Текст книги "Зигальга (СИ)"
Автор книги: Василиса Раса
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)
Солнце бабочек
Часть I
Зигальга
Облако не знает, куда оно плывет и зачем. Оно чувствует толчок – вот место, куда нужно теперь идти. И ты узнаешь, когда поднимешься достаточно высоко, чтобы взглянуть за горизонт.
Ричард Бах, Иллюзии
Пролог
У росомахи был едкий горький запах, его принес ветер. Мама сказала, что когда пахнет росомахой, надо прятаться в узкую расщелину и дожидаться, когда она придет и спасёт нас. Вот только Лони и Клайме решили, что они уже достаточно большие, чтобы посмотреть на эту страшную вонючку. И не слушают меня. А расщелина как раз такая, чтобы спрятать нас троих. Ну, где же эти глупые котята! Я так давно сижу тут одна. Холодно.
– Лони? – позвала я тихонько. Они ушли уже слишком давно. – Клайме?
Страшно. Вдруг с этими забияками что-то случилось? И где же мама? Она всегда приходит, чтобы спасти нас. А сейчас – нет.
Дождь пошел неожиданно, как и всегда. Только в нашем гнезде обычно сухо, даже если дождь. Мама. Где же ты? Если росомаха забрала тебя, то мне все равно что случится дальше. Я хочу к тебе.
– Мама?
– Эй? Кто это здесь? – кто-то чужой загородил собой тусклый свет. И слипшиеся мокрые шерстинки приподнялись. Стало еще холоднее. – Иди-ка сюда, писклявое чудо. Сколько же дней ты здесь сидишь? – кто-то большой вытащил тёплыми лапами из расщелины, не испугавшись моего боевого шипения. А Лони говорил, что оно остановит даже лису! – Да ты совсем замерзла! Маленькая, отважная пискля, – у тёплых лап был добрый голос, почти как у дяди Ронина.
– Росомаха, – пожаловалась я.
– О. Мне очень жаль, – тёплые лапы гладили меня около уха и пахли странной едой. Я потянулась к ним носом, но даже лизнуть сил не осталось.
– А у тебя жёлтые глаза, – шепнули большие лапы и с этими словами легко коснулись моего мокрого лба, а следом осторожно спрятали в тепло. – Спи, маленькая пискля и не беспокойся больше. У них теперь новый дом.
Как же хочется спать, мама… Я надеюсь, ты нашла Лони и Клайме, и вам… тоже… тепло. Кажется, я уже сплю.
Глава 1
Я слышала звук вертолётов последний раз около двух часов назад. То, что ищут именно меня, я ни капли не сомневалась, вряд ли такая нелепость могла приключиться с кем-то ещё. Я даже видела их за верхушками деревьев, пока отчаянно пыталась выбраться на открытое место.
Но с этим мне катастрофически не везло – вокруг плотным строем торчали высоченные ёлки.
Становилось прохладно и, по солнышку, уже вечерело. Батарейка в полностью заряженном телефоне почему-то села. Или не села – во всяком случае, включаться он категорически отказался. И, что совсем удручало, компас с фонариком были только в нём.
Я уселась на небольшой валун и достала свитер.
Счастье ещё, что отлучившись из лагеря утром с бутылкой воды, я зачем-то прихватила с собой весь рюкзак, а не только зубную щетку.
До сих пор не понимаю, как такое могло произойти. Я всегда гордилась своей способностью ориентироваться в любых условиях. Что в лесу, что в чужой стране, мне обычно легко удавалось найти нужную дорогу. И частенько без помощи карты. Я, случалось, шутила, что владею врожденной навигацией по магнитным линиям Земли, как птицы или, например, олени.
Теперь же, была готова поклясться, что отошла не дальше пятидесяти метров, а когда вернулась обратно, нашего лагеря уже не было. Как и восемнадцати человек с палатками и костром. Была поляна, но с абсолютно нетронутой травой. Были те же деревья. Или мне просто казалось, что это – то же самое место, и я глупо заблудилась? Потому что маленькая пихта на солнечной стороне нашей поляны была похожа на мохнатую букву «Г», а сейчас я её не находила. И почему не было ни следов, ни запаха костра?
