Текст книги "Warlock"

Автор книги: Валерий Иващенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 35 страниц)

Сказать, что мальчик удивился – это ничего не сказать. Он только открывал и закрывал рот, недоверчиво взирая на стекающие по сторонам струи воды, поблёскивающие в свете магического шара.

– Колдовство? А где тогда ваша волшебная палочка?

Выходит, в этом мире всё-таки знают о магии и о том, что работа с ней иногда требует неких артефактов? – Локси нашла в себе силы удивиться, шлёпая по мокрой траве в ту сторону, куда тащил её Питер.

Это оказался небольшой деревянный домик, больше похожий на сарай – так он был забит старыми вещами и сеном. Мальчишка обрадованно пошарил в углу и развернул вытащенный оттуда свёрток. Едва прожевав доставшееся ей кусок хлеба с ломтем ветчины, который парнишка назвал чудным словом бутерброд, и краснобокое яблоко, волшебница обессиленно рухнула на сено и наконец-то позволила своему истерзанному телу уснуть…

Глава 19-я, тоже странная.

Проснулась она от того, что кто-то пребольно дёрнул её за ухо.

– Вот, посмотрите, почтенные сограждане – даже уши другие! Как есть мутантка! – крикнул здоровенный светловолосый дядька с блестящей палкой в руке, состоящей из двух железных трубок, приделанных к деревянному прикладу. И даже задумываться не надо было, дабы признать в этом изделии оружие, а в словах мужика – угрозу.

Локси обнаружила себя полулежащей в сене, наваленном в какой-то телеге, а руки-ноги – крепко связанными. Мимоходом задумавшись над последним словом, выкрикнутым этим вонючим хумансом, она всё-таки предположила, что это какое-то местное ругательство, а посему решила немного обидеться.

Верёвки послушными змеями сползли со щиколоток и запястий, и изящная ножка Локси с удовольствием пнула мужика прямо в живот. Тот охнул и отлетел, немилосердно вывалявшись в грязи, а волшебница, сладко потянувшись, выскользнула из телеги и огляделась.

Пока она спала беспробудным сном, её оказывается, связали и утречком, на этой колымаге, в бесчувственном виде привезли в посёлок. И теперь посреди мокрой и грязной площади вокруг неё стояла толпа хумансов, а за ними со всех сторон виднелись добротные каменные дома под симпатичными черепичными крышами.

В первых рядах собравшихся обнаружился Питер, умытый и чистый, а его одной рукой прижимала к себе женщина средних лет. Ах да, мама – вспомнила Локси. Она укоризненно посмотрела на мальчишку и покачала головой.

– Наверное, чувствуешь себя героем?

– Меня искали. А потом мэр решил связать тебя и привезти в Блумберри. Я говорил, объяснял, что ты спасла меня, но они не хотят ничего слушать… – с виноватым видом объяснил он.

Обтекающий жидкой грязью мужик, бормоча ругательства, снова подобрался поближе. Щёлкнув каким-то рычажком, он направил своё оружие на Локси и в покрасневших глазах его мелькнуло торжество.

Ну что ж, такой разговор понятен…

Это был весьма грязный приём из арсеналов эльфийских разведчиков, который Локси недавно подсмотрела у разминающейся Невенор и пару раз прорепетировала. Да ещё и дополненный кое-какими незаметными для простого глаза магическими штучками. Когда хуманс с шумом хэкнул от боли и, потеряв сознание, опять рухнул мордой в покрывающую площадь грязь, волшебница с немалым злорадством почувствовала, как начинают хрустеть под её руками позвонки в выворачиваемой шее.

Стоп-стоп, голубушка, зачем так распаляться? По правде говоря, особой необходимости проявлять крайности не было. "Без фанатизма!" – как говаривал старикашка Архимаг. Посему Локси не стала откручивать незадачливому громиле дурную голову с его немалой ширины плеч и, пересилив себя, встала.

Когда оружие лежащего без памяти мужлана перекочевало в изящные эльфийские руки и волшебница привычно крутанула на нём Исследующее Заклятье, толпа ахнула и отшатнулась.

Но Локси не стала разбираться в изощрённых подробностях – что же там выяснило заклинание. Положила до поры в уголок памяти, а само оружие протянула матери Питера.

