Текст книги "Валькирия поневоле (СИ)"
Автор книги: Василий Блюм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 28 страниц)
Глава 18
Геннадий Леонидович слушал, не перебивая, но с каждым сказанным словом его лицо становилось все задумчивее. Под конец он даже привстал, видимо, собираясь пройтись по комнате, но, взглянув на Ольгу, сел обратно, сказал с сомнением:
– Мне непонятны два момента. Первое, почему Виолетта, так зовут девушку, что ты описала, не убила тебя прямо в квартире, и второе… Почему она не пристрелила тебя на пустыре, ввязавшись в ненужную рукопашку?
– Я выбила у нее пистолет, – напомнила Ольга.
Шеф покачал головой, сказал отстраненно:
– На задания она всегда берет с собой два пистолета. Всегда.
Ольга нахмурилась, сказал с вызовом:
– Я не понимаю, к чему вы клоните, но… разве это не вы послали ее?
– Зачем? – вопрос, ответ на который до того казался Ольге закономерным, неожиданно обрел неоднозначность.
– Чтобы наказать, посмотреть на травлю, уничтожить наконец! – Ольга пыталась говорить веско, но чувствовала, что с каждым сказанным словом уверенность испаряется.
Геннадий Леонидович прищурился, сказал с непонятной интонацией:
– Ты что, серьезно считаешь, что ради наказания новичка я перебью сотню человек, оторвав для этого от дел половину агентов?
Ольга ощутила, как лицо заливает краска. Неужели все ее расчеты оказались бредом испуганной девчонки? Как утопающий хватается за соломинку, Ольга схватилась за последний аргумент, вскричала с вызовом:
– Но разве не вы сказали во время последней встречи – готовься к худшему?
Шеф вздохнул, его лицо на мгновение разгладилось, потрясенная, Ольга увидела в нем отеческую нежность, но спустя секунду, перед ней был прежний Геннадий Леонидович, жесткий и расчетливый. Усмехнувшись, он бросил сурово:
– Все верно, за проколы следует наказание, и в особо тяжелых случаях наказывают смертью. Но, поверь, это происходит быстро и безболезненно, без ненужного шума и уж тем более без лишних жертв. В твоем случае я просто передал задание более подготовленному агенту.
– Но ведь я провалила задание, разве вы не собирались меня наказать? – Ольга окончательно растерялась.
– Собирался, – шеф кивнул. – Хотел отправить в одну из горячих точек, чтобы ума набралась. Но после передумал.
– Тогда кому все это понадобилось? – во взгляде Ольги, брошенном на шефа, больше не было ненависти, лишь доверчивая надежда на старшего, что объяснит, поможет, защитит.
Геннадий Леонидович мотнул головой, сказал жестко:
– Кому – не знаю, но для чего, догадываюсь…
Со двора послышался шум моторов, донеслись приглушенные голоса. Покосившись на Ольгу, шеф поднялся, осторожно выглянул в окно, некоторое время внимательно изучал двор, затем вернулся, сел на прежнее место, о чем-то напряженно размышляя.
– Так для чего же? – Ольга робко повторила вопрос. Она готова была провалиться под землю от стыда, но ситуация требовала окончательного разрешения, и она выжидательно взглянула на шефа.
Геннадий Леонидович уже открыл рот для ответа, но в этот момент задребезжал звонок входной двери. Шеф встал, направился в коридор, бросив через плечо:
– Сиди, не высовывайся. Подозреваю, кто это может быть, но… постараюсь урегулировать.
Щелкнул замок, скрипнула, отворяясь, дверь, а спустя мгновение по ушам хлестанул грохот выстрела. Присев от испуга, Ольга обернулась, с ужасом глядя в коридор, откуда, замедленно двигая руками, медленно полз Геннадий Леонидович, цепляясь ногтями за линолеум, он короткими рывками подтягивал тело вперед. Его лицо перекосилось, губы шептали что-то неслышное.
В прихожей послышалась возня, донеслось хриплое:
– Добивай. Но тут еще где-то девчонка была, ее тоже. Да осторожнее, на пулю не нарвись.