И совершенно вызывало ужас то, что звуков тоже не было. Минут двадцать я бегала вокруг и то звала ребят из нашей группы, то ругалась, что шутка затянулась. Ещё через полчаса липкий холодок со спины перебрался к солнечному сплетению, воздух застрял в лёгких, и мне заложило уши от страха, что рядом действительно никого нет.
Пространство вокруг застыло, внимательно и напряженно. Ели щурились, изучали, рассматривали и так, и эдак. Выметали лапами прочь – ты здесь некстати.
Не так-то просто не поддаться панике, когда обнаруживаешь себя где-то в уральских горах. Одну.
Сердце колотилось в горле, кожа сделалась влажной, а подложечная область, похоже, обернулась вокруг булыжника. Мир покачивался и, кажется, немного кружился. Очень надо было взять себя в руки. Но мозг, вопреки разумной логике и инстинкту самосохранения, всё пытался выбрать между истерикой и паникой с элементами истерики. Я буквально видела, как он не может определиться куда же поставить красную точку выбора.
Внезапно мне стало смешно, и я закрыла лицо руками.
Было очевидно – я потерялась.
Мы отправились в археологическую экспедицию в лето между бакалавриатом и магистратурой, проще говоря, между четвёртым и пятым курсом университета. Это даже была не экспедиция, а так, студенческий трип историков со слоганом Индианы Джонс: «Хотите изучать археологию – не сидите в библиотеках, отправляйтесь в поле!».
Прикоснуться к настоящим, не бумажным в учебниках, петроглифам нам удалось впервые в Каповой пещере, куда мы добрались на микроавтобусе из Челябинска, проведя первую ночь путешествия в окрестностях Белорецка у Арского камня, где по легенде был тайник пугачевцев. Хоть мы и предполагали, что ничего из ряда вон выходящего там не увидим (всё было разрушено ещё большевиками, и это несколько удручало мужскую часть группы). Тем не менее, определили его для себя как исторический фетиш.
Днем позже, впитав в Шульган-Таше – Каповой пещере, с благоговейным трепетом наскальных древностей, и проведя там немногим более суток, мы собирались двинуться дальше.
– Почему мы раньше не выезжали никуда? Даже филологи по деревням частушки собирать ходят, а нас обещали в Крым на первом курсе! Владимир Николаевич?
– Единственная университетская экспедиция в Крым была неэффективной, и больше с их институтом мы не сотрудничали. К сожалению! – хитро усмехнулся наш археолог.
– Что, дальше Массандры не доехали? – меланхолично спросил Борька Арсеньев, вяло укладывая вещи после ночлега.
Кто-то с хрюком гыгыкнул и лагерь сонно засмеялся.
– Дэл, подержи мою пенку[1], пожалуйста, – Анна, мой институтский бессменный соратник и друг, смешливая блондинка с по-детски распахнутыми ясно-голубыми глазами, яростно сворачивала её в тугую трубочку.
– Анич, оставь её в покое, она от этого легче не станет. Просто привяжи снизу, – я держала вырывающуюся пенку крепко, как только могла.
– Я потом сидеть не смогу, – Анька выглядела довольно мрачной.
– Да ладно, она ж легкая.
– Это первые пятнадцать минут, а через два километра как бревно – тяжёлая и жёсткая, – Анна изо всех сил затянула крепления и перевела дыхание. – Но, если хочешь проверить, могу уступить её тебе, Делечка, заодно…
– Заодно, я непременно её потеряю, – перебила я подругу.
Мы ткнули друг друга локтями и засмеялись.
Меня, Делию, в детстве, бывало, называли «Делит», говоря: «Что к Деле попало, то пропало».
Но то – в детстве, сейчас всё было совсем наоборот. Я ничего не теряла, и даже если что-то и исчезало, оно возвращалось ко мне самым невероятным образом.
– Так, всем хорошо меня видно и слышно? – Владимир Николаевич окинул взглядом готовый к отбытию лагерь. Нас было пятнадцать студентов, преподаватель и два сопровождающих проводника.
Все притихли и обернулись к археологу.
– Озвучиваю план похода на ближайшие дни. Есть два варианта. Первый – на газели примерно пятьдесят километров до Мраково, оттуда ещё около тридцати до Нугушского водохранилища. Без остановок и изучения нашей цели. Дальше – пешком километров восемь до водопада, потом неделю в районе там, и домой!
