Текст книги "Всадник на белом коне (СИ)"

Автор книги: Василий Горъ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

– Увы, нет. И даже не догадываюсь, ведь о деятельности Призрака до ухода из Системы не ходило даже невнятных слухов. Мы знали, что он профи, каких поискать, иногда обращались за помощью и, не задумываясь, выполняли его неофициальные просьбы. Кто из уважения, кто из чувства благодарности, а кто и из страха. Да и какая теперь разница – любая попытка проявить хоть какой-нибудь интерес к этой теме поднимет волну, которая сметет не только нас с тобой, но и наших близких.

– Я дергаться не собираюсь! – твердо сказал я, почувствовав в словах Бульдога не только лютую ненависть к убийцам жены и неподдельное уважение к моему отцу, но и нешуточное беспокойство за родственников. – Просто вы заставили вспоминать. И разбередили душу.

Геннадию Александровичу ощутимо полегчало. Однако в его взгляде появилось чувство вины, и он чуть суетливо предложил при первой необходимости обращаться к нему за помощью. Впрочем, предложение прозвучало вполне искренне, и я коротко кивнул. А потом к нам подошла Кравцова, как раз закончившая заниматься по своему плану, и устроила мне форменную головомойку в связи с тем, что я, видите ли, скрывал свои способности:

– Скажи ты Алексею Алексеевичу, что умеешь так стрелять, был бы уже оформлен сотрудником какой-нибудь силовой структуры и получил на руки весь комплект документов на право ношения и применения оружия!

– А есть необходимость торопиться? – хмуро поинтересовался я.

– Дают – бери, бьют… – начала, было, она, но прервалась и усмехнулась: – Хотя второе точно не про тебя!

– Угу… – согласился я, потом посмотрел на часы и отправился вызволять Линь из плена мужиков, по достоинству оценивших ее формы и усиленно продлевающих время общения озвучиванием «жизненно необходимых» советов…

…До площади Киевского вокзала долетели за считанные минуты. Заехали на паркинг «Европейского», приткнули «Гелик» на свободное место, спустились на третий этаж и с подачи Кравцовой вломились в ресторан «Путь барашка». Знакомство с меню только усилило зверский голод, так что мы назаказывали еды на пятерых. И попросили официанта не тянуть с доставкой холодных закусок и сока, ибо наши желудки вот-вот начнут переваривать сами себя.

Парень пообещал поторопиться и тут же исчез. Мои спутницы, переглянувшись, решили сходить «попудрить носики» и последовали его примеру. А я вытащил телефон, заглянул на свою страничку, проглядел названия самых популярных тем, поднятых подписчиками, выбрал самую интересную и зачитался. Слава богу, не как обычно – среагировал на возвращение официанта, притащившего тарелки с бастурмой, сыром и свежей зеленью, вспомнил, что хотел добавить к заказу говяжий язык с хреном, начал озвучивать свое желание и наткнулся взглядом на плотно сбитого китайца в строгом темно-синем костюме, обнаружившегося за соседним столиком.

Трудно сказать, что именно мне в нем не понравилось, но буквально через мгновение я оказался на ногах и отправился за девчонками. А когда приблизился к соотечественнику Джинг, убедился, что предчувствия меня не обманывают – он вальяжно встал с кресла и демонстративно сдвинул в сторону полу пиджака, чтобы я смог увидеть рукоять QCZ-29, пистолета с интегрированным глушителем, с большим удовольствием используемого киллерами и сотрудниками спецподразделений Китая. А после того, как я замер и начал поднимать руки, ослепительно улыбнулся:

– Настоятельно рекомендую вернуться на место и уделить внимание холодным закускам!

Изображать панический ужас я научился еще лет в десять, нарабатывая рефлексы, необходимые для выживания. Так что включился в «работу» чуть ли не раньше, чем идентифицировал угрозу – вжал голову в плечи, «помог» подбородку безвольно задрожать, начал опускать испуганный взгляд к полу и… «увидел что-то еще более опасное» за левым плечом охамевшего китайца.

