Текст книги "Фридрих Барбаросса"

Автор книги: Василий Балакин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

В этой обстановке неопределенности Барбаросса узнал о начавшихся в Эльзасе беспорядках, зачинщиком которых называли Бертольда Церингена. Этот князь, однажды уже обманутый в своих притязаниях на Бургундию, был смертельно обижен отказом Фридриха передать его брату архиепископство Майнцское, что и послужило для него поводом перейти на сторону короля Франции. «Если император, этот разрушитель церквей и нарушитель законов, – писал он Людовику, – вздумает привести в исполнение свои угрозы в отношении вас, то знайте, что мы со всеми нашими друзьями и сторонниками, а заодно и многие другие немецкие князья, ненавидящие императора так же, как и мы, всецело будем в вашем распоряжении».

Даже если император и не знал об этом письме, он сразу понял масштабы грозящей ему опасности и незамедлительно отдал приказ выступать в поход. Стремительным маршем он достиг Эльзаса и внезапно обрушился на мятежников с такой силой, что вскоре о недавнем мятеже напоминали только пепелища разрушенных бургов. Спустя некоторое время состоялось его примирение с Церингеном, после чего он во всем блеске своего императорского величия совершил объезд прирейнских земель. Майнц, жители которого подняли мятеж и убили собственного архиепископа, был подвергнут жестокой экзекуции, сопоставимой с расправой над Миланом.

За четырехлетнее отсутствие Фридриха в Германии накопилось много дел, и он, неутомимо разъезжая по стране, провел один за другим несколько съездов знати – в Верхней Лотарингии, на Рейне, в Швабии. В те дни он назначил еще одним канцлером Кристиана фон Буха, в последующие годы проявившего себя надежным помощником в делах. Кристиан владел многими языками (латинским, французским, итальянским, греческим) и уже по одной этой причине представлял особую ценность для Фридриха, говорившего только по-немецки. Обладал новый канцлер также незаурядным талантом дипломата.

В Констанце в ноябре 1162 года был расторгнут брак Генриха Льва с Клеменцией, сестрой Бертольда Церингена. Формальным поводом для развода послужило слишком близкое родство, но подлинной причиной, видимо, явилось отсутствие мужского потомства. Говорили, что Барбаросса вдохновил своего кузена на этот развод, имея целью поссорить Церингенов и Вельфов, союз которых становился опасным для него.

В начале 1163 года император находился во Франконии, занимаясь государственными делами. Своим вниманием он не обошел и недавний мятеж в Вормсе. 7 апреля Фридрих открыл там рейхстаг. К тому времени главные участники мятежа, ответственные за убийство архиепископа, уже успели скрыться. Их дома были разрушены, имущество конфисковано, а сами они навечно изгонялись из города, лишавшегося своих привилегий, а также городских стен.

Эта демонстрация силы, совершавшаяся не без особого умысла, не могла тем не менее заставить забыть, что церковная политика императора потерпела в Доле полный крах. Вину за эту неудачу возлагали на Райнальда Дассельского. Мало того что он, положившись на законную силу достигнутых в Павии соглашений с графом де Труа, отговорил императора от войны против Сицилии, так он еще своей поспешностью и горячностью в Доле осложнил отношения между Империей и западными державами, которые он назвал «провинциями» и «малыми королевствами».

Александр III чувствовал себя триумфатором, тогда как авторитет Виктора IV неуклонно падал. Когда Александр на синоде, куда он созвал своих сторонников из числа духовенства Запада, вновь предал своего соперника анафеме, перед Виктором стали захлопываться двери даже в Германии. Ожесточившийся и пребывающий в разладе с самим собой, Виктор просил у императора и получил разрешение возвратиться в свою итальянскую резиденцию в Кремоне. Вместе с ним в Италию отправился и Райнальд, едва успевший посетить после своего избрания архиепископом Кельнским собственную епархию. И его тоже в очередной раз поразила стрела Александрова проклятия, тогда как император был пощажен. При желании в этом можно было усматривать знак того, что Александр все еще надеялся прийти к взаимопониманию с Барбароссой. Однако тот после разочаровавших его событий на Соне был менее, чем когда бы то ни было прежде, склонен отступить от своей прежней позиции. Теперь он обратился к отложенному походу против Сицилии. Райнальд Дассельский для того и отправился в Италию, чтобы провести там необходимую подготовку.

