Текст книги "Творцы Священной Римской империи"

Автор книги: Василий Балакин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 29 страниц)

Однако события приняли неожиданный для них оборот. Когда королевское войско подошло к крепости Эресбург, в которой засел со своим отрядом Танкмар, ее гарнизон, видя бесспорное превосходство противника, малодушно предал своего вожака, открыв ворота. Танкмар бросился в церковь, полагая, что святое место обеспечит ему безопасность. Там он снял с шеи свою золотую цепь, которую носил как знак королевской власти, дабы демонстрировать собственную принадлежность к королевскому роду, и положил ее вместе с оружием на алтарь, давая тем самым понять, что отказывается от всех своих притязаний и сдается на милость победителя. Но не помогли ни демонстрация смирения, ни святость места. Один из воинов короля через окно пронзил Танкмара копьем, в результате чего Оттон I был избавлен от опасного противника. Правда, успех омрачался сомнительностью его достижения с моральной точки зрения, но хронисты, симпатизировавшие королю, постарались его обелить. Видукинд пишет, что Оттон I не присутствовал при убийстве и вознегодовал из-за столь безрассудного поступка воинов. Титмар Мерзебургский, писавший во втором десятилетии XI века, пошел еще дальше, сообщив, что король жестоко покарал убийцу брата.

И действительно, Оттон I не был заинтересован в убийстве Танкмара, бросавшем тень на его репутацию и создававшем для него угрозу мести со стороны родственников и друзей покойного. Публичное покаяние Танкмара и примирение с ним были бы гораздо выгоднее ему. Как бы то ни было, мятеж после гибели его инициатора не только не пошел на убыль, но и стал набирать силу, все более ширясь и захватывая в свою орбиту новых участников. Узнав о смерти Танкмара, герцог Франконский Эберхард принес свои извинения Генриху, которого держал на положении пленника, после чего они сблизились и составили заговор о новом восстании против короля. Как выяснилось, Генрих не забыл о своей «порфирородности» и мечтал не об участии в управлении королевством, а о королевской короне, считая себя более достойным ее, нежели старший брат. На это же были обращены и помыслы Эберхарда, поэтому трудно сказать, как они стали бы договариваться друг с другом, устранив Оттона I. Видукинд, симпатии которого были всецело на стороне короля, представляет дело так, будто юный Генрих, а не Эберхард, зрелый, умудренный жизненным и политическим опытом человек, задумал новое восстание: охваченный страстным желанием правления, он простил недавнего врага при условии, что тот составит с ним заговор против брата-короля и поможет ему добыть королевскую корону.

Но кто бы ни являлся подлинным инициатором и вдохновителем, очередной заговор и последовавшая за ним вооруженная борьба были возглавлены представителем королевского дома. На сей раз к заговорщикам примкнул и зять Оттона I, герцог Лотарингии Гизельберт, замуж за которого отдал свою дочь Гербергу Генрих Птицелов. Он рассчитывал получить в ее лице выразительницу своих интересов в Лотарингии, лишь недавно возвращенной в состав Восточно-Франкского королевства. Вместе с тем, выдавая замуж за Гизельберта свою дочь, он оказал ему высокую честь, желая тем самым показать, сколь большое значение он придает Лотарингии в составе своего государства. Однако всё вышло не так, как он рассчитывал. У Гизельберта были собственные намерения, не совпадавшие с желанием немецкого короля, а Герберга оказалась плохой помощницей отцу и брату в проведении их политики.

Гизельберт лишь ждал случая для обретения независимости от правителя Германии. Такая возможность ему представилась, как он полагал, в 939 году, когда Генрих восстал против старшего брата. Подобно Эберхарду, мечтавшему возвратить королевскую корону своему роду, Гизельберт задумал восстановить независимое Лотарингское королевство. При этом оба участника заговора, Эберхард и Гизельберт, рассматривали Генриха лишь как орудие для достижения собственных целей, благо легко было подтолкнуть его, по характеристике Видукинда, «слишком юного и горячего», в нужном для них направлении. Лиутпранд Кремонский, возможно, передавший ходившие тогда слухи, сообщает и о более грандиозных замыслах Гизельберта: при помощи Генриха, не подозревавшего о коварных намерениях союзника, сместить Оттона I и самому занять королевский престол.

