Текст книги "Лада (СИ)"

Автор книги: Варвара Лунная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Лада

   -Страшно мне Всемил, – Лада крепче ухватилась за руку приятеля.

   – Тише, спугнешь, – шикнул мальчишка.

   – Ой, Всемилушка, – пискнула Лада, заметив среди деревьев крохотные приближающиеся огоньки. – Ой, сбереги матушка Земля.

   Всемил сглотнул, казаться трусом ему совсем не хотелось, но он уже в который раз за ночь пожалел что пришел к озеру, посмотреть как русалки танцуют. И мало того что сам пришел, Ладу с собой взял. А она хоть и не такая трусиха как другие девчонки, но все же не мальчишка. А уж если его самого от страха едва не колотит, то что ж о Ладе говорить.

   – А почему они из леса идут? – шепотом спросила девочка, прижавшись к другу. – Из озера же должны.

   – Не знаю, – так же шепотом отозвался Всемил. – Смотри, – вдруг ахнул он, указывая на берег, – русалки.

   Из озера действительно стали появляться нежити: мужчины и женщины, простоволосые, в одних рубахах, а кто-то и вовсе нагишом. Они смеялись, толкались, а выйдя на берег, начали в догонялки играть, хороводы водить. А огоньки со стороны леса меж тем приближались. Дети, не дыша, присели под прикрытие куста, за которым прятались. Очень скоро стало ясно что огоньки это факелы в руках шести молодых мужчин. Всемил узнал их, когда те прошли совсем близко. Это были их парни, городские. Лада пришельцев тоже опознала и дрожать стала меньше. А парни шли к озеру, завидев их русалки радостно загалдели и ту же приняли в свой хоровод.

   – И не боятся, – восторженно прошептал Всемил, высунув голову из кустов.

   – С ума сошли, – одновременно с ним осуждающе выдохнула Лада. – К русалкам, на русалочьей неделе придти.

   – Мы же с тобой тоже тут, – усмехнулся Всемил, который сейчас ужасно завидовал старшим товарищам. – Вот вырасту, тоже стану сюда приходить, с русалками танцевать, – пообещал он.

   – Спятил, – ахнула Лада. – Русалки же.

   – И что? Смотри, ничего им твои русалки не делают.

   – Это сейчас не делают, – возразила Лада. – А вот смотри, Мирон, – кивнула она на отделившуюся от остальных парочку.

   – Так это он ее уводит, а не она его, – усмехнулся Всемил. – Интересно, что они делать будут? Пошли посмотрим.

   – Не хочу я на них смотреть, – возмущенно зашептала Лада, но руки друга не выпустила и на полусогнутых ногах пошла за ним в ту сторону где Мирон с русалкой уединился.

   – И на что тут смотреть? – Лада отвела глаза.

   – Не нравится, не смотри, – хмыкнул Всемил, сам он с большим интересом наблюдал за тем как Мирон стягивает с русалки рубаху, как гладит ее по белоснежной коже, сверху от покатых плечей, опуская руки все ниже и как руки эти становятся все бесстыднее и настойчивее.

   – Срам какой, – фыркнула Лада и закрыла лицо руками, но потом все же пальцы немного раздвинула, чтобы хоть что-то видно было.

   Дети сидели долго не шевелясь даже после того как Мирон и его русалочка покончив с любовными утехами, на берег вернулись.

   – Мирон отчаянный, – наконец сказал Всемил.

   – Угу, – нехотя согласилась Лада. – И сильный. А русалка красивая.

   – Я тоже так буду, когда мне как ему годов станет.

   – А я красивая? – Лада перекинула косу, с руку толщиной на другое плечо и слегка склонила голову, ожидая ответа приятеля.

   – Красивая, – кивнул Всемил.

   – Как она?

   – Ну, – мальчишка почесал затылок. – Нет, – сказал он, критически осмотрев подружку. – Ты еще не такая красивая как она. Но вырастешь, даже лучше будешь, уверен.

   – Конечно лучше, – довольно кивнула Лада. – Я же не нежить.

   – Точно, – согласился мальчишка.

   – Пошли на русалочий хоровод посмотрим, и домой, – решила Лада, направляясь к озеру. – А то вдруг хватятся.

   – Да кто тебя хватится? Ты обманку в кровать положила?

   – Конечно положила, – кивнула девочка. – Я....

   – Лада, – Всемил вдруг резко дернул подругу за руку, увлекая ее под большую ель.

