355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Василий Блюм » Валькирия поневоле (СИ) » Текст книги (страница 1)
Валькирия поневоле (СИ)
  • Текст добавлен: 11 апреля 2017, 14:00

Текст книги "Валькирия поневоле (СИ)"


Автор книги: Василий Блюм



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 28 страниц)

Василий Блюм
Валькирия поневоле

Часть I

Глава 1

– Уникальный экземпляр, присланный из Японии друзьями на мое совершеннолетие! Новейшая разработка на стыке биологии и кибернетики: специальная магнитная вставка, нормализующая давление, сверхпрочный корпус, почти бесконечный алмазный грифель, можно делать записи годами, экологически чистые сорта пластмасс. За такие деньги сложно придумать лучший подарок. Возьмите, и вы не разочаруетесь!

Мужчина повертел в руке блестящую палочку карандаша, спросил недоверчиво:

– Раз такой хороший, зачем продаешь?

Ольга порывисто прижала руки к груди, сказала с мукой:

– Я бы ни за что на это не пошла, но… сильно заболела бабушка. Нужно купить лекарств, а от стипендии остались жалкие крохи.

Мужчина покивал в такт словам, поднес карандаш к глазам, произнес замедленно:

– Да, вижу, действительно хорошая вещь.

Он вытащил из кармана мятую сотенную купюру, протянул Ольге. Приняв деньги, Оля благодарно кивнула, мягко шагнула назад и растворилась в плотной толпе, с началом выходных заполнившей просторную площадь городского рынка.

Миновав бесконечные ряды торговцев фруктами, Ольга свернула в неприметный тупичок. Стенки тупика, образованные примыкающими к рынку гаражами, пестрят яркими пятнами купальников, а с деревянного навеса, словно спелые бананы, свешиваются гроздья солнцезащитных зонтиков. Остановившись, Оля пошарила взглядом, отыскивая хозяина, но, так и не обнаружив, произнесла негромко:

– Есть кто живой?

Не дождавшись ответа, Оля уже хотела позвать громче, но передумала. Усмехнувшись, она протянула руку и с силой дернула за один из зонтиков. Заскрипели, раскачиваясь «гроздья», где-то жалобно хрустнуло, с навеса посыпалась бурая труха. Висящие по соседству тяжелые меховые шубы с шорохом раздвинулись, показалось веснушчатое заспанное лицо, глаза-щелочки глянули недовольно.

– Вот неймется тебе?

Широко зевая, наружу выбрался парнишка. Загорелый до черноты, одетый в потрепанные джинсы, он ничем не отличался от множества таких же пацанов торгующих китайским барахлом по всему рынку. Ольга с усмешкой понаблюдала, как он заботливо поправляет зонтики и проверяет узлы на веревках, сдерживая нетерпение, произнесла:

– Петр, у меня время не резиновое. Карандашей отсыпь, товар потом поправишь.

Парень повернулся, сказал с удивлением:

– Ты ж с утра двадцать штук взяла. Неужели продала?

– Потеряла.

Петр недоверчиво покачал головой, но промолчал. Раскрыв одну из стоящих тут же сумок, он некоторое время с кряхтением копался внутри, затем извлек наружу невзрачную картонную коробку, поинтересовался:

– Как всегда?

Ольга кивнула. Петр снял крышку, коробка оказалась до верху набита блестящими цилиндриками карандашей, скрупулезно отсчитал десяток, после чего, с не меньшим тщанием, пересчитал полученные деньги, с удовлетворением произнес:

– Все правильно, сто пятьдесят рублей, как в аптеке. – Видя, что Ольга собирается уйти, спросил с любопытством: – А все-таки, почем ты их продаешь?

Оля подмигнула, произнесла весело:

– Много будешь знать – плохо будешь спать. До встречи.