Раздалось дружное неопределённое мычание.
– Второй вариант – тридцать пять километров пёхом отсюда до водопада напрямую, изучая все встречающиеся. И сразу там! Но это – далеко не один день пути через горы и леса! Кроме того – это территория заповедника и мы будем находиться там с разрешения местных органов и по согласованию с нашим университетом. Поэтому, бережное обращение с окружающей действительностью будет обязательным и принудительным. То есть, даже плюнуть не моги, Арсеньев!
– Второй, второй. Давайте второй! – сказали мы почти хором.
– Однако, спешу вас предупредить, дорогие опез… гкхм, студенты! Дорога эта мне совершенно незнакома. И мы полностью полагаемся на наших проводников. Маршрут предполагает форсирование не менее двух бурных ручьёв (дружное ржание). Ещё два есть возможность благополучно обойти небольшим крюком, менее двух километров.
– Нап’ямую, к че’ту к’юк! – Борька Арсеньев скандировал голосом капитана Смоллетта, наконец, проснувшись.
– Я приветствую ваш энтузиазм, Борис, но решение об этом будет принимать вожак стаи! – археолог коротко взглянул на проводников и, пожав плечами, тихонько добавил, – Ну или вожаки.
Владимир Николаевич стоял, широко расставив ноги, и упирался руками в бока. Седой коренастый профессор был заведующим кафедрой Археологии, и обожаем нами за компанейский характер и душевное тепло, хоть мы до сих пор и не могли оценить разницу между керамикой Среднего и Нижнего Поволжья, чем доводили его до багровых пятен на лысине.
– Все помнят, кто кого держит в поле зрения?
Ещё перед поездкой, нам каждому назначили пару из группы, кого мы всегда должны отслеживать в путешествии. Пары были не пересекающиеся. То есть, я следила за кем-то, и, в свою очередь, кто-то другой постоянно мониторил меня. Так выходило, что каждый из группы был под чьим-то присмотром.
Мне достался тихий Коля Васильев. Длинный, чрезвычайно эрудированный парень, он обычно больше улыбался, чем говорил. И, хотя, я искренне чувствовала себя абсолютной идиоткой, когда обращалась к нему, Коля мне нравился гораздо больше, чем вечно паясничающий Борька или, к примеру, Орлова Арина.
Она – звезда, красавица, генератор судорожных вздохов у парней, а приглядишься, и у преподавателей тоже. Нелюбезность её отчетливо била в глаз, а невинная привычка парковаться на своём подержанном Z4, единственном родстере на факультете, запирая чужие машины, заставляла завистниц глумливо аплодировать, шипя в спину отчаянно неприличные комментарии. Но даже то, что машина была чудовищного свекольного цвета, никоим образом не сказывалось на её популярности. Арине было всё равно. И на каждый вздох и взгляд она откладывала такое количество презрения, что присматривать за ней мне было бы совершенно не по душе.
Я сама, к своему счастью, досталась моей Аньке. Вот в ком в ком, а в ней я была уверена абсолютно, точно зная, что глаз с меня она не спустит. Хотя бы потому, что мы вообще не расставались.
Повторив своих подопечных, мы сгрудились вокруг карты. Проводники, отец с сыном, дядя Саша и Артём показывали наш сегодняшний маршрут.
– Так, молодёжь, здесь кроме ваших глиняных черепков и наскальной живописи, ещё есть реки, горы и леса…
– А ещё клещи и дикие звери! – радостно выкрикнул Борька тоненьким голоском.
– Поэтому, смотрим не только под ноги, но, прежде всего, по сторонам и друг за другом. Это важно! – дядя Саша резко продолжил четким командным голосом, заставляющим мышцы в спине сокращаться и держать организм в неестественно распрямленном виде, имитирующем повышенное внимание. – Мы условно разделимся на три группы по пять человек. В первой за старшего – я, во второй – Артём, в третьей – Владимир Николаевич! Все слышат?
– Да. Да, – бодро раздалось со всех сторон.
– Ещё раз подчеркиваю, смотрим внимательно друг за другом. Места тут такие. Ясно?
Поддакивания стали тише.
