Текст книги "Саша Чекалин"

Автор книги: Василий Смирнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 27 страниц)

Желтая майка Левки снова мелькает в зеленых кустах.

Время идет, а неприятель не проявляет признаков жизни.

Командира гарнизона прошибает пот. Положение серьезное. Неприятель что-то предпринимает. И как нарочно, на стороне белых собрались тренированные, бывалые бойцы. Каждую секунду они могут внезапно напасть на гарнизон.

«Берут на измор», – лихорадочно шепчет про себя Саша, начиная нервничать. Он беспокойно ходит по крыше землянки.

«Атаковать самому… Захватить врага врасплох и разгромить его, когда он меньше всего ожидает…» – думает, морща лоб, Саша, вспоминая недавно прочитанную книгу про своего любимого полководца Суворова, которого тоже звали Александром. Мелькает в памяти образ боевого командира Чапаева. Фильм о нем Саша смотрел уже пять раз.

Но эти полководцы точно знали, где сосредоточиваются вражеские войска. А Саша ничего не знает.

Июньское солнце печет все сильнее. Даже листья на деревьях сморщились, поникли, а зеленая травка стала сухой, колючей, как шиповник.

«Искупаться бы», – мелькает соблазнительная мысль, хотя ребята час назад купались. Саша все еще не решается покинуть свой наблюдательный пост. Он подозрительно прислушивается к каждому шороху.

Не вытерпев, Саша резко свистит. По сигналу все разведчики его отряда разными тропами собираются к землянке.

– Словно сквозь землю провалились, – жалуются они, вопросительно глядя на командира.

– Вот что, ребята! – Саша уже принял решение. – Всем находиться у землянки. Далеко друг от друга не отходить. Зорко смотреть по сторонам. Командиром на время моего отсутствия будет Левка. Я сам пойду в разведку.

В кустах Саша прячет свой выточенный из дубовой планки меч и жестяной щит.

Неслышно, ползком крадется вниз по тропинке к реке.

Из-под руки, вильнув тонким голым хвостиком, выскальзывает юркая изумрудная ящерица. Пискнув, на пень взметнулась бурая жаба, вытаращив на Сашу свои водянистые немигающие глазищи.

– Чтоб ты подохла! – шепчет он, вздрогнув от неожиданности.

Продираясь сквозь густые заросли черемухи и ольшаника, он спускается к реке. Чуть булькнула вода, расходятся по неподвижной глади круги. Это Саша с головой погрузился в воду. Уметь проплыть под водой до противоположного берега может не каждый, но для Саши это несложное дело.

Снова булькает вода уже у противоположного берега. Из тростника выглядывает черная мокрая голова, мелькают темно-бронзовые от загара плечи и прилипшая к телу майка. Теперь путь лежит по вражеской территории. Легко, как белка, карабкается Саша на верхушку сосны. Сверху все видно как на ладони.

Сердце у Саши бьется, даже трудно становится дышать.

Вот на противоположном крутом берегу, у оврага, зашевелился кустарник. Это противник ползком перебирается через ложбинку. Значит, враг незаметно переправился через Вырку и теперь уже близко от землянки!

Саша быстро соскальзывает вниз и снова ныряет.

«Только бы опередить врага, поспеть», – лихорадочно думает он. В самый решающий момент командир появляется на посту весь мокрый, облепленный зеленой тиной.

– Ко мне! – кричит он, схватив оружие. На ходу перегруппировав силы, гарнизон стремительно бросается на врага, ошеломляя его неожиданной контратакой.

Звонко лязгают мечи о железные щиты. Взрываются «гранаты», вздымая сплошную серую пелену пыли. И сразу же вспотевшие, разъяренные битвой горцы превращаются в чернокожих. Белеют только зубы и сверкают глаза.

Саша бьется отчаянно. Его почерневшая майка и сверкающий на солнце щит мелькают то в одном, то в другом месте.

– За мной! – пронзительно кричит он, видя, что белые уже дрогнули и попятились, все еще упорно сопротивляясь.

Охваченный боевым азартом, командир гарнизона забывает все на свете. С ходу он стремительным ударом выбивает меч у Степка. Егорушка, поверженный на землю, отчаянно извивается под Сашей, тщетно стараясь избежать позорного плена.

