Текст книги "Валькирия поневоле (СИ)"
Автор книги: Василий Блюм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 28 страниц)
Глава 12
Едва переехав, Ольга с головой погрузилась в домашние дела, реализуя накопившуюся за последние полтора года потребность в уюте. Стирки и уборки следовали одна за другой, а в промежутках, давая волю разбушевавшейся фантазии, она готовила самые разнообразные блюда, черпая рецепты из толстенной поваренной книги найденной под слоем старых журналов в глубине одного из шкафов.
Михаил не переставлял удивляться бьющей из подруги энергии, казалось, она успевала везде, не уставая и почти всегда сохраняя отличное расположение духа. Вечерами они уходили гулять и подчас забирались в самые отдаленные уголки города, задерживаясь там, пока небо не покрывалось ковром мерцающих звезд, а в парках не зажигались тусклые глаза фонарей, подсвечивающие сумрак волшебными переливами разноцветных огней.
Ночи пролетали незаметно. Погруженные в водоворот страсти, влюбленные не замечали времени, лишь под утро, обессиленные, засыпали в объятьях друг друга, а просыпались далеко за полдень, с радостью встречая очередной, наполненный счастьем день.
Радость безмятежного счастья омрачали лишь опасения связанные с основной работой. Время от времени Ольга с содроганием вспоминала последнюю встречу с шефом, сжимаясь от ожидания очередного звонка, но телефон молчал, и, постепенно, воспоминания поблекли, стерлись, вытесненные более насущными заботами, все произошедшее стало казаться чем-то ненастоящим, жуткими остатками дурного сна, что, изредка прорывались через безоблачную радость будней, сверкая далекими грозами былых кошмаров.
Не звонил и Валериан Петрович, словно вместе с переездом исчезла и потребность в телохранителе. Памятуя о желании хозяина выбраться на «недельку – другую на рыбалку», Ольга не удивлялась, благо заработанных за несколько месяцев денег, хоть и в значительной степени потраченных на одежду с безделушками, при бережливом подходе, должно было хватить еще надолго, поэтому, когда в один из вечеров телефон разразился протяжной трелью, Ольга взяла мобильник, с недоумением обнаружив на дисплее пометку «клиент», произнесла приветливо:
– Добрый вечер, Валериан Петрович, появилась работа?
В динамике, прерываемый шорохом помех, послышался знакомый голос:
– Вот ведь какая, сразу о работе! Уже надоело отдыхать?
– Нет, конечно, – Ольга засмеялась, – но вы же знаете: на работу – как на праздник.
Собеседник хмыкнул, сказал насмешливо:
– А, ну это да, это конечно. – Добавил уже серьезно: – Заскочи завтра вечерком, нужно в пару мест заехать, а то без тебя как-то непривычно.
– Что-то серьезное? – Ольга нахмурилась.
– Да нет, обычные дела. Но, думаю, твое присутствие лишним не будет, так, на всякий случай. Ты же знаешь, случай бывает разным, – Валериан Петрович хохотнул. – В общем, часикам к восьми, девяти. Ну, все, до встречи, – в динамике хрустнуло, разговор прервался.
Ольга вернулась к прерванному занятию, за время беседы вода успела закипеть и аппетитные колобки из фарша, приготовленные в качестве основы будущего супа, один за другим, вздымая небольшие фонтанчики, полетели в кастрюлю. Неслышно подошел Михаил, мягко приобняв за плечи, поинтересовался:
– Работа зовет?
Ольга на мгновение обернулась, взглянув в погрустневшее лицо друга, сказала ободряюще:
– Это не надолго. Хозяин грозился отправить домашних в отпуск на пару недель, и самому поехать следом. Так что, скорее всего, это последний выезд в этом месяце.
Михаил поморщился, сказал с легким недовольством:
– Ты, конечно, извини, но это слово… «хозяин», мне режет слух. Неужели нельзя как-то по-другому, к примеру: наниматель, ну, или работодатель.
