Текст книги "Зигальга (СИ)"
Автор книги: Василиса Раса
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)
Ой, надеюсь, она не имеет к политике никакого отношения. Хотя, какое мне, собственно, дело? Я не собираюсь знакомиться с его предками. Наверное. Он убедился, что я понимаю и продолжил:
– Свобода воли должна признаваться со всех сторон. Но, если рулуюнги признают сохранение порталов, то и внешний мир не должен стремиться их самих и их наследие уничтожить.
– А мне нравится эта идея. Живут себе в своей ракушке, никого не трогают. Их никто не трогает. Совершенная, идеальная утопия. Может, у них и получится.
– Для этого совершенными должны быть они сами. А они всего лишь люди, пусть и другой, более развитой, расы. Всегда есть кто-то, кто делит постель по-своему.
– Ты хочешь сказать, одеяло?
Кажется, он пропустил моё замечание мимо ушей:
– Я за эффективное сотрудничество с учётом взаимных интересов. Всегда можно решить всё мирным путём для общей пользы.
– Я что-то пропустила про внешний мир. С ним-то что не так?
– Внешний мир – это всё, что вокруг. Включая твой. От рулуюнгов стали требовать делиться технологиями и знаниями о Земле, а когда те открывали свои тайны, их убивали, а полученное использовали для разрушения. Потом только знаний стало недостаточно, и они начали отнимать их территории И ресурсы.
– Только это давно завязло в зубах и старо, как все миры вместе взятые…
– Что?
– Что бы люди ни получали, они используют это для уничтожения. Ты знаешь, как это остановить? Я – нет, – я подняла плечи, – Поэтому и говорю, пусть закрывают порталы и живут спокойно.
– Но, как же Земля?
– А что с ней?
– Если закрыть порталы, то будет, как если бы голова ничего не знала о том, что делает коленка.
– Если я правильно понимаю, этим не голова управляет, а спинной мозг.
– Голова решает – что, а спинной мозг – как.
– Ерунда. Тебе не кажется, что мы упускаем главное?
– Что же именно?
– За рассуждениями о голове с коленками, мы не спросили, почему везде и всегда разыгрывается один и тот же сценарий? Сколько цивилизаций погибло по той же самой причине? В ужасной, бесчеловечной истории мира, из которого я пришла, никто не сделал тот самый вывод, и конец очевиден.
К примеру, знаешь ли ты, что у нас история любых цивилизаций измеряется историями войн или военных противостояний. Всё остальное, так, побочное развитие. Технологии тоже двигает война. Кругом – война, война. Даже в мирных странах идёт война информационная, за человеческое мнение, внимание и время. Это так легко, у нас ещё не выработался механизм, позволяющий сомневаться в том, что нам показывают по телевизору и люди беспрекословно принимают за истину то, что им показали в сомнительной нарезке разрозненных, а зачастую и вовсе сфальсифицированных кадров в новостях, – Иллай смотрел на меня широко раскрытыми глазами. – У нас оболванивают целые очень уважающие себя страны, да что там, весь мир в угоду дергающей за ниточки державе, не подчиняющейся никаким известным законам. Все всем лгут, манипулируют и подавляют волю. Почему Земля это допускает? Почему со всеми одно и то же?
– Не понимаю. Что ты хочешь этим сказать? – хмуро качнул головой хранитель.
– В свое время, все просвещённые цивилизации пали от варваров, которых они даже в расчет не принимали, относились к ним, как к малым детям с деревянными мечами. А те приходили, выжигали все подчистую и грабили. Просвещённые же смотрели и толерантно позволяли с собой это делать. Они сами это позволяли! Они просто стояли и смотрели, как их уничтожают. Не верили просто, что такое возможно! Сейчас же у нас всё немного иначе. Хотя… В общем, чем продвинутей цивилизация, тем вероятнее она обречена.
Что же я, в самом деле, хочу сказать? Что недостаточно быть гуманным. Нужно уметь беречь то, чего достигли предки. И исцеление нужно всей Земле целиком, а не одному отдельному миру. Фух, – тряхнула головой. Потом ещё раз, – Как меня торкнуло.
– Правильно ли я тебя понял, ты за то, чтобы закрыть проходы между мирами?
– И да, и нет. Если закрыть, проблема не решится, и каждый из миров погибнет изнутри по очереди по озвученным выше причинам, – проговорила я куда спокойнее, – Если оставить открытыми, то они разрушат друг друга. Бесполезно лечить отдельные коленки. Я за то, чтобы лечить всю систему разом!
– Но как?
– Понятия не имею, – пожала плечами. – Я совсем не знаю вашего мира. А в нашем, политика и мир – это отдельные люди и их совесть.
– Отлично. Не слишком много толку, – Иллай усмехнулся. Кажется, он был разочарован.
– Ой, а ты что, думал, я принесла с собой готовый рецепт? Боюсь, его не существует. Мне просто нужно было высказаться. Не бери в голову, – я махнула рукой.
– Но ты говорила так уверенно и правильно. И…
– И ничего, – мне сделалось совсем грустно, и я поджала губу. – Но мы найдем. Надо искать.
Я видела, как его взгляд вспыхнул.
– Тебе не кажется, что мы заболтались?
– Я же обещал тебе весь день, – как-то странно произнес слишком симпатичный наполовину хранитель, наполовину рулуюнг.
– Да брось, слушать мою болтовню? Я могу умничать часами, даже меня саму это порядком утомляет. Не понимаю, как это выдержал ты! – я засмеялась, прекрасно сейчас понимая, что пытаюсь заболтать, прежде всего, себя саму, лишь бы не оставаться наедине со своими неуместными мыслями.
– Я бы с радостью выдержал и больше, – тихо произнес Иллай, – Уж поверь. Но ты права. Нам следует поторопиться.
Мы быстро допили уже остывший чай и двинулись дальше.
Утреннее напряжение совсем испарилось. К тому же Солар разговаривала с нами по очереди, взяв на себя роль коммуникатора.
– Не смей болтать про вчерашнее, мохнушка! – яростно шептала я ей.
“Ха! Ещё вчера всё рассказала! Или я что, должна была это держать при себе”?
– Я тебя задушу! Драная ты кошка! – Прошипела сквозь зубы.
– Солар сказала, что ты только что назвала её драной кошкой, – Иллай явно веселился.
– Наглая ложь! Посмотри на меня и на неё. Ну и кто из нас мог бы такое сказать? Мы в равных весовых категориях, так что, учитывая мою ловкость, я бы не рискнула, – засмеялась и громко мысленно произнесла “Ябеда!”.
Иллай подошел ко мне совсем близко и тихо сказал:
– Вобще-то, ты первый человек, кому она позволяет с собой подобное. Это о чем-то да говорит.
“Я все слышу”.
– Она всё слышит, – сказали мы хором. И хором же засмеялись. Так много я смеялась разве только с Анной. С ним было легко, спокойно и, абсолютно точно, надёжно.
Вся вторая половина дня была просто прекрасной. Мы спокойно шли, приятно болтая, вдоль подножия Зигальги по светлому лесу. Было на удивление тепло и совсем не сыро. Влажность после ночного дождя выветрило ещё утром вместе с моим недавним помешательством, чему я была очень даже рада. Решив, что это был просто гормональный сбой, спровоцированный выбросом адреналина, я совсем успокоилась и теперь чувствовала себя в компании Иллая гораздо лучше.
Мы остановились на небольшой привал на открытом месте, немного поднявшись вверх по склону. Иллай вдруг кивнул мне и сказал:
– На тебе бабочка!
Глава 5
Я проследила его движение взглядом. На плече у меня сидел крупный светло-желтый махаон. Бабочка медленно раскладывала и складывала бледные крылья, как лютик-переросток на утреннем ветру. Я посмотрела на Иллая, боясь пошевелиться, и шёпотом осторожно сказала:
– На тебе тоже! – на рукаве его куртки затаилась маленькая голубянка.
– Бабочки… Опять, – улыбаясь, сказал он, – Это хорошо, – взмахнул, и та взлетела крошечной синей вспышкой. – Мы остановимся здесь.
– Но мы должны придти к восточному краю, ты сам сказал.
– Ну, во-первых, мы почти у восточного края, день пролетел незаметно, я согласен. А во-вторых, бабочки – верный признак портала. Он откроется утром.
– Но почему бабочки?
– Они видят его, как пятно света и слетаются к нему, – юноша пожал плачами.
Я огляделась. Мы были на небольшом открытом каменистом пригорке, чуть выше верхушек нижнего леса. Далеко на юге горбатым оранжевым островом в игольчатом море виднелся Иремель. Клонящееся к западу солнце, уверенно раскрашивало его, как ослепительный маяк.
Я залюбовалась видом, вдыхая запах начала вечера. Интересно. Каждое из мест, здесь на Урале для меня обладало своим настроением. У Куперли – романтический восторг, в Каповой пещере почтение и странную связь, на Иремеле – озорство, здесь же я ощущала необыкновенную собранность и готовность. Вот только к чему? Обещая себе рассмотреть эту мысль поподробнее, я повернулась помочь Иллаю разбить лагерь.
Пригорок здесь упирался тыльной стороной в скалистый склон горы, образующий почти отвесную стену. А с запада был прикрыт небольшим, покрытым лишайниками, как кит, валуном. Как раз удобным, чтобы устроиться у него на ночлег.
– Ты помнишь, сегодня моя очередь дежурить? – я была за справедливость в походе. Взаимная поддержка и уважение всегда сулили успех всему предприятию. – К тому же, в моих интересах, чтобы ты был в состоянии меня защитить!
Иллай засмеялся.
– Хорошо, коротышка. Я посплю сегодня, – он смотрел в мои глаза улыбаясь, – Но только пару часов, – Иллай наклонил голову и покачал указательным пальцем.
Какого же цвета его глаза? Зелёные? Серо-карие? Солнце светило ему прямо в лицо, и косая тень от ресниц ложилась на щёки так, что невозможно было разобрать. Может быть всё-таки каре-зелёные? Почему-то это было очень важным. Тёмные, невероятные глаза. Я резко, со вздохом, провела ладонью в воздухе перед собой, прогоняя мысль и одновременно заставляя себя сдвинуться с места.
Мы разбили лагерь между камней. Здесь как раз было достаточно места, чтобы разместиться нам с Иллаем и Солар, и развести огонь. С востока росли невысокие разлапистые сосёнки. Так мы оказались защищены от ветра почти со всех сторон. Камни хорошо отражали свет и тепло. Пожалуй, это был самый уютный ночлег за все путешествие, считая от дома.
– Где ты живешь? – спросила, устраиваясь поудобней с чашкой травяного чая.
Хранитель недоумённо посмотрел на меня.
– Здесь. Везде. И всегда, – он растерянно улыбнулся.
– Имеешь в виду, что ты в разном времени бываешь? И что ты болтаешься по этому лесу без конца?
– Ну, вообще-то, да.
– А я совсем не об этом. Где твой дом?
– Мой дом? Ты имеешь в виду, место, куда бы я хотел возвращаться?
– Ну да, место, где твоё сердце, твоя территория безмятежности, где оно?
Иллай помедлив пожал плечами.
– Я не думаю сейчас об этом, – он коротко взглянул на меня, и повернул голову в сторону так, что я могла видеть его профиль и гуляющие желваки под смуглой кожей, – Я просто делаю свою работу и решаю свои задачи, – он поморщил нос, словно я больно ущипнула его.
Вечно меня тянет за язык.
– И ты вот так постоянно ночуешь в лесу, под открытым небом, – сейчас я отчаянно пыталась обратить все в шутку, – Без душа и ванной, я не говорю уже о других очень нужных благах цивилизации, – и выразительно повращала глазами.
Он рассмеялся.
– Нет, конечно! Я редко оказываюсь в ситуации, когда маленькая потеряшка попадает сюда сама собой из ниоткуда, не имея открытого пути обратно. Как ты, – он совершенно очаровательно улыбнулся. – Обычно я спокойно перехожу из портала в портал, без больших переходов. Сейчас всё по-другому.
– Что по-другому?
– Работают не все порталы.
– Это из-за нас?
– Не совсем. Но вы имеете к этому непосредственное отношение. То, что камни надо вернуть, это – факт.
– Вот, объясни. Камень – это портал?
– Нет-нет. Камень – это отметка точки выхода или точки входа. Портал работает непостоянно. Вы камень, где нашли?
– На берегу реки, в россыпи других камней. Они были некрупные и их было о-очень много.
– Вот видишь, как бы ты отметила вход в портал, чтобы человек, впервые попавший на место, мог бы его спокойно обнаружить?
– Ну, у вас есть для этого карта, вроде?
– А карта показывает место, да. Но конкретную точку входа, которая, бывает, открывается на несколько минут, ты, что, ползком пройдешь весь берег, чтоб её найти?
– Ну, почему, нельзя было притащить что-то большое, что нельзя унести?
– И почти наверняка привлечь к нему внимание? Так уж устроены люди, что всё, что выбивается из обычного, они или уносят с собой, или ломают. Не важно, каких это размеров. Особенно, почему-то у вас, – Иллай пожал плечами.
– Отрицать не буду, – я грустно усмехнулась. – Тогда почему же не работают порталы, если мы собрали только отметки?
– Как бы тебе объяснить? – он потер переносицу, – Это единый механизм. Отметка, она как ключ, понимаешь?
– А. Это вроде, как usb-пароль для входа, – закивала я.
Иллай вопросительно посмотрел на меня.
– То есть, всё это значит, что в рюкзаке Владимира Николаевича не откроется портал и оттуда не выйдет какой-нибудь кочевник или зелёный рулуюнг, – я закатила глаза.
Иллай тихонько хмыкнул. У него слипались глаза. Господи, какая же я глупая с этими своими дурацкими разговорами! И так было понятно, насколько чудовищно он устал.
– Прости, я… – он заметил мой обеспокоенный взгляд. – Возьми мою куртку.
– Спи скорее, – я придвинулась поближе к Солар и стала развязывать рюкзак, все ещё мечтая найти карандаш и набросать заметки.
Надо же, мы разговаривали весь день, а вопросов так и осталась целая куча! И, похоже, я спрашивала совсем не то, что было действительно важным.
– Ты понимаешь английский? Это значит, у вас тоже есть Европа и Евросоюз?
– Западная группа языков мне знакома, да. Они почти исчезли. На западе есть одна большая страна. Её давно заселили люди с юга.
– А куда делись остальные?
– Растворились. Смешались, и стали одним новым, вернее, теперь уже старым народом. Это было очень давно.
– А что ты говорил на счет топлива в Америке?
– Честно говоря, я не совсем понял, о чем ты.
– На чем вы перемещаетесь? На лошадях и телегах? Не сказала бы. Твои кристаллы выглядят очень высокотехнологичными.
– Нет, конечно, – усмехнулся хранитель. – Кристаллы для передачи информации, для управления машинами.
– Значит, машины всё-таки есть.
– Не такие, как у вас. Совсем. Мы используем пространство и информацию для перемещения, – он вопросительно посмотрел на меня, всё ли мне понятно. – Уплотняя определенную часть пространства, мы передаем ей необходимую информацию и свойства о том, куда и каким образом она должна отправиться.
О чем я вообще спрашивала? Мне не давалась и половина. А вот поинтересоваться, какой вид письменности у них в моде, не удосужилась. Ещё, когда мы были одни с Солар, я решила, что если встреча с зелёным человеком произойдёт опять внезапно, и он снова остановит время, чтобы никто не заметил моего исчезновения, то я оставлю записку или знак Иллаю, где меня искать, в смысле (надо быть честной хотя бы с самой собой), откуда меня спасать.
Глупая идея, надо признаться. Откуда мне знать, куда меня поведут. К тому же о своей встрече с Зелёным я уже ему рассказала. Оставалось надеяться, что парень сам догадается, где я и дождется моего возвращения, потому что совершенно ясно, что без Иллая мне тут не протянуть и дня. Скорее всего.
И тут же поморщилась. В двойне глупая идея. С чего я вообще взяла, что спасать он меня, в принципе, захочет?
В любом случае, быть похищенной так, чтобы никто не знал кем, мне не хотелось. Но что толку от любых записок, если их никто не может прочесть?
Раз у них был другой календарь, другое политическое устройство, машины и двигатели, разумно было предположить, что и письменность тоже сильно отличалась от нашей.
Шёпотом чертыхнулась, так и не найдя карандаша. Зато нашла карту нашей подгруппы, которую дал мне Артём, а я забыла ему вернуть. Что ж, это была хорошая новость. Развернула бумажную простыню и прикинула наше нынешнее положение. Выглядело не так уж далеко от моих ребят. Вполне по силам дойти за неделю или две. Наверное. Пробежала глазами свой вчерашний и сегодняшний маршрут. Неужели я прошла всё это пешком сама? Так далеко и надолго я никогда ещё не ходила, это уже был мой личный рекорд. Я погладила себя по голове и Солар захихикала у меня в мыслях.
– Спи, котейка, – я потрепала ее за ухом, улыбнувшись. – Спасибо, что ты со мной, – она выдала громкость прямотока в ответ, – Тише, разбудишь его! – засмеялась шёпотом, и Солар замурлыкала еле слышно.
Косметички в рюкзаке тоже не оказалось, и я слегка приуныла. Однако, среди вещей мне попалась пудреница, неизвестно как сюда выпавшая.
Я поспешно открыла маленькую коробочку и заглянула в зеркало. Неожиданно я выглядела на удивление неплохо. Из зеркала на меня смотрели чересчур большие от усталости серо-зелёные глаза, от чего лицо выглядело несколько старше. Немного растрепанные волосы стали ещё тяжелее от вечерней влажности и едва заметно вились. Вопреки опасениям, щеки мои были на месте, а кожа выглядела свежей. Эстроген, делал своё дело, и я осталась вполне довольна отражением, что придало мне уверенности в себе. Хотя, в свете огня все женщины кажутся красивыми.
Я огляделась, прикидывая, как осуществить идею с посланием и отставить знак «Жди»? Западные языки он знал. Но не было никакой гарантии, что начертание букв было таким же.
Веткой я вытащила из костра уголёк, подождала, пока тот остынет и написала на камне, рядом с местом, где сидела “Жди”. Подумала и достала из маленького кожаного мешочка руну Иса, они всегда были со мной, и положила рядом. Она означала “лёд” или “остановить действие”, заморозку, словом. И выглядела как латинская “I”. Такие встречались на камнях с петроглифами на юге. Ну, мало ли. Вдруг, он знает. Ещё подумала, что было бы здорово написать “стой” на санскрите, все-таки это древнейший праязык, возможно, даже его используют во всех измерениях, но его я совсем не знала.
Вообще, лучше было бы, конечно, договориться с ним об этом заранее. Но я побоялась, что он решит, что мне угрожает опасность и тогда совсем откажется спать. В конечном счете, не было никаких намёков, что рулуюнги захотят встретиться со мной именно сегодня.
Ох. Я покрутила головой, разминая шею, и уставилась в небо. Млечный путь манил, посмеиваясь над моей нерешительностью. Гигантские близкие звёзды вот-вот должны были наплевать на физику и, не удержавшись осыпаться блёстками вокруг. В конце-концов, Чебаркуль где-то почти рядом.
Передо мною была сама вечность. Горы с одной стороны и звёзды – с другой. Тут была настоящая рысь и необыкновенный парень, о котором я не могла даже и мечтать, жаль только, что не мой. Я сама в такой ситуации порекомендовала бы сойти с ума без оглядки. Но нет, не в этот раз, видимо.
Мне стоило бы лучше подумать об улыбчивом Коле или ком-то ещё, кто был бы реально досягаем, но сердце моё так некстати затрепетало именно здесь. Похоже, я все вернее влюблялась в незнакомца из чужого мира.
Кошмар.
Я вздохнула и стала рисовать угольком на камне солнышко, чтобы скоротать время. Выходило плохо, уголёк крошился. Тогда я подпалила кончик у палки и стала рисовать им.
Я перепачкала все руки и как раз заканчивала выцарапывать бабочку, когда заметила какую-то тень.
Внутри напряглось, а я увидела знакомую фигуру, только теперь одежда его была не зелёной, а серой, как у Терлины прошлой ночью.
“Здравствуй. Меня зовут Бадра Кави. Следуй за мной”, – довольно сурово прозвучало у меня в голове.
Бояться их не надо, – повторила я как заклинание слова Иллая. Встала и, подложив перспективное бревно в костёр, оглянулась на рысь и её хозяина. Они мирно спали.
– Очень надеюсь, что то, что вы будете делать со мной, будет не больно, – сдерзила я.
Серый Бадра ошпарил взглядом и шагнул в темноту. Я последовала за ним.
Он подошел к краю скалы, у которой мы остановились, коснулся её рукой и, скомандовал “Входи!”, указав вперёд. Как бы это странно не звучало, скала пропустила нас, и мне пришлось прикрыть ладонью лицо, таким ярким был свет.
***
Я не поверила глазам, когда вновь смогла видеть. Передо мной была огромная долина. Далеко на горизонте в дымке виднелась невысокая покатая гора, блестело зеркало большого то ли озера, то ли реки, и прямо впереди строго ширился настоящий город.
Кажется, я попала в земли Хьюго Эрлонда? Изумленно обернулась к опять Зелёному человеку, и удивилась ещё больше, потому что сзади никакой горы, из которой мы пришли, совершенно точно не было. Прикинув, что бы оставить тут, как отметку, я прищелкнула языком. Карманы мои были пусты.
– Мальчик с пальчик из меня никакой, – хмуро пробормотала я.
– Это тебе не понадобится, – лишил меня надежды Зеленый, обнаружив новую способность. Мысли мои были доступны не только рыси.
– О! Вы, оказывается, умеете издавать звуковые волны! – сделала вид, что обрадовалась, имитируя пальцами открывающийся рот.
Бадра вытаращил глаза, сжав губы и, ничего не ответив, пошел вперед.
Мы подошли к краю холма, с которого смотрели на это неприлично сказочное зрелище, и встали на прозрачную платформу, она вдруг поехала. Я проглотила вскрик и взмахнула руками, удерживая равновесие. Надо было бы ущипнуть себя, чтобы убедиться, что я не сплю.
Город был среди деревьев и камней, и выглядел, будто их частью. Понять, что это населенный пункт можно было лишь по движущимся сверху платформам. Воздушно-округлые здания, поросшие мхом и лишайником, как случайно брошенные огромные валуны, были расположены на приличном расстоянии друг от друга. Так выходило, что у каждого строения было свое пространство. Между ними вились аккуратные каменистые дороги, по-видимому, приспособленные исключительно для ходьбы.
Так это выглядело сверху. На деле же, когда мы спустились вниз, все оказалось невероятно огромных размеров. Маскировка сверху была потрясающей, и понять реальные масштабы строений совершенно не представлялось возможным.
Город был словно врезан в каменистый грунт и являлся буквально частью скалистой плиты, на которой мы находились. Эти дома не могли быть никаким образом повреждены или разрушены, потому что они были самой горой!
Мы причалили к серому округлому куполу и шагнули на дорожку.
Совсем, как наш планетарий, только многим больше, мелькнуло у меня. И точно, я, кажется, заметила башенку обсерватории. Во всяком случае, было очень похоже.
Спустившись в едва заметную со стороны расщелину, мы попали на извилистую и довольно широкую улицу, окна домов, удивительно вырезанных в камне, здесь располагались каскадом с уклоном к северу, так, чтобы солнечный свет проникал в каждое. Обработка элементов домов была настолько тонкой и точной, материал был обточен так причудливо и осторожно, что лучи отражались в гладкой слоистой поверхности таким образом, чтобы светом наполнялось всё вокруг. Сами же резные элементы переливались полихромными всполохами. То тут, то там вспыхивали искорки света и играли зайчиками на стенах.
Выглядело, представшее взору, весьма величественно и красиво.
Мы вошли в каменный планетарий, и попали в большой светлый зал, окружённый высокими колоннами.
– Могу ли я, наконец, спросить, куда вы меня привели? – я старалась держаться непринужденно и делать вид, что меня ничего не удивляет. То есть прям вот совсем ничего. Будто меня каждый день через гору в другие сутки и горные музеи водят.
– Всё, что ты видишь здесь это – Дадитар, город рулуюнгов. Один из многих.
– И вы построили всё это за пару поколений? Ну… – чуть не сказала “ничего себе!”, но вовремя осеклась, – Достойно, ничего не скажешь, чинно закончила я фразу.
– Кто сказал, что за пару? Мы живем здесь почти тысячелетие, с тех пор, как нам пришлось покинуть наш прошлый дом.
– Но Хранитель сказал, что всего пары поколений хватило, чтобы то, что осталось в том мире, исчезло, – уверенно возразила я.
– Так и есть. И с тех пор, вообще-то прошло очень много времени, – то ли язвительно, то ли высокомерно отозвался Бадра Кави. Я не разобрала.
– И как же вы здесь оказались? Ведь этот мир тоже был чей-то дом?
– Не совсем. Здесь мы сосуществуем в рамках одного измерения, но в разных плотностях его, если ты понимаешь? Проще говоря, для грубой материи мы просто невидимы, как и для низко развитых существ.
– То есть, они не видят ни вас, ни ваши дома, ни летающие платформы? И не слышат?
– Они видят лес, причудливые горы, облака, что-то понятное и обычное для их сознания.
– Но почему вас вижу я?
– Во-первых, потому, что обладаешь достаточной энергией, чтобы нас увидеть, во-вторых, определённым образом мышления и структурой поля, проще говоря, твоё тело вибрирует с достаточной частотой, чтобы нас воспринимать.
Я скорее ощутила, чем поняла, что мне только что сказали, и подвигала глазами из стороны в сторону, пытаясь уложить всё это в голове.
– Ладно. Но вот что, в таком случае, тут делаю я?
– Мы пригласили тебя, Делия, чтобы выразить признательность за помощь и поддержку, – услышала я голос из глубины зала.
Из-за дальних колонн ко мне направлялось несколько человек в такой же одежде, как и у Бадры, которая, кстати, опять поменяла цвет и стала серо-голубоватой с тем самым странным зеркальным отливом.
– Ингу Тарр, – совсем нестарый мужчина с длинными седыми волосами, собранными в хвост, стремительно приблизился и пожал мою руку, – Добро пожаловать.
Какой-нибудь местный канцлер или…
– Вовсе нет, – хвостатый нагло перебил мои мысли, – я скорее отвечаю за безопасность и сохранность народа.
Ну, ребята, знаете, так не пойдет. Вы читаете мои мысли быстрее, чем я успеваю их додумать. Это не очень-то приятно. И совсем нечестно!
– Ты как чистая река, мысли твои прозрачны и доступны. И это, пожалуй, одна из причин, почему здесь именно ты, – седой опять ответил он на мои невысказанные слова.
– То есть я попала в историю из-за вас? – постаралась спросить как можно ровнее и тише, и бесцеремонно уставилась на местного министра обороны. – Это вы заставили меня оказаться здесь?
– Я – нет, – заявил мужчина, когда смог, наконец, справиться с предельно беспардонным смехом. – К сожалению, ответить на этот вопрос мы не вправе. Но однозначно известно, что мы к этому не имеем никакого отношения, – “министр” неуместно весело махнул рукой.
Я же по-прежнему буравила его взглядом, ожидая развёрнутого ответа.
– Ты переместилась в трёх измерениях стразу. Но цель твоего появления очевидна.
– Да? А мне нет, – я отчаянно старалась не выглядеть глупо, но, по моему мнению, всё было напрасно.
– Ты должна будешь помочь нам, – сказал ещё один, пожилой мужчина и представился, – Самана моё имя.
Солар – она, Самана – он, Бог знает, как это все запомнить. Слишком много парней с космическими именами. То ли дело у нас – одни Саши, Данилы и Никиты. Мужчины переглянулись.
– Присядь, пожалуйста, так будет удобнее – Ингу показал на каменную скамью. Такие стояли между каждой колонной, отделявшей центральную часть зала от стен.
Я оглянулась, прозрачный купол, служивший крышей и как раз делавший помещение похожим на планетарий, пропускал немыслимое количество света так, что отполированные каменные стены из серой породы казались почти белыми. Похоже, вся местная архитектура была нацелена на то, чтобы свет проникал всюду. Мне нравилось это. Находиться здесь было легко и комфортно.
Помещение состояло из нескольких ярусов, сужающихся кверху, ограниченных причудливой резьбы, воздушной балюстрадой. Выглядело красиво, даже, пожалуй, сказочно.
Я, всё ещё настороженная, присела. Скамья, к моему удивлению, оказалась тёплой. Ингу Тарр расположился рядом в каменном, похожем на греческий стуле. Остальные стояли рядом. Здесь был Зелёный Бадра – его называли проводником, седой Самана, который оказался смотрителем Арены, так называлось здание, в котором мы находились. Драв Света, живой старичок с глубокими лучистыми глазами, что-то вроде шамана или священника, и ещё несколько мужчин, которые не представились. Среди них ещё была женщина. Очень красивая, с завораживающими глазами и точёным лицом, в обрамлении светлых волос. Она, казалось, лучилась, такая сильная энергия от неё исходила. Она была единственной, кого я могла почувствовать. С остальными я будто натыкалась на стеклянный барьер, они казались холодными, как те самые каменные колонны, что окружали зал, совсем без эмоций. Даже бородатый, с добрыми глазами дяденька. Снеговик своими чувствами показался бы теплее. От всего этого я чувствовала себя не в своей тарелке.
Встретившись глазами с женщиной, я услышала в голове:
“Ты верно понимаешь. Если хочешь защитить свои мысли, зеркальный свет поможет”, – она едва заметно кивнула, чуть прикрыв глаза, и улыбнулась.
Я же, глубоко благодарная своей неожиданной союзнице, одновременно изо всех сил пыталась скрыть смятение и надеть на себя отражающий кокон. Если я правильно поняла послание, он должен был скрыть то, о чём я думала. Вот зачем им зеркальные одежды!
Второе мне с легкостью удалось, а первое, я надеялась, станет под ним не заметно.
Мужчины опять переглянулись.
– Ты способная, Делия, – прокомментировал мою маскировку Ингу, похожий на главу государства. Он вообще выглядел очень важным и немного напыщенным. К таким фигурам я всегда относилась с осторожностью и недоверием.
Конечно, можно было бы рассчитывать, что я имею дело с невероятно продвинутым в духовном и техническом плане сообществом, но то, что я в принципе тут оказалась и, что меня привели сюда таким таинственным образом, настораживало и смущало.
– Зачем я здесь? И кто все-таки вы? – задала, наконец, насущный вопрос.
– Я уже сказал, нам понадобится твоя помощь, – Ингу кивал, медленно выговаривая слова и глядя на меня с интересом.
– Но при этом вы не доверяете мне, – кивнула совершенно как собеседник.
– Почему ты так решила?
– Зачем же вы прячете себя? Я будто среди роботов, – открыто вызывающе взглянула на стоящих передо мной людей. Во всяком случае, я искренне надеялась, что они именно люди.
Ребята в зеркальных платьях заколыхались. Но лишь на несколько секунд. Все, кроме женщины. Она смотрела на меня неотрываясь и глаза её успокаивающе улыбались.
Вдруг я заметила ещё одну, которую не видела за высокими мужчинами раньше. У меня бумкнуло внутри. Это была Терлина. Снова вытянутая как струна, она смотрела словно мимо.
Я вспомнила об Иллае. С ним мне было бы куда спокойнее на этом непонятном сборище. Казалось, что меня вызвали к директору на ковер, а я не знаю, что натворила.
– Мы не знаем, откуда ты пришла и зачем. Защита – естественная реакция, пока мы не поймем, что ты не желаешь ничего плохого, – уклончиво ответил псевдоканцлер.
– Неужели, вы всерьёз считаете меня опасной? Я искренне думаю, что только заблудилась.
– Мы встречались с разными существами. Поверь.
– Но раз это вы привели меня сюда, зачем тогда от меня защищаться?
– Считай, это временная предосторожность.
Ингу Тарр сделал знак рукой, и я увидела, как изменились лица в странной делегации. Серьёзный Самана показался вдруг весёлым морщинистым стариканом, Зелёный Бадра, как и виделось мне раньше, угрюмым занудой. Старый Света, похоже, вообще отсутствовал. Однако среди всего этого забавного зоопарка я ясно чувствовала страх.