– Идём до обеда, который наступит на вас в двенадцать по Москве, кто часы не перевел. По местному в два. Кстати, время по солнцу определять все умеют? Может пригодиться.
В ответ слышалось уже бормотание. Мы с Анькой переглянулись.
– На обед два часа, потом идём до девятнадцати по Москве. И встаём лагерем. Идем спокойно в своём темпе, не торопимся, ваши рисунки всё-таки искать не забываем.
– А если кто-то чего найдет, то надо задержаться же будет? – Борька чесал затылок.
– Ели кто-то обнаруживает какую-нибудь внезапную ммм… э… интересующие вас артефакты, докладывает старшему в группе. Но всё-таки, невзирая на то, в какой малой группе вы находитесь, старайтесь, тем не менее, держаться вместе.
Дядя Саша сделал многозначительную паузу, убедительно вытаращив глаза.
– У каждого старшего в группе будет карта, если часть группы по каким-то причинам оторвётся, потеряется, точка встречи обозначена кружком. Прошу всех внимательно ознакомиться и по возможности запомнить основные вехи маршрута. Карта очень детальная.
Отовсюду послышался легкий смешок и шорох. Защёлкали телефоны.
– Тьху ты, ну что за народ, – всплеснул он руками и сплюнул в сторону, – Говорю ж, запоминайте, бестолочи! Ну на сколько вам батареек-то хватит, а? GPS не включайте. Так точно телефоны посадите в момент. А если вы всё-таки потеряетесь, он будет нужен для обнаружения вашего местоположения.
– У меня с собой зарядка с солнечной батареей, например, – Анька самодовольно усмехнулась.
– Ну-ну, – Артём, сын дяди Саши, недобро ухмыльнулся.
– Анич, может тут эти, которые йети водятся? Они так нагнетают, что мне как-то брр, – шепнула подруге на ухо, передёрнув плечами.
– Да ладно тебе, ну, может, разве кабаны. Туристический же маршрут-то. Тут толпы народа.
– Туристический, вроде, через Уфу, – усмехнулась я, – А мы сейчас ближе к Челябе, наверное. Где мы вообще? В каком-то заповеднике? В Башкирии или уже на Урале?
– Понятия не имею, – тихонько сказала Анька, делая вид, что внимательно слушает проводника.
– …На кляксу похожа! – говорил кто-то из наших.
– Да-да-да. «Дубовый лист» она ещё называется. Вот после этой кляксы, если идти вдоль реки вниз по течению, как раз доберётесь до нужного места. Но лучше до этого не доводить и всё-таки придти вместе. Тем не менее, карту запоминайте.
– Дядя Саша всё-таки-тем-не-менее, – шепнула я Аньке. – Или это слишком длинно, как думаешь?
– Думаю, дядя Всётаки или дядя Темнеменее будет тоже ничего, – шепнула подруга в ответ совершенно серьёзно.
Я всматривалась в карту, изо всех сил стараясь запомнить как можно больше деталей. Вот мы отошли от Каповой на запад – сразу же речушка. Километров через пять – ещё одна, всё на запад. Ещё через пять – будет две, одна за другой, их как раз можно обойти, взяв чуть южнее. А после надо повернуть строго на северо-запад, и как раз попадешь к самому Куперле.
– Переправы холодные, – голос Артёма звучал мягче, чем у отца и девчонки, слыша его, начинали смущённо улыбаться. – Будьте к этому готовы. Каменные бродики и мосты летом есть почти везде. Но иногда до них нужно идти. Через Нугуш будем переправляться на лодке исключительно для вашего удовольствия. Если, конечно, к тому времени у вас останутся на это силы, – усмехнулся парень загорелым лицом.
Он вдруг подмигнул нам с Анькой и, хлопнув в ладоши, громко спросил, обращаясь ко всем:
– Ну, что, все готовы? Тогда по коням!
Борька заржал и Валерка Гедройц, схватив рюкзак, запрыгнул ему на спину с криком «Вперёд, Бурушка!».
За три часа мы прошли около шести километров, бросаясь к каждому валуну, осматривая его с каждой стороны и делая множество бестолковых снимков. Всё было тщетно. Никаких признаков рисунков не было даже.
