Текст книги "Если хобби - подвижные игры(СИ)"

Автор книги: Валерия Бойко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Нога тяжело заныла, когда я, наконец, встала с земли и выкарабкалась из кустов. В больницу путь был закрыт, в милицию – тоже. Как сделать так, чтоб меня не запихнули в психушку как сумасшедшую? Кому рассказать? Я до боли закусила подушечку большого пальца на левой руке. Единственной идеей, что сейчас пробивалась в сознание, было возвращение домой, к тем людям, которые мне близки и поверят в мои слова.

* * *

К железнодорожному вокзалу я добралась относительно быстро. Так как Днепровск город небольшой, здесь все рядом: и больница, и вокзал, и автостанция. Ловить попутки в моем состоянии было глупо, на автобус без билета попасть сложно, а вот проскочить в электричку можно было попробовать. Я всерьез задумалась над тем, чтобы насобирать денег на проезд, протянув руку к прохожим и запихнув свою гордость глубже, но в четверть одиннадцатого случайных прохожих не виднелось. А там, где были, я тут же замечала нескольких человек в форме. Пару раз неудачно пристав к людям я сдалась и поплелась обратно к вокзалу. Здесь тоже мелькали правоохранители, но если не входить в главное здание, а довольствоваться услугами пригородного вокзального помещения, то все не так уж и плохо. Практически сразу нашлась электричка, которая могла вывезти меня из этого проклятого города домой.

Поезд уже отходил. Я попыталась скользнуть в почти закрывшуюся дверь, как меня окрикнули со спины и резко дернули за плечо. Пришлось обернуться. Кажется, выражение лица у меня было совсем жуткое, потому что рука отдернулась, а пожилая женщина в форме работника вокзала отступила на шаг. На ее лице проступило раздражение и брезгливая жалость. Но первое победило.

– Пошла отсюда, попрошайка вшивая! Быстро, а то полицаев вызову!

Я напугала ее своим взглядом, но делать больше было нечего. Торопливо повернулась и побрела в сторону от настырной тетки. Она проводила меня практически до выхода в город, но потом ее что-то отвлекло.

Через полчаса я проскользнула обратно. В городе меня никто не ждал, а если и ждал, то лучше бы мне этим людям не попадаться на глаза. Мне нужна была следующая электричка, но с моим внешним видом очень сложно проскочить в вагон без билета. Денег на посещение душа и привокзальной туалетной комнаты, приличной, с зеркалами и сушилками, тоже не было. Последняя пачка влажных салфеток ушла еще в лесу на то, чтоб стереть кровь и грязь с одежды и открытых частей тела.

Мне было тяжело стоять, но сидеть не получалось. Злополучная тетка не прекращала бдить и не давала мне с удобством пристроить ноющую ногу. Через сорок минут я сделала еще одну попытку сесть на электричку. Никак. было понятно, что я примелькалась. Теперь глаза работников помимо воли искали меня по всему вокзалу. оставалось ждать поздней ночи. Может, тогда люди потеряют бдительность?

Действительно, после половины первого ночи работники стали менее активны, давая мне шанс на спасение. В узком закоулке в тени здания я ждала поздней электрички. Точнее, судя по расписанию, их было несколько, следующих немного разными маршрутами, но в итоге способных вывези меня отсюда. Первую я пропустила, просто не смогла встать вовремя, от сидения ноги стали ватными, а раненная конечность болела нещадно. Пришлось перетягивать повязку и кое-как восстанавливать подвижность.

К следующему поезду я подошла вовремя, но у распахнувшихся дверей транспорта меня встретил контроллер. Я нервно улыбнулась мужчине и сделал шаг назад. Электричка уехала, оставив меня обессиленной и раненной, одинокой в чужом городе, полной жалости к себе и понимания, что в следующие сутки я могу умереть или из-за моего текущего состояния, или же по вине других людей. Поэтому не удивительно, что меня пошатнуло, а потом ноги подогнулись. Я уже была готова, что упаду.

– Осторожно!