   – Ты чего? – возмутилась девочка. – Ой, – она зажала себе рот ладонью, мимо их елки прошлепали две пары босых ног, одни совсем голые – женские, другие в портах, закатанных до колена – мужские.

   – Колется, – Всемил попытался согнуться так чтобы еловые лапы не касались загривка, но сложить больше чем сейчас уже не получалось и ель сильно колола плечи и шею.

   – Тише, услышат, – прошептала Лада, а босые ноги остановились совсем недалеко. Она натянула рукав рубахи на кулак и положила руку Всемилу на спину, чтобы прикрыть его от колющих веток, мальчишка благодарно кивнул, пусть не совсем, но это помогло и ему стало полегче.

   – Долго они чего-то любятся, – забурчал он вскоре.

   – Они ж не кролики, чтобы по-быстрому, – насмешливо фыркнула Лада. – Слышишь, как она стонет?

   – Да весь лес, поди, слышит, – усмехнулся Всемил. – О, закончили, – констатировал он, потому что раздался мужской не то стон, не то рык и ноги, которые только и видны были детям из-под елки, слегка отдалились друг от друга, а потом, женские ножки резво побежали к озеру, а мужские остались.

   – Чего это он? – озабоченно спросил Всемил. – Смотри, упал.

   – Ох, Матушка Земля, – прошептала Лада. – Она у него все силы вытянула, я слышала бабы про то говорили. Подойдем?

   – Спятила, а если он просто отдохнуть прилег? По шее получим, а потом еще и от родителей достанется.

   – А мы близко подходить не будем, коли живой, домой побежим, – Лада решительно полезла наружу.

   – А как ты узнать собралась живой он или мертвый? – бухтел Всемил, уворачиваясь от еловых лап, которые, как на зло, от Лады отлетали прямо в него.

   – По дыханию, – как дитю неразумному, пояснила девочка. Она поднялась на ноги и тут же спряталась за ближайшее дерево, чтобы ее не заметили, Всемил через мгновение спрятался рядом.

   – Вроде дышит, – наконец сказал мальчик.

   – Угу, просто выдохся, – согласно кивнула Лада. – Пошли отсюда, а то правда увидит и наподдаст.

   – Ха, – хмыкнул Всемил. – Наподдаст он. Пусть попробует. Я ему сам треснуть могу.

   – Ой, хвастун, – беззлобно покачала головой девчонка. – Треснет он.

   – Так его же русалка сил лишила, да и того, он ...выдохся, вон как долго они... ну.... Того.

   – Тоже верно, – согласилась Лада. – Но все равно, пошли домой уже.

   – Пошли, – Всемил сорвал травинку и залихватски сунул его в рот. – Смотри луна какая, – он поднял голову к небу. Они шли по лесу не спеша, взявшись за руки. Как всегда. Всемил и Лада почти всегда ходили вместе. Мальчик был старше Лады на три года, но как-то так получилось что опекать малышку Ладу он начал едва той год исполнился. Сначала Всемил отгонял от девочки особо нахальных гусей и индюшек, потом чересчур зарвавшихся мальчишек. Подрастая, девочка тоже взялась заботиться о приятеле. С прошлого года, когда в очередных родах умерла мать Всемила, Лада частенько брала на себя починку одежды друга, таскала его к себе в дом обедать или ужинать и вообще как могла опекала. Родители Лады воспринимали мальчика как своего. Отец Всемила давно шутил что через пару лет зашлет к Ладе сватов, потому что невесту себе его сын нашел себе с измальства.

   Узкая тропинка постепенно стала шире, а потом и вовсе перешла в хорошо протоптанную дорожку, луна светила ярко, дети шли не торопясь, и ничего не опасаясь. У городских стен тоже ходили хороводы, то там, то тут была слышна гармонь и разномастное пение.

   – Смотри, княжна, – кивнула Лада на одну из девушек.

   – И чего? – хмыкнул Всемил. – Там вон и Верейка – воеводы дочка, да там целый хоровод боярских девок.

   – Платье у нее красивое, – Лада вздохнула. – Дорогое, наверное.

   – Само собой дорогое, княжна же. Да ладно тебе, не грусти, тебе отец не хуже купит, когда время придет. Даже лучше.

   – Куда уж лучше, – Лада тяжело вздохнула.

   – Конечно лучше, – уверенно заявил Всемил. – Вырастешь и будешь самой видной невестой.

