Текст книги "Лоскутное одеяло"
Автор книги: Василий Катанян
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 28 страниц)
Будучи поверхностно знакомым с Лилей Юрьевной, как можно судить из его статьи и что было на самом деле, г-н Попов смело и безоглядно рисует портрет вульгарной старухи, предводительницы мафии, которая изъясняется на пошлом жаргоне, сквернословит и "поверяет нараспев сердечны тайны, тайны дев" малознакомому человеку, ибо видела Геннадия Попова считанные разы. Но все же надо быть ему признательным, так как те, кто читал только Маяковского и воспоминания Л.Брик, благодаря г-ну Попову узнали много нового: что Л.Ю., оказывается, была "дворянских кровей" (ни более, ни менее); что Франция почему-то ее "вторая родина"; что была она в родстве с Плисецкой и всячески "тянула Майю" (куда – не сказано); что Л.Ю. разговаривала по-гречески (не зная ни слова); что она привозила той же Плисецкой платья от Кардена (не будучи с ним знакома и ни разу его не видя). Это как игра в буриме: берется знаменитое имя – Плисецкая, Карден – и подбирается к нему рифма-случай. Получается интересно, но глупо.
А как легко и просто объяснила Лиля Юрьевна "Геночке" отношения со своим первым мужем и Маяковским! И как она ему все в двух словах разъяснила про смерть поэта и заверила его, что, будучи в Москве, "никогда бы не позволила ему застрелиться". Именно так – "не позволила бы"!
Вспоминается знаменитое "Остапа несло"... Но если говорить серьезно, то не стоит забывать о совести. Мне пришлось пару раз встречаться с Анной Ахматовой, прилюдно, полуслучайно – так же, как г-ну Попову с Лилей Юрьевной. Представляю, как все вздрогнули бы, когда б завтра я напечатал: "Васенька, сказала мне Анна, – если бы я была рядом с Колей, его бы не арестовали". Или, вспоминая Берберову: "Васенька, я ушла от Ходасевича, потому что он был слабак". Разве не в таком духе пишет Геннадий Попов о Лиле Брик? Мертвые беззащитны перед мемуаристами, особенно перед теми, кто мемуары не пишет, а сочиняет. Тут ограничений нет – напечатал же "Космополитен", что Л.Брик покончила с собою в... Риме!
Интересно все же, куда смотрели редакторы, когда сдавали в набор фантазии г-на Попова, где он сочиняет письмо Сталину, якобы цитируя Л.Брик, и так же сочиняет ответ Сталина, якобы цитируя его самого. "На следующий день "Известия" вышли с этими словами на развороте", – уверяет он нас. "Известия", может быть, и вышли со словами на развороте, придуманными Г.Поповым (не знаю, не проверял), но резолюция Сталина была напечатана в "Правде", и вовсе не та, о которой повествует г-н Попов – о ней тысячи раз писалось, и редакторы "Аллы" могли бы об этом знать.
Можно быть только благодарным журналисту Арсению Ларионову за то, что в гнусные дни травли Л.Брик со стороны софроновского "Огонька" он содействовал выпуску "Кругозора" с интервью Л.Брик. Но просто так об этом написать г-ну Попову неинтересно. Он нагнетает: "Пластинка сразу ушла за рубеж: ВЕСЬ тираж выкупили и увезли". Кто? Куда? Вздор. "Кругозор" долго продавался свободно в киосках и никаких гонений на Лилю Юрьевну не навлек, как бы это ни было нужно для сюжета г-ну Попову.
Статья перемежается фотографиями. На одной из них Геннадий Попов уютно-печально взгромоздился на надгробие-валун, воздвигнутое его стараниями "за бутылку". Спасибо за заботу, но, честно говоря, мне еще не приходилось видеть, чтобы кто-либо сидел на могильном камне. Да и подпись неверная, как почти все в статье. "Геннадий Попов. У памятного камня", хотя следовало бы "НА памятном камне".
Можно долго цитировать смехотворные несуразицы, нелепости и вульгарности, они буквально в каждом абзаце. Я уже не говорю о литературном языке. "От вас на бумаге... пятна", – писал Маяковский в таких случаях. Чего стоит откровение г-на Попова об Алле Борисовне и Арсении Ларионове, которые пошли в баню "и в бане они с Арсением покорешились"(!?). До этого Арсений Ларионов, который в то время сотрудничал в "Советской России", "ее всячески избивал", объясняя свою критику тем, что "она ахинею несет". Я лично не слышал от Аллы Пугачевой никакой ахинеи, а вот от автора, которого она напечатала в своем журнале...