Покинув тупичок, Ольга ощутила аппетитных ароматов. Подчиняясь чувству голода, она двинулась к источнику запаха и вскоре вышла к румяной женщине торгующей горячей выпечкой с передвижной тележки. Сочный обжигающий беляш показался настолько вкусным, что съев один, Оля взяла еще и долго со смаком жевала, ощущая, как восстанавливаются силы и улучшается настроение. Смятая промасленная бумажка полетела в урну, облизав пальцы, Ольга окинула взглядом лица проходящих людей.

– Здравствуйте, – улыбаясь, она поднялась навстречу молодому мужчине, озадаченно созерцающему торговые ряды. – Уделите мне минутку внимания.

Сделав шаг, Ольга резко остановилась, словно налетела на невидимую стену, ее глаза испуганно расширились. Позади мужчины возникли несколько парней спортивного телосложения. Оживленно переговариваясь, они пристально всматривались в толпу. Скрываясь от взглядов, Ольга юркнула в сторону, вплотную прижалась к мужчине, слегка обалдевшему от такого поворота событий, негромко, так, чтобы голос был слышен лишь вновь обретенному спутнику, взволнованно произнесла:

– Вы мне не поможете? Мы пришли с подругой, но я настолько увлеклась покупками, что потеряла ее из вида. Я устала и хочу домой, но не могу найти выход. – Она прислушалась к голосам, что становились все громче, с надеждой взглянув на мужчину, умоляюще произнесла: – Ведь мы поможете мне, правда? – не дожидаясь, пока спутник окончательно придет в себя, крепко взяла его под руку, и повлекла вдоль торговых рядов, уходя от нежелательной встречи.

– Держи, вон она!

К крику присоединился еще, послышался приближающийся топот. Ольга мельком осмотрелась. Неподалеку призывно распахнул ворота овощной склад, но дорогу преграждало большое скопление людей. Мысли взвихрились, словно сорванные порывом ветра осенние листья, и тут же опали, оставив в черепе безмолвную пустоту, глаза прикипели к спасительному входу. Ненадолго в плотной толпе мелькнул просвет, и тело отреагировало мгновенно.

Резкий толчок руками. Изумленное лицо спутника исчезает, отлетая в сторону вместе с парой случайных прохожих, ноги, словно поршни, начинают разгон, вдавливая стальные шпильки каблуков в мягкий асфальт. В позе заходящего в поворот конькобежца тело ввинчивается в толпу. Глаза жестко фиксируют цель, отслеживая малейшие изменения нестабильного пространства. Кровь молоточками стучит в висках, а шаги отдаются болью, сотрясая от макушки до кончика крестца.

Мимо проплывают тела в аляпистых платья, тяжелый запах пота касается ноздрей. До спасительных ворот остается совсем чуть-чуть, когда впереди медленно выдвигается нечто массивное: огромный торчащий живот, ноги-тумбы, пухлые дряблые руки, голова титана неторопливо поворачивается, и в этот момент заплывшие жиром глазки замечают летящую фигуру. Многочисленные подбородки испуганно вздрагивают, рот замедленно открывается для крика, а огромное тело на секунду замирает, позволяя в последнее мгновение проскользнуть, ощутив лишь мягкий толчок в плечо.

Сквозь гул в ушах пробились возмущенные крики, а в глазах замелькали сетчатые стенки ячеек, до верху заставленных пустыми коробками из-под овощей. Свернув за угол, и едва не поскользнувшись на ворохе гнилых капустных листьев, Ольга прыжком преодолела огромную мутную лужу, собравшуюся в углублении посреди коридора, понеслась вдоль прохода. Каблуки звонко зацокали, выдавая беглянку, отголоски заметались под бетонными сводами хранилища, далеко разносимые злорадным эхом.

За спиной застучало. Один за другим преследователи выметнулись из-за поворота, гулко зашлепали, разбрызгивая кроссовками мутную влагу. Один ненадолго остановился, воскликнул призывно:

– Конкурентка, постой, нужно поговорить. Да остановись, наконец!