Враги Райнальда при дворе императора тотчас воспользовались его отсутствием и стали доказывать Барбароссе, сколь гибельна для государства политика эрцканцлера. Архиепископы Эберхард Зальцбургский и только что утвержденный Конрад Майнцский, брат знаменосца Империи Отто Виттельсбаха, а заодно с ними и епископ Бриксенский, духовник императора, пытались уговорить его примириться с Александром III, но тот и слушать их не захотел. Убеждения отдельных князей церкви он рассматривал как их личное дело, тогда как итальянская политика Райнальда уже стала приносить свои результаты. Милан повержен, Ронкальские законы в полной мере вступили в силу, сокровища ломбардских городов текут в императорскую казну. Теперь и Тоскана признала над собой власть Штауфенов. В самой Германии царят мир и порядок, если не считать того, что тиранические замашки Генриха Льва едва не привели к заговору князей против него. Но и на этот раз, благодаря авторитету и дипломатии Фридриха, удалось погасить конфликт.

Как можно дать отставку эрцканцлеру, выдающийся ум и неистощимая энергия которого в значительной мере обеспечили все достигнутые до сих пор успехи? Однако враги Райнальда не унимались, понимая, что надо использовать отсутствие этого ненавистного им человека, дабы усилить свое собственное влияние на императора. Надо думать, не без их участия вышло так, что именно в это время в Нюрнберге появился пользовавшийся уважением Фридриха епископ Павии и попросил о частной аудиенции. Будь в то время Райнальд при дворе, этот сторонник Александра не был бы принят императором, а теперь между ними состоялась беседа, результатами которой могли быть довольны противники эрцканцлера. Фридрих хотя и заявил, что никогда не перестанет поддерживать папу Виктора IV, однако, ради улаживания злосчастного конфликта, выразил готовность пойти на то, чтобы окончательное решение принял независимый и беспристрастный третейский суд, если только Александр согласится признать его. Архиепископы Эберхард Зальцбургский и Конрад Майнцский вкупе с епископом Бриксенским пробили первую брешь в кольце обороны, выстроенной эрцканцлером.

КРУТЫЕ ПОВОРОТЫ

В октябре 1163 года Барбаросса в третий раз отправился в Италию. Супруга Беатрикс, предпочтя тяготы походной жизни долгой разлуке, была с ним. В блестящей свите императора находились патриарх Аквилейский Удальрих, архиепископ Майнцский Конрад, пфальцграф Отто Виттельсбах и канцлер Кристиан фон Бух. В третий раз Барбаросса предпринимал попытку покорить государство норманнов на Сицилии и в Южной Италии. Он знал, сколь мало у германских князей желания следовать за ним в поход на юг Италии, поэтому и не старался собрать большое войско в Германии, полагаясь на то, что имперские города в самой Италии предоставят в его распоряжение достаточное количество воинов. Об этом должны были позаботиться назначенные им подеста и посланный еще год назад на Апеннины Райнальд Дассельский.

Эрцканцлер, прибывший вместе с Виктором IV в Италию, приступил к своей деятельности, временно прерванной синодом и рейхстагом в Доле. Он объездил всю Ломбардию, начиная с Вероны, и демонстрировал при этом такую полноту власти, словно сам был императором. От его имени он вершил суд, издавал законы и постановления, объявил новые империалы единой для всей Италии монетой, поделил страну на округа, во главе которых поставил чиновников из немцев, вмешивался в церковные споры, назначал новых епископов и аббатов, изгоняя сторонников Александра III. Наконец, управившись со всеми этими делами, он как глава имперской администрации назначил императорского наместника для Ломбардии и отправился в Тоскану, чтобы и там действовать в том же духе. Ему было известно, что Империя могла претендовать только на западную часть Центральной Италии, в свое время завещанной императору Генриху V Матильдой Тосканской («наследство графини Матильды»), тогда как восточная ее половина с городом Анкона считалась сферой интересов папы, и тем не менее он рассматривал всю эту область как единое целое и намеревался установить в ней имперскую власть.

Где бы ни появился эрцканцлер со своим по-королевски пышным окружением, к нему тут же начинали стекаться местные господа, спешившие заверить в его лице Империю в собственной преданности. Прибывали и представители от городов, причем особенно старались в выражениях своей почтительности Пиза, Лукка и Флоренция. Непременным условием для обретения императорской милости было безоговорочное признание папой Виктора. Любой, кто заявлял о своей приверженности Александру, тут же беспощадно изгонялся.