Чья-то рука подхватила меня из-за спины под живот. Мужской голос в тишине ночи был резким, громким и пугающим, он заставил меня напрячься и вызвал приступ настоящей всепоглощающей паники.

– Не трогай меня! – Я не просто вырывалась из его рук. На несколько секунд я перестала ощущать себя человеком, весь мой страх и усталость преобразовались во всплеск агрессии. Я ударила, не глядя, царапаясь, кусаясь. Он уже и рад бы от меня отстать, но теперь была моя очередь вцепляться. Я заученным движением повалила его на пол, но мужчина сгруппировался и не дал приложить себя головой об асфальт. Он резво извернулся и ударил меня по правой ноге, попав точно по ране. Вопль, вырвавшийся из моего горла, заставил его отползти так быстро, что это можно было считать телепортацией. Из-за боли я мгновенно растеряла весь запал, выдохлась и почувствовала безразличие к тому, что будет дальше.

– Да кто тебя трогает, дура сумасшедшая! – наконец, раздался ответ. Мой оппонент говорил срывающимся с отголосками боли голосом, грубо, сквозь зубы. – Нужна ты мне больно. Пожалел на свою голову! Чокнутая!

Его слова заставили меня поднять голову и рассмотреть противника внимательнее. Он сидел на асфальте: взъерошенный, растрепанный и перепачканный пылью. И был моложе, чем мне показалось сначала. Кое-где одежда порвана, на лице и шее видны царапины, одной рукой парень прикрывал пах и морщился. Я была немного в шоке от собственной разрушительности, но не спешила проникаться доверием и сочувствием.

– Ты чего такая дикая? Заболела что ли? – не унимался он, утирает ладонью нос. – Что случилось?

– Почему ты думаешь, что что-то со мной случилось? Может, это мое естественное состояние!

Незнакомец рассмеялся:

– Ты себя в зеркало видела? Огромными буквами написано, что что-то произошло. Прямо на лбу. Тоже скажешь, естественное состояние. Полтретьего ночи. Одежда у тебя хорошая, новая, для походов и охоты подходящая, но очень потрепанная и грязная. Ты постоянно озираешься и очень нервничаешь. А еще неудачно пыталась проскользнуть зайцем в электричку. И... – он вдруг поменялся в лице. – Кровь с ноги на пол капает, дура! Ты ранена?!

– А, – перевела взгляд на ногу, а там действительно было расползающееся пятно, и в ботинке стало мокро. – Да, ранена. Но я перевязала. У меня есть еще бинт, сейчас перетяну.

Парень подполз ко мне и сунул нос внутрь штанины. Мгновенье спустя он поменялся в лице и сильно побелел.

– Надо вызвать скорую!

– Не надо скорую, нельзя! Нельзя в скорую! – Я ухватила его за руку. Меня заполнила паника от того, что те охотники найдут меня в больнице. Ведь они еще были в городе, точно в городе.

– Я все перекисью залила, все заживет, не переживай, – пытаюсь успокоить парня, но его почему-то еще сильнее пробирало. Он почти шепотом пробормотал:

– Это же больно!

– А что делать? Нужно было обеззаразить, – ответила максимально спокойно, наверное, потому что сил на то, чтобы выражать эмоции, не было. Даже боль ощущалась сквозь вату усталости. Может, это из-за того, что весь мой день прошел на горсти печенья и паре леденцов.

Парень вдруг вскочил на ноги и быстро-быстро заметался вокруг, невнятно бормоча под нос, то скребя в затылке, то хватаясь за голову. А потом он что-то решил: замер на месте, глядя куда-то вдаль и нахмурившись.

– Ладно, – наконец, он сказал хоть слово после своей пантомимы. – Ладно. Ладно. Хорошо. Пойдем!

– Что-что? – я не успела возразить, как он подхватил меня подмышки, поставил на ноги и подпер плечом со стороны больной ноги. Потом мы ползли со скоростью черепахи куда-то с перрона, хотя я откровенно отнекивалась. Мой новый знакомый не унимался:

– Ох, мне и попадет. Дядя церемониться не станет. Мы сегодня в город приехали. Я хотел сбежать на одиночную охоту, опробовать оружие в настоящем бою. Говорят, здесь всего в трех километрах от города уже монстра встретить можно. Они к тому же слабенькие, так что даже я одолею. Ты не смотри на меня так, я уже охотник! Три минуты – и синкромеха активирована. Почти десять минут могу держать. А я всего семь месяцев тренируюсь. Согласно статистике, это отличный результат.

