Текст книги "Warlock"

Автор книги: Валерий Иващенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 35 страниц)

Глава 16.

…Под ногами, насколько позволял разглядеть по сторонам немного испуганный взгляд, проплывала безжизненная земля. Трудно назвать её этим словом – уснувшая навсегда масса порыжевшего грунта, пропитанная злобой и ненавистью. Малыш чуть снизился, с любопытством рассматривая массивную коробку на небольших колёсах, сверху которой из покатой башенки зачем-то торчала нелепая труба. Так и не поняв её назначения, он осторожно коснулся пальцами – и тут же всё сооружение с глухим шумом осыпалось бесформенной грудой ржавчины, подняв тучу едкой пыли…

В следующий раз волшебник проснулся днём. Сомневаться в том, что был именно день, да ещё и ясный, ласковый – не приходилось. Попробуйте представить себе эльфа, даже слепого и глухого, что не смог бы с закрытыми глазами точно указать направление на солнце, за какими бы тучами или древесными кронами оно ни пряталось. А с каждым днём всё сильнее проявляющаяся кровь перворождённых, круто замешанная на горячей и яростной основе людей, вскипала в нём радостными и весёлыми пузырьками.

Попытавшись как-то определиться, Локси не рискнул пользоваться своей Силой – таким умиротворением веяло в этом месте, что одна только мысль о любых магических действиях, кроме направленных на исцеление, воспринималась как нечто грубое и чужеродное. Полагаясь на обострившееся чутьё, он погладил подобие мягкого матраса под собой, пытаясь на ощупь определить, из чего тот сделан. И не смог.

Вторым открытием было, что ноги почти до колен утопают в чём-то тёплом и мокром, иногда ласково и нежно щекочущем за пятки. Очередной изыск целительской мысли эльфов? Более, чем возможно – лазать босиком по обугленной ошметьями убитых тварей Хаоса земле Локси не рекомендовал бы никому.

Доверившись интуиции, он потянулся правой рукой в сторону от своего ложа – и зачерпнул в ладонь прохладной воды. Так вот, где ты журчишь, звонкий и неумолчный ручеёк! Вода оказалась столь неимоверной свежести и вкусноты, что Локси не удержался ещё от пары пригоршней. Затем он откинулся обратно, некоторое время расслабленно лежал. А потом неожиданно для себя снова заснул.

– … Так, ещё чуть-чуть… – нежные и в то же время обладающие неженской силой пальцы наконец сняли с лица волшебника надоевшую хуже смерти повязку, и он осторожно открыл глаза.

Сумерки. Волшебные сумерки под пологом Вечного Леса, пронизанные сотнями пробивающихся сквозь кроны нескромных лучей, отчего вокруг царил мягкий, серо-зелёный полумрак, сразу напомнивший своим цветом волшебнику о его несостоявшейся любви. Он сидел на своём ложе у полуразрушенной стены, игриво обвитой плющом, и при одном взгляде на изъеденную временем кладку Локси смекнул, что остатки сооружения как бы не старше самого Леса. А уж тому… ого-го сколько тысяч.

Прямо по выложенному мелкой бело-зеленоватой мозаикой полу с камня стекал ручеёк, весело и призывно журча в своём коротком беге и исчезая в траве сразу же за тем местом, где едва угадывались остатки порога. Так вот ты какой, мой неумолчный и жизнерадостный собеседник последних дней!

А ладная и ловкая целительница ласково ворковала-приговаривала что-то, освобождая Локси от остатков своей природной опеки. Толстая лоза, что нескромно прицепилась к интимным местам, позволяя впавшему в беспамятство не задумываться об отправлении естественных нужд, прямо на глазах удивлённого таким дивом волшебника скрутилась кольцами и стыдливо исчезла под ложе. Сама эльфийка деловито осматривала руки-ноги, глаза своего пациента, периодически легонько тенькая и тинькая на десятки разных ладов и удовлетворённо кивая коротко стриженой головой, что венчала простая тонкая диадема с вправленным зелёным камнем. Волшебник прежде даже не подозревал, что такие магические импульсы не только возможны, но и могут быть исполнены столь мастерски.

