Текст книги "Хозяйка Медной Горы. Часть I. Чужаки (СИ)"

Автор книги: Варвара Крайванова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Зубы сжаты. Мышцы напряжены до предела. Жизнь снова вытолкнула его на сцену этого ненавистного театра. «И что мне теперь делать?»

Маленькая, но сильная ладошка легла на его левое плечо у основания шеи. Пальчики сжались, заставляя окаменевшие мышцы расслабиться. Вторая ручка повторила движение своей сестрицы с правой стороны. Сухие и горячие. Как и всегда. Ладони превратились в «кошачьи лапки», и вот уже коготки-пальцы скользят по спине, по пять бороздок слева и справа от позвоночника. Под ребрами лапки разделились, одна мягко легла на середину груди, другая скользнула пальцем по краю пупка и накрыла его.

Джамиль замер, сосредоточившись на чужом, пока еще спокойном, дыхании. Теплая. Уверенная. Искренняя.

Успешный красавец из влиятельной семьи, Джамиль принимал женское внимание как должное и еще в юности быстро пресытился им. После этого только немногие бриллианты удостаивались его внимания и могли рассчитывать на пусть короткий, но красивый ритуал ухаживаний, на то, что Ал-Каласади наденет маску… не влюбленности, нет. Заинтересованности в сексе с ними. К таким бриллиантам Джамиль отнес при первой встрече и Алию Барабур. На первые три с половиной минуты знакомства. Ровно столько Алие потребовалось на то, чтобы в ее голове здравый смысл навязанных обществом условностей проиграл здравому смыслу ее персонального опыта. Тогда она просто обхватила своими горячими руками его лицо и поцеловала взасос. Ей не было дела до всех этих экивоков и расшаркиваний, а также до внешности, благосостояния, влияния и подарков. Ни тогда, ни сейчас. Если бы его тетушки узнали о существовании Барабур, то сочли бы ее аферисткой и лгуньей.

Джамиль развернулся к Алие. Да, это выход. Ее рука по пути к его затылку легко и естественно скользнула по рычагу включения воды, обрушивая на два обнаженных и уже слившихся в поцелуе тела водопад мощных, тяжелых струй.

Что бы ни случилось, он справится. В мире, где есть Алия Барабур, Джамиль Ал-Каласади не боится никаких маскарадов.

* * *

Где-то в лесу, 2550-07-13 23:42

В день спасательной операции

Инн добралась до Тихой бухты только к середине ночи. Хотя ее ховер-доска была быстрее лепостричей, а по суше ― и ховеркрафта, она отстала от лодки на несколько часов, чтобы поподробнее рассмотреть чужаков. Хорошо, что при путешествии в долину Упавшей звезды или из нее ночевали всегда в этом месте, так что девочка не боялась потеряться. Дед часто брал ее с собой, и она хорошо знала маршрут. А еще она умела пользоваться респиратором, правильно обмазываться глиной, чтоб никакие насекомые не приставали, и вообще разбиралась в особенностях долины едва ли не лучше всех в Деревне!

Правда, в этот раз она пробралась на ховеркрафт тайком: Дед почему-то, вопреки обыкновению, собрал команду только из взрослых. Всю дорогу до Долины Инн успешно пряталась в кладовке. Это было непросто: в туалет и пополнить запасы воды можно только ночью, и действовать надо быстро, а из еды ― лишь сухари. Но, самое главное, в кладовке ужасно скучно! Однако это испытание стоило того, и теперь Инн даже немного гордилась собой.

В суматохе, пока причаливали, пока выводили и седлали лепостричей, пока спорили, отпускать ли Деда одного или требуется сопровождение, девочке не составило никакого труда незаметно выскользнуть из своего убежища. Проникнуть назад должно быть не многим сложнее: темно, караульный обычно один, и ожидает он хищников, позарившихся на лепостричей, а не человека.

Тихая бухта представляла собой огромный каменный пласт, съехавший со скалы на левом берегу и перегородивший реку. Перед ним образовался довольно большой омут метра два глубиной. Поднявшись до уровня плиты, вода переливалась через край, растекалась тонким слоем по плоской, с небольшим уклоном поверхности и казалась почти стеклянной, лишь изредка поблескивая в свете Старшей луны. Лодка стояла у верхней части плиты, под скальным навесом. В глубокой тени ее выдавал лишь один крохотный трепещущий желтый огонек.

Инн внимательно наблюдала за караульным. Тот сидел на краю палубы и что-то жевал. Девочка с ужасом прижала руки к забурчавшему животу: увлеченная приключением, поесть днем она забыла. Стала вглядываться в лодку еще внимательнее. Вряд ли ее услышали, ну а вдруг?! Страшно. Провела рукой по подсумку, где лежали сухари. «Вот заберусь внутрь, перекушу, и ― спать!» Вот сейчас и пойдет, надо только собраться с духом! Решиться вернуться в кладовку оказалось сложнее, чем забраться в лодку в деревне или покинуть ее в чаще Долины.

Инн подобрала лежавшую рядом ховер-доску, вынула из кармана ремень, закрепила в проушинах по бокам своего транспортного средства и пристроила себе за спину. Дед говорил, что раньше это была полноценная машина, наверное, как у этих людей со звезд. Жаль, что многие такие штуки были сломаны при падении Ковчега или потом сильно повреждены при использовании. Без специального оборудования поддерживать их не получалось и пришлось пересобрать все машины в ховер-доски. Эти доски могли парить в двадцати сантиметрах над твердой землей или в пяти над водой, а еще смягчали падения, и с их помощью можно было безопасно прыгать с высоты до десяти метров. Инн такие интересные штуковины всегда приводили в восторг, хотя другие люди, похоже, даже не задумывались о том, что используют что-то необычное.

Инн нервно облизнула губы. Двинуться к лодке было страшнее, чем спрыгнуть, скажем, с водопада. Живот снова забурчал, подчеркивая нелепость ситуации. Девочка поморщилась, коря себя за трусость, и шагнула вперед.

Лодка тоже не обычная, а летающая, может передвигаться и по воде, и по суше, лишь бы ширины русла или тропы хватало. Дно у нее плоское, а борта ― низкие. Прокрасться по берегу под скалу, подтянуться, лечь на борт, перекинуть ногу и соскользнуть вниз, под защиту этого самого борта, в самую глубокую тень. Инн легкая. Лодка даже не шелохнулась. «Отлично!»

Девочка медленно выдохнула, пытаясь успокоить колотящееся в груди сердце и внимательно прислушиваясь к своему животу. Будет глупо сейчас из-за него попасться, ведь оставалось только прошмыгнуть в кладовку. Обычно ее использовали для запасов в длинных походах или для ценных грузов, нуждавшихся в сухости. Например, для лекарственных трав, когда их осенью свозили с летников в Деревню. Из-за этого кладовка приятно пахла. Инн набрала полную грудь воздуха, предвкушая этот аромат. Всего десяток шагов, и…

Девочка дернулась в нужном направлении, но в следующий миг повисла на своей же куртке. Чья-то ловкая рука поймала ее за шиворот и теперь легко удерживала сантиметрах в десяти над палубой.

Трепыхнувшись пару раз, скорее от испуга, чем с реальной целью освободиться, Инн успокоилась и закрутила головой, пытаясь рассмотреть схватившего ее человека. Влетит теперь, конечно, но оно того стоило!

– Что ты здесь делаешь, малявка? ― голос спокойный, басовитый, с легкой хрипотцой. Инн стиснула зубы: эфемерная надежда договориться испарилась. Степан, конечно, добрый, но еще он честный и точно не станет ее покрывать.

– Гуляю! ― дерзко, но с дрожью в голосе буркнула Инн.

– Эх-х… Совсем малышня от рук отбилась. Думаешь, Старый тебя за такие выходки по головке погладит и пирожок выдаст?

– Что тут?

От этого голоса, более высокого и чем-то неуловимо неприятного, Инн ощутила липкий холодок внутри. Девочка вздрогнула. За спиной послышался смешок: скрыть свой страх от Степана ей не удалось. Конечно, Янис ей тоже зла не причинит… Наверное. «Стоп! А чего они все не спят?!»

– Да вот, поймал тут прилипалу, ― Степан легонько тряхнул девочку, после чего поставил ее на палубу.

Инн тут же расправила плечи и взъерошилась, готовая доказать взрослым, что она не какая-нибудь бестолковая малявка, и сама может принимать решения, вот!..

Роящиеся в голове сердитые фразы брызнули из ее головы, как вспугнутые ящерицы с нагретого камня, когда из-за надстройки вышел Янис. Его узкое, с тонкими, даже изящными чертами лицо, обычно изуродованное легкой презрительно-высокомерной усмешкой, сейчас выглядело суровым и очень уставшим.

Инн ощутила, как от внезапного озарения у нее перехватывает дыхание.

– Что с Дедом?! ― хриплым от ужаса голосом воскликнула она.

– Интересно, да? ― Янис не смотрит на нее, расфокусированный взгляд скользит по темноте за ее спиной. Видно, что он обеспокоен не меньше нее. ― Ну пойдем, покажу.

И вот они вместе спускаются по короткой лестнице внутрь бортовой надстройки. Ховеркрафт сделан так, чтобы быть максимально узким и низким, поэтому вытянувшийся вдоль судна домик утоплен в палубу, но даже несмотря на это рослому Степану приходится пригибаться. Они идут к лазарету. Инн начинает паниковать. Она, конечно, видела, как Деда и чужака грузили на летающие носилки, но крови вроде не было, да и Рэндалл проверил, что переломов нет и перевозить безопасно, и девочка решила, что дело просто в спорах мха. У Деда давно к ним устойчивость, и через три-четыре часа он должен был быть уже в порядке…

Дед в порядке не был.

Янис открывает раздвижную дверь, но руку не убирает, не пуская Инн внутрь. Полумрак лазарета наполнен световыми пятнами, тенями и тревожным, хоть и ритмичным, попискиванием медицинских приборов. Рэндалл оборачивается к посетителям. Инн, словно завороженная, шагает вперед, машинально пытаясь поднырнуть под рукой Яниса.

– Э, нет. Только тебя там не хватало, ― он оттесняет девочку назад в коридор и закрывает дверь. Недовольно смотрит в ее расширенные глаза. Она уже видела такое однажды и знает, что это значит. Инсульт!

– Не может быть!.. ― шепчет одними губами, почти без звука.

Лишь усталое фырканье в ответ.

Инн чувствует, как холодеют и начинают дрожать пальцы. Чтобы спрятать это, она сжимает руки в кулаки, но поздно: дрожь уже распространилась по всему телу.

– Давайте, я помогу! Я умею, я училась!.. ― выкрик получается очень громкий и чуть не срывается на визг.

– Хочешь помочь? ― лицо Яниса перекашивает от попытки усмехнуться, будто Дедов недуг перекинулся и на него. Он хватает девочку за шиворот и тащит по узкому проходу назад на палубу. Степан прижимается к стене, пропуская их. Инн, сама того не осознавая, пытается схватиться за его одежду, но он не дает, ловя и отталкивая ее руки.

Через минуту они уже стоят перед другой дверью, еще более низкой и узкой. «Так вот в чем дело!» Именно за ней Инн провела три дня пути до Долины. «Мое укрытие нашли!»

– Старому от твоей истерики только вред. Вот этим лучше займись! ― Янис отпер и открыл дверь, щелкнул выключателем, зажигая свет. Диодная лампочка, плоский цилиндрик, прикрученный не к потолку даже, а к противоположной от входа стене, чтобы не задевать головой, медленно загорелась блеклым, неживым белым светом. Так светится плесень в некоторых пещерах.

Инн заглянула в свою «каюту».

На дощатом полу у дальней стены, прямо под лампой, лежал чужак. На боку, лицом к двери, свернувшись в позе эмбриона. «Если распрямится, то, наверное, в комнате не поместится! Ни по одному из направлений!» Инн никогда не видела таких огромных людей. Там, возле поверженного ящера, девочка списала размер на одежду. Дед говорил, что специальные костюмы для космоса могут быть очень большими. Сейчас из одежды на чужаке остались только трусы, и стало понятно, что он гигант сам по себе. «Что с ним? Спит?» Вряд ли. Лежавший на полу человек дрожал ― от холода, а может, от лихорадки. Брови над плотно закрытыми глазами то сходились на переносице, то расправлялись, будто он видел что-то неприятное. Но больше всего Инн обеспокоило не это. Дышал чужак неглубоко и часто, и некоторые его вдохи были резкими и рваными. Явный признак отравления спорами дурманного мха.

– Ему нужна помощь!

– Вот и займись! ― Янис негрубо, но сильно подтолкнул девочку в спину, заставляя шагнуть в кладовку.

– Нехорошо как-то ребенка с чужаком оставлять, ― Степан попытался вступиться за Инн. В этот момент живот девочки снова забурчал, добавив фразе неловкой и неуместной двусмысленности: как бы ребенок чужака не съел.

Раздосадованная, напуганная и запутавшаяся, Инн снова взъерошилась, еще не понимая, почему человека бросили тут одного в таком состоянии, но уже готовая заявить, что никуда не пойдет!

– Сама виновата. Раз затеяла эту игру, пусть доигрывает раунд до конца. ― Янис секунду помолчал, а потом, брезгливо дернув уголком рта, добавил: ― Вряд ли он до утра очнется, не подох бы от ее заботы.

Инн задохнулась от возмущения, но мужчины уже ушли, закрыв за собой дверь.

– Спальник верните! ― запоздало крикнула им вслед.

Никто не ответил, но через минуту кто-то просунул в кладовку сверток с ее одеялом. Девочка подошла к двери. Перед тем, как поднять туго смотанный цилиндрик, легонько толкнула деревянную створку.

Не заперто.

Конечно, они на нее сердятся. И конечно, все встревожены состоянием Деда. Инн закусила губу. Надо признать, это тайное путешествие далось ей нелегко. Особенно сегодняшний день. С раннего утра следовать за отрядом по горному лесу, потом по ночи возвращаться на ховеркрафт… В животе снова заурчало. Она очень устала и голодна. А еще она знала, что, если тихонько выйти отсюда и постучаться в кают-компанию, никто ее не обидит и не осудит. Накормят горячей едой, нальют чаю. Может, удастся узнать подробности произошедшего, а может, даже убедить Рэндала все-таки разрешить ей ухаживать за Дедом. Инн зажмурилась и тихонько, но решительно задвинула щелку. Чтобы не дуло. Развернулась к лежавшему на полу человеку. Тусклый свет лампы глубокими тенями прорисовывал рельеф огромных мышц, но чужак не выглядел опасным. Кожа блестела от пота. Ему явно было плохо. На лодке достаточно коек, и даже если все медицинское оборудование задействовано для спасения Деда, найти одну капельницу с физраствором для ускорения детоксикации было бы несложно. Но никто этого не сделал. На мгновенье в голове Инн промелькнула мысль, что чужак, наверное, совершил что-то очень плохое. «Так все равно нельзя!» Девочка резко дернула за тесьму, расправляя спальник, и принялась расшнуровывать край, чтобы развернуть конверт в одеяло.

Накрыть дрожащего человека…

Недоуменно нахмурившись, Инн наклонилась поближе. То, что она сначала приняла за небольшой кусок ткани, лежащий на боку чужака, оказалось чем-то вроде искусственной кожи. Как еще можно назвать вросший в бок под ребрами прямоугольный лоскут, неестественно сине-черный в этом блеклом освещении?.. «Что это?!» В следующий миг одеяло было отброшено в сторону, а девочка уже рылась в своем рюкзаке в поисках перевязочного пакета. Видать, не одна она решила, что это ткань: кто-то пытался оторвать заплату, и со стороны спины из-под надорванного угла сочилась кровь.

* * *

Наземная база, 2550-07-17 20:37

Четыре дня спустя

Вечер был ясный и теплый. Залитое градиентом заката небо ― высокое и чистое. И пустое, как будто нарисованное в графическом редакторе. Двойное солнце уже скрылось, но его зарево не дает проступить звездам, а луны еще не взошли. Редкое дело на Вудвейле.

Малиника сидела на теплой скале, прислонившись спиной к ребристому боку контейнера. В полутора метрах перед ней ― край террасы. Он чуть выше, чем место, где она сидит, и поэтому кажется, что он и есть горизонт, а дальше ― только завораживающая, медленно темнеющая пустота.

Сегодня надо собрать вещи и перенести их в новое жилье, на третьем уровне. Это казалось совсем ненужным и неважным. Пустым.

Со стороны взлетной площадки послышались шаги, размеренные, уверенные. Все более громкие. Топ. Топ. Топ. Кто-то подошел. Сел рядом, в полуметре от Малиники.

Она никак не отреагировала, даже не повернула голову.

Минута. Две. Три.

Сидевший рядом человек умел ждать лучше, чем Вязиницына.

Она сдалась и перевела взгляд на профиль Айдына Малебы. Густая копна черных прямых волос почти до плеч, рассеченная тонкими, но яркими стрелами седины. Челка собрана в хвост на затылке. Плоское, широкое, скуластое лицо. Хищный разлет бровей. Узкий разрез глаз, словно подведенных черными ресницами. Айдын выглядел, как степной кочевник из далекого прошлого Земли. Да, пожалуй, и был им. Малеба, капитан корабля экспедиции Б-32, реже всех спускался на планету и нисколько этим не тяготился. И не удивительно, ведь до того, как Арбогаст уговорил его войти в команду, Айдын руководил добычей ископаемых в поясе астероидов одной из колоний, а еще раньше работал на внутрисистемных и межзвездных транспортниках, сначала как пилот, а потом и как капитан. При первом знакомстве Малиника была совершенно очарована его мягкой, деликатной рассудительностью, мудрым оптимизмом и просто невероятной манерой улыбаться, когда незаметное движение вдруг рассыпает по всему лицу веселые лучики морщинок. По этому человеку никак нельзя догадаться, что в четырнадцать лет родители усыновили его из лагеря подготовки вейверов.

– Красивое небо, ― Айдын чуть повернул голову, и его глаза, от природы светло-серые, на секунду стали оранжево-розовыми, как закат.

Малиника вновь перевела взгляд на горизонт.

– Пустое.

– Угу.

Еще одна долгая пауза.

Следующую реплику Айдын произнес, когда небо уже стало темно-синим и на нем проступили первые звезды:

– Я говорил с Ямакавой в день эвакуации.

Острый укол вины. «А я нет». В мысли, как дракон из пещер Винегрета, ворвалось воспоминание: «Не трогай меня!» Она так и не поняла, что же случилось в тот вечер перед отлетом, но подойти к командиру вейверов на следующий день и спросить у нее не хватило духу.

Малеба же, как ни в чем не бывало, продолжил:

– Я подумал, Вернону будет спокойнее, если он будет знать, что я проходил программу подготовки к развед-экспедициям и есть, кому схватить Семенова, ну или тебя, за руку, если вы решите геройствовать.

Малиника вдруг почувствовала, как холодеют пальцы от дурного предчувствия. «Почему ты считаешь, что сейчас мне́ нужно это знать? Что́, по-твоему, мне нужно знать?!»

Программа ЭПВ, экспедиций первого вейва, не отдает выращенных для нее подростков на усыновление или удочерение. Случай Айдына был, скорее всего, уникальным. Узнать, в чем же дело, было невероятно сложно, и сначала Малиника недоумевала, почему. ЭПВ создавалась как максимально открытая и прозрачная, да и как иначе, если вы набираете добровольцев на почти гарантированную смерть? А потом Малиника все-таки докопалась. Задать прямой вопрос Маргарет Вентер, руководителю генетического департамента ЭПВ, ― дерзкий и отчаянный шаг, и Вязиницына до сих пор не знала, почему она ответила.

В год усыновления Айдына генетики обнаружили в популяции вейверов спонтанно сформировавшийся ДНК-паттерн, резко повышавший вероятность смерти в детском возрасте. Из тех, кому не повезло стать его обладателями, до пяти лет доживал только каждый десятый, до десяти ― хорошо, если каждый сотый. Современная медицина позволяла с помощью вирусных векторов генной терапии отредактировать все клетки даже во взрослом человеке, после чего можно полностью заменить неправильно сформировавшиеся органы и ткани. Но только если дело не в особенности нервной системы, эфемерно, неотделимо вписанной в сложнейшую картину на холсте нейронной сети, и при этом ярко манифестировавшей в поведении. Причем задействовано оказалось все, от фронтальной коры до рецепторов. Выдать сформированному человеческому телу новую нервную систему невозможно. Может быть, у этих детей был бы шанс выжить за пределами ЭПВ, если бы… Если бы они не были вейверами. Космических разведчиков много поколений отбирали по сниженной эмпатии и неспособности к социализации, и было не очень понятно, что обществу с ними делать. По иронии судьбы, найденный генетический брак чрезвычайно усиливал первую же сильную эмоциональную привязанность. Зависимость от другого человека, потребность в его внимании и одобрении выкручивалась на максимум. В сочетании с врожденной замкнутостью и интроверсией, которые еще и дополнительно поощряли в программе подготовки, это качество разносило психику вдребезги. Дети просто сходили с ума, становясь опасными для себя, а иногда и для объекта своего увлечения, будь то воспитатель или такой же будущий вейвер. Всех детей с этим браком было решено усыпить. Двадцать три сотых процента от всех выведенных, кто на тот момент проходил подготовку.

Эти мысли вихрем пронеслись в голове Вязиницыной, сбив дыхание от вновь пережитого ужаса и непонимания, как такое вообще могло случиться. А потом ― догадка. «Не может быть!»

Айдын, внимательно наблюдавший за тем, как меняется выражение ее лица, нахмурился. Малиника считала капитана корабля своим другом, но сейчас она пожалела, что не смогла скрыть свою тревогу. Тот чуть качнул головой, словно спрашивая: «Между вами что-то случилось?» ― и тем не менее продолжил:

– Я рассказал Ямакаве свою историю. Он не слишком удивился.

Малиника, глядя в голубую пустоту, горько поджала губы:

– Наверняка в ЭПВ это не первый подобный случай. Скорее всего, многие вейверы смогут припомнить внезапные исчезновения своих товарищей во время обучения.

Айдын тоже посмотрел вдаль. Рассеянно покивал.

– Лина, он знал, что такое ALw541. Знал до моего с ним разговора. Не знаю, откуда, но вряд ли он раскапывал информацию, до которой даже тебе нелегко было добраться, просто из любопытства или спортивного интереса.

Малеба перевел взгляд на свои руки. Видно, что он много думал о том разговоре и выводы его сильно беспокоили.

– Кто-то из его команды носит этот комплекс. И не думаю, что там все так же гладко, как у меня. Все выведенные, кто летал на Нью-Цереру, родились позже, я проверил. Это значит, если у их родителей и был ALw541, его исправили на стадии эмбриона. Остаются только трое аделаировцев.

Робин, Дебора или сам Вернон.

Малиника облизнула губы.

Как бы она хотела, чтобы ее интуиция, профессиональная или же человеческая, просто выбрала бы правильный ответ!

Только вот ответа не было. Вернон, шарахнувшийся от ее руки, как от оголенного провода. Странный диалог между ним и Деборой, когда та провожала их на ловлю астероида, а потом их истеричный поцелуй. И глаза доктора Оливо, в точности такие же, как у Айдына.