Сосредоточившись на шинковке моркови, острое лезвие ножа так и мельтешило, выбивая непрерывную дробь по разделочной доске, Ольга ответила не сразу, лишь когда морковь распалась на небольшие равномерные кубики, подняла голову, улыбнувшись, произнесла:
– Это просто профессиональный жаргон. В него никто ничего не вкладывает.
Михаил передернул плечами, сказал, сдерживая раздражение:
– Может быть и так, но мне неприятно слышать, что у моей подруги есть хозяин, пусть даже это просто ярлык.
Ольга помолчала, сказала задумчиво:
– Когда-то давно мне казалось, что мир справедлив, но со временем я поняла, что ошибаюсь. Примерно в то же самое время я была уверена, что никогда не буду заниматься тем, что не нравится, но я ошиблась и здесь.
Не понимая, к чему клонит подруга, Михаил недоуменно поинтересовался:
– Не хочу показаться глупцом, но в чем соль?
Отложив морковь, Ольга взяла картофелину, взвесив на руке, отстраненно ответила:
– Слова важны лишь до тех пор, пока не доходит до дела. Жизнь все расставляет на места, позволяя не обращать внимания на обидные клички и не придавать значения ярлыкам.
Пристыженный, Михаил отошел к окну, некоторое время стоял молча, затем повернулся, сказал виновато:
– Извини, пожалуйста. Я о тебе еще не так много знаю. Вполне возможно, что у тебя в жизни было такое, после чего все эти мелочи действительно не имеют значения… Возможно, что я слишком сильно тебя люблю, и малейший намек на то, что кто-то может заявлять права на любимую девушку, приводит меня в ярость.
Ольга шагнула к Михаилу, взглянув снизу вверх, сказала нежно:
– Не переживай. Я все понимаю и совсем-совсем не обижаюсь. Единственно, что меня смущает… – она запнулась, в глазах мелькнуло лукавство.
Насупившись, Михаил поинтересовался:
– И что же?
– А то, что если ты ревнуешь к слову «хозяин», что начнется, когда я буду приходить с работы под утро?
Михаил закатил глаза, ответил задумчиво:
– Наверное, придется купить биту, и прокатиться вместе с тобой, побеседовать с нанимателем, чтобы у него больше не возникало странного желания выдергивать тебя из дома на ночь глядя.
Он сопроводил слова столь страшным взглядом, что Ольга рассмеялась, но тут же нахмурилась, произнесла с деланной строгостью:
– Миша, это очень плохая идея.
– Почему? – его лицо приняло невинное выражение.
Ольга приблизила губы к уху собеседника, произнесла чуть слышно:
– А потому, что у моего нанимателя есть телохранитель, и он очень не любит, когда к нанимателю приближаются взбалмошные молодые люди с битами наперевес.
– Вот тебе раз! – Михаил всплеснул руками. – И ты не остановишься перед тем, чтобы избить собственного парня?
– Конечно, – Оля усмехнулась. – Застрелю прямо сюда, – ее пальчик уперся собеседнику в лоб.
Михаил схватился за голову, бросился в соседнюю комнату с жалобным криком:
– Это ужасно, меня готова убить собственная девушка!
Прислушиваясь к доносящемуся грохоту, не рассчитав скорости, Михаил снес удерживающую веревки с сохнущим бельем подпорку, Ольга вновь занялась супом, на ее лице застыло выражение счастья, а в руке замелькал нож.
* * *
Провозившись с делами, Ольга опомнилась, лишь, когда небо за окном стало темнеть. Взглянув на часы, она сдавленно выругалась, уже перевалило за восемь, и, хотя, Валериан Петрович не назвал точное время, следовало поторопиться. Облачившись в костюм и накинув кобуру, Ольга завертела головой в поисках пистолета, но вспомнила, что решила не забирать оружие, оставив на своем месте в сейфе, и, более не задерживаясь, вышла из дома.