– Ага, – прошептала я. Если бы не спасительное плечо, то давно легла бы на дорогу и отключилась. То, что они охотники, меня уже не волновало. Другие охотники – это не так уж и плохо. Жаль будет, если отберут синкромеху, но лишь бы в живых остаться.

– Эй, не теряй сознание! Гостиница совсем близко. За вокзалом. В команде врач есть. Ну же, передвигай ногами! Еще немного... О, монстры с тобой, здесь лестница!

– Эдгар, какого лешего, где ты был?! – Голос громкий, слегка хриплый и очень недовольный. Почему-то отдаленно знакомый мне голос. Я не подняла головы, резкость в глазах пропала еще несколько десятков шагов назад.

– Дядя, две секунды тишины, я все объясню. Только вот...

– Что с девочкой? Это ты?.. – Мужчина практически рычал.

– Не-не-не, я ее на перроне нашел. У нее нога...

– Вижу. Давай сюда. Аккуратно. – Подпорка в виде острого плеча заменилась крепкой рукой. Вторая рука подхватила меня под колени, подняв на руки. Кажется, дядя моего нового знакомого оказался немелких габаритов мужчиной. Руки держали мое не особо тощее тело очень уверенно. – А с тобой, несносный сопляк, я потом разберусь. Пока не закончим с твоей находкой, сидишь в холле на виду у всех.

– Хорошо, – выдохнул парень скорее обреченно, чем с облегчением.

Сквозь закрытые веки я ощущала свет, мы зашли в помещение.

– Михаил, Амрита, неожиданная работа! Посмотрите на девочку.

Где-то над головой слышны были другие голоса и иностранная речь. Держалась я в сознании недолго. Кажется, меня собирались перенести в чей-то номер, но к этому моменту я уже отключилась.

= 9 =

Снилось мне что-то депрессивное и страшное, что-то с пустыми многоэтажками на берегу моря и высокими волнами в преддверии шторма, окатывающими берег. Я стояла на балконе четвертого этажа и пыталась понять: сразу выйти навстречу стихии или же забраться на крышу здания. Чайки сбивались в стаи и громко кричали... или хрустели. Точно, почему-то чайки хрустели чипсами. И опять слышен этот хруст...

Я приоткрыла глаза и моргнула несколько раз, приходя в себя. От мрачной и величественной картины внутри сна не осталось ничего, кроме обычного, приземленного звука, ассоциируемого с едой. Наоборот, к хрусту чипсов прибавился еще тихий звук деликатного жевания и специфический запах паприки. В моем животе требовательно заворчало. Я прокашлялась и шевельнулась, проверяя конечности и заодно пытаясь увидеть источник звука. Но, будто читая мои мысли, в следующий миг кресло скрипнуло, и надо мной появилась знакомая физиономия.

– Привет! Я – Эдгар, можно просто Гарри, – он протянул мне руку для пожатия. Я чуть приподнялась, оглядываясь. Вокруг неплохой двухместный гостиничный номер. Мягкое кресло, которое занимал мой новый знакомый, стояло очень близко к кровати. На прикроватной тумбочке действительно лежала огромная пачка чипсов. Гарри покладисто ждал с протянутой рукой, кажется, его не смущала моя растерянность. Сосредоточившись, я вцепилась в его пальцы, горячие и слегка шершавые, и аналогично представилась:

– Валерия, ну, или Вайл.

Я выдумала это прозвище, чтобы казаться исключительной, чтобы влиться в сообщество охотников, чтобы соответствовать своему избранному положению... А оказалась обычным наивным ребенком, которого обвели вокруг пальца. Теперь было странно называть его кому-то, представляясь. Хотела было переназваться, но Гарри опередил меня:

– Крутое имечко, мне нравится!