   Мальчика знал что у Лады ее красота – больное место. Лада была младшей дочерью в семье княжеского ювелира. Старшая ее сестра была писанной красавицей, вторая – обычной, как большинство девок в городе, а вот третья дочь Никиты Яснокаменого внешностью пошла в отца, имевшего крупные, грубоватые черты лица. Лада очень боялась, что ежели закономерность сохранится, то она станет совсем дурнушкой и замуж ее никто не возьмет.

   – Так уж и лучшей, – кокетливо бросила Лада, но удовлетворенно улыбнулась и пошла к воротам.

   Всемил покровительственно усмехнулся, ему, с высоты его тринадцати лет уже было понятно что Ладе просто нужно подтверждение того что она хорошенькая и он охотно заверял лучшую подружку что она раскрасавица. И при этом почти не кривил душой.

   В городе шума гулянок было почти не слышно, дети неспешно шли к центру, где располагались их дома. Они планировали завтрашний поход по ягоды.

   – Ой, смотри, – Всемил дернул Ладу за руку, в тень ближайшего дома. – У тебя не спят.

   – И у тебя тоже, – кивнула Лада на соседний дом. – Ой, чует мое сердце, попадет нам.

   – Не бойся, все будет нормально. Сейчас через забор перелезем, в окошко тебя подсажу и скажешь что спала спокойно.

   – А ты?

   – И я через окно.

   – Вот я вам сейчас дам через окно, – раздалось у детей над головой.

   – Ой-ой-ой, – заверещала Лада. – Дядька Слав, ухо оторвешь. Ухо. Больно же, дядька Слав.

   – Ах вы засранцы, волчата неблагодарные, это где же вас посреди ночи носило?

   – Гуляли мы, – Всемил пытался повиснуть на руке у отца, потому что он хоть и не верещал как Лада, но ощущение что ухо, за которое его держали, оторвется, действительно было.

   – Дядька Слав, это я виновата, это я Всемила гулять потащила, – затараторила Лада. – Мне хотелось посмотреть как молодежь гуляет.

   – Не верю, – усмехнулся Слав. – Сама бы ты не решилась. Никита, – крикнул он, подходя к воротам Ладиного дома. – Держи пропажу свою.

   – Где же ты их нашел? – из дома выбежала мать Лады.

   – Да тут недалеко, домой вертались. Гуляли они.

   – Тетя Лебедь, это я виноват, это я Ладушку увел, – поспешно сообщил Всемил. – Она не хотела.

   – Не правда, – Лада ткнула приятеля в бок кулаком, сердито заиграв бровями. – Дядька Слав, да отпусти же, я не хочу лопоухой остаться.

   Мужчина выпустил уши детей, но тут же перехватил сына за руку и очень своевременно, потому что Всемил едва его отпустили тут же попытался удрать.

   – И где же это вас носило? – поинтересовался вышедший из дома Никита Яснокаменый.

   – За стены ходили, хороводы смотреть, – не моргнув, соврала Лада. – Парни там красивые.

   – И девки тоже ничего, – поддержал версию Всемил.

   – Что-то я тебя у хороводов не видела, – к воротам вышла старшая сестра Лады. – Проньку Травникову видела, Дару кузнецову видела, а вас нет.

   – А ты сама что на гулянке делала? – возмутилась Лада. – Замужним женщинам там быть не положено. Вот муж-то твой обрадуется, когда приедет.

   – А ее там не было, брешет она, – заявил Всемил.

   – Вот я тебе сейчас дам, брешет, – рассердилась девушка и попыталась даль мальчишке по губам, но помешала Лада, загородившая собой друга.

   – А откуда у тебя в волосах иглы еловые? – вдруг спросила мать Лады.

   – Да..... ээээ, – девочка никак не могла придумать что бы соврать.

   – В лесу были, – всплеснула руками женщина.

   – Ели же ближе к озеру растут, – хмурясь, произнес отец Всемила. – Вы что к озеру ходили? – вдруг догадался он. Свободной рукой Слав снял ремень.

   – Дядька Слав не надо, – закричала Лада, но остановить порку уже не могла, а потом ее мать схватив хворостину, принялась стегать девочку.

   Ладу не держали, поэтому она бросилась в дом, спасаясь от разозленных родителей. Ее конечно все равно догнали, вытащили из под кровати, и выпороли. Мать девочки кричала, плакала скорее от страха за то что произойти могло, и била до тех пор, пока за Ладу не вступился отец.