– Ну что же, вот и всё. Признаться, мастер Локси – более занятного пациента за всю мою, смею заверить, весьма богатую практику, у меня не было, – она бесстрастно осмотрела свободного от какой бы то ни было одежды волшебника и так заливисто, даже чуть ли не мелодично тенькнула, на этот раз окатив его с ног до головы, что тот против воли радостно улыбнулся, ощутив стайку весёлых мурашек, с удалыми припрыгиваниями промчавшуюся вдоль спины.

– Ну, раз отзываетесь на этот зов, то вам уже совсем ничего не угрожает – откликаетесь так, что скорее вы сами бросите вызов моей добродетели, – на явно непривычных к такого рода занятию губах женщины мелькнула тонкая улыбка.

Локси мельком, осторожно скосил глаза к низу живота и чуть покраснел от своего столь явного проявления чувств, совсем не уместного в присутствии двоих помощников целительницы и какого-то весёлого парня с остриженной почти налысо головой и висящей на перевязи рукой.

И всё же он осторожно взял руку женщины, и глядя прямо в её серые, мудрые и печальные глаза, нежно поцеловал изящную, чуть дрогнувшую ладошку. И ещё. И ещё раз – чуть смелее.

Та ничуть не смутилась. Скорее удивилась, ничем не выдав своих чувств, но волшебник всё-таки это заметил – зря, что ли, уже скоро, наверное, у него и ушки остренькими станут?

Целительница мягко высвободила руку. Она наклонилась, чмокнула в лоб своего пациента.

– Хорошо. Если вы так хотите… но прежде – ещё сутки вы будете отдыхать в этом месте. Обещаете? И далеко не уходите – не стоит тревожить других, кто в гораздо худшем состоянии.

Коротко и невозмутимо попрощавшись, целительница распорядилась, не повышая голоса и в то же время со столь явной привычкой повелевать, что это уже въелось не только в кровь, а и в… да кто этих остроухих знает, есть ли у них душа!

– Одежду мастеру Локси. Усиленное питание, лёгкая разминка без использования Силы – только двигательная.

И величаво ушла в сопровождении неслышно переговаривающихся помощников, свернув в прогалину к следующим ждущим помощи или решения.

– Вот это женщина! – восхищённо выдохнул молодой волшебник, когда она удалилась. Он покачал головой, слушая, как унимаются звенящие в ушах радостные колокольчики, и нехотя принялся облачаться в оставленную одежду – не надо и упоминать, какого оттенка.

Парень с закрытой повязками рукой, сидящий на поваленной то ли колонне, то ли пьедестале, хихикнул.

– Ну ты даёшь! Чуть не отымел при всех нашу Анитэль! Горячие ж вы парни, хумансы – сколько вас изучаю, всё диву даюсь, – он восхищённо поцокал языком, от чего с дерева ему прямо на плечо спрыгнула серовато-рыжая до неприличия белка и возмущённо цокнула в ответ.

– Брось, – поморщился Локси. – У тебя плохо получается изображать речь людей. Не чувствуешь, когда перегибаешь. Лучше скажи, как там… Стена Хаоса? – нехотя он выдавил столь ненужное в этом месте слово.

Парень пожал плечами. Согнал обратно на дерево сердито вздыбившую шёрстку белку, оглянулся по сторонам. Веточкой, тайком почесал под повязкой наверняка тоже зудящую заживающую руку. Вздохнул, скорее – застонал от явного облегчения, и только потом ответил.

– Порядок. Говорят, маги даже на пятнадцать лиг её обратно отодвинули.

– А как там король ваш? – одежда пришлась Локси впору, и он малость повеселел. Ещё бы отбивную, с кровью – вооот такенную… да разве от этих остроухих дождёшься?

Парень отмахнулся здоровой рукой.

– Да нормально. Залатали, уж тут будь спокоен – если сама Анитэль за дело берётся, то толк будет. И даже разрешили ему повидаться с королевой-матерью – ну, та на радостях, что малыш её жив, и надавала ему по тощей эльфийской заднице… – в глазах парня блеснул задорный огонёк.