"Ну, тогда пусть остается", – мелькнула в сознании мысль. Я махнула рукой на другие варианты, раз это кто-то уже оценил, и улыбнулась новому знакомому с надеждой, что в этот раз все будет по-другому, чем с "Дорвавшимися".

* * *

Звонок прервает мои воспоминания. Нахальная мелодия пробирается в сознание и заставляет встрепенуться, очнуться. Смотрю на экран. И как тут не подумать о телепатии? Обо мне вспомнил Гарри. Мне смешно, друг как нельзя вовремя. Поднимаю трубку.

– Ну и в каком месте я прервал поток твоих воспоминаний? – Слышится в трубке вместо приветствия. Гарри весело, я улыбаюсь за компанию.

– На самом интересном, – отвечаю, даже не спрашивая, как он догадался, что и где я делаю.

– Это там, где появился я и прибил всех нехороших людей? – Игривый вопрос.

– Нет, это там, где появился твой дядя и хорошенько отодрал тебя за уши, – смеюсь.

Мой собеседник сначала обиженно сопит в трубку, а потом также смеется, замечая:

– Отличное было у нас знакомство!

– Да уж, – вздыхаю. – Главное, есть что вспомнить.

Потом Гарри становится серьезным.

– Так что случилось, подруга? Понимаю, что Днепровск не самое лучшее место для выходных. Но тебя уже и до этой поездки, и до попыток кражи давно что-то тревожит...

– И ты выбрал именно сегодня, чтобы меня дожать и вызнать, что именно? – Полностью ложусь на капот машины, уставившись в белесое небо. Солнце зашло за внезапно оформившиеся облака, еще не темные, но какие-то целеустремленные. Наверное, будет дождь.

– Конечно, – он хмыкает – Я же тебя знаю. Ты уже и так на пределе. Так почему бы не поделиться? Это связанно с событиями в Днепровске?

– Не особо, – с сомнением. Гарри знает меня как облупленную. Почти десять лет, так или иначе, в одной компании это много значит. – Это связанно со мной.

– С нашей последней неудачной охотой, ведь так? – он настойчив, а я все равно сомневаюсь.

– У тебя телефон прослушивается, – бормочу в трубку.

– Сейчас только дядей. А он мне настолько доверяет, что специально слушать не будет. Ты же знаешь, что мне придется ему сообщить, если в любом моем разговоре проскользнет что-то критично важное или опасное...

Я молчу, потому что понимаю, что мое столкновение с Нионом и важное, и опасное. Подозреваю, что на меня спустят всех собак за то, что не поймала этого странного гостя, скрыла эту историю не только от общественности, но и от своей команды, подставила своих друзей. Пусть и не осознанно, пусть по незнанию, но связалась со странным существом. Не врагом и не другом. Монстром.

– Не хочешь пожаловаться? – тихо просят в трубке, и я не выдерживаю, понимая, что и так слишком долго хранила это в себе.

Гарри долго молчит, переваривает, я слышу его дыхание в трубке. И когда я уже готова сорваться на извинения и оправдания, он проговаривает:

– Ну, ты и вляпалась, сестренка!

– Сама знаю, – тихо отвечаю, пытаясь унять непрошеные, уже выступившие слезы.

– Эй, не реви! – Ведущий уже отошел от шока и лукаво спрашивает. – И какой он, этот странный мужик? По внешности и общению.

– Насчет отношений я уже тебе рассказала, какая у нас петрушка вышла. А так. Сначала не могла понять мальчик он или девочка. Черты лица непривычные, но образ пленительный. Неплохо сложен, ростом с тебя или чуть выше. Жаль, что фото не сделала. Одежда на нем была изначально незнакомая, дорогая. Голос очень приятный, высоковат для мужчины, но это ему идет. Не сказала бы, что таких много встречала, но...

– Он показался тебе привлекательным, да?

– Да, – выдыхаю. – Если бы не эти долбанные заморочки с внушением и сам факт, что он черт знает что за монстр...

– Ты бы сделала на него стойку!

– Хватит издеваться! – Фыркаю в трубку. Гарри это доставляет удовольствие.