– Возьмите. Мне это не нужно, – а затем потрепала мальчишку по вихрастой макушке.

Мимоходом (опять-таки с помощью магии) отряхнув с себя грязь и заодно изгнав надоевшую сырость из одежды, волшебница привычно взмыла над площадью, нимало не интересуясь толпой хумансов, но с изрядным любопытством озираясь вокруг.

Посёлок оказался невелик – на уровне деревни в родном мире, но построенный более добротно. Все дома были крыты черепицей весёленького морковного цвета или тонкими, окрашенными в разные цвета листами железа. Надо же, какое расточительство! – фыркнула она. Долго ли прослужит такая кровля?

В конце концов её внимание привлекло нарядное здание, выходящее на площадь и по неким признакам отнесённое волшебницей к культовым сооружениям. Храм здешних богов? Поскольку у всех рас жрецы были весьма образованным и склонным к умственным занятиям народом, не стоило пренебрегать разговором и со здешними…

Возле храма за хлипким, низким, чисто символическим заборчиком обнаружился небольшой сад. На дорожках меж усыпанных слабо пахнущими цветами клумб никого не обнаружилось – а залетать вовнутрь храма Локси не стала, вполне резонно опасаясь нарушить какое-нибудь здешнее суеверие. Зато возле высокого крыльца храма у некого сооружения из двух массивных столбов с поперечной перекладиной вверху, к которой зачем-то был подвешен колокол, обнаружился стоящий на скамеечке пожилой хуманс в чёрной робе. Самого благообразного облика, с какими-то стекляшками в проволочной оправе на носу, он мурлыкал под нос песенку и тряпицей начищал позеленевшую бронзу колокола.

– Здравствуйте. Если я не ошибаюсь – вы служитель здешнего культа? Если да – могу ли я с вами поговорить? – Локси мурлыкала самым невинным голоском, а во всём её облике даже самый придирчивый глаз не обнаружил бы и намёка на опасность или угрозу.

Хуманс внимательно, поверх своего сооружения на носу, посмотрел на беззаботно порхающую рядом эльфийку.

– Вы не ошиблись – я Пастор Никсби, смиренный служитель бога. Вижу, что вы существо весьма необычное, и с удовольствием бы посвятил время беседе с вами, – хуманс не без сожаления вздохнул.

– Но прежде я должен закончить работу – очистить от патины наш церковный колокол.

Локси покосилась на здоровенное, массивное бронзовое изделие. Если сопоставить его размеры и крохотное жёлтое пятнышко напротив этого Пастора Никсби… то разговор состоится весьма и весьма нескоро.

– Да, всякое дело должно быть закончено… – кисло резюмировала волшебница, облетев со всех сторон сооружение и даже заглянув под низ, где тяжеленный язык висел, готовый в любой момент исторгнуть из колокола густой звук.

– Я Локси. А вашими верованиями не возбраняется, если я вам помогу?

Немного подумав, хуманс пожал плечами.

– Наверное, нет, – и протянул ей ещё одну испачканную мелом тряпицу.

Легкомысленно отмахнувшись, волшебница взмыла повыше, а незадачливому жрецу сделала жест – отодвинься, мол, чуть подальше. Очищать и приводить в достойный вид всякие древние артефакты Локси навострилась ещё во время неспешных бесед с Алансором в его каморке, когда слова требовали осмысления, а праздные руки – какого-нибудь занятия. Поэтому заклинание было простеньким и незатейливым.

Колокол сразу же приобрёл такой вид, словно его только что отлили – так засияли его бока. А впридачу ещё и негромко, басовито бумкнул, чем привёл в немалый восторг перетёкшую сюда с центра площади толпу. Некоторые – а именно малолетние сорванцы самого что ни на есть хулиганского вида – даже залезли на заборчик и сидели, подобно стайке настороженных воробьёв.

– Гм… спасибо, – отозвался этот непонятный жрец.

Он придирчиво осмотрел колокол, тоже заглянул вовнутрь. И даже потрогал зеркальную, словно отполированную поверхность.

– Спасибо, Локси, – ещё раз поблагодарил пожилой жрец.