   – Будет тебе, – он мягко но уверенно взял жену за плечи и вывел из комнаты дочери. – Все, успокаивайся. Воды принесите, – велел он старшим дочерям.

   – Там же русалки, – плакала Лебедь Яснокаменая, – А если бы уволокли, а волки? А если бы человек злой.

   – Никто их не уволок, никто не обидел, – гладил жену по волосам Никита. – Ты достаточно ее наказала.

   – А тебе жалко? – Лебедь оттолкнула мужа. – Это все ты. Это ты ее балуешь. А она девка, ее в строгости держать надо. А ты ей во всем потакаешь, все ей позволяешь.

   – Ну дети же, – вздохнул Никита. – Ну вспомни себя в ее возрасте.

   – Я в ее возрасте дома сидела, и ночью носа из дома высунуть даже не думала. А Лада мало того что ночью ушла, так еще и в лес, к озеру, – женщина снова сорвалась на крик.

   – Она больше не пойдет, – старшая из дочерей Лебеди подала матери воды. – Ты ее хорошо проучила, надолго запомнит.

   – Это все Всемил, это он ее подстрекает, – всхлипнула женщина.

   – Я давно говорю, запретить им видеться надо, – заявила старшая из дочерей ювелира. – Не доведет до добра эта дружба.

   – Хватит, – оборвал Никита. – Всемил хороший парнишка. Все, идите-ка спать, я Ладой я сам поговорю.

   Лада сидела в самом дальнем углу и плакала. У нее все болело, мать била от души, не особо выбирая куда хворостину приложить, поэтому теперь на руках, плечах и спине набухали широкие красные полосы.

   – И как же вас угораздило-то в русалочью неделю на озеро пойти? – спросил Никита, тяжело садясь на стул около кровати дочери.

   – Это я виновата, это я Всемила уговорила, – пролепетала Лада. – Дядьке Славу скажи что я, он же Всемила до смерти изобьет. Я русалок посмотреть хотела.

   – Посмотрела? – мужчина вздохнул.

   Девочка кивнула в ответ.

   – И было ради чего рисковать?

   – А мы не рисковали, русалки на русалочьей неделе никого не топят. И близко мы не подходили, издалека смотрели.

   – Дались тебе эти русалки.

   – Они красивые.

   – И что? Нежить ведь. И красота у них мертвая, фальшивая. Красота у них для приманки, видимость это. Это как стеклышко против бриллианта, понимаешь?

   – А все равно красивые, – тихо отозвалась Лада, вытирая кулаком нос. – И парни там были.

   – Парни, – усмехнувшись, покачал головой Никита. – Не рано тебе еще на парней-то заглядываться? И потом тоже ведь нежить.

   – Нет, там обычные парни были, Мирон был и другие. Они любиться с русалками приходили, – доверчивым шепотом сообщила она.

   – Вот ведь, – сплюнул Никита и замолчал, вспомнив, как когда-то давно и его друзья бегали к озеру на русалочьей неделе. И его звали, да он струхнул. Потом слушал рассказы друзей, жалел очень, но сам пойти так никогда и не решился.

   – Ты к дядьке Славу сходи, – попросила девочка. – Скажи что это моя идея была. Всемил не хотел идти.

   – Так что же не отговорил, – Никита поднялся.

   – Я упросила, – Лада с трудом поднялась. – Пожалуйста, сходи. Дядька Слав когда злится, бьет сильно, а Всемил не виноват.

   – Схожу, – пообещал мужчина. – А ты слово мне дай что русалок на картинках смотреть будешь.

   – Обещаю, – закивала Лада. – Только ты прямо сейчас сходи, а то он до утра Всемила совсем до смерти забьет.

   – Схожу, – Никита подошел к дверям, еще раз обернулся на дочь и вышел.

   Убедившись что с женой все хорошо и старшие дочери все еще с ней, ювелир решил пройтись до дома соседа. Но только вышел за ворота, как тут же столкнулся со Славом.

   – Никита, не спишь еще, – обрадовался Слав. – А я к тебе. Ты того, дочь сильно-то не наказывай. Это мой оболтус ее русалок смотреть потащил, она отговаривала.

   – Вот как? – Никита усмехнулся.

   – Да, ну ты же сам понимаешь, парень. Это у тебя четыре девки, они спокойные, а у меня мальчишки.

   – Спокойные, – Никита снова усмехнулся. – Лада вот просила к тебе сходить, сказать что это ее идея была к озеру пойти.

