Текст книги "Седьмой (СИ)"

Автор книги: Василий Горъ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 26 страниц)

Чтобы случайно не рассыпать лакомство по кровати, я заставил себя отказаться от мыслей о погоне за плутовкой и последующим наказанием. Поэтому придумал и реализовал альтернативный план: сказал, что страшно соскучился, ласково провел ладонями по бедрам Богини, затем отвел в сторону правую руку и с намеком посмотрел на беглянку. Через мгновение она упала на предложенное место, юркнула под мышку и попалась! Правда, при этом с такой нежностью потерлась щечкой о мое плечо, что мстить сразу же расхотелось. Напрочь. И я поинтересовался, чем они занимались в медкапсулах.

– В кейсе, который мне вручила Аннеке, было три комплекта совершенно сумасшедших имплантатов! – восторженно выдохнула Лани. – Правда, на рабочий режим они выйдут только через шесть часов, но космических битв, вроде как, пока не планируется…

– А если повоевать и придется, то толку от нас пока никакого… – поддакнула ей Муза. И мечтательно уставилась в стену: – Зато, когда мы вытрясем из пассажирок все, что они знают, и пройдем какой-нибудь специализированный курс…

– …то сразу же начнете уговаривать меня свозить вас на подходящую войнушку?! – рассмеялся я. Потом чмокнул «надувшуюся» девушку в носик и поинтересовался: – Кстати, скажи-ка мне, милая, чем тебя так загрузила Альери?

– О, «милая»! – задрала нос эта оторва, а затем посерьезнела: – Сказала, что проглядела отчет СОК о нашем отдыхе и тратах, сделала очевидные выводы и хочет предложить перевести Эви в КОШ… э-э-э… в Королевскую Общеобразовательную школу. А это самое престижное учебное заведение Тэххера для такой мелочи!

– И?! – поторопил ее я.

– И мы поругались! – виновато опустив взгляд, вздохнула она. – Она доказывала, что будущий интеллектуальный резерв королевского рода должен обучаться за счет Короны, а я уперлась!

– В итоге-то хоть помирились? – добродушно поддел ее я.

– Ага. После того, как поторговались и пришли к компромиссу: сумма, перечисленная на счет школы, которую я выбрала сама, будет тратиться на более продвинутые учебные курсы и имплантаты, чем выдаются по умолчанию.

Я уважительно хмыкнул, так как во время той, второй аудиенции несколько раз сталкивался с Альери лбами и знал, насколько сложно ей что-то доказать, если она не хочет идти навстречу:

– Скажи, если бы тебе месяц назад кто-нибудь сказал, что ты переспоришь королеву, поверила бы?

– Неа! Но месяц назад я о ней не знала ровным счетом ничего. А сейчас знаю. И видела, как ты с ней общаешься. Поэтому там, в ангаре, просто чувствовала себя Ратианой Ромм и вела себя соответственно…

[1] Клорх – один из самых опасных хищников Тэххера. Символ неудержимой ярости.

Глава 19 Ланина Овельс Ромм

23 июня 2411 года по ЕГК

Открыв глаза и обнаружив, что на меня падает раскаленный метеорит, я схватила спящего Дэна в охапку, перекинула через себя к стене и взвыла от ужаса, поняв, что выдернуть Рати не успеваю. А когда сообразила, что метеорит – это трехмерная картинка из ДАС, появление которой завязано на изменение ритмов моего мозга одной очень вредной девицей, вышла из себя. И тут же вернулась обратно: «очень вредная девица», правильно «прочитавшая» последовательность вспышек эмоций и оценившая мое отношение к себе, раз двадцать призналась в почтении, после чего клятвенно пообещала так больше не шутить.

В то, что ТАК она шутить не будет, я поверила. В то, что не будет шутить ВООБЩЕ, конечно же, нет. Поэтому простила, согласилась с тем, что розыгрыш получился великолепным, и сообщила, что моя месть будет куда страшнее. А когда Рати радостно согласилась, принялась колотить… Ромма. Подушкой. За то, что он, вместо того чтобы меня защитить, все это время хохотал!