А как же вела себя в этой обстановке Герберга, на которую возлагались ее отцом столь большие надежды? Источники ничего не сообщают о ее противодействии планам Гизельберта, зато в одном из них излагается весьма интересная версия о том, что именно Герберга и подстрекала супруга на мятеж против законного короля. Интересно, что предполагаемое вступление Гизельберта на королевский престол Германии здесь представлено не как его субъективное желание, а как выражение воли князей. Но тот, будучи честным человеком, будто бы отверг этот нечестивый замысел. И тогда Герберга, охваченная яростью, стала попрекать его, говоря, что у него ничуть не меньше прав на престол, чем у ее брата Оттона I. Упомянутый источник интересен тем, что в нем выражены мнения и суждения современников о Герберге. Памятуя о том, сколь решительно и успешно действовала Герберга впоследствии, мы можем принять это сообщение с доверием. Во всяком случае, в то время она отнюдь не являлась выразительницей интересов брата, а поддерживала честолюбивые замыслы супруга.

Выступление заговорщиков началось с большого застолья в местечке Заальфельд в горном массиве Тюрингский Лес, во время которого Генрих и объявил присутствующим о своих замыслах. Принятие важных решений на пиру было в духе древнегерманской традиции. Об этом рассказал еще Тацит в своей «Германии»: «О мире и о войне они чаще всего совещаются на пирах, поскольку ни в какое другое время душа не бывает более открыта для простых помыслов и не воспламеняется на великие дела». Так, чувствуя себя древнегерманскими героями, сообщники Генриха одобрили его намерение выступить против брата. По их совету он тут же отправился в Лотарингию, чтобы и там искать поддержки.

Оттону I своевременно донесли о готовившемся посягательстве на его власть, и он незамедлительно пошел с войском по следам мятежного брата. Важная крепость Дортмунд, находившаяся под охраной людей Генриха, сдалась королю без боя. Когда же Оттон I решил переправиться через Рейн, и часть его войска уже была на другом берегу, внезапно появились лотарингцы и, уверенные в собственном превосходстве, атаковали. Король, не имевший в своем распоряжении кораблей, не мог прислать своим подкрепление. Однако те и без посторонней помощи сумели, используя преимущества местности, окружить и разгромить противника.

Эта победа, одержанная в начале 939 года, явилась важным политическим успехом Оттона I. Когда весть о ней, сопровождаемая слухом о гибели Генриха, который в действительности лишь получил ранение, разнеслась по Саксонии, многие крепости мятежников заявили о капитуляции. Сам же Генрих бежал в Мерзебург, сохранявший ему верность, но после двухмесячной осады прекратил сопротивление, выговорив для себя и своих сторонников право беспрепятственного ухода. Король был вынужден пойти на этот компромисс, поскольку срочно потребовалось его присутствие на восточной границе, где полабские славяне, воспользовавшись междоусобицей в Германии, восстали против господства немцев. И тем не менее Саксония была потеряна для Генриха.

И тогда в поисках новых союзников для продолжения борьбы они с Гизельбертом решили обратиться за поддержкой к западно-франкскому королю Людовику IV Заморскому, причем герцог Лотарингский и его графы присягнули ему на верность. Слабый Каролинг в качестве сюзерена казался Гизельберту менее опасным, нежели Оттон I. Людовик же, в свою очередь, рассчитывал возвратить таким образом Лотарингию в состав своего королевства. Немецкий король незамедлительно парировал это вмешательство во внутригерманские дела собственного государства, активизировав союзнические отношения с противниками Людовика внутри его страны. Еще в 937 году младшая сестра Оттона I Хадвиг была выдана замуж за французского герцога Гуго Великого, опасного соперника Каролинга. Обе стороны этого династического брака ждали выгод от его заключения: Гуго нашел дополнительную опору для проведения своей политики, а Оттон I обрел эффективное средство влияния на регулирование лотарингского вопроса, который тогда был еще далек от разрешения. Хадвиг косвенным образом сыграла важную роль в политике своего брата-короля, хотя как самостоятельная личность и не проявила себя.