Не успела просохнуть типографская краска "Аллы", как уже "Спид-Инфо" спешит нас удивить, повторяя несуразности из журнала "Космополитен" (апрель 1995).
"Вокруг их отношений было множество всевозможных выдумок", – пишет, предваряя свою статью, Светлана Бестужева-Лада. Действительно – было, но куда меньше, чем сегодня. Нынешнее поколение журналистов (к счастью, не все), засучив рукава, взялось за эту пару, переписывая друг у друга нелепости с усердием, которое лучше бы было применить на элементарную проверку фактов подчеркиваю: элементарную. Так, например, легко можно было бы выяснить, что Лиля Брик была старшей сестрой, Эльза же, соответственно, младшей, а не наоборот, как в "Космополитене" и "Спид-Инфо"; и не кончала Л.Ю. архитектурный институт и не владела "кистью художника". И на тот случай, если вы, г-жа Бестужева-Лада, снова вздумаете писать про "Любовь в жизни гениев", то постарайтесь все же правильно цитировать предсмертное письмо поэта (предсмертное!) или резолюцию "отца народов" – это все-таки документы исторические и не раз публиковались. И учтите, что уважаемая Т.И. Лещенко-Сухомлина (а не Сухомлинова) в день похорон поэта была за границей и гиньольную сплетню могла повторить только с чужих слов, а никак не "вспомнить"; никогда Л.Ю. не запирала Маяковского в кухне (как вы это вообще себе представляете?), тем более что дальше сами же и разбиваете эту выдумку, уже повторенную "Космополитеном", цитатой Л.Брик: "...Все сплетни о "треугольнике", "любви втроем" и т.п. совершенно не похожи на то, что было". И "железный занавес" для нее тоже был опущен с 1930 года по 1957-й, как для всех советских; и рака у нее никогда не было, и покончила с собою она в 87 лет, а не в 82 года, как вы утверждаете, и было это вовсе не в Риме(?!), а в Переделкино... Не много ли путаницы даже в описании ее смерти? Почему бы не быть точным там, где речь идет о реальном человеке, а не выдуманном персонаже?
Все это напечатано под рубрикой "Малоизвестные факты о знаменитом "треугольнике"". Правильнее было бы – "Несуществующие факты".
[27 ноября. Принесли для "Воплей"* корректуру "Мрачной хроники" Василия Абгаровича и еще "Идолов"** – огромную, четыреста тридцать страниц, уже верстку. Читал по складам и правил. Инна уточняла именной указатель – одна тысяча двести человек! Сдали. Что-то будет?
Алла Демидова в Доме кино читала стихи весь вечер. Народу – битком, сидели не шелохнувшись. Вот вам и упадок культуры.
Умер Зяма Гердт. Ужасно жаль. Горюют все.]
С 4 декабря по 18 были в Берлине и Мюнхене. У Гали Федоровской настроение получше, но все трудно. Рассказывала, что после смерти Натана выделывали его клиенты. На один рисунок Татлина, например, сразу нашлись три "хозяина", и все трое требуют денег или обратно рисунок. Все трое ругаются между собой и с Галей. Она судится с какими-то людьми и проигрывает, и денег нужна уйма, а после Натана почти ничего не осталось.
20 и 21 декабря у нас в квартире снимало Баварское ТВ фильм о М-м. Режиссер только что услышал о поэте, плохо знает, не может разобраться во взаимоотношениях Бриков и Маяковского, путается, говорит безбожно много, курит, пьет воду без конца и в результате заразил нас гриппом.
Вспомнил: когда принимали "Брежневскую конституцию", это, конечно, снимала наша кинохроника. Снимали, как обычно, с трех точек – общий, средний и крупный планы. Еще бы! Исторический момент.
Для просмотра материала в зале собралось довольно много народу. И вот видим на крупном плане, как Суслов спрашивает:
– Кто за принятие конституции?
Рядом с ним в президиуме сидит с тупым видом Брежнев, который вместе со всеми поднимает руку, так – еле-еле – облокотясь локтем о стол.