Опасаясь, что не успеет на последний рейс, Ольга пробежалась до остановки, заскочила в уходящий автобус, заметив бегущую девушку, водитель на мгновение притормозил, заново раскрыв уже успевшие захлопнуться двери. Неспешная езда и раскинувшийся за окном вечерний город убаюкивали, и Ольга погрузилась в размышления, попытавшись сосредоточиться на предстоящей работе, но мысли раз за разом возвращались к тихому семейному счастью, и, отбросив тщетные попытки, она расслабилась, отдавшись приятному состоянию умиротворения и покоя, удивительным образом закрепившимся в душе всего за несколько дней.
По-прежнему пребывая в мечтах, Ольга вышла на остановке, лишь когда под ногами захрустел гравий, насыпанный на дороге вместо асфальта, а впереди, тускло очерченные во тьме, замаячили контуры коттеджа, расслабленность сменилась тревогой, что, по мере приближения к дому, разрасталась все сильнее, вытесняя прочие чувства.
Пытаясь разобраться в ощущениях, Ольга замедлила шаг, лихорадочно соображая, что послужило сигналом. Еще раз взглянув на коттедж, она с холодком поняла, что именно не так. Остроконечное здание, где проживал со своей семьей Валериан Петрович, оставалось совершенно темным, в бледном свете выглянувшего серпика луны черные провалы окон казались глазницами черепа, что слепо таращились в пространство, не освещенные ни единым огоньком.
Возле ворот Ольга остановилась, вслушалась до боли в ушах, но со двора не доносилось ни звука, и она потянула ручку на себя. Калитка оказалась не заперта, легко отворилась, открывая темное пространство двора. Испытывая сомнения, вполне могло оказаться, что в доме просто выбило пробки или перегорела проводка, Ольга прошла по двору, продолжая настороженно вглядываться.
Возле гаража в поле зрения попало темное пятно, хорошо различимое на однотонной поверхности земли. Приблизившись, Оля узнала Крокодила, но пес, против обыкновения, не вскочил, радуясь знакомому человеку, недвижимый, он продолжал лежать, не подавая признаков жизни.
Присев, Ольга осторожно запустила руки в густую шерсть, пальцы коснулись теплого, отдернулись, пес еще не успел окоченеть. Ольга всмотрелась, обнаружив тянущийся от собаки влажный след, судя по всему, смертельно раненый, верный страж еще некоторое время полз, пытаясь защитить хозяина, пока, обескровленные, мышцы не перестали реагировать на приказы мозга.
Ольга мельком взглянула на пристройку, где, в глубине, надежно спрятанное за металлическими стенками сейфа, хранилось выданное хозяином оружие, но лишь тряхнула головой, возня с замками требовала времени, а в доме могли находиться нуждающиеся в срочной помощи люди.
Оставив собаку, Ольга поспешно двинулась к дому. Не запертая, дверь легко отворилась. Помедлив, Ольга вошла внутрь, чувствуя, как от сдерживаемого напряжения, режет мышцы, остановилась, прислушиваясь. Ни звука, лишь в зале умиротворяюще тикают часы. Дом погружен во тьму, только лежащие на полу светлые пятна от падающего из окна лунного света немного рассеивают сумрак.
Ольга сделала крохотный шаг, под ногой оглушительно хрустнуло, чертыхнувшись, если в доме до сих пор находились чужие, она выдала себя с головой, рванулась в сторону, уходя от возможной атаки. Рука мазнула по стене, под пальцами щелкнул выключатель, Ольга застыла в боевой стойке, готовая отразить нападение.
Вспыхнул свет, после вечерней тьмы показавшийся особенно ярким, но Ольга прикрыла глаза мгновением раньше, спасая зрение от перепада яркости, прищурившись, обвела взглядом интерьер, отмечая непривычное расположение предметов: разбросанная по прихожей обувь, сброшенные с полочки у зеркала бутылочки с ароматной водой, одна из емкостей раскололась, и разлившийся одеколон наполнил прихожую густым приторным ароматом.
Крадучись, Ольга двинулась по коридору, стараясь охватить взглядом как можно большую часть открывающегося пространства, малейшее движение, и отработанные месяцами тренировок рефлексы сработают, бросая тело с линии огня, но все недвижимо, лишь тихий скрип половиц под ногами, да мерное тиканье часов.