Однако ввиду напряженной обстановки на восточной границе Оттон I пока не имел возможности предпринять более решительных действий в Лотарингии. Герцог Франконский Эберхард, до сих державшийся на втором плане, решил воспользоваться затруднительным положением короля для активного вмешательства. Он занял имевшую важное стратегическое значение крепость Брейзах: расположенная на острове в верхнем течении Рейна, почти неприступная, она позволяла контролировать весь Эльзас, что препятствовало герцогу Швабскому Герману, верному союзнику короля, вторгнуться в Лотарингию для защиты его интересов. И тогда Оттон I направил архиепископа Майнцского Фридриха, своего эрцканцлера, вести переговоры с Эберхардом. О содержании достигнутого соглашения мы не знаем, известно лишь, что король счел предложенные условия не соответствующими его достоинству и отверг их. Из-за этого его положение еще более ухудшилось, поскольку архиепископ Фридрих ушел от него обиженным, пополнив ряды королевских противников.

Генрих, Эберхард и Гизельберт возомнили, что настал час решительной схватки с Оттоном I, находившимся с войском на другом берегу Рейна перед Брейзахом. Но когда большая часть их отрядов уже переправилась через реку, а оба герцога, Эберхард и Гизельберт, еще находились на другом берегу, развлекаясь игрой в кости, на них внезапно напал королевский отряд. В завязавшейся схватке Эберхард мужественно защищался и пал смертью храбрых, а Гизельберт с немногими приближенными пытался бежать на корабле, но утонул, так что даже не нашли его тела.

Их гибель знаменовала собой поражение восстания. Брейзах капитулировал, архиепископ Майнцский Фридрих был взят под стражу. Только Генрих не желал сдаваться на милость победителя. Он бежал к Герберге, собственной сестре, теперь уже вдове его погибшего сообщника, но та не приютила младшего брата, опасаясь конфликта со старшим, выходившим победителем из борьбы. Тогда Генрих обратился за помощью к правителю Западно-Франкского королевства Людовику IV, прибывшему в Лотарингию, дабы, воспользовавшись распрей в соседнем королевстве, реализовать свои притязания на эту искони принадлежавшую Каролингам область. Однако и там не нашел поддержки, поскольку ситуация тем временем изменилась неожиданным для него образом.

Овдовевшая Герберга стояла перед выбором: продолжать борьбу, начатую покойным супругом, или подчиниться воле своего брата, короля Оттона I. По германскому праву женщина не могла действовать самостоятельно, а нуждалась в опеке со стороны мужчины, сначала своего отца, а затем – мужа. Если супруг умирал, то женщина опять попадала под покровительство отца или другого ближайшего родственника. В этой ситуации Герберга решила действовать по-своему. Она не стала продолжать борьбу против Оттона I, по этой причине отказав в пристанище Генриху, но и не приняла покровительство старшего брата. Вместо этого она согласилась с предложением западнофранкского короля Людовика IV Заморского выйти за него замуж. Тем самым она оказала брату Оттону I плохую услугу, поскольку ее новый супруг приобретал формальные права на Лотарингию. Правда, отстоять их он так и не сумел, уступив вооруженной силе правителя Германии. И все же брак с дочерью короля Генриха I давал Людовику IV известное преимущество: с точки зрения родственных связей он уравнивал его с главным внутриполитическим противником – герцогом Гуго, за два года до того женившимся на сестре Герберги и Оттона I, Хадвиг.

В этой ситуации Генриху не оставалось ничего иного, кроме как покориться королю. Он просил у брата прощения и был прощен. Оттон I был столь великодушен, что предоставил в распоряжение Генриха несколько городов в Лотарингии, разрешив ему, как пишет Видукинд, жить в этой области, то есть, видимо, управлять ею, наделив его герцогскими полномочиями. Но Генрих недолго пробыл в Лотарингии, рассорившись с местной знатью. Зато в Саксонии тем временем сложилась обстановка, благоприятная не только для его возвращения на родину, но и для возобновления мятежа против старшего брата. Затянувшаяся война против полабских славян не приносила вассалам короля ничего, кроме лишений, вследствие чего зрело и все больше набирало силу недовольство в их среде. Генриху, внимательно следившему за событиями на восточной границе, удалось привлечь на свою сторону большинство недовольных. Возник заговор с целью убийства на Пасху 941 года Оттона I и провозглашения Генриха королем. Однако попытка покушения провалилась. Оттон I, окруженный надежной охраной, был недоступен для заговорщиков, зато их самих на следующий день после Пасхи арестовали и казнили. Лишь Генрих был взят под стражу. Спустя некоторое время, бросившись в ноги старшему брату, он опять сумел вымолить его прощение. Как заметил Видукинд, милосердие было высшей добродетелью Оттона I.

