Текст книги "Принцесса гоблинов"

Автор книги: Валерий Иващенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)

Ну что ж, могло быть и хуже. Например, повешенный – говорят, не к добру. Или дракон с полунедоеденной Принцессой в пасти. Нет уж, нафиг-нафиг – ещё отравится, зверушка диковинный. Женька усмехнулась своим дурацким мыслям, и сделала чуть погромче – Мираж, одна из её любимых у Дидюли. Как раз в тему, блин – вроде и померещилось, да уж очень какая-то натуральная ворона была. И столб… мало ли. А луна – да любой пиит её в свои вирши трудолюбиво впихивает, а ей от того ни жарко, ни холодно.

Справа проехал навстречу закованный в серую броню рыцарь с длиннющим копьём. Женьку больше удивила не бодро трусящая по снегу могучая коняка и даже не серебрящиеся в свете фар потёки тающего снега по стали. И даже не сам факт – а копьё. Как же он с такой оглоблей управляется-то? Вместо колодезного журавля ей-богу, присобачить можно. И ведь не мираж – вон он, в заднем зеркале мелькнул – говорят, с глюками такого не бывает.

Она подтвердила на звонок Маменьки, что да – типичный рыцарь века эдак четырнадцатого, ориентировочно из северной Италии… дальнейших подробностей маменька не возжаждала – куда важнее был сам факт. Наличие, так сказать, присутствия.

Ну, а что конь и его седок ничуть не удивились, а рыцарь ещё и легонько отсалютовал копьём сидящей в машине даме, то уже и вовсе в порядке вещей. Приятно встретить человека культурного… или по крайней мере, благородного. А мог бы дровинякой своей, да на полном встречном скаку, да в ветровое стекло – в самую пору тут бы и ощутить себя бабочкой, насаженной на булавку естествоиспытателя.

– Так, отставить, Евгения Суворова! Что можно предпринять в случае атаки одиноко едущей в машине девушки тяжеловооружённым конным рыцарем в полном облачении?

Мысли сразу приняли другой оборот, принялись перебирать возможные варианты, а Женька потянулась рукой назад и с удовольствием нащупала там свой клинок в потёртом брезентовом чехле. Нет, если действовать грамотно, у того дядечки с оглоблей шансов ну никаких…

Огни впереди вильнули в сторону и пропали. Женька крутанула руль, и тут же о том пожалела – спуск в темноту оказался настолько крутым, что спортивной машине на летних шинах да без цепей тут светило только одно… странно, обошлось.

Потому что снег и прочие гнусности погоды куда-то делись как по мановению волшебной палочки. Хм-м, а есть ли у Тимки волшебная палочка? Угу, ещё как – в штанах… Женька неприлично захохотала, обозвала саму себя пошлятиной и открыла окно.

Почти идеальная лесная дорога, откровенно лето – а вон меж сосен определённо небо розовеет. Либо гигантское зарево… либо… ура, это же рассвет!

Ура – тут впору орать гимн восходящему солнцу и умнице Тимке, сумевшему почти на горбу протащить полсотни тонн за собой через чёрт знает какие грани пространства-времени. И маменьке, уже сующей любимой дочери чашку с ароматно парящим содержимым термоса. Ура-а-а!

Принц, правда, выглядел чуть ли даже не хуже, нежели после традиционных с Женькой свиданий – разве что без видимых повреждений. Проворчал, что пару суток надо отдохнуть. Ему сил набраться, да и реальность пусть успокоится, слишком быстро ехали.

И уснул.

– Мам, я тоже умерла, – намёрзшаяся и уставшая как хоть бы и сам чёрт Женька тут же скрутилась в клубочек под двумя одеялами. И уже улетая в сладкое забытьё, почувствовала, как её постепенно, медленно отпускает…

Лошадей, к примеру, Женька не любила. Ещё с детства – как-то совсем ещё в сопливом возрасте сидела она на шее папки, и гуляли они по Питерскому, а тогда ещё Ленинградскому зоопарку. К родственникам приехали, типа. В общем, малолетняя пухлощёкая девчонка уплетала булочку, весело дрыгала ногами и поглядывала на всё вполне свысока и в своё удовольствие. Да вот только, наклонился к ней через загородку вольеры здоровенный как подъёмный кран жираф.

Уши в стороны, как лопухи, на макушке потешные рожки вроде шахматных пешек – а глазищи вооо! Печальные, жалобные и определённо голодные. В общем, булочкой той пришлось зверика угостить. А злыдень тот длинношеий на прощание так обнюхал доверчиво протянутую детскую ручонку, так страшно дохнул тугой струёй тёплого воздуха… какая связь тут с жирафами, Женька и сама объяснить не могла – но лошадей на дух не переносила. И даже став постарше, напрочь отказалась прокатиться или сфоткаться на смирном, пыльно-ушастом ослике в знойном курортном Сочи.