– А я не издеваюсь, я опечален, – смеется. – Только появился понравившийся тебе человек, с которым ты, может быть, не прочь завести отношения, так что душенька твоя успокоится. И он, тот, на чью шею я мог бы скинуть твою тушку без угрызений совести, оказывается то ли мутантом, то ли пришельцем, то ли тайной разработкой правительственных лабораторий. Невезуха!

– Гарри, – я сконфужена, мне смешно, но все-таки удается вернуть разговор в серьезное русло: – Ты меня простишь?

– А ты-то тут при чем? – слышно, что Эдгар стучит пальцем по чему-то деревянному, нервничает. – Ты, наоборот, очень вовремя среагировала, уберегла парней. Этот Нион и вправду мог их убить. А то, что ты была с ним знакома и что-то подозревала... Это не ошибка. Никто не может знать всего и все предвидеть. Нам не в чем тебя обвинить.

– Спасибо.

– Но та штука, в которой он пропал, – меняет тему Гарри. – Она ведь действительно похожа, да?

– Да, – я не сомневаюсь в ответе. – Именно так очевидцы описывают "Октябрьский прорыв".

– Меня не удивляет то, что монстр мог быть ручным. Об этом есть множество свидетельств, правда, ни один из прирученных не был таким огромным и опасным. Но чтобы прорыв можно было вызвать специально... Это меняет все, Вайл, ты же понимаешь?

Я закусываю губу. Понять, что имел в виду Гарри, несложно. Я и сама не один час потратила на подобные размышления. Одна возможность управления опасными монстрами дает в руки определенных людей или организаций мощь, которой сложно противостоять. На каждого такого монстра, как сколопендра Ниона или дракон, нужны несколько хорошо подготовленных команд. Но если подобных чудовищ будет больше? Не два и даже не три. Десяток или два десятка управляемых монстров могут привести мир к катастрофе.

То, как мой нечаянный знакомец исчез куда-то через разрыв, тоже настораживало. Честно говоря, я так сгоряча обозвала его монстром, что сама в этом уверилась. Не зря же по сети ходят слухи, что чудовища бывают и человекоподобные. Но Нион с таким же успехом мог оказаться владельцем необычной синкромехи или же результатом особенных тренировок и экспериментов любой из стран нашего мира. Я своего непрошеного постояльца не щупала. "А зря", – шевельнулась гаденькая мысль, тут же отброшенная далеко-далеко.

Первый вариант страшен тем, что разумные чудовища опаснее просто гигантских и клыкастых. Второй – тем, что ассоциация охотников очень отстает от этих неизвестных, в числе которых Нион. В любом случае то, что кто-то располагает возможностью появиться где угодно и когда угодно, настораживает.

– Тот шаткий мир и затишье после глобальной чистки десять лет назад не может длиться вечно, – я слышу слова Гарри и содрогаюсь всем телом. Они меня не удивляют, нет, просто подтверждают то, о чем я уже не раз думала. Каждый спокойный и размеренный период – это лишь затишье перед бурей. Это время, необходимое, чтобы новые игроки обзавелись связями и вошли в игру, а старые зализали раны и восстановили силы. Из-за того, что мне доводится достаточно близко общаться с семьей Гарри, я в курсе происшествий в мире и в нашем регионе.

– Как думаешь, когда это прекратится? – спрашиваю, не особо надеясь на ответ.

– так будет до тех пор, пока не изменится сама природа человека, или же пока не будет угрозы планетарного масштаба, заставившей всех объединиться, – предлагает варианты Гарри. Я не удерживаюсь и уточняю:

– В последнем случае все равно найдутся те, кто захочет объединиться с врагом.

Друг согласно хмыкает и советует пока не тревожиться, раз уж я так удачно переложила свои тяжелые мысли на его голову. Звонок Эдгара окончательно сбивает меня с лирического настроения, я сажусь обратно в авто и спустя пару минут легко вклиниваюсь в поток машин, стремящихся в город. Впереди – Днепровск.

= 10 =

Здесь, в Днепровске, кажется, не особо что-то изменилось. Память – сложная штука. Видела я город в прошлый раз едва ли полностью, так, проехалась в автобусе, болталась неприкаянно по улицам, обсиживала вокзал. Но сейчас почему-то точно помню, что этой красной многоэтажки здесь не было, да и здание торгового центра новенькое, автостанцию привели в порядок, а ж/д вокзал... Он остался таким же. Следы косметического ремонта не в счет.

Будь моя воля, ноги принесли бы меня сюда в последнюю очередь, но не я выбирала место встречи. У главного входа меня ждет работник здешнего офиса. Им оказывается совсем молоденький парень в страшненькой форме стажера, мешковатой, зато с нашивками ассоциации охотников. Я торможу рядом, приоткрываю дверь с пассажирской стороны. Мальчик мешкает, но потом все же запрыгивает. Он настолько почтительно со мной здоровается и смотрит такими блестящими восторженными глазами, что я чувствую себя мумией фараона, очнувшейся в музее среди фанатиков истории.

–...А гостиница здесь неподалеку, еще один поворот направо, прямо за зданием вокзала, – наконец, я сосредотачиваюсь на том, что мой встречающий говорит, а потом обращаю внимание на здание, к которому мы подъехали. В следующую секунду я здорово пугаю мальчишку, поскольку со сдавленным хрипом опускаю лицо на руль. Гостиница мне тоже знакома. Эта поездка будто создана специально, чтобы я вдоволь насладилась своими воспоминаниями. Интересно, как я отреагирую, если меня поселят в тот же номер, где я когда-то отсыпалась, а потом еще неделю делила его с Гарри.

– Какой у меня номер комнаты? – Спрашиваю испуганного провожатого. Тот, кажется, вообще боится шевельнуться, мало ли что мне в голову придет.

– Два-двадцать ш-шестой, – наконец, он выговаривает. И я чувствую то ли облегчение, то ли легкое недовольство, мол, раз уже повторять все прошлое, так почему бы это не сделать точно, как было. Впрочем, в двадцать шестом тогда жил Эрсте.

Естественно за столько лет в гостинице должны были сделать ремонт. Так и оказывается. Но все же катастрофических изменений в интерьере не произошло. Осталось довольно многое, что точно указывало, что я была в этом месте и жила в одном из номеров. Кстати, номер Эрсте я видела, так что сравнить могу. Конечно, они сменили обои и дурацкие шторы в мелкий цветочек, появилась панель телевизора на стене и небольшой столик для ноутбука, кровать больше не скрипела, а в санузле обнаружилась душевая кабина с кучей кнопок. Но вот плафоны остались теми же, шкаф для снаряжения никуда не делся, да и монументальное кресло, оббитое теперь светлой тканью палевого оттенка, все так же занимало угол у окна.

Ужин мне приносят в комнату. Я первая из команды приехала в Днепровск, так что внизу мне пока не с кем общаться. Манящие запахи еды распространяются вокруг, повара в этой гостинице всегда на высоте, но мне вставать с кровати не хочется. И если сегодня день воспоминаний, то почему бы не припомнить, как я впервые попала в комнату двадцать шесть.

* * *

Мое второе столкновение с Эрсте было даже более судьбоносным, чем первое. Хотя сначала я, конечно, охотника не узнала. Разве что голос показался знакомым, а смотреть у меня уже не было сил. Пока Гарри сыпал прибаутками о своей жизни и прошлом, я не сразу заметила, как называется команда, в гостях которой я оказалась. Поэтому когда новый знакомый еще раз повторил ее название, надолго впала в ступор, а потом смогла только промямлить:

– Значит, здесь Эрсте?

Гарри вздохнул и тихо поинтересовался:

– Ты тоже из этих, которые поклонницы? Советую не особо восхищаться, на дядю это оказывает обратный эффект.

– Нет-нет, – я замотала головой, потом закивала и вконец запутавшаяся откинулась на подушки, пытаясь объясниться: – Понимаешь, он мне уже один раз здорово помог, так что у меня есть причины фанатеть. Но насчет обратного эффекта я уже догадалась, так что буду восхищаться тайно, как человеком, на которого я хочу быть похожей.

Гарри посмотрел на меня задумчивым взглядом и вынес вердикт:

– Увы, тебе столько мышечной массы не накачать. Опять же для пущего сходства щетина должна быть на подбородке, да и сам подбородок придется выпячивать вперед...

Дальше следовал более детальный список того, что мне делать, чтобы походить на Эрсте. И если уже после подбородка я похихикивала, то когда дошло до объема груди и привычек, мне оставалось только стонать, потому что смеяться сил не было. В таком виде нас и застали охотники из "Катастрофы".

Зашел не весь состав команды, всего четверо из десяти. Но даже их хватило, чтобы меня проняла дрожь восхищения. В действительности "Катастрофа" славилась не только мощью, но и аккуратностью при выполнении заданий, что определенно выделяло их как превосходных специалистов.

Эрсте остановился рядом с креслом и жестом согнал оттуда Гарри. Вместо него туда упала темноволосая смуглая женщина с нашивками врача. Она улыбнулась мне и жестом показала, что собирается перевязать мою ногу. Я устроила конечность так, чтобы врачу было удобнее. Двое других мужчин знакомы мне только по фотографиям и видео. Один из них тоже был медиком и споро начал раскладывать необходимые для перевязки материалы на маленьком прикроватном столике.

Взгляд Эрсте меня слегка нервировал. Ведущий замер, положив локти на спинку кресла и подперев правой ладонью подбородок. При более близком рассмотрении у него действительно тщательно культивируемая на подбородке щетина и неровно обстрижены волосы, как и рассказывал Гарри. Но я в отличие от Эрсте не разглядывала его так пристально. Даже если он и помнил годовой давности инцидент в тренировочном зале, то вряд ли мое лицо осталось в его памяти. А если даже и осталось, то я в любом случае не имела никакого права перекладывать свои проблемы на этого человека. И так достаточно, что они мне обработали рану. В сообществе охотников никогда похоже нельзя было быть ни в чем и ни в ком уверенным полностью. Это мне показали на примере. Нельзя никому верить.

Женщина трогала ногу очень аккуратно, но я все равно чувствовала боль и шипела сквозь зубы. После перевязки она слегка погладила меня по наложенному бинту и что-то прошептала на незнакомом языке, улыбаясь.

– Это специальное заклинание от Амриты, – дал перевод Эрсте. – Чтобы не болело и быстрее заживало.

– Спасибо, – ответила я врачам. Они попрощались и вышли, взяв под руки сопротивляющегося Эдгара. После закрытия дверей ситуация поменялась, в комнате зависло напряжение. Наступила полная тишина, которая отдавалась болью в висках. Мне оставалось смотреть перед собой, на сложенные на одеяле руки, поскольку пара охотников не сводили с меня глаз. Эрсте внезапно переместилсяя в кресло и положил рядом с моими руками мою синкромеху.

– А я ведь вспомнил тебя, девочка, – услышала я и вздрогнула, но не пошевелилась, не подняла глаз. – По всей видимости, дела у тебя не совсем хороши...

Я сжала губы, пальцами подбираясь к янтарной рукояти. К сожалению, нам с ней пора было прощаться. Я слишком глубоко влезла в это болото, чтобы попытаться вывернуться из сложившейся ситуации, ничем не пожертвовав.

– Если я отдам вам синкромеху, вы мне поможете? – запинаясь, сделала я предложение охотникам. Мне жалко расставаться со своим имуществом, но другого выхода я не вижу. Жизнь дороже. Эрсте задумчиво потер подбородок. Я перебегала взглядом с одного охотника к другому, но ничего не могла прочесть по их лицам.

– Зачем мне активированная синкромеха? Она твоя до конца своего срока своей годности или твоей жизни... – ответил Эрсте, а я поняла, что для меня все кончено. Пальцы автоматически сжались на покрывале. Я подтянула как могла колени к груди и тяжело выдохнула. Кажется, охотник что-то негромко продолжил говорить, но я уже не слышала.