– Пусти-и!.. – хрипит он, оскалив мелкие и острые, как у лисенка, зубы. Но уже поздно. Егорушка обезоружен и лишен своего воинского звания – белой повязки. Неприятель с позором отступает, израсходовав все свои боеприпасы и неся потери. Самодельная труба в руках Витюшки голосисто поет, возвещая о том, что красные победили.

Быстро заключается мир.

Почерневшие от взрывов «гранат» командиры обоих отрядов, Степок и Саша, дружелюбно пожимают друг другу руки. Вокруг них, тяжело дыша, стоят такие же черные доблестные воины.

Все отправляются на речку, – нужно быстрее смыть следы ожесточенной битвы.

– Вы храбро сражались, – одобрительно говорит Саша своим бывшим противникам, когда горцы лежат после купания на песке, отдыхая и набираясь сил. – Мы навалились на вас, а вы ни с места…

Выстиранные разноцветные майки и трусы пестреют на траве. Рядом лежат мечи и щиты.

– Здорово ты меня, – морщится Саша, поглаживая вздувшийся на лбу синяк.

– Ты же меня сам стукнул, – оправдывается Степок, – я тебя нечаянно.

– Знаю, что не нарочно. – Саша не сердится. Синяки и царапины только закаляют горцев, приучают их к суровой военной жизни.

– В следующий раз мы по-другому будем играть, – сообщает Саша. – Интереснее, чем сегодня. – Его темно-карие глаза улыбаются, смуглое облупленное лицо горит после купания. Блестят белые ровные зубы.

– Ты мастак на выдумку, – одобрительно говорит Левушка, с уважением посматривая на друга.

– Смотри, завыркинцы идут!.. – замечает кто-то из ребят, поднявшись на пригорок.

Горцы настораживаются…

Теперь уже не выдуманная, а самая настоящая опасность нависает над коммуной горцев.

Все вопросительно смотрят на Сашу. Глаза у него горят, ноздри раздуваются.

– Ребята!.. Не пропустим?.. – спрашивает он и тихо командует: – Живо!.. В кусты… Спрячемся в засаде…

Мгновенно гористый берег Вырки пустеет. Только шевелится наверху у землянки кустарник.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Издавна славились завыркинцы своими лихими набегами на чужие сады и огороды. Похаживали они и в колхозный сад, находившийся рядом с Сашиным домом. Горцы знали об этом, но мирились и молчали, поскольку и сами были не безгрешны. Но когда на пути завыркенцев в колхозный сад, как бельмо на глазу, встала землянка горцев, положение резко изменилось.

Горцы не захотели пропускать мимо своей землянки, враждебных и коварных соседей.

А соседи, настроенные не менее воинственно, тоже не хотели уступать.

Мирная обстановка на берегах Вырки сразу обострилась. Войны завыркинцы и горцы друг другу не объявляли, но боевые стычки с переменным успехом происходили чуть ли не каждый день.

Вот и сейчас человек пять завыркинцев с Филькой Сычом во главе шествовали по берегу Вырки в явно боевом настроении.

Шли они гуськом. Зорко поглядывали по сторонам, В руках у каждого было по здоровенной палке. Вслед за первым отрядом вдали шагал второй отряд, тоже вооруженный палками. Было без слов понятно, что шли они громить землянку горцев.

Подойдя поближе к землянке, завыркинцы остановились в нерешительности. Только что издали они видели горцев на речке, и те вдруг разом бесследно исчезли.

– Испугались… – толковали между собой завыркинцы. – Удрали…

– А может, они где притаились?. – раздавались осторожные голоса.

– Чего там… пошли, – подбадривал друзей Филька. Волочил он за хвост дохлую кошку, намереваясь оставить ее в подарок горцам. А наверху в это время группировались силы горцев.

– Ребята!.. Сбросим?.. – советовался Саша. Вопреки обычному пути завыркинцы не пошли по тропинке, петлявшей по откосу, а полезли напрямик через кусты к землянке, не подозревая, что горцы следят за ними.

Первым бесстрашно карабкался Филька. Его беловолосая голова среди зелени кустов служила хорошим ориентиром для горцев.