– Прошу опустить. Кто против?
Разумеется, никого, кроме Брежнева. Он опять тупо поднимает руку, облокотясь о стол. Суслов с досадой опускает его руку.
– Против нет. Кто воздержался?
Никто, если не считать Брежнева. Он снова, ничего не кумекая, с важным видом поднимает руку. Суслов уже с раздражением пригибает ее к столу.
– Принято единогласно.
После этого пошла другая коробка – средний план – где все повторилось сначала. Брежнев голосовал и "за", и "против", и воздерживался, а Суслов пригибал ему руку.
Запустили третью коробку, и зал, задыхаясь от смеха, просмотрел всю эту маразматическую петрушку еще раз.
1997
20 января. Новый год – Год Быка – встречали вдвоем в гриппу, а старый Новый год с Эммой, Эликом и его приятелем Юргеном Лабенским у нас дома, от немецкого языка лезу на стену, но научиться никак не удается ни одному слову.
Ходили слушать "Россини" у Колобова. Поразительно придумано, он дирижирует невиданно, все звучит прекрасно – и хор и оркестр, а солисты еще и играют, с юмором.
Перечел "Курсив мой" Берберовой, дополненное издание – бесконечно интересно и умно.
Смотрели "Барабаниаду" Овчарова и Половцева, необычное кино, нам понравилось.
"Катаморан". Некогда Поль Моран был в Гендриковом, принят и обласкан был Бриками и М-м, а вернувшись в Париж, опубликовал пасквиль "Я жгу Москву". М-й там Мордухай, а Л.Ю. – Василиса Абрамовна. Теперь его перевели, и некий М.Золотоносов написал к нему комментарий. Сам пасквиль вполне серенький, но комментарий в пять раз больше и пространнее. Золотоносов что хочет, то и пишет – например, что Л.Ю. интересовалась гениталиями Асафа Мессерера.
[28 января. 25-го, в Татьянин день, умерла Таня Запасник. Отпевали, но на кладбище не поехали, было очень холодно и ветрено. Я ее знаю еще с институтских времен. От нее мы видели только хорошее, она приняла к изданию Иннину первую книгу, работая в издательстве "Искусство". Когда была в Комитете по премиям, очень помогала в получении Ленинской премии. Рекомендовала "Параджанова" в "Четыре искусства". Очень мы с ней сблизились, когда умирала Нина. Земля да будет ей пухом.]
27 января. Давно это было, в 1948 году. Я был практикантом у Ованесовой, и поехали мы к знаменитому кукольнику Ефимову на предмет съемки сюжета для "Пионерии". Жил он в большом старом доме у Красных ворот, на Садовой. Это был высокий дядька с огромной седой бородой. Я потом видел его во "Встрече на Эльбе" и сразу узнал – он изображал художника, который писал портрет генеральши, ее играла Раневская, сверкая вставной челюстью. Так вот, Ефимов встретил нас любезно-грозно, рядом была жена-соратница. В большой мастерской всюду – его куклы, большие марионетки, они нам понравились, Ефимов с женой брали их в руки и что-то представляли. А в горке на полках я увидел человеческие фигурки из дерева и папье-маше, которые совокуплялись с птицами и какими-то зверушками. Этими парами была набита горка, и, пока хозяева находились за ширмами и пищали оттуда на разные голоса, мы все время зырили в сторону этих любовных утех. Помню, что птицы и звери были из настоящих перьев и шкурок, а у их партнеров и партнерш все было безо всяких там фиговых листков. Оправившись от первого смущения – как-никак я был студентом Ованесовой, – я заметил (и она тоже) несколько графических листов на стене, где восточные красавицы предавались утехам с орлами и павлинами.
"Какой талантливый человек! Но как он не боится?" – задумчиво заметила она, когда мы ехали обратно в троллейбусе. Талантливый-то талантливый, но сюжет для детского киножурнала снимать не стали.
Я вспомнил об этом потому, что прочел в "Культуре" про альбом эротических рисунков Ефимова, который нынче издали.