Коридор казался бесконечным. Следуя витиеватым изгибам бетонного русла, Оля бежала мимо многочисленных ответвлений-комнаток, с замиранием сердца гадая – есть ли у хранилища второй выход. Один поворот, второй, третий. Воздух потеплел, а впереди блеснуло. Прикрывая глаза от солнца, Ольга выскочила на открытое пространство, остановилась, озираясь… Высокая стена из стальной проволоки, деревянные ящики вокруг, квадратный, пять на пять, участок, огороженный провисшей металлической сеткой. Напротив рыночная площадь. Краем уха улавливая приближающийся топот, Оля коротко разбежалась, подпрыгнула, вскочив на ближайший к стене ящик, с силой оттолкнулась ногами…

Редкие прохожие, прогуливающиеся неподалеку, с интересом наблюдали за хрупкой девушкой, что, без видимых усилий, преодолела трехметровый забор, после чего с улыбкой отряхнула руки, и, как ни в чем не бывало, легкой походкой направилась в сторону рынка.

Углубившись в рынок, подальше от злополучного овощехранилища, Ольга уже нацелилась на очередного «покупателя», когда сзади негромко кашлянули, переключив внимание. Обернувшись, Оля мазнула взглядом по толпе, но увидела лишь отстраненные лица, озабоченные предстоящими покупками. Пожав плечами, она собралась продолжить прерванное занятие, когда в затухающем образе что-то показалось неверным, заставив вновь обернуться. Пройдясь вторично по лицам, глаза сами собой опустились, а брови, напротив, поползли вверх.

Свесив обрубки ног с деревянной каталки, снизу, ехидно прищурившись, смотрел карлик. Хмыкнув, калека насмешливо изрек:

– Совсем неплохо. Уйти от троих оболтусов, и тут же продолжить работу… это заслуживает уважения, – он улыбнулся, ощерив гнилые пеньки зубов. – Но радость от красочного рассказа не изживет убытков. – Калека понизил голос, сказал нахмурившись: – Ты мне нравишься, и я с удовольствием расскажу Шустрому, как ловко ты провела его людей. Он ценит способных. Хотя, боюсь, лучше не станет. Шустрый не любит конкурентов, даже если это симпатичные девушки с длиннющими ногами… – он сладострастно сглотнул.

Проследив за вожделенным взглядом карлика, Ольга приветливо улыбнулась:

– Привет, Обрубыш. Давно не видались. Все девчонкам под юбки заглядываешь?

Коротышка пожал плечами:

– Конечно. У меня ведь только ног нет, остальное на месте. Показать?

Ольга улыбнулась шире, сказала со смешком:

– Обрубыш, не смущай, мне еще работать.

В очередной раз продемонстрировав остатки зубов, калека произнес:

– Я тебя предупредил, а дальше – как знаешь. Бывай, – махнув на прощание рукой, он подхватил лежащие тут же деревянные бруски, и, упираясь ими в асфальт, покатился, мгновенно скрывшись за частоколом ног.

Ольга проводила калеку задумчивым взглядом. Предостережение не было пустой угрозой. Шустрый, глава банды местных подростков занимавшихся фарцовкой, отличался нетерпимостью к конкурентам, и за последнюю пару месяцев неоднократно это демонстрировал, постоянно создавая мелкие неприятности и ощутимо осложняя торговлю.

Прогнав неприятные мысли, Оля огляделась. Напротив, с тоской глядя на многочисленные прилавки, стоял мужчина. Улыбнувшись краешками губ, Ольга устремилась к очередной жертве.

* * *

Народу заметно поубавилось. В преддверии вечера многие продавцы уже прибирали товар, лишь самые стойкие продолжали упрямо сидеть, поджидая запоздавших покупателей. Взятые у Петра карандаши закончились. Пересчитав деньги, Ольга с удовлетворением кивнула, двинулась к выходу, перекидываясь прощальными фразами с оставшимися «на посту» подругами.