   – Эка как, – крякнул Слав. – Покрывают друг дружку, значит. Ну да вряд ли это Лада. Я Всемила так выпорол, что он теперь долго гулять не сможет.

   – Лебедь Ладушке тоже всыпала не мало, – Никита вздохнул. – Ох, дети, все-то им неймется.

   – Да, – задумчиво кивнул Слав. – Ну да ладно, пойду я, мне еще старших своих дождаться, как бы и они к озеру не пошли, а то ведь с них станется.

   Никита улыбнулся, глядя в след соседу. Станется, конечно, дети-то в отца пошли, а сам Слав до девок ой как охоч был по молодости. И ни один год русалочья неделя без него не обходилась. Может потому и волнуется, знает как опасны могут быть эти развлечения, потому как его самого не раз товарищи с озера обессиленного на руках приносили. Русалки они же не простые девки, а за экзотику платить надо. Может оно и к лучшему что у него четыре девки, – подумал ювелир. – И даже если никто из зятьев его дела не унаследует, тоже ничего, не факт ведь что сын ювелиром бы стал. Сам-то он вон по отцовским стопам не пошел, за что из родного дома и был изгнан. А с девчонками спокойнее. Вот еще трех замуж выдаст и будет совсем хорошо. А там, глядишь, уже и внуки пойдут, может кого из внучат его ювелирное дело заинтересует. Точно, вот внукам все свои секреты и передаст, – Никита улыбнулся и пошел в дом.

   Утром Лада сидела за столом насупившись. Сидеть было больно, да и вообще любое движение доставляло массу неприятных ощущений, но мать потребовала чтобы она вышла к завтраку и девочка ослушаться не посмела. У Лебеди Яснокаменой норов был крутой, и негласным хозяином в доме была она. Более мягкий по характеру Никита не противился, благо жена у него ко всему прочему была еще и умной, и на людях мужа никогда в неловкое положение не ставила. Ну а в кругу семьи ювелир охотно передал бразды правления ей, сам большую часть времени занимаясь работой, которую любил не меньше чем жену и дочек.

   – Лада, сегодня Лете помогаешь, – приказала Лебедь, вставая из-за стола следом за мужем. – Сегодня же Воркуша должна была на кухне помогать, – возмутилась девочка, – я вчера там весь день была.

   – И сегодня будешь и завтра, – не терпящим возражений тоном, заявила Лебедь. – А еще хоть слово услышу, неделю из дома не выйдешь.

   Девочка надулась, а потом кинула ложкой в не скрывающую радости Воркушу, за что тут же получила подзатыльник от старшей сестры.

   – Еще раз ударишь, руку отгрызу, – пообещала Лада сестре, и принялась собирать грязную посуду.

   – Мам, пап, вы это слышали? – возмутилась Перва, старшая дочь Лебедь и Никиты Яснокаменых.

   – Слышали, – кивнул Никита.

   – И что? Ей никто ничего не скажет?

   – Тебе скажу, – Лебедь вздохнула. – Не нарывайся, а то ведь и вправду отгрызет.

   – А сама не справится, Всемила на помощь позовет, – хохотнула третья сестра Лады – Дарена. Перва замахнулась чтобы шлепнуть и ее, но девочка увернулась и показала старшей сестре язык.

   – Мама, – воскликнула Перва.

   – Ты уж определись ты мужняя баба или как, – насмешливо сказала вторая дочь Никиты Воркуша. – Коли мужняя, нечего чужих детей воспитывать и мамкать.

   – Что значит чужих? – возмутилась Перва. – Или что раз я замуж вышла я вам теперь чужая? Пап, скажи им.

   – Конечно не чужая, – мягко сказал Никита. – Девочки, не ссорьтесь пожалуйста и Ладу не задирайте.

   – Ну конечно, Ладу нельзя а меня пожалуйста, – забурчала Перва, но на нее никто уже внимания не обращал.

   – Воркуша, ты далеко намылилась? – поинтересовалась Лебедь.

   – Так у меня же свободный день, на кухне же помогать не надо. Я хотела погулять сходить.

   – А мне кто помогать будет? Вечером гулять будешь, а сейчас бери корзину, на рынок пойдем.

   – Вот интересно, наказали Ладу, а делать все за нее должна я, – бурчала Воркуша.

   – Да ладно тебе, – добродушно отозвалась Дарена. – Все лучше чем Ладе на кухне второй день.