30 января. Сдаю в РГАЛИ свой архив. Как много! Всю жизнь я храню все полученные письма, они загромождают шкафы, кочуют со мной с квартиры на квартиру, а теперь я пришел к выводу, что многого можно было и не хранить по сорок лет. Те, что неинформативны, полны выкрутасов и забытых шуток, а от этого непонятны и не интересны никому. Есть письма, что интересны только мне. Но есть и такие личные, где встречаются интересные описания, характеристики людей, факты, реже – суждения. Такие я отдаю. Письма надо уметь писать. Мама писала интересно, все письма Инны очень хороши, я их перечитываю.
В доме Нащокина вернисаж Михаила Шварцмана. Не моего романа. Все чаще вспоминаю Параджанова: "Не обязательно все читать и не обязательно все смотреть".
31 января. В Музее кино презентация "Мемуаров" С.Эйзенштейна. Во всем мире они давно напечатаны, а у нас впервые. Все это я читал по частям и неоднократно. Сейчас подряд читать трудно. Может быть, потому, что пишет он часто ассоциативно, приходится текст откладывать и залезать в дебри, теряется нить. Кое-что устарело, например рассуждения о цвете. Много интересных мне подробностей. Все это научно, и назвать книгу мемуарами можно с трудом.
По ТВ фильм Ковалова "С.Эйзенштейн. Автобиография". Если уж ? не понял ничего и даже про кого это, то что же говорить о других? Такой же сумбурно-претенциозный и его фильм "Остров мертвых". Больше я никогда тратить время на Ковалова не буду.
14 февраля. Принесли из "Вагриуса" листы с иллюстрациями. Ужас. Впечатление такое, что художник не читал текста и не знает, чьи фото он держит в руках (скорее всего – так и есть). Я все решил делать сам, и мы с Инной расположили и сделали подписи по своему вкусу и по здравому смыслу.
28 февраля. Сегодня был прекрасный концерт памяти Таривердиева. Какая замечательная музыка, какая эмоциональная! И очень индивидуально. Зал Чайковского навеял массу воспоминаний – ведь я бывал там еще до войны.
4 марта. Возимся с перепиской сестер. Знала бы Эльза, что мы с Инной будем столько ею заниматься...
В "Литературке" восхитительная проза Ахмадулиной, изящная, изощренная и замудреная, но в результате – интересные мысли и в фактах зримые детали (Набоков, поездка в Париж).
Мемуары "Инициалы ББ" – Брижит Бардо. Какая вздорная и невыносимая баба и вся ее жизнь. Жаль, что мало про кино.
1 апреля. "Казино" с Шерон Стоун. В ней что-то есть, а фильм – буза.
Очень здорово "Вальмон" Милоша Формана ("Опасные связи"). Шикарно. Он вообще никогда меня не разочаровывал.
Интересные передачи Глеба Скороходова, очень личные. Сегодня про Тамару Макарову. Актриса красивая, но плохая, а педагогом, видно, была хорошим.
"Биографические анекдоты" Окуджавы – незапоминающиеся, кроме эпизода со шведской королевой.
5 апреля. В Литмузее выставка "Рисуют писатели". Есть вещи очень интересные – Петрушевской, Войновича ("Азорские острова"), Вознесенского ("Гибель Тибальда"). Среди рисунков Бурлюка, которые я передал музею, портреты Л.Ю. и отца. Лиля Юрьевна – уродливейшая. Надо было разорвать, а не передавать музею.
По ТВ "Царская ложа" с Галиной Улановой. С одной стороны – 83 года и выглядит прекрасно. С другой стороны – многое путает, но собирается писать книгу, хотя ничего не помнит – по собственному же признанию.
Всероссийская распущенность – вечер Бориса Моисеева с кордебалетом в зале "Россия", крупнейшем в столице. Этот воинствующий пошляк перед своим стриптизом(!) говорит публике: "Я сегодня все буду делать не в полную силу, так как у меня понос".
Следующий этап – это доказательство на сцене вышесказанного. Как тут не пожалеть о Главреперткоме!
10 апреля. Соня Рикель – Модный дом в Париже. Была вчера у нас, потому что Пьер Берже ей сказал, что она похожа на Лилю Брик. По-моему, только крашеными волосами. Пришла с двумя внучками, скованными, она странного вида. Внучки все время выхватывали у нее изо рта пастилу, ей, видимо, нельзя. Нарисовала фломастером картинки. Пригласила на завтра на открытие ее магазина, но меня обуяла лень, а Инна поехала к Неле Гаджинской. Газеты напечатали интервью с м-м Рикель, где она говорит, что была в музее Достоевского, в музее Пушкина, но больше всего ее поразил дом Лили Брик и г-н Катанян, с которым она там познакомилась. Откуда ни возьмись.