Дважды останавливаясь на пятнадцатиминутный привал и к обеду, одолев ещё полтора, мы, наконец, встали лагерем, подойдя ко второй речушке.
Макароны с цыпленком в собственном соку закончились быстро и, пока заваривался чай, я потащила Аньку с котелками на речку, крикнув на ходу Коле, “Сиди тут, сторожи чай, мы скоро!”.
– Ты сбрендила, что за самодеятельность?
– Дежурных всё равно назначат. А я не люблю дежурить в конце. Отдежурил с утра, весь день свободен! К тому же, чем глубже в лес, тем чумазей котелки.
– Это что за житейская мудрость?
– Это опыт, – я сорвала пучок жёсткой травы и полила её мылом, – Родители в детстве часто нас брали в походы с собой, правда Фэйри у нас почему-то тогда не было. Видимо, для особой натуральности, – я улыбнулась Аньке и подставила котелок под ледяной поток.
– Николя, я тебя вижу! – помахала улыбающемуся Коле.
Анька махнула Игнату Волчкову, который присматривал за ней. Мы все четверо были в группе Артёма. И ещё маленькая Алина, девушка Игната, они были практически семьей.
Я только приготовилась вздремнуть, положив под голову рюкзак (крепкий чай и кофе меня всегда вместо того, чтобы бодрить, вырубали окончательно) как раздался пронзительный крик Арины Орловой, той самой, у которой машина-свёкла:
– Владимир Николаевич, смотрите! Смотрите скорее! – она держала в руке круглый булыжник.
– Если это не призыв к эвакуации, то я бы предпочел ещё подремать, если не возражаете. Не наступайте на меня, говорю, – Борька гундосил из-под банданы спотыкающимся об него однокурсникам, спешащим к Арине.
Владимир Николаевич взял камень и внимательно осматривал его со всех сторон.
– Невероятно. Это невозможно! Невероятно.
И вдруг, словно придя в себя, он выкрикнул.
– Никому не двигаться! Где ты это взяла? Точное место! – Он смотрел на Арину совершенно безумными горящими глазами.
– Здесь, – испуганно прошептала девушка. И показала себе под ноги.
– Владимир Николаевич, что там? – Валерка робко выглядывал из-за спины археолога.
– А? Что? – Владимир Николаевич оторвал взгляд от булыжника и сказал, обращаясь ко всем, – Фотоаппарат!
– Это фотоаппарат? – Валерка опешил, – Да ну, ладно!
– Мне нужен фотоаппарат! И журнал! Принесите мой рюкзак!
К нему протянулись сразу несколько камер.
– Макросъемкой кто владеет?
– Все владеют, – улыбчивый Коля протянул археологу рюкзак и взял у него из рук камень, пока тот доставал походный журнал.
Коля держал в руках совершенно круглый приплюснутый булыган, который был больше похож на диск, размером примерно в две моих ладони.
– Это Солнечная система, – Коля заворожено улыбался. – Планеты, даже Нептун с Плутоном есть, все такого же цвета, каким мы привыкли изображать их. Действительно, невероятно!
– Мне нужны фотографии места находки. В позиции от реки и с возвышенности. Короче, сфотографируйте со всех сторон, примерно с двадцати метров. Крупный план. И отдельно само место находки. Арина, давай ты сама, тебе виднее. Все остальные – теперь вы знаете, что именно мы ищем! – глаза профессора лихорадочно блестели. – Друзья, – он обратился к проводникам, едва сдерживая ликование, – Думаю, нам придется задержаться здесь сегодня, чтобы изучить находку!
Дядя Саша-Темнеменее немного рассеянно кивнул и махнул Артёму.
– И да, внимание! Никаких фейсбуков и твиттеров! Я вам запрещаю! Пока эта информация – собственность кафедры Археологии!
– Господь с вами, Владимир Николаевич! Мы интернета со Старо-фиг-знает-гдеково не видели!
– Владимир Николаевич, если это не новодел, то мы здесь имеем двенадцатое октября четырнадцатого года нашей эры, – Анька сравнивала фото камня и симулятор Солнечной системы. – Там было, вроде, ничем не примечательное солнечное затмение. Офигеть… Ровно две тысячи назад. Без трёх месяцев!
– У тебя астропроцессор с собой? – шепнула я.