Муза помогла. Обоим. В смысле, тоже схватила подушку и принялась лупить, кого попало. И отрывалась до тех пор, пока мы с Дэном не объединили усилия и не защекотали ее до икоты. После такого веселого подъема ложиться досыпать, да еще и на каких-то двадцать семь минут, никто не захотел, и мы отправились умываться. И устроили еще одно побоище в душевой кабинке. Правда, куда менее масштабное, так как втроем в ней было все-таки тесновато. В результате в спортзал ввалились, можно сказать, разогретыми и готовыми к чему угодно. Посмотрели на заспанные лица пассажирок и великодушно помогли им проснуться – «пробежали» разминку процентов на двадцать быстрее, чем обычно.

После разминки Ромм вдумчиво прогнал всех нас по базовой технике и передвижениям, дал десяток связок посложнее, а когда определился с уровнем подготовки Дотти и Олли, вдруг прервал тренировку и обратился к ним с небольшой речью:

– Дамы, вы вложили в свою технику не один год каторжного труда, и это чувствуется: вы быстрые, жесткие и, как я понимаю, неплохо «набитые». Однако я не сторонник боев по принципу «кто кого сломает первым», поэтому учу своих девочек не так, как учили вас: в том, что они отрабатывают, превалируют мягкие блоки и отводы, очень много ударов непривычными для вас ударными поверхностями, захватов, бросков с использованием инерции противника и так далее. Если вы считаете тот путь, по которому вы уже идете, единственно верным, я могу работать в стиле, который вам уже знаком. И, тем самым, помогать двигаться дальше. Если нет, готов предложить, скажем так, апгрейд уже имеющихся навыков.

– А можно посмотреть на вашу систему в действии? – заинтересованно спросила Дотти.

– Само собой! – кивнул Ромм, оглядел нас с Ратианой, понял, что отрабатывать что-либо, пока он дерется, мы не сможем, так как умрем от любопытства, и отправил в дальний угол. Тянуться.

Правила ознакомительного поединка с Рраг в его исполнении звучали коротко и очень емко:

– Нападай. Лучше всего – постепенно наращивая темп…

Она показала взглядом на терминал ВСД, и тут же получила дополнение:

– Защита пока не понадобится.

Пожала плечами, наметила улыбку и подобралась, в мгновение ока превратившись в жесткого и нацеленного на победу бойца. Нет, она не играла, просто привычно перешла в боевой режим, в котором выглядела и чувствовалась именно так. Еще через миг выбросила левую руку в уровень горла Ромма и провалилась. Добавила «двойку» в голову и корпус – «завязла». Попробовала выстрелить той же двойкой, но с добавлением удара голенью по внутренней стороне бедра, но неожиданно для себя оказалась к Дэну спиной и пропустила легкий хлопок по почке.

Удивилась. Повернулась к Дэну лицом, разорвала дистанцию и рванула в следующую атаку. Процентов на двадцать быстрее и акцентированнее первой. Какой планировалась серия ударов я, честно говоря, не поняла, так как сразу после ее удара голенью по бедру и атаки левой рукой в висок Ромм вдруг сократил дистанцию. Практически до предела. И не позволил нанести ни одного удара локтями или коленями!

Когда громила, наконец, позволил Дотти вырваться из ближнего боя, бедная женщина озадаченно потерла подбородок. А он очень благожелательно предложил ей работать на полной скорости и в полную силу, так как «уже приспособился к ее технике и не сделает ей больно»! К моему удивлению, на это заявление среагировала не Рраг, а Олли – сначала полыхнула острым интересом, а затем, судя по характерному «скачку» в эмоциях, ускорила реакцию, впрыснув себе боевой коктейль.