Домой идти не хотелось. Поплутав по улочкам, Ольга вышла к парку. Засаженный кленами, парк представлял собой идеальное место для влюбленных парочек, что, несмотря на ранний вечер, уже оккупировали все свободные скамейки. Прогуливаясь по аллеям, Оля вслушивалась в тихий, навевающий грусть шелест листьев. В памяти всплыли знакомые лица: Рыжая, Сова, Седая… где они теперь, что с ними?

Закрутился, разматываясь, клубок воспоминаний: Марк Анатольевич, Олег, отец. Одно за другим перед глазами вставали лица когда-то бывших близкими людей, и вот уже асфальтовая дорожка расплылась, а темнеющая вокруг зелень потеряла очертания от проступивших слез. Закрыв лицо руками, Ольга остановилась. Слезы прорвали запруду, хлынули солеными ручейками, оставляя на щеках черные дорожки туши.

Захотелось забиться в щель, накрыться одеялом, заглушая мысли и обрывая воспоминания. Сцепив зубы, чтобы не завыть, Ольга двинулась по дорожке, не обращая внимания на удивленные взгляды редких прохожих.

Послышался шум шагов, раздались пьяные голоса. С трудом вынырнув из оцепенения, Ольга обернулась. Сзади, постепенно нагоняя, надвигалась компания нетрезвых парней. Заметив Ольгу, они засвистели, замахали приглашающе руками. Досадливо дернув головой, Оля пошла быстрее, но парни догнали, обступили, глумливо скалясь. Один, что понаглее, смазливый юноша восточной внешности, сказал с сальной улыбкой:

– Красивая девушка, пойдем с нами.

Ольга мотнула головой, не желая начинать разговор.

– Девушка просто стесняется! – воскликнул второй.

– С нами ты забудешь обо всем, – проблеял третий.

Собравшись с силами, Ольга произнесла, стараясь, чтобы голос не дрожал:

– Ребята, идите своей дорогой, я не в настроении беседовать.

Парни, как один, заржали. Покачав головой, восточный юноша произнес:

– Ты не знаешь, от чего отказываешься. У нас есть нечто такое… – он масляно причмокнул губами, – чего ты никогда не видела.

В памяти услужливо возникли лица, множество мужских лиц, смотревших на нее с подобным выражением и говоривших подобные слова. Тоска отступила. Внутри зародилась глухая темная волна. Добавив в голос твердости, Ольга отчеканила:

– Ребята, повторяю еще раз, я не в настроении.

Но сопротивление лишь распалило парней. В одурманенных алкоголем рассудках возникло желание, что с каждой минутой только усиливалось. Один из парней попытался схватить Ольгу за руку, но промахнулся, едва не завалившись на землю. Восточный юноша брезгливо покосился на приятеля, произнес, нехорошо прищурившись:

– Лучше иди по-хорошему, а то…

– А то что? – с вызовом спросила Ольга, подступив вплотную к парню.

От неожиданности тот отшатнулся, но тут же опомнился, воскликнул яростно:

– Сука огрызается! Да мы тебя сейчас прямо тут поимеем, – он схватил девушку за плечо, рванул с силой.

Затрещала тонкая ткань, платье разошлось, обнажая грудь. Парни одобрительно заорали, поддерживая, обступили теснее в предвкушении потехи. Уставившись на коричневое пятнышко соска, восточный юноша задышал сильнее, протянув руку, жадно лапнул.

Тяжелая волна поднялась выше, затапливая рассудок, ненависть хлестнула, словно бич, рванула мышцы, занося руку. Короткий удар, по-кошачьи, растопыренной пятерней, от которого ухоженное лицо ублюдка мгновенно окрашивается кровью. Ярость выплескивается, принося едва ли не оргазмическое удовлетворение. Еще удар. Руки хлещут не переставая, с каждым взмахом оставляя на лице, что в этот момент воплощает все мужские пороки, глубокие борозды, тут же заполняющиеся кровью.