Волшебник в уме сложил два и два, и сделал попытку встать на ощутимо подрагивающие ноги.

– Прошу прощения, ваше величество, – смущённо пробормотал он.

Келениль хохотнул.

– Да ладно, сиди. И вообще – здесь я не повелитель, а такой же пациент, как и остальные. Анитэль целительница суровая – чуть что не по её, сразу выговор или чего похуже. Я по нашим, эльфийским меркам, ещё довольно молод, встреваю в разные передряги – вот и приходится попадать под её опеку несколько чаще, чем хотелось бы.

Видя, как его собеседник смущённо ёрзает, он добавил.

– Расслабься. И – разрешаю на "ты", пока не выйдем из целительных покоев.

Локси осторожно пожал плечами, в душе проклиная свою невезучесть и прикидывая – не нахамил ли он где ненароком, и задал вопрос на отвлечённую тему.

– А кто такая Анитэль? Что-то знакомое вертится, но никак не могу ухватить… до сих пор от той работёнки пчёлы в голове гудят.

В это время из-за деревьев выскользнул эльф в яркой рубашке и с подносом в руках. М-да… вожделенной отбивной тут и впрямь не оказалось, но было весьма и весьма вкусно, чем не преминули воспользоваться оба изрядно оголодавших волшебника.

– Анитэль? – Келениль хмыкнул, отставив в сторону пустую тарелку из-под немыслимого фруктового салата. Он легко подхватился со своего места, выудил из-за утопающего в зелёной траве обломка стены чашку с весёленьким рисунком и отбитой ручкой.

– Да самая опытная и сильная из наших целителей. Она пользовала ещё моего деда, когда тот по малолетству да нахальству характера сцепился с огненным элементалем…

Недоверчиво прищурившись, Локси прикидывал, сколько ж повидала на своём веку эта Анитэль, и вправду упоминающаяся в разведсводках, но по мнению некоторых авторитетных авторов считающаяся фигурой собирательной, легендарной. А затем махнул рукой на все эти раскопки в своей голове, и во все глаза смотрел на короля эльфов, вовсе не поражавшего ни величавостью, ни мудростью бесконечных веков в печальных глазах. Больше всего походящего на обычного неугомонного парня.

А тот пошептал что-то над ветвью дерева, поглаживая её, надломил, и в подставленную чашку потёк тёмно-рубиновый напиток. Осушив её, эльф причмокнул губами от удовольствия, наполнил вновь, и позволил ветке распрямиться.

– Держи. Лучшее вино из моих подвалов.

– А если эта суровая дама проведает? – засомневался молодой волшебник, не без трепета принимая из рук самого короля чашку с душистым как летний луг напитком.

Келениль звонко и беззаботно рассмеялся, отчего на миг пристыжено умолкли щебечущие птицы.

– Да она знает! Только это ведь не та грубая сивуха, которой у вас принято потчевать друг друга. Это, Локси, получше многих лекарств, это и есть настоящее… – тут он произнёс несколько незнакомых и трудновыговариваемых для человека слов на староэльфийском, почти незнакомом собеседнику языке.

Мысленно вознеся призыв бессмертным о том, чтобы его человеческая сущность в случае чего умерла быстро и без особых мучений, молодой волшебник осторожно пригубил. Свежесть июльского утра, ветер дальних странствий и в то же время пряный аромат цветущего сада с игривым медовым оттенком… Сам того не заметив, Локси закрыл глаза и медленно, наслаждаясь каждой каплей, осушил чашку до дна.

– Слушай, это же такая прелесть… едва ли не лучше, чем с женщиной… – он вздохнул, с сожалением заглянув в пустой сосуд. Уши и щёки сразу занялись чуть пощипывающим лёгким пожаром, а усталость смахнуло, словно её никогда и не было.

Король эльфов выжидательно смотрел на его реакцию, а на устах блуждала бледная, как лунная тень, улыбка.

– Ты первый из хумансов, кто пробует этот дар небес. Для них это яд, равного которому трудно найти, – заметил он мимолётно.

Отмечая приятное покачивание в окружающей обстановке и золотистую дымку вокруг порхающих в сгустившемся воздухе слов эльфийского короля, Локси осторожно кивнул.

– Да, кстати – как там Борг и Невенор? – спросил он, тщательно следя за так и норовящим заплестись языком.

– Всё в порядке. И всё будет в порядке… – ещё расслышал он, прежде чем реальность опасно накренилась и молодой волшебник, мысленно проклиная свою бесшабашность и эльфийское коварство, обнаружил себя лежащим на всё том же мягком ложе, а зеленеющее над полуразрушенной стеной дерево печально склонило к нему свои ветви…

Глава 18-я, странная.

…– Чтоб их всех Падший побрал! – выругался Локси, обнаружив себя медленно летящим над бескрайней равниной унылого ржавого цвета. Он бы выразился ещё более замысловато и грязно, если бы давящая со всех сторон опасность не требовала постоянно контролировать защиту.

Попробовав как-то проанализировать, что же это за гадость так лезет на него со всех сторон, волшебник почти сразу разобрался. Нехорошо усмехнувшись, он быстренько взлетел повыше – аура распадающейся материи, пропитавшая землю и, казалось, самый воздух, была одной из самых страшных областей магии. Повсеместно и единодушно запрещённой. И, хвала богам, практически недоступной.

Осмотревшись с высоты, он чуть облегчённо вздохнул. Ну что ж – по крайней мере он умеет летать, хотя и не мог понять, как он это делает безо всяких заклинаний.

– Тем не менее, это уже не кое-что, – пробормотал волшебник, задумчиво потирая подбородок.

К его удивлению, щетины на несколько дней не бритом лице не обнаружилось. Обеспокоенно пробежавшись пальцами по ушам, он обнаружил у себя чуть заострённые кверху кончики самых что ни на есть кокетливых эльфийских пропорций.

– Удивительно, но не смертельно! – буркнул он, пытаясь сообразить, где он и вообще – кто.

И только тут, похолодев от осознания, какую ещё пакость могли сотворить с ним эти…,… и… эльфы, он немедля заглянул себе в штанишки.

М-да… стало быть – догадался верно. Там, где полагалось находиться тайной гордости каждого настоящего мужчины, обнаружилось… ну, в общем, сами знаете что. И стало быть, если продолжить изыскания… – всё верно! За пазухой накинутой на голое тело мягкой рубашки обнаружились два полушария привлекательных пропорций с вызывающе торчащими сосками.

Погладив новое приобретение привычными к такого рода действиям руками, он зажмурился от обрушившегося на него ощущения сладкой истомы. Нет, так дальше нельзя! – и, раскинув руки в стороны наподобие птицы, он свечой взмыл высоко в небо. Долго и задумчиво парил под самыми облаками, глядя на утопающую в ядовитой дымке землю далеко внизу и иногда встречающиеся на ней развалины каких-то сооружений.

– Ну и что мне со всем этим делать? – прошептал он (или уже она?), едва сдерживая рыдания от безнадёжности.

Наконец, впереди и чуть справа – а повернуть назад и вновь оказаться в бескрайнем цветущем саду Локси не решился – мелькнуло что-то похожее на озеро или большой пруд.

Правда, при ближайшем рассмотрении слабо светящееся оно оказалось подозрительно правильной круглой формы, а струящийся оттуда поток ненависти столь сильным, что волшебник призадумался – кто же это тут так баловал? И ещё плотнее сдвинул свои призрачные щиты.

– Интересно, внешность хоть симпатичную дали? – почему-то этот вопрос был очень важен для него. Вернее – для неё.

Однако гладь мёртвого озера чуть волновалось под дуновениями струящегося вдоль земли лёгкого ветерка. И когда высохшие было слёзы отчаяния вновь потекли по нежным девичьим щекам, каприз воздушной стихии на некоторое время утих.

– Ну, хоть за это спасибо, – буркнул Локси, разглядывая под собой испуганно таращущуюся на него зеленоглазую эльфийку вполне приемлемых пропорций и внешности.

Тут эльфийской девице, в чьё тело угораздило со всего размаху влететь сущности боевого мага, захотелось пить. Ну просто нестерпимо – вынь да положь, а иначе умереть не сходя с места. Или не слетая?