15 апреля. Вот что значит ассоциативная память. Прочитал в комментариях у Чуковской (об Ахматовой) имя Лоты Хай и вспомнил 1935 год в Кратово под Москвой. Там снимали дачу мама с папой, а рядом жили И.С.Зильберштейн с женой Н.Брюханенко и падчерицей Светланой, которую он всегда очень любил. И вот к Илье Самойловичу приехала по делу эта Лота Хай из комментария. А вместе с нею еще подруги Наташи и мамы – Рина Зеленая и Лидочка Щуко, просто повидаться. Мы в это время все были на даче у Зильберштейна, а Наташа куда-то отлучилась. Рина привезла в подарок Светлане шоколадного зайца, огромного, в полкило. Отдала ей со словами: "На, ешь от души, а то придет мать, отберет и будет тебе отламывать каждый день по кусочку". И Светлана, урча, ушла с ним в кусты.
Потом пришла Наташа, было какое-то дачное чаепитие, и Лота, ленинградка, сказала: "Не представляю, как вы живете в Москве – без мебели, без философии"... Какой-то маленький мальчик с набитым ртом переспросил: "Мама, что такое фирошофия?" Все смеялись по дороге на станцию, провожая Лоту, над этой "фирошофией", а проводив, всячески переделывали ее фамилию и тоже смеялись. Когда вернулись, из кустов выползла обожравшаяся пятилетняя Светлана, перемазанная шоколадом, которого съела полкило, и сказала с упреком Рине:
– А у зайца одного уха не было...
30 апреля были у Лили Лунгиной – Лазарь Лазарев с очень славной женой, культурный советник посольства Франции. Просится прийти. Паша Лунгин будет делать телефильм о М-м и по этому случаю был у нас, нагрузил его книгами, теперь будем встречаться с ним в Париже на предмет съемки в кафе, где были свидания М-го с Татьяной. А летим мы туда по поводу иллюстраций к книге Клода Фриу*.
В середине апреля снимался дома для передачи Давида Саркисяна о Татьяне Яковлевой. Очень косноязычно, буду перечитывать. А в дни Победы начали показывать наш сериал "Великая Отечественная", и перед началом сняли меня на эту тему – я рассказал о Кармене, показали 9 мая.
С Саркисяном какая-то болтовня, пена, ничего не делается, все обещания и сказки.
Были на вернисаже Купера в галерее Нащокина, железные коробки с подмалевками серым. Параджанов для нищих. Публика на вернисажах уже давно стоит спиной к картинам и приходит для тусовки. Были на юбилее пятилетнем "Вагриуса", симпатичные поздравления, но совершенно потрясающая жратва на банкете. Большая жратва.
ЛЮБИТЕЛЬНИЦА ПРЕЗЕНТАЦИЙ,
или, как переименовал это Рязанов,
МОНОЛОГ КАНДИДАТА ИСКУССТВОВЕДЕНИЯ
Звонит телефон.
– Слушаю. Да, нас вчера вечером не было. Мы были в Колонном зале на вернисаже – фото "Старая Москва". Очень интересно, особенно осетрина на вертеле – просто таяла во рту, такие фотографии, так теперь не снимают. Москва неузнаваема, к столу не протолкаться, но я все же наложила семги и очень вкусный салат, хотя портреты хуже, чем виды улиц. Памятник Пушкину неизвестно где стоит, а вот заливное было сделано по всем правилам, с лимоном. Васька чего-то медленно жевал, а я сразу прошла туда, где Родченко, и увидела все его работы. Я никогда не думала, что Шайхет такой фотограф, и не предполагала, что в Колонном такой повар. Тарталетки – божественные. С крабами. Нет, фотографии все черно-белые, одна интереснее другой. Нет, икры не было, да нам ее и нельзя. Словом, молодцы устроители, и еды всем хватило. Да, и фотографий тоже. Что? Конечно, фуршет. В нескольких залах, в двух американские фото времен войны. Вася их раньше видел, а я чай не пила, жарко было. Очень нам понравилось, мы вообще любим старые фото. Из них было одно – загляденье: семья графа Витте за завтраком – я все разглядела, кроме того, что они намазывают на хлеб. Тогда объективы были несовершенные, не то это был джем, не то масло. Да нет, на банкете было масло, но мы его не едим, мы за маргарин. Что? Вот Вася говорит, что он ел. Обжора!