Пьяная тварь еще не поняла, что теперь надолго лишится женского внимания, но это не имеет значения. С кончиков ногтей срываются алые капли, в сумеречном свете парка отливающие черным. Подернутые дымкой алкогольного дурмана, глаза противника в удивлении распахиваются. Но вот боль пробивается через завесу отупения, зрачки парня стремительно суживаются, рот раскрывается, а по ушам стегает надрывный визг. Схватившись за лицо, он падает на колени, оглашая воздух пронзительным воем. Сквозь пальцы обильно течет кровь, расходясь по белоснежной рубашке темной кляксой.

Разом протрезвев, парни ненадолго замирают, ошарашено глядя то на скорчившегося от боли товарища, то на бешеную фурию, на их лицах явственно читается борьба страха и жажды мщения. Но чувство самосохранение перевешивает, повернувшись, парни разом обращаясь в бегство.

Глава 2

Взглянув на мир, вместе с уходящей яростью стремительно теряющий багровый оттенок, Ольга с ужасом уставилась на лежащего у ног парня, перевела взгляд на себя, охнула: руки до локтей покрыты кровью, а платье забрызгано красным, словно она побывала на скотобойне.

Послышались голоса, донесся женский смех, на дорожке показалась группа молодежи. Не желая отвечать на вопросы, Ольга быстрым шагом двинулась в глубь парка, с трудом сдерживаясь, чтобы не перейти на бег. Несмотря на вечер, до наступления темноты оставалось еще несколько часов, так что нечего было и думать идти по городу в таком виде.

Ушей коснулось едва слышное журчание. Двинувшись на звук, Ольга вышла к небольшому фонтану, погруженному в буйную зелень разросшегося вьюна. Вода оказалась очень кстати, как и отсутствие поблизости людей. Отмыв руки и лицо, Ольга поспешно сняла платье и долго оттирала ткань, стараясь не пропустить даже малейшего пятнышка.

Закончив, Ольга осторожно натянула платье. Мокрая ткань плотно облепила тело и приятно холодила. Порадовавшись, что на дворе лето, будучи проделанной осенью, подобная процедура принесла бы гораздо меньше удовольствия, она двинулась к выходу из парка, стараясь держаться дальше от людных мест.

В квартиру Ольга зашла, когда стало уже совсем темно. Чуть слышно щелкнул выключатель, под потолком загорелась затянутая паутиной желтая лампа. Вглядевшись в висящее на стене лопнувшее зеркало, Ольга покачала головой, из глубины стекла на нее взглянула растрепанная девушка с почерневшими от растекшейся туши глазами и испятнанной каплями запекшейся крови шеей.

Пережитое вновь встало перед глазами, заставив поежиться. Столь сильная вспышка ярости, казавшейся естественной в парке, сейчас представлялась чем-то ужасным. Стараясь быстрее отделаться от неприятных воспоминаний, Ольга скользнула в ванну. Мокрое платье полетело в таз с грязным бельем, а тело с наслаждением нырнуло под холодные струи душа, смывающие грязь и дарящие сладостную прохладу.

Освежившись, девушка двинулась на кухню. Облепленный наклейками, старенький холодильник, как большой кот, мерно урчит в углу, навевая спокойствие. Ольга потянула за ручку. Недовольно чавкнув резиновыми прокладками, холодильник нехотя открылся. Глубокомысленно оглядев пустые полки, занятые лишь сиротливой баночкой засахарившегося варенья, да пакетиком с остатками молока, Ольга перевела взгляд на дверцу, где топорщились округлыми боками пяток недоеденных яиц.

Вскоре к равномерному гулу холодильника добавилось веселое шкворчание, а по квартире потек ароматный запах. Отключив плиту, Ольга передвинула тяжелую чугунную сковороду на доску, вооружилась ложкой и приступила к запоздалому ужину. Омлет закончился на удивление быстро, не помогла даже чайная ложка, выбранная специально, чтобы растянуть удовольствие. Вздохнув, Ольга отодвинула сковороду, встав из-за стола, замедленно подошла к окну, вглядываясь в наступающий сумрак.

