Текст книги "Если хобби - подвижные игры(СИ)"

Автор книги: Валерия Бойко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

– Почему нет? – Поинтересовался один из охотников.

– Но ведь мое слово всего лишь...

– Твое слово, – перебил меня Эрсте. – Тоже имеет свой вес. Но я развею твои сомнения: твое досье и характеристика гораздо прозрачнее и короче, чем дело Варрия и его кампании.

– Это назначение тебя все же настигло, Эр, – сказал, криво улыбаясь высокий темноволосый охотник, обращаясь к их ведущему. Эрсте в ответ потер лоб раскрытой ладонью и поморщился. Я не понимала, что именно происходит, но чувствовала, что-то важное.

– Амрита, – обратился Эрсте к охотнице, которая лечила меня. – Накорми, пожалуйста, детей. Ты и Рени останетесь в гостинице охранять нашу свидетельницу. Да и за Гарри присмотрите. А то как-то мне с утра неуютно...

– Еще бы тебе было уютно! Вон какие дела под самым твоим носом творятся, а ты ни сном, ни духом, – рыжий парень, стоящий в углу, глубокомысленно описал круг ладонью, пытаясь показать всю запущенность ситуации.

– Верх, раз ты такой умный, то иди и общайся с представителями закона, – хмыкнул ведущий "Катастрофы". Рыжий уже и не рад был, что встрял, но безукоризненно последовал приказу. Он шутливо отвесил глубокое плие присутствующим и неспешной походкой выплыл из комнаты. Вслед за ним начали подниматься на ноги и остальные члены команды. Я внимательно следила за ними взглядом. Мужчины и женщины были расслаблены и казались спокойными, но изредка я замечала то ли в тенях, по-особому залегших в углах губ, то ли в выражении глаз уже не просто ярость, а остервенение, жажду крови. Это заставило меня вздрогнуть и сильнее укутаться в одеяло. Эрсте встал с кресла вслед за своими людьми, но на секунду задержался рядом со мной, положил широкую ладонь мне на плечо и мягко проговорил:

– Спокойно отдыхай и приходи в себя. Дай охотникам разобраться между собой. И Гарри я все-таки отправлю к вам... Сразу, как только обговорю с ним его поведение.

Последнее звучало угрожающе, я вспомнила, как Эрсте "переговаривал" с Андреем в тренировочном зале. "Надеюсь, Эдгару не достанется так же", – подумала я, сверля взглядом широкую спину охотника. Когда за "Катастрофой" закрылась дверь, я осталась наедине с Амритой и растерялась. До сих пор с врачом разговаривали на каком-то незнакомом мне языке.

– Так, дождемся Гарри, а потом... – обратилась она ко мне, а, заметив мое неприкрытое ничем удивление, рассмеялась. – Неужели ты думала, что я только свой родной язык знаю? Мы все же интернациональная команда и вместе уже более пятнадцати лет, так что давно изучили все необходимые языки, чтобы понимать друг друга в любой ситуации. Ясно?

Чего тут было неясного? Я сконфуженно кивнула, действительно глупо себя повела. Из-за этой выходки теперь теперь было непонятно, как начать разговор. Казалось бы, мне выпал шанс узнать о жизни звезд в мире охотников, а я, тупоголовая, придумала молчать. Настроение испортилось. Амрита вздыхнула совсем рядом, внезапно до боли вцепилась мне в ухо и потянула, бормоча что-то тихим голосом. От неожиданности я громко запищала, а за своим криком не сразу разобрала слова охотницы:

– Какие вы действительно еще мелкие, что ты, что Гарри! И куда вас понесло в наше опасное болото? Медом здесь намазано? – она смотрела на меня с грустью. – Только под слоем розовых лепестков здесь самая обычная грязь, еще и на крови замешанная. Понимаешь, девочка?

Я кивнула, поджимая губы. Точнее не скажешь.

– И все мы, глупые человечки, в это болото лезем, кто за чем. А в итоге: горстка любимцев публики и тысячи смертей, ранений, разрушенных судеб, обманутых ожиданий, – она отпустила мое ухо и отошла. Потом Амрита скользнула взглядом по горстке моих вещей и спросила, указывая на синкромеху: – Можно?

Конечно, я разрешила. Она аккуратно рассмотрела янтарную рукоять, подставила ее под лучи солнца и неожиданно светло улыбнулась. Я восхищенно замерла: когда она повернулась ко мне, на ее лице нет и следа той ожесточенности, что несколько минут назад там была.

– Вру я, что нет в этом никакой романтики. Осторожность – это не грех, подозрительность – хорошая черта. Но в этом опасном занятии действительно можно столкнуться с дружбой на века, с восторгом и радостью от победы, с облегчением и счастьем, оттого что ты и все остальные живы. Некоторые даже любовь встретить умудряются. Здесь главное верить, что под руку с плохим ходит хорошее, и тогда все наладится.

Я стерла ладонью выступившие слезы и кивком поблагодарила охотницу. Она дала мне надежду. Нет нужды спрашивать, что она пережила в своей жизни, чтобы так говорить о пути охотника. Я заметила тонкие шрамы на шее, исчезающие за воротником рубашки, ворох мелких морщинок у глаз и слегка опущенные уголки губ. В биографии "Катастрофы" были периоды, не обозначенные никакими громкими победами. Но вдруг эти своего рода каникулы означали не отдых, а восстановление на больничной койке, возвращение к жизни после потерь?..

Гарри ворвался к нам в комнату минут через двадцать. Точнее его сюда почти закинули. Мелькнули большие руки Эрсте, и дверь захлопнулась.. Он взъерошен, разозлен и почему-то босиком. Светлая кожа лица покрылась красными пятнами, а левое ухо оттопырено и отсвечивало густо-бордовым. Амрита тут же тихо хихикнула, сцеживая смех в сжатый кулак.

– Вы тут немного поскучайте в одиночестве, Рени принесет вам обед, – охотница промелькнула мимо Эдгара и выскочила за дверь, где позволила себе рассмеяться уже в полный голос.

– Представляешь, он еще вышел в холл в полном обмундировании! Говорит, иду с вами мстить, – слышался хохот нашего второго охранника, а может няньки.

Гарри еще сильнее покранел, прикрывая руками лицо. Я выждала минутку, чтобы он успокоился, и спросила:

– А почему босиком?

– Чтобы не сбежал. Даже носков не оставили, гады!

Резон в действиях дяди Эдгара определенно был. Далеко ли по горбатому асфальту голыми пятками пробежишь?

Мой новый знакомый тем временем осторожно щупал ухо. Я посоветовала приложить смоченную холодной водой ткань и даже пожертвовала на это остаток бинта из собственных вещей. Когда он вернулся из ванны, самочувствие его стало лучше, но недовольный вид никуда не делся. Я предложила Гарри устроиться с ногами в кресле, благо кресло большое, да и сам он пока не шкаф трехдверный с антресолью, а весьма стройный узкий пенал. Тишина, образовавшая в комнате после моих слов, заставила меня чувствовать себя несколько неудобно. Гарри сопел и дулся, уже не столько обижаясь, сколько раздувая пламя обиды до размеров слона. Но видимо действия Эрсте действительно его задели, так что я предложила самый простой вариант:

– Не хочешь пожаловаться?

Он прошил меня таким недоуменным, таким растерянным взглядом, что я осеклась и объяснила:

– Выговоришься, станет легче. А то, когда тебе так плохо, мне неуютно...

Я ожидала разного, но не того, что он, просидев замершей статуей почти минуту, вдруг вскочил с кресла и стал изо всех сил тянуть себя за правое ухо, раздувая его до размера левого. И только, когда оно стало болезнено пунцовым, Гарри остановился.

– Это что сейчас такое было? Приступ самовредительства? – я задала ожидаемый вопрос, когда его чудачество прекратилось. Гарри как-то виновато на меня посмотрел, но ответил:

– Извини, но я вдруг понял, что я полный придурок. Я всего лишь отруган дядей, причем справедливо – за наплевательское отношение к приказам и нарушение распорядка. И будто глупый ребенок надулся и был готов жаловаться тебе, – он протянул ко мне руки, указывая. – Тебе! А ты... ты, которая выжила в столкновении с монстрами, когда тебя предали и бросили, ты плакала, но спасала свою жизнь, удачей или умением, но вышла к людям. Которая не сломалась, пережив весь этот ужас. Как я мог вообще подумать, что имею право жаловаться на заслуженную оплеуху от родственника!

Я пожала плечами, немного смутившись. Похоже, кто-то подслушивал под дверью мои откровения, иначе откуда он знал о моем путешествии. Свое напряжение мне удалось выплеснуть пару часов назад, да и успокаивающий чай помог не зацикливаться на своих переживаниях. Поэтому глядя на сокрушающегося Гарри, я улыбнулась. В следующий момент он импульсивно вцепился мне в ладонь и пожал ее:

– Ты крута, ты суперкрута! Знаешь, а давай даже после того, как разъедемся по домам, будем друзьями, а?

– Я в принципе не против, – осторожно отвечаю. У меня уже был негативный опыт дружбы, но это же племянник Эрсте, а от самого охотника я пока только хорошее видела. Я сомневалась, но хотела попробовать. Гарри с серьезным видом кивнул:

– Я понимаю, что это внезапно. Да и после такого, что с тобой произошло... Просто я не сильно часто встречаю своих сверстников. У нас с сестрой по большей мере домашнее образование. Да и цель я себе выбрал высокую, поэтому много тренируюсь. Особо не познакомишься, толком не поговоришь. Все рядом или соперники, или ветераны, или другие, которые охотой не интересуются, – он печально развел руками. Я была согласна с Гарри, но пока рано было об этом говорить. Действительно проще и интереснее, когда рядом с тобой друзья. Да только, как верить людям?

– Мне нужно время... – отказывать я не собиралась, но было страшно вот так принять решение.

– Чтобы принюхаться? – перебил меня Гарри, и своим дурацким предположением очень рассмешил. У него по моим меркам вообще оказалось все нормально с чувством юмора, а общение с ним не напрягало. Может, из-за того, что он не флиртовал и не выделывался, а просто общался? Меньше всего сейчас на месте этого увлеченного забавного парня мне хотелось бы видеть кого-то вроде Андрея из тренировочного зала.

Когда нам принесли обед, мы опять смеялись. Да так что охотники мимолетом подхватили наше настроение. Вплоть до самого вечера я чувствовала небывалый подъем: новые знакомые, интересные истории и темы для разговоров, вкусная еда, не беспокоящая меня рана. Приход Эрсте застал нас в смешных позах: Рени и Гарри в узком проходе между кроватями пытались показать в ролях дуэль каких-то охотников, которую они вместе видели. То ли те дуэлянты были такими неумехами, то ли изображавшие их усовершенствовали оригиналы, но выглядело все очень забавно.

Мы сразу заметили, что ведущий "Катастрофы" устал и раздражен, хотя он и улыбался.

– Что случилось? – Амрита села ближе ко мне и взяла за руку.

– Наглость – второе счастье, так говорят? Представляешь, заявили, что я не имею права вмешиваться в дела их команды, пока нет официального заявления от полиции! Еще и требуют... Амрита, они от меня требуют, чтобы я им выдал ребенка! – Эрсте давил в себе желание выругаться и не спешил садиться. – Так что будем бить по ним их же оружием. Пойдем, девочка, поговорить надо.

Я неуклюже поднялась на ноги, от хорошего настроения не осталось и следа. Забытая боль в ноге и нервная дрожь тут же возвратились. Амрита подтолкнула мне в руки костыль. Гарри окликнул нас у двери:

– Дядя Эрик... – он осекся и, слегка склонив голову, продолжил. – Ведущий Эрсте, я прошу вас защитить моего нового друга. Со своей стороны, я...

– Молчи, головастик, – хмыкнул ведущий "Катастрофы". – Знаю я, на что ты способен. Не тряситесь, мы еще повоюем!

= 11 =

Я просыпаюсь от того, что затекла шея, и понимаю, что банально уснула. Не раздевшись и вообще, как попало. Снилось мне что-то печальное из прошлого, впрочем, это неудивительно, учитывая, где я сейчас нахожусь. В комнате горит свет, на столе остыл ужин. Хорошо, что в номере нет ванны, иначе бы я без сомнений открыла воду, легла на секундочку и затопила все окружающее пространство. Во рту отвратительный привкус, поэтому я заливаю в себя пол-литра воды, а потом разбавляю ее зеленым чаем. В голове проясняется, но я все же бреду в ванную, чтобы умыться. На часах почти час ночи – самое лучшее время для того, чтобы разогреть ужин, разложить вокруг документы и хорошенько продумать, что и как мне предстоит здесь делать. Воспоминания – это, конечно, очень важно, но я сюда не за этим приехала. Первоочередной задачей должна стать охота, второстепенной – ловушка для жаждущих моей синкромехи. Мне смешно: то моя меха никому не нужна, то сразу всем.

Через час я в задумчивости вожу вилкой по тарелке, расставляя как солдат остатки уже посеревших макарон. Мне досталась обширная полоса гористой местности, больше на возвышенности, чем у подножья Указательной. Кажется, меня считают горной козой, раз предполагают, что я буду скакать по камням. Вообще, с синкромехой я и не так могу, но предпочитаю все же деревья, а не скалы. Мой сектор на противоположной стороне от той местности, где когда-то я была. Это и к лучшему, ничто не будет отвлекать от задания.

Чтобы не упустить монстра, лес каждый из охотников будет метить специальными маркерами, реагирующими на большую массу. Здесь нет крупных животных, так что такая практика будет удобной. Сначала запланированы пять заходов в лес по целому световому дню каждый, а потом несколько двухдневных осмотров, чтобы перепроверить оправдала себя охота или в горах еще много нечисти затаилось. До четырех утра я успеваю пересмотреть документы и свое снаряжение, проследить по карте все возможные тропки, какие собрали здешние следопыты и отобразили на картах в навигаторе программисты. Завтра приедут мои коллеги, но, на самом деле, поскольку охотиться мы будем в одиночку, плотно общаться нам не предстоит.

К рассвету я понимаю, что в кулере в комнате закончилась вода, а ложиться без чашки чая нет желания. Поэтому приходится накинуть на плечи свитер, плотнее вжать ступни в тапочки, захватить с собой литровый походный термос и выйти в коридор. Вода есть на первом этаже, в холле я заметила несколько аппаратов в разных углах. Уже возвращаясь в комнату, я не удерживаюсь и делаю несколько шагов по коридору, останавливаюсь напротив комнаты двадцать один. Это тот самый двухместный номер с большим креслом и узким проходом между кроватями. Мне немного жаль, что сейчас не день и нельзя просто постучаться в номер и напроситься в гости. Конечно, увидев хозяина или хозяев комнаты, я сначала расстроюсь, но потом эта печаль быстро улетучится. Вопреки всем законам логики и материи мне почему-то кажется, что за этой дверью могут жить только охотники из "Катастрофы" и никто другой. Причем это будут охотники десятилетней давности.

Я прекрасно помню, как вышла из двадцать первой комнаты и зашла в двадцать шестой номер, где жил Эрсте, и какой разговор с глазу на глаз там состоялся.

* * *

Номер Эрсте оказался одинарным, так что и пространства здесь было больше. Я проковыляла на выданном Амритой костыле внутрь. Охотник уже не выглядел напряженным и злым, будто что-то для себя решил.

– У меня две новости: плохая и еще хуже, – сказал мне Эрсте, когда дверь в номер закрылась и мы остались тет-а-тет. – Но сразу скажу, что есть несколько возможных выходов из сложившейся ситуации.

Я сидела в кресле, а сам охотник устроился на кровати, сначала сел на край, а потом и вовсе лег поперек на спину, положив руки за голову. Он прикрыл глаза, некоторое время просто лежал, а потом стал рассказывать о том, с чем им пришлось столкнуться за день. Полиция никакой помощи толком предоставить не могла, да и вообще вплоть до окончания расследования и поисков "пропавших" охотников предпочла остаться в стороне. Тот факт, что я жива и здорова, заинтересовал как Варрия, так и правоохранительные органы, но, к сожалению, моя история тоже подпадала под сомнительные доказательства. Первая плохая новость заключалась в том, что до выяснений обстоятельств я обязана пребывать в городе под присмотром нескольких полицейских.

Дальнейшие переговоры походили на военные действия. Встретившись, два ведущих наговорили друг другу множество завуалированных оскорблений. Однако согласно кодексу охотников вне зависимости от ранга команды, все охотники равны. Поэтому слава и авторитет Эрсте на самом деле что-то значили только в межличностных отношениях и в случае выбора заданий. До дуэли, конечно, дело не дошло, хотя не раз и не два каждый из них хватался за синкромеху. Но тут Варрий сказал нечто, что взбесило Эрсте безмерно и собственно стало той самой худшей новостью на вечер.

– Согласно контракту, который ты и другие заключили с "Дорвавшимися до победы", все, что связанно с тобой в этом туре, касается Варрия. Официально ты находишься под их присмотром. Если ничего не сделать, через час за тобой заедут, а я обязан буду передать тебя под охрану "Дорвавшихся".

– Они меня на части разорвут!

– Неправомерные действия со стороны команды по отношению к тебе не доказаны. Самое гадское то, что теоретически ты можешь разорвать контракт, но фактически тебе этого не дадут сделать. Это возможно только в случае полной дееспособности человека. Но после того, что произошло с тобой, в ближайшие несколько недель ни один психолог не даст нам справки о том, что ты полностью психически здорова. А поскольку ты уже совершеннолетняя, то твои родители тоже не могут просто так вмешаться в договорные отношения.

– Что мне делать? – Раз охотник был спокоен, то ситуацию еще можно изменить.

– В одном случае от тебя ничего не требуется, я все сделаю сам. Во втором же тебе придется дотерпеть до конца расследования, по возможности, защищая свою жизнь. В этом мы тебе поможем, конечно. Но никто не всесилен, – так он сказал. После этих слов комната надолго погрузилась в тишину. Эрсте, как показалось мне, больше ничего объяснять не собирался. А я все еще не могла понять, с какой мысли мне собственно начинать думать о происходящем.

Это только на словах у меня был выбор. В принципе Эрсте, а уж тем более "Катастрофа", помогать мне не должны. Спасибо на том, что полечили, дали передохнуть, выговориться, успокоиться, не требуя ничего взамен. Я была бы рада дальше общаться с Гарри и еще несколько раз встретить этими приятными охотниками, если, конечно, выпутаюсь из этой переделки. Если они помогут, это было бы здорово. Но требовать от них решать мои проблемы – это слишком. Сама попалась, самой и выгребаться.

– Мне очень страшно, – я нарушила тишину, сбивчиво начав говорить. – Я не особо понимаю, что происходит и что я могу сделать. Но требовать от вас сделать все за меня – это чрезмерная наглость с моей стороны. Я уже благодарна вам всем за заботу и помощь. Подскажите, пожалуйста, что меня ждет, как мне действовать, а я постараюсь справиться с этим.

Я сжала до боли кулаки, набралась сил и твердо посмотрела на поднявшего с кровати голову Эрсте. Мои губы дрожали, на глаза накатывались слезы злости и страха. Но навязываться я не имела права. Ведущий перевернулся на бок и, хмыкнув, спросил:

– А справишься?

Пожав плечами и утерев рукавом лицо, ответила:

– Будто у меня есть другой выбор? Это будет непросто, даже тяжело, понятное дело, но сдаваться – это глупо. Раз выжила там, в лесу. Позвоню родителям, опишу ситуацию, может, они что-то подскажут. У меня троюродный дядя в полиции работает. Свяжусь со своим тренером, со знакомыми из тренировочного зала... У меня, конечно, не особо много знакомых охотников, выбирать не приходится. Да и не понимаю я многих вещей. И если я вам еще не надоела, то любой ваш совет для меня очень важен! Должно же получиться!

Сказала, а внутри все уже давно обмерло от страха. Успеть бы позвонить всем за эти оставшиеся часы. Чем больше людей узнает о моей ситуации, тем больше шансов, что я не останусь в одиночестве. Даже минимальная помощь и сочувствие могли что-то значить. И пусть может никто и не сможет доказать преступный замысел Варрия, но, по крайней мере, общественный резонанс не дал ему меня преследовать.

– А если нет? – Эрсте привстал, опираясь на локоть.

– Не хочу об этом думать, – я передернула плечами, мой голос напоминал жалобный скулеж, – я жить хочу! У меня меха, наконец, нормально работает, интересные люди вокруг, новый друг появился. Все только начинается. Может быть, что я ничего и не свершу глобального в этой жизни, но отказываться даже от мизерного шанса не хочу!

– Это хорошо, – кивнул охотник.

– Простите, что хорошо? – я не поняла его слов, занятая попыткой успокоиться.

– Мне ход твоих мыслей понравился и решение вдумчивое. И осознанная жажда жить. Команда опять же не против. Гарри, смотрю, воодушевился, – он потянулся к тумбочке у кровати за пакетом с бумагами, продолжая говорить так, будто жалуясь. – Кажется, что Вселенная совершенно не хочет, чтобы я отдыхал. Может, стоило брать раз в пять лет стажеров и иногда посещать "Охотник года" хотя бы за наградой?..

Мне оставалось только пожимать плечами. Эрсте тем временем разложил документы на небольшом журнальном столике и со вздохом, будто нехотя, подписал одну из стопок. После этого последовал краткий звонок, где его репликами были "это я", "я согласен" и "подпиши прошлой неделей", а вот его собеседник что-то восторженным голосом вещал еще пять минут. В ответ на мой удивленный взгляд охотник улыбнулся:

– Вот я и стал заместителем регионального управляющего по Восточному округу. Едва успел отказаться от места самого управляющего.

– Поздравляю, – медленно проговорила. Сказать, что я шокирована, ничего не сказать. Региональный управляющий это очень ответственная и статусная должность, на своем участке он закон и карающая рука для охотников, их защитник, источник заказов и денежных поступлений. Он же – один из представителей страны на международной арене. Такое не каждому предложат.

– И это тоже, – отмахнулся Эрсте. – Не особо хотелось принимать назначение, мороки много! Но что же поделать... Зато одной проблемой стало меньше: теперь расследование пойдет интенсивнее.

– Спасибо большое! – я поспешно поблагодарила, такая поддержка в моем деле это даже слишком. Охотник хмыкнул:

– Ты же понимаешь, что я это не за просто так сделал?

– Да... – Сосредотачиваюсь, поджав губы. Понятное дело, что за красивые глаза никто никому не помогает. Но что от меня может быть нужным?

– Отлично, – Эрсте хлопнул ладонью себя по бедру, взял верхний документ из стопки неподписанных и протянул мне. – Твой экземпляр договора. Нашивки возьмешь у Рени, Гарри объяснит тебе распорядок и правила. Всем остальным касательно стажеров у нас заведует Авгур, мой заместитель. Подойдешь к нему сейчас, покажешь бумаги. Это длинный такой дяденька со шрамом на щеке, не обознаешься. Пусть Гарри поможет тебе с передвижением.

– Подождите-подождите, – я прошептала совсем растеряно. Перед глазами прыгали маленькие черные буквы заголовка. Я сжала пальцы на бумаге чуть сильнее и, наконец, фраза перестала быть сущей абракадаброй и превратилась в "Договор о найме стажера".

– Это как? – Едва слышно выдохнула. Эрсте ухмыльнулся.

– Срок стажировки стандартный – два года минус четыре отпускных месяца. Страховка, обязанности и права стажера и команды прописаны в дополнении, – передо мной опустились еще десяток листов. – Все расходы, связанные с выездами и обеспечением первичной экипировкой, команда берет на себя. Все расходы, касающиеся поддержания физической формы, ложатся на стажера. Хм, что еще...

– Но ведь это "Катастрофа"...

– Почему сразу катастрофа? – Неправдоподобно удивился ведущий, теперь мой ведущий. – Не глазей ты так, я понял, что ты имеешь в виду. Все не так страшно. Считай, что ты одной подписью оплатила все свои долги и заодно дала мне возможность еще два года избегать управленческой работы. Согласно кодексу охотников я не имею права распустить команду до выпуска стажеров. Количество обучаемых должно быть не менее двух. Так что оставь я одно место свободным, мне бы подкинули какого-то незнакомого мне или наоборот слишком хорошо знакомого персонажа. Ясно?

Я на автомате кивнула. А что еще оставалось делать? Меня тянуло потрогать Эрсте пальцем, чтобы убедиться, что охотник настоящий, но я сдержалась. Вместо этого от души ущипнула себя за бедро, да так, что подпрыгнула на месте. Охотник тем временем размашистым росчерком заканчивал что-то писать со словами:

– Скажу откровенно. При других обстоятельствах я бы тебя не взял. Несмотря на все эти случайные встречи, которые кому-то показались бы мистическими намеками. Но! – Эрсте протянул мне ручку. – То, как ты держишься, девочка, оценила вся команда. То, что ты хочешь сама решать свои проблемы, оценил я. Амрита сказала, что из тебя будет толк и практика сделает из тебя человека. Я считаю, что она возможно права. Вопрос лишь в том, выдержишь ли ты тот темп, который мы тебе зададим.

Я вцепилась в протянутую мне ручку, как в спасательный круг. В голове била набатом пронзительная мысль о том, что происходящее слишком невероятно для того, чтобы быть реальным, но мне было уже откровенно начхать на это. Все внутренности заполнил чистый восторг. Эрсте заметил мое состояние, ему смешно. Я, не глядя, попыталась чиркнуть ручкой, но меня остановили:

– Первый урок от ведущего: всегда читай документы, которые тебе дают на подпись. Лучше прочитать дважды, чем потом попасть в нехорошую ситуацию, – охотник наставительно коснулся указательным пальцем бумаги. – И каждый договор должен существовать в двух экземплярах, одновременно подписанных и полученных.

В который раз за вечер я кивнула, казалось, что голова должна оторваться от шеи. Хотя сейчас я бы этого не заметила. Когда же все прочитано и подписано, а контракт разложен по двум папкам, одна из которых вручена мне, Эрсте со смешком опустил тяжелую ладонь мне на макушку:

– Добро пожаловать в "Катастрофу", редька, – раскатистый смех.

– П-почему редька? – Только и могу спросить, хотя происходящее уже давно ни в какие ворота не лезло.

– Потому что место хрена, который тебя не слаще, уже занято Гарри, понятно, стажерка?

Мои губы сами расплылись в широкой улыбке. Редька, так редька, хоть топинамбуром назовите. А ведь, оказалось, правду говорят, что в жизни за черной полосой неизменно следует белая. Так что я пропищала "спасибо", плотнее прижала к груди папку с бумагами и, то прихрамывая, то припрыгивая на костыле, выскочила из комнаты двадцать шесть. Чтобы уже через минуту повиснуть на шее у Гарри с жутким визгом и восторженными воплями.

Эрсте сказал правду, в итоге мне действительно ни о чем не пришлось волноваться. В этот же вечер меня заперли в гостинице, но скучно не было. Здесь был Гарри, периодически заглядывали посмотреть на стажеров постоянные члены "Катастрофы", поэтому калейдоскоп интересных историй не прекращался, здорово отвлекая от того, о чем мне стоило думать. Несколько раз приходили следователи и деликатно обо всем произошедшем расспрашивали. Потом приехали мои родители и забрали меня с собой, выздоравливать.

Варрия и его подчиненных я увидела уже в зале суда. О том, как проводилось расследование и что обнаружили в прошлом "Дорвавшихся до победы" полицейские, мне рассказал Эрсте. Сначала я даже обиделась, что стажеров не брали с собой, когда я выздоровела, и что не радовали нас всеми подробностями. Но это оказалось и к лучшему. Как обнаружилось, я была не единственной жертвой, просто первой, кто смог выжить.

Казалось бы, дело разрешилось, но покидала я этот город, стараясь не смотреть по сторонам, твердо решив, что больше сюда никогда не вернусь. Лес уже не казался мне чарующим, было в нем что-то, что вызывало где-то внутри нервную дрожь и крайнее беспокойство.

= 12 =

Осень бывает разная. Ранняя осень в Днепровске оказывается классической осенью: желтеющие деревья, все еще летнее солнце, слегка прохладный ветер, повышенная влажность. В первый же день вылазки начинает накрапывать противный дождик, а солнце и не думает скрываться за тучами, жарковато слепя в глаза. Ребята из государственного бюро утилизации развозят нас по местам, и охота начинается. Я спускаюсь вниз по тросу одной из последних, все из-за местности, на которой придется работать. Вертолет долго кружит, пытаясь опуститься ниже, дать мне безопасно приземлиться. Конечно, с мехой сделать подобное гораздо проще, но я и не думаю активировать ее лишний раз, просто спокойно жду своей очереди. Когда же усатый утилизатор в пятнистой униформе, ежеминутно сверяющийся с навигатором, сигнализирует жестом, что мы приехали, хватаюсь за карабин и креплю страховку. Охотники – твари выносливые, но я не злоупотребляю своей удачей.

Лес внизу вызывает к жизни не самые удачные воспоминания. Так вышло, что все переживания, которые я уже похоронила, опять стали актуальными. Хотя впечатления от них за два дня угасли. На земле прощально машу в сторону вертолета и тут же включаю навигатор, чтобы тщательно выбрать направление движения. Еще вчера мне приглянулся восточный склон: чуть более пологий, чем все остальные, чуть более каменистый и наименее привлекательный для лешаков. Эти монстры не любят места, где нельзя прикинуться деревом и затаиться. Пробегусь сначала по этому району с самой меньшей вероятностью, очерчу круг, который буду постепенно уменьшать. Вроде бы ничего сложного, но хлопотно. Да и я отвыкла работать без команды.

Стажировка в "Катастрофе" предполагала, что стажеры не просто участвуют в жизни команды, а их буквально бросают с мостков в воду. И когда ты практически тонешь, захлебываясь, спасение появляется в последний момент откуда-то из-под толщи воды. Это, конечно, образно выраженный пример, но бежать, следить за окрестностями и одновременно пытаться активировать меху считалось на тот момент обыденным. Однако, кроме смертельной усталости, ни один из нас не получил какой-либо серьезной травмы. Они действительно были профессионалами, члены этой невероятной команды, и учили так же, как сражались: с огоньком и чрезмерной сосредоточенностью.

После роспуска "Катастрофы" я тоже недолго была одна. Мы сдали экзамены одними из первых в том году и получили сертификаты охотников. Гарри исчез на полтора года: оканчивал университет, проходил практику в международной корпорации и заодно терроризировал знакомых охотников, общался с ведущими успешных команд. Я тоже решила подтягивать учебу, почти поселилась в библиотеке. Я не верила, что мой друг организует свою команду, но почему-то ни с кем не создавала постоянной группы. Разве что с Анной мы тогда хорошо сошлись, да еще порой меня навещала младшая сестра Гарри, Элиза. Она охотником как раз быть не собиралась, но живо интересовалась всем происходящим.

В то время я бралась за разные задания, но не особо увлекалась. Все равно помнила, что не могу полностью доверять людям, с которыми работаю впервые. Всегда приходилось быть настороже, когда охотишься в одиночку и с почти незнакомыми охотниками в команде. Постоянное напряжение изнуряло. Потом в город вернулся Гарри и привез с собой Заира. Как оказалось, они не раз сталкивались еще в гостях у Эрика Витальевича, но тогда Заир был заинтересован не в охоте, скорее в ее снабжении. Вот с этого момента все начало меняться. Просто больше не было смысла искать кого-то в напарники, когда есть хорошо проверенные друзья. Хотя когда Гарри впервые позвал меня в команду, я от удивления отказалась. Потом не соглашалась просто из-за интереса, какую еще стратегию он придумает, чтобы меня заманить в "Скучающие мастера". И ведь заманил все-таки.