Степенно спустившись со скамеечки, он отряхнул руки от мела, подхватил её, затем поставил обратно.

– Да что же это я? Побеседуем в моей каморке при церкви, или на свежем воздухе? – растерялся он, всё-таки выбитый из колеи.

Волшебница мельком взглянула на по-прежнему хмурое небо. Куда охотнее она осталась бы снаружи, тем более что дождя сегодня больше не будет – о чём она и сообщила Пастору Никсби.

– Ну что ж, – жрец поправил на носу свои стекляшки и распорядился подбежавшему мальчишке-служке, чтобы в саду накрыли стол.

В это время сквозь толпу к распахнутой калитке пробрался тот самый здоровяк, успевший где-то сменить одежду и умыться. На этот раз он настроен был более сдержанно.

– Ваше Преподобие, вы не пострадали?

Жрец, которого, как оказалось, звали ещё и Ваше Преподобие, удивлённо взглянул на него.

– А от чего я должен страдать? Эта милая леди помогла мне, так что страдать от ревматизма на сквозняке мне не придётся. Зато предстоит интересная, и я бы даже не постеснялся бы этого слова – чрезвычайно увлекательная беседа за обедом с молодой симпатичной женщиной.

Здоровяк нахмурился и ответствовал в таком духе, что он как мэр Блумберри просто обязан присутствовать при разговоре с подозрительными чужаками и разобраться, в чём тут дело.

– Это вроде нашего бургомистра? – поинтересовалась по-прежнему порхающая Локси. Получив утвердительный кивок Пастора Никсби и несколько поддакиваний из-за ограды, она продолжила весьма ядовитым тоном.

– Мэр? Странно – а ведь Питер отзывался о вас весьма уважительно. На поверку же – такой грубиян… фу!

Физиономия мэра стала приобретать диковинный красный оттенок, а сам он явно подумывал, как бы провалиться от стыда под землю.

А Локси развлекалась дальше.

– Да, из слов малыша я сделала вывод, что и здешний школьный учитель тоже светлая голова. Может, Пастор Никсби пригласит к столу и его?

Жрец кротко и озадаченно кивнул, и через заборчик, раздвинув совсем осмелевших ребятишек, запросто перешагнул длинный, тощий и рыжий субъект с таким же стеклянным сооружением на носу.

– Финчли, Сэмюэл Финчли, – представился он.

– Джон Маркус, – наконец-то представился и мэр.

Волшебница изобразила самую милую улыбку и прощебетала.

– Локси, леди Мэй. Урождённая баронесса Бринн, волшебница с дипломом. Очень приятно с вами познакомиться, господа.

Мэр вторично готов был провалиться сквозь землю, но Пастор Никсби спас ситуацию.

– Стол в саду уже накрыт – прошу, – и гостеприимно указал рукой.

А учитель, оказалось, тоже пользуется среди хумансов немалым авторитетом. Он повернулся к по-прежнему напирающей на заборчик толпе и оповестил – дескать, они с Пастором и мэром во всём разберутся, и в ближайшее время обо всём доложат на собрании в мэрии.

Волшебница попыталась было спуститься с небес на землю и пойти за жрецом ножками, ножками – как все нормальные люди. Но оказалось, что ничем не сдерживаемое колыхание за пазухой, вызывающее приятное возбуждение во всём теле и постепенно усиливающееся томное тепло в интимном месте, никак не сочетаются с попытками настроиться на деловой лад. М-да, тут и не знаешь, то ли сочувствовать бедным женщинам, то ли порадоваться за их яркие и наверняка незабываемые ощущения…

В конце концов Локси смирилась с мыслью, что ко всему придётся привыкать, но постепенно. Она снова взлетела – на этот раз низко, едва не касаясь пальцами ног вымощенной дорожки. За церковью оказался небольшой сад, где росла дюжина фруктовых деревьев, и среди них – о чудо! – небольшая ладная вишня. Волшебница не удержалась. Подлетев, она зарылась лицом в ласковые и родные зелёные листья, закрыв глаза гладила эту прелесть.