Доли секунды, потребовавшейся ему на оценку изменений в моем поведении, хватило за глаза – я сократил и без того короткую дистанцию, вдребезги разнес квадратный подбородок, сместился в сторону, сбил с ног отключившееся тело подсечкой и нанес по нему еще три удара, ломая ключицы и неудачно подвернутую ногу. Закончив с гарантированной иммобилизацией скота, испортившего нам обед, дважды ткнул в правую нижнюю кнопку часов, подавая сигнал опасности ГБР, и сразу же сорвался на бег.

Выкладывался, как последний раз в жизни – несся вперед, сломя голову, уворачиваясь от попадавшихся на пути посетителей ТРЦ и не обращая внимания на их возмущенные вопли. Увидев вожделенную дверь, вынес ее плечом, тут же нырнул влево-вниз, сбивая прицел Кравцовой, пребывающей в боевом режиме, чуть придержал ствол, начавший было смещаться следом за моей тушкой, и раздраженно рявкнул:

– Это я, Денис! Помощь нужна⁈

В принципе, можно было обойтись и без рыка, и без дурацкого вопроса: Настя пребывала в адеквате, полностью контролировала ситуацию и была готова к любым неожиданностям. А две китаянки и китаец, обнаружившиеся в туалете, мирно лежали в стремительно увеличивающихся лужах крови и, судя по стекленеющим взглядам, готовились к следующим перерождениям.

– До подхода парней меньше минуты. К стволам косорылых даже не подходи. И заткни дуру в предпоследней кабинке – достала! – отрывисто протараторила она, не отрывая взгляда от проема, моими стараниями лишившегося самой важной детали.

На истошные вопли насмерть перепуганной «дуры» мне было плевать с высокой горки – я перепрыгнул ближайшее алое пятно и вихрем понесся вдоль кабинок. Бледную, как смерть, крашеную блондинку лет сорока пяти, в ужасе забившуюся в угол между перегородкой и унитазом, проигнорировал. Зажмурившейся и трясущейся мелкой дрожью девчушке лет двенадцати мягко сообщил, что все самое страшное уже закончилось, и ее вот-вот выведут наружу хорошие дяди. А когда нашел Джинг и убедился, что она в относительном порядке – то есть, не ранена и в состоянии нормально соображать – позволил себе слегка расслабиться и, наконец, озвучил мысль, которая билась на задворках сознания:

– Настен, отправь кого-нибудь в ресторан забрать «языка», которого можно будет допросить.

– О-о-о, красавчик!!! – восхитилась она. – А мои оказались настолько шустрыми, что пришлось валить их наглухо.

В последнем я нисколько не сомневался, так как успел обратить внимание и на вдребезги разбитые зеркала, и на россыпь характерных отверстий на дальней стене туалета, и на выбитую из плеча левую руку мужика, вне всякого сомнения, ворвавшегося в помещение уже после того, как Кравцова завалила его… хм… подружек:

– Главное, что выкрутились. А остальное – мелочи, которые можно вынести за скобки…

…Если бы не творческий дуэт очень высокооплачиваемых адвокатов Горина, прибывших в «Европейский» через сорок минут после полиции и быстро унявших нездоровый энтузиазм перевозбудившихся силовиков, то разборки по поводу «чрезвычайного происшествия» затянулись бы как минимум до утра. А так мы дали все необходимые показания, подписали вменяемое количество бумажек, пообещали не покидать города в течение двух недель и уже в начале двенадцатого отправились домой. Само собой, не одни, а в сопровождении двух автомобилей все той же ГБР. Пока неслись по ночному городу, Настена дозвонилась до ресторана «Ирыстон», заказала доставку сразу восьми пирогов с картошкой и сыром, а после того, как сбросила звонок, принялась расписывать достоинства осетинской кухни. Рассказывала очень красиво и настолько вкусно, что я, сидевший на заднем сидении и баюкавший в объятиях перенервничавшую Джинг, чуть не захлебнулся собственной слюной. Увы, китаянка оказалась куда толковее, чем хотелось бы – выслушав описание двух первых блюд, она благодарно сжала пальчики на моем запястье и грустно улыбнулась:

– Я уже почти в норме! Да, ненависть к уродам, почему-то решившим, что я их личная собственность, и они имеют полное право распоряжаться моим будущим так, как им заблагорассудится, никуда не делась. Но страха, почти парализовавшего меня в туалете, уже нет: я понимаю, что меня все равно когда-нибудь выкрадут, запрут в каком-нибудь подвале и заставят лечить богатое старичье, но…

– Извини, что перебиваю, но почти уверена, что эта попытка похищения была последней! – на миг повернувшись к ней, без тени улыбки сообщила Настена.

– Почему? – хором спросили мы с Линь.

– Ты работаешь на Алексея Алексеевича, и он считает тебя своей. Само собой, в хорошем смысле этого слова. В тех кругах, в которых вращается наш работодатель, любая попытка наложить лапы на чужую собственность считается личным оскорблением, а вариантов реакций на подобное хамство не так уж и много. Вывод напрашивается сам собой: в ближайшее время в Китай прилетит группа очень непростых ребятишек, и быстренько объяснит всем заинтересованным лицам их неправоту. Да так доходчиво, что о тебе побоится вспоминать даже глава твоего рода!

– Хотелось бы верить… – с надеждой выдохнула Линь.

Кравцова насмешливо фыркнула и посмотрела на нее через зеркало заднего вида:

– Джинг, я знакома с Гориным уже не первый год и, между нами, девочками, говоря, принимала участие в нескольких объяснениях неправоты!

Китаянка ощутимо повеселела:

– Значит, мне остается разобраться с последней проблемой…

– С какой именно?

– Подобрать слова, которыми можно выразить тебе и Денису всю мою благодарность!

– Может, попробуешь обойтись без слов? – ехидно поинтересовалась Настя и вызвала крайне неоднозначную реакцию: не успев дослушать эту фразу, Джинг обхватила руками мою шею и впилась в губы! Целовалась крайне неумело, но вкладывала в этот поцелуй столько души, что я не рискнул его прервать. А после того, как оторвалась и перевела дух, удивила снова:

– Шутки на тему близости с Денисом меня больше не смущают! Я решила, что с сегодняшнего дня буду жить текущим мгновением, напрочь отпустила тормоза и подарю себя нашему парню уже этой ночью. Вопросы?

– Солнце, мне вполне доста-… – начал, было, я, но был прерван на полуслове:

– Я знаю, что нравлюсь тебе, как личность, и что ты не собираешься делать ни одного шага навстречу, чтобы ненароком не затоптать росток зарождающейся дружбы. Но одной дружбы мне уже мало: я хочу стать одной из двух женщин, с которыми ты разделишь свой Путь!

– Джинг, мой Путь плани-…

– Денис, тебя раскручивают комплексно! – воскликнула она, зачем-то выделив интонацией последнее слово. – И, насколько я поняла объяснения Насти, бабы, которых будут подкладывать тебе в постель, станут одной из самых незначительных граней этого процесса: с первых чисел декабря ты начнешь появляться в разнообразных ток-шоу; в начале следующего года примешь участие в каком-то новом и ужасно дорогом телевизионном проекте; к лету планируется выпуск компьютерной игрушки, в которой ты…

– Так, стоп, откуда все эти сведения и почему я обо всем этом ничего не знаю⁈

– От меня… – подала голос Кравцова. – Но все вышеперечисленное – пока в планах, которые пойдут в работу только после того, как ты выиграешь чемпионский пояс «эм-один» или пару боев в «Овердрайве». Так что выброси эти знания из головы и вкладывай душу в тренировки.