Главное свое внимание Райнальд обратил на финансы. На всех дорогах строились новые или ремонтировались и укреплялись уже существовавшие бурги, служившие опорными пунктами для сбора податей с жителей округи и их господ. В городах эта обязанность возлагалась на подеста, обычно не встречавших ни малейшего сопротивления со стороны горожан. Главная резиденция императорской администрации была устроена в большом имперском аббатстве Сан-Миниато, располагавшемся на полпути из Пизы во Флоренцию.

Так Райнальд завершал своими неустанными трудами вовлечение Центральной Италии в сферу имперского влияния, не упуская при этом из виду и подготовку к войне против Сицилии. Геную и Пизу, на которые легло основное бремя по формированию военного флота, постоянно поторапливали. Определение численности ополчения от местных феодалов возлагалось на подеста, которые действовали по единой разнарядке. Все честолюбие Райнальда было направлено на то, чтобы за год, который был в его распоряжении до прибытия Барбароссы, сколотить «имперскую Италию» от Альп до Рима и от моря до моря. Готовившаяся со всей тщательностью война против Сицилии должна была начаться не позднее весны 1164 года, увенчав собою воссоединение всего полуострова под скипетром Священной Римской империи. Пусть после этого «малые короли провинций» носятся со своим Александром. Императору и дела до этого не будет, когда Рим и могила Святого Петра окажутся в его владении, а его сторонники впредь будут восходить на Святой престол в качестве «епископов Рима». Гордый и довольный собой покидал Райнальд свою тосканскую резиденцию в Сан-Миниато, направляясь навстречу императору.

В Лоди, где Барбаросса сделал первую остановку, состоялась его встреча с папой Виктором IV и его кардиналами, а также с Райнальдом Дассельским и епископом Верденским Германом. Здесь же провели рейхстаг, на который пригласили всех герцогов, маркграфов, графов, капитанов и вальвассоров имперской Италии. Перед многолюдным собранием император одобрил деятельность Райнальда за последние месяцы и утвердил сделанные им распоряжения. Всех присутствующих заставили клятвенно подтвердить свою готовность участвовать в военном походе в Апулию и на Сицилию. С представителями Генуи и Пизы договорились, что их флоты выйдут в море 1 мая 1164 года.

В ноябре Барбаросса прибыл в столицу Ломбардии Павию, жители которой, преисполненные ненависти ко вновь отстроившейся Тортоне, предложили ему большую сумму денег, чтобы он дал согласие на повторное разрушение ненавистного города. И он согласился, после чего граждане Павии, несмотря на царивший в стране мир, приступили к делу, сравняв Тортону с землей, к горю ее охваченных ужасом жителей. Во время объезда императором Ломбардии миланцы пожаловались ему на свое бедственное положение. В четырех отведенных им деревнях они жили стесненно и убого. Не ведавшие стыда и милосердия уполномоченные императора не упускали случая обогатиться за счет этих объявленных вне закона людей: один требовал в подать часть их дохода, другой забирал остальное. Наследство бездетных миланцев подлежало конфискации. Отбытие подводной повинности не оставляло этим несчастным времени для обработки своих полей. Хотя император лично освободил последних еще находившихся в его руках заложников-миланцев, Райнальд вскоре нашел повод содрать с них деньги за обретение свободы.

Победное настроение, владевшее Барбароссой после разрушения Милана, сменялось неуверенностью, а его убежденность в правомерности собственных действий в отношении Александра была поколеблена. Влияние, оказывавшееся на императора в течение последнего года его ближайшим окружением, не прошло бесследно. Больше всего пострадал от этой перемены настроения государя папа Виктор, которому император дал почувствовать свою немилость. В очередной раз Райнальд убедился, что нельзя оставлять императора без присмотра. Александр сразу же использовал представившуюся возможность, дабы поколебать с помощью своих сладкоголосых легатов позиции эрцканцлера, противники которого готовились ликвидировать церковный раскол постановлением третейского суда. Райнальд был полон решимости не допустить этого, а кроме того, как можно скорее начать военный поход против Сицилии.

