Текст книги "Если хобби - подвижные игры(СИ)"

Автор книги: Валерия Бойко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Бойко Валерия Сергеевна
Если хобби – подвижные игры

Если хобби – подвижные игры

= 1 =

В лесу жарко и влажно, день слишком теплый для начала октября. Еще не полдень, а в комбинезоне уже парко, волосы прилипают к вискам и шее, коса напоминает мочалку. Пот струится мелкими каплями по спине, скапливается над губой соленой влагой. И только синкромеха не скользит в руках, ведь ей не положено этого делать.

Лес чудесный, просто загляденье. Деревья, как высокие исполины, так и мелкие палочки, все с ровными стволами, обросли мхом и роняют лениво под легкими порывами ветра листья. Места нетронутые, туристических маршрутов по близости нет, зато есть озера в паре километров к северу. Здесь только грибники и ходят, чтобы набрать полные ведра сезонных грибов. Точнее ходили до недавних пор. Пока что-то не повадилось грибниками закусывать. Под ногами хрустят листья и иголки, земля плотная, почти невлажная, дождей не нет уже неделю и по прогнозам синоптиков пока не предвидится.

Порой доносится крик всполошенных птиц. Я прислушиваюсь, хотя вряд ли смогу распознать птицу по крику. А вот следующий звук – низкое шипение – для меня более понятен. Активирую меху и срываюсь с места в сторону звука. Мы который час выслеживаем друг друга. Я – монстра, он – меня. Так уж получается, что выбирая из нескольких возможных обедов, чудовище скорее предпочтет того, который владеет синкромехой. Может, чуют остатки подобных себе существ, может, нравится добыча, предположительно способная за себя постоять.

В этот раз я успеваю заметить его раньше. Настигаю монстра в расщелине, он на мою удачу стоит на ровной полянке, через несколько метров земля уже не такая ровная, а чуть дальше и вовсе овраг. Достаточно одно взгляда, брошенного мельком на источник звука и пространство вокруг, как становится понятно, что делать дальше. Для усиленного синкромехой охотника не проблема очень быстро взобраться на дерево и спустя секунду прыгнуть сверху на добычу, направив атаку в сторону от оврага. Такой бросок – сущий суицид, хотя и не в этом случае, ведь лешак – чудовище страшное, но тупое и слишком неповоротливое. Даже если и заметит, то не успеет.

Нож входит как в масло в толстую, покрытую темной, похожей на древесную кору кожей шею монстра, чуть сбоку от выпирающего позвоночника. Там шея менее защищена "корой" в угоду подвижности. Я проворачиваю оружие в ране и отпрыгиваю, как можно дальше назад. Из дыры хлещет темная жидкость, заменяющая лешакам кровь, но ранить такого монстра – это только начало. Меха в моей руке превращается в алебарду, так будет удобнее отгонять лешака от себя, ожидая, пока чудовище выбьется из сил и даст возможность ударить по второй уязвимой точке в плотной шкуре – впадине под передними лапами. Можно, конечно, подождать пока он сдохнет от потери крови, но лешаки выносливые, бегать от него придется очень долго. Я быстрее устану.

Наконец, удается отбить атаку чудовища так, чтобы оно потеряло равновесие. Я вижу шанс и молнией бросаюсь вперед, меняя форму оружия. Узкий длинный клинок находит нужную впадину, почти самостоятельно впивается в тело монстра, уходя внутрь на половину длины. Прилагаю немного силы, вгоняя эсток по самую рукоять и тут же вытягивая его наружу. В следующий момент лешак будто сходит с ума, размахивая конечностями и воя, точно как по учебнику. Эти твари практически не чувствуют боли, особенно в верхнем слое мышц, которые покрыты твердой броней-кожей, и не реагируют на давящие и дробящие атаки, не замечают легкой кровопотери. Но если погрузиться в нужном месте чуть глубже острым клинком, особенно если попасть в нервный центр... Тогда чудовище буйно и быстро умирает.