В зале разгром, стулья опрокинуты, осколки посуды разбросаны по полу, ковер собран уродливыми складками, а возле дивана… Ольга сжала челюсти так, что заломило в висках. Раскинув руки, на полу, в луже крови, замер Валериан Петрович, глаза невидяще уставились в потолок, на лице застыло удивление, рубаха в области груди испятнана красным, в темных сгустках угадываются круглые пулевые отверстия.
За спиной скрипнуло, сбрасывая чудовищное напряжение, мышцы распрямились в сильнейшем рывке, отпрыгивая в сторону, Ольга подхватила со стола бутылку, метнула на звук, вложив в движение всю силу. Врезавшись в стену, бутылка лопнула, засыпав все вокруг стеклянным крошевом. С пронзительным визгом, вдоль стены пронесся рыжий комок, с размаху влетел под шкаф, расширенные от страха, из сумрака сверкнули желтоватые зрачки.
Выругавшись сквозь зубы, Ольга поднялась на ноги, бросив торопливый взгляд на тело хозяина, заспешила наверх, страшась представить, что увидит в женской половине дома. Ирина Алексеевна лежала на лестнице, похоже, услышав шум, она решила спуститься вниз, уточнить, но не успела. Тело хозяйки уже начало остывать, но, приложив руку к артерии на шее, Ольга несколько мгновений напряженно вслушивалась, тщетно пытаясь уловить хотя бы отдаленные признаки жизни.
Глава 13
И вновь лестница, короткий коридор остается позади, двери обеих комнат распахнуты настежь. Не обращая внимания на комнату хозяйки, Ольга свернула в помещение Лолиты. Все как обычно, трельяж с множеством баночек и притирок, разложенная на стульях одежда, заправленная постель. Брови Ольги сошлись на переносице, с тяжелым вздохом она переступила порог комнаты. Измазанная кровью, Лолита лежит на полу, глаза закрыты, лицо мертвенно бледно. Опустившись на колено, Ольга приложила голову к груди девушки, понимая, что уже ни чем не сможет помочь, вслушалась.
Тихий, едва слышный удар. Не веря в происходящее, Ольга застыла, обратившись в слух. Долгие секунды тишины, и вновь удар, словно далеко-далеко, отгороженный от мира глухими стенами тюрьмы, из последних сил стучит всеми забытый заключенный, скорее по привычке, чем, надеясь на помощь, бьет камнем в стену, после каждого удара надолго погружаясь в зыбкое оцепенение.
Ольга осмотрела девушку, мягко, стараясь едва задевать, ощупала, пальцы быстро пробежались по телу, наткнулись на влажное, два отверстия в боку, одно над другим – пули застряли в теле. Оля мгновение раздумывала, подобные раны не излечить вручную, а везти девушку своими силами до больницы – верная смерть в пути, выхватив из сумочки телефон, набрала номер. Долгие гудки, отвлеченная делами, диспетчер не торопится снимать трубку. Наконец в динамике щелкнуло, раздался деловой женский голос:
– Скорая помощь, слушаю вас.
Стараясь, чтобы голос не дрожал, Ольга произнесла:
– Три человека с огнестрельными ранениями, двоих уже не спасти, но третий еще жив, поторопитесь, пожалуйста.
– Адрес? – голос собеседницы затвердел.
– Еловая двенадцать, трехэтажный частный особняк – увидите издали. Ворота открыты, собака… собаки нет, нуждающийся в помощи находится на втором этаже.
– Ваше имя? – собеседница замолчала в ожидании.
– Это уже не важно, – произнесла Ольга с тяжелым вздохом. – Приезжайте.
На той стороне пытались уточнить что-то еще, но Оля убрала телефон, занялась Лолитой. В памяти живо встали слова инструктора по оказанию помощи. Осмотревшись, Ольга шагнула к столику, один за одним откупорила несколько флаконов. Взгляд наткнулся на баночку с вазелином, тут же оказалась и едва початая упаковка салфеток. Собрав необходимое, Ольга вернулась к Лолите, приподняв, прислонила девушку спиной к кровати, придавая телу сидячее положение, после чего, не медля, наложила на рану салфетки, предварительно густо смазав поверхность вазелином.
