Текст книги "Его-Моя биография Великого Футуриста"

Автор книги: Василий Каменский

Дальше

Сейчас – вижу по солнцу – около семи.

Воскресенье. Июль – 2-е, 1917.

Каменка.

Я сижу – около дома – в лесу у костра.

Кипячу чайник.

Около в наберушке земляника – ждет.

Я подкладываю в огонь сучья, ворочаю угли.

У меня болит правый бок и левая лопатка; вчера метал сено, упрел, устал, в баню потом ходил – сразу легче стало.

Я плохой работник – у меня много природной силы, гибкости, ловкости, смекалки, но я пасую перед выносливостью мужика.

Быстро задыхаюсь, таю, нервничаю.

Ныне я много косил, но не днем когда захлестывает овод, а под вечер, как отзанимаюсь.

Ныне же в первый раз видел, как славно пахала пол озимое пар Маруся – жена Алешина.

Конечно плугом гена.

Скоро Маруся будет еще пахать – продолжать – ей нравится – легко, нужна сноровка.

Женщины – аристократки и крестьянки (у нас крестьянки пахать небудут) приезжайте смотреть: Маруся пашет и ей нравится

Я еще могу емко колоть дрова.

У нас гостит брат Петя – матрос.

Петя служит матросом-мотористом радиотелеграфа в Гельсинфорсе – вот уже восемь лет. Всю свою молодость, красоту дней, энергию, душу, надежды, возможности – весь смысл своей судьбы отдал казарме, запаху отхожаго места, скверной каше, дурному обращенью начальства, общей нестерпимой тоске таких же, как он, товарищей.

За что кому – во имя какое.

Ох – страшно – кошмарно об этом мыслить.

Нет человеческих сил слушать рассказы Пети о службе своей, перед которой каторга ему кажется желанным отдыхом.

В едком дыме костра – отмахиваясь преувеличенными движеньями – я ищу отвлеченья.

Дальше.

Около меня лежит блок-нот, подниму, стану писать еще биографию Великого Футуриста дальше.

Поэт-Йог – и загорелый от солнца – полуголый будто индус – неотрывно смотрит в огонь костра: может быть Он видит Себя на берегу священного Ганга у истока проникновенно повторяющего божественное имя Сиддарта Гаутемы – просветленного Творца буддизма.

Я пою Его Индию:

 
Трава. Песок. И плеск морей
Венчают Мир венечно.
В гостях у медных дикарей
Гостить я буду вечно.
Рубины глаз в кустах тигриц
А меткость рук упруга
Прилеты перелетных птиц
Умеет петь подруга.
В шатрах из пальмовых ветвин
Дымится ужин дружный
И песню трав – пахучих вин
Развеет ветер южный.
А на поляне у костра
Откроется вдруг дверка
Змеинно выбежит сестра
Нагая баядерка
Ан-нэо-хатсу-хмау-ниса
Я позову на Врамапутр
Укрыться в радостях маиса
Над звездолинами для утр,
Я русский – в Индии Йогов
Поэт Земель – Небес – Морей
Приехал мудрости учиться
У солнцекожих дикарей.
Теперь Он смотрит на небо.
 

Я снимаю вскипевший чайник, завариваю чай, пью с земляникой, иногда пишу.

Сейчас Он думает о полученном только письме Своего славного друга – Марии Комаровой, знаменитой певицы – удивительной, чуткой, яркой, талантливой.

Мария зовет Его:

– Приезжай на Кавказ. Хочу слышать, чуять твои мысли, твои стихи. Я знаю тебе нехочется расставаться с милой Каменкой, но мы должны петь свои песни. Жду здесь – в Пятигорске.

Я еще наливаю чашку чаю.

Каменка, сосны на горе, костер, земляника.

Небо безоблачно, птицы, запах скошенной травы, творческий покой.

Один.

А где то там в Пятигорске пестрая суета гостей, симфонический день в Цветнике, театр дорогого товарища – П. И. Амираго (Его антрепренера), чудесных импрессарио Юзика Казарова, Володи Снарского, Басманова-Волынского.