Подготовкой похода занимался и Барбаросса, прибывший в Романью, однако осуществление намеченной сицилийской кампании оттягивалось. На рейхстаге, проведенном в середине марта 1164 года в Парме, император еще не мог или не хотел сообщить ничего определенного относительно того, какие военные силы, наконец, будут в его распоряжении. Зато в Парме у него появилась возможность заявить о своих притязаниях на Сардинию. На этот остров с XI века претендовали Рим, Генуя и Пиза. Некий близкий генуэзцам сардинский князь пообещал императору дань в размере 4000 марок серебра, если тот коронует его в качестве короля Сардинии. Несмотря на протест со стороны пизанцев, Барбаросса согласился, желая тем самым продемонстрировать зависимость от него острова. Однако спустя несколько месяцев выяснилось, что этот «король Сардинии» был обыкновенным авантюристом, неспособным выполнить свои обещания.

Военному походу против Сицилии и на сей раз не суждено было состояться. В апреле Райнальду из собственной резиденции в Сан-Дженезио близ Лукки пришлось объявить об отсрочке похода, после того как император заболел перемежающейся лихорадкой, задержавшей его в Павии до середины июня. Как раз в это время и произошло событие, в корне изменившее обстановку и естественным образом завершившее пятилетний раскол в церкви: 20 апреля 1164 года в Лукке после тяжелой, продолжавшейся девять дней, агонии скончался папа Виктор IV. Его смерть предоставила императору блестящую возможность примириться с Александром III. Искушение было тем сильнее, что, казалось, сам Бог, опережая решение так и не состоявшегося третейского суда, вынес свой приговор.

Даже в ближайшем окружении покойного Виктора IV говорили: «Кто умирает, тот неправ, кто жив, тот блажен!» Прислуга усопшего собрала церковную утварь вместе с его нехитрыми пожитками, намереваясь все отправить в Павию к императору. Соборный капитул Лукки отказал покойному как закоренелому еретику в церковном погребении, велев похоронить его вне стен города. Появилось множество толков: одни говорили, что Виктор на смертном одре и при погребении творил чудеса; другие, напротив, утверждали, что он впал в буйное помешательство и, как одержимый, прямиком угодил в ад.

Райнальд понимал, какой оборот может принять дело. В этот решающий момент вся полнота имперской власти была в его руках. Так стоит ли ждать, пока отправленные в Павию нарочные возвратятся с распоряжениями? Может ли он позволить Конраду Майнцскому и Гартману Бриксенскому снова повлиять на императора? Райнальд быстро перебрал в уме все возможные варианты действий и принял решение. Не имело смысла ждать императорских распоряжений, надо было действовать как можно быстрее, не оставив сторонникам Александра III ни малейшей надежды на успех. Каждый день промедления с выборами нового императорского папы мог дать противникам канонические основания для оспаривания в будущем законности его полномочий.

Итак, наместник императора собрал у могилы Виктора IV оставшихся верными ему кардиналов и епископов и незамедлительно назначил новые выборы. Как и в те давние времена, когда только немцы становились папами, Райнальд назвал преемником усопшего Генриха, епископа Люттихского. Однако Генрих наотрез отказался, и выбор пал на племянника покойного Виктора, Гвидо из Кремы. Тот согласился, и уже 22 апреля 1164 года, через два дня после смерти предшественника, был провозглашен новым папой под именем Пасхалия III. Еще до того как император мог обдумать свое решение, ему пришлось принять к сведению, что его поставили перед свершившимся фактом.

Райнальд не спешил отправиться в Павию, полагая более разумным выждать время, пока при дворе не уляжется волнение и к людям не вернется способность хладнокровно рассуждать. А пока что он ввел со всем надлежащим церемониалом Пасхалия III в Пизу и собрал тосканских феодалов на ландтаг, на котором назначил своего заместителя, поручив ему управлять этой недавно приобретенной для германской короны областью. Лишь спустя четыре недели он, наконец, прибыл в Павию.