Больше Генрих никогда не замышлял дурного против старшего брата. Поразительна, почти необъяснима снисходительность короля по отношению к своему мятежному брату. Он словно чувствовал, что придет время, и не будет человека, более преданного и верного, чем Генрих. Окончательное примирение братьев произошло в 947 году, причем посредницей выступила их мать, вдовствующая королева Матильда. Отчужденность между Оттоном I и матерью, существовавшая в первые годы его правления, прекратилась сразу же после смерти его первой супруги Эдгит в 946 году. Как сообщает Видукинд, Матильда ходатайствовала перед старшим сыном и о пожаловании Генриху вакантного герцогства Баварского. В новом качестве он продолжил отвечавшую интересам Оттона I политику борьбы против мадьярских набегов, проводившуюся его предшественником герцогом Бертольдом. В 948 году Генрих одержал победу над мадьярами и, несмотря на то, что на следующий год потерпел от них поражение, в 950 году отважился даже на вторжение в их пределы, дойдя до Тиссы и захватив богатую добычу и множество пленных.

Серия восстаний, вызванных недовольством ближайших родственников, заставила Оттона I по-новому строить отношения королевской власти и племенных герцогств. Он решил, что единство королевства лучше всего крепить посредством родственных связей. Герцогство Франконское после гибели Эберхарда он вообще не стал замещать, подчинив его непосредственно короне. Саксонию король также держал в собственных руках. Обладание двумя герцогствами существенно упрочило его положение. В дальнейшем при назначении на важные и выгодные должности Оттон I отдавал предпочтение своим ближайшим родственникам. Важная роль в этой сознательной династической политике отводилась его детям от первого брака– сыну Лиудольфу и дочери Лиудгард. Так, в 940 году он обручил Лиудольфа с Идой, единственной дочерью герцога Швабии Германа, служившего его надежной опорой в период восстания Генриха. Лиудольф сразу же стал рассматриваться как наследник герцога. Правда, тогда жених и невеста были в детском возрасте, поэтому реально их бракосочетание состоялось лишь в конце 947 года. В декабре 949 года герцог Швабский Герман скончался, и в начале следующего года Лиудольф вступил в наследство покойного тестя. Благодаря заключению династических браков Бавария и Швабия перешли во владение королевской семьи – цель, которую на протяжении ряда лет преследовал Оттон I, была достигнута. Незадолго перед тем, как отправиться в свой первый итальянский поход, Оттон I объявил сына Лиудольфа преемником на королевском престоле Германии. Это была необходимая мера предосторожности, поскольку в случае гибели короля в дальней экспедиции в стране началась бы борьба за власть, способная вылиться в череду междоусобных войн.

Дочь Лиудгард Оттон I выдал замуж за графа Конрада Красного, одного из своих верных соратников в период подавления мятежа Генриха. И в последующие годы Конрад оставался в числе наиболее приближенных короля, так что в 944 году, когда стало вакантным герцогство Лотарингское, оно было ему пожаловано. Новый герцог продолжал служить верой и правдой Оттону I, поэтому в качестве особой награды он и был введен в круг королевских родственников, получив в 947 году в жены Лиудгард. Вместе с тем брачные узы должны были прочнее привязать Конрада к правящей династии. Однако дальнейшая судьба королевского зятя оказалась, как увидим, не столь безоблачной, а его жизненный путь – прямым.

Таким образом, все герцогства были замещены представителями королевской семьи. Этим Оттон I достиг двух целей: окончательно был решен вопрос о престолонаследии, поскольку принцы крови получили компенсацию в виде герцогств, и сформировалась породнившаяся с королевской семьей группа знати, представители которой только и могли претендовать на обладание герцогствами. База королевской власти стала более широкой и прочной. Путь от формального признания к реальной власти Оттоном I был пройден. С того времени никто больше не оспаривал право Оттона I на германский престол.

Борьба за Каролингское наследство

Вступление Оттона I на престол задало новый тон взаимоотношениям западной и восточной частей бывшей Каролингской империи: коронация нового германского короля в Ахене, как мы уже знаем, продемонстрировала его притязание на наследие Карла Великого. Оттон I пожинал плоды, взращенные искусной политикой его отца. Однако заявить о притязаниях было проще, чем реализовать их. Как уже упоминалось, во Франции в то время вернулась к власти Каролингская династия в лице Людовика IV (936–954), также заявившего о своих притязаниях на Лотарингию и принявшего в 939 году присягу на верность магнатов Лотарингии во главе с самим герцогом. В ответ на это Оттон I совершил опустошительный рейд по Лотарингии и принял присягу о мире и союзе от противников короля Франции – герцога Гуго Французского, женатого, как мы помним, на Хадвиг, младшей сестре германского короля, и графов Вильгельма Нормандского, Арнульфа Фландрского и Хериберта Вермандуа, после чего возвратился в Саксонию.

Людовик, в погоне за своей мечтой о Лотарингии начавший вражду с могущественным восточным соседом, проявил себя плохим политиком. Как только Оттон I возвратился в Саксонию, он направился в Верден, где на верность ему присягнули некоторые лотарингские епископы. Дело шло к тому, что и церковь могла отказать в доверии правителю Германии, а это грозило ему утратой всей Лотарингии. Затем Людовик двинулся в Эльзас и изгнал оттуда нескольких сторонников Оттона, после чего возвратился в свое королевство. Для Оттона сложилась опасная ситуация, но спасение пришло к нему благодаря удаче в уже упоминавшемся сражении, когда Эберхард был убит, а Гизельберт, пытаясь бежать, утонул в Рейне. Генрих бежал на Запад, но еще до конца года покорился старшему брату. 18-летний Людовик IV женился на вдове Гизельберта, сестре Оттона I Герберге (которая была на семь лет старше его), тем самым установив семейные связи, впоследствии имевшие большое значение. Герберга была умной и деятельной женщиной, послужившей крепкой опорой для клонившейся к упадку Каролингской династии. Она вступила в брак с Людовиком, как мы знаем, без предварительного согласования с братом, намеревавшимся выдать ее замуж за герцога Баварии Бертольда. Таким образом, Оттон I стал теперь шурином как Робертина, так и Каролинга. Его родство с обоими враждовавшими семействами придавало политике в отношении Франции видимость внутрисемейного дела, а фактической гегемонии Германии – роль арбитра.

На следующий год Оттон I в свою очередь предпринял с большим войском поход против западного соседа. Был при нем и юный король Бургундии Конрад, сын скончавшегося в 937 году Рудольфа II. Поскольку, как уже упоминалось, король Италии Гуго, женившийся на вдове Рудольфа Берте и обручивший его шестилетнюю дочь Адельгейд со своим сыном Лотарем, явно вознамерился овладеть Бургундией, Оттон I решительно вмешался. Он взял на себя опеку над малолетним Конрадом и управление его страной. Пока Конрад не вернулся в 942 году в свое королевство, Оттон I фактически осуществлял в нем свою власть. Источники не позволяют определенно сказать, на какие правовые основания он при этом ссылался. Возможно, таким основанием послужил фактический сюзеренитет Германии над Бургундией со времен Генриха Птицелова. Во время этого рейда 940 года Оттон I вторгся в герцогство Бургундию, герцог которой Гуго Черный был важнейшим сторонником Людовика IV. Гуго пришлось дать заложников и клятвенно пообещать не чинить вреда Гуго Французскому и Хериберту Вермандуа, союзникам Оттона I. Эти двое, конфликтовавшие с Людовиком из-за Реймсского архиепископства, встретили Оттона на самой границе и проводили в Аттиньи. Здесь, в старинной каролингской резиденции, где некогда предводитель мятежных саксов Видукинд преклонил колена перед Карлом Великим, Гуго, Хериберт и граф Роже Лаонский присягнули на верность германскому королю.

О значении этого события мнения историков расходятся. Хотел ли Оттон I распространить свое господство на часть западнофранкской территории, подобно тому, как Людовик попытался овладеть Лотарингией? Поскольку слабо сплоченные государства той эпохи крепились прежде всего узами вассально-ленных отношений, перемена сеньора могла повлечь за собой изменение границ. Однако, на мой взгляд, исключено, что Оттон I преследовал столь далеко идущие цели – не только с учетом политической ситуации, но и потому, что такое нарушение условий Верденского соглашения 843 года противоречило бы правовым представлениям того времени. В отношении Лотарингии дело обстояло иначе: здесь правитель западных франков мог по праву заявлять о своих притязаниях. Не выдерживает критики и утверждение, что Оттон I намеревался установить немецкую гегемонию над Западно-Франкским королевством. Принятие присяги на верность в действительности было лишь средством политического нажима: таким способом Оттон I обеспечивал в формах ленного права свое влияние по ту сторону границы. Немецкий король, оказавшись жертвой агрессии, собирался лишь закрепить за своим государством Лотарингию.

Как уже упоминалось, после гибели Гизельберта Оттон I назначил герцогом Лотарингии своего брата Генриха, но тот не сумел утвердиться там и был изгнан. Немецкому королю пришлось назначить местного – могущественного графа Верденского Отто. Очевидно, ободренный внутригерманскими неурядицами, Людовик в том же 940 году предпринял еще одно вторжение в Лотарингию, и Оттон I двинулся ему навстречу, однако верным людям обоих правителей удалось примирить их. На следующий год герцог Гуго Французский и граф Вермандуа Хериберт нанесли Людовику сокрушительное поражение. Хериберт лично отправился к Оттону I, чтобы сообщить ему об одержанной победе. В 942 году за правителя западных франков, едва спасшегося бегством после понесенного поражения, заступился сам папа Стефан IX, пригрозивший Гуго и Хериберту отлучением от церкви. Тем не менее уже в сентябре того же года два враждебных войска стояли друг против друга на берегу Изера: с одной стороны, Людовик, получивший поддержку от графа Пуату Гильома и бретонских магнатов, и с другой стороны, Хериберт и Гуго, к которым присоединился герцог Отто со своими лотарингцами. Однако до сражения дело так и не дошло: противники заключили перемирие и с обеих сторон направили заложников к Оттону I, ходатайствуя перед ним о посредничестве. В ноябре 942 года оба короля встретились на Маасе, между Люттихом и Маастрихтом, и заключили мирный договор, о содержании которого мы не имеем сведений. Вполне вероятно, что Людовик, учитывая несомненное превосходство Оттона I, официально отказался в его пользу от Лотарингии, хотя в источниках об этом не сообщается.

Среди историков бытовало мнение, что именно Герберга уговорила супруга отказаться от Лотарингии. Однако это предположение малоубедительно. Все ее предшествующие действия, прежде всего самовольное вступление в брак с Людовиком IV, не дают оснований полагать, будто она вдруг сделалась защитницей интересов старшего брата. Скорее наоборот: повторный брак, политическое значение которого Герберга не могла не понимать, и продолжение впоследствии борьбы за Лотарингию свидетельствуют об обратном. Соглашение 942 года не было результатом семейного сговора, а настоятельно диктовалось фактическим превосходством Оттона I. Если Герберга при этом и выступала посредницей, то для того лишь, чтобы по мере возможности сгладить неприятное впечатление от военно-политического поражения собственного супруга, на стороне которого она оставалась до конца его дней. В этой связи примечательно, что первенец, родившийся в 941 году у королевской четы Франции, был наречен Лотарем: в самом выборе имени предполагаемого наследника престола нашла отчетливое выражение решимость не отказываться от притязаний на Лотарингию.

Политике примирения с западным соседом немецкий король оставался верен и впредь. Что же касается Людовика, то он, почувствовав, как упрочилось его положение, попытался проводить политику, не считаясь с партнерами по соглашению, и его отношения с Оттоном I опять испортились. Дело дошло до того, что в 944 году его послам при немецком королевском дворе в Ахене оказали меньше уважения, чем послам герцога Гуго. На следующий год Людовик был предательски схвачен в Руане своими нормандскими союзниками и выдан Гуго. Ему грозила участь отца, Карла Простоватого. И тогда супруга Людовика Герберга направила к своему брату Оттону I посольство с просьбой о помощи. Злопамятность никогда не была чертой характера германского короля, и он откликнулся на просьбу сестры, разрушив прежние политические союзы. Гуго, желая предотвратить невыгодное для себя развитие событий, попытался лично встретиться с немецким правителем, однако тот уклонился от встречи, направив к нему герцога Лотарингии Конрада Красного (своего будущего зятя), назначенного вместо незадолго перед тем умершего Отто. С Конрадом Гуго и имел беседу, которой остался очень недоволен. Поэтому он возвращался домой сильно сердитым на своего шурина Оттона I.

Оттон I не хотел допустить гибели Каролингской династии в соседнем королевстве, усматривая пользу для себя в том, чтобы две противоборствующие группировки уравновешивали друг друга. Повинуясь нажиму, Гуго освободил пленника, однако Людовик был вынужден отдать ему в порядке компенсации Лан, последний оплот своей власти, обрекая себя на жалкое существование номинального короля. Оттону I пришлось лично вмешаться. В августе 946 года, во второй раз, но уже в качестве союзника, а не противника Людовика, он вступил во Францию во главе сильного войска. Вместе с Людовиком он произвел опустошения в землях герцога Гуго, от Луары на юге до Руана на севере. Города Лан, Санлис, Париж и Руан были взяты в результате трудной и продолжительной осады. Крупным успехом похода явилось взятие Реймса, откуда изгнали архиепископа-узурпатора, брата графа Вермандуа, после чего его законный предшественник архиепископ Артальд, сторонник короля Людовика, опять занял свое место. Безземельный король Франции получил важную опору благодаря обретению богатой Реймсской церкви. В ноябре 946 года Оттон I возвратился домой.

На Пасху следующего года Людовик IV присутствовал в Ахене в качестве гостя Оттона I, а в августе состоялась их встреча близ Музона на реке Кьер. Короли пытались решить церковный спор относительно Реймса (изгнанный архиепископ-узурпатор не сдавался), однако собравшиеся епископы заявили, что для этого необходимо созвать синод. При посредничестве Оттона I Людовик и Гуго даже заключили для этого перемирие. Когда же два синода, в Вердене и Музоне, закончились безрезультатно, Артальд отправился в Рим. Папа Агапит II направил своего легата к Оттону I, чтобы обеспечить созыв большого церковного собора.

В старинной каролингской резиденции Ингельхайме в июне 948 года этот собор открылся. Присутствовали 32 архиепископа и епископа, причем Германия была представлена лучше, поскольку герцог Гуго и его союзники препятствовали прибытию прелатов со своих территорий. Присутствовали оба короля – немецкий и французский. После открытия собора поднялся Людовик и рассказал присутствующим, сколь много насилия и несправедливости он претерпел от Гуго. Если же собравшиеся решат, что виноват он сам, продолжал Людовик, то он готов очиститься покаянием или поединком. Виновным признали герцога Гуго, пригрозив ему церковным отлучением, если он к установленному сроку не возместит причиненный ущерб. Затем приступили к рассмотрению вопроса о Реймсском архиепископстве. Собор признал Артальда законным обладателем Реймсской кафедры, подвергнув церковному отлучению его соперника.

Людовик попросил Оттона I, чтобы тот поручил герцогу Конраду Лотарингскому оказать ему помощь против врагов. Лотарингское войско вынудило к капитуляции Музон (скрывавшемуся в нем отлученному архиепископу-узурпатору удалось бежать), а затем взяло крепость Монтегю, прикрывавшую с востока Лан, однако сам город устоял против натиска нападавших. Герцог Гуго, продолжавший, несмотря на все угрозы церковного отлучения, совершать опустошительные походы в Реймсское архиепископство, наконец в сентябре на Трирском синоде был отлучен от церкви.

Война продолжалась и в последующие два года. В 949 году Герберга праздновала Пасху у Оттона I в Ахене и опять просила об оказании помощи своему супругу. Большим успехом Людовика явилось занятие, благодаря военной хитрости, своей королевской резиденции – Лана. Чтобы удержать город, он просил о помощи герцога Конрада Лотарингского, которому и удалось договориться о перемирии между враждующими сторонами. Однако после политических консультаций с Оттоном I Людовик возвратился в Реймс, свою тогдашнюю резиденцию. Одним могущественным врагом у него стало меньше, когда ему покорился граф Вермандуа и заявил об отказе своего брата от притязаний на Реймсское архиепископство. В феврале 950 года Людовик опять встречался в Лотарингии с Оттоном I, обратившись к нему с просьбой о посредничестве в заключении мира с герцогом Гуго. К тому времени обе противоборствующие стороны уже разуверились в возможности решить конфликт силой оружия. В качестве посредника выступил герцог Конрад с группой лотарингских епископов и графов. Оттона I постоянно информировали о ходе переговоров. На Марне встретились Людовик и Гуго. Сначала они стояли со своими дружинами на противоположных берегах реки и сносились друг с другом через послов. Наконец герцог Гуго Французский, послушавшись рекомендаций посредников, отправился к Людовику и снова присягнул ему как своему сеньору. Тем самым было достигнуто временное прекращение борьбы, в течение которой Людовик и Герберга не менее пяти раз прибывали к Оттону I в Германию, чтобы просить у него военной или дипломатической помощи.