Текст книги "Путник со свечой"

Автор книги: Вардван Варжапетян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 27 страниц)

* * *

Прощалась капля с морем – вся в слезах!

Смеялось вольно Море – все в лучах!

«Взлетай на небо, упадай на землю, —

Конец один: опять – в моих волнах».

* * *

Бог – в жилах дней. Вся жизнь – Его игра.

Из ртути он – живого серебра.

Блеснет луной, засеребрится рыбкой...

Он – гибкий весь, и смерть – Его игра.

* * *

Светает. Гаснут поздние огни.

Зажглись надежды. Так всегда, все дни!

А свечереет – вновь зажгутся свечи,

И гаснут в сердце поздние огни.

* * *

Вовлечь бы в тайный заговор Любовь!

Обнять весь мир, поднять к тебе, Любовь!

Чтоб, с высоты упавший, мир разбился,

Чтоб из обломков лучшим стал он вновь!

* * *

Вообрази себя столпом наук,

Старайся вбить, чтоб зацепиться, крюк

В провалы двух пучин – Вчера и Завтра...

А лучше – пей! Не трать пустых потуг.

* * *

Влек и меня ученых ореол.

Я смолоду их слушал, споры вел,

Сидел у них... Но той же самой дверью

Я выходил, которой и вошел.

* * *

Вхожу в мечеть. Час поздний и глухой.

Не в жажде чуда я и не с мольбой:

Когда-то коврик я стянул отсюда,

А он истерся. Надо бы другой...

* * *

Вниманье, странник! Ненадежна даль,

Из рук змеится огненная сталь.

И сладостью обманно-горькой манит

Из-за ограды ласковый миндаль.

* * *

О, если бы в пустыне просиял

Живой родник и влагой засверкал!

Как смятая трава, приподнимаясь,

Упавший путник ожил бы, привстал.

* * *

«Вперед! Там солнца яркие снопы!»

«А где дорога?» – слышно из толпы.

«Нашел... найду...» – Но прозвучит тревогой

Последний крик: «Темно, и ни тропы!»

* * *

Где цвет деревьев? Блеск весенних роз?

Дней семицветный кубок кто унес?..

Но у воды, в садах, еще есть зелень...

Прожгли рубины одеянья лоз...

* * *

На самый край засеянных полей!

Туда, где в ветре тишина степей!

Там, перед троном золотой пустыни

Рабам, султану – всем дышать вольней!

* * *

Ты нагрешил, запутался, Хайям?

Не докучай слезами Небесам.

Будь искренним! А смерти жди спокойно:

Там – или Бездна, или Жалость к нам!

* * *

Холм над моей могилой, – даже он! —

Вином душистым будет напоен.

И подойдет поближе путник поздний

И отойдет невольно, опьянен.

* * *

Как месяц, звезды радуя кругом,

Гостей обходит кравчий за столом.

Нет среди них меня! И на мгновенье

Пустую чашу опрокинь вверх дном.

* * *

Наполнить камешками океан

Хотят святоши. Безнадежный план!

Пугают адом, соблазняют раем...

А где гонцы из этих дальних стран?

* * *

Не правда ль, странно? – сколько до сих пор

Ушло людей в неведомый простор

И ни один оттуда не вернулся.

Все б рассказал – и кончен был бы спор!

* * *

«Я побывал на самом дне глубин.

Взлетал к Сатурну. Нет таких кручин,

Таких сетей, чтоб я не мог распутать...»

Есть! Темный узел смерти. Он один!

Перевод И. Тхоржевского

Франсуа Вийон 1431 – ?

БАЛЛАДА ПОЭТИЧЕСКОГО СОСТЯЗАНИЯ В БЛУА

От жажды умираю над ручьем.

Смеюсь сквозь слезы и тружусь играя.

Куда бы ни пошел, везде мой дом,

Чужбина мне страна моя родная.

Я знаю все, я ничего не знаю.

Мне из людей всего понятней тот,

Кто лебедицу вороном зовет.

Я сомневаюсь в явном, верю чуду.

Нагой, как червь, пышней я всех господ.

Я всеми принят, изгнан отовсюду.

Я скуп и расточителен во всем.

Я жду и ничего не ожидаю.

Я нищ, и я кичусь своим добром.

Трещит мороз – я вижу розы мая,

Долина слез мне радостнее рая.

Зажгут костер – и дрожь меня берет,

Мне сердце отогреет только лед.

Запомню шутку я и вдруг забуду,

Кому презренье, а кому почёт.

Я всеми принят, изгнан отовсюду.

Не вижу я, кто бродит под окном,

Но звезды в небе ясно различаю,

Я ночью бодр, а сплю я только днем.

Я по земле с опаскою ступаю,

Не вехам, а туману доверяю.

Глухой меня услышит и поймет.

Я знаю, что полыни горше мед.

Но как понять, где правда, где причуда?

И сколько истин? Потерял им счет.

Я всеми принят, изгнан отовсюду.

Не знаю, что длиннее – час иль год,

Ручей иль море переходят вброд?

Из рая я уйду, в аду побуду.

Отчаянье мне веру придает.

Я всеми принят, изгнан отовсюду.

БАЛЛАДА ПРЕКРАСНОЙ ОРУЖЕЙНИЦЫ ДЕВУШКАМ ЛЕГКОГО ПОВЕДЕНИЯ

Швея Мари, в твои года

Я тоже обольщала всех.

Куда старухе? Никуда.

А у тебя такой успех.

Тащи ты и хрыча и шкета,

Тащи блондина и брюнета,

Тащи и этого и тех.

Ведь быстро песенка допета,

Ты будешь как пустой орех,

Как эта стертая монета.

Колбасница, ты хоть куда,

Колбасный цех, сапожный цех—

Беги туда, беги сюда,

Чтоб сразу всех и без помех!

Но не зевай, покуда лето,

Никем старуха не согрета,

Ни ласки ей и ни утех,

Она лежит одна, отпета,

Как без вина прокисший мех,

Как эта стертая монета.

Ты, булочница, молода,

Ты говоришь – тебе не спех,

А прозеваешь – и тогда

Уж ни прорух и ни прорех,

И ни подарков, ни букета,

Ни кожи жаркой, ни рассвета,

Ни поцелуев, ни потех,

И ни привета, ни ответа,

А позовешь – так смех и грех,

Как эта стертая монета.

Девчонки, мне теперь не смех,

Старуха даром разодета,

Она как прошлогодний снег,

Как эта стертая монета.

ПОСЛАНИЕ К ДРУЗЬЯМ

Ответьте горю моему,

Моей тоске, моей тревоге.

Взгляните: я не на дому,

Не в кабаке, не на дороге

И не в гостях, а здесь – в остроге.

Ответьте, баловни побед,

Танцор, искусник и поэт,

Ловкач лихой, фигляр хваленый,

Нарядных дам блестящий цвет,

Оставите ль вы здесь Вийона?

Не спрашивайте, почему,

К нему не будьте слишком строги,

Сума кому, тюрьма кому,

Кому роскошные чертоги.

Он здесь валяется, убогий,

Постится, будто дал обет,

Не бок бараний на обед,

Одна вода да хлеб соленый,

И сена на подстилку нет.

Оставите ль вы здесь Вийона?

Скорей сюда, в его тюрьму!

Он умоляет о подмоге,

Вы неподвластны никому,

Вы господа себе и боги.

Смотрите – вытянул он ноги,

В лохмотья жалкие одет.

Умрет – вздохнете вы в ответ

И вспомните про время оно,

Но здесь, средь нищеты и бед,

Оставите ль вы здесь Вийона?

Живей, друзья минувших лет!

Пусть свиньи вам дадут совет,

Ведь, слыша поросенка стоны,

Они за ним бегут вослед.

Оставите ль вы здесь Вийона?

БАЛЛАДА ИСТИН НАИЗНАНКУ

Мы вкус находим только в сене

И отдыхаем средь забот.

Смеемся мы лишь от мучений,

И цену деньгам знает мот.

Кто любит солнце? Только крот.

Лишь праведник глядит лукаво,

Красоткам нравится урод,

И лишь влюбленный мыслит здраво.

Лентяй один не знает лени,

На помощь только враг придет,

И постоянство лишь в измене.

Кто крепко спит, тот стережет,

Дурак нам истину несет,

Труды для нас – одна забава,

Всего на свете горше мед,

И лишь влюбленный мыслит здраво.

СПОР МЕЖДУ ВИЙОНОМ И ЕГО ДУШОЮ

– Кто это? – Я. – Не понимаю, кто ты?

– Твоя душа. Я не могла стерпеть.

Подумай над собою. – Неохота.

– Взгляни, подобно псу, – где хлеб, где плеть,

Не можешь ты ни жить, ни умереть.

– А отчего? – Тебя безумье охватило.

– Что хочешь ты? – Найди былые силы.

Опомнись, изменись. – Я изменюсь.

– Когда? – Когда-нибудь. – Коль так, мой милый,

Я промолчу. – А я, я обойдусь.

– Тебе уж тридцать лет. – Мне не до счета.

– А что ты сделал? Будь умнее впредь.

Познай! – Познал я все, и оттого-то

Я ничего не знаю. Ты заметь,

Что нелегко отпетому запеть.

– Душа твоя тебя предупредила.

Но кто тебя спасет? Ответь. – Могила.

Когда умру, пожалуй, примирюсь.

– Поторопись. – Ты зря ко мне спешила.

– Я промолчу. – А я, я обойдусь.

– Мне страшно за тебя. – Оставь свои заботы.

– Ты – господин себе. – Куда себя мне деть?

– Вся жизнь – твоя. – Ни четверти, ни сотой.

– Ты в силах изменить. – Есть воск и медь.

– Взлететь ты можешь. – Нет, могу истлеть.

– Ты лучше, чем ты есть. – Оставь кадило.

– Взгляни на небеса. – Зачем? Я отвернусь.

– Ученье есть. – Но ты не научила.

– Я промолчу. – А я, я обойдусь.

– Ты хочешь жить? – Не знаю. Это было.

– Опомнись! – Я не жду, не помню, не боюсь.

– Ты можешь все. – Мне все давно постыло.

– Я промолчу. – А я, я обойдусь.

РОНДО

Того ты упокой навек,

Кому послал ты столько бед,

Кто супа не имел в обед,

Охапки сена на ночлег,

Как репа, гол, разут, раздет —

Того ты упокой навек!

Уж кто его не бил, не сек?

Судьба дала по шее, нет,

Еще дает – так тридцать лет.

Кто жил похуже всех калек —

Того ты упокой навек!

ЭПИТАФИЯ, НАПИСАННАЯ ВИЙОНОМ ДЛЯ НЕГО И ЕГО ТОВАРИЩЕЙ В ОЖИДАНИИ ВИСЕЛИЦЫ

Ты жив, прохожий. Погляди на нас.

Тебя мы ждем не первую неделю.

Гляди – мы выставлены напоказ.

Нас было пятеро. Мы жить хотели.

И нас повесили. Мы почернели.

Мы жили, как и ты. Нас больше нет.

Не вздумай осуждать – безумны люди.

Мы ничего не возразим в ответ.

Взглянул и помолись, а бог рассудит.

Дожди нас били, ветер тряс и тряс,

Нас солнце жгло, белили нас метели.

Летали вороны – у нас нет глаз.

Мы не посмотрим. Мы бы посмотрели.

Ты посмотри – от глаз остались щели.

Развеет ветер нас. Исчезнет след.

Ты осторожней нас живи. Пусть будет

Твой путь другим. Но помни наш совет:

Взглянул и помолись, а бог рассудит.

Господь простит – мы знали много бед.

А ты запомни – слишком много судей.

Ты можешь жить – перед тобою свет,

Взглянул и помолись, а бог рассудит.

БАЛЛАДА ПРИМЕТ

Я знаю, кто по-щегольски одет,

Я знаю, весел кто и кто не в духе,

Я знаю тьму кромешную и свет,

Я знаю – у монаха крест на брюхе,

Я знаю, как трезвонят завирухи,

Я знаю, врут они, в трубу трубя,

Я знаю, свахи кто, кто повитухи,

Я знаю все, но только не себя.

Я знаю летопись далеких лет,

Я знаю, сколько крох в сухой краюхе,

Я знаю, что у принца на обед,

Я знаю – богачи в тепле и в сухе,

Я знаю, что они бывают глухи,

Я знаю – нет им дела до тебя,

Я знаю все затрещины, все плюхи,

Я знаю все, но только не себя.

Я знаю, кто работает, кто нет,

Я знаю, как румянятся старухи,

Я знаю много всяческих примет,

Я знаю, как смеются потаскухи,

Я знаю – проведут тебя простухи,

Я знаю – пропадешь с такой, любя,

Я знаю – пропадают с голодухи,

Я знаю все, но только не себя.

Я знаю, как на мед садятся мухи,

Я знаю смерть, что рыщет, все губя,

Я знаю книги, истины и слухи,

Я знаю все, но только не себя.

ЭПИТАФИЯ

В сей горнице стрелой ужасной,

Любви стрелой навек сражен,

Покойно спит школяр несчастный

По имени Вийон.

БАЛЛАДА О ДАМАХ БЫЛЫХ ВРЕМЕН

Скажите, где они, в какой стране

Таис и Флоры сладостные тени?

И где принявшая венец в огне

Святая девственница – дщерь Лоррени?

Где нимфа Эхо, чей напев весенний

Порой тревожил речки тихий брег,

Чья красота была всех совершенней?

Но где же он – где прошлогодний снег?

Где Берта и Алиса – где оне?

О них мои томительные песни.

Где дама, плакавшая в тишине,

Что Буридана утопили в Сене?

О где оне, подобны легкой пене?

Где Элоиза, из-за коей век

Окончил Пьер под схимой отречений?

Но где же он – где прошлогодний снег?

Я королеву Бланш узрю ль во сне?

По песням равная былой сирене,

Что запевала на морской волне,

В каком краю она – каких пленений?

Еще спрошу о сладостной Елене.

О, дева дев, кто их расцвет пресек?

И где оне, владычица видений?

Но где же он – где прошлогодний снег?

Принц, все проходит мимо в быстрой смене,

Но пусть припев сей прозвучит навек

Тщетой припоминаний и томлений:

Но где же он – где прошлогодний снег?

БАЛЛАДА, КОТОРУЮ ВИЙОН НАПИСАЛ СВОЕЙ МАТЕРИ, ЧТОБЫ ОНА ПРОСЛАВЛЯЛА БОГОРОДИЦУ

Небесная царица и земная,

Хранительница преисподних врат

И госпожа заоблачного края,

Прими убогую в твой райский сад,

Где дети славословят и кадят.

Я, грешная, жила не так, как надо,

Я, нерадивая, прошу пощады,

Грехов изведала я злую сеть,

Но ныне к деве обращаю взгляды —

Хочу в сей вере жить и умереть.

Ты сыну своему скажи – темна я,

Чтоб он не оттолкнул меня назад.

Так Магдалину принял он, прощая,

Да и монаха, что грешил стократ.

Продавши черту душу, выпив яд

Всей дьявольской науки и услады,

Простил он, добрый пастырь злого стада.

Заступница, моли его и впредь,

Ты лилия невидимого сада.

Хочу в сей вере жить и умереть.

Я женщина убогая, простая.

Читать не знаю я. Меня страшат

На монастырских стенах кущи рая,

Где блещут арфы, и под раем ад,

Где черти нечестивцев кипятят.

Сколь радостно в раю, сколь страшно ада

Среди костров, и холода, и глада!

К тебе должны бежать и восхотеть

Твоих молений и твоей ограды.

Хочу в сей вере жить и умереть.

Ты, Матерь Божия, – печаль и страда!

Твой сын оставил ангелов усладу,

За нас он принял крест, и бич, и плеть.

Таков он и в такого верить рада,

Хочу в сей вере жить и умереть.

ЧЕТВЕРОСТИШИЕ, СЛОЖЕННОЕ ВИЙОНОМ, КОГДА ОН БЫЛ ПРИГОВОРЕН К СМЕРТИ

Я Франсуа – чему не рад! —

Увы, ждет смерть злодея,

И сколько весит этот зад,

Узнает скоро шея.

Перевод И. Эренбурга