Раздались один за другим три выстрела, Геннадий Леонидович дернулся всем телом, изогнулся, в его спине возникли кровавые отверстия. Не в силах отвести взгляд, Ольга смотрела, как голова шефа с глухим стуком ударилась об пол, изо рта потянулась красная струйка. Разум отказывался поверить, что этот человек, которого она только что едва не убила из-за собственной глупости, все равно мертв, и сейчас должно произойти нечто страшное.
Грохоча ботинками, из коридора выскочил мужчина в маскировочной форме, окинув Ольгу холодным взглядом, принялся поднимать пистолет. Разум оцепенел, но вбитые с кровью в лагере рефлексы сработали. Сбивая противнику прицел, тело качнулось сперва в одну, затем резко отклонилось в другую сторону. Выстрелы прозвучали одновременно, позади с грохотом разлетелось стекло, а противник с удивленным выражением лица мягко осел на пол.
Загремело, из коридора выметнулся еще один мужчина: на лице ярость, рот перекошен в крике. С холодным остервенением Ольга выпустила в него всю обойму, с отстраненным любопытством наблюдая, как из груди бьют фонтанчики крови. По ушам хлестнул далекий крик:
– Ванек! Ребята, она Ванька сложила. Дави суку!
Ольга ощутила, как в груди, на уровне сердца, зарождается жар, быстро распространяется, охватывая тело огнем. Откуда-то пришла стойкая уверенность – это последний бой, живой не уйти. Возникло ощущение свободы, сопровождающееся невероятной легкостью. Мозг пронзило понимание, что именно покойный шеф называл отличным результатом: когда знание абсолютно и нет страха, когда тело и разум действуют в едином порыве, доводя ритм работы организма до запредельных величин, когда выполнимо все, а степень сложности задания не имеет значения, когда короткие мгновения растягиваются в бесконечность, уничтожая само понятия времени.
Захохотав, Ольга отбросила ненужный более пистолет, бережно сняла со стены меч. Рукоять удобно легла в ладонь, влипнув, словно влитая. Привыкая к оружию, Ольга крутанула меч так, что взвыл воздух, шагнула вперед. Из прихожей выскочил боец, повел стволом автомата, выцеливая хрупкую фигурку. Резкий взмах, холодно вспыхнув, клинок рассекает воздух. Горло бойца вскрывается, словно тонкая фольга, алые капли фонтаном пронзают воздух. Едва закончив движение, Ольга прыгнула вперед.
Прихожая забита людьми в серо-зеленой одежде: перекошенные ненавистью лица, распяленные в крике рты. Ольга взвихрилась стальным смерчем, ввинтившись в центр группы. Тело превратилось в механизм, четкие скупые движения, словно часы, где каждая шестеренка подчинена единому ритму. Удар, отсеченная кисть падает на пол сжимая бесполезный пистолет. Короткий взмах, ткань рубахи распадается, разрез окрашивается кровью, а секундой позже мужчина оседает, зажимая руками выползающие внутренности.
Напротив лица возникает пистолет, тело отклоняется, уходя с траектории выстрела, далекий грохот касается слуха, щеку обжигает поток воздуха, где-то позади звенит разбитое стекло. Взмах. Клинок взмывает вверх, оставляя на теле бойца кровавую роспись. В глаза брызжет корячим. Это не страшно, сейчас зрение почти не нужно. Тело само знает, что делать.
Кровь заливает лицо, горячими ручейками стекает по щекам, пятная костюм и пьяня терпким ароматом. Прихожую пронизывает липкий густой страх, бойцы оседают один за одним, застывая нелепыми фигурами: отрубленные конечности, распоротые животы, ноги скользят по раздавленным внутренностям. Последний боец, что до этого времени прятался за спинами других, защищен бронежилетом, но это ничего, ведь меч не пуля. Тело проваливается в приседе, выстреливая в противника снизу вверх, руки сотрясает от удара.
Мелодичный, словно звон хрустального бокала, треск, в руках остается рукоять с обломком лезвия, а противник, сжимая руками торчащий из груди клинок, заваливается навзничь. Плата за смерть взята с лихвой и скользкая от крови рукоять замедленно падает на пол. Оружие не должно переживать хозяина.
Снизу доносятся вопли и приближающийся топот. Нащупав на скользком полу оружие, пальцы сжимаются на рукояти: один пистолет, второй. Времени на перезарядку не будет, да она и не понадобится. Уходить некуда, поэтому… Короткий разбег навстречу нападающим, пока они не ожидают. Быстрее, еще быстрее.