За стеклом раскинулся город. Мягко моргают желтые огни далеких кварталов, через горбатый речной мост красноглазыми мурашами шныряют машины, а над прилегающей улице, озаряя мостовую зелеными всполохами, мерцает зеленая вывеска казино. Чувствуя, как на душе становится легко и свободно, Ольга распахнула окно, вдохнула полной грудью свежий вечерний воздух. Кухня мгновенно наполнилась множеством запахов, а слуха коснулись тихие звуки: негромко гудя, по соседней улице прошла поливальная машина, невидимый в кустах, испуганно мявкнул потревоженный кот, на крыше, по соседству, сонно заворчали голуби.

Не закрывая окошко, Ольга потушила свет, прошла в комнатку, где, треплемые сквозняком, чуть заметно колышутся шторы. В таинственной полутьме волнующиеся полосы ткани кажутся вратами в сказочный мир. Улыбнувшись сравнению, Ольга вышла на миниатюрный балкончик, поджав ноги, присела на скатанный в рулон старый матрас. Тонкие металлические перила, ограждающие балкон, почти не загораживали обзор, откинувшись на стену, Ольга застыла, за созерцанием переливов ночных огней, незаметно погрузилась в раздумья.

Небольшая квартирка, что Ольга сняла сразу по приезду в город, располагалась в башенке старинного пятиэтажного дома, где, по словам хозяйки, пожилой чопорной женщины, никто не жил уже добрый десяток лет. За несколько дней непрерывной уборки Оля привела помещения в должный вид, избавившись от покрывающего все поверхности толстого слоя грязи, и разложив по шкафам груды загромождающих проходы старых вещей.

Особенно тяжело пришлось с балконом, куда, за долгие годы, нанесло килограммы грязи, что, удобренная птичьим пометом, образовала твердый конгломерат, не поддающийся ничему, кроме острой саперной лопатки, найденной тут же, в квартире. Сперва Ольга решила ограничиться уборкой в комнатах, но, выглянув однажды вечером на балкон, была настолько очарована открывшимся ночным видом города, что, буквально на следующий день, взялась за очистку грязевых наслоений.

Глядя, как девушка раз за разом перетаскивает к помойным бакам набитые мусором ведерки, гуляющие во дворе старушки лишь качали головами, а соседка с нижней квартиры, в чьи растущие на балконе цветы, в ходе уборки, то и дело сыпалась грязь, зло зыркала из окошка, да, время от времени, как бы случайно, норовила облить Ольгу водой.

Захваченные с собой деньги стремительно таяли, и, спустя неделю, когда в квартире можно было уже спокойно жить, не рискуя задохнуться в облаке пыли, или, запнувшись о разбросанный повсюду антиквариат, насмерть запутаться в паутине, свисающей с потолка рваными седыми космами, Ольга задумалась об устройстве на работу.

Прогуливаясь по городу в поисках подходящего места, она заглянула на базар. Сонное оцепенение полупустого рынка навевало тоску, и Ольга уже собралась уйти, когда к ней подскочил вихрастый парень, воскликнул с подъемом:

– Девушка, вы очаровательны, но ваша прическа…

Ольга с удивлением воззрилась на парня, спросила осторожно:

– А что с прической?

– Она растрепалась! – сделав большие глаза, парень схватился за голову.

Оля замедленно потянулась к сумочке, но, вспомнив, что расческа осталась дома, покачала головой, сказала:

– Очень любезно с вашей стороны, но…

Заметив ее движение, парень быстро произнес:

– И даже не думайте! У вас наверняка ужасная пластмассовая расческа, из этих, новомодных. – Он опасливо оглянулся, сказал, понизив голос: – Не пользуйтесь пластиком, от него выпадают волосы.

Мелькнула смутная догадка. Ольга поинтересовалась с тонкой улыбкой:

– Так что же мне теперь делать, оставаться растрепанной?

– Вопрос сложный. – Парень на мгновение задумался, но тут же просиял, воскликнул с подъемом: – Но выход есть! Как это не удивительно, у меня, совершенно случайно, с собой оказалась очаровательная расческа из молодой березы. Я бы с удовольствием отдал ее вам бесплатно, но, – он понурился, – понимаете, это подарок, а на новый у меня денег нет.