Едва успела показаться на откосе коренастая, широкоплечая фигура Фильки Сыча, как из кустов одновременно высунулись четыре загорелые руки и сшибли его вниз… За Филькой точно так же кубарем покатились обратно его приятели.

В стане врага возникло замешательство. Но Филька не отступал. После короткого совещания, собравшись с духом, завыркинцы снова полезли к землянке и снова позорно были сброшены вниз.

Потопив стоявшую на причале эскадру врага, завыркинцы ушли в страшной злобе на горцев, угрожая стереть с лица земли их землянку.

– Погодите!.. – кричали они уже на своем берегу, швыряя камнями в горцев. – Мы еще покажем вам…

– Не боимся! – вопили горцы в ответ.

– Нет теперь для вас здесь хода! Не пройдете!

Неожиданная победа воодушевила горцев, еще теснее сплотила их вокруг Саши и в то же время заставила задуматься.

– Разрушат нашу землянку, – беспокоились они, настороженно следя за происками врага.

Наступили тревожные дни.

Теперь завыркинцы открыто задирали горцев, где бы ни встречались с ними. Короткие боевые схватки еще более ожесточали враждующие стороны. Сама собой возникла мысль о постройке укрепления вокруг землянки.

– Чтобы подступа ни с какой стороны не было… – первым предложил Серега.

– А что, ребята!.. Правда!.. – загорелся Саша. Сразу же посыпались предложения:

– Ямы вырыть!.. Колючую проволоку протянуть!.. Перекопать тропку!..

Саша ходил вокруг землянки, задумчиво морщил лоб, что-то мысленно определял про себя. Составлялся план будущей крепости с отвесными откосами и широкими стенами, в которых чернели бойницы, а из бойниц грозно торчали пушки. Попадали в крепость только по подъемной лестнице, которая сразу же убиралась. И конечно, наверху, над башней, развевался флаг с черной полосой и с черепом посредине. Так выглядели крепостные сооружения в недавно прочитанной повести про пиратов. Но то в повести…

На другой день горцы явились к землянке кто с лопатой, а кто и с топором. В руках у Саши тоже была лопата, а за поясом торчал топор. Без спора и шума дружно закипела работа.

В короткий срок горцы соорудили массивный крепостной вал, обрыли крутые суглинистые откосы, которые стали еще более неприступными, издали похожие на серые гранитные скалы. Вблизи дома, на ветле, оборудовали наблюдательный пункт. В развилке ветвей, за густой зеленой листвой, невидимый для постороннего взгляда, в специальном гнезде сидел наблюдатель, чаще всего Витюшка. Сверху, с наблюдательного пункта, к землянке и в дом к Саше тянулись сигнальные провода. Стоило только дернуть любой из них, как заливисто дребезжал колокольчик, давая знать о грозящей опасности. В наиболее уязвимых местах висели пустые консервные банки. Они тоже начинали греметь, если вражеская рука раздвигала кустарник.

Уже с утра начиналась деятельность гарнизона. Первым являлись Саша и Витюшка. Вслед, один за другим, сбегались и остальные горцы. Опоздавших уже встречали вооруженные до зубов воины. У входа стояла охрана с боевыми щитами в руках. По крепостной стене прохаживался часовой с мечом и самострелом за спиной. Слышалось звонкое бряцание оружия, громко и отчетливо звучали слова: «Слушаюсь, товарищ командир!», «Будет выполнено, товарищ командир!»

Как-то само собой произошло, что командиром гарнизона стал Саша. Никто его не назначал и не выбирал. Никто из горцев и не пытался оспаривать у него власть. Все понимали, что более смышленого и храброго вожака им не найти.

О крепости скоро узнала вся Завырка. Узнали и неверные, но услужливые попутчики горцев – девчонки с этой стороны Вырки. Они тоже зачастили в крепость. Приходили крадучись, пытаясь обмануть охрану.

– Стой! – преграждал им путь часовой в бумажной пилотке. – Стрелять буду!..

– Пароль?

– А мы, Егорушка, не знаем… У вас он каждый день меняется… – просительно говорили Тоня и Зина.

– Замрите. Вперед ни шагу! – грозно предупреждал часовой, почесывая в раздумье рыжеватый затылок.

Вызвав к себе командира, он докладывал:

– Подозрительные и неизвестные личности явились – Тонька и Зинка. Пароль не знают. Как быть?

– Пропусти, – советует Саше уступчивый Илюша.

– Ненадежный народ-то, – сомневается Степок. Он всегда во всем сомневается.

– Как быть, ребята?.. – спрашивает командир, тяжело вздыхая.

В ответ – молчание.

– Пропусти без пароля, – приказывает Саша часовому, снова тяжело вздохнув. Главное, чтобы не подумали ребята, что он «девчатник» и не имеет характера, уступая девчонкам. У командира должна быть железная воля. Девчонки – нахальный народ. Только уступи им, так начнут верховодить.

– Как хорошо-то у вас! – удивленно восклицают они. – Нас примете в коммуну?

– Пускай играют, – снова слышится голос Илюши.

– Мы будем санитарками, – предлагает Зинка.

– И без вас обойдемся, – ворчит Серега. Он так же, как и Степок, недолюбливает девчонок и даже побаивается их.

– Будем печь вам картошку… – со своей стороны предлагает Тоня. Она уже хозяйничает в землянке. Подметает пол, что-то переставляет с места на место. И впрямь в землянке становится уютнее…

Глаза у горцев теплеют. Саша по-прежнему молчит. Очевидно, он согласен с Илюшей.

Приняв девчонок в свою компанию, горцы все же одергивают их на каждом шагу, не дают своевольничать. Дисциплина у горцев крутая, никому послабления. С ласковым разговором к суровым воинам не подъедешь. В случае чего и выход указать можно…

– Эх, командир, командир!.. – с укоризной, качая головой, говорит потом, когда горцы остаютсй одни, нелюдимый Степок. – Разве можно этому народу доверять?

– Зато как весело было… – стой на своем Илюша.

– Тише!.. – предостерегающе поднимает руку Саша. – Опять кто-то идет?

Все настороженно замолкают.

– Стой!.. – снова слышится грозный оклик часового, заметившего на тропинке пешехода. – Кто идет?

– Это я… Костька… – слышится робкий голос долговязого Костьки Козла с Завырки.

К завыркинцу, насторожившись, подходят горцы.

– Куда шагаешь?.. – сурово спрашивает Саша.

– А я к вам… – простодушно заявляет Козел, моргая подслеповатыми глазами. – Очень у вас весело.

Вокруг стоят горцы, кто с мечом, кто с луком, все нахмуренные, суровые. На плече у Саши черная галка. Рядом сидит с оскаленной пастью Тенор и посматривает на босые, с черными пятками ноги перебежчика.

– Не подослали тебя? – допытывается Саша.

Предателей и доносчиков он презирает. Прищурив глаза, недружелюбно смотрит на перебежчика и думает: «Что же с ним делать?»

Жил Костька Козел на краю Завырки, рядом с мостом, на отшибе. Поэтому находился он на перепутье между завыркинцами и остальными ребятами, примыкая то к тем, то к другим. И все же это был хотя и безвредный, но завыркинец. И неизвестно, с какими намерениями он пришел.

– Пускай выдержит испытание, а там посмотрим, – решил наконец Саша после тайного совещания с ребятами.

Козлу завязали платком глаза и повели по каким-то рытвинам то в гору, то вниз.

– Смотри не оступись… Вправо!.. Влево… Ни шагу в сторону – обрыв! Расшибешься и костей не соберешь! – раздавалось кругом. Потом послышалась команда: – Крути!..

Перебежчика повернули раз десять, пока у него окончательно не потерялось ощущение, где он находится. Теперь ему казалось, что малейший шаг в сторону грозит смертельной опасностью.

– Вы не очень, ребята… – взмолился Козел, еле удерживаясь на дрожащих ногах.

– На что он нам такой, недопеченный?.. – проворчал Степок.

– Отставить! – командует Саша, тоже убедившись, что Козел струсил. И, сорвав с глаз перебежчика повязку, говорит: – Не примем… Иди на Завырку.

Ребята видели, как стремительно, не оглядываясь, Козел побежал домой.

– Озлобили мы его… К завыркинцам примкнет, – сокрушался Илюша. Но все понимали и соглашались с Сашей. Правильно он поступил. В крепости должны быть только надежные, проверенные люди, раз находятся горцы в состоянии войны с врагом. А военные действия продолжались…

Противник все чаще показывался вблизи крепости. С каждым днем он становился все назойливее, нахальнее, прорываясь на законную территорию горцев. Против неприятеля тогда пускались в ход все средства обороны – все, что попадалось под руку.