При встрече ему были оказаны все знаки немилости. Барбаросса будто бы обрушился на него с упреками: «Ты поступил как предатель и обманщик. Изменник – ты, а не архиепископ Майнцский, которого ты пытаешься передо мною очернить. Он дал мне разумный совет не выбирать преемника Виктору, раз уж Господь избавил меня от прежнего затруднения, а ты навязал мне нового папу, ничуть не считаясь с моей волей!» Однако Райнальд был невозмутим. Он слишком хорошо знал императора и потому не сомневался, что сумеет убедить его. Свою оправдательную речь Райнальд начал с заверения, что был бы счастлив освободиться от неблагодарной должности эрцканцлера, тем более что он и так вынужден просить хотя бы о временном увольнении, дабы получить, наконец, возможность заняться делами своего архиепископства. Однако его отставка в настоящий момент, когда реорганизация в Италии, успех которой зависит лично от него, еще не завершилась, стоила бы всех достижений последнего десятилетия. Но главное: а что, собственно, произошло? Защита итальянских владений и реализация Ронкальских постановлений невозможны без преданного императору папы. А посему Роланд-Александр и все его преемники, сторонники принципа независимой от императора церкви, являются врагами Римской империи. Сознавая это, он и должен был действовать решительно и без промедления. И сам император, конечно же, не мог бы поступить иначе, если бы болезнь не помешала ему.

А значит, продолжал свою речь Райнальд, ничего не изменилось. Мнение королей Англии и Франции известно, но кто сказал, что оно всегда останется таким? Почему не должна увенчаться успехом попытка добиться от Генриха II поддержки Пасхалия III, даже если усилия в отношении Людовика VII и оказались бы напрасными? Надо предложить ему союз, скрепленный брачными узами. Разве Генрих II, этот умный деспот, не может понять, сколь выгоднее самовластно распоряжаться церковными ленами, нежели постоянно жить под угрозой анафемы, исходящей от Александра III?

Эта оправдательная речь, против неодолимой логики которой никто не мог устоять, изменила настроение присутствующих. Мало того что действия Райнальда теперь предстали в ином свете, предложение о союзе с Англией выглядело убедительным и перспективным. Недавно Генрих II огласил, вопреки резкому протесту со стороны архиепископа Кентерберийского Томаса Бекета, Кларендонское уложение, обеспечивавшее полный суверенитет английской короны над церковью. Томас Бекет обратился к Александру III и нашел его поддержку в конфликте с королем, так что союз правителей Англии и Германии представлялся вполне вероятным.

Итак, Фридрих I в очередной раз решил последовать за своим эрцканцлером, человеком, о котором говорили, что он был не только «честью и славой, но и кошмаром императора». Вместе с тем это решение означало признание Пасхалия III, что и было закреплено официальным актом в присутствии князей. Однако признание не должно было ограничиться узким кругом присутствующих – ему надлежало стать законом для всех подданных Империи. А пока что Райнальду предстояло вступить в переговоры с королем Англии Генрихом II, а затем доложить об их результатах на рейхстаге в Вюрцбурге, открытие которого намечалось на Троицу следующего года. Тогда же Фридрих вознаградил своего эрцканцлера «за его неоценимые и несравненные услуги» земельными владениями в Тессинской области Италии и близ Андернаха на Рейне. Сверх того, он подарил ему еще и захваченные в качестве добычи в Милане мощи «Трех Царей» (волхвов), дабы «обогатить и на вечные времена прославить святую Кельнскую церковь и город Кельн».

Последние недели и месяцы, скорее безрадостные, нежели удачные для императора, были скрашены счастливым для него событием: 16 июля 1164 года его супруга Беатрикс после восьми лет бездетного брака родила в Павии первенца, нареченного по традиции Штауфенов Фридрихом. Однако долгожданное для Барбароссы счастье вскоре было омрачено внезапным ухудшением общей обстановки в Северной Италии. В Болонье мятежные жители убили императорского подеста, а из Пьяченцы подеста был изгнан. Но еще хуже было то, что возник заговор городов, вдохновленный Венецией, никогда формально не признававшей своей зависимости от Империи, а после заключения Фридрихом союза с Генуей, непримиримой соперницей венецианцев, уже откровенно враждебной ей. При финансовой и политической поддержке Венеции сложилась антигерманская Веронская лига в составе Вероны, Виченцы и Падуи. Император отреагировал незамедлительно, пытаясь подавить ширившуюся оппозицию силой, где было возможно, и идя на уступки тем городам, верности которых хотел добиться. Павии он возвратил все права и привилегии, которыми она обладала до провозглашения Ронкальских постановлений. Большие привилегии получили также Асти, Комо, Мантуя, Тревизо и Феррара. Однако за неимением достаточных средств военная акция против Вероны не увенчалась успехом.

