительность и тягу к освоению знаний был переведен в дежурную часть, где помогал основному дежурному держать под контролем оперативную обстановку в районе. Не выделяясь высоким ростом, парень имел коренастую не лишенную физической силы фигуру, приятное овальной формы лицо с неестественно бледной кожей. Голубые глаза этого человека «горели» задором, не забывая излучать ум и способность логически мыслить. В настоящее время он заканчивал получать высшее юридическое образование и готовился стать офицером.
Их обычное уединение нарушил следователь, прибывший после осмотра очередного места криминальных событий. Тридцатисемилетний Маркин Игорь Сергеевич носил звание майора юстиции, являлся опытным полицейским, заканчивающий служить второй десятилетний период. Он являл собой мужчину среднего роста, не превышающего ста семидесяти сантиметров, довольно полного телосложения и несуразной комплекции. Его круглое лицо было украшено пухлыми румяными щеками и аккуратно подстриженными усами. Серые глаза «светились» разумом, большими мыслительными процессами и огромным жизненным опытом. Вошедший тут же стал разъяснять дежурному, какие мероприятия удалось провести в результате этого происшествия:
– Приехали мы на место, заходим в дом, а там все залито кровью. Медики прибыли раньше и стоят возле дома, но заходить внутрь не решаются. Я их спрашиваю: «Что мол случилось»? А они мне в ответ: «Сам отправляйся и посмотри». Ну, естественно, ты же меня знаешь: я парень не промах, и, не выясняя подробностей, однако не забыв оголить пистолет, направился прямиков внутрь жилых помещений. Так вот, как я и сказал, захожу в эту избу, а там все полы, стены, мебель и предметы бытовой техники запачканы кровью, как будто бы здесь происходила жестокая бойня с участием, как минимум, десяти человек. Но это, как ты понимаешь, оказалось не так. Я сразу же понял ошибочность своих мыслей, как только увидел полупьяного обезумевшего хозяина, который, сжимая в одной руке кухонный нож, другой удерживал супругу за волосы и таскал ее по всему своему небольшому жилищу. Он уже успел нанести ей несколько колото-резаных ран, не проникающих и неглубоких, но тем не менее кровоточащих. Зрелище, конечно, было ужасное.
– И как же вы его успокоили? – поинтересовался Сергей Александрович, – Ведь, как я понимаю, он находился в полном «неадеквате» и в любую секунду мог решить женушку жизни?
– Так же подумал и я, – продолжал прибывший с места событий опытный следователь, – однако не замедлил направить на него пистолет и взять его на прицел.
– И он, естественно, сразу же испугался? – ухмыльнулся недоверчивый Верестов.
– Напротив, – не согласился с этим мнением очевидец, – он закрыл себя окровавленным телом супруги и наставил острие лезвия прямо ей в глаз. «Только попробуй двинуться с места, – сказал он, направляя реплику в мою сторону, – и ты увидишь, как умрет эта «шлюха». Она, «сучка» мне изменила, и это наше семейное дело. Если вы все спокойно уйдете, я ее чуть-чуть проучу, да и только. Убивать я ее пока-что не буду». Как нетрудно понять, такое положение дел меня не устроило, и я решил предложить ему другие условия. «Если ты отпустишь сейчас эту девицу, – сказал ему я, – то возможно останешься на свободе. В противном же случае я ничего не смогу для тебя сделать. Так что, пожалуйста, не усугубляй, а отпусти бедную девушку и начинай успокаиваться». «Бедную девушку? – заорал тот словно резанный, – Да, эта «шалава» таскается по мужикам, а ты еще смеешь называть ее бедной? За такие проделки ее убить будет мало»! «Я с тобой согласен, – продолжал я оттягивать время, – конечно же, ее преступление так велико, что она непременно должна умереть, но подумай в этом случае про себя, понравиться ли тебе сидеть за нее, скажем, лет, эдак, десять»? В этот момент поехавший с нами опер стал разбирать в той самой комнате, где мы и стояли, оконный проем, и озверевший мужик невольно обернулся на раздававшийся за его спиной звук. В ту же секунду я крикнул его дрожащей от страха, истекающей кровью жертве: «Садись!», что она с успехом и сделала, одновременно дернув удерживавшую ее руку супруга. Все прошло, как и было мною задумано, дебошир инстинктивно направил острие своего огромного лезвия прямо в то место, где секунду назад располагался глаз его неверной жены, сейчас же была пустота, нисколько не препятствующая продвижению клинка дальше, пока он естественным образом не вонзился в шею беспощадного жестокого мстителя. Будь его женушка чуть повыше, может быть ему и удалось бы избежать таких ужасных последствий, но так получилось, что орган ее зрения находился, как раз, напротив сонной артерии. Итак запачканное бурой жидкостью помещение стало обагряться свежей кровью, фонтаном бившей из поврежденного места. Хорошо еще я стоял далеко, находясь у порога, и успел в то же мгновение покинуть ту ужасную комнату. Дальше, как ты понимаешь, все было просто. Супругу погрузили на скорую помощь и отправили в больницу лечиться, мужика упаковали в трупный мешок и отправили в морг, а мы уже спокойно принялись завершать свое дело, за которым туда, собственно, прибыли. Женщина была спасена, преступник сам себя наказал, оставалось только правильно все это оформить.
Закончив «задушевный» рассказа, Маркин передал дежурному для изучения весь собранный группой материал, а сам отправился в свой кабинет, для составления подробного отчета предпринятым им в ходе спасительной операции действиям. Сергей Александрович взял в свои руки протянутые ему документы и, как только служебное помещение освободилось от недавнего визитера, погрузился в их подробное изучение.
Он читал уже десять минут, как, вдруг, его внимание привлек необычный звук, раздававшийся где-то – толи сверху, толи сбоку – от здания, как будто кто-то ненавязчиво стучит – либо по стенам, либо по крыше. Оторвавшись от чтения, полицейский невольно «похолодев» всем своим телом стал внимательно вслушиваться в происходящую вокруг обстановку. Посмотрев на экран видеокамер, окружавших по периметру здание, он ничего необычного не обнаружил: на всей прилегающей территории не было ни одного постороннего звука, либо движения. Однако, его не переставало покидать ощущение, что должно произойти что-то страшное. Чтобы хоть как-то себя успокоить, мужчина встал со своего места и стал прохаживаться вдоль помещений, надеясь таким образом разогнать застоявшуюся в жилах кровь и немного отвлечься. Он вышел в смежное отделение, где его помощник оформлял материалы административного производства доставленных в тот день нарушителей и фиксировал их в многочисленных журналах служебного производства, не забывая и про компьютер.
– Ты ничего такого не слышал? – спросил его Верестов, отрывая от кропотливой работы, – Как будто к нам кто-то стучится?
– Так посмотри по видеокамерам, – лаконично заметил моложавый сотрудник, проявив легкое недовольство от того, что его отвлекли от основного занятия, – и сразу все станет ясно: пришел к нам кто, либо же нет.
– Ты думаешь, я не предположил то же самое, – раздраженно вымолвил более старший сотрудник, – и не догадался все внимательно осмотреть? Именно поэтому я к тебе и обратился, что у меня эти самые звуки вызвали нехорошее подозрение. Вот опять.
Здесь майор поднял кверху палец, приглашая подчиненного внимательно слушать. Тот напряг свои органы слуха, и тут и до него донеслось легкое постукиванье по стене кирпичного здания.
– Что это может быть? – не в силах сдержать суеверного страха, перекосил лицо неприятной гримасой сержант.
Дежурный ничего не успел на это ответить, так как их внимание отвлеклось непродолжительным, но настойчивым стуком в железную дверь. Верестов немедленно вернулся на свое рабочее место и внимательно взглянул на экран видеокамеры, установленной у самого входа. Перед ним предстал силуэт мужчины, облаченного в черный кожаный потрепанный плащ и широкополую шляпу, полностью скрывающую лицо. Нажав кнопку селекторной связи, оперативный дежурный поинтересовался о целях, приведших этого посетителя в полицейское отделение:
– Гражданин, что Вам угодно? И, назовитесь.
В ответ не было произнесено ни единого звука: «Незнакомец» предпочел отмолчаться. Он стоял, не двигаясь с места и не произнося ни малейшего слова. Непроизвольно мужчина почувствовал легкую дрожь, заколотившую его тело. Он слегка стушевался, не зная, что в таких случаях следует делать. То, что человек ничего ему не ответил еще не означало, что он замышляет что-то недоброе: он попросту мог оказаться немым, а нелепые предчувствия служителя правоохранительных органов никак не способствовали исполнению его основных обязанностей, направленных на оказание помощи пострадавшим и защите их от противоправных деяний. Так или иначе, но офицер был обязан узнать, что хочет этот ночной посетитель.
– Дима, – обратился он к помощнику, погрузившемуся после его ухода в дальнейшее заполнение документов, – пойдем посмотрим, к нам пришел кто-то странный.
Тот состроил недовольную мину, но делать нечего: он находился в непосредственном подчинении у дежурного и обязан действовать сообразно его указаниям. Нехотя встав со своего удобного места, молодой человек, стараясь казаться непринужденным, любезно согласился сопровождать своего прямого руководителя:
– Пошли. Куда нам деваться?
Вдвоем, двигаясь друг за другом – один напряженной «лисьей» походкой, второй разочарованно нехотя – они приблизились к входной двери, и Верестов приблизил свой глаз ко вмонтированному в дверь маленькому окуляру, намереваясь таким образом разглядеть лицо посетителя, и это, не смотря на то, что уличного освещения у самого здания практически не было. Справа и слева фонари висели, направленные на проезжую часть, а у входа их не было. Поэтому возле двери всегда сохранялся небольшой полумрак, несколько скрывая личности подошедших. Это не имело значения, когда снабженная ночным виденьем камера видеонаблюдения распознавала образ «просителя», но, как уже установлено, не в этом конкретном случае, где образ был полностью скрыт одеянием. Итак, приблизив свой взор к единственному предмету, способному «пролить свет» на установление, кем же является неизвестный, полицейский майор вдруг увидел, что перед дверью уже никого не стоит. Глазок охватывал также значительное расстояние перед отделом, но в непосредственной близости никого не было видно. Облегченно вздохнув, предполагая, что избавился от неприятного наваждения, Сергей Александрович машинально промолвил:
– Неужели ушел? Лучше бы так. Что-то мне его вид не очень понравился.
– Что? – не понял стоящий чуть сзади сотрудник, державший руку на кобуре, готовый в любую секунду извлечь из нее табельное оружие.
– Посетитель ушел, – сделал свое заключение более старший сотрудник, медленно подвигая запор, намереваясь открыть прочную железную дверь, – но все равно надо выйти и осмотреться, заодно, пройти вокруг здания и установить, что это странные звуки.
Помощник, спешивший побыстрее вернуться к необходимому заполнению документов, не предъявил со своей стороны никаких возражений, стараясь, как можно в более сжатые сроки, закончить эту ненужную ему процедуру. «Сам что ли не мог посмотреть»? – строил он недовольные гримасы позади своего прямого руководителя. В этот момент стальная преграда освободилась от мощной задвижки, и появилась возможность выйти наружу. Верестов не замедлил этим воспользоваться, увлекая за собой и помощника. Он уже сделал уверенный шаг, очутившись одной ногой под установленным сверху железобетонным выпирающим козырьком, предназначенным для защиты входа от природных осадков, как, вдруг, откуда-то сверху спустился «Таинственный незнакомец» и завис на расстоянии сорока сантиметров на небольшом возвышении над асфальтом и примерно в метре от полицейского. На какое-то время они оба замерли в ожидании, находясь друг против друга. Шедший за старшим по званию молодой человек, не ожидавший подобной заминки и не замедлявший походки, столкнулся с замершим в неподвижной позе майором, не специально, придав его фигуре колебательное движение, подавая тело вперед. В тот же самый момент дверь открылась чуть шире, а «Странный тип» извлек из-под плаща свою худощавую руку, вооруженную заржавевшим серпом и мощнейшим ударом, произведенным справа налево, отделил верхнюю часть голову от ее основания, отсоединив одним движением серое вещество от остальных жизненно-существенных органов, прекратив подачу им необходимых для нормальной работы сигналов.