Пролетом ниже появляются сразу два бойца, тела прикрыты бронежилетами, лица сосредоточенны, руки оттягивают автоматы. Пистолеты дергаются одновременно, выпуская свинцовые жала, по два на каждого: одно в голову, второе в плечо. Парней разворачивает в разные стороны, освобождая путь. Шаг. Еще. Снизу грохочет очередь. Боли нет, но почему вдруг стало так тяжело?
Притаившийся в углу парень отшатывается, провожая тускнеющим взглядом, метнувшуюся мимо тень, другой, что-то надрывно кричащий в рацию, оседает безжизненным кулем. На первом этаже четверо, прислушиваясь к грохоту выстрелов, остановились в нерешительности. Сколько же их еще!? Выстрелы сливаются в непрерывный грохот, один за другим, словно игрушечные солдатики, мужчины валятся, роняя оружие на бетон.
Прыжок. Тело проносится над павшими. Ноги вновь касаются ступенек. Правая нога едва не подламывается, слабея с каждой секундой. Из бедра струйками выплескивается кровь. Но это не страшно, главное пробиться, выйти из западни, а там можно и остановить кровь. Позади раздается выстрел. В плечо с чудовищной силой бьет, бросая на бетонную стену. Тело сотрясается от боли, а правая рука повисает плетью. Сквозь кровавый туман глаза нашаривают врага. Один из бойцов, оставшийся в живых, трясущимися руками наводит пистолет. Выстрел. Парень откидывается назад, из образовавшейся во лбу ямки вяло течет кровь.
Вокруг повисает тишина. Неужели все? Последний пролет даются с великим трудом. Ступенька, еще одна. Сердце трепещет, словно ушедший в разнос мотор. Покачиваясь, приближается дверь. С противоположной стороны тишина. Или это лишь кажется? Оглохшие от пальбы уши не способны уловить надсадное дыхание поджидающих с той стороны врагов.
Рывок. Дверь распахивается от удара ногой. Светлый прямоугольник манит свободой, еще немного… Смазанное движение. Впереди, словно ниоткуда, возникает противник: невысокая фигура, изящный деловой костюм, ежик коротко стриженных волос. Словно из другого мира доносится едва слышное:
– Ну, здравствуй, подруга.
Две вспышки, следуют одна за другой. От невыносимой боли в животе тело скручивает судорогой, а из перехваченного спазмом горла рвется беззвучный крик. Мир заливает кровью. Лишь светлый прямоугольник сопротивляется некоторое время, но вскоре и он растворяется, исчезая во всепоглощающей тьме.
Замедленным движением, спрятав пистолет, Виолетта вошла в подъезд, остановилась, глядя на залитое кровью, истерзанное тело соратницы, произнесла чуть слышно:
– Долг платежом, валькирия…
С улицы донеслись крики, треск раций. Мимо, перебрасываясь короткими фразами, пробежали несколько человек в маскировочных костюмах. Бегущий последним, остановился возле, взглянув на Ольгу, пробормотал:
– Надо б контрольный.
Глядя, как он потащил из кобуры пистолет, Виолетта бросила холодно:
– Не требуется. Меня учили стрелять.
Мужчина взглянул пристально, произнес с подозрением:
– Приказ был четкий – девку наверняка.
Виолетта глянула с такой ненавистью, что мужчина отшатнулся, прошипела в ярости:
– Если ты, падаль, сейчас не заткнешься, одним трупом станет больше. И уж поверь, мне ни перед кем не придется отчитываться.
Боец некоторое время сверлили девушку полным ненависти взглядом, но в глазах Виолетты сверкнуло нечто такое, отчего спорить расхотелось. Выругавшись сквозь зубы, он спрятал оружие и устремился вслед за остальными.
* * *
Длинный коридор с редкими пеньками стульев, холодные белые стены, напротив дверей с надписью «реанимация» расположились двое мужчин. Несмотря на различие в возрасте и телосложении, мужчины чем-то неуловимы схоже, словно тяжелая работа, или большая ответственность наложили незримый отпечаток, навсегда оставив на лицах свою печать. Время от времени мужчины перебрасываются короткими фразами, но порой надолго замолкают. Один из собеседников, судя по многочисленным седым волосам и глубокой залысине, значительно старше по возрасту, произнес с удовлетворением:
– Что ж, операцию провели успешно. Ларин нам больше не помешает.