– Не падая! – нервно хохотнул девичий голосок.

Поскольку пить эту воду внизу Локси не решился бы ни за какие сокровища гномов, и даже руку туда окунуть не рискнул бы, то пришлось снова взмыть к самым тучам. Потянув за незримую нить, он запросто вызвал дождь. Вода оказалась неприятно холоднющей, хотя и удалось напиться вволю. На лету окутывая себя жаром мягкого заклинания, волшебник заинтересовался вопросом – насколько сохранились и изменились его способности?

Внизу меж уплывающих назад бескрайних развалин, очевидно, когда-то большого города обнаружилось что-то похожее на заваленную всяким мусором площадь, посреди которой что-то блестело. Снизившись, волшебник… извините – волшебница обнаружила блестящую металлическую статую на выветренном гранитном постаменте.

К немалому удивлению, Локси без труда опознала в этом животном самую обыкновенную лягушку. Проморгавшись от удивления, и пару раз для верности облетев сооружение на низкой высоте, ей пришлось с неудовольствием признать, что да – памятник из подобного гномьему, не боящегося ржавчины, сплава некогда был поставлен самой что ни на есть обыкновенной квакушке, сотнями и тысячами населяющей любой водоём.

– А кто вам, эльфийская леди, дал основание считать, что это памятник? – Локси усиленно переиначивал своё мышление на женский лад. Ведь одно из правил волшебника – если обстоятельства сильнее тебя, прими их как исходные, рассуждай и действуй исходя теперь из них.

– Это ж и вовсе может оказаться истукан для почитателей какого-нибудь извращённого культа, – рассуждала девица вслух, недоумевая – как можно поклоняться этакой вот мерзости?

И, для верности отлетев подальше, обрушила на пакостное творение древних литейщиков такую яростную молнию, что голова с мерзко выпученными глазами и широким разрезом рта да верхняя часть туловища испарилась в ослепительной вспышке, разлетевшись ярко-жёлтыми брызгами расплавленного металла.

– Весьма недурственно! – восхитилась Локси, и обрушила на останки нелепого сооружения файрболл.

Тут уже лопнул даже гранитный постамент, и через некоторое время, когда гарь и копоть рассеялись, от этой дивной причуды идиотов остался нелепый огрызок камня да лужица остывающего металла, из которой, словно грозя небесам, торчала перепончатая лапка.

Так, что ещё? Карманов на одежде не обнаружилось, и соответственно – их содержимого тоже. А создавать себе магией пищу Локси не решалась даже под руководством мага-преподавателя – ну не её это стихия! Кольца на пальце, на которое пали было подозрения в происходящих странностях, не обнаружилось – ну, по этому поводу мы плакать не станем.

Взлетев немного повыше, новоявленная волшебница со всей возможной резвостью устремилась дальше, на лету обдумывая сразу два вопроса – что делать, когда наступит ночь, и где придётся раздобывать еду?

Постепенно местность внизу изменилась, и летунья обратила на это внимание. Напор яростной силы заметно ослаб, превратившись в надоедливо зудящий фон. И наконец, в низинке, у гадостно воняющей лужицы обнаружился пучок тощей, сухо шелестящей – но живой травы!

Радостно порхая над этим недвусмысленным проявлением жизни, Локси словно фея из сказок махнула над низинкой рукой, поливая её и заодно траву потоком свежей воды из дождевой тучи. А затем, нетерпеливо приплясывая на лету, со скоростью стрелы, выпущенной из доброго лука, устремилась дальше. Теперь она уже и сама ощущала своей эльфийской тягой ко всему живому, что впереди что-то есть.

Под босыми ногами проносились уже целые лужайки весёлого зелёного цвета, приятно ласкающего взор после рыжего однообразия, и кое-где в них обнаруживались разноцветные кузнечики, басовито гудящие жуки и прочие букашки.

Так. На этот раз девице захотелось – нет-нет, на этот раз не пить, а совсем даже наоборот. Если в другом своём воплощении Локси, не задумываясь, приостановил бы полёт и запросто со своей высоты оросил лужайку, то тут пришлось поизвращаться. В конце концов, махнув на всё рукой, эльфийка с пылающими от смущения щеками ухоронилась зачем-то меж невысоких кустиков и присела, спустив штанишки.