Так и не сбылось намерение Барбароссы совершить поход против Сицилии, опираясь на силы ломбардских городов (прибывшее из Германии ополчение было малочисленно). Более того, слишком жесткие и решительные действия Райнальда изменили настроение в Северной Италии не в пользу императора. Если поначалу здесь радовались, что освободились от тирании Милана, то вскоре застонали под гнетом новых податей и заговорили о тирании императорских подеста. Эти корыстные и жестокие люди вели себя скорее как оккупационные власти, нежели уполномоченные управляющие в равноправной части Империи. И ответная реакция не заставила себя долго ждать. Стало очевидно, что без сильного немецкого войска здесь не удержать власть. Когда не увенчалась успехом и попытка исправить положение с помощью политических мер, Барбаросса решил вернуться в Германию. Выраженное за три года до того оптимистическое мнение одного из приближенных императора: «Одержав верх над Миланом, мы окончательно победили», не оправдалось.

Еще раньше, до того, как начались беспорядки в Вероне, отправился на родину Райнальд Дассельский. Хотя в Кельне у него и были надежные люди, от его имени управлявшие архиепископством, однако на кельнский соборный капитул в целом нельзя было положиться. Духовенство почти не скрывало своей неприязни к человеку, по приказу императора назначенному архиепископом. Кроме того, Кельнское архиепископство находилось в весьма тесных отношениях с церквами Англии, поэтому именно здесь знаменитый Иоанн Солсберийский, убежденный сторонник Александра III, развернул свою агитацию против Райнальда как «злейшего врага церкви, в своем безрассудном шутовстве назвавшего суверенных государей Франции и Англии малыми королями провинций».

Тем важнее было для Райнальда прибыть триумфатором и не с пустыми руками. Так, еще из Италии он написал клиру и гражданам Кельна, что возвращается домой с великими дарами, «кои ни с чем на свете нельзя сравнить, – со святыми мощами Трех Мудрецов и Царей, до сих пор покоившимися в Милане». Это сокровище сулило прославить Кельн, привлечь к нему паломников со всего христианского мира. Доставка этих бесценных мощей была сопряжена с почти непреодолимыми трудностями. Мало того, что пфальцграф Рейнский и ландграф Тюрингский, непримиримые враги Райнальда, не намерены были упускать замечательную возможность завладеть ими, так еще и Александр III написал одному из своих друзей в Реймс, что тот может славно услужить Царю Небесному, если схватит «императорского канцлера Райнальда, главного зачинщика церковных смут», которому придется ехать в Германию через Фландрию, поскольку другие пути для него закрыты.

Однако Райнальд сумел обмануть своих врагов. Сначала он отправился в Бургундию, дабы проверить надежность пограничных укреплений и добиться признания в тех краях Пасхалия III. Последнее оказалось невыполнимым, поскольку никто и слышать не хотел о новом императорском папе. Если Виктора все же, хотя и неохотно, признавали, учитывая принятые собором решения, то разыгранную в Лукке комедию все единодушно отвергали. Многие даже проклинали нового императорского ставленника, открыто называя его архиеретиком. И даже верный друг, новый вассал императора, Генрих де Труа уклонился от беседы, срочно уехав в Париж, чтобы посовещаться с королем Людовиком VII.

Желая создать у поджидавших его врагов ложное впечатление, будто он собирается еще долго пробыть в Бургундии, Райнальд принялся обследовать крепостные сооружения, давая указания, где и что исправить, и напоминая при этом, что лично проверит исполнение. Все думали, что он еще несколько недель пробудет в Бургундии, тогда как и след его там уже простыл. С тяжелыми мраморными саркофагами он продвигался укромными путями на север. Там, где ему удавалось остаться неузнанным, он выдавал себя и своих спутников за сопровождение, обязанное доставить на родину тела павших в Италии немецких господ. Там, где была угроза преследования, он отсиживался днем в укрытии, передвигаясь только по ночам и приказав перековать подковы лошадям задом наперед. К этой хитрости, по древнесаксонским преданиям, прибегал еще герцог Видукинд, сражавшийся за свободу родной Саксонии, когда за ним шел по пятам Карл Великий. Так Райнальду удалось прибыть 23 июля 1164 года в Кельн, обитатели которого устроили ему восторженный прием. Благодарные граждане Кельна решили изготовить для своей вновь обретенной святыни великолепный ковчег, и поныне служащий украшением Кельнского собора, дабы святые мощи получили достойное место упокоения.