Следующие минуты две с половиной Дотти чувствовала себя несмышленой девчушкой, утопающей в болоте. Меньшая часть ее ударов проваливалась в пустоту. Большая – вязла и теряла силу в мягких блоках, причудливо меняла траектории и приводила в положения, оказываться в которых эта женщина явно не рассчитывала. Потом «пассажирка» начала падать. Мягко, с очень корректными поддержками в тех случаях, когда страховки по каким-то причинам не получались. А когда в ее эмоциях, наконец, появилась растерянность, Ромм пригласил присоединиться к бою и Олли. И тут началось то самое веселье, через которое мы с Рати уже проходили!

Три минуты пятнадцать секунд он творил с ними все, что хотел: сталкивал одну с другой, запутывал их в собственных конечностях и одежде, укладывал друг на друга в самых непотребных позах, «вязал», бросал и так далее. Потом разорвал дистанцию, показал, что бой завершен, и без всякой рисовки пожал плечами:

– В общем, где-то так…

«Единственно верный путь»? Вечно невозмутимая ледышка Дотти полыхнула забавной смесью эмоций из дикого восторга, робкой надежды, недовольства самою собой, неукротимой решимости и чего-то там еще, после чего неуверенно улыбнулась:

– Дэниел, я была бы счастлива попробовать Ваш путь!

– Просто «Дэн». И – «ты»! Мы ведь не в рубке, правда?

– Я просто под впечатлением! – призналась она. И протараторила длиннющее предложение: – Понимаешь, я, дура, мечтала научиться тому переходу с ударом палаша, которым ты зарубил Бешеного Клорха Ти’Вест, а оказалось, что надо было просто попроситься в ученицы!

– Еще одну дуру в ученицы возьмешь? – ехидно спросила Олли, в чувствах которых вместо восторга, надежды, недовольства и решимости чувствовались легкое удовлетворение и интерес. Причем не интерес женщины к мужчине, а интерес ученого, наблюдающего за ходом эксперимента или за подопытным животным!

В первый момент такое отношение к моему мужу порядком взбесило, но потом я вспомнила вечернюю беседу с Дэном, его просьбу не воспринимать поведение этой женщины, как попытку его обидеть или как-то унизить, и сосредоточилась на чувстве удовлетворения. В таком режиме восприятия злость быстро улетучилась, и я смогла сосредоточиться на их беседе. Вернее, на ее последней фразе:

– Что ж, раз решение принято, почему бы нам не перестать бездельничать и не потренироваться?

Следующий час Ромм выжимал из нас все соки. Из нас – это из меня и Рати, так как знал, в какой мы физической форме, уже дал нам некоторый объем базовых навыков и понимал, чем и как нас можно нагрузить. Олли и Дотти он терроризировал существенно мягче, большую часть времени заставляя вникать в смысл исполняемого движения, а не повторять его бездумно десятки или сотни раз. Когда дело дошло до тренировочных поединков, мы с Ратианой похватали свою защиту, а «пассажирки» минут на пять умчались в свою каюту, чтобы слить в синтезатор динамические модели их фигур. А когда вернулись, для меня и Музы начался кошмар.

Почему? Да потому, что Дэн постоянно ставил нас в пары со старшими, которые были намного жестче, опытнее и сильнее нас, давая возможность «накатать» уже изученные элементы на незнакомых противниках. При этом постоянно менял вводные, жутко придирался и комментировал ошибки так, что хотелось его убить. Правда, с каждой следующей минутой это чувство появлялось все реже и реже. Ибо по мере привыкания к пластике и возможностям «пассажирок» мы все лучше понимали, что наши навыки, отрабатываемые меньше месяца, реально РАБОТАЮТ! И позволяют побеждать тех, кто еще месяц назад порвал бы нас в лоскуты!

Кстати, в самом конце тренировки, когда с поединками было покончено, и мы начали тянуться, Дэн присел на корточки перед Дотти и поинтересовался:

– Совет примешь?

Она, не задумываясь ни на мгновение, тряхнула волосами:

– Да!

– Забудь про силовые тренажеры – из-за них ты стала деревянной и разучилась расслабляться.

– Не поняла? – удивилась Рраг и села в поперечную «веревочку».