Найдя сломленную ветром и начавшую вянуть небольшую ветку, она, подумав чуть, отломила её совсем. Под любопытными взглядами хумансов пробежалась по ней лёгкими пальчиками, невнятно шепча даже самой ей непонятные слова. И в пустой стеклянный сосуд с водой, спешно принесённый служкой, она поставила уже свежую, покрытую белоснежными цветками ветвь.

– Цветы к столу. Вишня – это моё дерево, – чуть смущённо призналась она в ошеломлённые глаза мужчин.

– В вас нет зла. Вон, и Фокси ластится – а уж он чужих не любит, и даже знакомых не очень жалует, – блеснув своими стёклами, заметил Пастор Никсби.

Тут волшебница опустила глаза и посмотрела на прижимающееся к ноге мохнатое тепло. Это оказался небольшой пёсик диковинной породы с весьма неглупыми глазами. Он так умильно вилял хвостом, так преданно смотрел в лицо… А потом от избытка чувств даже негромко взвизгнул и стал на задние лапки, при этом так потешно и задорно гавкнув, что за это был награждён переливчатым смехом и удостоен поглаживания от предмета своего обожания.

Пока мужчины, опустив глаза, возносили перед едой краткую молитву своему отцу небесному, благодаря его за то, да за сё, Локси краем уха прислушивалась к их словам, а сама лихорадочно пыталась определить, что же подали на стол, и можно ли это вообще есть и пить. Соответствующие заклинания выяснили, что тут нет ни откровенной отравы, ни хитроумных ядов. Снотворного, дури и прочих отуманивающих разум снадобий в пище тоже не обнаружилось, за исключением стоящего в гранёном стеклянном кувшинчике тёмного напитка весьма высокой степени крепости.

Посему, когда Пастор Никсби предложил выпить за здоровье присутствующих здесь дам и джентльменов, волшебница только пригубила чуть, внутренне содрогнувшись от чудовищной концентрации винных паров и шибающего в нос густого аромата.

– Извините, вкус очень… непривычный. Да и при моей работе заливать глаза вином категорически не рекомендуется, – ответила она на недоумённые взгляды мужчин, опрокинувших в себя рюмки с явным удовольствием. Хумансы, что с них взять!

– Мы можем называть вас леди Мэй? Или правильнее – леди Локси? – осторожно поинтересовался учитель, накладывая ей в тарелку каких-то разваренных земляных клубней c недурственно пахнущей подливкой.

– Как угодно. Локси меня назвали при рождении, а Мэй – название моего манора, – ответствовала волшебница, аккуратно пробуя на вкус новое блюдо. Вообще-то, ничего, особенно с этой луковой поджаркой. Надо будет поинтересоваться, да подсунуть здешние рецепты Стелле – то-то радости будет! При воспоминании об оставшемся невесть где доме, взбалмошной и болтливой хоббитянке, и о многом другом сердечко стукнуло как-то не в лад…

Учитель с Пастором обменялись странными взглядами, но она это заметила.

– Я сказала или сделала что-то не так? Скажите, не стесняйтесь – для меня здесь всё такое новое…

Жрец чуть смутился и рукой сделал над ней жест крест-накрест. После чего смутился ещё больше, так что учитель пришёл ему на помощь.

– Скажите, леди – как вы относитесь к серебру?

Локси некоторое время недоверчиво переводила взгляд с одной физиономии на другую. Затем кивнула.

– К серебряным монетам и предметам? Очень даже положительно – чем их больше, тем лучше. А что?

Мэр, похоже, догадался первым.

– Ваша вилка…

Волшебница озадаченно повертела сей столовый прибор в пальчиках, и пожала плечами.

– Вилка, как вилка. В моём доме почти такие же, да и в отцовском замке тоже. У короля, правда, золотые – но я не настолько богата. И что это должно означать? Ну, не томите же!

Пастор Никсби наконец-то соизволил объяснить, и своим сильным, явно привычным к проповедям голосом произнёс.

– Видите ли… гм, леди. У нас считается, что создания, вышедшие из Ада, абсолютно не переносят этот благородный металл.

Серебристый густой смех был им ответом. Локси хохотала так, как ей не приходилось с тех пор, когда мама с братом однажды не решили вдоволь пощекотать ей пятки. Кое-как отдышавшись, она утёрла слёзы.