Фу, как же это мерзко! Ну никакой тебе романтики – травинки неприятно щекочут и покалывают… сами знаете какую часть пониже спины; а вездесущие насекомые, как оказалось – вовсе не ведают ни о каком должном почтении к расе Перворождённых. Деловито жужжа и стрекоча, они сразу заинтересовались этакой гостьей и словно по уговору слетелись к ней с самыми гнусными и недвусмысленными намерениями – обследовать и облазить все доступные места, немилосердно при этом щекоча.

Едва сделав своё дело, Локси волшебной ракетой стартовала вверх, поёживаясь от пережитого ужаса и мысленно сочувствуя всем бедняжкам, сколько их там ни есть.

А внизу проплывали отдельные, тощие и искривлённые деревья, постепенно собираясь в маленькие рощицы. Всё гуще и гуще, пока под ногами весьма обрадованной такими переменами Локси не зашумел самый что ни на есть настоящий лес.

– Где лес, там, стало быть, и пища. Бегает или прыгает себе до поры на четырёх лапках, – изрекла девица столь нехитрую истину и круто спикировала вниз.

По правде говоря, молодой полосатенький кабанчик, совсем ещё поросёнок, был довольно-таки тощим и жилистым, да и эльфийская сущность неуверенно протестовала против убийства живого существа. Но яростное и недвусмысленное урчание в животике разом перевесило все сомнения, и уже через несколько минут над костром жарилось замечательно пахнущее мясо.

Откуда-то Локси знала – как стукнуть кулачком по темечку, чтобы разом вышибить дух из испуганно верещащего и удирающего животного. Как голыми руками и ноготками разделать и освежевать тушку. Отчего именно вот эта ветка именно этого дерева может служить вертелом и не прогорит. Какие стебельки черемши следует надёргать на топком берегу болотца и под каким кустом накопать дикого лука, дабы хоть как-то приправить истекающее ароматным соком мясо.

А ещё волшебница точно знала – вот на том пятачке чёрной и блестящей местности есть соль. Благодаря всем этим непонятно откуда взявшимся в голове знаниям желудок вскоре удалось набить пусть и не яствами Стеллиной кухни, но зато в весьма приемлемых количествах.

– Если это не еда, то я уж и не знаю, – девица с сожалением осмотрела обглоданную кость в своих изящных пальчиках.

Благодушно вздохнув, она подхватилась. Убрала под пласт дёрна потушенное кострище вместе с объедками, прикопала под старым дубом последнюю косточку и, погладив это место ладонью, прошептала смутно знакомое древнее заклятье. Всё это делалось не задумываясь, привычно и быстро. Напоследок отметившись в кустики – уже не без некоторой сноровки, Локси взмыла в чуть темнеющее небо.

– Обхохочешься, – заметила она, на лету напившись из попавшейся по пути дождевой тучки и при этом ухитрившись на этот раз остаться почти сухой.

У настороженно обдумывающей ситуацию и мелкие несообразности сущности прежнего Локси уже почти не было сомнений, что всё с ним происходящее есть ничто иное, как проделки неведомых кукловодов. Сидят себе, дёргают за ниточки да похохатывают над возомнившей о себе невесть что марионеткой.

– …ь! – с нежных уст сорвалось совсем не нежное словцо, обозначающее продажных хумансовских девок, торгующих своим телом налево и направо.

Под ногами на заплывающей вечерним туманом земле стали всё чаще попадаться ручьи и озерца, и вскоре эльфийка вылетела к реке. С сомнением полетав над ней, Локси удостоверилась, что это самая обычная река. По берегам в спокойном воздухе неподвижно стояли заросли осоки и камыша, глядясь в почти безмятежное зеркало воды. А в самой реке оказалось вдоволь мелкой рыбёшки и всякой прочей речной живности.

Заслышав постепенно набирающее силу, но пока что неуверенное кваканье, волшебница припомнила давешний то ли идол, то ли памятник, и усмехнулась.