– Он и так выкладывается до предела! – вступилась за меня Линь, потом повернулась ко мне и закончила свою мысль: – Так вот, про тех самых баб, о которых я не договорила. Наивных девственниц, святых и ангелов среди них не будет. Так что перестань комплексовать и делай, что должно.

– Говоря иными словами, трепать тебе нервы сценами ревности мы не планируем… – прокомментировала эту речь «самая преданная фанатка». И, как водится, не преминула поиздеваться: – Зато подшучивать будем круглые сутки…

…Осетинские пироги оказались в разы вкуснее, чем я предполагал. А еще настолько сытными, что после уничтожения трех штук я был не в состоянии даже дышать. Девчонки, принимавшие не менее активное участие в уничтожении этого кулинарного шедевра, сошли с дистанции чуть раньше, но пребывали в том же состоянии. Надо ли говорить, что дверной звонок, залившийся омерзительно громкой трелью в начале первого ночи, мгновенно испортил нам настроение и вызвал волну переглядываний? В общем, выяснять, стоит ли открывать дверь незваному гостю, нехотя вызвался я – кое-как вылез из-за стола и поплелся в прихожую.

Увы, первый же взгляд на монитор, демонстрирующий коридор по ту сторону входной двери, напрочь избавил меня от иллюзий и вынудил разблокировать замок. Правда, не сразу – перед тем, как впустить в квартиру Алексея Алексеевича, я не очень стремительно метнулся в кухню и отправил расслабившихся красоток одеваться.

Переступив порог и поздоровавшись, Горин заинтересованно повел носом и вопросительно выгнул бровь.

– Пироги. Осетинские. Поделимся… – начал сообщать я, реагируя на каждое следующее шевеление последней. – Во-первых, для вас не жалко, а, во-вторых, мы сильно переоценили свои силы и заказали слишком много.

«Генеральный спонсор» явно обрадовался, в темпе разулся, влез в домашние тапочки и рванул на запах. Оказавшись в одном из самых уютных уголков квартиры, упал в свободное кресло, дождался моего появления и спросил, нет ли у нас черного чая. А через пару минут, насыпав в здоровенную кружку аж четыре ложки сахара, переложил на чистую тарелку добрую четверть пирога, откусил приличный кусок и зажмурился от удовольствия!

– Последний раз ел в половине восьмого утра, так что голодный, как собака! – признался он, проглотив следующую порцию и запив ее парой глотков напитка, от сладости которого должно было слипнуться все и вся. – А твои красотки, наверное, наводят марафет?

– Сейчас будут… – сообщил я, услышав отдаленный шелест задвигаемой дверцы гардероба.

«Красотки» нарисовались возле нас меньше, чем через полминуты, обменялись с Гориным приветствиями и засуетились – притащили ему мясную нарезку, сыр, два вида варенья, столовые приборы, салфетки и т. д. Закончив метаться между шкафами, холодильником и столом, чинно опустились на свои места и включились в легкий застольный треп ни о чем, который начал и поддерживал Алексей Алексеевич. Благо темы поднимались интересные, а работодатель был настроен более чем благодушно и выказывал интерес к нашим мнениям.

Переход беседы на серьезные рельсы произошел сразу после того, как от предпоследнего пирога остались одни воспоминания – аккуратно положив вилку с ножом на пустую тарелку, наш ночной гость вытер губы салфеткой, зачем-то скатал ее в трубочку и повернулся к китаянке:

– Джинг, я приношу тебе искренние извинения за сегодняшний инцидент в «Европейском» и обещаю приложить все усилия для того, чтобы подобное больше не повторилось!

– Алексей Алексеевич, вашей вины в этом инциденте нет – это не первая попытка моего похище-…

– Прости, что перебиваю, но с тех пор, как ты работаешь на меня, я несу ответственность за все, что с тобой происходит.

Линь тут же оказалась на ногах и сложилась в поклоне глубочайшего уважения:

– Ваша позиция достойна восхищения. Но извиняться не за что – Настя с Денисом не дали похитителям ни единого шанса!