Какое-то время расслаблено чищу синкромеху от крови монстра. Довольная, деактивирую ее, и эсток становится туманным образом. В этот момент мне на глаза попадается туша лешака. Я вспоминаю, что такого трофея в моей коллекции нет, и решаю отпилить часть шкуры. Синкромеха не деактивируется до конца, превращается в нож. И в этот раз мою жизнь спасает случайность и долгие тренировки с Артуром. Наш командный телекинетик, то есть владелец паранормы с возможностью левитации предметов, со своей стороны увеличивал количество одновременно контролируемых объектов, а от меня требовал отбивать летающие в воздухе гвозди, ручки, карандаши, деревяшки и другой мусор.

Я даже не понимаю, что летит мне в голову, как уже отбиваю это ножом. Звякает металл об металл. В бешеном темпе кручусь, отбрасывая от себя еще три металлические угрозы. Сосредотачиваюсь на той стороне, откуда летят метательные пластинки, и пропускаю тяжелый удар в бок. Меня сносит в сторону, будто в тело попали чем-то плотным и округлым, хотя это всего лишь сжатый воздух. Руку пронзает адская боль. Рядом со мной никого. Что бы это ни было – синкромеха или другое неизвестное мне оружие, ждать, когда оно перезарядится и ударит еще раз, не стоит.

В полутора метрах за моей спиной овраг. Очередная металлическая пластинка-звездочка вонзается в дерево рядом, но я уже лечу в сторону склона, оттолкнувшись ногами. Поврежденную руку прижимаю к телу и надеюсь, что кубарем скатившись вниз, не увеличу количество травм. Сначала скольжу вниз, потом меня неожиданно тянет вправо и еще больше вниз, судя по всему, я попадаю в русло высохшей реки.

На одном из поворотов какой-то излишне острый камень впивается в поврежденную руку, и я не удерживаюсь, реву раненной белугой. Крик разносится по окрестным холмам и кажется почти предсмертным. Перед глазами все вращается, ветви кустов лезут в лицо, мох и опилки не дают мне остановиться, пока, наконец, на моем пути не оказывается ствол поваленного дерева, заросший вокруг мелкой порослью. Я врываюсь прямо в центр этих кустов, ухожу с головой в древесную труху и листья, врезаюсь лицом в ствол и вырубаюсь.

* * *

Прихожу в себя от боли, какое-то время пытаюсь остановить кружащееся пространство перед глазами, собираюсь с мыслями, прислушиваюсь к окружающему лесу. Ничего подозрительного. Потом кое-как выползаю наружу. В овраге темнее, чем на возвышенности, но сюда все еще не пришли сумерки. Так что по всей видимости прошло не так уж много времени между моим падением и тем, как я пришла в себя.

На губах привкус крови, в голове шумит, кажется, стукнулась я серьезно. Утираю действующей рукой влажное лицо, ладонь вся в крови. К тому времени, как я замечаю капающую из носа кровь, она уже залила подбородок, шею и протекла за воротник, испачкав часть нижнего белья под комбинезоном. У меня за спиной маленький рюкзак, там немного необходимых вещей. Самый минимум того, что может понадобиться охотнику для короткой, но опасной вылазки в лес – бинты и обеззараживающее средство, болеутоляющее и антибиотик, противоаллергическое и коагулянт, фиксатор, эластичный бинт, аварийный маяк, вода, пищевые концентраты. Нож, входивший в набор, я выложила. Взамен него влажные салфетки, пара бутербродов и носовой платок. Режу лямку рюкзака, чтобы его снять и какое-то время занимаюсь повреждениями. Утираю кровь и мажу заживляющей мазью видные синяки и царапины.

На руку нужно наложить фиксирующую повязку, так чтобы не двигалось место перелома, а это нелегко сделать на другом человеке, не то что на себе. Кое-как справляюсь, колю обезболивающее и вызываю спасателей. Для того чтоб успешно выбраться отсюда, мало просто ждать помощи, нужно переместиться к менее заросшей местности, более плоскому ландшафту. Время уже давно перевалило за полдень, так что двигаться стоит активнее, темнеет в лесах рано. Это еще одна причина, почему мне так не нравятся леса. Навигатор показывает странное нагромождение тропинок, поэтому я трачу еще десять минут, чтобы выбрать правильную и удобную для меня дорожку – длинную, но более пологую. Мы прибываем на поляну, где я убила лешака, практически одновременно: только я выхожу к телу монстра, как воздух раскалывает шум винтов вертолета.

