Текст книги "Творцы Священной Римской империи"

Автор книги: Василий Балакин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 29 страниц)

Зато Оттону I удалось в 956/957 годах восстановить свое господство по крайней мере в Северной Италии, куда прибыл прощенный отцом Лиудольф. О его походе в Италию в 956 году в источниках содержатся весьма скупые сведения. Ничего не говорится о сражениях, сообщается лишь, что Лиудольф, «изгнав Беренгара, овладел почти всей Италией». Очевидно, Беренгар и его сын Адальберт отступили без боя. Столь же успешно Лиудольф действовал и в следующем году. Одержав победу в сражении над Адальбертом, он овладел всем Итальянским королевством, то есть Северной Италией. На его сторону перешли даже многие из бывших сторонников Беренгара. Оттон I был рад этому успеху и поручил сыну управление Италией, уполномочив его принимать от народа присягу на верность. Выполнив поручение отца, Лиудольф собрался обратно в Германию. Войско с набранными в итальянских городах сокровищами он отправил вперед и уже сам было намеревался двинуться в путь, но 6 сентября скоропостижно умер от горячки в Помбии, в области Новара, южнее озера Лаго-Маджоре. (Непривычный для немцев климат Италии служил причиной их частых болезней со смертельным исходом.) Его тело было доставлено в Майнц и погребено в церкви Св. Альбана, где уже покоилась его сестра Лиутгард.

После смерти Лиудольфа господству немцев в Северной Италии во второй раз пришел конец. Беренгар опять стал там полновластным хозяином. В 959 году он напал на герцогство Сполето, угрожая непосредственно папе Иоанну XII, и тот, оказавшись в весьма затруднительном положении, вынужден был обратиться за помощью к Оттону I. От папы прибыли послы, призвавшие короля «на защиту Италии и Римского государства от тирании Беренгара». Папа римский не был одинок в своем стремлении найти управу на лангобардских королей. В Италии ширилось недовольство тираническим правлением Беренгара и Адальберта, так что в Германию прибыла весьма представительная делегация – и это не считая итальянцев, уже находившихся при дворе Оттона I на положении изгнанников. Лиутпранд Кремонский, также искавший спасения у правителя Германии, свою «Историю Оттона» как раз и начинает с характеристики сложившейся в Италии ситуации: «Когда в Италии правили или, вернее говоря, свирепствовали, осуществляя свою тиранию, Беренгар и Адальберт, папа Иоанн направил кардинала-диакона Иоанна и скринария (то есть служащего канцелярии, нотариуса. – В. Б.) Ацо к сиятельнейшему и благочестивейшему тогда королю, а ныне императору Оттону…», упоминая далее ряд представителей итальянской знати, нашедших прибежище при германском королевском дворе. Лично для Иоанна XII этот шаг, как впоследствии выяснилось, оказался роковым. Поэтому родилась версия, нашедшая отражение в «Хронике Бенедикта», что к Оттону I на самом деле прибыли противники папы, не отличавшегося добродетельной жизнью, чтобы найти управу на него самого. В «Хронике Салерно», в свою очередь, говорится о том, что послы лангобардов и римлян тайно прибыли к Оттону, приглашая его прийти и принять под свою власть Италию. Поскольку здесь не уточняется, втайне от кого отправились послы, можно считать, что они действовали без ведома и Беренгара, и папы. Думается, эти версии возникли не случайно: и Беренгар с сыном Адальбертом, и папа Иоанн XII своими поступками нажили себе много врагов в Италии, отчего и родилась мысль пригласить для наведения в стране порядка немецкого короля, пользовавшегося репутацией сильного и справедливого правителя, защитника христианства, да к тому же еще женатого на бывшей королеве Италии Адельгейд.