Поездки Кисловодск – Ессентуки – Железноводск.

Съезд знаменитостей.

И там – на балконе Бристоля – Его друг Мария Комарова – нежная, поющая, грустная.

И всегда нервная, мятущаяся.

Поэт сердцем слышит ее волненья, вопросы.

Чудесный она товарищ.

Ему хочется поехать, Он готов, Его крылья вздрагивают.

Но я останавливаю: мне необходимо работать сейчас – закончить книгу – Его-моя биография Великого Футуриста,

Я также знаю: Его тянет к Песням, к движенью, к друзьям, к любви.

Дальше.

Я понимаю, чувствую, сознаю.

А Его здоровье – ведь на Каменке лучше.

О я слишком Его знаю; Поэт ничуть никогда небережет Своего здоровья – как денег – как славы – как общественного мненья – и тратит все это – земное – во весь Свой размах.

Если б отдаться воле Его хоть раз без контроля в жизни – Он сгинул бы быстро.

И всем было бы просто безразлично.

Ах – не все ли равно всем: есть Он или нет.

Все на свете эгоистично – условно.

Пусть Он воображает, фантазирует, увлекается, любит, творит, поет.

Он – Поэт.

Я наливаю медленно чаю, кладу земляники, успокаиваю Поэта: ехать на Кавказ еще нельзя.

Ялта зовёт

О комнате ветка оранжевой рябины.

Поэт потерял покой.

Он каждую ночь видит во сне море в Крыму, рыбаков из Балаклавы, корзины с виноградом, девушек в белых платьях, солнце на берегу у волн, корабли, дельфинов, крепкий турецкий кофе.

Просыпаясь кричит мне.

– Дальше.

А я работаю и упорно молчу: мне осталось совсем мало, еще несколько страниц, несколько слов.

Ведь Ему 33 года и мой труд впереди.

Я потом когда нибудь напишу вторую часть Его Дней и моих минут.

Теперь же Он начинает меня побеждать – кажется снам Поэта суждено осуществиться.

Скоро снова – Пермь – Ялта.

Так было много раз.

На пароходах по Каме – Волге до Саратова, там по дороге в Симферополь, оттуда на автомобиле в Ялту.

Этот маршрут я повторяю, пою, пишу, декламирую, чтобы только успокоить Поэта.

Быть может через 10 дней придется расстаться с Каменкой, с Его музеем, родными. И в путь – дальше. Все – к лучшему, к совершенному.

 
Мой вольный бег
Мой путь привольный
Где солнце и где Май
Вчера – Казбек
Сегодня – волны
У моря Черного мой рай.
 

(Девушка босиком)

Счастливый утровеющий час да встретит юношеские глаза Поэта, сияющие счастьем осенняго перелета с севера на юг, с Цингала на Ай-Петри.

К снегу – в Москву – стану там издавать Эту книгу, но как – еще незнаю.

Изменила ли революция теперь условья издательства или предстоит борьба с прежним ужасом – увидим. Если будет нужно – возьмем свое силой молодости, надавим упругими бицепсами Духа и Тела, но неуступим тьме.

Наша закаленность в борьбе за святое дело Истины, наша загорелость от солнца культуры, наша радиоактивная энергия, наша гениальная футуристичность – верная порука за наше победное шествье —

– Дальше.

Революция Духа – за нами.

За нами – все молодое Человечество со всей своей красотой вольнотворческого бунта.

Революция дала великое благословенье нашему Футуризму на океанский размах.

За нами подвиги гениальных парней – Достойных сынов своего пророческого искусства.

Имя Великого футуриста Василья Каменского еще много тысяч раз будет алошелково развеваться сокрушительным знаменем над молодецкими головами юношей и девушек.

Тише.

Сейчас Поэт будет читать Стихи.

Он совершит чудо.

Василий Каменский – Живой Памятник

 
Комитрагический моей души вой
Разливен будто на Каме пикник
Долго ли буду стоять я – Живой
Из ядрёного мяса Памятник.
 