А вот позавчера было примечательно: гастроль французских танцоров. Жаклин Фузе еле стоит на ногах, зато потом был фуршет, где на столе стояли фаршированные сливы. Я никогда раньше их не ела, но в третьем акте она взяла свое, прыгнула выше головы, и были такие овации, что я простила им сухие бутерброды с копченой колбасой и эту дурацкую кока-колу, как на премьере "Смерть на барабане" в Перпендикулярном театре, только там наливали пепси. Страшно вспомнить, какой был банкет, а декорации неплохие. Так о танцорах. У Патрика линия хорошая, баллон, но почему-то в этом театре всегда одно и то же – напитки теплые, а пирожки черствые. Нет, на балет мы больше не ходим, пусть сначала научатся готовить! Надо будет спросить у Чеханкова, как банкетируют в концертном зале "Россия", нас пригласил Эйфман. Если невкусно – мы не пойдем. Нет, мы Эйфмана обожаем, он замечательный балетмейстер, но зимой переться в такую даль, а что будет – неизвестно. Да мы знаем, что "Тереза Ракен", а какой фуршет?
Но вот что потрясающе – юбилей "Вагриуса". Они замечательные издатели, потому что так вкусно я давно не ела. И даже после трех пирожных в конце мы с Рязановым съели дивный жульен, Эмма просто онемела от ужаса. Нет, почему нас должно было пучить? Вовсе нет, я после этого говорила с Григорьевым и съела еще взбитую курицу. Как спала? Как дитя – снилось мне, что приближается десятый юбилей "Вагриуса", и я проснулась от страха, что вдруг они не устроят банкета! Но Рязанов меня успокоил – устроят. Он на этих делах собаку съел. Да не на банкете съел, а вообще. Я люблю выражаться образно.
Вот жаль, что вас не было на рождении Вульфа, там, слава Богу, никакой презентации не было, но была особенная телятина с молодой картошкой, она каждый раз мягкая, и я не понимаю, как так получается? Нет, я не поэтому помню его дату, а потому, что он наш давний друг, и еда у него очень разнообразная, и ее много-много! Он много рассказывал, какая звезда с какой живет, но его не слушали, а ели салат с кукурузой, такие невежды.
Но вот на той неделе мы у Рязанова ели... при чем тут презентация его стихов? Зачем нам презентация и стихи? Хотя мы пришли посмотреть его новую квартирку, но я это трактую как презентацию. Сейчас все презентация. Не успели мы выйти из лифта, как я почувствовала, что из рязановской кухни божественно пахнет. Какие обои? При чем тут письменный стол? И обоев и столов мы на своем веку навидались, а вот свежекопченого карпа ни разу в жизни не ели. Эта штука, скажу я тебе, посильнее, чем "Фауст"... э-э-э – чем банкет у "Вагриуса".
Подожди, там звонят в дверь. А, вот что – принесли приглашение на вернисаж в Дом Нащокина. Ну что ж, посмотрим, чем там кормят... Пока. Что там выставляют? А какая разница?
9 мая на Икше у нас обедали Божовичи и Алла. Неля почти потеряла голос, еле ходит.
Инне в эстонском посольстве сказали: "Ах, вы еврейка, тогда для визы вам нужно приглашение", хотя она показала им и свой эстонский паспорт. Дают только эстонцам. Привет от наци.
11 мая. Живем на Икше, хотя погода не жалует. Весна поздняя.
Смотрели Формана "Американский народ против Ларри Флинта", картина сильная. По ТВ начали смотреть фильм Мотыля по "Дуэли" Чехова и выключили так вульгарно.
Очень пышный юбилей Зыкиной. Мы к ней относимся хорошо.
Хорошо задуманный юбилей Пугачевой – все поют ее репертуар – вылился в мощный парад безголосицы. Сама она одета карикатурно. "В платье, задуманном в припадке эпилепсии и сшитом во время кораблекрушения". Не помню, кто сказал.
Прекрасные два романа Ромена Гари "Обещание на рассвете" и "Жизнь впереди". Высокоталантливые. Замечательно литературные. А вот роман Макина "Французское завещание"... Красная цена ему большой рассказ, а тут развезено. История интересная, но написана плохо – вычурно, многословно, с выкрутасами что можно сказать в двух фразах, растянуто на страницу. Но есть абзацы замечательные.
17 мая. Захаров принес три экземпляра "Прикосновения к идолам"! По-моему, издали хорошо.
1 июня. Чуковский под конец жизни писал в дневнике, что Репин стал ему меньше нравиться и что это его огорчает. У меня же наоборот – Репин стал больше нравиться, но это меня не огорчает. Я люблю рассматривать его картины, мне нравятся подробности. Я не вижу ничего плохого, что в его работах есть содержание, сюжет. Видимо, это возвращение на круги своя. В детстве знакомство с живописью начиналось с открыток в бабушкином альбоме, где Репин, Левитан, Перов... И в Третьяковке, куда мама водила меня, третьеклассника. Детский ум с интересом воспринимал "Над вечным покоем" или "Все в прошлом". А "Черный квадрат" Малевича или "Прогулка" Шагала пришли гораздо позднее и сложным путем, заняв в моей жизни свою нишу. А сейчас в дверь снова постучались передвижники...
Разговаривал с Валей Немковской, ее родные уехали отдыхать и оставили ей кошку и попугая. Кошку зовут Хрюша, и когда Валя ее кормит, то зовет: "Кис-кис-кис, Хрюша!" Та моментально подбегает. Так вот, попугай выучился кричать Валиным голосом "Кис-кис-кис, Хрюша!", и кошка подбегает к Вале и смотрит на нее, ожидая кормежки... Разговаривая с кошкой, Валя часто говорит: "Ах ты моя Хрюша!", что попугай тоже выучил. И вот приходит слесарь чинить раковину и вдруг слышит, что хозяйка берет его за плечо и говорит: "Ах ты моя Хрюша!" Он и отвечает: "Будете насмехаться – работать не буду". Оборачивается, а это попугай сидит у него на плече. Или вдруг вздыхает у себя в клетке Валиным голосом: "О Господи".
По ТВ "Опасные связи" Стивена Фрирза с Глен Клоуз и Джоном Малковичем. Смотрю второй раз, замечательные актеры. Вон еще когда говорили о цинизме и безнравственности, и нить тянется к "Дольче вита". Но ничего не меняется.
По ТВ показали авторскую версию "Рублева". Я картину видел давно, она не произвела на меня впечатления, кроме эпизода "Колокол". Сейчас просмотрел две новеллы, "Колокол" не понравился, хотя по натуре мощно. А понравилась талантливая новелла "Любовь", очень странная. Вспомнился кусок из феллиниевской "Дороги".
Закончил трилогию Л.Чуковской об Ахматовой. Видно, какая великая женщина Лидия Корнеевна.
Как похожа история Бродского – Ахматовой на историю Параджанов – Л.Брик! И все на нашей памяти.
Ахматова сказала про одну свою злыдню-знакомую: "У всех людей существуют железы, выделяющие слюну. А у нее впридачу – железа, выделяющая злые гадости". И я вспомнил Н.Зоркую.
3 июня. С 19 по 29 мая были в Париже. Полетели туда по приглашению издательства, повезли иллюстрации к книге Клода Фриу* о путешествиях Маяковского. Инна уточняла комментарий для "Переписки", а я еще снимался для ТВ-фильма Лунгина о М-м. Рассказывал, в частности, о его романе с Яковлевой. И снимали в тех местах, где он с нею встречался, – в кафе "Веплер", в "Ротонде", в отеле "Истрия". На съемки прилетел Бенгт Янгфельдт, и я сосватал еще и Фриу.
Фильм Лунгина снимается в серии "Великие писатели ХХ века", из русских там Булгаков, Маяковский и Набоков.
Жили мы у Лунгина, он и его жена Лена очень нам понравились, он умный, ироничный, похож на Гаргантюа. Повидали знакомых. Встретились также с Фроман-Мэрисом* – был ланч в шикарном дипломатическом клубе. Были у Франсуа-Мари. Он прикупил массу комнат вокруг и ремонтируется. Очень нам обрадовался. Пишет ужасную мазню фломастерами, но фото снимает замечательные, издал шикарный, интересный альбом. Ему уже пятьдесят. Мы страшно уставали в Париже, мечтали скорее вернуться на Икшу. Многое уже трудно.