В Германии тогда было неспокойно. Помимо давней вражды Райнальда Дассельского с пфальцграфом Рейнским и ландграфом Тюрингским, в Швабии возник крупный конфликт между Вельфом VI и пфальцграфом Тюбингенским Гуго. Под командованием Вельфа в сентябре 1164 года большое войско подступило к Тюбингенскому бургу, в котором, ввиду подавляющего превосходства противника, сочли за благо перейти к переговорам. Однако безрассудство и самонадеянность отдельных вельфских рыцарей позволили осажденным не только обратить в бегство войско Вельфа, но и захватить около 900 пленников и богатую добычу. Слава об этой победе жила столь долго, что и спустя десятилетия вдохновила великого миннезингера Вольфрама фон Эшенбаха, воспевшего и окончательно обессмертившего ее в рыцарском романе «Парцифаль». Император знал о феодальных усобицах на родине, поэтому сразу же по прибытии 1 ноября 1164 года из Италии в Ульм назначил на середину месяца рейхстаг в Бамберге. Там ему удалось добиться от пфальцграфа Тюбингенского освобождения пленников, а мстительные Вельфы пообещали соблюдать в течение года перемирие. Был улажен и раздор между архиепископом Кельнским и пфальцграфом Рейнским.

После бамбергского рейхстага император поскакал на Рейн и некоторое время пробыл в Эльзасе, где пожаловал статус города местечку Хагенау, в котором располагался бург его отца. Еще в первые годы своего правления Фридрих велел обновить и расширить это родовое гнездо. До конца года он успел побывать в Страсбурге, где провел хофтаг, а в начале февраля 1165 года встретился в Госларе с архиепископами Майнцским и Кельнским и некоторыми другими князьями церкви. Гослар относился к Майнцской епархии, архиепископ которой недавно, совершая паломничество к святым местам во Франции, принес присягу на верность папе Александру III. И тем не менее он продолжал признавать отлученного от церкви императора как своего государя. Правда, легату папы Пасхалия он пригрозил вырвать глаза, если тот еще хоть раз появится на территории Майнцской епархии. Противостояние сторонников и противников Александра в последние месяцы еще более ожесточилось. Число тех, кто поддерживал враждебного императору папу, пополнили также архиепископы Магдебургский и Трирский.

Сам же император в это время обдумывал планы коренного изменения политической обстановки на Западе в свою пользу. Для этого требовалось взаимодействие с королями Англии и Франции. Готовясь к реализации этого плана, Фридрих часто встречался с духовными и светскими князьями своей Империи. Райнальд Дассельский получил задание отправиться ко двору английского короля, дабы сделать ему весьма заманчивое предложение о заключении династического брака. На этом должно было зиждиться сотрудничество в области церковной политики, к которому предполагалось подключить и короля Франции. Конечной целью виделась ликвидация схизмы – разумеется, при условии устранения Александра III. Говорили, что если все получится, как было задумано, то император в качестве государя-миротворца и главы христианского мира поведет новое крестоносное войско освобождать Святую землю и живущих в ней христиан от притеснений со стороны сельджуков.

Делегацию от императора в апреле 1165 года радушно встретил в Руане король Англии. Правда, английский клир, поддерживавший Александра III, не хотел иметь ничего общего с отлученным от церкви германским канцлером, однако Генрих II был рад предложению обручить свою старшую дочь, девятилетнюю Матильду, с богатейшим немецким князем, Генрихом Львом. Еще более лестным показалось ему предложение императора отдать его младшую дочь в жены своему сыну Фридриху. Генрих II согласился на эти предложения, что предвещало успешное выполнение Райнальдом своего следующего задания. Без особого труда ему удалось вовлечь английского короля в союз против Александра III, к сторонникам которого в Англии тот относился резко неприязненно. Договорились, что два представителя Генриха II отправятся вместе с немецкой делегацией на рейхстаг в Вюрцбург, дабы там клятвенно подтвердить достигнутое соглашение. Кроме того, Генрих II обещал встретиться осенью 1165 года с императором, а затем добиться от английских епископов присяги на верность папе Пасхалию III. Достигнутый Райнальдом успех превзошел все ожидания.