 
Пожалуйста —
Громче смотрите
Во все колокола и глаза —
Это я – ваш покоритель
(Пожал в уста)
Воспевающий жизни против и за.
А вы – эй публика – только
Капут
Пригвождали на чугунные памятники.
Сегодня иное – Живой гляжу на толпу —
Я нарочно приехал с Каменки.
 
 
Довольно обманывать Великих Поэтов
Чья жизнь пчелы многотрудней —
Творящих тропическое лето
Гам – где вы стынете от стужи будней.
Пора возносить песнебойцев
При жизни на пьедестал —
Пускай таланты еще утроятся
Чтобы каждый чудом стал.
 
 
Я верю – когда будем покойниками
Вы удивитесь
Святой нашей скромности —
А теперь обзываете футуроразбойниками —
Гениальных Детей Современности.
Чтить и славить привыкли вы мертвых
Оскорбляя академьями памятниками —
С галками.
А живых нас —
Истинных, Вольных и Гордых
Готовы измолотить скалками.
 
 
Какая вы публика – злая да каменная
Несогретая огнем футуризма
Ведь пророк – один пламенный я
Обожгу до идей Анархизма.
Какая вы публика – странная да шаршавая —
Знаю что Высотой вам наскучу —
На аероплане взнесенный в Варшаве я
Часто видел внизу муравьиную кучу.
И никому небыло дела
До футуриста-летчика
Толпа на базарах – в аллее
Галдела
Или на юбилее
Заводчика.
Разве нужна гениальность наживам —
Бакалейно-коммерческим клубам.
Вот почему перед вами Живым
Я стою одиноким Колумбом.
 
 
Вся Судьба моя —
Призрак на миг —
Как звено пролетающей Птицы —
Пусть Василью Каменскому Памятник
Только Любимой приснится.
 

Эхх и мма и ну

Эхх и летит Поэт

Мма – и купается в лебединых облаках.

Ну-и что ж.

Памятник ли, судьба ли, любимая ли, один ли.

 
Взлетел Поэт – крылья в небесности.
Незнает, неведает, неждет.
Все есть, все с Ним.
А зачем Памятник, ненадо.
 

И нетакой Он: где нибудь будет стоять на тропинке в горах у моря или на Каменке (у часовни Своей) с посохом, с мешком (сухари, чай и стихи) за спиной – это и будет – памятник.

Это и приснится любимой – и может быть у стога свежого сена накошенных мечтаний о солнце.

Помнится Ему: белый домик, ограда церковная и месяц молодой, четкий.

И летит Поэт к счастью.

Я кончаю книгу и думаю о восковой свече – о кротости во имя Его перед иконостасом судьбы.

Меня осудят все – ивы, чье сердце чутко только для себя и немного для близких, – и вы, чья дружба ограничена и условна, – и вы – и даже вы – чья любовь гордо называется любовью.

И меня будут судить: ведь я сохранил Поэта до этой Книги, а теперь пусть Он – полетает – согреется.

Эхх – голова – голова.

Я еще огненнее верю: я молюсь о Его голове.

Только бы удержалась голова.

А судьи кто.

Ну ничего, пустяки, ненадо, трава.

Он летит и если увидит озеро счастья, и если будет надо – опустится.

Я желаю Ему творческого покоя.

Он кажется ищет успокоиться.

Я кончаю книгу – я устал работать, мне трудно писать, и писать, и видеть как мимо проходит жизнь, полная ошибок, сомнений, горений, борьбы, порывов

А где – Чудо.

В чем – Истина дней на земле.

Я незнаю.

Знает только Он – ведь Он так сейчас – эхх и мма и ну высоко.

Что вопросы Ему, когда Он – весь ответ, весь песня, весь любовь.

И весь Он – Чудо, великое Чудо.

