Текст книги "Малышка (СИ)"
Автор книги: Варвара Федченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)
Глава 5
Проснулась я в дурном настроении, но как обычно в 6 утра. Ужасно болела голова. С трудом добравшись до своей обширной домашней аптечки, вытянула пачку обезболивающего. Кажется, у меня жар. Мне не хватало только заболеть прямо перед экзаменами, которых я так долго ждала. Тяжело опустилась на диван, подтянув ноги к груди. Не знаю, когда ушел Илья Леонидович, возможно сразу же после того, как я уснула. Но спала я спокойно, и ужасы меня не мучали. Пусть он и грубиян, но с ним я чувствовала себя в безопасности. Интересно, у него есть оружие? И где он служит, если тогда, в кабинете у следователя, сказал, что не имеет отношения к прокуратуре?
Начать учить я так не смогла, просто праздно шаталась по квартире. Сегодня я выходила в ночную смену, и теперь темнота меня пугала. Я приехала на работу раньше, чем начиналось мое дежурство. Пока шла к остановке, судорожно оглядывалась: я боялась встретить в толпе масленые глаза Гобенко. Даже фамилия теперь казалась мне опасной и несущей страх.
В клинике было шумно: день рождение у главной медсестры. В сестринской топтались доктора, младший медперсонал накрывал на стол.
Уходившая смена могла позволить себе лишнего, но принимавшая – чисто символически подержали в руках бокалы, больше налегая на закуски. Я не любила алкоголь, но выпила стопку виски, удивив всех. До начала моей смены алкоголь выветрится, но я хотя бы на некоторое время смогу расслабиться. Операций сегодня не было, только две диагностические эндоскопии. Егор Михайлович, наш хирург, написал заключения: у первого пациента патологии бронхов найдено не было, у второго – в ходе уретероскопии обнаружено новообразование. Врач сам сообщил пациентам о результатах, я только проводила взглядом расправившиеся плечи первого пациента, и опустившиеся – второго.… Оба полчаса полежали в стационаре, и забрав выписки ушли, оставив меня с Ковалевой, которая непрозрачно намекала на снятие корсета с прооперированной груди, и хамоватым бизнесменом, которому за сутки значительно полегчало физически, но морально он продолжал гнобить и окружающих, и себя. Остальные в отделении готовились к скорой выписке, и внимания (кроме как общения) не требовали.
«Не хочу домой. Буду жить на работе. Я даже согласна жить в палате капризного бизнесмена, и чтобы под ухом трещала Ковалева, которая будет как по будильнику, через каждые 10 минут просить показать ей ее новую грудь «хотя бы чуть-чуть», – подумала я.
– Нельзя пока корсет снимать, – категорично ответила я на очередную мольбу. – Завтра врач посмотрит, и скажет, каков дальнейший план. Я только медсестра, и отменять назначение врача не имею права.
«Я только медсестра…» – эхом отозвалось в голове. Надо садиться и учить. Если я не сдам эту проклятую химию на «5», то потом буду винить себя до следующего года, до следующей пересдачи. Мне нравилась моя работа, но я спала и видела, как операцию веду именно я. Еще в колледже мне сказали, что хоть я и "рукастая" (хорошая мелкая моторика, сильные пальцы), мне придется долго доказывать свою способность к хирургии. Я всегда отвечала одно и то же: была такая знаменитая в женщина-хирург, ее рост составлял 149 см. Ей либо устанавливали помост, либо опускали операционный стол. В первом случае было удобно всем, во втором – только ей. Но при любом раскладе она делала блестящие операции на головном мозге. Конечно, после этого мне говорили о «стремлении и упрямстве», «силе воле и нацеленности на результат». И знаете что? У меня все это есть. Я всегда добивалась того, чего хотела. Может нелегко и не с первой попытки, но с самого детства я знала: эта игрушка будет моей, сосед по школьной парте будет носить мой портфель, зачет по анатомии я сдам с 1 раза, меня возьмут на работу в клинику и прочее. Я прогоняла череду этих мыслей в голове, пока меняла капельницы, сверяла списки использованных материалов и лекарств, измеряла давление, заполняла прикроватную карту. Затем перешла в процедурную, и пока готовила перевязки, повторяла про себя формулы окисей, проверяла условия и результаты химических задач.… Но я все ровно возвращалась к своему страху перед возвращением домой, в ту квартиру, возможно, следил мужчина с маслеными глазами. Так вот почему он так рассматривал меня на остановке в тот день! Всем это знакомо: всегда интересно в живую увидеть человека, о котором тебе рассказывали, или ты видел его только на фотографиях. Из оцепенения меня вывел голос:
– Малышка, будь другом, сходи в «Дионис»? Нам не хватило, – жалостливо попросил врач из поликлиники.
– Да, Малыш, мы же видим, что ты все сделала. Кстати, все, как обычно, идеально, – хирург осмотрел вылизанную мною процедурную, аккуратные стопки внутренней документации, закрытые на ключ лекарственные шкафы.
– Честно говоря, я не очень хочу на улицу выходить. Да и Света ушла за результатами гистологии… – вяло отнекивалась я.
– Малышка-а, – ласково протянул хирург. – Мы за тебя на посту посидим, Светлану дождемся, гисту посмотрим. Вот тебе денежка, купи еще виски.
– Так, я надеюсь, вы не пьете? – подозрительно посмотрела я на дежурного врача по отделению.
Он игриво дыхнул на меня, обнаружив полное отсутствие запаха алкоголя.
– Я дурак что ли? Сергеич пьет, я – сочувствующий. Приятно посмотреть на вкусно пьющего и аппетитно закусывающего человека. К тому же у меня давление скачет сегодня. Дай мне «Лозартанчика» таблеточку?
– Вы бы сходили на прием к Инессе Георгиевне, я вам за неделю уже целую пачку скормила, – заворчала я, открывая замок аптеки.
– «Излечи себя сам», как завещал нам наш великий… – мужчина запил таблетку. – Гиппократ. Малыш, ну сходи ты до лабаза, а то если Сергеич уедет домой, я от скуки умру. Или лучше так: я буду мешать тебе готовиться к химии, буду тебя отвлекать, а то еще от тоски приставать начну…
Я саркастично подняла бровь, и все же согласилась помочь мужчинам. На город медленно наползали сумерки. Алкомаркет был в соседнем здании. На полках с виски я быстро нашла любимую марку Сергеича – «Four Roses», и пересчитала выданные мне врачом деньги.
– А говорила, что не пьет, – раздался над ухом хриплый голос.
– Это не мне, – быстро ответила я, чем вызвала улыбку Ильи Леонидовича.
– Знала бы ты, девочка, как часто я слышу эту фразу, – с улыбкой ответил мужчина. – «Это не мне», «Не мое», «Мне подбросили».
– Врачи попросили сходить, – я тоже улыбнулась. – Извините меня за вчерашнюю истерику. Я просто испугалась.
Илья молча кивнул, склонив голову к плечу.
– А когда вы ушли?
– После того, как ты уснула. Всю ночь я сидеть рядом с тобой не мог – служба.
– О, вы и ночью работаете?
– Я всегда работаю, – абстрактно ответил мужчина.
– Молодые люди, это не место для свиданий… – мужчина-консультант не закончил свою речь: Илья повернулся к нему, вцепившись в лицо продавца взглядом.
Тот попятился, и невнятно произнес что-то типа «извините».
– Пугаете людей, – позволила я себе комментарий.
Я осмотрела Илью: сейчас он был в обтягивающих черных брюках с массивной пряжкой, кожаных туфлях, легкой ветровке, из-под которой была видна белая футболка с V-образным вырезом. Если бы я встретила его на улице, то никогда не связала бы с системой МВД. Легкая щетина, равнодушный взгляд, явная самоуверенность, небрежное отношение ко всему, кроме работы… Он выглядел респектабельно, и бутылка очень дорогого коньяка (я украдкой посмотрела на цену на витрине) добавляла ему статусности. Во время одернула себя, так как привлекла своим взглядом внимание мужчины.
Девушка на кассе, с бейджиком администратора, пугливо посмотрела на Илью Леонидовича, поспешно пробила выбранную им бутылку коньяка. Он оплатил картой, и пока убирал портмоне, девушка пробила мою бутылку, но потом, боязливо кинув взгляд на Илью, попросила у меня паспорт. Мне было лень переодеваться из-за 100 метров, и я накинула на форму легкое пальто. Причмокнув, я пошарила по карманам, хотя и так знала, паспорт оставила в рюкзаке. Илья, глядя в лицо девушке, небрежно показал удостоверение.
– Подтверждаю, что она совершеннолетняя, – на что девушка кивнула.
Пока я рассчитывалась, мужчина, не прощаясь, покинул магазин. Девушка выдохнула, и внимательно посмотрела за мою спину. Из подсобки выполз консультант, встал рядом с администратором.
– Какой тяжелый взгляд у вашего…эмм… товарища, – пожаловался он мне.
– И звание тоже тяжелое, – пробубнила администратор.
– Что именно вас поразило? – как можно равнодушнее спросила я, пытаясь не обнаружить свою неосведомленность.
– Не часто, знаете ли, сталкиваюсь… – консультант толкнул девушку в бок, сделав такое выражение лица, мол, "что там было-то?". – Подполковник.
Да уж, звание тяжелое. А взгляд… Я задумалась, напрягая память. Да, ему никто не смотрит в глаза. Ни подчиненные в камуфляже, ни следователь, ни задержанный Гобенко, и консультант этот.… И когда я засмотрелась в его серо-зеленые глаза, то следователь Петренко усмехнулся, обратив на это внимание. Глаза Ильи завораживали меня, но не пугали, как, по всей видимости, остальных.
– Леночка, спасибо, чудо наше! Дам тебе в среду посмотреть вазэктомию, – прощебетал хирург, забирая из моих рук бутылку и сдачу.
– О, оно того стоило… – иронично прошептала я, и вернулась на пост.
Глава 6
Через два дня выписался бизнесмен: врач предлагал ему остаться еще на пару дней, но тот настаивал на срочной выписке. Ему настоятельно рекомендовали не волноваться, и соблюдать постельный режим. Капризный мужчина ответил, что не нервничать, при его то работе, вряд ли возможно. Напоследок нахамил всем присутствующим, и под руку с охранником покинул клинику.
Последнее занятие с репетитором прошло на волне эйфории: экзамен еще не сдан, а ощущение свободы отчего-то уже появилось. Я внутренне поругала себя – сначала сдай, потом расслабишься.
– Лена… Леночка, – ласково обратился ко мне репетитор. – Мы с вами проделали очень большую работу! У вас была хорошая база, даже лучше, чем дают в вашем колледже, плюс работа по специальности. Я, как педагог, не должен такого говорить, но… Я уверен, что вы сдадите.
– У меня почему-то тоже есть такая уверенность, – не стала скромничать я.
– Самое главное – не волноваться перед экзаменом. Это и так стресс. И лишние причины для паники вам не нужны. Возьмите отгул, спокойно почитайте все записи, отоспитесь, – наставлял репетитор.
Настроение было волшебным. Я уже видела, как через пару недель посмотрю свои баллы после проверки, и буду спокойна за удачное поступление в медакадемию. У меня двое суток на подготовку. Кое-какие вопросы все еще требовали зубрежки, и оставшегося времени должно было хватить. Дома я уселась за рабочий стол, попытавшись разложить на нем все свои записи. Даже половина не уместилась: кипы учебников, стопки тетрадок, бесчисленные записные книжки, решебники… Я обвела взглядом все свое «богатство», и переместилась на пол. После прочтения 3 главы зазвонил сотовый, и я не глядя, нажала кнопку приему вызова, не отрываясь от последнего абзаца.
– Леночка, доброго вам вечера, – пропел в трубку заведующий отделением.
– Здравствуйте, Егор Михайлович.
– Малыш, у меня к тебе просьба… – ну началось.
– У меня в понедельник ЕГЭ, – отчеканила я. – Выйти на смену не могу. Заменять никого не буду.
– Я знаю, Малышка. Делов на 10 минут. Премию выпишу…. – Егор Михайлович замолчал, и я поняла, что он подбирает слова. – Да что вокруг да около ходить? Лена, в общем, надо завтра на домашний вызов съездить.
– К кому? – я знала, что за вызовы на дом хорошо платят.
– Ты сразу-то не отказывайся… – эти слова уже напрягали. – К нашему капризуле.
– О нет, – разочаровано протянула я. – Пусть Светка едет.
– Он ее шалавой назвал, она категорически отказалась, – ухмыльнулся заведующий. – Он жалуется на боли, послушаешь его. Думаю, это психосоматическое. Абляция очень хорошо прошла.
– То есть если Свету назвали «шалавой», то это уважительная причина, а если меня «мелкой недотепой», то нет?
– Леночка, чудо мое, ну съезди. Я тебе в двойном размере премию выпишу.
Хитрый мужик. Знает, что мне деньги нужны. Я репетитору еще за 2 урока осталась должна.
– Хорошо, – я изобразила покорность. – Взамен я требую: 1) премию в 2-м размере; 2) позволите ассистировать на вазэктомии; 3) отгул в день сдачи ЕГЭ, то есть в понедельник.
– Эй, с двумя первыми согласен, но кто в ночь в понедельник выйдет?
– Света. Надеюсь, заработать на лишнем дежурстве для нее не станет столько оскорбительным, как слова о том, что она «шалава»? – я и не скрывала иронию.
– Упрямая ты.… Ладно, согласен. Вышлю тебе адрес и время приема смс-кой. Не опаздывай! У него там какая-то пауза между совещаниями.
– Естественно, – сладко ответила я, предвкушая и отгул, и вазэктомию, и премию.
На следующий день я заехала на работу, взяла дежурную сумку-укладку, которая была заботливо собрана Светой. «Все, что угодно делает, лишь бы не ехать», – подумала я. Зажимы, иглы, ножницы, шприцы, бинты, жгуты, салфетки, лейкопластыри, бинты, вата, повязки, антибактериальные, таблетки, растворы…. Заведующий сказал взять что-нибудь из опиойдов: бизнесмен жаловался на нетерпимую боль в районе сердца. Врет скорее всего, но зав. отделением очень дорожил им, как клиентом, и был согласен на любые меры, лишь бы улучшить состояние больного. Проверила наличие всех препаратов, сунула в боковой карман укладки бланк-вызов. Водитель клиники был занят доставкой какого-то нового оборудования, и я вызвала такси.
Дом бизнесмена был расположен в элитном районе города. Я подняла голову, рассматривая строение: сталинская застройка, колонны, лепнина под крышей…. Не то, что мой Бывший Машзавод. В кармане завибрировал телефон: «Егор Михайлович». Нет уж, дорогой мой начальник, трубку я брать не буду, а то сейчас меня «заодно» еще куда-нибудь пошлют. Когда готовиться-то?
Дверь в квартиру была открыта. Значит, ждет. Я села на стоящий в коридоре диван, надела бахилы, и прошла вглубь квартиры. В доме царила тишина, я даже начала волноваться: вдруг капризуле стало плохо. «Операция прошла хорошо, выписался он сам», – перебирала я у себя в голове очевидные мне факты. Заглянула в кухню, затем в гостиную с огромной люстрой, и только после попала в спальню хозяина: он лежал на огромной кровати, лицом к стене.
– Алексей Алексеевич, – позвала я пациента. – Вы спите? Просыпайтесь! Мне ваш лечащий врач сказал, что вас беспокоят боли. Светлана приехать не смогла, поэтому…
На этих словах я дотронулась до обнаженного плеча пациента, отмечая, что кожные покровы теплые. Покачала мужчину за плечо. Никакой реакции. Я наклонилась ближе, нащупывая пульс на сонной артерии, слегка повернула пациента к себе, и только тут заметила кровь.
Пульс не прощупывался. Я осмотрела рану: огнестрельное. И тут услышала неторопливые шаги, раздавшиеся со стороны кухни…. Испытывала ли я до этого случая чувство страха? Нет.
В панике начала оглядываться в поисках убежища. Только обширная портьера могла спрятать меня. Шаги приближались. Я кинулась к окну, пытаясь сохранить порядок складок на тяжелых шторах, не привлекая внимание входящего. Господи, как же страшно! Лучше бы я и дальше слышала шаги или голоса, но теперь воцарилась тишина. Бархатные портьеры не просвечивали, и видеть то, что происходило в комнате, я не могла. За моей спиной шумел равнодушный ко всему город. «Хочу оказаться на улице. Пусть где-то рядом бродит Гобенко. Но на улице! – подумала я. – А что, если он меня заметит, и убьет, как свидетеля?» Неожиданно для себя я подумала, что последствия могут меня опечалить по двум причинам: 1) я не сдам экзамен по химии, не поступлю в медакадемию; 2) я никогда больше не увижу серо-зеленые глаза и не услышу хриплый голос. И тут я ощутила, как же остро хочется жить. Для того чтобы осуществить все свои мечты. Я хочу сдать химию, хочу стать врачом, более того, конкретно хирургом, и.… И я хочу заполучить внимание Ильи Леонидовича. Особенно последняя идея отдавалась болезненной пульсацией в мозгу. Да, он мне нравится. До этого момента, угрожающего опасностью жизни, я не могла себе сознаться в симпатии к нему: он грубый, гораздо старше меня, не выказывает по отношению ко мне никаких добрых чувств. Я вообще как-то внутренне запретила себе думать о нем. Но, видимо, не шутят люди, говоря о «последнем желании перед смертью».
И теперь я четко видела свою цель: выжить, чтобы реализовать два своих заветных желания. Одно – обозримое и реальное, второе – неожиданно пришедшее и пока призрачное.
«Если меня не заметят, и если я выберусь живой, то я позвоню ему, и честно признаюсь, что он мне нравится», – по-детски, наивно мечтала я. Даже экзамены отошли на второй план: химия, и мечты о хирургии чуть-чуть меркли по сравнению с мечтой покорить такого мужчину.
Я держалась на ногах исключительно благодаря силе воле. Хотя мне каждую секунду казалось, что сейчас колени подогнутся, и я упаду прямо в объятия невидимого для меня убийцы (что это именно убийца я не сомневалась ни на долю секунды). Тишина становилась совершенно невыносимой. Сразу вспомнилось ощущение из детства. Однажды мы с ребятами со двора играли в прятки поздно вечером. Я спряталась в пустой ящик для песка, стоящий возле второго подъезда. В ящике не было щелей, крышка закрывалась плотно. Внутри создалась гнетущая атмосфера: я знала, что меня ищут, и представляла, как где-то совсем рядом стоит галящий, и пристально смотрит на мое убежище. Детский хоррор. Но тогда можно было соврать, что тебя зовет мама, и раньше времени покинуть игру, а если прятки были «московскими», то вообще попробовать перепрятаться. Сейчас, стоя за плотной черной тканью портьер, боясь выдохнуть, я была согласна и на ящик для песка, и на вызов мамы, и даже рискнула бы перепрятаться, лишь бы видеть, где находится источник опасности. Мое богатое воображение нарисовала пугающую картину: якобы убийца стоит прямо передо мной, и нас отделяет только ткань… «Лицом к лицу лица не увидать…».
И действительно, совсем недалеко от места моего сокрытия, раздался мужской голос. Я практически подпрыгнула на месте, больно зацепившись локтем за край подоконника. Стиснула зубы, чтобы не проронить ни звука, и прислушалась. Не заметил.
– Здорово! Я план перевыполнил, – раздался противный гнусавый смех. – Пришел к клиенту, а тут встретил кое-кого из списка.… Да-да, прикинь, удача? 2 в 1. Я его на балкон вынес пока. Охладиться.
Мой затылок будто бы покрылся изморозью, и не безосновательно: прямо за моей спиной был балкон. Тремор усиливался, вслед за руками и ногами стала трястись голова. Возникло непреодолимое желание проверить, нет ли позади меня трупа. С логикой это желание не имело ничего общего. Я максимально вжалась в стену, пытаясь не задеть штору, и повернулась к балконной двери. И тут же вернула себе прежнюю позу, за считанные секунды обнаружив то, что искала….
Глава 7
Нет, мне не стало плохо, и меня не напугал вид убитого выстрелом в лоб мужчины, усаженного на табурет на балконе позади меня. Меня напугало то, что, если убийца отдернет штору, то… Не успела я об этом подумать, как мужчина вновь заговорил.
– Че делаешь? – спокойно продолжал разговор убийца. – А-а, но, прикольное кинцо. В общем, скажи шефу, что я закончил. Попробуйте потом сказать, что я не бог. Сейчас я на свою работу гляну…
Штора резко отодвинулась, но из-за того, что мужчина отдернул одновременно обе части портьер в одну сторону, они сбились, накрывая меня мрачным, густым облаком черного гобелена. Я даже на секунду не успела зафиксировать взгляд на открывавшем балкон мужчине. Меня охватило острое желание бежать. Либо сейчас, либо уже будет поздно. Я тут же ринулась мимо него в коридор, ведущий к спасительной двери. Слышала, что он кинулся за мной, но где-то между этажами отстал, или скорее намеренно остановился. «Почему он не бежит за мной?» – вопрос цепко впивался в своды черепа. Выскочив в широкий вестибюль, я запнулась, ударилась коленом о мраморную ступень, но тут же поднялась, и выбежала на улицу. Куда выходят окна? Я судорожно прижалась к шершавой бетонной стене, и посеменила вдоль нее, и только когда оказалась со стороны торца, на котором не было окон и балконов, побежала. Через километр легкие начали плавиться, а мозг просил остановиться, так как совершенно не понимал, где вы находимся. Я просто бежала. Наугад. Лишь бы подальше от этого дома.
Силы кончились в районе трамвайной остановки. Я, не глядя на номер маршрута, на ходу запрыгнула на ступеньку, повалившись на ближайшее сидение. Кондукторша смерила меня взглядом: белый медицинский костюм покрылся дорожной пылью и до колен был забрызган грязью. С трудом отдышавшись, я с придыханьем прошептала:
– У меня нет денег.
– Да я поняла уже, – бросила кондуктор, и ушла на свое место в начале вагона.
В другой ситуации мне было бы жутко стыдно, но сейчас мне было плевать, что обо мне думает кондуктор, водитель, и все трамвайное депо вместе взятое. Меня продолжало трясти, я вцепилась в поручень, действуя вопреки своим знаниям: необходимо, напротив, расслабить все мышцы, и тремор пройдет. Но пальцы до белых костяшек сжимали металлический поручень, и я ничего не могла с ними поделать.
Спустя полчаса трамвай остановился на конечной. Эта часть города была мне совершенно незнакома.
– Мы где? – жалостливо спросила я у кондуктора.
– Чкалова, – равнодушно бросила она, и вгрызлась острыми зубами в яблоко. – У нас обед 15 минут. Потом увезем тебя, бедовая, до центра. Что стряслось-то? Чумазая вся.
Я не ответила, и зашла за ближайший угол: у дома № 56 стояла скамейка. Устало опустившись на нее, я достала из кармана штанов сотовый. Как же хорошо, что я тогда купила на ярмарке спецформы именно этот костюм – у него застегивались карманы, иначе я, пока бежала, выронила бы этот единственный шанс к спасению. Дрожащими руками выбрала номер. Единственный человек, к которому я могла обратиться…
– Вараксин, – знакомый хриплый голос стал последней каплей, и я наконец-то разрыдалась.
– Я… Мне.… Видела… А он…
– Что опять случилось? – устало спросил Илья Леонидович.
– Я… Я видела. Он… Убил человека.
Интонация, голос, скорость ответа мужчины моментально изменились.
– По порядку давай. Ты где?
– Чкалово, 56.
– Как тебя туда занесло?
– На трамвае. Он остался там, с трупами, – выдала я нелепую фразу. – Я села на трамвай, и меня привезли сюда. Я сижу на лавочке. Тут так красиво, цветы… – все, мозг начал давать сбой.
– Не отвлекайся. Говори со мной. Я уже сел за руль. Где кто и кого убил?
– Я пришла на дом к пациенту, проверить его после операции. А там и смотреть нечего, – протянула я тихо. – Я услышала шаги, спряталась.
– Адрес.
– Ленина, 12. Квартира… Забыла. На 3 этаже. Она там одна.
Дождь, пока я ехала в трамвае, временно перестал идти, но теперь возобновился и с каждой минутой усиливался. Но я не замечала, как мокнут волосы, одежда. Я только беспокойно оглядывалась, и сильнее прижимала трубку к уху.
– Он… Он сначала бежал за мной, потом отстал. – Илья усмехнулся. – В смысле по своему желанию отстал. Ну, вы поняли… Меня кондуктор бесплатно прокатила на трамвае, – по-детски поделилась я.
– И телефон дала?
– Нет, у меня в кармане был. А деньги… – я осеклась, и замолчала.
– Эй, ты жива? – позвал меня Илья.
– О боже… Я оставила там сумку! – и заревела снова.
– Другую купишь, – не понял проблемы мужчина.
– Нет, – простонала я, захлебываясь слезами. – Не обычная сумка, а медукладка! Там же бланк-вызов с моим именем.
– А это уже не очень хорошо, – спокойно прокомментировал эту новость Илья.
– О! – я не сдержала вскрика. – У меня там «Анилэридин»! Мне теперь не сдаться будет! Я набрала опиоидов, раз он на боль жаловался, заведующий разрешил… Боже, мне конец…
– Дура, – равнодушно ответил мужчина. – У убийцы, возможно, твои данные уже есть, а ты о своих таблетках беспокоишься. Так, Чкалова – это Северный район? Я по объездной через ЖД доеду? – скорее сам с собой советовался мужчина. – Я скоро буду.
Дождь заливал лицо, и вскоре разошелся так, что если бы я вытянула руку, то не увидела бы ладонь. Я подергала двери ближайших подъездов, но везде были установлены домофоны. Поджав губы, я наклонилась вперед, спрятав, таким образом, телефон от влаги в укрытии между грудью и коленями. Стало до слез обидно: я была такой жалкой. Действительно, ребенок, как говорит Илья Леонидович. Где-то рядом притормозила машина, и я испуганно вжалась в спинку скамьи. Сильные руки подняли меня, перемещая в салон автомобиля. Серо-зеленые глаза мелькнули передо мной в пелене дождя.
Как только Илья Леонидович сел на водительское сидение, и захлопнул дверь, на меня сразу же накатила волна чувства защищенности. Рядом с этим мужчиной было безопасно, казалось, что за его спиной можно спрятаться от абсолютно любых проблем.
Я смущенно поерзала, понимая, что сейчас намочу мокрой формой все вокруг. Илья откинулся на широкую спинку сидения.
– Я н-намочу в-вам машин-ну, – извиняясь, пробормотала я.
– Салон кожаный. Не могла зайти куда-нибудь?
– П-подъезды з-закрыт-ты, – я перенервничала: что зуб на зуб не попадал.
– За углом магазин, буквально 10 метров надо было пройти, – кинул мужчина, и вышел из машины.
Хлопнула дверца багажника, через секунду Илья вернулся, и подал мне плед. Я поспешно обернула ткань вокруг груди, до подбородка прячась в спасительное шерстяное тепло. Мужчина провел рукой по волосам, и мелкие капли воды разлетелись по сторонам. Он достал сигарету, прикурил, и глубоко затянулся, выпуская следом легкое облако дыма. Я засмотрелась на Илью: дождевая капля медленно скатывалась по мужественному лицу. Очертив немыслимую траекторию, сползла на верхнюю губу, и мужчина провел по ней языком, задумчиво глядя вперед, на плотную стену дождя. Я вспомнила про свое «предсмертное» обещание себе – рассказать Илье Леонидовичу, что он мне нравится. Но сейчас, когда первый страх сошел, я осознала, что затея пахнет безнадежностью.
– Рассказывай, – последнее слово было выдохнуто вместе с колечком сигаретного дыма.
– Мне надо на работу, – промямлила я. – В укладке опиойды.
– Сначала тебе надо в участок.
Я вопросительно посмотрела на мужчину.
– У тебя возьмут показания, смывы с рук, дактилоскопируют.
– Это зачем? – я вжалась в сидение.
– Затем, что работа у нас такая – ловить преступивших закон.
– А я то где преступила? – нелепая формулировка заставила Илью улыбнуться. – Вы думаете это я…? Я их убила?
– Я пока ничего не думаю. На месте происшествия не был.
– Я случайно там оказалась, вообще не я должна была ехать…
– Вот это все ты расскажешь дежурному следователю. В любом случае надо будет твои отпечатки отделять от отпечатков хозяина дома.
Мы ехали молча. Я распутала мокрые волосы, и легко перебирала пряди, пытаясь просушить их. Волосы были моей гордостью: тяжелые, густые, длинные – ниже талии. Быстро согрелась, и поймала то самое ощущение уюта. В салоне было тепло, приятно пахло кожей, хорошим парфюмом и легкой примесью терпкого табачного аромата. Мужчина уверенно вел машину, держась за руль одной рукой. Широко расставленные ноги с мощными бедрами. Расслабленная поза. Он явно был человеком, уверенным в своей силе и в правильности выбранных им путей: профессии, жизненных позиций, приоритетов.
Он смерил меня взглядом, и нажал какую-то кнопку. В салон стали поступать потоки теплого воздуха. Я неловко раскутала свой кокон из пледа, и оглядела себя: форма была уже не насквозь мокрой, но все же влажной. Помимо этого еще и грязной. Я брезгливо оттянула край блузы, прилипший к животу. Скупо пождала губы: мне бы переодеться.
– Можно мне сначала домой?
– Нет, – коротко ответил Илья, давая понять, что это не обсуждается.
В дежурной части нас уже ждали. При появлении Ильи Леонидовича все в помещении встали, а те, кто был в форме, еще и отдали честь. Он привычно кивнул, и передал меня в руки криминалиста. Это был высокий худой мужчина с козлиной бородкой. Но у него было столько позитива и энергии! И абсолютно неуместный юмор.
– Ну что, дева, принесла нам под конец отчетного периода труп? – проводя ватным тампоном по моим рукам – по каждому пальцу в отдельности.
– Я вам больше скажу, их было два, – решила я ответить в его же манере.
Криминалист запаковал каждую ватку в отдельный пакетик, и сложил в бюксы.
– Ты мне не рассказывай байки! С места происшествия звонили. Труп там абсолютно точно один. Огнестрельное. Ранение. Поймал. Наш. Труп, – последние слова он выдавал с паузами, которые соответствовали нажимам на мои смазанные красителем пальцы.
– Я видела, что огнестрельное.
– Коллега, значит? – с улыбкой спросил долговязый мужчина, потрясся бородкой. – А я и думаю, что твой грязный наряд сильно напоминает мне медицинскую форму. На чем специализируешься?
– Хирургия.
– А выстрел точный-точный, – пропел криминалист. – Тут либо профессиональный убийца, либо медицинский работник.
Я посмотрела на Илью Леонидовича, который стоял на входе, прислонившись плечом к дверному косяку. Мужчина равнодушно наблюдал за разыгрывающейся сценой. Я поджала губы, неловко отряхивая грязные штаны, о былой белизне которых можно было только догадываться. Форма противно прилипла к телу.
– Женя, у тебя есть запасная форма?
– Такого махонького размера, конечно, нет. Илья Леонидович, но для вас халатик найду, – рассмеялся криминалист, и увел меня в лаборантскую.
Мне был подан медицинский халат, который был всего на 2 размера больше нужного. Затем следователь пригласил меня в свой кабинет.
– Елена Вячеславовна, вами было устно сообщено об обнаружении тел с огнестрельным ранами, расположенными по адресу Ленина, 12, кв. 48. Все верно? – ох, уж этот бюрократический язык.
– Верно.
– Расскажите, пожалуйста, как вами были обнаружены тела.
– Приехала на прием к пациенту.
– Давайте поподробнее. Где вы работаете? Какой пациент?
– Я работаю медсестрой в частной клинике «Рanacea». Пациенту Лиханскому была проведена радиочастотная абляция. Это малоинвазивный метод вмешательства, никаких осложнений у пациента не наблюдалось …
– Зачем проводилась данная процедура? – следователь прервал меня, и видя, что я замялась, добавил. – Ваш бывший пациент уже мертв. А материалы следствия никто разглашать не будет.
– У Лиханского была тахикардия. Потому что… – почувствовала, что болтаю лишнее.
– Договаривайте. Потому что, что?
– Потому, что отказывался следить за своим здоровьем: ожирение, курил по 2 пачки в день, и выпивал, наверное, тоже. Хотя последнее – это мои догадки, просто на обследование с похмелья приезжал пару раз.
– Я вас понял. Продолжайте.
– Мой начальник, Ступин Егор Михайлович, заведующий хирургией, попросил меня съездить на домашний вызов к Лиханскому вместо моей сменщицы. Я согласилась.