Горин попросил ее сесть и больше не вскакивать, дождался, пока она опустится в кресло, и криво усмехнулся:

– Анастасия Олеговна и Денис – это самый последний рубеж обороны, и к ним у меня претензий нет. А два предыдущих, грубо выражаясь, лоханулись – не обратили внимание на появление стороннего интереса к твоей персоне, не срисовали слежку и так далее. Впрочем, это внутренняя кухня, и в подробности процесса я вдаваться не буду. Скажу лишь, что все виновные уже получили по шапке, а сейчас я собираюсь восстановить справедливость.

После этих слов он положил на стол кредитку и пододвинул ее к Джинг:

– Тут компенсация за испытанный стресс. Купи себе подарок, который согреет душу и поможет вычеркнуть из памяти эти неприятные минуты.

– Алексей Алексеевич…

– Джинг, Анастасия Олеговна с Денисом в защитницах не нуждаются. Даже в таких прелестных и боевитых, как ты: я по достоинству оценил то, что они для тебя сделали, просто перечислил их премии на уже имеющиеся счета.

– Поняла. Извините за горячность. И большое спасибо как за заботу, так и за будущий подарок.

– Ничего страшного. Пожалуйста! – в ее же стиле ответил Горин и перешел к следующему вопросу. На этот раз посмотрев на меня: – Денис, твоя предусмотрительность дала результаты – поломанный тобой мужик оказался командиром группы, решившим гарантированно вывести из игры «единственного бойца» в вашей компании! Так что твоя напарница положила тех, кто не знал ровным счетом ничего, а ты подал нам на блюдечке с голубой каемочкой единственного человека, через которого можно было добраться до заказчика. Кстати, удар в челюсть получился зачетный – я до сих пор умираю со смеху!

– Простите? – осторожно сказал я, надеясь узнать, что смешного было в этом ударе.

Алексей Алексеевич явно ждал чего-то подобного, так как заранее расплылся в ехиднейшей улыбке:

– Парни, обыскивавшие этого красавца, нашли сразу три микро-ампулы с очень хитрыми составами. Первый мог отправить его в летаргический сон, идентифицируемый, как смерть. Второй – в кому с возможностью быстрого отката к нормальному состоянию при наличии соответствующих средств. Третий – на практически мгновенное свидание с предками. Однако прокусывать эти самые ампулы оказалось нечем, так как твоими стараниями прокусывалка превратилась в хлам!

– Я сильно торопился. А он мешался под ногами… – ухмыльнулся я.

– Да, я видел. И даже отправил записи с камер ресторана пиарщикам. Правда, фрагмент, на котором видно твое лицо перед началом атаки, распорядился стереть к чертовой матери даже в исходниках.

– Почему? – заинтересовалась Кравцова.

– Денис слишком профессионально изобразил патологического труса, и демонстрация этой части ролика вне контекста гарантированно разрушит даже самый идеальный имидж. Кроме того, тщательный анализ тайминга действий Чубарова за эти несколько секунд однозначно вызовет нездоровый ажиотаж у тренерских штабов его будущих противников.

– Черт, а я бы посмотрела… – мечтательно вздохнула она, не нашла взаимности и изобразила жуткую обиду. Но Горина это не проняло – допив вторую кружку чая, он откинулся на спинку кресла и снова обратился к Линь:

– Как ты, наверное, догадалась, уродца, вырубленного Денисом, уже допросили и выбили из него информацию, позволяющую выйти на заказчика. Для окончательного решения проблемы с этим любителем отжимать чужих специалистов и воспитательных бесед с остальными заинтересованными в тебе лицами моим людям понадобится порядка трех недель. Все это время тебе придется жить чуть менее свободно, чем сейчас. То есть, передвигаться между этим жилым комплексом и «Атлантом» только в машинах с затемненными стеклами, перед каждым выездом в город ставить в известность усиленную группу сопровождения и отказаться от посещений каких-либо увеселительных заведений.