Сверху падает полдесятка тросов и спускаются люди, работники государственного бюро утилизации. Вертолет долго висеть не будет, а им нужно закрепить тело монстра и прихватить меня с собой.

– Привет, красавица! – слышу за спиной. Я в этот момент сосредоточено выковыриваю метательные звезды из ствола дерева, но все же оборачиваюсь.

– Это где тебя так?!– Мужчина шокирован. Я не вижу себя в зеркале, но по всему остатки крови на лице вряд ли придают мне цветущий вид. – Лешак потрепал?

Хмыкаю, придумал же. Для этого монстра характерны более серьезные повреждения, если лешак поймал, то сразу целится в живот.

– Нет, что вы, это был не монстр. Человек, как минимум два человека, – достать звезды с одной рукой сложно, прошу помощи. – Отковыряйте для меня пару штук, пожалуйста. Хочу детальнее рассмотреть этот привет от незнакомого благожелателя.

– Ого, серьезное дело, – утилизатор хмурится, я его прекрасно понимаю. Кому хочется узнать, что на его территории находятся убийцы.

Охотники – странное сообщество. Несмотря на тесты на адекватность и всяческие проверки при выдаче лицензии, среди нас полно сомнительных личностей. Конечно, сейчас их гораздо меньше, чем это было лет десять назад. В то время, когда я только стала охотником, сообщество было более закрытым, сейчас же пришло время гласности. Способов проверить действия того или иного охотника больше. Стримеры, опять же, всегда крутятся неподалеку. Это уменьшает шанс преступных действий, но не способно полностью исключить их. Под внешней романтикой охоты скрывается мир подлых махинаций и жесткой конкуренции. Умри я сегодня, мое тело нашли бы спустя сутки, может даже, обглоданное каким-нибудь монстром. Но к тому времени мои вещи и меха принадлежали бы другому человеку.

Утилизатор рассматривает звезды, тщательно ощупывая их пальцами.

– Кажутся стандартными, значит, есть шанс отыскать нападавшего. Но лучше показать кому-то из специалистов.

Киваю, соглашаясь. Звезды помещаю в карман, с особой тщательностью закрыв его. Меха тоже занимает свое место в кобуре. На меня цепляют пояс, прикрепляют карабинами к нескольким тросам и поднимают наверх. Туша монстра уже загружена. Дверь воздушного транспорта закрывается, мы стартуем в сторону цивилизации. Рука слегка побаливает, действие обезболивающего подходит к концу. Я откидываю голову на спинку кресла и закрываю глаза.

Было бы здорово, если все так просто и оружие действительно куплено в одной из лавок с охотничьим снаряжением. Не каждая синкромеха удобна для боев с монстрами, не у каждой команды есть человек с приличной паранормой или дистанционкой, потому-то и пользуются охотники дополнительно простым оружием, либо совмещают, например, телекинез или управление воздухом с дротиками или другой метательной мелочью. Некоторые используют даже огнестрельное, но редко. Серьезное вооружение никто охотникам продавать не будет, а определенных монстров вообще обычные пули не берут.

А вот то, то каждое подобное оружие, вплоть до патронов, маркируется, знает не каждый. Об этом "Скучающим мастерам" строго по секрету рассказал Заир. Он начинал свою карьеру торговцем в подобной лавке инвентаря и вдоволь насмотрелся на оружие и сопутствующие товары, чтобы говорить об этом с должной уверенностью. Так что найти по маркировке место продажи будет не сложно.

Делаю глубокий вдох. И ведь чувствовала, что добром эта поездка не кончится! Ничего хорошего этот город и леса вокруг мне не принесли в прошлом, так случилось и сейчас. Хотя особого выбора – ехать или нет – не было, особенно после странностей, которые начались вокруг меня ровно две недели назад.