С собаками, кстати, тоже не заладилось. Любая гавучая моська пробуждала в девчонке самые дремучие инстинкты предков, пылавших к волкам, койотам да прочим шакалам самыми горячими и острыми чувствами. И с достойными Тарзана воплями Женька хватала чего тяжёлого под руку подвернётся да бросалась в бой с часто непредсказуемыми для обеих сторон последствиями. Собственно, и с куда большими представителями собачьей породы отношения тоже складывались как-то так… вооружённый до зубов нейтралитет. Ну, разве что колли, интеллектуалы и интеллигенты собачьего мира – к тем Женька испытывала самые дружеские и нежные чувства.

Самое что интересное, животные прекрасно ощущали таковое к себе отношение. По запаху, что ли, распознавали? Вот кошек и котов Женька уважала, и те платили в ответ искренней привязанностью. Тут ни мур-мур не моги сказать.

– Вон, кошатница наша, – стоило услыхать эту добродушную фразочку взрослых, как и в самом деле – во дворе легко обнаруживалась весело проводящая время малолетняя Женька в компании разномастных усатых-полосатых. И ведь не за то любила, что ловкие-красивые и в то же время зубки да когти имеются, а… ну, просто нравились они ей, и всё.

Всякая недостойная внимания пузатая мелочь вроде мышей или лягушек удостаивалась примерно того же внимания, что и мохнатые гусеницы – то есть, презрительного взгляда и в лучшем случае фырканья. Бояться, правда, как-то и в голову не приходило – во всяком случае, Женька была здорово однажды удивлена, обнаружив, НАСКОЛЬКО мама боится этих милых зелёных лягушат, угревшихся в её ладошке. Долго потом в ушах звенело. Хорошо ещё, что и вовсе по попе не прилетело…

Птицы всех мастей и размеров с полувзгляда распознавали себя потенциальной пищей и старались от этой малахольной с рогаткой держаться подальше. Только синиц Женька терпела и даже зимой подкармливала. Зато ежи и белки пользовались у неё же неограниченным кредитом жратвы и нежных чувств.

Или вот змеи, например – ну, тут разговор короткий. Палка подходящей длины с рогулькой на конце – и если в нужном месте не обнаруживались ужиные пятнушки, то потомок искусителя прабабки-Евы изничтожался быстро и беспощадно. Когда маменька в поисках да шо ж оно так воняет обнаружила под кроватью Женькину коллекцию отрезанных гадючьих голов с хищно раскрытыми зубастыми пастями, только вмешательство папеньки и спасло любимую дочь от чего-то неизвестного, однако наверняка очень похожего на конец света.

А мама в отместку притарабанила кучу медицинских атласов и иллюстрированных справочников да показала Женьке, что бывает, когда. Угу, дочь прилежно просмотрела всё от начала до конца – потом по своей привычке от конца к началу, и с рёвом отказалась вырастать в маму и становиться тётей доктором. Как ни странно, положение спас Вовка, о чём-то долго шептавшийся с двенадцатилетней сеструхой, после чего та поглядывала на родителей как-то загадочно и с блестящими глазами. Но молчала как партизанка.

Зато пауки – ум-м, какие ж они! Особенно крестовики, которых так легко добывать из их логов. Не знаете? Кусочек смолы на ниточке, тудым-сюдым в их почти отвесные норки – и вот он, красавец, уцепился-завяз. Пушистый, большущий, а ещё из него можно белый яд добыть и отравить да хотя бы противную баб-Манину козу!

– Мам, правда лапочка? – упс… чего они орут, прыгают, да ещё и руками размахивают, эти глупые взрослые? Ай, да ну их…

Короче, в этом большом мире имеется стооолько соблазнов для знающей и умеющей их изыскать! Не ленись только, сумей распознать, какую же именно ещё не запрещённую старшими шалость можно удумать. А потом и учудить со всем удовольствием.

Нет, ну вот эти жёлтые и наглые глазищи определённо кошачьи… Так и не нашедшая в себе сил ещё раз раскрыть взор хотя бы в щелочку Женька бесцеремонно нащупала, ухватила и притянула подмышку что-то большое, мягкое и лохматое. Уже засыпая опять, нашла привычными до автоматизма пальцами нужные места за ухом и под мордочкой… как же ты хорошо мурчишь… киса…

А один раз она на четвереньках бодалась с козлёнком. Тощий, но жилистый оказался – таки Женьку заборол под громогласный хохот и истерическое подвывание уже сползающих от восторга под лавки взрослых.