– О-ой, ну и уморили! Так вы приняли меня за одну из демониц Нижних Миров? – и, не удержавшись, хихикнула опять.

– Весьма, весьма рад, что это не так, – сухо отозвался Пастор Никсби, уязвлённый до глубины души. Значит, эта рыжая остроухая красотка – всего лишь пришедшая из Пустошей мутантка, пусть и обладающая странным, непостижимым колдовским Даром? И он сидит с сей богомерзкой тварью за одним столом?

Перемена его настроения не укрылась от Локси.

– Я опять сказала что-то не так?

Мэр пожал плечами и криво усмехнулся.

– Видите ли – если вы не из тех созданий, то выходит, что вы просто мутантка, пришедшая к нам, должен признать, весьма смело. Правда – не знаю, зачем.

Волшебница положила себе ещё салата. Капустка, морковочка, да с клюквой и яблоками – самая та пища! Ухватила вновь свою вилку.

– Учитель Финчли, быть может вы, как человек образованный, объясните мне значение слова "мутантка"? Если выяснится, что это брань или ругательство, то мне придётся казнить вашего мэра за оскорбление моей дворянской чести.

Сэмюэль Финчли и вправду был не только хорошо начитан, но и весьма неглуп. Коротко пояснив, что мутанты – это наследственные калеки, появившиеся в Диких Пустошах из-за воздействия какой-то там радиации, он поинтересовался.

– Судя по вашей эрудиции и некоторым благородным манерам, вы, леди Локси, не адское создание, и не мутантка. В нескольких старых книгах я встречал упоминание о том, что кроме нашего, возможно существование и других миров. Причём не обязательно похожих на наш.

Локси с кислой рожицей кивнула.

– Если допустить, что вы и всё вокруг не плод моего больного сна, то другого объяснения и я не вижу. Признаться, сама бы никогда не поверила, если бы не увидела всё это своими глазами. Всю грязь и безнадёжность вашего мира…

И она, печально глядя вглубь себя, неспешно описала увиденное по дороге сюда. К немалому удивлению собравшихся, Пастор Никсби взволнованно воскликнул по окончании рассказа.

– Большая, в два моих роста металлическая статуя лягушки на площади? На круглом гранитном постаменте? Мне когда-то рассказывал дед о большом городе Вестшире на юге, где именно такая статуя и стоит!

– Стояла. Да и города давно нет, – мрачно поправила его волшебница. – Когда я очутилась в вашем мире, то решила попробовать, насколько сохранились мои магические способности. Ну, и – немного похулиганила. Не люблю я лягушек!

Мэр сочувственно посмотрел на неё.

– Насчёт лягушек вы правы, леди – гадость редкостная. Но если верить нашим картам – Вестшир находится так далеко на юге, что никто из нас не смог бы добраться туда живым…

А учитель почесал переносицу, с которой опять сползло это нелепое сооружение из проволоки и стекляшек, и с интересом спросил:

– И как же вы там живёте, в вашем ином мире?

Кокетливо блеснув глазками, Локси неожиданно сама для себя ответила весьма шаловливо, перефразировав слова из одной старинной книги.

– Как рыбы в море – большие поедают маленьких.

Глава 20, сумасбродная.

Ветерок был мягким, прохладным. Куда лучше было бы лететь под ласковыми лучами солнца, но по здравому размышлению, разгонять тучи Локси не решилась и пришлось довольствоваться хотя бы тем, что дождя не было.

Позади остался Блумберри с его суматошными и бестолковыми обитателями. Впрочем – чего ожидать от хумансов! Как выяснилось из дальнейшей беседы, весь этот мёртвый пейзаж они устроили сами, развязав некогда всемирную войну с применением того самого оружия, чьи отголоски снова покалывали снизу, безуспешно пытаясь пробить защиту. Правда, волшебница уже приспособилась – течение магической энергии здесь было слабым, мягким. И не стоило бросаться на заклинания стремительно, как кошка на мышь. Помягче, и результат выходит куда лучше, да с меньшими затратами…

Ага вот и этот, как его – Вестшир. Надо же такие дурацкие названия выдумывать. Зато полёт занял едва ли четверть часа, хотя и расстояние – девяносто лиг, которые, как выяснилось, длиннее здешнего километра, но короче мили. Девица фыркнула, оперируя такими неудобовыговариваемыми словами; а система мер, краткую лекцию по коим устроил учитель, оказалась донельзя запутанной. Х-хумансы! – как некогда весьма грязно выругалась Невенор… эх, где же вы все сейчас, сёстры?

