Текст книги "Дедушкины рассказы. История Шотландии с древнейших времен до флодденского сражения 1513 года."

Автор книги: Вальтер Скотт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

В этой книге печатается без сокращений первый выпуск «Дедушкиных рассказов» Вальтера Скотта, завершающийся Флодденским сражением 1513 года. В нее включены подстрочные сноски из издания 1836 года, заново проверенные и дополненные, где необходимо, ссылками на более поздние и более доступные издания цитируемых авторов. В примечаниях в конце книги содержатся некоторые уточнения, ставшие возможными благодаря публикациям шотландских летописей, неизвестных во времена Скотта, а также ссылки на ранние шотландские источники, из которых черпались «Рассказы». В этих источниках, недавно почти полностью переизданных Шотландским текстологическим обществом, учитель и умный ученик найдут немало других историй, ничуть не уступающих в занимательности и красочности тем, которые Скотт рассказывал своему маленькому внуку. Всякий, кто потратит час или два на то, чтобы привыкнуть к старинной манере, скоро обнаружит, что Питскотти великолепный рассказчик, а Барбур и Уинтоун пишут на языке гораздо более близком к современному английскому, чем Чосер или автор «Петра Пахаря».

П.Дж.

ПРЕДИСЛОВИЕ

1

АВТОР

История жизни сэра Вальтера Скотта настолько хорошо известна, что нет нужды долго на ней задерживаться. Автор «Дедушкиных рассказов» родился в 1771 году. Он был четвертым из не умерших в младенчестве детей Вальтера Скотта, эдинбургского присяжного стряпчего, или поверенного, и его жены Энн Резерфорд. Ребенок долго оставался калекой, не способным принимать участие в обычных мальчишеских играх. В надежде на то, что вольный воздух пойдет ему на пользу, родители отправили сына к дедушке, жившему тогда в Сандиноу, примерно в пяти милях к западу от Келсо. Неподалеку высился Смальгольмский замок, в котором Скотт впоследствии развернул действие своего «Иванова вечера», и вся округа дышала легендами и преданиями. Сто тридцать лет назад романтические истории о разбойничьей жизни вождей пограничных кланов все еще рассказывались у зимнего очага. Сами Скотты принадлежали к клану, многие члены которого в былые времена участвовали в набегах на «старую супостатку Англию» ради того, чтобы захватить «трофей» или вызволить друга-разбойника, попавшего в плен и гниющего в тюрьме в Карлайле. Такие историй маленький Вальтер мог слушать бесконечно. Он жил в воображаемом мире битв и героических деяний и, став взрослым, использовал многие из смешавшихся с былью сюжетов приключенческого фольклора Пограничья в своих произведениях, как прозаических, так и стихотворных.

По мере того, как мальчик рос, здоровье его крепло. Хотя ему так и не удалось избавиться от хромоты, он стал бесстрашным покорителем утесов Замковой скалы в Эдинбурге, а позже неутомимым наездником. Занятия в школе его не интересовали, и он не слишком преуспел в учебе. Прослужив какое-то время в конторе своего отца и не удовлетворившись работой поверенного, юный Скотт начал готовиться к адвокатуре. Однако штудированию законов он предпочитал долгие прогулки по югу Шотландии, чем вызывал неудовольствие своего весьма строгого родителя, говорившего, что, по его мнению, самая лучшая перспектива для Вальтера – это стать странствующим торговцем. Молодой человек медленно продвигался по службе, к которой душа его явно не лежала. В 1799 году он был назначен шерифом Селкиркшира, а в 1806 – секретарем Сессионного суда. Эти должности едва обеспечивали его существование. В 1797 году он женился на Шарлотте Карпентер, чей отец бежал в Шотландию из Франции. Ища дополнительных источников дохода, Скотт начал на досуге сочинять. Он не носился с мыслью о высоком предназначении литератора: писал потому, что ему это нравилось и, главное, давало возможность заработать. Скотт решил, что литература должна быть его «посохом, но не костылями». Он знал средневековые рыцарские романы и предания родной страны как свои пять пальцев; а потому ему ничего не стоило импровизировать на их темы. Его ранние пробы пера были переводами с «вновь открытого» тогда немецкого: первой он перевел романтическую балладу Бюргера «Ленора» (1796), потом романтическую драму Гете «Гец фон Берлихинген» (1798). Баллады Южной Шотландии, которые Скотт собирал всю жизнь, вышли в свет в 1802 году под названием «Песни шотландского Пограничья». В ту эпоху представление о роли редактора балладной поэзии было более смутным, чем теперь, и многим казалось, что некоторыми шедеврами сборник обязан скорее редактору, нежели традиции.

Вдохновленный успехом, Скотт обратился к оригинальному творчеству. В 1798—99 годах он написал несколько песен и баллад. В 1805 появилась его первая поэма «Песнь последнего менестреля». За ней последовали «Мармион» в 1808-м, «Дева озера» в 1810-м, «Видение дона Родерика» в 1811-м, «Рокби» в 1812-м, «Свадьба в Трирмейне» в 1813-м и «Властитель островов» в 1815-м. К тому времени Скотта-поэта, пользовавшегося поначалу огромной популярностью, почти полностью затмил Байрон. Поэтому в 1813 году Скотт вновь взялся за работу, которую начал и отложил в 1805 году и ненадолго возобновлял в 1810-м. И вот в 1814 году в свет вышел роман «Уэверли» – первый из длинной череды романов, принесших Вальтеру Скотту всемирную славу. Его работоспособность была феноменальна: выпуская одну за одной собственные книги, он не жалел времени на подготовку к изданию произведений ранних авторов и написание статей для «Эдинбургского обозрения» и «Квартального обозрения».

Скотт поставил перед собой цель сделаться лаэрдом, то есть помещиком, Пограничья. «С раннего детства, – говорит он в предисловии 1830 года к «Рокби», – я лелеял мечту, очень долго не осуществлявшуюся: связать себя с отчей землей и заняться теми опытами, в результате которых лоно природы приносит рукотворные плоды». Только ради этого он и добивался литературной известности. В 1811 году Скотт купил ферму на берегу Твида между Мелрозом и Селкирком. Она имела весьма непривлекательное название – «Грязная дыра», и новый хозяин переименовал ее в Абботсфорд. Он начал строить там настоящий феодальный замок и присоединять к своим владениям поле за полем. Богатейшая библиотека Скотта, а также его собрание средневековых доспехов и других древностей разместились в Абботсфорде, где находятся по сей день.

По-видимому, Скотт опасался, что увлеченность романтическим сочинительством может повредить его деловой репутации. Громкий поэтический успех уже обернулся для него резким сокращением адвокатских гонораров. Поэтому романы печатались анонимно, и хотя многие догадывались о причастности к ним Скотта, он только в феврале 1827 года публично признал себя их единственным автором.

Все то же заветное желание побудило его стать теневым партнером издательской фирмы Джона и Джеймса Баллантайнов, его старых школьных приятелей. Баллантайны оказались плохими дельцами, и предприятие, основанное в 1808 году, уже в 1813-м довело Скотта чуть ли не до разорения, во избежание которого, собственно говоря, он и возобновил работу над «Уэверли».

В 1820 году Скотт получил титул баронета – венец своих мечтаний. Он стал лаэрдом Пограничья с титулованной семьей. Но его преуспеянию не суждено было быть долгим. 1825 год нанес удар по коммерции вообще. В числе прочих потерпели крах Баллантайны и огромное издательство Констебля, с которым Скотт тоже был тесно связан. Долг писателя достиг 130 тысяч фунтов.

В несчастье проявилось врожденное величие этого человека. Отказавшись объявить себя банкротом, он передал всю свою собственность попечителям, чтобы они управляли ею в интересах его кредиторов, и взялся за погашение огромного долга – чернилами. История его трудов в течение последующих пяти лет и его удивительной победы похожа на роман. Как Скотт сам говорил об образце коммерческой честности в подобных обстоятельствах: «Вот муж, достойный того, чтобы ему воздвигали памятники и чтобы к нему толпами стекались паломники».

«Дневник» Вальтера Скотта, который, с небольшими перерывами, повествует о жизни писателя в годы несчастий до той самой минуты, когда его пальцы выронили перо, наполняет читателя глубочайшим восхищением непоколебимой стойкостью и мужеством автора. Подкошенный не только финансовым крахом, но и семейным горем, этот мужественный человек ни на миг не усомнился в правильности выбранного им пути. Он умер в сентябре 1832 года от переутомления, так и не доведя до конца задуманного. К счастью, подоспел новый закон об авторском праве, учитывавший интересы наследников, и в 1847 году «имение, вместе с домом и его пристройками, было, наконец, освобождено от опеки».

Леди Скотт скончалась в самые тяжелые для супруга дни в 1826 году. Двое их сыновей и две дочери пережили родителей. Старший сын умер бездетным, младший так и не женился. Младшая дочь Энн умерла девицей, старшая, София, в 1820 году вышла замуж за Джона Гибсона Локхарта, чья «Жизнь Скотта» справедливо считается одной из лучших биографий на английском языке.

Внучка Локхарта, достопочтенная миссис Максвелл-Скотт, и ее дети – единственные потомки Скотта.

Скотт еще при жизни был причислен к классикам. Писателя много критиковали за небрежность стиля – недостаток, частично объясняющийся скоростью, с которой он писал свои лучшие романы, частично его пренебрежением к литературной отделке, – и еще за несоответствие его произведений чему-то, чему они не призваны были соответствовать. В нескольких строчках, написанных другу в последний год жизни, Скотт выразил собственное ощущение своего творчества: «Я был, наверно, самым плодовитым автором своего времени; и теперьмне утешительно думать, что я не пытался замутить чыо-либо веру или ниспровергнуть чьи-то убеждения и что я не писал ничего такого, о чем мне пришлось бы пожалеть на смертном одре».

2

КНИГА

Одним из величайших трудов, предпринятых Скоттом для удовлетворения кредиторов, было жизнеописание Наполеона Бонапарта, на которое он убил два года и которое в письме к другу назвал камнем на шее, не позволяющим ему думать, о чем хочется, сочинять, что хочется, и переписываться, с кем хочется. Двадцать четвертого мая 1827 года, когда работа близилась к завершению, Скотт написал в своем «Дневнике»: «Мне пришла в голову удачная мысль: пересказать для маленького Джонни Локхарта эпизоды из истории Шотландии, по примеру тех, что взяты из истории Англии. Я не собираюсь упрощать свое изложение до такой степени, как это сделал Крокер. По-моему, и дети, и простолюдины ненавидят книги, приспособленныек их пониманию, и любят те, что предназначены для старших и лучше образованных. Я задумал написать книжку для детей, которую и взрослый, однажды открыв, не выпустит из рук, пока не прочтет до конца. Однако она потребует от меня не очень свойственной мне легкости стиля. Великое и увлекательное заключается в идеях, а не в словах».

«Маленький Джонни Локхарт» был Джоном Хью Локхартом, внуком Скотта, в то время шестилетним малышом, очень развитым для своего возраста, но очень слабым и болезненным. Он угас раньше деда в декабре 1831 года. Скотт обожал Джонни, «бедного хрупкого мальчугана, такого сообразительного, такого живого, но привязанного к этой земле такой пугающе тонкой нитью», и рассказывал ему истории из прошлого Шотландии, прежде чем положить их на бумагу. Предания шотландской старины жили в памяти писателя, и ему нужно было лишь выбирать те, что подходили для восприятия его слушателя. «Рассказы» не имели целью охватить всю историю Шотландии, но могли по-настоящему увлечь ею, как легенды, бытовавшие в Сандиноу, увлекли Скотта, определив его дальнейшую судьбу. Джеймс Баллантайн, дававший оценку большинству произведений Скотта перед их публикацией, сначала посетовал на то, что «Рассказы» чересчур детские, а потом – что они чересчур исторические. «Он требует подбавить крахмала, – пишет в своем «Дневнике» Скотт, – и при этом боится, как бы галстук не получился слишком жестким». Несмотря ни на что к 26 июля 1827 года первая книжка была закончена. 17 сентября автор начал вторую, а 23-го пометил, что она почти наполовину готова. 27 сентября Скотт пишет: «Утро выдалось хмурое, промозглое и дождливое, так что мне ничего не оставалось, как приняться за работу, и я со свирепостью дракона набросился на «Рассказы». Прикончил МакЛеллана из Бомби в Тривском замке, заколол Черного Дугласа в городе Стерлинге, захватил врасплох короля Якова близ Роксбро и удушил графа Марского в его ванне в Кэнонгейте. Ну и диким же местечком, господа мои, была, судя по всему, эта наша с вами Шотландия. Скучать там не приходилось, и ротозейничать тоже —

 
Ведь в то время изменить
Было что чайку попить,
А убить – что закусить».
 

19 ноября состоялась последняя выверка корректур первого выпуска в трех книжках, и в начале декабря он вышел из печати. Вопреки опасениям друзей Скотта, успех «Рассказов» был немедленным и грандиозным. «Более восторженного приема, – говорит Локхарт, – не удостоился ни один из его романов после «Айвенго». Скотт первый сумел преподнести исторические факты так. чтобы разжечь и удовлетворить любопытство юнцов и вместе с тем позабавить и просветить людей самых умудренных и знающих. Популярность книги с тех пор только выросла; она одинаково ценится в библиотеке, в будуаре, в классной комнате и в детской; ее признают удачнейшим из учебников не только в Шотландии, но везде, где говорят по-английски; да что там, ею зачитываются и стар и мал всего цивилизованного мира, и я не сомневаюсь, что благодаря ей с шотландской историей познакомились там, где прежде почти или вовсе не уделяли внимания этому предмету, сводя его лишь к перипетиям, непосредственно связанным с Марией Стюарт и Претендентом».

Со времени, когда писались эти слова, подход к изучению истории совершенно изменился, и нынешние историки подчеркивают роль массовых движений и умаляют роль действующей личности. Но большинство ровесников Джонни Локхарта, вероятно, разделяет его чувства. Малышу до того полюбилось Средневековье, что он представлял себя храбрым разбойником с острым шотландским кинжалом, в который преображались старые ножницы. Джонни также сообщил деду, «что ему страшно не нравится глава о цивилизации и что он просит ничего больше про эту цивилизацию не говорить, потому что она ему отвратительна». Еще не родился историк, способный увлечь ребенка конституционными проблемами: действие и люди действия – единственное, что волнует детей в истории, и, пожалуй, нет лучшего способа пробудить в юном существе интерес к старине, чем дать ему почитать или послушать «Дедушкины рассказы» Вальтера Скотта.

ОТ АВТОРА

Абботсфорд, декабрь 1827

Эти «Рассказы» были написаны в перерыве между другими трудами для пользы маленького родственника, которому и посвящены. По сути, они представляют собой попытку нарисовать общую картину шотландской истории путем освещения наиболее ярких и важных ее событий. Поскольку мальчик, ради которого создавались «Рассказы», извлек из них немало уроков, было решено их обнародовать, дабы они могли стать источником знаний для многих. Эта книга, хоть и не является ничем иным как собранием пересказов или переложений сюжетов из шотландских хроник, все же, как увидит читатель, дает целостное представление об истории страны, начиная с периода, которым она, по общему мнению, открывается.

Повествователю стоит сказать, что, начав изложение в манере, рассчитанной на сущих несмышленышей (примером чего служит история Макбета), он впоследствии изменил свой подход к работе, обнаружив, что его крохотному читателю гораздо больше нравится возвышенный стиль. Не вредно, а, напротив, полезно подкидывать ребенку мысли, которые чуть-чуть выходят за пределы его мгновенного сиюминутного понимания. Трудности, если они преодолимы и не встречаются на каждом шагу, разжигают любопытство и поощряют старания.

К объяснениям, предварившим первое издание этого маленького сочинения, можно прибавить, что оказанный ему благожелательный прием был, по меньшей мере, так же лестен его автору, как публичное одобрение предыдущих сочинений, предназначенных для развлечения подростков. Поэтому он внимательно перечитал настоящее издание, исправил несколько ошибок и неточностей и сделал много пространных вставок, дабы приблизить сей маленький опус к тому, что вправе называться Краткой историей Шотландии для юных. Пробел между поражением и смертью Макбета и войнами Брюса и Бальоля был заполнен довольно подробным описанием царствования Малькольма Канмора и его преемников.

Если позволит время и другие обязательства, автор надеется довести свою Краткую историю до 1748 года, когда две братские нации слились в культурном и политическом союзе. Это даст ему случай показать, как Англия и Шотландия, формально объединенные восхождением на престол Якова I Английского, медленно и с остановками двигались навстречу друг другу, пока не растаяли, смею считать, последние тени национальных различий.

B.C.

Абботсфорд, февраль 1828

ПОСВЯЩЕНИЕ

Малютке Джону [1]1
  Вальтер Скотт называет маленького Джонни Локхарта именем сподвижника Робина Гуда, героя английских народных баллад. {Прим. перев.)


[Закрыть], эсквайру

Высокочтимый сэр,

Хотя я не достиг еще того почтенного возраста, который может вновь уравнять меня с теми, кто, как и ты, только начинает жить, но мне уже гораздо приятнее развлекать рассказами джентльмена твоих лет, готового слушать одну и ту же историю двадцать раз, чем пытаться просвещать своих более взыскательных современников, имеющих обыкновение возмущаться, если им что-либо повторяют дважды. Поэтому вполне вероятно, что, если бы мы подольше не разлучались, я рассказал бы тебе многие из содержащихся в этой книге историй не по одному разу. Но коль скоро вышло иначе. мне ничего не остается, как записать свои рассказы, чтобы ты мог перечитывать их, сколько тебе хочется.

Образцом для этой маленькой книжечки мне послужила другая, прекрасно тебе знакомая, – я имею в виду собрание эпизодов из истории Англии, пользующееся заслуженной популярностью [2]2
  «Эпизоды из истории Англии» достопочтенного Дж. У. Крокера.


[Закрыть].

Однако ж, поскольку ты у нас юноша на редкость сообразительный и проницательный, я задался целью написать небольшой труд, который не только принес бы тебе пользу в возрасте пяти-шести лет, – что, как мне кажется, приблизительно соответствует нынешнему этапу жизни твоей драгоценной особы, – но не показался бы тебе чересчур упрощенным, ни по языку, ни по содержанию, в более серьезные восемь или даже десять. Поэтому, натолкнувшись на что-то, не очень для тебя сейчас понятное, ты должен сообразить, что лучше уяснишь это годом или двумя позднее. Или же ты можешь хорошенько постараться и додуматься до смысла, как мог бы дотянуться до высокой полки, приподнявшись на цыпочки, а не дожидаясь, пока подрастешь. Глядишь, и папа поможет тебе какой-нибудь подсказкой, и это будет все равно что поставить тебя на скамеечку, чтобы ты легко взял сверху нужную тебе вещь.

Итак, всего доброго, мой милый Малютка Джон. Если, прочитав эту книгу, ты сделаешься умнее и лучше, это доставит великую радость нежно любящему тебя

ДЕДУШКЕ.

ДЕДУШКИНЫ РАССКАЗЫ

Глава I
КАК ШОТЛАНДИЯ И АНГЛИЯ СТАЛИ ОТДЕЛЬНЫМИ КОРОЛЕВСТВАМИ

Англия занимает южную, а Шотландия северную часть знаменитого острова, называемого Великобританией. Англия намного превосходит Шотландию размерами, и земля ее во сто крат тучнее и изобильнее. Население Англии также гораздо многочисленнее и зажиточнее: там и джентльмены и крестьяне едят и одеваются куда лучше, чем в Шотландии. Городов в Англии тоже несравнимо больше, и народу в них живет больше.

В Шотландии, напротив, полно гор, бескрайних болот и пустошей, которые не родят зерна, а лишь дают скудный корм отарам овец и стадам коров. Но широкие поймы больших рек довольно-таки плодородны и приносят неплохие урожаи. В целом коренные шотландцы привыкли жить более трудно, чем англичане. Городов у них не так много, и они не такие крупные и густонаселенные, как в Англии. Но поскольку Шотландия богата камнем, дома в основном строятся из этого материала, более долговечного и внушительного, чем используемые в Англии кирпичи.

Как бы там ни было, раз уж англичане и шотландцы соседствуют на одном острове, отделенном глубокими и бурными морями от всего прочего мира, им, кажется, сам Бог велел существовать в добром согласии в общем государстве с единым правительством. Поэтому около двухсот лет назад, когда король Шотландии стал королем Английским, – о чем я расскажу тебе в другой части этой книги, – два народа объединились в королевство, называемое Великобританией.

Однако этому счастливому соединению Англии и Шотландии предшествовала череда долгих, жестоких и кровопролитных войн между двумя народами, которые, вместо того чтобы поддерживать и выручать друг друга, как пристало добрым соседям и друзьям, вредили и пакостили друг другу что было сил, вторгаясь на сопредельные территории, убивая мирных жителей, сжигая города и уводя в плен женщин и детей. Это продолжалось сотни и сотни лет, и я сейчас расскажу тебе о том, почему страна была подобным образом разделена.

Давным-давно, восемнадцать веков назад и даже раньше, жили храбрые и воинственные люди – римляне, которые задумали завоевать весь мир и покорить все страны, чтобы сделать свой главный город Рим столицей всех народов земли. И одерживая победу за победой, они, наконец, дошли до Британии и обрушились на ее обитателей, звавшихся британцами, или бриттами. Отважные и хорошо вооруженные римские воины побили бриттов и захватили почти всю равнинную часть острова, которая сейчас называется Англией, а также южную часть Шотландии. Но они не сумели проникнуть вглубь высоких гор северной Шотландии, где их полуголодная армия встречала яростное сопротивление. Посему римляне отказались от попыток покорить эту неприступную страну и решили удовлетвориться тем, что завладели равниной [3]3
  Впервые римлян привел в Англию Юлий Цезарь в 55-м году до Рождества Христова; а в Шотландию Агрикола в 80-м году нашей эры.


[Закрыть].

Тогда дикие горцы, не уступившие римлянам, начали спускаться с вершин и совершать набеги на захваченные римлянами земли.

Эти обитатели Северной Шотландии делились на два племени – скоттов и пиктов. Они постоянно воевали между собой, но всегда сплачивались в борьбе против римлян и задавленных ими бриттов. Наконец римляне вознамерились поставить предел опустошительным набегам пиктов и скоттов на равнинную Британию. С этой целью они насыпали очень длинный земляной вал от западного до восточного побережья острова, чтобы перекрыть скоттам и пиктам все пути на юг. И они построили на валу башни и разместили вдоль него цепь военных лагерей, чтобы по первой тревоге воины могли броситься отбивать приступ. Тот римский вал, местами сохранившийся по сей день, был сооружен [4]4
  При Агриколе в 81-м году нашей эры, и укреплен Антонием в 140-м.


[Закрыть]между двумя огромными заливами Клайд и Форт, там, где остров Британия больше всего сужается. Посмотри-ка скорей на карту.

Какое-то время вал защищал бриттов: скотты с пиктами были отрезаны от чудесных тучных земель и замурованы в своих горах. Но им это пришлось не по вкусу, и они стали собираться в огромные полчища и перелезать через вал, невзирая на все меры, принимаемые против них римлянами. Первым одолел преграду некий Грэхем, и простые люди до сих пор называют остатки древнего сооружения Грэхемовым рубежом.

Тогда римляне, поняв, что старый вал не может остановить варваров (ибо так они именовали пиктов и скоттов), решили отдать им большой кусок пограничной земли в надежде, что это их утихомирит. Они возвели, еще один вал, более мощный, чем первый, на шестьдесят миль дальше от пиктов и скоттов [5]5
  Этот вал был сооружен Адрианом в 120-м году нашей эры. Он протянулся через остров от Ньюкасла у реки Тайн до Карлайла у залива Солуэй.


[Закрыть].

Однако варвары принялись с дикой яростью напирать и на второй вал. Но римские воины так хорошо обороняли новое укрепление, что скотты и пикты не могли за него прорваться. Впрочем, они частенько спускали на воду лодки из натянутых на деревянный каркас воловьих шкур, огибали вал по морю, высаживались по южную его сторону и бесчинствовали напропалую. В те времена несчастные бритты влачили жалкое существование. Поскольку римляне, покорив их, отобрали у них все оружие, бедняги совсем разучились им пользоваться и могли полагаться лишь на заступничество собственных поработителей.

А в ту пору в Риме начались великие междоусобицы, беспорядки и гражданские войны. Поэтому римский император приказал воинам, которых держал в Британии, немедленно возвращаться в собственную страну, оставив бриттов один на один с их свирепыми и воинственными соседями пиктами и скоттами. Римским воинам было очень жаль бриттов, но единственное, что они еще могли для них сделать – это укрепить защитный вал. Поэтому они надстроили его стеной, так что он стал мощнее прежнего. Потом римляне погрузились на корабли и покинули остров [6]6
  После почти пятисотлетнего владычества над частью Британии римляне окончательно освободили остров от своего присутствия в 410 г. нашей эры.


[Закрыть].

Бритты оказались совершенно не способны самостоятельно отбиваться от варваров, потому что за время господства римлян они утратили силу и мужество. Поэтому скотты и пикты то и дело брали приступом стену и опустошали огромные пространства земли: уводили в плен юношей и девушек, угоняли овец и коров, жгли дома и всячески издевались над жителями. И ,наконец бритты, чувствуя, что сами не в состоянии дать отпор варварским племенам, призвали себе на подмогу англосаксов, народ с севера Германии. Эти смелые и привыкшие воевать люди приплыли из Германии на своих кораблях, высадились на юге Британии и помогли бриттам победить скоттов и пиктов (в 449 г. н. э.) и опять оттеснить их на север – в их родные горы и крепости, за выстроенную римлянами стену. И с тех пор те уже больше никогда так сильно не донимали своих соседей.

Но поражение северных врагов не принесло бриттам большого облегчения, потому что саксы, придя в Британию и увидев, какая это прекрасная богатая страна и какие беззащитные люди ее населяют, решили забрать землю себе, а бриттов сделать своими рабами и слугами. Бриттам очень не хотелось отдавать свою родину чужакам, явившимся на их зов, и они попытались сопротивляться. Однако саксы были сильнее и искуснее в бою, чем бритты, и били их почем зря, так что в конце концов завладели всей равнинной частью южной Британии. Однако храбрейшие из бриттов укрылись в самом гористом уголке страны – в Уэльсе, и много-много лет не пускали туда саксов. Их потомки до сих пор говорят на древнем бриттском языке, именуемом валлийским. Между тем англосаксы заселили всю южную часть Британии, и название страны изменилось: из Британии она переименовалась в Англию.

Пока саксы и бритты сражались друг с другом, скотты и пикты, выдворенные за римскую стену, тоже враждовали и дрались между собой, и наконец, после великого множества битв, скотты наголову разгромили пиктов. Кое-кто полагает, что скотты всех их перебили, но мне не верится, чтобы они могли уничтожить такую уйму народа. Хотя, конечно же, они очень многих лишили жизни, многих выгнали из страны, а оставшихся превратили в слуг и рабов. Во всяком случае, после сокрушительного разгрома пиктов их след в истории теряется, а скотты дают свое имя северной части Британии, как англы, или англосаксы, дали свое южной: Шотландия (Scotland) – земля скоттов, Англия (England) – земля англов. Два королевства отделялись друг от друга – на востоке рекой Твид, затем, если двигаться на запад, широкой полосой холмов и пустошей и, наконец, морским заливом, называемым Солуэй, или Солуэй-Ферт. Эта граница проходила недалеко от древней римской стены. Сама стена давно уже обветшала, но, как я уже говорил, некоторые отрезки ее сохранились до сих пор и являют собой прелюбопытное зрелище: прямая, как стрела, она идет себе через холмы и топи, нигде не уклоняясь в сторону.

Итак, ты понял, что Британия была поделена между тремя враждебными племенами. Существовала Англия – самая удобная и изобильная часть острова. Существовала Шотландия с ее горами, глубокими озерами, трудными и опасными перевалами, дикими вересковыми пустошами и бескрайними болотами. Там жили скотты. И, наконец, существовал Уэльс, тоже очень неприютная горная местность, где укрылась горстка древних бриттов, спасаясь от англосаксов.

Уэльсцы, или валлийцы, долго сохраняли свою независимость, имели своих государей и жили по своим законам, но в конце концов англичане их покорили. Однако они не сумели подчинить себе Шотландию, хотя и постоянно порывались. Англией и Шотландией правили разные короли, которые очень часто и очень яростно воевали между собой. Теперь-то тебе понятно, почему Англия и Шотландия, хоть и расположены на одном острове, долгое время страшно враждовали. Папа покажет тебе эти две страны на глобусе. Ох, я совершенно забыл, что досточтимый Малютка Джон путешественник и видел Шотландию, да и Англию тоже, собственными глазами. Впрочем, можно их и на глобусе рассмотреть, вреда-то от этого не будет.

Англичане очень любят свою замечательную родину. Они величают ее «старой Англией» и «доброй Англией» и уверены, что чудеснее нет места под солнцем. И шотландцы тоже очень гордятся своей родиной, где столько больших озер и высоких гор. На древнем языке скоттов они называют ее «страной озер, гор и бесстрашных людей», а еще «страной лепешек», потому что вместо пшеничного хлеба там обычно едят овсяные лепешки. Но Англия и Шотландия теперь составляют одно королевство, и нет смысла выяснять, какая страна лучше и где народ смелее.

Я понимаю, досточтимый Малютка Джон, что это скучная глава. Но поскольку тебе предстоит услышать множество историй о Шотландии и Англии, лучше, чтобы ты сначала узнал, что собой представляют эти страны. Следующая глава будет куда занимательнее.