Текст книги "Малышка (СИ)"
Автор книги: Варвара Федченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)
Глава 15
Утром я силилась вспомнить: был ли ночной диалог правдой или моим сновидением? Но самое печальное, что, я не могла вспомнить, что именно мне ответил Илья, а ведь это было принципиально важно…
Вчерашний сеанс массажа напомнил мне о том, что я, после получения сертификата, так и не посмотрела те диски, которые нам давал преподаватель. На них были записи новых техник массажа, которые мы не успели пройти на обучении. Я взяла из холодильника йогурт, заправила его мюсли, и забралась на кровать Ильи, включая диск в ноутбук, оставленный мужчиной. Свой нетбук я оставила дома (надо будет попросить Вараксина, чтобы забрал его). Двухчасовая запись мне невероятно понравилась, мне тут же захотелось, во-первых, попрактиковать увиденное на ком-нибудь, во-вторых, записаться на новые курсы. Пара терминов из сказанных были мне неизвестны, и я решила посмотреть их в интернете. Начала набирать «техника…», и в подсказках сразу же появилось продолжение запроса, предлагаемое мне поисковиком – «техника минета». Я прыснула, так как хотела найти совершенно другое. Но задумалась, и все же нажала на поиск.
Почти все мои одногруппницы за годы обучения вышли замуж, у некоторых уже были дети. Я не была синим чулком, и не ждала «того самого», не считала, что секс возможен только после свадьбы. Просто не встретила того, с кем бы действительно хотела заняться любовью. Я встречалась с парнями, но дальше поцелуев никогда не заходило. К тому же я слишком была увлечена учебой, чтобы трать много энергии и эмоций на романтические отношения. Меня неоднократно пытались с кем-нибудь знакомить, и я не противилась, пару раз даже казалось, что я нашла то, что нужно. Но после пары свиданий появлялось ощущение, что «все не то и все не так» – прямо как в песне Цоя.
Мы встретились с Ильей при таких обстоятельствах, которые заставили меня задуматься: чего мне хочется/чего не хватает? И ответ пришел – хочется узнать, как это, заниматься сексом. При этом в голове быстро уплотнилась мысль: хочется узнать именно с этим мужчиной. Как медик я прекрасно знала мужскую анатомию. Необходимость готовить к операции, менять катетеры, обрабатывать швы вообще не оставила никаких тайн. Но я чувствовала, что медицинское знание значительно отличается от женского обыденного знания.
Что же ночью Илья ответил мне? Я пошла на кухню, и пока готовила, непрерывно напрягала память. После того, как на столе появился пышный пирог, я облегченно выдохнула: вспомнила! Он сказал «Не в этом дело». Так, и что это значит? Теперь все еще больше запуталось. Предпринять еще одну попытку, или переждать?
Увлекшись темой массажа, я на своей старенькой электронной читалке нашла книгу, сохраненную когда-то «прочитать попозже». Вот и настало ее время. В книге давался обзор истории массажа и анализ всех существующих на данный момент техник. Я еще больше утвердилась во мнении, что мне нужно будет пройти дополнительные курсы, а не только заниматься самообразованием. «Вот и новая мечта, – подумала я, – А все, что я хочу, рано или поздно станет моим».
Илья вернулся относительно рано, около 9 часов вечера. Правда, насколько я поняла, он зашел домой ненадолго, и скоро снова уедет. Пирог похвалил, выпил две кружки невероятно крепкого кофе, и ушел в спальню. Через некоторое время я заглянула, проверить, спит ли мужчина.
Он сидел с ноутбуком. Я попятилась назад, пытаясь не отвлекать его от дел, но услышала:
– Лена, – голос слегка дрогнул от смеха. – Если это такие неприкрытые намеки, то я оценил. Если это… Хотя я даже не знаю, как это еще трактовать.
– О чем вы?
Ко мне был повернут ноутбук, на котором я забыла закрыть вкладку с видео с обучением минету.
– Я хотела другое посмотреть, – мягко начала я. – Техники массажа.
– Массажа простаты, по всей видимости? – спросил Илья, поворачивая к себе экран.
– Нет, этой техникой я и так владею, – спокойно парировала я, поймав на себе удивленный взгляд Вараксина. – Привезите мне мой нетбук, я не буду брать ваш.
– Если будет по пути, то заеду. Можешь пользоваться этим, я не против.
Я закрыла за собой дверь, прислонившись к ней спиной. Черт! Позорище. Дело не в том, что он знает, что я смотрела это видео, дело в том, что он подумал, что я специально оставила вкладку открытой. Но это не так! Я слишком увлеклась готовкой, затем чтением, и так не вернулась к компьютеру. Хотя планировала стереть историю браузера.
Илья уехал около полуночи, кратко объяснив, что требуется его контроль над некой «засадой». Я автоматически кивнула, не отрываясь от читалки – я дочитывала предпоследнюю главу. Мужчина остановился в дверях, поворачиваясь ко мне, чего-то ожидая.
– Я пошел.
– Хорошо, я поняла, – не поднимая головы, ответила я.
Глава 16
Дверь хлопнула, я рассеянно, не отрываясь от книги, протянула руку, доставая из вазы на столе грушу. За прошедшие дни я успела кое-где навести свои порядки: в ванной появились мои баночки, смешной стикер на зеркале, пушистый коврик (обнаруженный в кладовке). В гостиной, в которой я обитала, ненавязчиво стали появляться мои вещи: стопки книг, тетрадок, рюкзак-мишка. На столе обосновалась ваза из голубого стекла, найденная в шкафу, и теперь радовала мой взгляд своим наполнением: свежими, сочными фруктами. Я достала все запрятанные подушки, застелила сурового вида кожаный черный диван бежевым пушистым пледом. В общем, я старалась украсить свое, пусть и временное, жилище. Наибольшим изменениям подверглась кухня: из гарнитура был выужен комплект посуды, более радостной расцветки, чем та, которой пользовался хозяин. Нашлись прихватки, полотенышки, кухонные салфетки, в общем, все то, что делает кухню центром притяжения для всех жильцов квартиры.
Илья вернулся под утро. Я слышала, как он прошел мимо меня в спальню, и физически почувствовала, что что-то не так. Сон как рукой сняло, я села, прислушиваясь. Затем, как обычно, не смогла усмирить свое любопытство, и заглянула к мужчине. Он сидел на кровати, пытаясь одной рукой стащить с себя свитер. Вторая рука была безвольно опущена.
– Что случилось? – я не на шутку встревожилась.
– Царапина, – обыденно сказал Илья.
– Дайте посмотрю, – я быстро опустилась рядом с ним на кровать, – ну, – я оценила глубину пореза, размотав бинт. – Я бы так не сказала. Почему в больницу не обратились?
– Да некогда мне, – устало ответил мужчина. – Мне через 2 часа выезжать надо. Судмедэксперт на месте посмотрел, замотал. Сойдет.
– По-хорошему шить надо…
– Само пройдет. Надо потуже затянуть.
– Сейчас, – я все еще сомневалась, но после минутного раздумья решила, что он прав, обойдется без шва. – Можно я перебинтую?
– Давай.
Я повела мужчину в ванную, промыла рану, обработала «Хлоргексидином», и перебинтовала рану.
– Нож? – как можно более равнодушно спросила я.
– На секунду потерял этого кретина из виду, и он успел меня полоснуть, – спокойным тоном ответил Илья. – Вообще боли не ощутил. Вовремя не заметил, вся форма кровью пропиталась.
– Нож хотя бы не ржавый?
– Нет. Мне надо поспать… – Илья потер виски. – Спасибо.
Мужчина тяжело опустился на диван в гостиной, не оставляя мне выбора. Сначала я пыталась уснуть в его кровати, но через час поняла, что это бессмысленно. Я знала, где я хочу находиться. Тихонько вышла из комнаты, и подошла к крепко спящему Илье. Проверила повязку: она была сухая. Примостилась рядом, прижавшись спиной к груди мужчины. Здоровая рука через пару минут тяжелым, но приятным, грузом передавила мою талию. Сжатый кулак опустился на диван рядом со мной. Я теснее прижалась, ощущая, как ровно дышит мужчина. Взяла мужскую ладонь, разжала пальцы, ласково погладила кисть, длинные пальцы с аккуратными ногтями. Поддалась секундному желанию, и прижала его ладонь к своей груди. Пусть это и иллюзия близости… Мне хотелось хотя бы так, игрушечно, почувствовать связь с ним. Хотелось узнать, как это: ощущать его ласки.
– Лена, – хриплый голос заставил меня вздрогнуть, предупреждая.
Но руку мужчина не убрал. Я, набравшись смелости, плотнее прижала руку к груди, почувствовав, как напрягся сосок. Илья, видимо, ждал, что я остановлюсь сама, но я была настроена серьезно, вплоть до того момента, когда мужская рука сама сжала аккуратную грудку, пряча ее в большую ладонь, а пальцы легонько ущипнули за сосок. Я вскрикнула от неожиданности, и отпустила руку Ильи.
– Доиграешься, – спокойно сказал Вараксин, и перевернулся на другой бок, поворачиваясь ко мне спиной.
«Этого и добиваюсь», – с улыбкой подумала я.
Глава 17
Проснулась в привычном одиночестве. 6 утра. Ильи уже не было. Я решила продолжить вчерашнюю уборку (хотя на самом деле это больше была разведывательная операция). Пробралась в спальню мужчины. Комод так и манил меня.… Я воровато оглянулась, и открыла верхний ящик. Минимальная аптечка (в которой, кстати, обнаружились презервативы, что несколько взволновало меня), духи, дезодорант, какие-то документы. Второй ящик был переполнен рабочими бумажками: конституция, УК, УПК, еще какие-то кодексы, положения, регламенты. А вот в третьем …
Сразу же сверху лежало свидетельство о разводе, а под ним – фотография в белой рамке. На ней была запечатлена женщина в розовом платье. Около 30 лет, русоволосая, зеленоглазая, с пышной грудью, оголенной в глубоком декольте. Это бывшая жена Ильи – Елена Сергеевна, я была в этом уверена, так как мы действительно были с ней очень похожи. Женщина приветливо улыбалась, и имела теплый взгляд: то есть полная противоположность своему мужу. Внизу ящика лежала стопка писем и фотографий. Я наугад открыла первый конверт. 2007 год.
«Люшенька, я так люблю тебя…», – я сразу же закрыла конверт. Это показалось мне настолько интимным, настолько личным, что даже при моем любопытстве, я не смогла продолжить читать.
Одно было ясно точно: когда-то их брак был счастливым. Что его разрушило? Почему они, по словам Ильи, «часто ссорились»? И как мне учесть эту информацию, чтобы привлечь к себе мужчину? Мои размышления прервал телефонный звонок.
– Твоя подруга очнулась, – Ильи Леонидовича всегда говорил так, будто резал словами воздух.
– Можно с ней увидеться? – я моментально пришла в стадию максимального волнения.
– Пока нет. Она все еще в реанимации, говорить не может, вся в трубках. Написала, что к ней пришел мужчина, представился то ли газовой службой, то ли электриком. Она открыла дверь, и сразу же получила пулю. Но успела частично рассмотреть его. И самое главное… – мужчина замолчал. – Она слышала, как он сказал «Рыжая».
– Ну да, у Светы ярко-рыжие волосы, – непонимающе сказала я.
– Пусть он и не видел твоего лица, но твои длинные светлые волосы, вероятно, заметил, – спокойно констатировал Илья. – Наверное, поэтому он и не добил ее. Теперь можно быть уверенным: ищут тебя.
Мой мозг медленно переваривал информацию, и все внимание сосредоточилось на состоянии пострадавшей коллеги.
– Можно мне к Свете?! Я же тоже медик, может меня пустят?
– Ты сидишь дома, и даже не думаешь о том, чтобы выйти, – отчеканил Илья.
– Мне же надо свежим воздухом дышать. У меня скоро кислородное голодание начнется, – пробубнила я.
– Я подумаю над этим. А ты подумай, хочешь ли ты жить, и ради чего.
– Хочу! Ради вас, – спонтанно, без обдумываний выдала я.
– Отлично, – не знаю, обратил ли мужчина должное внимание на мои откровения. – Насчет кислорода – я подумаю.
– Илья Леонидович, как ваша рука? Вам бы противостолбнячную… – я не успела договорить, так как мужчина уже отключился.
Я опустила телефон, и прижала руку к ребрам, чувствуя, как дико колотится сердце. Господи, я влюбилась… Первый раз в жизни по-настоящему. От его голоса и взгляда сердце пропускало удар. Казалось бы, все на мази: я живу с ним, имею возможность видеть его, разговаривать с ним. Но этого было мало. Я весь день пыталась себя отвлечь от мысли снова открыть третий ящик комода, и достать те письма… Время шло, а желание не пропадало. Я попыталась вязать, но даже не смогла набрать петли: руки прямо жгло, как меня тянула к тем конвертам.
Что я теряю? Просто узнаю о мужчине побольше… Да и мысль о том, что теперь убийца активно ищет меня, добавляла уверенности в своих наглых действиях. Я решительно вошла в спальню, достала тот самый конверт, и начала читать:
2007.
«Люшенька, я так люблю тебя! Но наша семейная жизнь дала сбой. Я уже не знаю, что и предпринять. Мы пытались говорить, пытались спорить, пытались ругаться. Ничего не выходит… Илья, нам нужно либо расстаться навсегда, либо совершить что-то, что кардинально изменит наш брак. Ты предлагал родить ребенка, но что изменится? Мы с ребенком будем вдвоем скучать, и ждать тебя. Зачем нужно еще одно несчастное существо в этом доме? Мы не слышим друг друга… Мне смертельно скучно…»
Следующее письмо. Тот же 2007.
«Люша, у меня сердце вырывается из груди, когда я думаю о нашей дальнейшей жизни. Я же тебя неделю не видела! Почему мы постоянно общаемся письмами, ты не задумывался? Да потому что мы совсем не видимся! Ты постоянно на работе, я возвращаюсь в пустую квартиру, мне одиноко, мне тоскливо, мне нечем заняться…»
Я провела пальчиком по ровным буквам. Сейчас я ее понимала. Я сижу в этой квартире в одиночестве. И я так же влюблена в этого мужчину. И я так же тоскую по нему. Но есть одно «но»: мне есть чем заняться. Мне не скучно наедине с собой.
«… Наша жизнь, она как будто бы ненастоящая. Я чувствую себя героиней криминального кино. Ты постоянно на дежурствах, на своих задержаниях, допросах, опознаниях, очных ставках. А я – второстепенная героиня в этом фильме, где-то на периферии сюжета. Мы не семья. Мы не семья еще с 2004. Я вспоминаю то время, и наполняюсь одним чувством – мне тоскливо. Тоскую по тем временам. Я не могу жить в этой квартире, я как в золотой клетке: красивая птичка, которая умирает от скуки»
Так вот в чем проблем! Они развелись из-за того, что его не было дома, он постоянно находился на работе, а ей, в свою очередь, было скучно. Почему? Может, из-за отсутствия личных увлечений? Вся ее жизнь, похоже, была сосредоточена на Илье. Она замкнулась на нем.
2008 год.
«Люша! Я хочу тебя отпустить. Но не могу. Мне становится больно от мысли о жизни без тебя. Ты как наркотик. Я жду тебя в тишине нашей квартиры, и думаю о том, что через полчаса мне выезжать на работу. Скорее всего, мы не увидимся. И это 4 сутки подряд. Я истосковалась по твоему телу, твоим губам… Ты говоришь, что мне нужно чем-то заняться, но чем? Ходить, как те дамочки из расчетной группы, по магазинам, или может начать готовить? Или шить? Или драить без конца квартиру? Чем?»
Ого, а что плохого в том, чтобы готовить, шить, делать уборку, ходить за покупками? Лучше сидеть дома и стонать, что тебе нечем заняться, при этом вынося мозг мужу?
2009 год.
«… Илья. Я уезжаю в другой город. Пишу это и реву навзрыд. Я так люблю тебя! Я знаю, что ты никогда так не любил меня. Ты любишь только работу. Это твоя женщина, твоя религия, твоя философия. Твоя жизнь. А моя жизнь – это ты. Но ты никогда не оценишь это, да и не ценил. Я знаю, что буду жалеть об этом до конца своих дней.
Мне завидуют все знакомые и коллеги, видевшие тебя. Но они не знают, какого это – жить с оперативником. Я хочу обычного мужика, обычной жизни! События последних месяцев окончательно убили меня… Я так жить не хочу!!! Мне банально страшно».
Ну, вот и все. Видимо, тогда они и разошлись… Мне стало безумно жалко эту женщину. Но я была другого склада характера и ума: если полюблю, то буду рада хотя бы раз в сутки слышать родной голос, и перетерплю расставания и минусы его работы.
В разводе есть и ее вина.
Я настолько задумалась, что не заметила появления Ильи. Он негромко покашлял, привлекая мое внимание. Я рассеяно потрясла конвертами, и призналась в очевидном: да, я прочитала.
Глава 18
– Сердитесь? – я прикусила губу, опуская голову, но боковым зрением заметила, как Вараксин улыбнулся: его явно нисколько не волновало, что я читала эти письма.
– Где ты их нашла?
Я кивнула за свою спину, на приоткрытый ящик комода. Мужчина прошел мимо меня, мельком глянул на письма, устало опустился на кровать.
– И как, интересно?
– Интересно, – честно призналась я. – Вы не общаетесь?
– Общаемся. Редко.
– Вы ее все еще любите?
– Не знаю. Вряд ли, – мужчина задумался.
Я медленно выдохнула, и открыто спросила:
– Вы боитесь новых отношений?
– Я не вижу в них смысла. Все повторится. Работу я менять не собираюсь, а нагрузка только увеличивается.
– Я бы вас ждала… – прошептала я.
– Она тоже первое время ждала.
Я не знала, что ответить. Я не была на месте этой женщины. Но я уверена, что вела бы себя по-другому. От наступившего молчания я начала перебирать в руках конверты, просто хаотично меняя их местами. В стопке, помимо писем, были фотографии. В основном Елена Сергеевны.
– Она красивая, – тихо сказала я.
– Вы с ней похожи.
Илья, взяв из моих рук рамку с фотографией жены, стряхнул с нее тонкий слой пыли. Было видно, что мужчина не часто достает эти снимки, как и письма, которые были стянуты тугой аптечной резинкой, которая успела (за то время, что ее не трогали) задубеть, и прямо крошилась в моих руках.
– Получается, вы развелись из-за вашей работы?
– Скорее из-за Лениных упаднических настроений. Она хотела, чтобы я постоянно сидел дома. Мне работа не позволяла так проводить время, а она следовала своему плану, и по итогу, довела себя затворничеством до депрессии. Ее ничего не интересовало, она ограничивалась работой и мечтами о том, что я уволюсь.
– А что произошло в 2009? – спросила я, вспоминая содержание последнего письма.
– В 2009? – мужчина задумался, – Аа, у меня было ранение.
Он так равнодушно и обыденно это сказал, будто бы имел в виду не угрозу жизни, а обговаривал список продуктов, которые нужно купить в магазине. Я неодобрительно покачала головой, хотя понимала, что мои слова никакого влияния на него не окажут.
– Ранение у вас, а страшно ей… – скупо прокомментировала я ситуацию.
– Боялась, что умру. Елена вообще трусишка, – с улыбкой сказал мужчина. – В отличие от тебя. После моего ранения ее начали мучить панические атаки, ей казалось, что каждый мой выход на улицу грозит мне смертельной опасностью. Истерики доходили до того, что мне нужно через десять минут быть на совещании в СК… Да черт с ним, с совещанием! У меня бойцы, рискуя собой, без командира накрывают притон, а меня дома жена держит.
Я непонимающе нахмурилась.
– В прямом смысле слова «держит»: садилась на порог у двери, и обнимала меня за ноги, не давая выйти.
– Это лечить надо было, – женщину было жалко, у нее явно была очень слабая нервная система.
– Лечили. Антидепрессанты, наблюдение у психолога, затем у психиатра. В общем, в один момент ей посоветовали просто сменить образ жизни. То есть мужа, – с грустной улыбкой сказал Илья. – И она решилась. Молодец. И мне спокойнее за нее, и ее психологическое состояние нормализовалось.
– А где она теперь?
– Переехала, нашла другую работу. Пару лет назад вышла замуж, сейчас сидит в декрете. Вполне счастлива, по крайней мере, насколько я могу судить. Муж каждый день дома в 17:00, экономист вроде бы… Или бухгалтер. В прочем не важно.
– Она вам по-прежнему звонит? – тихо спросила я.
– Звонит. Ночами.
Это звучало одновременно и грустно, и интимно. Я представила внутреннее состояние женщины – этот мужчина, как катком переехал ее, оставив в ее сердце, вероятно, все еще живую, пульсирующую тоску. Вроде уже и замуж вышла, и родила, а все ровно рука периодически сама тянется к телефону. Я остро ощутила ее эмоции: как жутко хочется услышать ЕГО голос. Глубокий, успокаивающий, с хриплыми нотками. Мне на секунду стало страшно: я уже была безвозвратно влюблена в Илью, и еще надеялась на ответные чувства, но вдруг ничего не получится… И Елена Сергеевна хотя бы имеет основание для ночных звонков (их общее прошлое), а я кто такая? Даже горло стянуло от подступившего кома горечи.
– Вы точно не злитесь, что я прочитала эти письма?
– Если бы я вообще про них помнил… – с усмешкой ответил Илья, и спросил надуманно серьезным тоном. – В них нет ничего, порочащего мою честь и доброе имя?
– Вроде нет, – в ответ улыбнулась я.
– Значит, я не против, чтобы их кто-то читал. Иначе я бы сжигал их сразу после получения.
Я на автомате продолжала листать фотографии: вот их свадьба, Илья даже улыбается. Вот фото с отдыха: его жена в купальнике, позирует возле пальмы. Вот… Я ближе поднесла фотографию к глазам. И, открывая рот, как рыба, затрясла фотокарточкой.
– Что? – Илья нахмурился.
– Кто… Кто это?!
– Это мой друг, Витя Семенов, опер из центрального ОВД – мужчина настороженно вглядывался в мое лицо. – Лена, что такое?
На фотографии был Илья, он смеялся, по-дружески обнимая… Того самого мужчину с балкона Лиханского.
– Это… Я… – я от шока не могла сказать ни слова.
– Лена, – Илья сел на корточки передо мной и слегка встряхнул.
– Я видела его. Это он был на балконе. Мертвый.
– У Лиханского? Ты уверена? – я снова впала в ступор. – Лена, говори, мать твою!
– Да, – закивала я.
– Уверена?!
– Да, это точно он. О боже, это ваш друг!?
Вараксин отошел к окну, достал сотовый из кармана. Набрал номер, ответа не последовало. Затем набрал другой номер.
– Люба, привет. Витька у тебя давно был? Когда? А после? Ты ему звонила? Да знаю я, блядь. – Я впервые слышала, как мужчина ругался. – Да что ты говоришь? Если бы меня интересовало мнение шлюхи, то я бы только к тебе обращался. Нет, нормально. Я тебе потом позвоню.
Илья снова набрал чей-то номер.
– Валентина Степановна, добрый вечер. Не спите? Как ваше здоровье? А Витюха не у вас? А когда был в последний раз? Нет, ничего, просто соскучился по нему, – Илья изобразил смех. – Опера? А вы молодец! Зовите меня, я буду вашим партнером по походам на оперу. Валентина Степановна, да ладно! Хорошо все. Добро! До свидания!
Снова звонок.
– Олежа, здравия желаю. Семенов не появлялся? Что-то я его давно не видел-не слышал. Ты тоже… Ладно, давай.
Илья опустил руку, нахмурившись.
– Его давно никто не видел. Даже у матери и бабы своей не появлялся.
Пару минут я думала, как себя вести. Уйти? Молчать? Говорить? Успокаивать? Сочувствовать? Но, снова подняв глаза на Илью, я наконец-то приняла единственное верное решение. Встала, подошла к кровати, на которую тяжело опустился мужчина, села рядом с ним, и, решившись, взяла его ладонь. Он равнодушно позволил это сделать, без споров и сопротивлений принимая этот незамысловатый знак поддержки. Я погладила длинные пальцы, тыльную сторону руки, остановившись на лучевой артерии. Постепенно сердечный ритм мужчины пришел в норму.
– Мы знакомы с армии.
– Мне очень жаль…. – искренне сказал я.
Мы молча просидели так около получаса. Я просто гладила мужчину по руке, затем перешла на плечи и спину, а он, глядя в пустоту, о чем-то думал. Затем поднялся, подошел к двери и остановился.
– Лена… – но не договорил, и ушел.
Я бы отдала все на свете, чтобы узнать, что он хотел сказать. Но настаивать, выспрашивать в этих условиях было бы непростительно.
Так и не смогла начать что-либо делать, долгое время сидела, глядя на фотографию. Друг Ильи, Виктор Семенов, улыбался той открытой улыбкой неисправимых оптимистов, вечных весельчаков. Я даже представила его голос, смех, вечные анекдоты. Илья тоже улыбался, но сдержанно, однако, очень искренне. Я сжалась в комок на кровати Вараксина, и заплакала. Мне стало жаль Илью. Он и так был в какой-то степени одинок, а смерть близкого друга еще больше может отвратить его от окружающих.
В 12 ночи хлопнула входная дверь. На время воцарилась тишина. Звуки открывающейся дверцы кухонного гарнитура. Мужчина явно пил алкоголь. Я ни на минуту не осуждала его. Я даже ожидала, что он напьется… Звук льющейся воды. Разбился стакан. С кухни потянуло сигаретным дымом… Через 20 минут Илья зашел в спальню, лег рядом со мной.
– Мне уйти? – шепотом спросила я.
Ответ не заставил ждать: Вараксин притянул меня к своей груди, с силой сжимая. Я осторожно погладила его по щеке, в ответ, прижимаясь к мужчине. Обхватив меня, он полностью перекрыл мне воздух, но в то же время как бы закрыл меня от окружающего мира.
– Илья, – я мягко позвала его по имени. Впервые.
Но мужчина молчал. Я не настаивала.