– Ляг на спину, закрой глаза и полностью расслабься… – попросил он. А когда она выполнила его просьбу, поднял ее руку за кисть, начал что-то говорить и вдруг разжал пальцы. После чего усмехнулся:

– Расслабленная конечность падает. Твоя зависла в воздухе…

– Дэн прав! – поддержала его Олли. – Если смотреть со стороны, то он похож на текучую воду, а ты на камень!

– Хорошо, хоть не на бревно! – пошутила Рраг. И подняла взгляд на Ромма: – Объяснишь, что и как делать?

– Угу. Вечером. Если захочешь…

…Завтрак прошел весело и как-то уж очень быстро. Скорее всего, потому, что чуть-чуть «согревшаяся» Дотти перестала изображать статую, начала улыбаться и изредка шутить. Увы, после него Дэн озвучил распорядок дня, и нам с Рати стало не до веселья: убрав со стола и забежав в санузел, мы завалились в УТК на четыре часа.

Первые минуты две с половиной, пока искин учебно-тренировочного комплекса снимал параметры мозга, сверял его с базой данных корабля и подгружал учебный материал, мне было слегка не по себе. Потом перед глазами развернулась знакомая программная оболочка, искин приступил к тестированию, и я мысленно задрала нос – оказалось, что за время тренировок «в кресле» Дэн вбил в меня весь базовый курс и семьдесят четыре процента продвинутого!

На таком эмоциональном подъеме материал усваивался сам собой, тесты щелкались, как орешки, и концу четвертого часа я чувствовала себя почти всесильной! Поэтому, выбравшись из капсулы, с трудом дождалась, пока закончит Рати, убедилась, что она сияет не меньше меня, и утащила ее в каюту. Отдыхать и ждать любимого мужчину.

Дождались. Увидели измученное лицо Ромма, вспомнили его первые беседы с Доэль, разозлились, вскочили с кровати и… оказались в его объятиях:

– Все нормально! Просто мне опять пришлось переварить очень большой объем информации.

– То есть, это не из-за них?!

– Они великолепные специалисты, обладают широчайшим кругозором и потрясающими мозгами! За одну возможность учиться у таких, как они, можно отдать несколько лет жизни. А сегодняшние попытки Олли вывести меня из себя были редкими и какими-то несерьезными.

– Ты ей интересен, как подопытная мышка для ученого! – угрюмо пожаловалась я.

– Ты ошибаешься! – мягко сказал Дэн. – Да, интерес в ней есть. Но он не «вертикальный» и сверху вниз, а «горизонтальный», равный. Понимаешь, в течение жизни она придумала какое-то безумное сочетание критериев для людей, которых готова к себе подпустить. И теперь пытается понять, подхожу я под них или нет.

– А выбросить лишние и упростить «систему» не судьба? – язвительно поинтересовалась Рати.

– Как правило, каждый такой «критерий» – следствие допущенной ошибки, пережитой боли, страха и так далее. Что мы знаем о ее прошлом? Ничего. Поэтому вместо того чтобы судить, не зная, давайте просто подождем. Договорились?

Взгляд на Ти’Лаути под таким углом зрения избавил меня от последних остатков раздражения и предубеждения, и во время обеда я попробовала оценить ее поведение объективно. Картина получилась очень даже ничего. Во-первых, эта женщина была невероятно умна и пользовалась своими мозгами легко и непринужденно. Скажем, во время шуточных пикировок без всяких проблем выворачивала наизнанку любую фразу и на новом основании доказывала все, что угодно! Причем делала это остроумно, своевременно и очень доброжелательно. На серьезные вопросы, касающиеся самых разных областей знания, давала образные, легко воспринимаемые и информативные ответы, нисколько не кичась своей начитанностью и профессионализмом. А несколько раз, ничуть не стесняясь, заявила, что в чем-то там не разбирается. Кроме того, она не пользовалась своими мозгами, если можно так выразиться, «во зло» – не «колола», когда могла это сделать, не вытрясала интересующую информацию и не выставляла нас дурами или Дэна дураком. Далее, она всегда трактовала наши слова не так, как было выгодно ей в текущий момент, а объективно, отталкиваясь от эмоций и мелкой моторики, а не от формулировок. И не только искала в нас свои «критерии», но и постоянно двигалась навстречу – демонстрировала свои сильные и слабые стороны, показывала, что готова искать компромиссы и точки соприкосновения, и искренне радовалась каждому мелкому «достижению».