Использовав в качестве жгута обрывок простыни, Ольга закрепила салфетки, вновь приложила ухо к груди, прислушиваясь к чуть слышному биению, и удовлетворенная результатом, вернулась на первый этаж. В зале ничего не изменилось, только кот, испуганный произошедшим, перебрался под диван, откуда время от времени жалобно мяукал.
Ольга вновь осмотрела комнату, взгляд остановился на одной из картин. Распахнутая настежь, картина оказалась замаскированной дверцей сейфа, за ней, в отделанном металлом углублении, смутно белели какие-то бумаги. Приблизившись, Ольга заглянула внутрь: горстка бумаг, несколько пустых коробочек, забытая крупная купюра, еще несколько банкнот, хаотично разбросанные, лежат на полу.
Ольга нахмурилась, человек уничтоживший семью хозяина отлично знал, где располагается сейф, к тому же легко его вскрыл, ни на дверце, ни на стене вокруг не оказалось сколько-нибудь заметных повреждений. Друг семьи, партнер по бизнесу, один из ухажеров Лолиты?.. Теряясь в догадках, Ольга еще раз осмотрела первый этаж, когда мелькнувшая мысль заставила остановиться: человек, владеющий информацией о сейфе, не мог не знать о проживающем в доме телохранителе, и, либо рассчитывал легко справиться с охраной, либо…
Ольга нахмурилась, она сменила место жительство всего три дня назад, чтобы это стало известно широкому кругу лиц. Ноги сами собой привели к пристройке. Потянув на себя дверь, замок оказался открыт, Ольга вошла внутрь, ощущая, как учащенно забилось сердце, щелкнула выключателем. Висящая под потолком лампа залила комнатку ярким светом. На первый взгляд все в порядке: на тумбе стопочка тарелок, забытый на стульчике костюм, ровно застеленный диван. Ольга подняла руку, пальцы привычно нащупали ключик. Шагнув к окну, где, возле стены, под грудой хлама, скрытый от сторонних глаз, хранился сейф, для пущей безопасности прикованный стальной цепью к батарее, Ольга сбросила лежащую сверху рухлядь, сунула ключик в скважину. С тихим хрустом отщелкнулся язычок замка, бесшумно повернувшись в петлях, мягко отошла дверца. Ольга несколько мгновений смотрела внутрь, после чего захлопнула дверцу – сейф оказался пуст.
Мысли понеслись безумным хороводом. Но вот, среди невнятных обрывков и смутных образов выделилась одна, укрепилась, вытеснив сумятицу, воспылала перед внутренним взором огненными буквами. Ольга с холодком вспомнила последнюю встречу с шефом и его прощальные слова – «Готовься к худшему». Дыхание перехватило. Значит, то была не пустая угроза. Чудовищная в своей изящности месть. Ставшая вторым домом семья шефа, уничтоженная за один вечер ее оружием, в том, что неизвестный убийца использовал исчезнувший пистолет, не возникло сомнений, похищенные из сейфа деньги, а возможно и кое-какие компрометирующие документы, после чего ее скромной персоной заинтересуется не только милиция, но и деловые партнеры хозяина.
От ощущения разверзающейся под ногами пропасти Ольгу затрясло, выбивая мелкую дробь, застучали зубы, от навернувшихся слез поплыли стены. Чувствуя, что еще немного, и она не выдержит, Ольга чудовищным усилием превозмогла постыдное желание разрыдаться. В памяти всплыла старая, но действенная практика борьбы со стрессовыми состояниями. С силой выдохнув воздух, она задержала дыхание, для верности стиснув горло ладонями.
Когда в голове зашумело, а перед глазами от недостатка кислорода замелькали кровавые мухи, Ольга расслабила пальцы, с хрипом вдохнув, упала на пол, ощущая, как живительный воздух вливается в легкие. Чувствуя, как, вытесненная физическим дискомфортом, отступает паника, Ольга повторила упражнение еще пару раз, сотрясаясь от спазмов в мышцах, с трудом добрела до умывальника.