– Значит – вы тоже считаете, что дождь будет? Ладушки…

Выходит – следовало в ближайшем времени озаботиться каким-либо укрытием. Сидеть всю ночь под какой-нибудь ёлкой, тратить весьма скупо и медленно возобновляющуюся здесь Силу на защиту от сырости, холода и прямо-таки ужасающих размеров комаров – такая перспектива её не вдохновляла.

Пролетев немного вдоль реки, Локси обнаружила сбегающую с берега к воде тропу и некоторое время, прищурившись, пыталась сообразить, что же ей показалось не так. Ага! Это не звериная тропа!

Две глубоко вдавленные в сырую почву колеи не оставляли никаких сомнений и места для двусмысленных толкований. Тем более что меж них обнаружились лошадиные следы.

Интересненько… и что же это у нас выходит? А то, что здесь, оказывается, сохранилась не только дикая, природная жизнь – теперь это уже несомненно. И, если ввести поправочку на этакую глухомань, весьма развитая разумная жизнь. А стало быть, следует озаботиться кое-какими мерами безопасности…

Завернувшись в плащ невидимости, добавив кое-какие щиты, весьма полезные для здоровья в смысле защиты от стрел и прочих быстродвигающихся острых предметов, и на всякий случай освежив в памяти инструкцию поведения для разведчика на малоизученной местности, Локси взмыла повыше.

Словно собака, потерявшая след, она описывала постепенно расширяющиеся окружности, тщательно и скрупулезно обследуя местность.

Пенёк от срубленного дерева – запомним… барсук у своей норы, и довольно-таки непуганый – тоже примем к сведению… железка на этом жалком подобии дороги – интересненько!

На ладонь вскорости легла старая, истёршаяся, покрытая ржавчиной подкова. Всё верно – металлургия тут имеется, а значит, просто обязаны быть и всякие колюще-режущие хитромудрые приспособления, дотошно и скрупулёзно изобретаемые для убийства себе подобных. В этом отношении что эльфы, что хумансы, что гномы – на редкость единодушны и настойчивы.

Заметив, что употребила "хумансы" вместо "люди", эльфийская девица грустно фыркнула. Повертев ещё немного подкову в руках, она уронила её в траву и продолжила свои поиски незнамо чего. И наконец, когда темнота – вовсе не затруднившая работу – уже наплывала вечерними сумерками и собиралась вовсе перерасти в непроницаемый для обычных глаз мрак, трудолюбие Локси наконец-то было вознаграждено.

На довольно большом острове посреди реки обнаружился неизвестно как попавший сюда абориген, причём весьма тщедушного даже по сравнению с девицей телосложения. При ближайшем рассмотрении обнаружилось, что это мальчишка лет десяти, худощавый и взъерошенный, каких полным-полно в любом хумансовском поселении.

Парнишка сидел на поваленном дереве и утирал слёзы, периодически хлюпая носом. Поскольку ничего такого при нём вроде не обнаружилось, то Локси сочла того не опасным. Немного поколебавшись, она спустилась на землю, и влажная от вечерней росы трава приятно захолодила её разгорячённые от полёта ноги. Неслышно подойдя поближе, она выступила из-за сосны, всем своим видом старательно изображая миролюбие. Но готовая в любой миг закрыться щитами и, юркнув обратно за ствол, залить пространство перед собой беспощадным огнём.

Мальчишка, заметив её, повёл себя вполне спокойно. Встал, недоверчиво глядя на неё, и неуверенным голосом спросил:

– Мама? Как ты меня здесь…

Потом он ойкнул, видимо, рассмотрев, что перед ним не некая безызвестная пока мама, и в замешательстве извинился.

Надо же, какой воспитанный мальчуган! У нас бы, в деревне, ещё и каменюкой попотчевали бы… Чуть склонив голову на плечо, Локси вслушивалась в чуть непривычно звучащие слова Общего Языка, на котором по непонятной причуде богов разговаривали и здесь.

– Привет, – произнесла она осторожно.