Ольга вздохнула, сказала, с притворной грустью:

– Что ж, значит мне суждено бродить остаток дня растрепанной.

Парень сделал отрицательный жест, сказал решительно:

– Нет, я не могу этого допустить, – на его лице обозначилось мучительное раздумье. Пошевелив складками на лбу, парень с достоинством произнес: – Решено, я отдам его вам за столько, за сколько взял, а сам сбегаю – куплю новый. Всего сто рублей, и вы станете обладателем замечательной расчески из экологически чистого материала.

Улыбаясь, Ольга отдала деньги, получив взамен украшенную резьбой расческу и очередную порцию комплиментов, неторопясь двинулась по рынку. Проходя мимо забитого безделушками лотка, Ольга замедлила шаг, взгляд остановился на россыпи разноцветных расчесок, выделив одну. Взглянув на ценник, а затем на зажатую в руке деревянную расческу, Оля расхохоталась. На ценнике, нарисованное синим маркером, красовалось число «пятьдесят».

Решение пришло мгновенно. Пройдясь по рынку в поисках подходящей вещи, Ольга остановилась возле одного из лотков, где, рассыпанные в беспорядке, в изобилии лежали блестящие карандаши, подняв глаза на продавца, мелкого загорелого мальчишку, спросила без интереса:

– Сколько?

Вернувшись ко входу на рынок, Ольга замедлила шаг, присматриваясь к покупателям. Вычленив взглядом из толпы одинокого мужчину, она набрала воздуха в грудь, шагнула навстречу со словами:

– Простите, но, судя по вашему виду…

Сперва торговля шла с переменным успехом, мешала неуверенность, к тому же конкуренты, несколько молодых человек, едва заметив девушку, норовили вмешаться, всеми силами отвлекая покупателей. Ольга злилась, порой, расстраивалась так, что, возвращаясь домой, бросалась ничком на диван, решая раз и на всегда закончить неблагодарное занятие, но едва наступало утро, вновь шла на рынок.

Постепенно дело пошло успешнее. Ольга научилась с одного взгляда определять людей, к кому можно было обратиться, с большой вероятностью не получить отказ, в основном это оказывались одинокие мужчины зашедшие на рынок скоротать время. Появился постоянный поставщик карандашей. Петр сперва недоумевал, для чего симпатичная девушка, вместо того, чтобы сразу взять нужное количество, берет каждое утро понемногу, но постепенно привык, а после, узнав о появившейся на базаре шустрой продажнице, при встрече лишь улыбался, да качал головой.

Не все гладко оказалось лишь с конкурентами. Парни по-прежнему мешали, так что приходилось быть начеку, отслеживая уже знакомые лица и вовремя скрываясь в толпе при их приближении. Несколько раз на нее пытался выйти Шустрый, руководитель и организатор аналогичного «бизнеса» в масштабах местного рынка, но Ольга старательно избегала встреч, хотя и понимала, что рано или поздно разговор все же состоится.

Негромко хрустнул шифер, шумно вспорхнули потревоженные голуби. Ольга вздрогнула, вернувшись к реальности, с испугом осмотрелась. Вновь хрустнуло, с крыши сорвались мелкие камушки, с шорохом устремились вниз. Вытянув голову, Ольга напряженно вгляделась в сгустившуюся тьму. На крыше, по соседству, протаяла тень, приблизилась, оформилась в невысокую фигуру.

Не понимая, кому приспичило бродить по крышам ночью, Ольга затаила дыхание, вглядываясь в приближающегося незнакомца. Напрямую с крыши попасть башенку было нельзя, но, тем не менее, ночной гость настораживал, заставляя чувства обостряться, а сердце биться сильнее.

Сухо чиркнуло, колеблющийся огонек осветил худое лицо. Глядя на темное пятно балкона, гость негромко произнес:

– Будем знакомы, я Шустрый.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю