Текст книги "Малышка (СИ)"
Автор книги: Варвара Федченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)
Глава 10
Квартира Ильи Леонидовича находилась на Вышке – один из центральных районов города. Машина плавно притормозила у кованых ворот, открывавших с брелока. Во дворе стоял 3-этажный 2-подъездный кирпичный дом.
Квартира находилась на 2-м этаже. Помещение выглядело необжитым, было видно: мужчина редко бывает дома. Очень хотелось осмотреться, но любовь к гигиене победила. Я чувствовала себя так, будто собрала на себя всю грязь в городе. И в прямом, и в переносном смысле. Сегодня я увидела ту неприглядную, жуткую сторону жизни большого города, о которой до этого момента даже не догадывалась. Эта сторона была как липкая, мерзкая паутина: я запуталась в ней, и если пыль я могла смыть водой, то вот страх и ужас от увиденного надолго останутся в моей голове.
– Можно мне в душ?
Ответом стала тишина. Илья, как был, в одежде, завалился на диван в гостиной, и как мне показалось, уснул. Я на цыпочках пробралась в ванную, облицованную серой плиткой. «Как глаза хозяина, холодные и бесчувственные», – подумала я. На бортах ванны был минимум косметических средств: мужские шампунь и гель, пены для бритья, бритва, зубная щетка и паста. Я достала свой арсенал: декоративной косметикой я пользовалась редко, а вот уходовая была моим фетишем. Гели, маски, крема, скрабы, бальзамы, эмульсии.… После такого тяжелого (во всех отношениях дня) я с удовольствием воспользовалась бы всем, но.… Но мне смертельно хотелось есть и спать. Я просто вымылась, и удовлетворенная хотя бы тем, что в волосах нет грязи, выползла на кухню. Илья Леонидович, сидя на подоконнике, вяло жевал пиццу. На столе стояла коробка с известным в городе логотипом пиццерии «ИтальяноМоре».
– Я думала, вы спите, – промямлила я, потуже затягивая полотенце.
– Если не устраивает это, – мужчина кивнул на пиццу, – то можешь заказать что-нибудь другое. Визитки на тумбе в прихожей.
– Нет, спасибо. Мне без разницы.
Понуро уселась за стол, открыв коробку. Пицца, наверное, была вкусной. Правда сейчас она была жутко холодной, видимо, только что из холодильника. Но я этого даже не почувствовала. Доела всухомятку, и поплелась спать. В гостиной, на широком диване, лежало постельное. Сил заправлять уже не было, и я просто опустилась на одеяло, заворачиваясь в него. Я успела за сегодняшний вечер пожалеть себя, порыдать, устроить истерику… И сейчас у меня не было сил ни на какие эмоции. Как только голова коснулась подушки, я сразу же уснула.
Утро началось с ощущения чьего-то присутствия совсем рядом. Я сонно забурчала, на что в ответ услышала:
– Я поехал. Еда в холодильнике.
Тон отчужденный, холодный. Глухо хлопнула входная дверь.
Утром все выглядело иначе.… И с чего я вообще взяла, что могу на что-то рассчитывать? Какое право я имею тут находиться? Врываться в уклад жизни этого человека? Да, здесь я в безопасности. Но в то же время, здесь я буду тешить себя мечтами о взаимной симпатии со стороны Ильи Леонидовича.
Надо ехать на работу, все объяснять, искать место для ночевки. Так, к кому бы напроситься в гости? Пролистала телефонную книгу. Так, может быть к Светке? Моя сменщица мне должна. Она же отказалась ехать на вызов к бизнесмену, а из-за этого я теперь в таком положении. Телефон девушки был отключен. «Ладно, Света, я тебе это припомню», – раздраженно, но без злобы подумала я. Так, дальше. Татьяна. К счастью, вызов пошел.
– Малышка, привет! – раздался радостный голос одногруппницы.
– Доброе утро. Таня, – я решила спросить прямо. – Можно я у тебя сегодня переночую?
– Приезжай, но либо сейчас, либо после 8. Я на работу собираюсь.
– Я сейчас же выезжаю! Жди.
Торопливо умылась, взяла сумку, наскоро завязала шнурки, огляделась в поисках запасных ключей. Черт. Илья забыл оставить ключи. Так, ладно, надо проверить: может дверь захлопывается снаружи? Но ни один замок так и не поддался. Я набрала номер хозяина квартиры.
– Ты почему не спишь? 6 утра.
– Забыли? Я думала, вы протокол наизусть выучили. Я всегда встаю рано. Илья Леонидович, я не могу дверь открыть.
– Какую? – отвлеченно спросил мужчина, явно чем-то занятый.
– Входную.
– Саш, перемотай назад… – пару секунд тишины, и внимание снова вернулось ко мне. – А куда ты собралась? Ты же мне вчера устроила представление с криками «Я не хочу домой». Увеличь кадр.
– Я не домой. Я к подруге.
– А вдруг тебе дорогой встретиться наемный убийца? – на заднем плане послышался смех, да и голос мужчины дрогнул.
– Хватит надо мной издеваться! Как мне открыть дверь?
– Тебе – никак. Я закрыл тебя снаружи.
– Зачем? – ошарашено протянула я.
– Затем, чтоб дома сидела. Вот, Саша, стоп. Бери крупнее второго, и распечатывай на розыск. Все, ребенок, мне некогда.
Экран смартфона загорелся, оповещая, что собеседник положил трубку. Прекрасно, просто прекрасно.
Обычно утро начиналось для меня с хорошего настроения и заряда бодрости на весь день. Но сегодня все было иначе. Я устало опустилась на диван, и даже смогла снова уснуть. Разбудил меня звонок Тани, которая негодовала: я не предупредила, что не приеду, и она, ожидая меня, опоздала на работу. Мои извинения были приняты, но осадок остался.
От скуки я начала праздно шататься по квартире. Кухня была большой, светлой, кухонный гарнитур, плита – все было новым или мало использовалось. Все какое-то обезличенное, серое, холодное. Я провела пальцем по верхней полке. К моему удивлению, там была идеальная чистота. Хм, вряд ли Илья Леонидович по выходным занимается уборкой. Ответ нашелся быстро – на тумбе в прихожей лежали визитки клининговых компаний. Помимо них – визитки разных ресторанов, кафе, пиццерий, которые доставляли еду на дом. Стало очевидно: кухней действительно не пользуются. Наиболее поношенный вид имела кофемашина, вероятно, рацион питания Ильи Леонидовича состоял из заказной еды и крепкого кофе. На верхней полке обнаружились пару бутылок алкоголя: виски, коньяк, водка. Типовой набор.
Я праздно шаталась по квартире. Везде было чисто, даже слишком: минимум мебели, никаких сувениров, уютных подушечек, декоративных украшений. В общем, того, что создает ощущение «дома». Я дошла до закрытой двери, воровато оглянулась, и прокралась в спальню хозяина. Плотно закрытые жалюзи (и так на всех окнах в квартире, при том, что я люблю, чтобы было много естественного освещения), огромная кровать, угловой шкаф, большой телевизор, который просто стоял на полу, хотя судя по его виду, предполагалось, что он будет висеть на стене, напольный торшер, комод. Черное постельное белье было хаотично спутано, вряд ли мужчина когда-либо заправлял кровать. Села на кровать, и провела рукой по холодной подушке. ОН спит здесь. Мое любопытство всегда было бесконтрольным. Мне очень захотелось открыть шкаф, и посмотреть, есть ли в гардеробе Ильи что-то помимо черных водолазок. Я еле сдержала свои порывы. Для этого мне пришлось срочно покинуть спальню.
До вечера я готовилась к экзамену. За день я пару раз перекусила холодной пиццей, и желудок требовал горячей пищи. В холодильнике обнаружились полуфабрикаты, нарезки сыров и ветчины, яйца, кое-что из молочного. Негусто. Но зато в морозилке было мясо. Мой папа – любитель стейков и вообще любого жаренного и печеного мяса. Но без разрешения брать еду не хотелось. Я набрала номер Ильи.
– Дай угадаю, тебе скучно? – начал мужчина, не дав мне сказать и слова.
– Эм, нет. С чего вы взяли? Мне есть чем заняться. Просто… Я хочу что-нибудь приготовить. Можно взять мясо?
– Ты ради этого звонишь? – недоверчиво спросил Илья Леонидович. – Могла бы и не спрашивать.
– А во сколько вы приедете? – мне нужно было прикинуть, во сколько начать готовить, чтобы и мужчина поел горячего.
– Без понятия. Но точно не скоро.
Ясно-понятно. Я решила пожарить стейки. Нашла в шкафу банку вишневого компота. Вкус, как в детстве. Вряд ли мужчина сам «катает» компоты. Интересно, чьих это рук дело? Мамы, жены? Жены…. Хм, интересно, был ли он женат? Есть ли у него дети? В квартире ничто не говорило о личной жизни Ильи. Никаких фотографий на видных местах я не обнаружила.
После ужина я набрала номер заведующего. Он вчера звонил, но я не взяла трубку, а надо бы сообщить и о случившемся, и о медукладке.
– Егор Михайлович?
– О, привет! Объявилась? Я вчера звонил тебе.
– У меня вчера был не самый лучший день… – откровенничать не хотелось, но оказалось, что заведующий и так знает о случившемся.
– Слышал. Звонили уже. Спрашивали и о Лиханском, и о тебе. Жалко мужика…
– А меня вам не жалко? – серьезно спросила я.
– И тебя жалко. И себя жалко. Приходил следователь, зачем-то изъял карточку Лиханского. Я ему говорю: у пациента была тахикардия, ему была сделана абляция, а у нее побочного эффекта в виде огнестрела не значится. Слышала? «Побочного эффекта», – заведующий сам посмеялся над своей шуткой. – А вообще мы тут зашиваемся. Светка на смену не вышла, пришлось Егорову вызывать, а она мне с утра заявила, что беременная. Ничего себе новости, да? Я ее только пару месяцев назад взял, а она сразу в декрет. И ты послушай: она уже на 2-м месяце! Можно сказать, что в день подписания договора сразу же произошло зачатие.
Я с вами с ума сойду. Конечно, – распалялся доктор. – На такую зарплату претендентов много, но ведь мне кто угодно не нужен, мне лучшие нужны. А у вас то ЕГЭ, то декреты… Ты когда приедешь?
– Здрасти, у меня выходные! Законные! А в понедельник вы мне сами отгул обещали!
– Ну вас… Ты чемодан когда вернешь?
– Как отдадут, так и верну. А зачем вы мне вчера звонили?
Хирург тяжело вздохнул.
– Сказать, что бизнесмен отменил свой вызов.
– В смысле? Меня могло там и не быть… – шокировано протянула я.
– Трубку надо было брать.
– Бессердечный вы человек, Егор Михайлович.
– Вот станешь хирургом, потом посмотрим, какой ты будешь, – спокойно ответил мужчина, и прервал звонок.
Я уставилась в стену. Ответь я, и ничего бы этого не было! Я бы не поднялась на 3 этаж, не вошла бы в злополучную квартиру, не стала бы свидетелем ужасающей сцены, не боялась бы преследования. Не оказалась бы в этой квартире…
К 21:00 входная дверь щелкнула. Вошел Илья Леонидович, и замер на пороге гостиной, рассматривая меня. Казалось, что он уже забыл, что оставил меня в своей квартире, и теперь пытался вспомнить, кто я такая, и что здесь делаю.
– Есть будете? – тихо спросила я.
– Если через час разбудишь, то буду, – и скрылся в спальне.
Я накрыла мясо крышкой, а сверху полотенцем. Иначе полностью выстынет. Осмелилась, и заглянула в комнату хозяина: Илья спал, лежа на животе, уткнувшись лицом в подушку. Господи, какая же тяжелая работа! Мы сами делаем выбор профессии, но мне отчего-то стало жутко жалко мужчину.
Через час я вернулась, присев рядом на кровать. Легонько потрепала по плечу, затем сильнее, но реакции не последовало. Потрясающе крепкий сон! Не знаю, что на меня нашло, но я позволила себе погладить мужчину по голове, слегка перебирая волосы. Затем провела пальчиками по шее, едва касаясь кожи. Илья Леонидович смешно фыркнул, и поймал мою руку, прижимая ее в своей щеке. От неожиданности я резко отдернула ладонь, а мужчина перевернулся на другой бок. «Наверное, перепутал меня с кем-то», – тоскливо подумала я.
– Вы будете спать дальше? Мне разогревать мясо?
– Еще минуту, – ответил хриплый голос.
Я даже улыбнулась. И ему человеческое не чуждо: поспать на пару минут дольше положенного. Вернулась на кухню, поджигая газ. Ели в тишине. Но мне не терпелось задать интересующие меня вопросы.
– Говорить можно? – с иронией спросила я.
– Никогда не запрещал, – в тон мне ответил Илья.
– Почему вы меня взяли к себе?
– А надо было тебя в гаражах оставить? – ухмыльнулся мужчина.
– И все же? – я сделала серьезное выражение лица, показывая, что хочу услышать правдивый ответ.
– Ладно, слушай… Во-первых, я занимаюсь этим делом уже больше 6 месяцев, и до сих пор не было ни одного свидетеля, поэтому твои показания, а, следовательно, твое здоровье и жизнь меня интересуют. Во-вторых, ты очень сильно напоминаешь мне одного человека, перед которым я чувствую, в некоторой степени, вину, и, возможно, это мой шанс как-то ментально извиниться перед ним. Сделать что-то хорошее…
– Что за человек? – в ожидании откровения замерла я. – Женщина?
– Женщина, – спокойно ответил Илья, показывая при этом, что это единственная информация, которой он со мной поделится.
– А тут безопасно? – я перевела тему разговора, имея в виду квартиру Вараксина.
– В этом доме живут только сотрудники органов, ты окружена ментами, – по-ребячески улыбнулся Илья Леонидович. – На территорию двора попасть не так-то просто. Подъезд открывается только через код, на каждом этаже камеры. На вахте сидит охранник. Окна открываются только изнутри, снаружи их открыть невозможно. В подъезде весь день сидел прапорщик Симаненко, который головой отвечал за неприступность квартиры. Достаточно безопасно?
– Достаточно, – ошарашенно ответила я, обдумывая только что услышанное.
Мужчина очень аппетитно ел. Я даже улыбнулась, представив его в виде большой хищной кошки, которая лакомится мясом. Илья, поблагодарив за ужин, открыл шкаф и достал бутылку виски.
– Будешь?
– Нет, спасибо, я не пью.
Илья сделал глоток прямо из горла, и поставил бутылку обратно.
– Экзамен завтра?
– Да, с 9 утра. На Ломоносова. В 137 школе.
– Отвезу тебя, – бросил мужчина, и направился к двери из кухни.
– Илья Леонидович, что теперь делать? – он замер на пороге.
– О чем ты?
– Убийца на свободе, и возможно охотиться за мной.… И как мне дальше жить? В вашей квартире под замком?
– Всех убийц я посадить не обещаю, но этого точно найду.
– Я вам нравлюсь? – спонтанно выдала я, и зажмурилась.
– Что? – мужчина рассмеялся, и, повернувшись, удивленно посмотрел на меня.
– Ничего. Сама не знаю, что несу, – извиняющимся тоном ответила я, – Спокойной ночи.
Мужчина ушел в свою спальню, а я с трудом, но засела за конспекты. Зачем я это ляпнула?! Так стыдно. Но… Я хотя бы попыталась. Люблю точно знать, какие отношения меня связывают с человеком. Но зато теперь все ясно. Илья вообще не рассматривает меня, как женщину. Для него я ребенок, маленькая девочка. После его ответа на мой вопрос пора бы прекратить испытывать иллюзии. Но я, засыпая, все ровно мечтала о взаимных чувствах.
Глава 11
Утром я успела пожарить яичницу до того, как встал мужчина. Завтракать он не стал, только выпил крепкий кофе. Мои тревоги о событиях последних дней на время сошли на «0». Этот экзамен – то, чего я ждала, и к чему я готовилась полгода. От результатов зависит мое будущее. Рациональная часть твердила мне: это не будет иметь никакого смысла, если тебя убьют в целях истребления свидетеля. Но я, как обычно, надеялась на лучшее.
В машине, по дороге к пункту сдачи ЕГЭ, мы в основном молчали, Илья о чем-то думал. Когда мы подъезжали к школе, я осмелилась начать короткий разговор. Просто чтобы разрядить атмосферу, и немного отвлечься самой от мыслей о предстоящем тестировании.
– Вам нравится работать в органах?
– Не нравилось, не работал бы, – он посигналил кому-то, нарушавшему правила ПДД.
– Вы жалеете, что приютили меня? – я скорее констатировала этот факт, нежели спрашивала.
– В этом случае я бы отправил тебя домой, – мужчина хмурился.
– Илья Леонидович, у вас вообще бывает хорошее настроение?
– Бывает.
– От чего это зависит?
– От уровня раскрываемости, – абсолютно серьезно ответил Вараксин.
– Вот и поговорили… Вон школа, – я указала на кирпичное здание.
После того, как мужчина припарковался у ворот школы, он серьезно сказал мне:
– Как только закончится экзамен – позвони мне, я заберу тебя.
Я скромно кивнула, и направилась к приветливо открытой входной двери пункта сдачи ЕГЭ.
Первая часть заданий не вызвала у меня затруднений. Буквально за 30 минут я успела ответить на все тестовые вопросы. И поймала себя на лестной мысли: задания оказались для меня легкими. Почти 3 года обучения в медколледже, работа по специальности, тонны перечитанной учебной литературы, занятия с репетитором, консультации с нашим лаборантом Полиной. Я это заслужила. Я заслужила и выстрадала эту легкость.
Вторая часть, где нужны были развернутые ответы, далась мне тяжелее. «Фтор самый сильный неметалл и самый электроотрицательный элемент, Франций самый сильный металл и наименее электроотрицательный элемент», – повторяла я как молитву запоминалку, написанную мне Полиной. Но и вторую часть я смогла относительно быстро решить: я видела, что 11-классники еще решают тестовую часть. Учительница, которая следила за сдачей, мельком глянула на мои полностью заполненные бланки, и постучала по наручным часам, намекая, что у меня еще много времени, и нужно заняться проверкой. Я кивнула: я и не собиралась уходить так рано. Лучше все перепроверить, чем потом мучиться в сомнениях из разряда «верно ли я посчитала массу в 14 вопросе».
Если бы я не начала готовиться заранее и не зубрила настолько усиленно, то вряд ли смогла бы сейчас ответить даже на легкие вопросы, так как психологическая перегрузка последних дней серьезно повлияла не только на мое эмоциональное состояние, но и на работу мозга. Я постоянно была напряжена, ожидала опасности, ловила на себе взгляды, которые мозг автоматически трактовал, как потенциально враждебные.
Экзамен длился 3 часа. Через 2,5 я уже извелась: все было проверено, перепроверено, пересчитано… Я подняла руку, показывая, что хочу сдать документы. Учительницы пытались уговорить меня не торопиться, но я настойчиво положила на стол бланки ответов.
Коридор встретил меня приятной прохладой. Июньский день выдался невероятно жарким. Пока я решала тесты, я чувствовала, как по спине бежит капелька пота, а лоб покрывается испариной. Вообще, ЕГЭ – это сплошное мучение: мало того, что ты волнуешься, так еще на входе тебя проверяют, как преступника, в классах стоят камеры. И гнетущая жара плавит мозг. Мне стало жалко детей, оставшихся сидеть за закрытыми дверьми. Я пришла сюда, чтобы исполнить свою мечту, а многие из них борются за шанс хотя бы на какое-то образование.
На выходе я забрала свой телефон из ячейки за спиной полицейского, и села на скамейку в парке около школы, наслаждаясь прохладой в тени сосен. Пролистала новостную ленту вконтакте, проверила почту. Я помнила, что пообещала позвонить Илье Леонидовичу, но после суток в закрытой квартире хотелось побыть на улице. Было еще кое-что: я ощутила такую свободу, такое облегчение! Это известное всем чувство: долго ожидаешь кого-то испытания (поход к стоматологу, разрешение затянувшегося конфликта, сложный разговор с родителями или ребенком, экзамен опять– таки), и, наконец-то, проходишь его. У меня перехватывало дыхание, когда в голове проносилась мысль «Я сдала!». Набрала Илью Леонидовича.
– Закончила? – мужчина всегда говорил кратко и отрывисто.
– Да, сижу в парке напротив.
– Вернись в школу, – приказ, а не рекомендация.
– Там жарко, – законючила я.
– Вернись в школу.
– Есть, – отчеканила я по-военному.
Лучше послушаться, чем потом наткнуться на еще более недоброжелательный взгляд Ильи Леонидовича. Полицейский спросил, зачем я вернулась, ответ «Дождусь друга», его вполне удовлетворил. Через 20 минут Илья зашел в школу, вызвав истерику у рамки металлоискателя (видимо, реакция на табельное). Полицейский кинулся к нему, но увидев корочки, метнул руку к фуражке, и отошел. Нас проводили взглядом стайка школьниц (извините, девочки, раз уж мне в 21 год ничего не светит, то уж вам в 18 и подавно).
– Как экзамен? – спросил Илья, резко разворачивая машину.
– Вам действительно интересно? – со скепсисом спросила я.
– Почему бы и нет? Раз уж я в курсе твоих дел.
– Кажется, в неправильно решила одну задачу, дома проверю, – я поежилась, представив, что получу низкий балл.
– Почему-то я уверен, что ты сдашь. Мне нужно в РОВД. Посидишь на посту у дежурного.
Машина остановилась возле знакомого мне здания отдела полиции центрального района.
– Олег, девочка посидит у тебя, – затем повернулся ко мне и серьезным тоном отчеканил. – Сидишь здесь, и даже не думаешь куда-либо выйти. – И снова равнодушно дежурному, – Семенов появился?
– Нет, он же на неделю отпуск взял. Сказал, не звонить ему даже. Илья Леонидович, вам из прокуратуры… – Олег помахал каким-то листочком в спину уже уходящему Илье. – Всегда так.… Хотя, он, наверное, и без меня знает, что его ищут.
Листок был возвращен обратно: в ящичек, вроде почтовых, с надписью «Вараксин УБОП».
– Агентесса что ли? – с интересом начал разговор дежурный.
– Это как?
– Ну.… Собираешь данные про криминальные круга нашего города?
– Нет, конечно, – я рассмеялась.
– Вот сейчас вообще интересно, – оживился Олег. – А кто тогда? Бывшая подозреваемая? Свидетельница? Понятая?
– А может я любовница? – я игриво вскинула бровь.
– Любовница? – дежурный громко засмеялся.
– А что? Ни разу не видели Илью Леонидовича с дамами?
– С дамами – никак нет, – серьезно отрапортовал Олег: его речь прервал звонок дежурного телефона. – Полиция. Да. К вам уже выезжали? Адрес. Принято. Ждите участкового.
Затем он позвонил участковому, видимо, ответственному на названный адрес, со словами:
– Дима, там опять Сычев буянит. Сходи, а? Принято. Отзвонись потом. Если что, я для тебя в обезьяннике место придержу. У меня через два часа шалавы выписываются. Добро.
Я осмотрелась: место, конечно, было специфичным. Пост дежурного от остального пространства отделяла решетка, с моего места мне была видна дверь, ведущая как раз в «обезьянник». Присмотревшись, я заметила в полутемной камере двух женщин: одна ходила кругами по помещению, цокая острыми шпильками по бетонному полу, другая лежала на скамье так, что мне была видна полоска красных трусиков, выглядывающих из-под короткой юбки.
Мое внимание не осталось незамеченным.
– А тебя сюда за что? Олежа, веди девочку к нам. Мы ее любви научим, – прокуренный голос эхом отозвался в полупустом помещении.
– Юровская, закройся! И какой я тебе «Олежа»? – с этими словами дежурный захлопнул дверь, отгородив нас от камеры с проститутками.
Не то чтобы увиденное сильно поразило меня.… Нет, просто мне стало безумно жалко этих женщин. Я живу в тепле, уюте, достатке, у меня есть родители, друзья, работа, мечты в конце концов. А от них веяло безнадежностью и упадком. Когда-то давно я читала роман, в котором героиня была элитной проституткой, и ей нравилась ее деятельность, и очень радовал годовой доход. Но эти женщины явно были из другого мира: дешевая яркая одежда, отросшие корни волос, чрезмерно густой макияж, скрывавший первые следы увядания. Олег угрюмо посмотрел на меня.
– Товарищу подполковнику только не говорите, что меня задержанные девки по имени зовут. Они – частные гости здесь. А бывает, в ночные дежурства, так тоскливо, что и они кажутся интересными собеседниками.
– Не расскажу при одном условии, – хитро сощурилась я.
– Родину не продам, – категорично выдал дежурный.
– Расскажите мне про личную жизнь Вараксина.
– О, так не любовница значит, – улыбнулся Олег. – Или претендуете?
– Допустим, – я не стала вдаваться в подробности.
– Да я видел, как вы на него смотрите, – улыбнулся дежурный. – Да только я толком ничего не знаю. Он начальник, тем более не наш, и мне не докладывается. Ни с кем особо не контачит. Обычно только со своими бойцами, да еще с опером Семеновым. И с начальником РОВД.
– А он не это…. Ну того…? – многозначительно приподняла я бровь.
– Не-ет! Товарищ подполковник точно не из этих, – категорично ответил Олег. – Он бы тогда не женился.
– Илья Леонидович был женат? – вот и интересная информация.
– Был. На бухгалтерше из прокуратуры. Красивая баба была.
– «Была»? Что с ней?
– Не, не в том смысле. Нормально с ней все. Просто в другой город уехала, после их развода, – он понял мой вопросительный взгляд, и сразу же продолжил. – Из-за чего развелись – не знаю. Честно не знаю. Да и давно это было. Я тогда только работать сюда пришел после армии.
– Ну а сейчас? У него есть кто-то?
– Этого я тоже не знаю. Вы, кстати, чем-то его Елену Сергеевну напоминаете. Жену то есть. Только вы, извините, молоденькая шибко. Наверное, в 20 лет она так же выглядела…
Перед решеткой, отделявшей нас от остального мира, появился пожилой мужчина в форме. Олег резко встал, прижав руку к фуражке.
– Вольно, – мужчина смерил меня взглядом. – Это еще кто?
– Это Илья Леонидович попросил присмотреть.
– Ильюша у нас теперь детским опером заделался? – седой мужчина хохотнул, и прошел вглубь коридора.
– Кто это? – шепотом спросила я.
– Начальник РОВД, – почему-то так же шепотом ответил Олег.
Он мне понравился: смешной парнишка, с юмором, простой в общении и… Болтливый, мне на радость.
– Что за «детский опер»? – спросила я, когда коридор снова стал пустым.
– Оперативник, который занимается только детской и подростковой преступностью. Профессиональный жаргон.
После этих слов я картинно закатила глаза. "Маленькая собачка – всю жизнь щенок", – в моей голове эхом отозвались слова моей бабушки. Детский опер, блин.
– Олег, а расскажите еще что-нибудь? – я попыталась сделать равнодушный вид, хотя хотелось кричать «говори давай!»
– Вы же его знаете: он просто так не болтает, – сказал дежурный. – Так, что я знаю…? Знаю, что он обалденно стреляет, у нас очередь на стрельбище выстраивается, когда он тренируется или переквалификацию проходит. Раньше служил в СОБРе… Так, что еще…
Его размышления прервал новый звонок. Я, от нечего делать, принялась рассматривать все, доступное моему взору: длинный коридор, по которому вели мужчину в наручниках, старушек, сидящих около приоткрытой металлической двери, двух молодых парней в форме, которые заполняли документы, удерживая под локоть мужика в явно тяжелой степени опьянения. М-да, и Илья Леонидович видит вот это каждый день.… И как оставаться нормальным человеком? Пока я думала над этим вопросом, старушки, видимо, закончив свои дела, двинулись к нам. Они спросили у Олега, как им выйти, и тут я признала в одной из них ту самую бабульку, которая торгует салом на рынке, и которая отказалась от своих показаний по делу Гобенко. Судя по осмысленному взгляду бабульки, она меня тоже узнала.
– Ох, девка, не послушалась тех людей? Сидишь теперь? – наверное, из-за решетки, отделявшей нас с дежурным от них, она решила, что я тут не по своей воле.
– А вы послушались, да? – язвительно спросила я, понимая, что она имеет в виду кого-то из людей Гобенко, призвавших ее отказаться от свидетельства.
– Так я ж не дура! Они мне объяснили, что это мужика того подставили, и сала еще купили, аж 7 кг. Это тебе не того, 7 кг – это много.
– Ага, – закивала я. – И как вы после этого спите?
– Хорошо сплю. «Феназепама» выпью и сплю-ю, – протянула старушка.
– Я расскажу следователю, что вы за деньги отказались от своих слов, – серьезно сказала я.
– За какие деньги? За какие деньги? – тут же завопила бабка. – У меня товар, у них деньги. Сидит тут, молоко еще…
Она не успела договорить, так как над ней, как огромная гора, навис Илья Леонидович. Он ей даже ничего не сказал, просто посмотрел, и старушка поспешно посеменила в сторону выхода, подхватив под локоть свою подругу.
– Не отпускайте ее! – я задергала мужчину на рукав. – Она только что мне сказала, что «продала» свои показания на Гобенко! Они у нее сало купили!
– Без тебя знаю, – Илья потянул меня за плечо, при этом в глазах заплясали искры смеха, – Олежа, посмотри на нее, разобралась она. «Сало….». Пошли! Твою сумку эксперт обработал, можно забирать.
Пока мы шли по бесконечным коридором РОВД, я пыталась пересказать Вараксину свой разговор с бабулькой. На что мне, по-прежнему спокойным тоном, было сказано, что это и так было очевидно. Но оказать давление на человека со справкой «старческая деменция» процессуальными методами невозможно. А применять другие, менее законные способы, он не готов. К тому же того, что я не отказалась от показаний, было вполне достаточно для заведения дела. Мы зашли в темное помещение, в котором только в одном углу светила лампа, в тусклом свете которой тот самый криминалист с козлиной бородкой перебирал какие-то карточки.
Моя укладка выглядела как прежде, однако, кое-где были следы белой пыли. Криминалист пояснил, что это смоется – он искал отпечатки. Я, с беспокойно бьющимся сердцем, начала перебирать препараты. «Анилэридин» был в наличии, и я выдохнула.
– Ваши опиоиды на месте. По-моему вообще ничего не взяли, – прокомментировал мои метания бородатый. – Отпечатки есть, но жутко смазанные. Я, конечно, попытаюсь что-нибудь сделать, но не факт, что такие следы пойдут в дело.
– А что именно брали? – спросил Илья.
– На ручке следы. И на бумажках. Вот на этой, которая ламинированная.
Я достала из бокового кармана бланк-вызов, и развернула его.
– Какого черта… – больше себе, чем мужчинам, сказала я.
– Что там? – Илья Леонидович через мое плечо посмотрел в бланк.
– Здесь не мое имя. А моей сменщицы, Светы.
В моей голове сразу же поселился гнетущий, мрачный, тягостный страх. Я звонила ей, телефон был отключен. Егор Михайлович сказал, что она не вышла на дежурство. Это при том, что Света – очень ответственный человек. Я попыталась еще раз дозвониться до нее, но телефон по-прежнему был выключен.
– Знаешь, где она живет? – Илья потрепал в руках бланк.
– Конечно. В Заозерном.
– Пиши адрес, парни съездят.
Дрожащей рукой я написала улицу, и номер дома.
– Мне отзвонятся. Поехали домой, – равнодушно бросил Илья, подписывая какой-то документ, подсунутый им дежурным Олегом.
При словах «поехали домой» Олег бросил на меня многозначительный взгляд. Я не удержалась и по-ребячески подмигнула ему. К счастью, эта выходка осталась вне внимания Вараксина.