Чуть попетляв, Локси вновь нашла площадь. Вещественное доказательство им, видите ли, подавай! Лапка сохранилась, но вплавилась в застывший металл крепко-накрепко, и волшебнице вновь пришлось применить Силу. В конце концов, кое-как остудив тяжеленную перепончатую железку под самой же вызванным дождиком и вымокнув до нитки, она полетела обратно грустная и в невесёлых раздумьях.

Самой главной была мысль – ну уж никак здешние события не похожи на дурманный бред, вызванный напитком эльфийского короля. Выходит – боги чего-то хотят от неё, несчастной и мокрой. А ненавистная лягушачья лапа оказалась куда тяжелее самой Локси…

Со свистом разрезаемого воздуха волшебница описала дугу. Напоследок не отказав себе в маленьком мстительном удовольствии, она махоньким заклятьем выкрасила крышу здешней церкви в яркий, нежно-розовый цвет. Злорадно похихикивая, она облетела ставшее окончательно нелепым здание и вскоре бухнула на скрипнувший стол свою ношу.

Мэр деловито сверил время по громко цокающим карманным часам – ещё одному изыску здешних помешанных на механике и технологии умельцев.

– Тридцать шесть минут, – а затем склонился над занимающей почти весь стол железной лапой.

Пастор Никсби, которого, как оказалось, зовут вовсе не Ваше Преподобие, а Ральф Поль Никсби, а Пастор это не имя, а жреческий сан (до чего же любят хумансы морочить головы сами себе!), тоже осмотрел диковинную добычу. Он поковырял её пальцем, а дотошный учитель – даже складным ножом.

Правда, дурацкие стекляшки с их носов пришлось убрать, а взамен, порывшись в памяти и выяснив у своей эльфийской сущности, что дальнозоркость лечится вот этим и этим заклинанием с последующим массажем ауры, испытать этот способ на здешних аборигенах. Пастор перенёс процедуру лечения стоически, с достойным подражания спокойствием. Зато учителя пришлось уговаривать, пока ухмыляющийся мэр не зашёл сзади и не приложился кулачищем по его рыжей макушке.

И теперь обладающие великолепным зрением хумансы пытливо изучали с таким трудом принесённую запчасть от лягушки. Ну ничего, мы отдохнём пока – благо служка, чью понятливость пришлось стимулировать подзатыльником, приволок ещё миску овощного салата…

– Идиоты, что же вы сразу не сказали! – слова пастора о том, что Блумберри, похоже, остался последним поселением, гулко отозвались в голове внезапно прозревшей Локси. Похоже, бессмертные так бесцеремонно швырнули её сюда, чтобы как-то вытащить этих грязных, грубых… и таких родных хумансов.

Мэр смущённо кашлянул.

– Три года назад мы едва успели перевезти сюда из соседней деревни, кого успели – её внезапно накрыло отравленным ливнем. Тогда погиб мой брат, Гарри – отец Питера. Спасал детей… а сам остался там.

Уже взлетая в начавшее темнеть вечно хмурое небо, Локси сообразила, почему мэр так близко принял к сердцу происшествие с мальчишкой. Племянничек, видите ли!

– Подождите меня здесь! – удаляясь ввысь, крикнула она.

Тем временем внизу развернулись весьма любопытные события, и весьма жаль, что волшебница пропустила их. Сэмюэл Финчли круто развернулся к пастору и ухватил того за грудки.

– Это что же выходит, ваше преподобие – вы всё время морочили нам голову сказками о вашем Боге? И нехристь, коей по вашей вере только и гореть в Аду, примчалась чёрт знает из какого далека, чтобы спасать наши задницы?