– Конечно, – она посмотрела на меня одновременно недоуменно и осуждающе.
– Проверь ещё там.
– Да проверила уже. Говорю ж, затмение. И, кстати, да, мы таки в Башкирии и на Урале!
– Отлично. Отлично, – Владимир Николаевич смотрел в планшет и на камень. – Похоже, вы правы, Анна, – он чмокнул Аньку в макушку и куда-то исчез.
– До чего техника дошла… – сонно доносилось из-под банданы.
– Это тебе симулятор уточнил? Или астропроцессор? Про Урал, – спросила я шёпотом, усмехаясь.
– Нет. Артём, – бросила она мне коротко.
– Можно? – только что помянутый возник рядом с Анной и кивнул на планшет, – Что-то интересное нашли?
Анька молча протянула ему компьютер, и повернулась ко мне. Я хлопнула глазами, а Анька заметно порозовела.
– Угу, – согласилась я, глядя краем глаза, как она сорвала вихрастую травинку и незаметно отвернулась. – Рисунок Солнечной системы. Очень странный. Потому что считается, в основном люди в то время пользовались охрой, а тут, сам посмотри, и синий, и голубой, и разные оттенки красного и коричневого, не говоря уже о том, что внешние планеты были открыты только в двадцатом веке. Хотя, теоретически, всё объяснимо. Удивительно то, что тут, похоже, указана конкретная дата.
Я бросила быстрый взгляд на Анну, не веря глазам. Что на неё нашло? Ну да, симпатичный, белобрысый, как она любит. Веснушки эти милые. Но этого никогда не было достаточно, чтобы заставить её покраснеть. Может дело в широких плечах и особенной стати? Что, скорее всего, было издержкой профессии, чахликам в проводниках и спасателях не место. А как мы успели выяснить, они с отцом, по их собственным словам, были из местной поисково-спасательной группы быстрого реагирования. По мне, так формулировка более чем странная. И какая-то скрытая сила в нём определенно была. Может, это её и сразило?
– Круто! – Артём вернул Аньке планшет, – Что надо искать?
– Любые странные камни. Всё странное подойдет, – Анька снова равнодушно улыбалась. Я зря беспокоилась. Она тот ещё орех.
– Понял, – он опять подмигнул Анне и, ухмыляясь, удалился.
– Что это было? – я яростно шипела, – Почему ты ничего не сказала?
– Я не виновата! Это не я! Оно само! И вообще, я сама удивлена не меньше тебя! – Она безуспешно пыталась скрыть растерянную улыбку. Я тихо засмеялась, глядя в широко распахнутые синие глаза подруги.
Как мне её сейчас не хватало. Я поёжилась от холода. Надеюсь, она быстро заметила моё исчезновение.
В прошлую ночь мы встали лагерем на горе над водопадом. Дух захватывало от непривычно звучащего здешнего мира. Косматые еловые лапы манили взгляд вниз, к гулко пульсирующей реке, что вилась гимнастической лентой. Бубенчик водопада был едва различим на её решительном фоне. Влажные тени уже укрыли стройную долину Нугуша, прокладывая путь туманному сумраку ночи. А высоко в небе ещё деловито трудилось солнце, каждую минуту вплетая новую краску в перья облаков. Я запнулась на мгновенье о картинку. Абсолютно точно, место было мне знакомо. Может, видела во сне?
Здесь, наверху, было теплее, чем у реки и куда меньше комаров. Ночью у костра меня никак не отпускало восторженное потрясение, а от незнакомого звёздного неба я почти впала в экстаз.
– Ты серьёзно меня беспокоишь, – Анька тыкала меня веточкой в бок, когда я в очередной раз издала неопределённого генеза булькающие звуки, – Проверь-ка, к тебе никакая пиявка не присосалась, пока мы через болото шли?
– Нет, – я блаженно пялилась в небо, – Даже, если бы и присосалась, давно бы уже сама отвалилась. К тому же, здесь они не водятся, – говорила я медленно, растягивая слова, – слишком холодно. И от пиявок я начинаю безудержно болтать. А сейчас – нет.
На звёзды я могла смотреть часами, почему-то мне никогда не бывало их много. Я радостно здоровалась с каждой лично, узнавая на скудном городском небосклоне. Здесь же, в пусть невысоких, горах, они, казалось, пульсировали ближе, я словно дышала ими. И, теперь, восторженно-счастливая, сладко заснула.