– Здравствуйте. Я Питер, – представился паренёк. Был он худощав, что не удивительно в его возрасте. Мокрые и слипшиеся белобрысые волосы торчали во все стороны вместе с запутавшимися в них сосновыми иголками. Одежда хоть и несколько непривычного покроя, но не оставлявшая сомнений в своём предназначении – рубашка с коротким рукавом, длинные штаны. И некое подобие грубого изготовления сапог, только гораздо короче и со шнуровкой впереди.

– Я Локси, – чуть поколебавшись, представилась волшебница. Поскольку даже в её родном мире возможность навредить кому-то, попытавшись воспользоваться его именем и навести порчу или сглаз, считалась даже не вымыслом – просто бредом.

Она шагнула вперёд, и деликатно, словно приветствуя мальчика, тенькнула в его сторону. Удивительно – малыш оказался более прозрачен для магии, чем даже дерево, растущее рядом. А ведь существа с полностью отсутствующими способностями даже в родном Локси мире считались, по выражению Архимага, "чрезвычайно редким научным феноменом". Ну что ж, по крайней мере – с этой стороны неприятность не грозит…

Присев перед озадаченно рассматривающим её парнишкой на корточки, волшебница быстро, но цепко осмотрела его вблизи.

– Я могу с тобой немного поговорить, Питер? – диковинное имя неприятно скрежетнуло на язычке, но выговорилось почти правильно.

– Дело в том, что я впервые оказалась в вашем мире, да и сама толком не знаю, как меня сюда забросило… – в последнем вопросе девица изрядно лукавила, но по большому счёту – так оно и было.

Мальчишка выглядел удивлённым, но ничуть не испуганным.

– Запросто, мэм Локси. Только – позвольте воспользоваться вашей лодкой и перебраться на берег? Мою унесло течением… Скоро пойдёт дождь, а ветер несёт тучи с отравленных земель. Мама, да и наш школьный учитель, строго-настрого запрещают находиться под ядовитым дождём.

Волшебница мельком взглянула вверх, где в ночном небе и в самом деле собиралось некое весьма хмурое и мокрое скопище.

– Это будет самый обычный дождь. Да и лодки у меня нет… – ответила она. Но заметив, как испуганно съёжился мальчишка, стала прикидывать – возможно ли будет его поднять и перелететь с ним через довольно-таки широкую протоку, отделяющую остров от берега. Наверное, да.

– Но мы попробуем перебраться. Пошли, – и, встав, взяла Питера за руку.

Выйдя к воде, мальчишка указал куда-то на ту сторону. Мысленно попросив помощи у бессмертных, Локси уцепила Питера подмышки и взмыла невысоко над рекой. Правда, она сильно сомневалась – есть ли в этом мире боги, ибо надо быть совсем уж никчёмой, чтобы довести его до такого паскудного состояния…

Над серединой широкой ленты воды было ещё чуть светло. Мальчишка, повернув голову, осторожно спросил.

– Как вы это делаете, мэм Локси? Я о таком только в сказках читал… но учитель говорит, что в сказках всё выдумки и жить надо реальностью.

– Золотые слова говорит этот твой учитель. Только он немного ошибается… – чувствуя, как быстро иссякает запас Силы, волшебница всё-таки дотащила Питера до берега. Опустив на песок, с облегчением плюхнулась рядом и закрыла глаза. В голове колотились невидимые молоточки, перед глазами нахально прямо-таки роились золотые искорки – но в общем-то, бывало и хуже.

– Спасибо, мэм – вы мне очень помогли.

По голове и плечам заколотили крупные капли. А паренёк уже теребил и тащил эльфийку куда-то, едва не плача от своего бессилия.

– Устали? Ну ещё немного, мэм, вставайте – тут совсем рядом! Ну пожалуйста!

Чуть не высказавшись вслух о том, что лёгкий дождь эльфу не повредит, зато некоторые нахальные мальчишки запросто могут остаться без ушей и даже головы, Локси со вздохом поднялась на ноги и шепнула пару слов.

Невидимый зонт услужливо распахнулся над ними. А над плечом весело замаячил магический светильник, ибо Питер явно неуютно чувствовал себя в темноте. Энергии на это ушло совсем немного, ведь такие заклинания – это совсем простенькие, из тех, с которых и начинают осваивать управление Силами будущие волшебники.