= 2 =

Главное в жизни охотника – это вовсе не охота, как может показаться, а тренировки. Охота – скорее результат тренировок, возможность доказать всем, что ты много трудился, или наоборот, что ты гений от синкромехи и бегаешь быстро и ловко от дракона, потому что с детства придерживался исключительно здорового образа жизни, а упражнения для тебя и вовсе вид развлечения. Но покуда ты хочешь оставаться охотником, тебе нужны какие-нибудь тренировки.

Они бывают разные, и это зависит не только от вида синкромехи, которая тебе досталась. Влияет все: возраст, предыдущая активность, скорость реакции, скорость первоначальной и последующей активации мехи, какая меха и как ее использовать, какую роль отыгрывать в охоте, а также сколько времени в неделю ты готов уделять тренировке. Есть специальные залы, где занимаются только охотники, но в большинстве случаев тот, кто получил в свое распоряжение синкромеху, начинает с повышения выносливости и упражнений на координацию и разные группы мышц. Чаще всего это фитнес или что-то сходное с ним. Чрезмерно рельефные мышцы служат скорее украшением, чем реальной необходимостью.

Редко у кого в первые месяцы получается толком активировать меху и добиться от нее какой-либо формы и действия. Взять в руки неизвестную новенькую синкромеху – это получить кота в мешке. Конечно, кое-кто из специалистов уже наловчился распознавать вид мехи, ее силу и долговечность, но с точностью в сто процентов ни один не поручится за свой анализ и уж тем более не предскажет, как лучше использовать попавшееся оружие. После года активных тренировок, когда время активации снижается до пяти минут, новичка могут взять на легкую охоту. Примерно в это время команды присматриваются к новеньким, выделяют тех, за чьими действиями и тренировками будут следить.

В среднем проходит от трех до пяти лет, чтобы охотник перестал считаться зеленым новичком и стал молодым специалистом, то есть максимально сократил время активации мехи и выдумал пару-тройку специфических приемов. Я описываю все с позиции охотника, но, в общем, и простые обыватели, которым не нужна лицензия охотника, и государственные служащие, по долгу работы имеющие меху, развиваются аналогично.

У продвинутых команд есть свои залы и даже тренировочные лагеря. Подобное помещение есть у Гарри дома, но поездка к друзьям из-за банальной тренировки это трата времени. Встретиться можно и в другой день. Поэтому я хожу в тот же тренировочный зал, что и десять лет назад. Сейчас он называется иначе, пережил два финансовых кризиса и трех владельцев, пока помещение не выкупил кто-то из любителей похвастаться специфическими возможностями синкромех. Теперь здесь есть все необходимое как для новичка, так и для профессионала, а пространство делится так, чтобы никто никому не мешал. Когда я выхожу из зала в этот раз, новички под надзором тренера упражняются в челночном беге, хотя после десятого забега происходящее выглядит скорее как ползанье, а не бег. Невольно улыбаюсь, так эта картина напоминает мне мое собственное прошлое.

В последнее время я довольна собой. Происшествие с Нионом действительно постепенно стирается из памяти, хотя я не преминула записать все, что об этом думаю, в виде заметок. Порой записи пополнялись какими-то воспоминаниями и комментариями. Также моим новым интересом стала сама история первых появлений монстров, история "Октябрьского прорыва": что было его причиной, что об этом говорят ученые, какие есть досужие вымыслы, а какие притянутые за уши факты. Без фанатизма я просматривала документы и свидетельства очевидцев, понимая, что если и происходило что-то помимо того, что рассказывают, то это давно засекретили. Можно было поговорить с реальными свидетелями, но большинство взрослых того времени уже умерло, а обходить всех оставшихся в живых долго и скорее всего бесполезно.

Единственным моим желанием после выздоровления друзей становится та самая четвертая форма мехи, которую я в момент воплощения не видела, только успела подержаться за рукоять. Нион напоминал о себе почти каждый день, потому что оставил после исчезновения не только тайну и ощущение полного беспорядка в моих мыслях и чувствах. С толикой его помощи появилась новая форма моей мехи.

Мне долго приходится угадывать, какого типа этот клинок мог быть. Я провожу в тренировочном зале почти полтора месяца, ловя на себе злорадные взгляды. Еще бы, вроде как крутая охотница, а торчит в углу зала и не может толком активировать синкромеху. Меня все это не волнует, если усилия окупятся. Наконец, в один из вечеров меня все-таки пронзает догадкой и в воображении возникает нужный образ. Постепенно из серебристого тумана в руке появиляется рукоять, а потом туманное облако уплотняется в короткий клинок. То, что я подбрасываю и ловлю правой рукой, больше всего походит на крупный десантный нож.

Если бы мне когда-нибудь придется объяснять, как из мехи получается оружие, то я не смогу вымолвить и пару слов. Описывать ощущения – еще глупее буду выглядеть. Никакого шепота никто не слышит, никакой дух мехи не снится, и уж точно ты не приобретаешь близнеца. Я ощущаю ее как еще одну конечность, как дополнительный орган чувств, порой как домашнее животное, которое есть не требует, зато его надо выгуливать. Один раз поняв, какая форма у оружия, вызывать его в дальнейшем оказывается очень легко.

В тот же вечер меня ждет выволочка от Гарри. Вообще членам команд, подобных нашей, не стоит тренировать новые приемы при посторонних. К тому же я не просто атаку отрабатывала, а новую форму мехи создавала. Конечно, информация об этом расползается в считанные часы. С тех пор приходится все манипуляции с мехой производить дома или в гостях у Эдгара. Благо, его часто в последнее время нет дома, так что мы с Элизой приятно проводим вечера без ворчания ее братца над ухом. Постепенно интерес к моей персоне утихает, новая форма моей мехи просто становится одной из тысяч новостей, касающихся охотников.

* * *

Эта история начинается просто – с кражи. Очередной обычный день, когда ничто не предвещает беды. У меня выходной, я возвращаюсь домой из тренировочного зала, на календаре – конец сентября, на улице теплый вечер, и встречает меня соседка, кормящая кошек у подъезда. Здороваюсь, проходя мимо, а мне в ответ удивленное:

– А я думала, ты дома...

– Нет, – хмурюсь недоуменно. – Только с тренировки иду, суббота же.

– Тогда кто у нас за стенкой шумел? – Соседка прикрывает рот рукой, ошарашенная подозрением. Я не говорю ничего в ответ и взлетаю по лестнице к своему этажу, быстро распахиваю дверь в тамбур и уже медленнее подступаю к двери в квартиру. Прислушиваюсь, прикладывая ухо к замочной скважине, но, кажется, внутри никого. На всякий случай активирую меху. Левой рукой вставляю ключ в замочную скважину, быстро проворачиваю и резко открываю дверь. Но в квартире действительно никого уже нет, остались только следы чужой деятельности.

Я чувствую боль в висках и легкую тошноту из-за ярости, которая кипит внутри, отвращения, что в моем доме были чужие, и страха, что они вынесли дорогие мне вещи. Не отходя от двери, выдвигаю первый ящик комода – наличка, пять купюр разного достоинства, лежит нетронутая. Заглядываю в спальню, не делая лишних движений, но телевизор тоже на месте. Хотя шкаф с одеждой перерыт сверху до низа. Снимаю обувь и на цыпочках, чтобы не затоптать чего-то важного, пробираюсь по коридору, сую нос в кабинет. Там еще большая разруха. Но напрягаюсь я зря, кто бы это ни был, он уже ушел. Что он искал и что взял, пока не ясно. Сажусь на пол коридора и набираю номер Гарри. Тот отвечает заспанным недовольным голосом. Наш ведущий уже месяц как стажируется у зарубежных коллег.

– Гарри, у меня в квартире кто-то был, – спешу прервать его нотацию о том, что приличные друзья не будят в такую рань.

– То есть был?

– Соседи слышали голоса, внутри все перерыто...

– Что украли? – он немного сосредотачивается, приходит в себя. – Говорил же тебе, установи сигнализацию!