Второй усмехнулся, ответил сухо:
– Конечно, если не считать полтора десятка убитых…
– Не считай, – первый отмахнулся, – это низший эшелон, он для того и набран.
– Дело не в том, – молодой нахмурился. – Такое количество трупов привлечет ненужный интерес.
Перефразировав известное изречение, седой назидательно произнес:
– Интерес появляется и исчезает, а мы остаемся. Главное, чтобы реальное положение дел не дошло до центра, иначе нам с тобой светит… ты знаешь что.
Молодой усмехнулся, сказал с ноткой превосходства:
– Не дойдет. Если бы партнер погиб в автомобильной катастрофе, или отравился огурцами, сюда бы прислали ревизора, а так… – он отмахнулся. – Пришедшая мстить за смерть любимого агентша, чем не легенда? Тем более, концов нет – спросить не у кого.
– А та, что завалила нанимателя и парня этой «агентши», ее случаем не раскрутят? – напряженно поинтересовался седой.
– Не раскрутят. Через неделю у нее задание, с которого она не вернется.
Седой помолчал, произнес размышляя:
– Конечно, Ларин был неплохой координатор, лучше, вряд ли найдем. Но его активность последнее время приобрела излишне назойливый характер. Помнишь, как он едва не отправил обратно подготовленный к распространению героин? Едва успели перехватить.
Молодой сказал со смешком:
– Да помню, как забыть. Из-за него едва весь план не рухнул. Ведь умудрился как-то уверить девку в своей невиновности… Хорошо, что сразу у двери шлепнули, а то вдвоем, глядишь, и прорвались бы.
Седой повернулся, спросил с интересом:
– А с чего ты вообще решил, что она пойдет мстить, а не уедет из города?
Собеседник бросил снисходительно:
– А зачем я, по-твоему, ее нанимателя с семьей убил, а потом дополнительные сведения ментам закинул? Некуда ей было деваться. Да и деловые товарищи хозяина, чьи деньги и бумаги хранились в сейфе, тоже рано или поздно проявили бы интерес.
Седой покивал, сказал с уважением:
– Действительно, план достойный. Только непонятно, как она должна была выйти на Ларина? Людей в городе много, а он себя не светил.
– Повезло. – Видя недоумение в глазах товарища, молодой добавил нехотя: – Я уже думал, как подкинуть информацию, да сама нашла…
Скрипнув, распахнулась дверь. Мужчины разом замолчали. Обтирая руки полотенцем, в коридор вышел доктор. Устало улыбнувшись, произнес:
– Жива ваша девушка. Раны не представляют угрозы для жизни. – Помолчав, добавил: – Везучая она у вас. Два сквозных в животе, но, словно хирург стрелял, настолько ювелирно, ничего важного не задето, только заштопать и осталось.
Старший мужчина поднялся, спросил с тревогой:
– Значит, ее жизни ничего не угрожает?
– Ничего, – доктор улыбнулся. – Завтра переведем в отделение интенсивной терапии, а там, глядишь, через месяц будет как новенькая.
Молодой поднялся следом, сказал с благодарностью:
– Мы вам очень признательны.
Развернувшись, мужчины двинулись к виднеющимся вдали дверям выхода. Не глядя на спутника, седой холодно поинтересовался:
– Почему ее не добили на месте?
– Ты же знаешь, – собеседник вспылил, – народу понаехало лишнего! Пока разбирались, скорая под шумок и увезла.
– Это проблема, – первый нахмурился.
– Это не проблема, – сухо отчеканил второй. – Как выпустят, так и хлопнем. Хотя… – Он несколько минут молчал, что-то напряженно обдумывая, затем широко улыбнулся, сказал замедленно: – Один мой знакомый работает в параллельном ведомстве, там разрабатывают некий секретный проект, и у них вечная проблема с «расходным материалом». К тому же у девчонки неплохая интуиция, я скрытно наблюдал за ней пару раз, и ведь почуяла, чертовка!
– Зачем тебе это? – старший брезгливо поджал губы.