Вскочивший мэр, пользуясь не столько силой авторитета, сколько своей немалой физической, отцепил от отца Никсби разъярённого учителя, а от ноги того – зашедшегося в хриплом рычании Фокси. Красный от злости Сэмюэль был водворён обратно на стул, а пёсик с оскорблённым жалобным визгом улетел куда-то за кусты.

– Объяснитесь, Финчли, или вам опять придётся испытать на себе силу Закона!

Тощий взъерошенный учитель покосился на стиснутые кулачищи мэра, и сделал над собой неимоверное усилие. Он глубоко вздохнул пару раз, дабы немного успокоиться, и в постепенно темнеющем саду раздался его надтреснутый голос.

– Давайте смотреть правде в глаза, господа. То, что произошло с соседними поселениями, рано или поздно произойдёт с Блумберри. Мы обречены.

Нельзя сказать, что слова эти произвели эффект разорвавшейся бомбы – каждого, у кого есть хоть капля мозгов, подобные мысли грызли и точили, постепенно разъедая даже самые крепкие души. И всё же эти люди держались – жили вопреки всему, не позволяя себе и остальным опустить руки и впасть в жалкое, бессмысленное существование в ожидании неминуемого.

– Да, это так, – почти прошептал пастор, машинально теребя свой чёрный костюм с белым, как всегда, безукоризненным воротничком.

– Продолжайте, Финчли. Вы, кажется, упоминали слово "спасать"? Если есть хоть один процент вероятности, что это возможно – клянусь, я вырву шанс своими зубами даже из пасти дьявола! – с виду невозмутимо прорычал мэр.

Учитель в раздражении стукнул кулаком по громадной лягушачьей лапе и скривился от боли.

– Я сопоставил рассказ леди Мэй со своими знаниями, а ведь карты окрестностей я в своё время изучил весьма дотошно. Так вот – в том месте, за Темзой, не может быть никакого цветущего сада, да и вообще земли. Мост там может быть только один – в устье реки на старой Кентской дороге вдоль побережья. На карте там узкая полоса заболоченного побережья, а дальше – безбрежные просторы Атлантики.

Пастор всплеснул руками. Привычно потянулся к переносице, дабы поправить очки, как любил делать в споре, но вовремя спохватился.

– Выходит, эта якобы леди вводит нас в заблуждение относительно тех мест?

Мэр нахмурился.

– Погодите, ваше преподобие. Я, кажется, начинаю понимать мысль этого тощего очкарика. И всё же продолжайте, Сэм.

Учитель воинственно блеснул глазами.

– Благодаря удару по темечку и неким манипуляциям остроухой леди – уже не очкарик.

– Извините, что стукнул вас – так было нужно. И, прошу, продолжайте свою мысль, – ядовито отозвался мэр.

Финчли несколько секунд победно смотрел на того, потом заговорил.

– Я человек, как вам известно, весьма тесно связанный с наукой…

Пастор снова вмешался.

– Сэм, ваши заслуги в том, что мы по мере возможности не регрессируем до дикарей и сохраняем достижения предков, никто не оспаривает. Ближе к теме!

– Так вот – наука во многом состоит из собирания, исследования и сопоставления фактов. В противовес религии, где всё основано на догматизме и слепой вере, – не удержался учитель от шпильки в адрес пастора. А затем принялся излагать голосом педантичного школьного преподавателя.

– Вот я и сопоставил некоторые факты. Все известные мне случаи ядовитых дождей, уничтожающих поселения, приходятся на осень – а ведь лето на исходе, господа. Второе – в отличие от вас, я обратил внимание на то место рассказа леди, где она упоминала о садах на той стороне реки. И сопоставил с её словами, что вишня – это её дерево.

– Бескрайние вишнёвые сады… – пробормотал мэр задумчиво. – Признаться, я отнёс это на счёт поэтического преувеличения. И на совпадение внимания не обратил.

Пастор Никсби тоже был любителем докапываться до истины – но на свой лад. Он скептически покачал седой головой.

– Однако, эта леди меньше всего похожа на ангела-спасителя. Мне не нравится её заявление, что, дескать, отец наш небесный отвернулся от нас. Равно как и утверждение, что в её мире есть свои якобы боги. А их служители творят буквально чудеса каждый день, так что это у них перестало быть чудом, а стало просто работой.

Учитель сразу взвился, как коршун на добычу.

– Наука допускает куда более удивительные вещи, лишь бы они были подтверждены фактами. А факты – вот они! – и он, вскочив, поставил обратно на стол отставленную в сторону молочную бутылку с водой, и цветущая ветвь уронила на тускло блистающую лягушачью лапу один белоснежный, белеющий в сумраке лепесток.

Локси спикировала прямо в тёмный сад, где трое мужчин подавленно разглядывали натюрморт на столе. Эстеты, мать вашу…

– Плохи дела, – невесело заявила волшебница, с облегчением плюхаясь на свой стул и гадая, какую сцену она пропустила.

– Я проследила Пути Ветров там, в вышине. Остался месяц, возможно – на пару-тройку дней больше. А потом…

– Договаривайте, леди Мэй! – пастор в волнении рванул свой воротничок так, что в сторону брызнула пуговица.

Волшебница мрачно взглянула на него, а затем опустила глаза.

– Заодно заглянула в соседнюю деревню. Ужас – подобное я видала только после нашествия орков…

Она покачала головой. Зажгла свой магический светильник, задумчиво погоняла его над столом, закружила вокруг стоящей в бутылке вишнёвой ветви, и отблески от чуть потускневшей металлической лапы внизу заиграли на лицах собравшихся.

– Я не могу своей Силой закрыть посёлок. Возможно, на один дождь и хватило бы – но не на все осенние ливни. А поля? Пашни, луга, сенокосы? Видела я однажды последствия голода… в одном месте. Бр-р-р!

Мэр мрачно пожал плечами.

– Вот тут у Финчли появилась идея – перебраться туда, за реку, где цветут ваши сады. Вы можете сказать, откуда там такое диво, и сможем ли мы выжить там?

Пожав плечиками, Локси призадумалась. Ни на первый, ни на второй вопрос у неё ответа не было. Но отчего-то в душе крепла уверенность, что её сюда послали именно за этим. Не зря же только там светит солнышко…

– Я не вижу возможности переправить туда столько людей, да ещё и с продовольствием, инструментами, книгами. Две сотни этих ваших километров, ещё и по такой отравленной местности… Да и нет уверенности, что вы, начав на новом месте, не испохабите мир за рекой так же, как и этот.

В этот момент учитель вскочил и с дикими воплями принялся приплясывать вокруг них, подпрыгивая и размахивая руками. Когда удивлённый мэр попытался призвать джентльмена к порядку, тот от избытка чувств затряс его за плечи.

– Я знаю, знаю как! – он завопил так громко, что в соседнем дворе испуганно тявкнула дворняга. Но затем заговорил спокойнее.

– Надо сопоставлять факты! Там Темза, а ведь именно в неё впадает наша река. У нас есть старая большая баржа, которой когда-то перевозили щебёнку, несколько прогулочных яхт… ну же, соображайте!

– Баржу я не потяну! – решительно заявила Локси, перед которой замаячило зрелище себя, горемычной, тянущей на тросе громадное неповоротливое корыто с толпой перепуганных хумансов и мычащего скота.

– По течению пойдёт. Несколько вёсел приделать для маневрирования… железные борта на некоторое время от радиации защитят, а много нам и не надо, – мэр задумчиво расхаживал по дорожке, как, очевидно, делал в раздумьи.

– Финчли, воистину – вы кладезь премудрости!

Тот просиял. А пастор решительно махнул рукой.

– Если обшить яхту тонкими свинцовыми листами, я мог бы с рыбаком Томом за несколько дней сплавать туда-обратно. Проверить сам факт… да и судоходность русла по маршруту.

Учитель круто обернулся.

– Верно! А тут пока начать работы – переоборудование баржи, составление списков – что брать.

Мэр кивнул.

– Это я беру на себя. И будьте уверены – даже пьяница Ригби у меня будет работать как проклятый!

Волшебница не разделяла их энтузиазм. Самой ей как-то не приходилось близко сталкиваться с морскими и даже речными делами, если не считать катания со старшим братом на лодке по Визере, протекающей через баронство Бринн. Но это был шанс, вполне реальный шанс… Она посмотрела на учителя.