А на утро случилось то, что случилось.
Не обнаружив лагерь, я разумно, как мне казалось, рассудила, что надо выйти на открытое место, к реке, лучше всего к переправе, где постоянно проходили какие-нибудь туристы. Я прекрасно помнила со вчерашнего вечера, она была внизу, к югу, её было прекрасно видно, что подтверждали мегатонны потрясающих фоток в моей камере, которая, слава Богу, осталась у Аньки.
Реку разглядеть мне не удалось и поэтому, я просто пошла вниз с горы в южном направлении. На мой взгляд, всё было абсолютно логично, и я не сомневалась, что найдусь уже спустя минут двадцать.
Когда же, ещё через пару часов, я не только не вышла к реке, а напротив, опять чуть поднялась выше, солнце вообще начало садиться, а в мыслях стали обрывками вплывать слова дяди Саши-Всётаки «места здесь такие», «держите пару в поле зрения постоянно», мне сделалось совсем дурно.
Я вспомнила все тревожные истории, которые слышала о пропавших в этих местах людях и у меня зашевелились волосы на затылке. Больше остальных мне запомнилась та, про девушку, что потерялась во время какого-то эзотерического семинара вот так же, почти как я. Её нашли. Но спустя неделю и совершенно лишившуюся рассудка.
С ужасом поняла, что даже не предупредила Аньку, что пошла умываться – та ещё спала. Внезапно мне послышался шорох и, кажется, чьи-то шаги. Прислушалась, почти готовая закричать, что «Ау! Я здесь!» и всё такое, как вдруг мне, уже набравшей воздуха в лёгкие, на лицо легла ладонь, и в ухо кто-то прошептал:
– Тише, а то затопчут.
Я вздрогнула, и чьи-то руки мягко усадили меня между деревом и валуном.
– А ты молодец, хорошо выглядишь для человека, потерявшегося в горах, – расслышала я тихий голос, – Дикие лошади, целый табун сейчас будет здесь. Тсс. Не бойся.
Мозг, перебрав пучок вероятных действий, счёл верными одновременно все, и не сладив с командами, перешёл в аварийный режим работы – говорить я не могла.
Думаю, растрёпанное лицо моё производило впечатление далёкое от ошеломляющего. А длинные тяжёлые волосы, цвета кофе, с утра собранные в косу, совершенно измочалились и висели спутанными сосульками, щёки наверняка ввалились и вокруг глаз, скорее всего, были ужасающие синие круги. Но все это не имело никакого значения по сравнению с тем, что меня, наконец, нашли! Всего-то полдня! Хо-хо! Мне безумно повезло!
Я не могла разглядеть лица того, кто говорил, заходящее солнце было прямо напротив, а мы почти на вершине холма. Это точно был мужчина, но также точно – не Владимир Николаевич, тот был ниже ростом. И не Артём, который был шире в плечах, да и голос у него был совсем другой. И не дядя Саша, что был просто здоровее. Значит, это кто-то из спасателей, раз он знает, что я потерялась. В конечном счёте, мне было совершенно всё равно. Я так устала, что была готова лечь прямо здесь, у камня и заснуть. Меня нашли!
Отовсюду послышались гулкие шаги, показались лошади. Они не спеша шли, помахивая хвостами, изредка тихо фыркая.
– Не бойся! Спи, – шёпотом сказал голос и положил мне что-то мягкое под голову, – Я буду здесь, с тобой.
Он накрыл меня чем-то, и мои глаза захлопнулись сами собой.
Мне снилась Анька, державшая Артёма за руку и они наперебой отчитывали меня за беспечность, а я обещала, что больше никогда не буду есть солёный зефир. Потом снилась бабушка. Она показала мне светодиодный брелок, который подарила мне давным-давно на Новый год и медленно положила его в боковой кармашек моего рюкзака. Большая кошка говорила кому-то, что я тщедушный котенок и не умею ловить бабочек.