Очередной «крик о помощи» из Италии явился для Оттона I удобным поводом для продолжения и завершения дела, начатого 10 лет назад. Просьба папы о предоставлении защиты (будем исходить из того, что от его имени Иоанн и Ацо обратились к немецкому королю: только папа мог предложить ему императорскую корону и титул патриция; и вообще, без согласия со стороны папы едва ли было мыслимо такое приглашение) давала ему возможность добиться того, к чему он тщетно стремился во время своего первого итальянского похода – императорской короны и установления прочной власти в Италии. И Беренгар, нарушив вассальную присягу, дал ему достаточные основания для вторжения; теперь ни о каких соглашениях с ним не могло быть и речи. Казалось бы, само собой разумеется, что Оттон I был рад представившейся возможности и что он обязательно должен был откликнуться на приглашение, и все же с некоторым волнением (вот оно – документальное подтверждение логических выкладок!) читаешь в упомянутой «Хронике Салерно»: «Услыхав это (то есть приглашение прибыть в Италию. – В. Б.), король Оттон весьма обрадовался». Даже если хронист и домыслил эту деталь, дабы приукрасить свое повествование, все равно сообщение о радости, охватившей Оттона I, бесспорно, передает царившие тогда настроения, свидетельствует о сложившемся общественном мнении.

Таким образом, приглашение в Италию не застало Оттона I врасплох и не повергло его в мучительные раздумья. Для него это был решенный вопрос. Включение Северной Италии в сферу своего влияния он, добившись доминирующего положения в западном христианском мире, считал тем более важным, что Южная Италия, находившаяся под властью Византии, становилась объектом экспансии со стороны сарацин. Разворачивалась борьба за преобладание в Италии в целом, в этой древней стране западной цивилизации. Кроме того, лишь король Италии мог считаться законным претендентом на императорскую корону, на получение которой Оттон I рассчитывал еще во время своего итальянского похода 951 года. Корона римского императора должна была закрепить и узаконить его доминирующее положение на Западе и позволить ему сравняться, хотя бы внешне, с византийским василевсом.

И все же он не бросается очертя голову, а тщательно готовит военный поход. Все, что бы теперь ни делал немецкий король, находилось в прямой связи с реализацией этого замысла и должно было служить его воплощению. Внимание Оттона I теперь приковано к Италии, и впервые за много лет этой стране предназначается королевское пожалование: летом 960 года он подтверждает привилегии и владения монастыря Св. Сикста во Фриуле. Оттон как бы сигнализирует о возобновлении активной итальянской политики. Примечательно и то, что пожалование опять адресовано церковному учреждению, а грамота составлена в Магдебурге, новом центре христианской миссии. Немецкий король не упускает случая показать, сколь много для него значит забота о делах христианства.

Уладив неотложные текущие дела в государстве, Оттон I созывает в мае 961 года в Вормсе большой съезд знати, на котором и предполагалось обсудить его поход в Рим. Важнейшим вопросом, успешно решенным им на этом рейхстаге, было избрание его шестилетнего сына Оттона королем. Учитывая все неожиданности, с которыми мог быть сопряжен поход в Италию, избрание королем Оттона II должно было обеспечить наследование престола. Тот факт, что Оттон I сумел добиться этого, свидетельствует о прочности его власти и личном авторитете. Однако он не ограничился предварительным избранием сына на престол, а тут же отправился с ним в Ахен, где 25 лет назад состоялась его собственная торжественная коронация. На Троицу, 26 мая 961 года, в столь же торжественной обстановке, в присутствии знати королевства Оттон II был коронован и помазан архиепископами Бруно Кёльнским, Вильгельмом Майнцским и Генрихом Трирским. Было решено, что последний будет сопровождать Оттона I в Италию, а первые два во время его отсутствия в Германии берут на себя заботы по воспитанию шестилетнего Оттона II и управлению страной: младший брат короля архиепископ Бруно – на западе, в Лотарингии, где он уже давно исполнял по совместительству функции герцога, а Вильгельм, внебрачный сын Оттона I, – на прочих территориях; он также должен был заниматься воспитанием юного короля. Управление Саксонией и столь важную для государства охрану восточных рубежей Оттон Великий поручил своему испытанному соратнику герцогу Герману Биллунгу, наряду с которым и независимо от которого должен был нести свою службу маркграф Геро Железный.

Одновременно велись приготовления к торжественной коронации в Риме: в Майнцском аббатстве Св. Альбана разработали порядок императорской коронации, а ювелиры изготовили императорскую корону, которую должны были возложить на голову германского короля. Прибытие в Рим со своей короной имело для Оттона I первостепенной важности значение: если бы папа короновал Оттона I своей короной, то акт коронации можно было истолковывать как пожалование им императорского достоинства германскому королю; если же Оттон I прибыл в Рим со своей короной, то акт помазания представлял собой лишь духовное освящение независимой от него светской власти. Становиться вассалом папы римского германский король не собирался (как в свое время не собирался этого делать Карл Великий).

Завершив подготовку, Оттон I в августе 961 года с большим войском отправился в Италию. С ним были королева Адельгейд и множество епископов. Как и в первый раз, был выбран наиболее надежный путь из Баварии через Бреннер и Тренто в Ломбардию. Многочисленное войско Оттона I, в состав которого входили, по свидетельству современников, и язычники, вероятнее всего, славяне из сопредельных с Саксонией областей, произвело, как написано в хрониках, сильное впечатление на итальянцев, словно наводнив их территорию. Он совершил переход в Ломбардию, не встречая сопротивления, хотя, по сообщению «Хроники Салерно», было кому дать ему отпор: в долине реки Адидже, севернее Милана, находился с войском в 60 тысяч человек сын и соправитель Беренгара Адальберт, однако его сторонники из числа знати заявили, что согласны вступить в сражение с немцами лишь при условии, что его отец отречется от престола, передав ему корону. Заявить этот ультиматум их заставило то, что они более не могли сносить деспотизм Беренгара и Виллы. Войско двинулось в Павию, где находилась королевская чета, и Беренгар будто бы согласился уступить требованию, но Вилла решительно воспротивилась. Когда Адальберт сообщил об этом своим воинам, они покинули его и разошлись по домам, тем самым открыв Оттону I путь для беспрепятственного вторжения.

Во всем этом, возможно, приукрашенном вымыслом рассказе бесспорно достоверно то, что Беренгар своим деспотическим правлением многих настроил против себя, поэтому можно признать вполне вероятным, что Оттону I был оказан именно такой теплый прием, о каком сообщается в анонимной хронике «Продолжателя Регинона»: «Там вышли ему навстречу графы и епископы почти всей Италии, и он, как полагается, с почестями принятый ими, властелином, не встречая сопротивления, вступил в Павию». Он пока решил воздержаться от дальнейшего преследования Беренгара, Виллы и их сыновей Адальберта и Видо (все четверо укрылись в разных крепостях, дабы вынудить Оттона I распылить свои силы и затруднить осаду, если тот надумает ее предпринять) и заняться делами Итальянского королевства. Он по возможности восстановил в правах всех, кого обидел Беренгар (как пишет Лиутпранд: «Добрый король, собирая рассеянное и сплачивая разбитое, каждому возвратил принадлежащее ему»), тем самым укрепляя свои собственные позиции в стране. Лиутпранд, особенно ненавидевший Беренгара и в течение нескольких лет живший изгнанником в Германии, тогда по милости Оттона I стал епископом Кремоны. Король посвятил свыше двух месяцев этим первоочередным заботам, в том числе и восстановлению разрушенного Беренгаром дворца. Самозваный властитель словно вымещал свою злобу, подвергая разграблению и разрушению древнюю королевскую резиденцию. Возвратиться в нее он, надо полагать, не надеялся. За ходом восстановительных работ наблюдала сама Адельгейд, хорошо знавшая дворец и его внутреннее убранство.

Наконец, весьма благополучно завершив первый этап похода, Оттон I приступил к решению своей главной задачи. В декабре 961 года он направил в Рим аббата Фульдского монастыря Хатто, который должен был заняться «обустройством королевской резиденции», то есть вести с папой Иоанном XII переговоры об условиях пребывания короля в Риме и о порядке коронации. Переговоры затянулись, и Оттону пришлось праздновать Рождество 961 года в Павии, хотя он рассчитывал, следуя примеру Карла Великого, именно в этот день обрести императорское достоинство. Пройдут годы, и он добьется, чтобы его сын Оттон II короновался как раз на Рождество 967 года. Во время затянувшегося ожидания его помыслы не были обращены только к Риму. Король уделял внимание и другим делам: так, по ходатайству королевы Адельгейд он пожаловал монастырю Св. Зенона в Вероне грамоту, коей подтвердил его права и привилегии и обеспечил ему королевскую защиту.

Трудные переговоры в конце концов завершились заключением взаимоприемлемого соглашения. Под натиском обстоятельств общее настроение в Риме изменилось в пользу имперской идеи. Папа Иоанн XII и знать готовы были видеть в лице Оттона I главу восстановленной Римской империи. В начале 962 года Оттон I с супругой направился в Рим и без каких-либо осложнений достиг его 31 января, остановившись на холме Монте-Марио, с которого открывалась величественная панорама города. Этот холм прозвали также «Горой радости», поскольку с него паломники впервые могли взглянуть на Рим с его святынями. Однако прежде, чем перед Оттоном открылись ворота Вечного города, он еще в тот же день принес присягу, в которой обещал возвеличивать римскую церковь и ее управителя, не причинять вреда жизни, здоровью и чести папы и других не подстрекать к этому; без согласия папы не вершить в Риме суд и не делать распоряжений, относящихся к сфере его компетенции; возвращать папе территории Папской области, если таковые окажутся во владении императора; кому бы он, Оттон I, ни передал Итальянское королевство, того заставит дать клятву, что будет защищать папу и его область. Принесенная Оттоном I присяга продолжала традиции Франкской империи, явившись, в свою очередь, важным основанием для становления и развития империи Оттонов и Священной Римской империи в целом. На первый взгляд присяга отвечала интересам исключительно папы, обязывая Оттона I всячески защищать его. Именно в таком буквальном смысле и понял ее Иоанн XII, на первых порах явно недооценивший германского короля и рассматривавший его как меньшее, по сравнению с Беренгаром, зло. Он думал, что пригласил в Рим защитника, а оказалось, что нового хозяина. Это «недоразумение» вскоре перерастет в ожесточенную борьбу между первым императором возрожденной Римской империи и папой.

Наконец в ближайший же церковный праздник, в день Сретения Господня, 2 февраля 962 года, состоялось торжественное вступление Оттона Великого в Рим. Представительная делегация папских сановников и городской знати встречала и сопровождала его по роскошно украшенной древней Триумфальной дороге к воротам Порта-Санкти-Перегрини, а затем вела по улицам, запруженным восторженно ликовавшим народом, к храму Св. Петра, в котором и была проведена церемония помазания и венчания Оттона I императорской короной, сопровождавшаяся аккламацией – одобрительными возгласами римлян и клира. Вместе с ним была коронована и Адельгейд, впредь именовавшаяся в документах как «соправительница». Ее участие в управлении империей состояло, к примеру, и в том, что по ее ходатайству сделано большинство распоряжений Оттона I в Италии. В источниках упоминается и пожалование Оттону I титула патриция, связанного с его обязанностью защищать римскую церковь. Коронацию император ознаменовал щедрыми подарками, пожаловав храмам города Рима драгоценные камни, золото и серебро. В ответ папа, знавший о намерении Оттона I приобрести святые реликвии для новых церквей в Германии, подарил ему железный прут от решетки, на которой казнили мученика Лаврентия, помещенную в серебряный реликварий голову мученика Себастьяна, руку мученицы Фелицитаты и также руку мученика Кириака. Затем Оттон I уже в новом качестве «императора августа» заставил Иоанна XII и римскую знать присягнуть над гробницей апостола Петра в том, что они будут хранить ему верность и не станут больше поддерживать Беренгара и его сына Адальберта. Римляне и папа охотно согласились на это, но, как вскоре выяснилось, не придавали своей присяге слишком большого значения, готовые в любой момент нарушить ее.

События того дня знаменовали собой рождение средневековой Римской империи, с середины XII века именовавшейся Священной Римской империей. Это центральное событие немецкой истории и одно из важнейших в истории Европы. Но, судя по резонансу в исторических источниках, современники не придали ему столь большого значения. Еще свежа была память о римских коронациях ничтожных императоров конца IX – начала X века, и лишь время могло показать, что выйдет из начинания Оттона I. Это эпохальное событие удостоилось лишь сухих и кратких сообщений в Санкт-Галленских анналах, у «Продолжателя Регинона» и Лиутпранда Кремонского. Только в панегирическом стихотворении Росвиты Гандерсгеймской, посвященном деяниям Оттона Великого, слышится ликование. Примечательно, что за пределами германских земель один лишь французский хронист Флодоард удостоил своим вниманием возрождение империи на Западе: «Король Оттон с миром прибыл в Рим и был любезно принят, а затем возведен там в императорское достоинство». Далее Флодоард называет Оттона I исключительно императором. Остался верен самому себе и Видукинд Корвейский. О втором походе Оттона I в Италию он счел возможным написать лишь следующее: «Итак, упорядочив должным образом дела по всей Франконии и Саксонии и повсюду среди соседних народов, он, решив отправиться в Рим, прибыл в Лангобардию». Сама римская коронация Оттона I даже не упоминается, хотя дальше, напустив на себя показную скромность («При моих малых способностях мне не рассказать…»), хронист перечисляет основные события того похода. Несомненно, Видукинд был наиболее враждебно настроенным к Риму, римской идее и итальянской политике представителем оттоновской историографии, хотя в его произведении нет откровенно враждебных Риму высказываний. Однако это была политическая позиция не одного только Видукинда, но и значительной части саксов, не одобрявших итальянскую политику Оттона I. Коронация в Риме явилась лишь формальным признанием фактического положения вещей, ничуть не прибавив Оттону I могущества и власти. И все же эта коронация натолкнулась на критику, причина которой коренилась в распространенном в раннее Средневековье представлении об императорской власти, не связанной с Римом (неримская идея империи).

После коронации Оттон I оставался в Риме менее двух недель, которые ознаменовались появлением двух важных документов. 12 февраля 962 года при участии императора состоялся большой синод, на котором обсуждалось положение дел в христианском мире. Папа Иоанн XII исполнил давнюю мечту Оттона I об учреждении Магдебургского архиепископства как центра христианской миссии в Восточной Европе, а также Мерзебургского епископства, об основании которого король дал обет Богу перед битвой с венграми на реке Лех. В пожалованной по этому случаю папской грамоте проводится прямая связь между победами, одержанными Оттоном I над венграми (и для самого римского понтифика императорская коронация Оттона I явилась неизбежным следствием его победы над этими страшными врагами христианского мира) и другими язычниками, и прибытием его в Рим для получения из рук папы императорской короны, чтобы стать защитником церкви. Таким образом, обретение императорской власти здесь связывается не просто с триумфальной победой (как это понимал Видукинд), а с победой над язычниками и с защитой церкви. Свою главную задачу Оттон I видел в защите церкви и в обращении язычников к Богу. Это убеждение находит свое выражение в грамоте об учреждении Магдебургского архиепископства: «Полагаем, что в распространении веры заключаются спасение и прочность королевства и империи нашей» Именно эта имперская идея была близка Оттону I, такой императорской властью он хотел обладать. Становится понятной и связь его итальянской политики с экспансией в Восточной Европе, подготовлявшейся миссионерством среди язычников-славян.