– Даже в таком режиме у меня будет на порядок больше свободы, чем было дома! – флегматично заявила китаянка. – Кроме того, я уверена, что заскучать мне не дадут. Так что этих ограничений я, скорее всего, даже не замечу…

…Следующие полчаса Алексей Алексеевич смаковал айвовое варенье, прихлебывал все такой же сладкий чай и неторопливо описывал все те мероприятия по раскрутке, в которых мне предстояло принять участие на следующей неделе. К рассказу о первом – съемках для авторской программы «Ударная мощь России», выходящей на телевизионном канале нашего промоушена – я отнесся более чем положительно. Ибо с большим уважением относился к ее ведущему, некогда прошедшему путь от рядового бойца до чемпиона мира в двух весовых категориях, и знал, что этот человек никогда не задает гостям студии дурацких или провокационных вопросов. Зато от требования поучаствовать в открытии спортивного зала в «родном» детдоме, вроде как, отремонтированного на мои призовые за последний бой, встал на дыбы:

– Алексей Алексеевич, поверьте, ничем хорошим это не закончится! С тех пор, как Борисыч взял надо мной шефство, перевел на «особый график» и стал вкладывать в меня деньги, я превратился в объект для лютой ненависти! Вдумайтесь: пока обычные обитатели этого заведения жили по двадцать человек на комнату, дурели за партами, жрали всякую дрянь, занимались принудительным трудом и бесцельно слонялись по территории, я жил в отдельном помещении с надежным замком, сдавал экзамены экстерном, питался «по-королевски», не вылезал из спортзалов и летал по всей стране на соревнования!

– Денис, не шуми – с обитателями детдома уже поговорили. Расписали перспективы при хорошем поведении, объяснили, чем закончится плохое, и доказали, что у нашей компании слова никогда не расходятся с делом. Да, их любви тебе это не прибавит. Но открытие спортзала пройдет, как по нотам. Равно, как и все дальнейшие мероприятия, которые мы еще проведем с воспитанниками этого заведения.

– Что ж, вам виднее… – решив, что сделал все, что мог, покладисто сказал я. И заставил Горина криво усмехнуться:

– Я понимаю, что ты с куда большим удовольствием помог бы любому другому детдому страны. Но такой поступок будет слишком сложно объяснить.

Утверждение было более чем логичным, и я нехотя кивнул:

– Согласен. И сделаю все, что от меня потребуется.

– Вот и замечательно! – улыбнулся «генеральный спонсор», быстренько допил остатки чая, поблагодарил девчонок за гостеприимство и решительно встал из-за стола: – У вас здорово, но мне пора домой. Хотя мои уже давно спят.

Мы вежливо посочувствовали, проводили его до лифта и вернулись обратно в квартиру. Когда я захлопнул дверь, Кравцова развернула меня к себе лицом, обняла за талию, приподнялась на цыпочки и уставилась в глаза:

– Не грузись – как бы к тебе ни относились другие воспитанники, деньги, вложенные в инфраструктуру детдома, хоть немного, да улучшат их жизнь, а значит, послужат доброму делу. Большинство мероприятий, в которых ты примешь участие в процессе своей раскрутки, тоже можно считать условно положительными. Что в Большом Бизнесе очень большая редкость – абсолютное большинство личностей, которых мы считаем успешными, шло к своим целям по трупам. Причем как в переносном, так и в прямом смысле этого слова. Дальше объяснять, или додумаешься сам?

– Не надо, как-нибудь справлюсь… – угрюмо буркнул я, заявил, что иду мыться, и попробовал выскользнуть из «захвата». Ага, как бы не так – Настя вывела меня из равновесия, вбила спиной в дверь и демонстративно помотала головой: – Нет, мыться идете вы с Джинг. А потом перебираетесь в койку и отрываетесь до потери пульса!

– Может, перенесем это де-… – осторожно начал я, но был прерван на полуслове:

– Даже не думай! Девочка перенесла очень серьезный стресс. И ей надо как следует расслабиться…