Глава 2
Из всего сна более или менее близким к реальности было последнее. Бабочек ловить мне всегда было жалко. Напротив, по весне, когда они выбирались из щёлок-зимовий, расставляла на даче блюдца с капельками мёда, чтобы они подкрепились, чем доводила мою маленькую двоюродную сестру до судорог и истеричных визгов: “А ты видела, какие у них страшные глаза?!”. Однажды поймала её за руку, подливающую в блюдце воду: – “Чтобы эти чудища утонули!”. Тогда мы не разговаривали целое лето, а я впредь стала осторожней и ставила кормушки на шкаф.
Я проснулась, неплохо выспавшейся, и из-за ёлок на меня опять смотрело восходящее солнце. Было свежо и дышалось свободно, лишь слегка ныло в голове.
Слышался чей-то тихий разговор. Наверное, это дежурные лагеря уже проснулись.
– Нет, Солар, даже если это и так, мы должны вернуть её обратно. Ей здесь не место. Вот только разберёмся, что случилось.
Что за ник такой – Солар, у кого это из наших?
– Анич, не поверишь, какая у-жуть мне приснилась. Что я потерялась, а ты… Ань? – сонно позвала я.
– Ты, наконец, проснулась. Давно пора, – сказал мужской голос, и у меня ёкнуло внутри.
Это был тот самый, вчерашний голос. Мягкий, чуть насмешливый, с едва заметным чужим, красиво напевным говором. Я приподнялась на локте и, обернувшись влево, увидела его.
Юноша сидел метрах в трёх от меня, у дальнего края валуна, под которым я спала, и светился розово-золотым светом. Тёмные, красиво выгоревшие на концах волосы падали ровными, длинными прядями на лицо, прикрывая высокий лоб и тёмные глаза, с чуть вздёрнутыми кверху внешними уголками. Черты лица были острыми и ладными.
Парень, был худощав, но, по всей видимости, довольно крепок. Рюкзак, стоявший рядом, выглядел очень солидно.
Совершенно не ясно, что действовало на меня именно так, но и вчера, и сейчас от его присутствия, как от гипноза исчезало всякое беспокойство и страх. Напротив, я будто чувствовала себя дома.
Может он инопланетянин или какой-нибудь другой, нечеловеческой расы, мелькнуло в голове. Они как раз умеют блокировать сознание людей и подавлять волю. Кажется. Или я фантастики начиталась?
Я огляделась и тут же неловко дёрнулась, отпрянув к камню. Чуть поодаль тлел костер, а у ног моего спасателя лежала огромная рысь! Она поймала мой взгляд и убедительно моргнула жёлтыми глазами.
Я резко села, ударившись плечом о валун, – “Ау”, – потёрла руку и подвигала суставом, недоумённо глядя на юношу и рысь напротив.
– Мы уже начали беспокоиться, – парень легонько трепал рысь за ухом, – Вобще-то, это был даже и не сон…
– Нет? – промямлила, вяло хмурясь.
– …а, скорее, обморок, – он немного криво улыбнулся.
– Да? – я попробовала удивиться, но эмоции совсем не слушались. Сейчас я была одноклеточным, сохранившим исключительно безусловные рефлексы. Чёрт, включайся, Делия!
Я повернулась к солнцу и глубоко вздохнула, прикрыв глаза.
– Тебе надо поесть.
– А вы кто? – выдавила, еще плохо соображая. Голова совсем отказывалась работать.
– Нда, а я, кажется, поторопился, решив, что ты в порядке, – медленно проговорил парень, протягивая мне ладонь и приглашая подняться, – Ничего, сначала поешь, потом во всём разберёмся.
– Лучше крепкого сладкого чая, – отмахнулась, вставая. Пора было просыпаться, брать себя в руки и выяснять, что же это за тип.
– Это Солар? – я кивнула на рысь, стараясь говорить как можно спокойнее и тише.
Спасатель оторвался от костра, на котором грелся маленький чайник и изумленно уставился на меня.
– Да, а ты…?
– Я слышала вас, когда проснулась. Он, правда, умеет говорить?
– Что? – адепт Запашных тихо засмеялся. – Конечно, она умеет говорить. Да вот беда, не каждому доверяет.
– А. Просто мне сон приснился. Сейчас. Про большую говорящую кошку. А потом проснулась, а тут она, – я сделала ударение на «она», так же как и юноша до этого. – Я могу встать? Она меня не разорвет?