В общем, после такого «анализа» на час обучения «в кресле» я отправилась без всякого внутреннего сопротивления: поднялась в рубку, подключилась к программной оболочке первым темпом, почувствовала, что Олли рядом, и услышала ее первое требование – «пробежаться» по тем тестам, которые уже прошла.

Первые, самые простые, она не комментировала никак. К прохождению «средних» присматривалась без особого интереса. А когда я начала использовать алгоритмы Дэна, полыхнула нешуточным удивлением и захотела узнать, от кого я нахваталась таких решений. Скрывать источник этих знаний глава семьи мне не запрещал, поэтому его я и назвала.

Олли озадаченно хмыкнула, а потом попросила продемонстрировать все предложенные им алгоритмы. Первую треть встретила все тем же хмыканьем. Потом начала заводиться. А когда я добралась до самых сложных, полыхнула восторгом и пробормотала что-то вроде «А парень-то непрост!»

К этому времени час, выделенный для «дуэта», истек, и я уступила кресло старшей. А сама, гордо задрав нос и подхватив Рати под локоток, опять умчалась к УТК…

…Последний час перед ужином Дэн посвятил, как он выразился, жесткому садомазохизму. Или, говоря другими словами, спаррингами «толпа на толпу» и «каждый за себя». Работали в защите, выкладывались до предела и иногда заигрывались. Но такое, на первый взгляд, безумное времяпрепровождение доставило столько удовольствия, что после команды «Все, на сегодня достаточно!» женская часть группы рухнула на пол вповалку и растворилась в ощущении чистого и ничем не замутненного счастья. И валялась так до тех пор, пока не сообразила, что как-то уж очень незаметно пропавший Дэн уже не только ополоснулся, но и «колдует» над пищевым синтезатором.

Из зала рванули, раздеваясь на ходу и требуя, чтобы он нас дождался. «Бегом» посетили душевые кабинки, натянули футболки, под звуки какой-то очень красивой мелодии ворвались в зал, который оказался погружен в полумрак, посмотрели на уже накрытый стол и непонимающе уставились на торт, из которого зачем-то торчал «лес» горящих палочек!

– Сегодня Рати исполнилось восемнадцать лет! – заговорил Дэн. – Во многих государствах ГС есть традиция на каждый день рождения покупать торт, втыкать в него столько свечей, сколько лет имениннику, и дарить подарки. Поэтому сейчас моя младшенькая задует эти огоньки, а я преподнесу то, что приготовил к этому празднику…

Ратиана тут же оказалась на коленях и дунула. От души! А когда палочки погасли, повернулась к нам и уперлась взглядом в букет свежих аулинарий, цветов, которые символизируют стремление к Единой Мечте! Нет, ничего сложного в том, чтобы купить эти цветы, принести их на корабль и сохранить в стазис-контейнере, не было. Но сам факт того, что ОН узнал о дне ее рождения и помнил о нем все это время, заставило меня зауважать этого мужчину еще сильнее.

– Ух-ты! – в стиле младшей сестрички выдохнула Муза, зарылась лицом в букет, вдохнула запах и… заверещала на весь корабль, когда увидела в руках нашего мужчины два абордажных палаша под ее руку!