И Чудо настолько, что сейчас я печатаю (а еще недавно я незнал буду ли печатать эту книгу о Нем) и мне неверится в расцветающее счастье: Он встретил чудесных друзей П. Е. и Н. Д. Филипповых и эти Трое основали книгоиздательство Китоврас.

И эти Трое чуют Великий Пролом, собирая Единую Стаю Гениев.

Перелётный крик Лебедя

Святая – кроткая – напевная – южная.

Зовно грустит в Камышах Поэт о Тебе, когда вечером видит на дне озера упавшие звезды.

Или это Глаза Ее изумрудные.

И глубина – глубина – глубина.

Ах, детка – любимая.

Ведь только Он знает, как надо подойти к изголовью кровати Твоей, чтобы уходя – улетая в ночь оставить Тебе тихую теплую сказку – как свет лампады в углу у икон.

Он с тобой – в Единой Душе.

Он – рыцарь истинный.

Это Он в печном Завтра – когда приходил вечерами в гости – видел в картине Георгия Якулова призрак Лебедя, – склоненную голову в грустинной изгибности.

Один – потомучто и полон любви, и полетов, и песен, и встреч.

 
Ах, детка, детка.
Разве забудет Он Солнце.
И разве невспомнишь Ты:
Я – Поэт – и хочу чтоб жемчужная
Набегала волна за волной  —
Чтобы ты неизменная южная
Неразлучалась со мной.
 

(28-го октября)

Это – горсточка из океана трепетного созерцанья. А я – что я.

Пастух поющий на свирели Его Поэмию о Соловье. Поющий в глубокой комнате Прасковьи Ефимовны.

(Сейчас я вспомнил вечер на Каменке весной: хоркают вальдшнепы – поют соловьи, а я лежу у окна в часовне своей тишины – в соснах – и звездно мечтаю о друзьях – где, кто, зачем).

Может быть ненадо томиться так о друзьях – тогда скажите мне.

Детка, детка.

Я – Мудрец – я от Мира, но я-Ребенок – я кем то оставлен.

У меня большие аквамариновые крылья Лебедя.

И утренние дороги – подруги мои.

И я – к Тебе, и я – к Тебе.

Ты – святая для бога Его.

Тебе он отдал ветку с поляны горноуральской рощи чудесных Дней – Тебе посвятил эту Книгу с благословеньем на Великий Пролом – Тебе кротко – по океански сказал:

Где то плывут корабли.

Детка.

В Крыму – в Ялте – когда все мы – рыцари Духами открыватели стран – мы фантазеры – все соберемся в Единую Семью для Творчества – нам всем будет мудросолнечновеликопроломно.

Послушай еще:

 
Будет – что станет.
За песнями с песнями.
Судьба неустанет
Встречать Чудесами.
Под небесами —
Встречать друзей
Крыловейными стаями —
Вот мои радости детские.
Дни молодецкие.
Встречать и кричать:
Эй разсердешные
Друзья открыватели.
Искатели вечные,
Фантазёры летатели —
В стройных венчальностях
Душ и Сердец
Давайте построим Мы
Стройный дворец
Для Единой Семьи
Безшабашных затейщиков.
 

(Девушки босиком)

И Он летит, и летит, и на крик Лебедя походят Слова Его.

Сейчас Утро в Горах Дней.

Все Просто, Мудро и Ясно.

Как трава: Ему ничего ненадо.

Только бы вот удержалась

Его солнцевеющая Голова, только бы удержалась.

 
Но мы спасем, как-нибудь.
И вы помогите чуть.
Эй, Рыцарь оглянись – озари.
 

АМИНЬ

(Если Господь пошлет еще горсть Жизни Ему и мне – биография развернется без берегов. Все – от Счастья, – от Любви, – от Друзей. Досвиданья. Я тороплюсь).

Книги Василия Каменского

1-я. Землянка. Роман (распродано)

2-я. Танго с коровами. Стихи (распродано)

3-я. Стенька Разин. Роман (распродано)

4-я. Девушки босиком (распродано)

5-я. Книга о Евреинове. Монография (распродано)

6-я. Его-моя биография великого футуриста