На следующий день, 13 февраля 962 года, Оттон I пожаловал римской церкви привилегию, так называемый «Оттонианум», роскошно выполненный экземпляр которой, написанный золотыми буквами на пурпурном пергаменте, до сих пор хранится в Ватикане. Эта грамота, содержащая прямые апелляции к Пипину и Карлу Великому, наглядно демонстрирует стремление Оттона I продолжать франкско-каролингскую традицию. Свою главную задачу император видит, как уже отмечалось, в защите церкви, что, рассуждая логически, предполагает некоторого рода право надзора за ней (в частности, контроль за выборами новых пап) и, соответственно, определенные властные функции в Риме. Из этого вырастали конфликты пап с императорами, их споры о верховенстве в христианском мире. «Оттонианум» позволяет лучше понять представление Оттона I об императорской власти. Оно непосредственно примыкает к каролингской идее IX века. Империя для него связана с папством и Римом. Власть императора как защитника церкви выше власти любого короля. Император возвышается над королями благодаря освящению и коронации папой, его власть является «священной». Так, Лиутпранд Кремонский с 962 года называет Оттона I «священным» и даже «священнейшим императором». Сам же он в качестве официального титула использовал «imperator augustus» («император август»). Предпринятое в 966 году добавление к титулу названий титульных, образующих государство народов («император август римлян и франков») не вошло в постоянную практику. Оттон I не хотел давать жителям Рима хоть какое-то преимущество перед обитателями Саксонии и других герцогств Германии.

Коронацией 2 февраля 962 года завершился важный этап итальянской политики Оттона I, с которой и началась в собственном смысле слова средневековая итальянская политика Германии, хотя она имела предшественников в лице восточнофранкских королей и герцогов Баварии и Швабии. Возникла Священная Римская империя, рассматривавшаяся ее творцами как продолжение Каролингской и Древней Римской империй. Для обоснования этой преемственности появилась теория передачи императорской власти («translatio imperii») от римлян к франкам, а от них – к саксам. Короновавшись в Риме императорской короной, Оттон I включил свое государство в традицию христианской священной истории, рассматривавшей Древнюю Римскую империю в качестве последней из великих, всемирных монархий, гибель которой знаменует собой наступление конца света и пришествие Антихриста. Это служило лучшим оправданием итальянской и в целом имперской политики.

Оттон Великий стал императором, защитником папства, управителем Церковного государства, вождем римско-католического христианского мира. Поскольку императорская коронация явилась лишь формальным признанием фактического положения вещей, последующие германские короли, еще не коронованные в качестве императоров, но занимавшие доминирующее положение среди правителей Западной Европы, тоже стали претендовать на императорское достоинство. В дальнейшем германский король в качестве наследника Оттона Великого с момента своего избрания королем Германии сразу же становился также и королем Италии, а в этом качестве – и претендентом на императорскую корону. При этом папа не жаловал императорское достоинство, а лишь совершал формальный акт коронации, с которым связывалось обретение нового титула. Считалось, что императорскими правами изначально обладает германский король как таковой. Именно эта точка зрения утвердилась со времени императорской коронации Оттона Великого. Его империя, хотя и связанная с древним императорским городом Римом, была Германской империей, а сам он, как уже было сказано, довольствовался простым титулом «император август».

Оттона I упрекают за то, что он толкнул Германию на гибельный путь: в борьбе за Италию, Рим, императорскую корону немецкие короли обескровили страну, причинили много вреда и своему народу, и соседям. Исходя из этого, роль Священной Римской империи в истории обычно получает отрицательную оценку. Оставляя в стороне вопрос о том, в какой мере Оттон I несет ответственность за имперскую политику своих преемников в последующие века, отметим лишь, что возникновение империи Оттонов не было чем-то случайным, явившимся на свет по прихоти одного человека. Империя родилась как результат взаимодействия различных политических сил и отвечала интересам Германии X века.