   – А нечего было ночью из дома удирать.

   – От зависти только желчью не захлебнись, – Дарена тоже встала из-за стола, у нее, как и остальных ее сестер, тоже было полно дел.

   – Ой вы посмотрите на нее, умная какая сыскалась, – Воркуша уперла кулаки в бока. – Уродина, – крикнула она и тут же получила подзатыльник от вернувшейся матери.

   – Еще раз услышу, выпорю, – пообещала Лебедь и, кинув дочери корзину, пошла к выходу.

   Дарена, самая некрасивая в семье, слова сестры услышала, часто заморгала, но не расплакалась, а лишь прикусила губу и пошла помогать отцу.

   Лада провозилась на кухне до ужина, но поев и убрав посуду, собрала остатки еды и тихонько выскользнула из дома. Кухарка Лета ее не останавливала, она видела как девочка весь день за дружка своего волновалась, как места себе не находила, поэтому и отпустила прикрыть, ежели мать хватится, пообещала.

   -Дядька Слав, а Всемил где? – Лада вошла в дом Слава Перелеска без стука.

   – И тебе, здравствуй, Лада, – насмешливо сказал старший брат Всемила Любомир, ему было восемнадцать, его совсем недавно взяли из мальцов в дружину и он был очень горд этим фактом.

   – Здравствуйте, – поморщившись, сказала Лада. – А где Всемил?

   – Наказан твой Всемил, – заявил Слав. – Нельзя к нему.

   – Дядька Слав, – умоляюще попросила Лада. – Я только покушать ему дам и все, я быстренько.

   – Нет, я сказал, – мужчина поднялся. – Любомир, а старшего остаешься, а я в дозор. Лада, иди домой, Всемил наказан, – Слав вздохнул и пошел к княжескому терему.

   – Ты куда собралась? – поинтересовался Любомир, облизывая ложку. – Тебе же сказали нельзя к Всемилу.

   – Любомир, – Лада вздохнула. – Ну я мигом.

   – Нет, Лада, – парень улыбнулся.

   – Ну Любомирушка.

   -Эка ты запела. Нет.

   – Ну пожалуйста. Всемил там один, ему плохо поди.

   – Нет.

   – Любомир, – Лада нахмурила брови, совсем как ее мать.

   – Нет.

   – А у меня котлетка свеженькая есть, – решила поторговаться Лада. – Ты с отцом всяко себе таких сделать не можешь.

   – Нет, – покачал головой Любомир, хотя котлетку вдруг ужасно захотелось.

   – Ну Любомир, – Лада поставила корзинку с едой на стол и умоляюще сложила ладошки. – Ну отвернись, а я проскочу. Ты не виноват будешь, просто не усмотрел.

   – Нет, – упрямо стоял на своем парень, хотя готов уже был не то что отвернуться, вообще из дома уйти. Брата ему было жалко, отцу вчера уж очень сурово с ним обошелся, а подружка братца так и вовсе умиляла.

   -Ну Любомир, – продолжала умолять Лада. – Ну позволь.

   – Лада, я не могу, ты же сама слышала, отец не велел. Ежели он узнает что я тебя пустил он же и меня выпороть может. Ко мне-то ты бегать не будешь.

   – Я буду, – тут же пообещала девочка. – Ну да только он не прознает. Ну хочешь я тебя поцелую?

   Любомир захохотал и, махнув рукой, все еще смеясь, вышел во двор. Лада тут же прошмыгнула на второй этаж.

   Всемил лежал у себя на кровати на животе, на спину было не повернуться.

   – Батюшка Небо, – ахнула Лада, увидев что рубаха к спине прилипла.

   – Лада, – Мальчишка попытался встать.

   – Лежи, – велела девочка. – Да что это дядька Слав так? – запричитала она. – Да на тебе же места живого нет.

   – Сам виноват, – Всемил вздохнул. – Надо было внимательнее смотреть, когда возвращались. Я бате сказал что я тебя на озеро пойти подговорил, так что тебя сильно наказать не должны были.

   – Всемил, – Лада вздохнула. – А я говорила что это я, чтобы тебя сильно не наказывали.

   – Ну Лада, – Всемил все же сел и ту же сморщился от боли.

   – Очень болит? – тихо спросила девочка.

   – Да совсем почти не болит, соврал Всемил. – Просто сел неудачно.

   – Я тебе покушать принесла, – Лада принялась доставать из корзинки еду.

   – Спасибо, – Всемил, не сходивший вниз целый день был дико голоден. Лада сбегала на кухню, принесла ему молока. Мальчик ел очень осторожно, стараясь двигаться как можно меньше. Спина болела невероятно и даже смена положения ситуацию не меняла.

   – Всемил, дай-ка я тебя посмотрю, – хмурясь, попросила Лада. – Рубаху задери.

   – Лада, да не надо.

   – Не спорь со мной, – подражая матери, велела девочка. – Рубаху снимай и ложись. Матушка Земля, – ту же ахнула девочка.

   – Чего там? – Всемил повернулся, пытаясь хоть что-то разглядеть.

   – Да дядька Слав вообще ума лишился, – продолжала пораженно Лада. – Ты лежи, не вставай, а я сейчас, – девочка бросилась к себе домой.

   – Мама, мамочка, – завопила она, ворвавшись.

   – Ты где была? – нахмурилась Лебедь. – Разве я не запретила тебе из дома выходить.

   – Мамочка, это потом, а сейчас пойдем со мной, Всемилу помочь надо, а я сама не знаю как. Ну пожалуйста, давай ты потом на меня ругаться будешь, а сейчас пойдем, мама.

   Девочка была в таком отчаянии что Лебедь даже испугалась.

   – А что со Всемилом?

   – Там.... Там... отец его высек, да так, ...., – Лада задыхалась от переполняющих ее эмоций. – Ему спину надо обработать чем-то, там воспаляться все начало, до мяса там все.

   – Ох ты ж святые боги, – нахмурился Никита.

   – На кухне горшок с травами возьми, – приказала Лебеди и накинула на голову платок. – Я быстро, Никитушка.

   – Может мне с вами? – поднялся мужчина.

   – Не надо, – деловито сказала вернувшаяся с кухни Лада. – Дядька Слав в дозор ушел, а Любомир с мамой спорить не станет.

   – Пошли, – Лебедь забрала у дочери слишком большой для нее горшок, где они травы хранили и пропустила девочку вперед.

   Увидав вернувшуюся Ладу, Любомир хотел было не пустить девочку, но шедшая за ней Лебедь его озадачила. Он растерялся и не сказал ни слова, когда гостьи вошли в дом и поднялись в комнату Всемила.

   – Батюшка Небо, – покачал головой Лебедь. – Любомир, воды поставь, Лада, бегом за лекарем, сами мы тут не справимся.

   – Ох, – воскликнула девочка, но тут же убежала звать врача, старший брат Всемила тоже поспешил вниз, выполнять данное ему поручение.

   Лада вернулась одна, лекарь обещал придти как только навестит кого-то из своих пациентов, но раньше доктора вернулся Слав.

   – Это что такое? – спросил он, войдя в дом, где девочка помогала Любомиру заваривать травы, отобранные матерью. – Лада, я тебе что велел? Вот сейчас не посмотрю на то что ты не моя дочь и выпорю.

   – Не выпорешь, – Лада повернулась и уперла руки в бока. – Ты дядька Слав вообще совесть потерял, – заявила она. У Слава открылся рот от удивления, никогда его еще таким тоном не отчитывала десятилетняя соплюха. – У тебя что сыновей много? – продолжала Лада. – Всемил лишний? Ты с чего это его до полусмерти запорол? Ну наказал бы, но так-то зачем?

   – Ты меня еще учить будешь? – пораженно спросил Слав. – Вот я тебя сейчас....

   – Батя, не трогай ее, – вступился за девочку Любомир. – Перестарался ты вчера со Всемилом, плохо ему совсем, тетка Лебедь велела лекаря позвать.

   – Лебедь? – Слав нахмурился. – Она там? – он стремительно пошел наверх.

   – Отчаянная ты, – Любомир снял котелок с водой с огня. – Сейчас бы сама под раздачу попала. Лежали бы с Всемилом рядышком, попами кверху.

   – Ой как страшно, – фыркнула Лада, хотя понимала что Любомир прав, дядька Слав и ее вполне мог ремнем отходить, но девочка была так зла, что пока не жалела ни об одном сказанном слове.

   – Тебе поцелуй сейчас отдать или потом? – спросила она, чтобы сменить тему. – Ну что ты ржешь? Любомир, прекрати.

   – Потом отдашь, – все еще смеялся парень. – Вот подрастешь немного и отдашь.

   – Просто я не люблю в долгу оставаться, – Лада отвернулась, задрав носик.