– Да ничего, кажется, не украли! Телик – на стене, ноут – на столе, деньги – в комоде...

– Ты еще и наличку дома хранишь? – Я слышу скрип, кажется, он садится на кровати. Женский голос на заднем плане что-то спрашивает на иностранном языке. Понимаю, что я не совсем вовремя. Как обычно.

– Гарри, я помешала приятному вечеру?

– Вечер у меня уже состоялся, – смеется, – ты помешала глубокому сну после приятного вечера. Так, я вышел в другую комнату. Объясни, зачем тебе вообще наличка в доме? Бензин тебе оплачивают лица, которым ты оказала частную услугу, избавив от лепреконов складские помещении. Я гонорары скидываю тебе на основную зарплатную карту...

– А вдруг мне посреди ночи захочется продолжить вечеринку? В наших круглосуточных ларьках терминалов нет. Так же как и в булочной.

– Все с тобой ясно, – он вздыхает, – дитя уездного города! Обязательно нужны бумажки. Кстати, а звонишь ты мне исключительно из-за того, что у тебя ничего не украли, или ты пребываешь в стрессовом состоянии и не можешь вызвать полицию?

– Первое, конечно, – мне уже немного весело, Гарри прекрасно угадывает мои действия, столько лет дружбы даром не проходят. – Иначе ты был бы вторым, кому я позвонила. Сначала я побеспокоила бы своих знакомых из преступного мира и пригласила бывшего владельца моей машины попить пива в хорошем баре. Думаю, Агапий чисто из дружеских побуждений не отказался бы найти того отморозка, который обчистил мою квартиру.

– Очень правильное решение, – слышу смешок в трубке. – Знаешь, а ты ему все же позвони, если мы не выясним ничего своими силами. Расскажи кратенько, что и как у тебя перевернуто. Только сейчас сильно не ходи, а то вдруг следы сотрешь.

– Обижаешь, у меня стресс, но не настолько же, – фыркаю в ответ. И вместо того, чтоб описывать следы чужой деятельности, предлагаю. – Давай на видео связь перейдем, я тебе лучше покажу.

Я включаю камеру, на краткое мгновение Гарри имеет удовольствие лицезреть мою бледную физиономию, растрепанные слегка влажные после тренировки волосы и ворот зеленой толстовки. Тут же переключаюсь с фронтальной камеры на основную, которая показывает ноги в синих носках, но Эдгар все равно замечает пластырь на щеке.

– Это у тебя что?

– Последствие тренировки.

– Вайл, с каких это пор ты настолько не сосредоточена на тренировке, что допускаешь царапины на лице? – В Гарри просыпается ведущий "Скучающих мастеров", тоном голоса он дает понять, что хочет знать ответ немедленно.

– С ножом сложно обращаться, – признаюсь.

– Врешь, – раздалось в трубке.

– Вру, – согласилась я. Сложно было с ножом обращаться только на тренировках, а в обыденной жизни я наслаждалась преимуществами новой формы и какое-то время делала ей все, что можно: резала продукты, вырезала из бумаги, колола дрова на природе, когда собирались жарить шашлыки и многое другое. Нож не тупится, после эстока кажется миниатюрным, легким и функциональным. Но привыкнуть к длине и легкости в бою пока не получается. В этот раз я отбивала атаки Артура, он забрасывал меня мелкими предметами, и промахнулась. Обычная ручка для письма, ускоренная паранормой, чиркнула по касательной по щеке, оставляя длинную царапину, которая тут же начала кровоточить. Но на этом обсуждение моей ошибки заканчивается, просто Гарри дает понять, что теперь он более внимателен к травмам на тренировке, даже если это просто царапина.

Друг, наконец, сосредотачивается на том, что мелькает на экране его мобильного. Кухня пострадала меньше всего, хотя видно, что заглядывали и в холодильник, и в шкафы с посудой, и даже в маленький ящичек для хранения сковородок под плитой. На полу, на кафеле под определенным углом виднеются отпечатки обуви большого размера, слишком большого, чтобы он был женским. В спальне мы долго рассматриваем выпотрошенный встроенный шкаф. Видно, что что-то искали, хотя сложно понять что, если вывернули и верхнюю одежду, и коробку с нижним бельем.

– Может, пытались замести следы? – предполагает Гарри. – Покажи, что в другой комнате.

Захожу в кабинет и с грустью обозреваю масштабы будущей уборки. Все ящики стола вытащены, на полках беспорядок, книги валяются на полу. Посреди комнаты раскуроченный и выпотрошенный сейф, рядом с ним осколки. Явно пахнет алкоголем.

– Нет, они все-таки что-то искали. Даже сейф вывернули наизнанку, придурки, – посмеиваюсь. Гарри не понимает причину моего веселья:

– У тебя есть сейф?

– Ну да, Люциус подарил на день рождения, сказал, что внутри то самое, чего не хватает в определенные моменты нашей жизни. Замок на сейфе с загадкой, если знать, где нажать, то это всего лишь щеколда. Внутри бутыль с томатным соком и помидорками черри, литр джина и десять пачек презервативов, – Гарри тоже начинает посмеиваться, наверное, представив, как удивились воры, когда увидели это все в сейфе. Я вот вижу, что они не столько удивились, как разозлились, выместив злость на несчастных остатках алкоголя, разбив бутылку. Осторожно обхожу осколки, не забывая обводить мобильным пространство вокруг. Тут из телефона раздается:

– Вайл, сдай назад, повернись к своему ноуту.

Послушно поворачиваюсь и замечаю эту странную нелинейную кривизну экрана и какой-то мусор на черной клавиатуре. Неосознанно протягиваю руку к кнопке включения, хотя понимаю, что с такими повреждениями лучше технику не трогать.

– Успокойся, – советует Гарри. – Я сейчас сам позвоню Элизе, она что-то придумает. Притащит на крайний случай своих головастых друзей с работы. Там было что-то важное?..

– Ну, конечно! – Мой голос дрожит, ноутбук, да и квартиру в целом, жалко неимоверно. – Девяносто один гигабайт порно роликов!

Гарри замолкает, а потом очень осторожно переспрашивает:

– Это ты так шутишь, да?

– Ну, конечно! – фыркаю. В этот момент я осматриваю ящики стола, все ли цело. – Но если тебя заинтересовало, могу сказать, где скачать.

Из трубки возмущенно хрюкают, но в этом странном звуке я слышу и выдох облегчения. Мы в быстром темпе осматриваем остаток комнаты. Но что-то внятное сложно сказать. Эдгар к концу осмотра предлагает:

– Позвони своим мафиозным друзьям на всякий случай. Может, они поделятся какой-то интересной информацией, может, вспомнят что-то похожее происходившее у нас в городе. Или подскажут, кто может так развлекаться. Элиза приедет помочь с уборкой. Но на самом деле я хочу привлечь к этому делу и дядю тоже.

На данный момент дядя Эдгара занимает пост представителя Всемирной ассоциации охотников от нашей страны и не кажется мне тем человеком, которого можно вот так просто побеспокоить да еще и по такому пустяку.

– А это нормально беспокоить твоего дядю такими мелочами?

– Какие же это мелочи? – удивляется Эдгар. – Он будет жутко зол, если я не дам ему поучаствовать в разрешении этой проблемы. Он до сих пор с ностальгией вспоминает то, как мы подрались с тобой при первой встрече и как потом ездили с его командой на охоту: бегали от комаров, сверзились в реку, выживали в деревне с удобствами на улице. Не лишай дядю удовольствия помочь своей названной племяннице.

– По его логике мы с тобой брат и сестра?

– Ну, или будущие муж и жена! Ты как, не против? – Улыбаюсь, выключаю камеру, держу паузу. Окружающие шутили на эту тему раз в месяц стабильно. Ни я, ни Гарри возражать даже не пробовали. Да и сами порой увлекались, вводя посторонних в заблуждение дурацкими взаимными подколками, милыми объятьями, поцелуями в щечку и клятвами в верности. Но друг для друга мы – те самые близкие друзья, с которыми можно пойти на вечеринку и в итоге разбрестись по разным компаниям... или не разбрестись. Поэтому я не удерживаюсь и картинно возмущаюсь:

– И это мне говорит человек, у которого в соседней комнате любовница спит?! После женитьбы мы делить будем и ее тоже?