По возвращении устроили бал – обмывали книгу. Были издатели, от читателей – Алла Демидова. Вкусно, шумно и весело, всем понравилось. Инициатор издания Эмма, это она устроила мне встречу с Григорьевым и в дальнейшем теребила издателей. Григорьев направил ко мне Игоря Захарова, и все завертелось.
[19 июня. Сейчас Зоя Фомина читает "Идолов" и интересно комментирует: "А ты помнишь, как Эйзенштейн в первый раз пришел к нам во ВГИК, он поднимался по лестнице, долго отдыхая на площадках, и на четвертом этаже остановился и долго тяжело дышал, приходя в себя. Мы смотрели на него издали и говорили – какой старик! А ведь ему не было и пятидесяти. Почему ты об этом не написал?" Не помнил, а то бы написал. И еще напомнила, что Эйзенштейн дал нам задание раскадровать стихи Пушкина – по нашему выбору. И студент Костя Бабашкин ухитрился нарисовать стихи... А я раскадровал бал у Лариных, и эта раскадровка у меня сохранилась до сих пор. И очень мне нравится. А еще я раскадровал "Сжала руки под темной вуалью", но подать не решился, ибо – Ахматова. И тоже хранится у меня. А может быть, и отдал в РГАЛИ.]
12 июля. Гостит у нас на Икше Юра Красовский, рассказал: когда умер Печковский*, в тот же вечер к нему на квартиру пришли хористы Мариинки и а капелла пели над ним отпевальную молитву из последнего акта "Пиковой дамы", отпевальную над Германном.
Григорий Рошаль снимал какую-то сцену с цыганами и все время говорил так: "Товарищи цыгане, пройдите вот сюда".
Или: "Товарищи цыгане, войдите в кадр отсюда".
Или: "Товарищи цыгане, быстрее, быстрее"...
В конце съемки один из них спросил: "Товарищ еврей, а завтра когда приходить?"
20 июля. В сумасшедшей книге Брижит Бардо "Инициалы ББ" прочел, что Роже Вадим, давно уже разойдясь с Брижит Бардо, однажды почувствовал, что с ней что-то неладно, и бросился к ней домой. Этим он буквально спас ее от самоубийства, она была в глубочайшей депрессии. А я, прочитав об этом, вспомнил аналогичный случай, о котором нигде не написано.
Когда закрыли Эйзенштейну "Бежин луг" (или не дали доснять "Вива, Мексика"?), он был в ужасном состоянии. И Пера Аташева вдруг позвонила Эдуарду Тиссэ, они поехали к нему и остановили его на пороге самоубийства. Если бы на час позже – все было бы кончено...
4 августа. Если я слышу по ТВ, что нельзя объять необъятное, то можно быть уверенным, что речь идет об экранизации "Мастера и Маргариты". Ни о чем другом.
Как безнравственно в передаче "Бродвей нашей юности" Алексея Габриловича говорит Андрей Зоркий – рассказывает, как он сбегал из ресторана, не расплатившись, то есть обкрадывая официанта. Может быть, Габрилович не успел его вырезать? Тогда нужно было купировать это сейчас. Иначе – где же стыд?
13 августа умерла Неля Гаджинская. Витя позвонил на Икшу, и я подошел к телефону... Это огромное горе.
У нее много лет был рак, и она активно боролась, работала дома и в больнице до последнего дня.
Отпевали и хоронили ее 15 августа.
22 августа. Вчера умер Юра Никулин. "Когда умирают люди, изменяются их портреты"... Для меня их портреты не изменяются, но, когда люди умирают, вспоминаются встречи с ними, часто даже мимолетные...
С Юрой мы были знакомы мельком, пару раз встречались у Рязанова или на Студии документальных фильмов – он снимался у режиссера Ильи Гутмана, с которым очень дружил. Илья снял о нем, если не ошибаюсь, 2-3 короткометражки, и я не понимаю, почему их никогда не показывают по телевидению. Там Юра молодой и "работает" номера, которые в последние годы уже не показывал. Я всегда заходил к нему за кулисы поблагодарить – я люблю цирк, и Никулин всегда производил на меня прекрасное впечатление. Были мы на "ты".