Ужин и последовавший за ним «вечер» получился волшебным: мы пили легкое вино, слушали древнюю музыку, смотрели очень добрые двумерные фильмы из той же эпохи и грезили наяву. Причем грезили абсолютно все: Дотти перебирала волосы подруги, положившей голову на ее бедро, и мягко улыбалась. Олли, перестав анализировать все и вся, сопереживала героям тех фильмов, которые показывал Дэн, и обжигала нас не «интересом», а вспышками обычных человеческих эмоций. Рати, весь вечер не отлипавшая от Дэна, прижималась к его теплому боку и что-то задумчиво рисовала пальцем на твердом животе. А мне было просто хорошо! И не только от безумной насыщенности эмоционального фона. Поэтому, когда закончился очередной фильм, «экран» потух и больше не загорелся, я расстроено закусила губу. И не поверила своим глазам, увидев, что по щеке Ти’Оссер скатывается одинокая слезинка…

Глава 20 Дэниел Ромм

28 июня 2411 года по ЕГК

Шестое «утро» в гипере началось с «потери» одного человека – при построении в спортзале Олли сообщила, что у Рраг начались женские проблемы, и она еще до «рассвета» улеглась в медкапсулу на какие-то процедуры. Мысленно посочувствовав бедняжке, я провел разминку, приступил к основной части тренировки и в какой-то момент вдруг понял, что Удавка чем-то сильно раздражена. Ставить ее с девочками в таком состоянии было чревато неприятными последствиями, поэтому я взял ее на себя и постарался выбить неприятные мысли хорошей нагрузкой.

Получилось так себе: пока мы отрабатывали что-нибудь сравнительно простое, тэххерка вкладывала в движения душу и на какое-то время забывалась. Но стоило перейти к сложному или к спаррингам, как злость возвращалась, и тогда она начинала бить в полную силу, словно стараясь выплеснуть свои эмоции хотя бы так.

Во время завтрака этого не чувствовалось – Олли вела себя, можно сказать, примерно. И хотя сама практически не шутила, на подшучивания моих супруг реагировала, как обычно. А минут через пятнадцать после окончания трапезы, когда Лани и Рати уже лежали в УТК, а я только-только завалился на пол пассажирской каюты и морально приготовился к очередным занятиям, вдруг ударила. Причем зло:

– Ты искренне гордишься тем, что являешься «Конкистадором», то есть, продолжателем дела тех, кто сколотил начальный капитал каперством! По-твоему, это нормально?!

– Конечно! – кивнул я. – Капер – это не пират, а патриот своей страны, который делает все, что в его силах для того чтобы помочь ей тогда, когда решается ее судьба.

– Для помощи в войне существуют армия и военно-космические силы! – ощерилась тэххерка. – Значит, у того, кто жаждет не убивать и грабить мирных, ни в чем не повинных граждан, а встать на защиту родины, есть великолепная возможность воплотить в реальность свои устремления, отправившись служить!

– Такая возможность есть далеко не всегда… – вздохнул я. – Иногда на пути реализации такого желания встают почтенный возраст или проблемы со здоровьем. И тогда патриоты, имеющие соответствующие финансовые возможности, делают альтернативный шаг: покупают каперскую лицензию, приобретают списанную военную технику, нанимают экипаж и отправляют его воевать. А эта самая лицензия, между прочим, является вполне официальным документом, выдающимся государством и очень жестко определяющим права и обязанности каперов. В том числе и в отношении, как ты выразилась, «мирных и ни в чем не повинных граждан».

– «Выразилась»? – непритворно удивилась она. – А в твоем мировоззрении такого понятия, как «мирный гражданин» в принципе не существует?!

– Ну почему, существует. Просто мирные и ни в чем не повинные граждане во время войны пребывают на своих планетах, соответственно, никак не пересекаются с каперами. Зато категория вроде бы гражданских лиц, которая, пытаясь заработать на чужой крови, снабжает воюющие стороны средствами истребления себе подобных, а также способствует увеличению продолжительности или эскалации военного конфликта, частенько с ними встречается. И теряет как грузы, так и средства их доставки.

– Тем не менее, захват каждого такого корабля – это чьи-то смерти!

– Далеко не всегда! Впрочем, скажи-ка, что более гуманно, смерть, допустим, десяти членов команды транспорта, перевозящего сто тысяч тонн боеприпасов, или гибель миллионов солдат и действительно мирных жителей, против которых сторона-получатель обязательноиспользует этот груз?

– Вопрос несколько некорректный! – вспыхнула она.

– Почему это? Капер, который проявит необоснованную жестокость по отношению к команде захваченного корабля или не доставит последний в так называемый призовой суд, признается пиратом и оказывается вне закона. Капер, берущий свидетельства обеих воюющих сторон, не соблюдающий правила ведения войны, берущий призы в нейтральном космосе или после окончания срока лицензии – тоже. А правил охоты на пиратов не существует в принципе – их давят все, везде и используя любые возможности!

– Ты хочешь сказать, что каперы отличаются от военных рейдеров только тем, что в его экипаже воюют гражданские лица?

– Да. А еще хочу подвести тебя к одной очень важной мысли: капер по определению не может соперничать с государством, ибо возможности последнего несопоставимы с возможностями арматоров[1]. Тем не менее, те же «Конкистадоры» держали в страхе не только «мирных» перевозчиков военных грузов, но и небольшие эскадры государств-агрессоров. А это, на мой взгляд, свидетельствует как о незаурядном таланте командира Филиппа Шепарда, так и о беспримерном героизме и истинном патриотизме его подчиненных.

– Ладно, допустим, ты меня убедил. Тогда возникает следующий вопрос: они убивали, защищая свое государство. А чем занимаешься ты, вроде как, их идейный последователь? Убиваешь в свое удовольствие?! Размениваешь данные Творцом жизнь и таланты на мелкое воровство и контрабанду?!

Последние два предложения Олли почти прокричала, вскочив с края кровати, сжав кулачки и качнувшись ко мне. Поэтому я ударил в ответ:

– Давай-ка на время отвлечемся от меня и сосредоточим внимание на тебе. Ты – одна из самых умных, образованных и красивых женщин, которых я когда-либо видел. Профессионал высочайшего уровня, обладающий не только нестандартным мышлением, но и навыками его использования, и личность, заработавшая говорящие прозвища «Удавка» и «Нет!».

– Мы, вроде как, договорились изучать тебя! – раздраженно напомнила женщина.

– Я сказал, что не буду препятствовать тебе изучать мою личность, но не обещал не изучать тебя. Мало того, все это время я никак не ограничивал тебя в методах этого самого «изучения», то есть, позволял говорить и делать все, что угодно, а сам только наблюдал. Теперь пришла моя очередь задавать вопросы и получать ответы. И ты не можешь сказать, что это несправедливо! Готова?

Тэххерка нехотя кивнула и села на край кровати. А я неторопливо встал, подошел к ней, опустился на колени и положил ладонь на восхитительно красивое колено… точно так же, как сделала она в самом начале нашего первого занятия:

– Как я только что сказал, ты невероятно умна, образована и красива. Ты видишь мир не только в его внешних проявлениях, но и прекрасно разбираешься в так называемых «подводных течениях» Большой Политики, в кулуарных играх, юриспруденции, экономике и во многом другом. И это меня по-настоящему восхищает… – тут моя ладонь очень-очень медленно заскользила вверх по о-о-очень аппетитному бедру. Причем по его внутренней стороне и не по ткани футболки, а под ней… – Однако при этом я никак не могу понять, почему ты живешь не своей и вполне реальной, а придуманной жизнью! Почему, единожды загнав себя в клетку из придуманных тобою же правил, ты отказываешься понимать, что дверь не закрыта, и для того чтобы выйти наружу, в большой мир, достаточно ее просто толкнуть?

Взгляд женщины похолодел, а лицо превратилось в маску, такую же бесстрастную, как когда-то была у Дотти.