– Ага, – слышу ответ. – И моих любовниц, и твоих кавалеров... Так ты подумаешь?

– Возможно, – уклоняюсь от ответа. – Но Эрику Витальевичу все же позвони.

Элиза остается у меня на ночь. Она приезжает первой, следом за ней Эрик Витальевич, их с Эдгаром дядя. Он не особо изменился с того времени, как мы последний раз виделись в живую, только морщин прибавилось. Когда они стоят рядом, Элиза и ее дядя, любой скажет, что они родственники. Он действительно рад меня видеть, хотя я не думала, что он так ко мне привязался. Кажется, со временем человек по-другому акцентирует внимание на других людях, встречах, знакомствах, иначе оценивает воспоминания, и возможно быстрее забывает людей в круговороте дней. А он помнит и следит за моими успехами. Но может подобное правило касается только рутинных будней, а в будущем и для меня те года, когда я была охотницей, останутся самыми запоминающимися.

– Я слежу за вашими подвигами, – лукаво улыбаясь, говорит Эрик Витальевич. Он осматривает разгромленную квартиру, сочувственно кладет большую руку мне на плечо. Он привез с собой трех человек: мужчину постарше в форме и двух молодых девушек с оборудованием. Следующие час-полтора каждый занимается своим делом. Следователь опрашивает меня и соседей, фотограф запечатлевает место преступления, лаборант исследует возможные и явные следы, ищет отпечатки. Они почти заканчивают, когда ко мне в гости являются еще знакомые. Этих всего двое, они вежливо раскланиваются с Эриком Витальевичем, пожимают руку мне и обнимают Эли. Они надолго не задерживаются, работать с моей пострадавшей техникой будет проще в условиях, отличных от разгромленной квартиры. Пострадавший ноутбук покидает меня. Меня радует то, что большая часть файлов, все фотографии и мои заметки дублируются в облачных хранилищах и на внешнем жестком диске. Последний я удачно взяла с собой к Гарри несколько дней назад, показывала Ларику фотографии с прошлых охот, и там и забыла.

Десять вечера застает нас с Элизой в одиночестве. Она пьет чай на кухне, я в третий раз перемываю коридор, елозя уже надоевшей тряпкой. Стиральная машинка ворчит в углу кухни. Носить вещи, которые трогали чьи-то, скорее всего, грязные руки, я точно не буду. В две пары рук мы наводим порядок на остальной площади, протираем все, что могли протереть, убраем осколки, расставляем книги и вещи. И вот я довольная разглядываю результаты нашей работы.

Потом Элизе звонят коллеги и радуют меня еще больше.

– Варвары! – слышится в трубке. – Как есть, варвары. Откуда они взялись? Кому вообще в голову придет так изувечить ноутбук? Да и зачем?

– А что там? – подсаживаюсь к подруге, чтобы лучше было слышно.

– Если бы кто-то хотел уничтожить информацию или следы того, что именно он искал, то вряд ли для этого стоило проламывать монитор, лучше лупасить по клавиатуре! Так что одна половинка у ноута почти цела, в вот вторая уничтожена полностью.

– О! – мы с Эли вскрикиваем одновременно. Действительно, как-то глупо все получается. Мне, конечно, придется заменить этот экземпляр новым, но по всему выходит, что информация внутри осталась невредимой. Если кто-то хотел уничтожить мои записи, но явно не знал, как сделать это, поэтому просто приложил по монитору, перекорежив шлейф и убив матрицу. Это могло быть смертельно для моноблока. Так что тот, кто похозяйничал у меня в квартире, то ли буржуй, который обычных ноутов не видел, то ли человек не от мира сего, который в технике не разбирается совсем. Хотя может их спугнули, и поэтому так вышло? Последний вопрос задаю вслух.