   – А я целоваться со взрослыми девками предпочитаю, – возразил Любомир. – Вот повзрослеешь, я с тебя должок и потребую.

   – Если не забудешь, – хмыкнула девочка. – Я напоминать не стану.

   – Я не забуду, – улыбнулся Любомир. – Вроде заварилась трава, давай сливать.

   Пока отвар переливали да остужали, пришел лекарь. Всемила измазали мазями, напоили отварами, а Славу в очередной раз вычитали за жестокость.

   – Лебедь, ну что ж вы все из меня деспота делаете. Ну перестарался малость. Ну так и он не тарелку разбил и не курицу соседскую раздавил. Ты вон Ладу тоже выпорола.

   Лада опустила закатанный рукав рубашки, прикрывая след от хворостины на руке.

   – Меру все же знать надо, – тихо сказала женщина, уводя Слава за локоть из комнаты. – Ты же не хочешь чтобы мальчишка из дому сбежал?

   – Конечно не хочу.

   – Жениться тебе надо, дядька Слав, – заявила Лада, спускавшаяся вслед за взрослыми.

   – Тебя не спросили, – Лебедь усмехнулась. – Пойди дружку своему воды принеси, пусть у кровати стоит, проснется, пить захочет.

   – Угу, – Лада перепрыгнула через оставшиеся ступеньки и по-хозяйски принялась выбирать кувшин, а потом и вовсе отправила Любомира за водой, тот, как ни странно, подчинился не споря.

   Когда Лебедь и Лада ушли, Слав сходил проведать младшего сына. Тот тревожно спал, постанывая во сне.

   – Хорошо что Лада настырная такая, – тихо сказал он, спустившись вниз. – Что она тебе пообещала за то чтобы ты ее наверх пустил?

   – Да много чего, под конец поцеловать пообещала, – Любомир улыбнулся.

   -О, против этого даже я бы не устоял, – Слав тоже слабо улыбнулся, впервые за вечер. – И как?

   – Что как?

   – Поцелуй получил?

   – Нет, конечно, она же еще ребенок. Я ей возврат долга отсрочил.

   – Тоже дело, только смотри, потом и Всемил тоже вырастет, вряд ли ему понравится что его подругу другой целует. Хорошая девка будет, лучшей жены Всемилу и не пожелаешь. Ищи себе такую же.

   – Десятилетнюю? – насмешливо уточнил Любомир.

   – Такую же боевую, которая за тебя горой встанет, ежели что. Через шесть лет зашлю к Никите сватов, поженим их, и будет у меня наконец-то дочка.

   – Может мы с Ратибором раньше женимся. Или ты нас уже вообще со счетов списал?

   – Ратибора списал, – Слав вздохнул. – Ему уж третий десяток, а девки у него на последнем месте.

   – Зато дружинник он отменный, – возразил Любомир. – Гордиться таким сыном надо.

   – А я и горжусь, но все должно быть поровну. На службе – служи, а вне службы – жизнь свою не прожигай, а строй как положено. А у него одна служба на уме. Как мать умерла, так вообще из дружинной избы не вылезает. Ты таким не будь, Любомир, – попросил он сына, и было в голосе Слава столько отчаяния, что Любомиру стало жаль отца.

   Тут сверху что-то упало и раздался крик Всемила. Слав бросился в комнату сына. Оказалось что во сне Всемил упал с кровати и теперь сидел на полу и плакал от боли, а еще больше от стыда.

   – Ну что ты, Всемилушка, – Слав аккуратно поднял сына и уложил в кровать.

   – Как дите малое, – Всемил отчаянно тер глаза, надеясь что ни отец, ни брат слез его не заметили.

   – И взрослые бывает падают, – утешал его отец, гладя по непослушным золотистым волосам. – Дружинники знаешь иногда как с полатей летают? Уууу, особливо когда устанут сильно или болеют. Ты прости меня, Всемилушка, – тихо попросил он. – Просто испугался я за тебя. Опасные они русалки.

   – Ничего они не опасные, – буркнул мальчишка. – Вон парни наши к ним ходили и не просто посмотреть, между прочим.

   – Глупый ты еще, – вздохнул Слав. – Русалки они силу жизненную тянут. Вот не приди к озеру эти идиоты, они вас бы наши и что тогда? Русалки и так людей чуют, а уж в русалочью неделю..... Послушай своего старика, Всемил, живые девки куда лучше русалок.