– Вот и сейчас ты слушаешь, но не позволяешь себе услышать то, что я говорю! – продолжил я, добравшись до самого верха бедра и «негодующе» уперев указательный палец в мигом затвердевшие косые мышцы живота над лобковой костью. – А ведь пройти по логической цепочке ТЕБЕ, АНАЛИТИКУ от бога, не составит никакого труда: если кто-то один когда-то отнял у тебя яблоко, это не значит, что его будут отнимать все остальные. Если кто-то один в твоем присутствии проявил трусость, это не значит, что в окружающем тебя мире нет ни одного человека, на которого нельзя было бы положиться. Если тварь, которую ты впустила в свою душу, ударила в самое больное место, это не значит, что каждый шаг навстречу тебе будет заканчиваться такой же болью…

Судя по тому, что маска стала «плотнее», этих аргументов не хватило. Поэтому я пересел на кровать, уткнул палец в ключицу женщины и повел его вниз так же, как несколько раз делала она:

– Да, сложнейшая система допуска, которую ты создала для отсева недостойных, в теории должна подводить к твоей душе только самых лучших. Но лишь в теории, ибо каждый человек многогранен, а гипотетически возможных граней, из которых МОЖЕТ СОСТОЯТЬ личность человека, не десятки, не сотни и даже не тысячи! Ведь каждая грань – это результат взаимодействия конкретного человека с кем-то или чем-то. Или сиюминутный «срез» его жизненного опыта. Ситуаций, в которые попадают все люди, вместе взятые, неисчислимое множество, соответственно постоянное укрепление «клетки» и усложнение системы допуска к своей душе суть занятие, абсолютно бессмысленное. Ибо никакая, даже сверхсложная система, не даст тебе стопроцентной гарантии того, что следующая личность, попавшаяся тебе на пути, не выкинет какой-нибудь неожиданный фортель!

– Да, не даст, но… – начала, было, Олли, но прервалась на полуслове, так как я, дотронувшись до горошинки соска, заставил его сжаться. А через полминуты очень нескромных ласк накрыл ладонью всю грудь, осторожно смял чертовски тяжелое и упругое полушарие, коснулся второго соска, расфокусировал взгляд… чтобы через миг оказаться спокойно сидящим на кровати Дотти.

– Ты уже запуталась и не понимаешь, как помочь тем, кто тебе чем-то интересен, пробиться хотя бы в ближний круг своей души! – грустно сказал я. – Поэтому сидишь в своей клетке и стараешься не думать о том, что там, за прутьями, вовсю кипит жизнь. Что люди, в разы менее умные, чем ты, чему-то искренне радуются, чем-то горят…

– …а еще рвут себе души от обид и разочарований!

– Да, бывает и такое! – согласился я. – И это вполне нормально. Ведь для того, чтобы, скажем, переместить некий груз на некое расстояние, требуется потратить какое-то количество энергии. Чтобы полакомиться конфетами, надо оплатить их покупку частью денег, заработанных нелегким трудом. Чтобы выиграть дело в суде, надо убить кучу времени на изучение законов, самого дела и чего-то там еще. Так?

– Жизнь куда сложнее физики, экономики и юриспруденции!

– Это очевидно… для всех, кроме тебя! – сказал я и продолжил давить: – Но куда менее умные, чем ты, Лани и Рати почему-то смогли принять отсутствующую у вас модель семьи и чувствуют себя по-настоящему счастливыми. А ты, упростившая свою так называемую жизнь до невозможности и в принципе запретившая себе чего-нибудь хотеть, дуреешь от одиночества, не знаешь, кому и зачем такая нужна, и не понимаешь, как выбраться из этого тупика!

– Ты жесток! – выдохнула тэххерка, поиграв желваками. – И режешь по живому!

Я отрицательно помотал головой:

– Я бью не по тебе, а по прутьям клетки, в которую ты сама себя заточила. И делаю это не из прихоти и не потому, что этот процесс доставляет мне удовольствие: мне просто больно смотреть, как ты себя убиваешь!

Маска на лице женщины потрескалась. А во взгляде появились настоящие, а не изображаемые эмоции:

– А ничего, что ты меня совсем не знаешь?!

– А ты себя знаешь?! Что ты пробовала в этой жизни, кроме работы и существования под ЧУЖИМИ образами?! Когда ты последний раз позволяла себе полностью расслабиться?! Когда развлекалась, не думая о том, какой тебя видят окружающие?! Когда, наконец, делала глупости просто потому, что захотелось?!

Тэххерка невидящим взглядом уставилась в пол, набрала в грудь воздуха… и криво усмехнулась: