Текст книги "Шорох вереска (СИ)"
Автор книги: Валерия Зорина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)
Почувствуй кожей
Вот уже месяц, как она прячется от меня за уборкой, готовкой и стиркой. Мы почти не разговариваем, ограничиваясь короткими фразами. Видимся только за едой, но и в эти скупые минуты рядом всегда кто-то есть. «Дай мне время», – сказала она. Время… оно необходимо для нас двоих.
Фили устало выпрямился, опершись на черенок лопаты. Светлые волосы были собраны в хвост, а рукава домотканой рубахи засучены по локоть. На груди и спине бордовая ткань потемнела от влажных пятен.
Утерев рукой стекающий со лба пот, он обратился к гному-карлику, роющему землю в двух шагах от него. Они находились в неглубокой траншее, что напоминала речное русло, тянущееся к южной стороне Гномьей норы.
– Как вам пришла в голову мысль соединить печь с каменными котлами? – обратился Фили к рыжебородому коротышке.
– Так мы обогревали купальни у нас дома, – не отрываясь от работы, ответил карлик. – В Синих горах.
– Зору, вы наверняка знаете, остальные кланы считают, будто гномы-карлики… – Фили запнулся, встретившись с загоревшимся взглядом рыжего гнома. Тот, в свою очередь, перестал копать. Одной рукой Зору сжал деревянный черенок лопаты, другой упёрся себе в бок… – давно предали забвению многие знания и умения нашего народа.
– Молодец. Выкрутился! – улыбнувшись в огненную бороду с проблесками седины, ответил коротышка, вновь приступая к работе. – Здесь нам помог Хилдифонс, отец Нилоэлы. Тот ещё был выдумщик.
– Вот это да! Хоббит-изобретатель? – удивлённо воскликнул светловолосый гном и, ухмыльнувшись, продолжил с усердием рыть землю.
– Мы тоже сперва не поверили в его затею, но оказалось, что парень дело предлагал, – пропыхтел Зору. Не желая больше вспоминать прошлое, он поспешил сменить тему: – Нило всё так и бегает от тебя?
Фили нахмурился и лишь коротко кивнул в ответ, не прекращая упорно орудовать лопатой. Он с первого дня стремился подружиться с гномом-карликом, который был Нило вместо отца. Однако обсуждать с Зору то, что происходило между ними, не имел ни малейшего желания.
От взгляда рыжего коротышки не укрылось, что молодой гном притих и помрачнел. Стремясь как-то сгладить ситуацию, Зору принялся непринуждённо болтать, вовлекая Фили в разговор. Старый гном успел проникнуться к нему симпатией, ведь за всё время, прожитое с ним бок о бок, Фили стремился взять на себя половину его забот по хозяйству. Как только молодой гном узнал, что карлик ежедневно роет канал, чтобы в Гномьей норе всегда была свежая речная вода, он вызвался помогать, не желая слушать отговорки, которые первое время находил Зору. Теперь коротышка решил помочь ему.
***
Poets Of The Fall – Skin
Кончики пальцев почти обжигала горячая кружка. Ноздри щекотал запах жжёного сахара. Ритмичное покачивание кресла-качалки убаюкивало; сон настойчиво смеживал веки. Тихий смех Разар перемешивался с голосом Фили. Они о чём-то шутливо спорили, расположившись на круглом плетёном ковре. Зору курил трубку и расхваливал пирог с земляникой, который испекла малышка. Впервые за долгое время Нило чувствовала себя по-настоящему дома.
Лёгкий озноб охватывал тело, дурманил голову, погружая в коварную дрёму. Нилоэла чувствовала, что начинает заболевать. Приоткрыв глаза, она заметила, что Зору уже ушёл на свою половину норы. Фили сидел в кресле напротив. Разар свернулась клубочком у него на коленях. Они вместе читали одну из её любимых книжек, подаренную Беорном. Нило тепло улыбнулась и отпила из кружки полуостывший чай. Веки отяжелели, и она постепенно провалилась в уютное забытьё.
Расслабляющее тепло шаг за шагом отступало, уступая место ночной прохладе. Зябкие мурашки расползлись вверх по рукам, спеша пробежаться по спине. Но заботливое движение сильных рук, окутывающих плечи тёплой шалью, отогнало болезненный холод. Недопитая кружка с чаем исчезла из ослабевших пальцев.
"Милый Лаурион. Как мне не хватает тебя. Тепло овечьей шерсти ничтожно, по сравнению с жаром твоего могучего тела. Мой белый волк. Ты далеко. Ты не слышишь меня. Многое бы я хотела поведать тебе, облегчить сердце. Ты отдал мне свет своей души, чтобы я могла жить дальше… Но я бегаю от этой жизни. Что же я делаю?!"
Резкий крик "Мама!" заставил Нилоэлу тревожно вскочить, но Фили перехватил её, усаживая обратно в кресло. Он мягко, но настойчиво удерживал Нило за предплечья, предупреждая любую попытку подняться. Его глаза светились сдерживаемой нежностью и чем-то неутолённым, горящим глубоко внутри. Впервые за минувший месяц он коснулся её кожи: обжигающе холодной, пахнущей только одному ему известным запахом. Мгновения замедлили бег. Он знал, что ещё секунда и она заговорит. Слова разрушат их единение безжалостной реальностью, вновь разведут по противоположным берегам.
"Всё, чего я хочу – это держать тебя в объятьях. Что я могу сделать, чтобы теперь всё стало иначе? Не поможет время, если мы порознь. Чувствуешь? Ты на моей коже, словно татуировка".
Ошарашенно читая в голубых глазах душу гнома, Нилоэла задержала дыхание. Лавина невысказанных слов смела сознание, оставляя лишь повторяющийся крик, ввинчивающийся в голову. Она должна была ответить на него. Должна была что-то сделать.
– Фили, Разар приснился кошмар. Мне нужно идти к ней. Тебе пора.
– Не беспокойся. Я сам успокою нашу дочь.
Он порывисто вскочил и выбежал из комнаты. Растерянно хлопнув ресницами, Нило обессиленно откинулась в кресле и закрыла глаза. Стараясь успокоить разошедшееся сердце, глубоко задышала, впиваясь побелевшими пальцами в резные подлокотники кресла-качалки.
"Трусиха. Малодушная трусиха. Сколько можно прятаться в раковине? Перед глазами встаёт Бильбо, предлагающий забраться в пустые пивные бочки и подождать пока гномы покинут Бэг Энд. Ах, милый братец, что бы ты сказал теперь? Я боюсь, до беспамятства боюсь грядущего".
Усталость и подступающая простуда взяли своё. Беззвучно всхлипывая, Нилоэла, наконец, заснула.
Сквозь болезненную дрёму она почувствовала, что кто-то бережно поднял её и куда-то понёс. Прохладная простыня приятно коснулась разгоревшейся кожи, чугунная голова утонула в мягкой подушке. Кто-то заботливо накрыл её одеялом, укутывая поплотнее. Прежде чем погрузиться в сон, Нило ощутила колючий поцелуй на полураскрытых губах.
"Вопреки смерти услышь мой зов, белый волк! Подскажи, как мне дальше быть?"
Гномья нора погрузилась в сон, и только один её житель не торопился в постель. Фили обходил новое жилище, проверяя закрыты ли окна, заперты ли засовы. Этот ритуал сделался ежевечерним. Нилоэла и не подозревала, что он бывает и на их с дочерью половине.
Мудрёный дом был снабжён витиеватой сетью вентиляционных ходов, поэтому оставлять открытыми окна даже в сильную жару не было надобности. Однако гнома волновала не возможная опасность сквозняков и других неприятностей, что сулили открытые форточки. Он боялся неведомого, что иногда приходил во тьме, чтобы беззвучно наблюдать за ним. С ним являлись горечь, отчаяние и безотчётный страх.
Последний раз Фили видел фигуру в чёрном плаще у порога Гномьей норы, когда встретил Разар. Гном поклялся себе не допустить, чтобы она переступила этот порог.
Волчья стая
Audiomachine – Young Blood
Солнечные зайчики прыгали по высыхающим лужам. Вода в речке поднялась после дождя, прошедшего ночью. Разбиваясь на мелкие ручейки, голубая лента убегала через луга запутанной сетью прямиком в лес. Безоблачный небосвод, умытый брызгами солнца, искрился, приветствуя новый день. Прозрачные капельки светились на раскрывающихся лепестках лютиков, ромашек и лиловых флоксов. Влажная трава, налитая летним соком, влажным шёлком тёрлась о ноги. Всё вокруг дышало свежестью.