В честь победы зажигался костер. Сероватый дымок, курившийся над землянкой, означал, что горцы на страже и не пропустят врага в крепость.

Встречаясь на сборе пионерского отряда, завыркинцы и горцы не показывали и виду, что они враждуют. Они с одинаковым волнением и жгучей ненавистью к фашистам слушали рассказ вожатой об испанских событиях, о том, как героически борется Мадрид. Филька как ни в чем не бывало здоровался с Сашей, добродушно скалил крупные желтоватые зубы.

Саша относился к «врагам» более нетерпимо. Лицемерить, притворяться он не умел.

– Нечестно, Филипп, поступаешь, – говорил Саша, сдвигая свои густые черные брови. – В сад к деду Пупырю вы забирались, а свалили на нас.

– А вы не забирались? – в свою очередь спрашивал Филька, намекая на известные ему проделки горцев.

Саша еще больше хмурился, сознавая справедливость замечания.

– Раньше были дела, а теперь нет, – уклончиво отвечал он.

После сбора Саша был дома. Он сидел на крыльце и занимался сложным и хитроумным делом – конструированием парохода, когда незаметно из-за угла вышел в пестрой бумазейной рубашке, замызганных штанах чумазый Лиходей и остановился возле Саши. Коротко остриженные волосы его отливали бронзой, широкий нос с горбинкой шевелился, словно он принюхивался к Саше.

– Что делаешь? – спросил он, хотя ясно видел, чем занимается Саша.

– Вот видишь?.. – Саша показал свой корабль метровой длины, собранный из бочарных планок. Выглядел корабль внушительно, как настоящий.

– А плавать он будет? – поинтересовался Лиходей.

– Поплывет, – уверенно процедил сквозь зубы Саша и для большей убедительности потрогал вынутую из корабля жестяную банку с длинной изогнутой медной трубкой. Это был двигатель. По замыслу Саши, если нагревать воду в банке до кипения, пар, выбиваясь сквозь изогнутую трубку под водой, будет толчками двигать корабль.

– Работай, работай… – как-то загадочно посоветовал Лиходей таким тоном, словно от него зависело, разрешить или запретить Саше работать. Угрюмый и застенчивый на вид, он всегда оставался в стороне, в то же время втихомолку учиняя какую-нибудь каверзу.

– Тебе чего? – спросил Саша не совсем дружелюбно, видя, что Лиходей застрял у крыльца и не собирается уходить, подозрительно посматривая по сторонам.

Лиходей что-то пробормотал о Надежде Самойловне, о справке, которую нужно отнести отцу.

«Шпион… – заподозрил Саша. – Подослали его завыркинцы со злодейской целью».

Шпион продолжал стоять, переминаясь с ноги на ногу, хотя ему объяснили, что председатель сельсовета не скоро вернется домой.

– Громить нашу землянку собрались? – догадался Саша, в упор глядя на Лиходея.

Тот сразу смешался, застигнутый врасплох, и проговорился:

– Это Филька… А я что, я не пойду… Я просто так зашел… – и исчез.

Саша понял: Лиходей должен был отвести его внимание от крепости, попридержать подле себя, в то время как от речки подойдут завыркинцы. Саша опрометью помчался в крепость.

Сразу же на шесте взвился лоскут кумача, означавший на этот раз – крепость находится в опасности. Поднятый в неурочное время флаг требовал присутствия на месте всего гарнизона.

– Идут! – вдруг тревожно, короткими резкими звонками засигналил Витюшка. Он звонил до тех пор, пока Саша обратным сигналом не приказал ему замолчать.

Теперь уже не только Витюшка, но и Саша видел: завыркинцы перешли Вырку через мост. Небольшой группой – человек шесть – шагали они по берегу, направляясь в сторону крепости.

В это время взбудораженные красным флагом горцы сбегались к крепости, вытаскивали из землянки оружие, боеприпасы.

– Хоронись по кустам, ребята! – распоряжался Саша. – Пускай думают, что врасплох застали.

Сам он не скрывался. Пускай видят враги, что командир находится на своем посту.

Завыркинцы подошли к песчаной отмели Вырки и стали вызывать горцев.

– Выходи, Мазай! – кричали они, швыряя в крепость камнями.

А Козел, очевидно помня недавнюю обиду, первым напрямик полез к крепости.

– Не трогать, – отдал распоряжение Саша своим дозорным, которые хотели сбить Козла с откоса и ринуться вниз на завыркинцев.

– Возьмем живьем, – пояснил он Левке, указывая на подслеповатого Козла.

Но Козел, только теперь заметив сидевших в кустах горцев, вдруг покатился обратно вниз, с треском ломая кустарник и крича:

– Ребята!.. Они все здесь…

Как Саша и предполагал, это была только уловка врага, ожидавшего, что горцы ринутся вниз и станут преследовать завыркинцев, отойдя от землянки.

В этот самый момент Витюшка снова отчаянно засигналил, увидев другую кучку завыркинцев во главе с Филькой Сычом уже со стороны плотины, а за ней и третью группу. Вместе с завыркинцами шли и курцевские мальчишки, примкнувшие к ним.

Положение для горцев складывалось тяжелое. Неприятель подавлял своей численностью и нахальством. Он был уверен в победе и не маскировался.

Завыркинцы устремились на крепость с разных сторон. В них летели начиненные пылью «гранаты», комья глины… Слышались угрозы с той и с другой стороны. Теперь все горцы толпились на крепостной площадке, готовясь сразиться врукопашную. И в самый критический момент, когда нельзя было медлить больше ни одной минуты, Саша решился пустить в ход артиллерию. Вытащив на крепостной вал треногу – орудие собственной конструкции, горцы поспешно забили в ствол щебень, камни, вложили в запальную часть пороховой заряд. На виду у оторопевшего врага Саша факелом поджег запал.

Оглушительно прогремел выстрел, и неприятель опрометью покатился вниз, разбегаясь по кустам.

Второй выстрел окончательно рассеял врага. Завыркинцы со своими союзниками поспешно отступили к речке. А вдогонку им неслись неистовые вопли горцев:

– Стреляй!.. Стреляй еще раз… Бей их…

Снова взобравшись на свой наблюдательный пункт, Витюшка сигнализировал, что неприятель поспешно удирает, уже больше не помышляя о штурме.

– Отбили! – кричал Саша и вместе с ним весь гарнизон, видя, как вдали, в кустах, мелькают спины завыркинцев и убегают в другую сторону их курцевские союзники.

Но на следующий день утром, когда большинство горцев еще крепко спали, завыркинцы тайком, крадучись, побывали в крепости. Они облазили все углы в землянке, сломали шест, опрокинули в ров треногу, но флага крепости, так же как и оружия горцев, найти не смогли. Спугнутые собаками, завыркинцы так же трусливо, незаметно скрылись, как и пришли.

Существенного вреда крепости они не причинили, только увели с собой крейсер горцев. Витюшка нашел «Грозный» потом в кустах у мельницы, продырявленный и наполовину затопленный.

Пустой оказалась и клетка с ястребенком. Но ястребенок тоже быстро нашелся. Живой и невредимый, сидел он у речки на ольхе и дружелюбно встретил Сашу, заверещав по-своему, не делая попытки улететь.

Когда собрались горцы и осмотрели причиненные врагом разрушения, лицо Саши прояснилось.

– Ничего, ребята! – бодро говорил он, глядя на приунывших было горцев. – В открытом бою нас никто не мог победить. Только трусы так поступают, как завыркинцы.

И снова взвилось победное знамя горцев – красный лоскут кумача. Снова звенела у костра песня отважных защитников крепости:

 
Мы – кузнецы, и дух наш молод,
Куем грядущего ключи.
Вздымайся выше, наш тяжкий молот,
В стальную грудь сильней стучи…
 

Крепость продолжала жить. А у завыркинцев почему-то пропала охота штурмовать горцев. К тому же в это время случилась с Филькой Сычом и его друзьями неприятная история: попались они у себя за Выркой в чужом саду и с тех пор присмирели. Горцы же по-прежнему зорко охраняли колхозный сад. Наблюдательный пункт продолжал существовать, хотя уже наступала осень и вместе с ней школьные занятия.