Вода полилась на лицо, холодными струйками проникла под одежду, смывая остатки смятения, мысли потекли ровнее. Присев на диван, Ольга принялась составлять план действий. Прежде всего, необходимо было достать оружие, несмотря на полученные в лагере навыки рукопашного боя, против человека с пистолетом шансы были не велики, не говоря уже о чем-то более серьезном.
Ольга задумалась, полубессознательно вертя в руках ключик от сейфа. Неудачное движение и отполированный кусочек металла выскочил из пальцев, блестящей рыбкой мелькнул, закатившись под диван. Механически потянувшись за потерей, Ольга зашарила рукой под диваном, когда пальцы неожиданно наткнулись на твердое. Замерев, Оля осторожно ощупала вещь, не веря в удачу, осторожно извлекла находку. В ладони, облепленный пылью, тускло заблестел пистолет: шероховатая рукоять удобно лежит в руке, затвор покрыт красивой вязью насечек, на корпусе, сквозь серую шубу пыли проступает заводская маркировка и витиеватые буквы «FEG».
Затаив дух, Ольга отщелкнула обойму, полная! Обтерев пистолет от пыли, вложила в кобуру. Поднявшись, Оля коротко осмотрелась: висящие в шкафу вещи, изящные наборы тарелочек, которые она выбирала с таким тщанием, все это останется здесь. Вздохнув, она сделала шаг к выходу, когда слуха коснулся шум мотора. Ольга замерла, прислушиваясь. Шум нарастал, становился громче, пока не затих неподалеку. За забором замелькали фонари, послышались приглушенные голоса.
Рука потянулась к выключателю, щелчок, и пристройка погрузилась во тьму. Стараясь не шуметь, Ольга вышла наружу, обходя дом по дуге, двинулась вдоль забора. Двор наполнился голосами, тяжело затопали ботинки, захрипели рации, послышались короткие команды. Перемахнув к соседям, Оля прокралась через сад, с каждым шагом по щиколотку проваливаясь в мягкую землю, задержавшись у ворот, на мгновение обратилась в слух, но с улицы не доносилось не звука, и она решительно толкнула дверь.
Притворив калитку, она двинулась вдоль улицы, но едва сделала несколько шагов, как впереди ярко вспыхнул свет, раздался напряженный голос:
– Девушка, постойте!
Ольга с трудом сдержала ругательство. Следовало перестраховаться, и пройти еще пару участков, прежде чем выходить на улицу. Заслонившись от света глаза и опустив голову, Ольга замерла. Захрустели камушки, невидимый во тьме, человек приблизился, произнес негромко:
– Инспектор милиции Сидоров. Девушка, по соседству произошло преступление, вас не затруднит выступить понятой?
– У меня нет времени, я очень спешу, – Ольга покачала головой.
– Я все понимаю, но… дело слишком серьезно и я вынужден настаивать!
– Хорошо, – Ольга кивнула. Добавила, не убирая руку от лица: – Только перестаньте меня слепить.
Инспектор еще некоторое время светил фонарем, после чего сноп света переместился на землю, а мужчина извинился:
– Простите, вынужденная необходимость. Мне нужно было убедиться, что вы… – Он не договорил, охнув, согнулся, схватившись за промежность, прошептал с болью: – За что?!
– За излишнее усердие, – выдохнула Ольга, обрушив пистолет на затылок милиционера.
Оттащив оказавшееся не слишком тяжелым тело во двор, откуда только что вышла, Ольга устремилась в сторону трассы и вскоре ехала на попутке в сторону дома, поминутно оборачиваясь. Пару раз ей казалось, что неподалеку, не отставая, но и не уходя вперед, движется некий автомобиль, но, оглянувшись в очередной раз, Ольга не увидела машины, и, списав увиденное на разыгравшуюся фантазию, выбросила подозрения из головы.