Крупная бабочка с тёмно-жёлтыми крыльями села на указательный палец маленькой девочки, порхающей по пёстрому покрывалу луга. Светло-васильковое платьице мелькало то тут, то там. На озорном личике крохотными каплями рассыпались веснушки. Девчушка сама представляла себя бабочкой. А сейчас, когда одна из её названых сестриц опустилась прямо в руки, она, задержав дыхание, любознательно разглядывала необычной формы крылья, украшенные чётким рисунком и крупными пятнами. Серебряная паутинка поблёскивала в светлых распущенных волосах, ловя утренние лучи.
– Разар, не убегай далеко!
Нилоэла старалась не упускать из виду маячащую макушку дочери. Сама она сидела на пледе в жёлто-зелёную клетку. Рядом удобно расположился Фили. Он не спеша завтракал, уничтожая содержимое одной из трёх плетёных корзинок. Белые струйки поднимались от двух крынок с парным молоком, стоящих рядом с нетронутыми корзинками. В воздухе разливались аппетитные ароматы свежей выпечки и жареного бекона.
Простое нежно-лиловое платье до колен и ромашка в распущенных волосах превратили нагруженную заботами женщину в беззаботную девушку. Нило казалось, что вот-вот грянут задорные песни, которые обычно поются в Шире на Солнцеворот. Она даже начала напевать одну себе под нос, но осеклась под взглядом Фили. Тихонько хихикнув, Нило выудила из открытой корзиночки пирожок с картошкой и принялась задумчиво его жевать. Гном ехидно усмехнулся, потянувшись за полной крынкой. Сделав пару глотков, он довольно крякнул, утирая рот рукавом синей рубахи. Однако на усах и бороде остались следы молока, придав своему обладателю поразительное сходство со шкодливым котом, который втихомолку добрался до хозяйского стола. Заметив это, Нилоэла захихикала громче, чуть было не подавившись пирожком.
– Вот, утритесь, Ваше Высочество, – прокашлявшись, вымолвила раскрасневшаяся женщина, передавая недоумевающему гному свой льняной платок.
– Спасибо, – улыбнулся Фили. – Как же хорошо, что Разар вытащила нас на этот… как его? – он задумался, подыскивая нужное слово.
– Пикник? – подсказала Нило.
– Именно.
– А разве гномы не устраивают пикников? – удивлённо спросила полукровка.
– Нет. Ничего подобного в наших традициях не принято, – ответил подгорный принц, закончив вытираться. – Мы вообще редко поднимаемся на поверхность.
– А вот у хоббитов это одно из любимых развлечений. – Тёплые воспоминания затопили сердце, но ледяная струйка больно кольнула, напоминая, что к прошлому нет возврата. – Особенно на Солнцеворот.
– Расскажи мне, что такое Солнцеворот? – Фили накрыл тёплой шершавой ладонью ручку Нило.
– Это праздник солнца, приходящий в середине лета. Весь Шир гуляет от рассвета до заката. Ест и пьёт до упада. Солнцеворот длится вплоть до сбора урожая. Нет более беззаботной и радостной поры во всём году, – голос Нило упал, скатившись до шёпота, будто воспоминания выпили душу до дна.
– Ты скучаешь по Ширу? Хочешь туда вернуться? – гном подвинулся ближе, склоняясь к опущенной голове полукровки.
– Временами… – грустно откликнулась та. – Но вернуться туда – значит разбередить старые раны. Это слишком для меня. – Нилоэла подняла взгляд, встретившись с взволнованными глазами Фили. – А ты хочешь вернуться в Эребор?
Немного помедлив, гном ответил:
– Я солгу, если скажу, что не хочу этого. Но… – его дыхание сбилось, он крепко сжал ладонь Нилоэлы, – …но больше всего на свете я хочу быть там, где ты и Разар.
Щёки Нило залил румянец. Но сердце вдруг пропустило удар. Она осознала, что давно не слышала ни голоса, ни шагов дочери.
– Разар?! – Нилоэла взволнованно вскочила, озираясь по сторонам, но девочки нигде не было. – Разар!
Никто не откликнулся. Нило резко обернулась. Полный невыразимого ужаса взгляд резанул гнома, словно острый клинок.
– Спокойно. – Фили уверенным жестом положил руки на ходящие ходуном плечи Нилоэлы. – Теперь вдохни поглубже и подумай, куда бы она могла пойти?
Нервный смешок сорвался с побледневших губ, которые Нило принялась терзать до крови. В голове будто сгустился туман, застилая непроглядной пеленой все мысли. Слух сотрясал гул колокола, которым тревожно билось сердце в стеснённой груди.
– Я не знаю… не знаю! – надтреснуто крикнула мать, впервые в жизни потерявшая ребёнка.
Гном с силой прижал Нило к себе, спокойно, но твёрдо продолжая повторять один единственный вопрос: "Куда могла пойти Разар?" Его самого начало немного потряхивать от волнения, но мужчина полностью владел собой, и его голос ни разу не дрогнул.
Чувствуя исходящую от Фили силу и уверенность, Нилоэла постепенно успокаивалась. Густой морок в голове рассеялся, мысли начали выстраиваться в связную цепочку. Упершись ладонями в широкую грудь гнома, она подняла на него прояснившийся взгляд.
– Она на опушке, – уверенно произнесла женщина, и на бледном лице расцвела улыбка. – Как же я раньше не сообразила?! Бежим! Скорее!!!
Мужчина с облегчением выдохнул, удовлетворённо ухмыльнувшись. Нилоэла схватила его за руку, и вместе они побежали через луг к возвышающимся на горизонте громадам дубов. Фили впервые в жизни бегал босиком по траве. Поначалу гному было не по себе, но с каждым шагом новые ощущения становились всё приятнее. Нило, казалось, не замечала попадающих под ноги сухих веточек и мелких камней. Она стремительно неслась в нужном направлении, увлекая Фили за собой. Её длинные волосы развевались, напоминая пшеничное поле, волнуемое ветром. Ромашка выпрыгнула из-за уха, где до того смирно сидела. Гном едва успел поймать её на лету, сам не зная зачем.
Выбежав на опушку, застланную лиловым вереском, пара остановилась. Немного поискав взглядом среди деревьев, Нило радостно улыбнулась, приложив руку к неистово колотящемуся сердцу. Обернувшись к Фили, она поманила его рукой, кивая в сторону небольшой, но уютной лощины, поросшей молодыми дубками. Там располагалось волчье логово. На дне, устланном прошлогодними листьями, катались белоснежные волчата. Среди них была Разар. Она заливисто смеялась, принимая правила игры маленьких зверят. Сухие листья застряли в спутавшихся волосах девочки, платье местами порвалось, пестря грязными пятнами.
– Маленький поросёнок, – прошептала Нилоэла, качая головой.
Фили поражённо наблюдал за вознёй внизу. Он изумлённо молчал, не находя слов, чтобы описать чувства, переполняющие душу в этот момент. Внезапно посторонний шорох коснулся слуха гнома. Зонтики вересковых соцветий предупреждающе трепетали, сея в разгорячённом воздухе эхо опасности.
Два взрослых зверя бесшумно вынырнули из чащи. Они стремительно приближались к волчатам. Третий волк, всё это время охранявший выводок и маленькую девочку, так же внезапно обнаружил себя, появившись со скрытой от любопытных глаз стороны лощины.
– Нило, – подрагивающим голосом прошептал гном, легко касаясь руки Нилоэлы, наблюдающей за дочерью, – смотри.
Она оторвала взгляд от светящейся счастьем Разар и заметила взрослых волков. Её сердце отчаянно затрепетало. Но не от страха. Нило знала, что в этих землях малышке Разар незачем бояться белых зверей. Ведь они – потомки Лауриона. Её друга. Часть её души. Они скорее умрут, чем позволят кому-либо или чему-либо навредить ей и её семье. Но Фили не догадывался об этом. Осознав, что он сейчас переживает, Нилоэла обернулась к гному.
– Не волнуйся, Lawar. Это дети моего Лау. Они не причинят вреда нашей малышке.
Мужчина округлил глаза, продолжая недоумённо молчать.
– По правде говоря, Разар часто общается со стаей белых волков, – продолжала Нило. – Она даже просила меня отпустить её с ними в лес на некоторое время, но я не позволила. Беорн даже рассказал Разар о пауках Лихолесья. Он думал, что так отобьёт у неё охоту углубляться в чащу, но… с тех пор малышке начали сниться кошмары, а тяга к лесу не ослабла… Если я потеряю ещё и дочь, то умру. Лаурион подарил мне свет своей жизни, но её смыслом стала она…
Фили посмотрел на ромашку у себя в руках. Цветок, смятый во время бега, всё ещё был красив. Гном перевёл взгляд на Нилоэлу. Женщина повернулась в полупрофиль. В её глазах стояли слёзы.
Принц одним движением вновь вплёл ромашку в непослушные русые волосы, разметавшиеся от бега.
– В темнице Гундабада, – голос Фили дрогнул, – я жил только одними мыслями. – Гном перевёл дыхание и продолжил: – Что выберусь и найду тебя… увижу родных…
Нило прерывисто всхлипнула. Солёная дорожка заблестела на бледной щеке, стремительно высыхая под лучами полуденного солнца.
– …Нет, пожалуйста, не плачь! Я ещё не всё сказал, – не замечая, что сам едва сдерживает слёзы, пошутил гном.
Нило улыбнулась, силясь сдержать рвущиеся наружу рыдания.
– Махал дал нам второй шанс. И я не упущу его. Ни за что не отступлюсь…
Нилоэла порывисто обняла продолжавшего говорить гнома. Поток горячих слов прервался поцелуем, который давно ждал своего часа.
Ромашка беззвучно упала на мягкий вереск.
Тёмная фигура стояла на другом конце оврага, наблюдая за парой. Снующие внизу волки недовольно заворчали, уводя детёнышей в логово. Счастливый смех Разар стих. Девочке сильно захотелось к маме. Она поднялась с земли, отряхнула безнадёжно испорченное платье и взволнованно оглянулась.
Лепестков ромашки коснулся тлен.
Редактировать часть
Примечания:
"Lawar" имя Фили на кхуздуле. Означает "золотой свет".
Тень моей тени
Изматывающая жара сменилась чередой летних гроз. Свинцовые тучи нависли над опустевшей Дубовой Рощей. Разгулявшийся ветер рвал полы шерстяного плаща, трепал выбившиеся из косы волосы. Нилоэла в последний раз обернулась, бросая исполненный печали взгляд на вековые падубы и небольшой пригорок в отдалении. Эти места давно стали для неё родным домом. Прощаться с ними было тяжело.
Двумя днями ранее Нило приняла непростое для себя решение. Она и Разар отправятся с Фили в Эребор. Звучало это как предложение просто навестить родственников, но она прекрасно понимала, что к уединённой жизни в Гномьей Норе возврата не будет.
Тёплый ветер, пахнущий бурей, бросил пригоршню пыли в лицо Нилоэлы. Зажмурившись, она отвернулась, набрасывая на голову серый капюшон. Две глубокие складки обозначились вокруг губ. Открыв глаза, Нило упёрлась взглядом в могучую спину Беорна, направляющегося в сторону Лихолесья. Малышка Разар ловким бельчонком сидела на шее оборотня. Зору брёл рядом с меняющим шкуры, неся припасы.
Фили, шедший впереди Нило, замедлил шаг. Оглянувшись, он заметил бушующий ураган в глазах возлюбленной, который та тщательно старалась скрыть. Женские плечи поникли, будто на них давила тяжёлая ноша. Гном протянул Нилоэле руку и тепло улыбнулся. Она схватилась за горячую сухую ладонь, как за спасительную соломинку. Плотно сомкнутых губ коснулась тень ответной улыбки, а ссутуленная спина выпрямилась. Нило благодарно сжала пальцы Фили. Путь через мрачное королевство эльфов был опасным, но единственным способом добраться до Эребора за короткий срок.
***
Ветви поражённых тьмою деревьев всё также были сплетены, навечно застыв в смертельном танце. Густой сумрак кое-где пронизывали бледные лучи солнца, старательно пробивающегося через спутанные кроны исполинских деревьев. Взбухшие наросты, точно язвы, покрывали трескающуюся кору. Воздух в сумрачном лесу, как и много лет назад, был пропитан дурманом. Он пах пряными листьями, гнилью и страхом. Он пах смертью.
Путники вяло брели по эльфийской тропе, стараясь не терять её след, ибо знали, что это сулит крупные неприятности. Но Лихолесье испытывает на прочность любого, кто отважится вступить под его полог. Эту истину знал каждый член небольшого отряда, вновь держащего путь к Одинокой горе. Даже чуткое сердечко Разар подсказывало, что старый лес напоён тёмной силой, способен вытащить наружу потаённые страхи.
На третий день путешествия разразилась гроза. Дождь, подобно змее, оставлял на коже скользкий след, покрывая холодом. Маленький отряд вымок до нитки. Неминуемая хворь потянула ледяные руки к Нилоэле и её дочери. Пришлось немного отдалиться от эльфийской тропы и остановиться в неглубоком овраге, окружённом поваленными деревьями. На дне возвышался исполинский дуб. Дерево уже давно было мертво. Изнутри его выели древоточцы, кое-где пробив даже мощную кору. Огромные язвы покрывали основание, в одном месте зияла широкая дыра, послужившая путникам входом. Здесь было относительно сухо, но пронизывающий холод всё равно настигал их. К вечеру пятого дня дождь перестал. Тогда Зору заявил о намерении развести костерок. Никто не чаял, что его ждёт успех, однако после непродолжительных попыток в овражке, сокрытом буреломом, затеплилось пламя.
– Как тебе удалось? – восхитился Фили.
Гном-карлик же только отшутился, посмеиваясь:
– Так я и раскрыл секрет! Не зря же меня Огоньком кличут.
***
В одну из долгих тягостных ночей нашёптывающий дурман проник в круг света, отбрасываемого костерком, и поразил тех, в чьи души нашёл лазейку. Среди зелёных и бледно-жёлтых огоньков, светящихся призрачным светом, которые преследовали отряд едва сгущалась тьма, Нилоэла заметила ярко-алые – словно чьи-то глаза, налитые кровью. Смутная тревога шевельнулась в сердце – а если их обладатель явился именно за ней?
Фили спал особенно плохо. Он метался и постанывал во сне. Чутко спавшая Нило проснулась. Она принялась убаюкивать гнома, как делала много раз, потому что каждую ночь, проведённую в Лихолесье, мужчине снились кошмары.
Нилоэла поглаживала светлые волосы, тихонько шептала нежные слова, пыталась разгладить поцелуями глубокие морщинки, навсегда опутавшие сетью уголки родных глаз. Раз за разом успокоить Фили становилось всё сложнее. Часто он вскрикивал и просыпался. На вопросы о своих снах гном упорно отмалчивался, называя их обычными кошмарами, навеянными лесным дурманом. Но Нило знала, что дело не только в яде Лихолесья. Она безотчётно чувствовала чьё-то враждебное присутствие.
Постепенно частые всхлипывания затихли и дыхание Фили вновь сделалось ровным. Зору, следивший за огнём, устало потёр глаза, разбуженный метаниями молодого гнома. Нилоэлу вновь сморил сон.
Она поворачивается и открывает глаза. Нечто выталкивает её из забытья. Металлический запах крови бьёт в нос, ударяя по нервам раскатом грома. Фили держит в руках окровавленное тельце Разар. Её светлая головка запрокинута вверх. Голубые глаза остекленело смотрят в почерневшее небо. Льёт дождь.
Она не чувствует ледяных струй. Тело горит в драконьем огне. Душа обратилась в пепел. Блеск молнии освещает окровавленный кинжал, который гном сжимает в руке. Она кричит, пытаясь добиться от него ответа на один вопрос: "Почему?.."
Его глаза пусты.
Резко дёрнувшись, Нилоэла проснулась, впившись горящим взглядом в спящего рядом Фили.
"Ну же, убей его! Он вернулся, чтобы вновь разрушить твою жизнь! Ты же так старательно склеивала осколки. Ты научилась жить без него. Не позволяй своим слабостям завладеть душой. Убей его. Возьми кинжал. Он у него за поясом".
Нило осторожно вытащила оружие и занесла его над грудью подгорного принца.
"Как же ты можешь желать ей смерти?! Она же твоя дочь!" – Расслышать свой голос было сложно, до того он слился с шелестящим шорохом, стремительно заполняющим голову.
Внезапно вспомнив о Разар, Нилоэла стала искать взглядом дочь, но постель девочки оказалась пуста. Кинжал глухо ударился о сырую землю, выпав из ослабевших пальцев.
– Разар! – пронзительный крик подбросил всех на ноги.
Мутнеющим взглядом Нило успела заметить как Беорн в мгновение ока превращается в зверя. Затем она потеряла сознание.
***
Разар брела в густой темноте. Глаза девочки различали неясные силуэты деревьев, словно расступающихся перед ней. Мутные огоньки светились впереди бледным светом. Малышке было страшно, но любопытство и навязчивое желание победить боязнь гигантских пауков заставляли следовать за мерцающими сгустками, парящими вдалеке. Она не знала, что будет делать, когда встретится со своим страхом лицом к лицу. Подумать об этом не было времени. Липкий шёпот назойливо гнал всё глубже и глубже в чащу.
В одно мгновение светляки потухли, оставляя Разар в кромешной темноте. Что-то колючее сбило её с ног. Со всех сторон послышался шелестящий свист. Пространство наполнилось снующими туда-сюда шепотками. Сердце девочки подскочило к горлу. Она сдавленно захныкала, пытаясь ползти, но липкие сети уже опутали щиколотки узлом.
Громоподобный рык заставил малышку свернуться клубочком. Она замерла, обхватив голову руками. Треск крошащихся веток, хруст стонущих от звериного гнева стволов привёл паучий выводок в смятение. Пока Беорн с упоением расправлялся с одной гигантской тварью, вставшей у него на пути, другие лихорадочно разбегались.
Ловко уворачиваясь от паучьих челюстей и паутины, Зору добрался до Разар, безжизненно замершей на жухлой листве. Но внезапно огромный паук выскочил прямо на них, готовясь пырнуть гнома жалом. Зору выхватил из-за пояса метательный топорик и коротким движением всадил оружие в голову членистоногого. Пронзительно засвистев, гигантское насекомое повалилось на бок, задев шипастой конечностью правую ногу своего убийцы. Гном закусил губу, но не издал ни звука. Превозмогая боль, он бросился к Разар, которая, сбросив оцепенение, пыталась самостоятельно освободиться от липких сетей. Девочка была бела, как полотно; крупная дрожь сотрясала тельце.
– Вот так, малышка, – приговаривал гном-карлик, перерезая путы, – всё позади.
***
Вкус чего-то отвратительно-горького заставил Нилоэлу закашляться и открыть глаза. Взволнованный Фили склонился над ней, удерживая на руках.
– Нило, ты как?
Вместо ответа она вырвалась из его объятий и огляделась. Они были одни. Ни Зору, ни Беорна не было на месте привала. Нилоэла двинулась в сторону, уводящую с эльфийской тропы и, как ей казалось, ведущую в том направлении, в котором скрылись друзья. Позади зазвенел голос Фили, тут же утонувший в лихолесской глуши. Теперь она слышала только своё сбивчивое дыхание, да хруст сухих веток под ногами. Нило казалось, что она продирается сквозь бурелом мучительно долго. Время будто застыло. С каждым шагом воздуха становилось всё меньше. И без того густой, он превратился в вязкую патоку, забивающую лёгкие. Когда Нилоэла решила, что больше не может сделать вдох, она заметила огромную чёрную тень, мелькнувшую меж стволов по левую руку от неё. Пара ярко-алых огоньков на миг зажглась, чтобы тут же потухнуть. Женщина резко остановилась и с трудом вздохнула. Внезапно лесная чаща заволновалась с правой стороны и из её глубины к месту ночлега вышел огромный медведь, на косматой спине которого восседала бледная, но целая Разар. Гном-карлик показался мгновение спустя. Он бодро улыбался, прихрамывая на правую ногу.
– Мама! Мама! Ты не представляешь, каких огромных пауков я повстречала!
***
В эту ночь Фили охранял сон отряда. Раскурив трубку, гном тупо уставился на ярко-алое пламя костра. Он старался не задумываться над поступком Нило. "Это всё влияние Лихолесья", – считал мужчина. Но червячок сомнения с этой ночи принялся неустанно точить душу.
Дождь наконец совсем прекратился. Подул сухой южный ветер, сделалось теплее. Фили знал, что они уже очень близко к королевству гномов. Его королевству. Не сегодня-завтра над горизонтом подымется снежная вершина Одинокой горы. Сердце принца забилось быстрее, стоило ему подумать о скорой встрече с дядей, братом и, конечно, матушкой. Леди Дис наверняка перебралась в Эребор из Синих гор. А другие гномы из отряда Торина? Кто-то тоже наверняка теперь живёт там.
Едва уловимый шорох поскрёбся стальными когтями о мёртвые стволы деревьев, окружающих овражек редким кольцом. Белёсый дымок перестал вырываться из курительной трубки дозорного. Гном прислушался. Звенящая тишина молчала, лишь треск пламени нарушал её. Прикрыв глаза, Фили жадно затянулся дымом, но только на мгновение ощутил спокойствие. Тихий звук повторился, распарывая сознание своей близостью. Гном выронил трубку и схватился за меч, но вновь увидел, что он один. Тревога начала нарастать. Мужчина поднялся с места. Плащ, до сей поры свободно лежащий на плечах, соскользнул, расплывшись на земле серой лужей.
Пристально осматриваясь, Фили начал обходить лагерь. С каждым шагом он всё явственнее ощущал чьё-то невидимое присутствие. Гном знал это чувство. Он знал кто наблюдает за ним. Тень вернулась.
– Где ты? – с нарастающей яростью бросил принц. – Покажись! – в голосе задрожали повелительные нотки. Но мрак, обступающий лощину, по-прежнему был безмолвен и пуст.
Слабый свет полной луны вдруг вспорол ночь. Фили охватил ледяной озноб. В призрачном свете, мешавшимся с пламенем костерка, он увидел коренастую фигуру, замотанную в чёрный плащ. В прорези капюшона плескалась холодная тьма.
– Стой! – приказал гном, когда силуэт, развернувшись, поплыл прочь от огня.
Фили беспокойно обернулся, бросая взгляд на мёртвый дуб, но решил, что на сей раз разберётся с неведомым – кем или чем бы он ни был.
Шаг, второй, третий… Он сорвался на бег, силясь догнать ускользающий силуэт в чёрном плаще, но тот, казалось, был недосягаем.
Свет костра давно уже не был виден. Мерцающее сияние луны нарастало, сливаясь с колючим дыханием звёзд. Грудь саднило от бега. Тяжёлый меч оттягивал руки. Фили чудилось, что он преследует незнакомца уже несколько часов кряду, но не приблизился к нему ни на шаг. Принц остановился, силясь восстановить сбившееся дыхание. Фигура в плаще застыла на месте. Фили буравил её взглядом, но та не шелохнулась. Она будто парила в воздухе, не касаясь земли.
Почва под ногами гнома обернулась вязкой жижей. Он понял, что неведомый заманил его в болото. Или топь возникла по желанию самой тени. У Фили не было ни сил, ни желания размышлять над этим.
Мужчина поражённо наблюдал как его сапоги с тихим скользким звуком погружаются в грязь. Он торопливо отбросил меч, и тот приземлился на твёрдую землю, подняв в воздух пыль и сухие листья.
– Кто ты? – принц сжал кулаки и прямо уставился на незнакомца, всё так же неподвижно парящего в нескольких шагах от него.
Фигура медленно подняла руку в кожаной перчатке и откинула капюшон. Поражённый вздох сорвался с пересохших губ Фили. На него смотрели его собственные глаза. Оказывается, неведомый, который всё это время неотступно был рядом, являлся им самим. Либо он сошёл с ума.
– Я – самый страшный твой враг, наследник Эребора, – прошелестела фигура голосом Фили. – Я – самый сильный страх, от которого тебе не избавиться…
Тёмный двойник вытянул руку и стал медленно её опускать. Одновременно с этим Фили начало затягивать в трясину. Липкие щупальца смерти обвили горло, сдерживая дыхание. Хриплые прерывистые вздохи нарушали могильную тишину. Гном неотрывно смотрел в глаза самому себе. Они были пусты. Лицо, так поразительно похожее на его собственное, застыло бесстрастной маской.
Вскоре только несколько больших пузырей, раздувающихся над неподвижной топью, напоминали о Фили. Но полопались и они. Рядом с болотом никого не было.