Мне тяжело, я не видела выхода и очень устала постоянно натыкаться на преграды, ждать, когда закончится черная полоса в моей жизни. Хотеть жить и не иметь выхода это делать. Я потерла глаза, потому что до боли хотела рыдать, но из-за шока выдавить хоть намек на влагу практически невозможно, да и горло першило. Закашлялась, до боли сжимая виски ладонями, и повернулась к Эрсте, который уже вскочил с кресла, как и его коллега, и с каким-то беспокойством склонился надо мной. Глядя в их лица, я выдавила жалкое, цепляясь сведенными судорогой пальцами в рукав куртки ведущего:

– Не убивайте меня, пожалуйста! Я очень хочу жить! Если не меху, то я вам квартиру отдам. Деньги, какие найду. Только не убивайте!

Эрсте вдруг подхватил меня и затащил к себе на колени, на кресло, прижав голову к широкой груди. Я заорала и попыталась вывернуться, но не не получилось. В следующий миг он начал размеренно гладить меня по голове и спине. Я практически ничего не видела – всего лишь узкую полосу пространства между рукой и боком Эрсте. Меня сотрясла крупная дрожь, а потом я обильно залила слезами рубашку охотника. Организм решил вылить все горе и переживания, что накопились за прошлый сумасшедший день. В какой-то момент в поле моего зрения мелькнул белый халат врача. Я безропотно позволила сделать себе укол, кажется, успокаивающий. Потому что не прошло и десяти минут, как меня начало клонить в сон. Заснула я, крепко вцепившись в одежду Эрсте.

* * *

Сонливость пропала быстро. Второй раз я проснулась, вскочив на кровати. И мгновенно становлюсь объектом внимательных взглядов. Мне предложили воды. Я заметила демонстративно разложенные на прикроватной тумбочке мои вещи, синкромеха венчала эту скромную горку. Когда всем, а в первую очередь врачам, показалось, что со мной все в относительном порядке, Эрсте призвал команду к тишине и обратился ко мне:

– А теперь еще раз и по порядку. Я клянусь, что никто из присутствующих здесь не намеревается причинять тебе какой-либо вред и уж тем более убивать тебя.

Мне оставалось только кивнуть. Я между делом рассматривала команду "Катастрофа" в полном составе. Отряд едва поместился в скромном двухместном номере. Мне слегка было стыдно за истерику, но вместе с тем я испытывала облегчение, будто поделилась своей тяжестью с другими.

Я начала свой рассказ с вежливых благодарностей в сторону Эрсте в той ситуации с абонементом в тренировочном зале. Сначала описания давались тяжело, постепенно слово за слово, ситуация обрастала подробностями. А дальше я уже и сама мысленно корила себя, поскольку не обращала внимания на множество мелочей, которые могли бы дать мне понять, в какое болото меня тянули "Дорвавшиеся до победы".

На сценах сражения с монстрами я начала заикаться, так что уже знакомая мне врач пододвинула ко мне чашку с травяным настоем. Я тут же глотнула странную жидкость, пытаясь оттянуть неприятное. По мере моего рассказа лица охотников темнели, а подлокотники кресла под пальцами Эрсте противно скрипели уже которую минуту. Собравшиеся здесь будто бы одновременно со мной переживали предательство и безвыходность ситуации, мое спасение и мое краткое, но в таком критическом состоянии опасное путешествие через лес. Наконец, я умолкла. Чай закончился, так тчо оставалось только исподлобья поглядывать на охотников. Что они для себя решили? Здесь было на что смотреть, таких перекошенных яростью лиц в обычной жизни я не видела, только в кино. Но если на экране чувства были постановочные, то обстановка в комнате в этот момент была накалена до предела.

Взрыва как такового не последовало. Судя по всему, людей, неспособных удержать свои эмоции в узде, в "Катастрофе" не водилось. А так, отношение к моему рассказу было выражено парой нецензурных выражений, сказанных почти шепотом, да свистящими и шипящими выдохами сквозь зубы.

– Вы верите мне? – Я растеряна и дезориентирована, но не настолько, что не понимать, что мой рассказ может казаться другим выдумкой.