Стараясь не шуметь, Оля отперла дверь, тенью прошмыгнула в квартиру, сбросив туфли, прошла в комнату, нервно заходила из угла в угол. Из ванной донесся плеск воды и негромкое пение, судя по всему, Михаил принимал вечерний душ. Прислушиваясь к мелодичным звукам, Ольга едва сдержалась, чтобы не зарычать от отчаяния, едва ей начало казаться, что жизнь налаживается, как судьба в очередной раз устроила экзамен.
Уничтожив семью нанимателя, шеф запустил процесс охоты. Представив себе масштабы власти, позволяющие вот так, запросто, вырезать целые семьи, устроив тотализатор на человеческих жизнях, Ольга ужаснулась могуществу незримой организации, которой она посмела бросить вызов своим неповиновением. Виски заломило с такой силой, что, застонав, Ольга обхватила голову руками, без сил опустилась на пол, но, превозмогая боль, сразу же поднялась. Время работало против, и каждое мгновение проведенное в этой квартире ставило под угрозу жизнь и здоровье единственного близкого человека.
Скрипнула дверь, из ванной, обмотав бедра полотенцем, выдвинулся Михаил, застыл на пороге, с удивлением глядя на Ольгу, что, сосредоточенно перебирала одежду, методично вытаскивая из шкафа плечики, одни за другими. Мельком оглядев вещь, Ольга отбрасывала плечики в сторону, и тут же тянулась за следующими. Большая часть одежды смятой кучей лежала в стороне, и лишь немногое, сложенное аккуратной стопочкой, возвышалось рядышком, на диване.
– Я не помешал? – Михаил решился нарушить молчание.
Не прерываясь, Ольга произнесла коротко:
– Миша, это не то, что ты думаешь, но на некоторое время я должна исчезнуть из города.
Скрестив руки на груди, Михаил нахмурился, недовольно поинтересовался:
– Может, все-таки объяснишь, что происходит? Ты уезжаешь по делам на ночь глядя, возвращаешься через час и начинаешь собирать чемоданы. Возможно, кому-то это и не покажется странным, но мне бы хотелось знать – что происходит?
Ольга на мгновение повернулась, кротко произнесла:
– У меня очень большие проблемы, такие большие, что нужно немедленно уезжать из города.
– Такие большие, что даже я не могу о них узнать? – лицо Михаила дрогнуло.
С тяжелым вздохом, Ольга опустилась на диван. На мгновение невыносимо захотелось рассказать все, поделиться, сбросив с плеч груз жизненных перипетий, что стал давно привычным, но сейчас давил с такой силой, что пригибал к земле подобно бетонной плите, но рассказать, значило вовлечь Михаила в противостояние с организацией, а это могло кончиться лишь одним. К тому же, Ольга сомневалась, что, выслушав все, любимый не отвернется, преисполнившись презрения. Упрямо наклонив голову, она сказала лишь коротко:
– Так надо. Просто поверь… если можешь.
Глядя, как она начинает упаковывать вещи в чемодан, Михаил не выдержал, воскликнул с болью:
– Но ведь это не правильно! Так не должно быть. Мы долго встречались, ты согласилась переехать ко мне. Прошло три дня и… Что могло произойти за жалких трое суток, о чем нельзя сказать, собирая чемодан у меня на глазах?
Чувствуя, как разрывается сердце, Ольга шагнула к другу, обхватив его руками, прижалась всем телам, подняла глаза, где, готовые прорваться, скопились жгучие слезы, прошептала чуть слышно:
– Ты не представляешь, как мне тяжело держать в себе все, не позволяя выговориться даже самым близким людям. Но поверь, тому есть причины, и я никогда не стала бы себя так мучить, не будь ты мне столь дорог.
Обняв ее за плечи, Михаил с грустью произнес:
– Может быть и так, хотя, я даже отдаленно не могу себе представить, о чем нужно молчать, но, поверь, мне ни чуть не легче видеть, как ты молча уходишь, отделавшись лишь коротким – «так надо».
Ольга набрала в легкие воздуха для ответа, но ее слова заглушил звонок в дверь.