Так, а где это она щёку в смолу испачкала? И зачем этот мама с таким усердием трёт свою любимицу-дочь крупной наждачной шкуркой? Ах, это ты – уймись, киса, не лижи меня. Я не твой котёнок…

Тут Женька проснулась как-то неожиданно и вдруг – от воцарившейся вокруг нехорошей тишины. Не шептались или хихикали брат со своей Принцессой, не позвякивала посудой мама, уже и этот неизвестный мир собравшаяся посрамить шедеврами своей стряпни. Как-то оно даже не того.

Под боком обнаружилась здоровенная рысь, судя по зубам калибра смерть собакам и чёрным кисточкам на ушах. А когти, когда эта угревшаяся возле девушки, да ещё и под пледом киса потянулась, впечатлили даже Женьку.

– Привет, – она зачем-то потрогала зверю здоровенный, поросший по краям короткими жёсткими шерстинками нос и сообщила. – Мокрый и холодный. Иди гуляй, и поймай мне…

Ну, посылать такую замечательную охотницу за мышью было бы попросту оскорбительно. А вот поросёнка или косулю в самый раз. Рысь утробно муркнула – почти как обычная кошка, разве что Женька побожилась бы, что та вытянулась под пледом на всю длину её собственного тела. И с достоинством, эдакой вопросительной загогулиной выгнув короткую лохмато-полосатую хвостяру, бесшумно удалилась к кустам.

Оглянулась на границе, взвыла легонько, на пробу, мяукающе-душевынимающим гортанным мявом. А когда Женька проморгалась, та уже исчезла, словно её здесь никогда и не было. Остались лишь несколько грубых шерстинок на рукаве да ободранное ощущение на щеке.

Дрыхнущий под соседним навесом Тим даже не проснулся – ну ещё бы, таким задохликом не заинтересуется ни одна уважающая себя хищница… ну разве что напрочь дурная вроде Женьки. Зато Вовка и Принцесса обнаружились метрах в пяти – с весьма впечатляющей коллекцией всяких стволов в руках и чертовски занимательными физиономиями. Что-то там было типа ну вы, блин, даёте! Ну, а маменька… м-да, это описанию не поддаётся. Такое надо для полноты ощущений просто ощутить – и при этом ухитриться как-то выжить. Под конец она даже зачем-то сунула дочери подмышку градусник.

– Вот теперь верю, что на единорогах могут ездить только… – однако врезавший по спине мамин половник живо направил ехидство старшего брата в нужное и куда более общественно полезное русло.

Например, перестрелять всех крупнее кузнечика километров этак на десять в округе. Стоит признать, что на такое заманчивое предложение Вовка не повёлся – но послоняться со своей ненаглядной вокруг лагеря да посмотреть согласился быстро. Угу, знаем мы их – эти и слона не заметят, как-то не до того будет такой парочке. Разве что если наступит…

Температуру Женька могла при желании нагнать любую – от окружающей среды до эдак костерка под мамиными кастрюльками. Но испытывать судьбу не стала и в награду получила… кстати, когда она на первом курсе проходила мат. статистику, мама как-то не подумавши сказанула, что среднее арифметическое есть дело весьма коварное. Если взять дюжину гриппующих да одного покойничка, то в среднем у них как раз и окажутся пресловутые тридцать шесть и шесть.

Проверять тогда Женька как-то не рискнула, поверила на слово. Но с тех пор относилась с должной долей скепсиса к высказываниям всех этих прожжённых циников с медицинскими дипломами. Вот и сейчас, оказавшись признанной годной ко всему и без ограничений, задумываться над такими перлами двойного и тройного смысла не стала. Легонько получила кухонным полотенцем пониже спины, привычно показала в ответ язычок и отправилась собирать хворост.

Уф-ф! Если эта дровиняка, вполне пригодная вместо знаменитого надувного брёвнышка Владимира Ильича, и есть всего лищь хворост, то Женька слон, танк и армейский тягач тактических ракет в одном лице. С нарочитым грохотом скинув с постеленной на плечо тряпицы ношу наземь, она добилась только одного – Тим перевернулся с боку на бок. У-у, а ещё другом назывался! И она принялась своим личным топориком разделывать добычу на более пригодные в хозяйстве поленья. Специально обточенный по форме плотницкого, а не мясницкого, в ловких руках он быстро обеспечил маму топливом.

И пока та наводила лоск на одуряюще ароматный соус, из кустов как раз показались старшие братья-сёстры. Спасибо, что хоть для приличия охапку веточек захватить сообразили… ну ладно, если за эти грибы мама говорит спасибо, так уж и быть, сделаем вид, что не заметили съеденной губной помады Принцессы и опухших губ Вовки.

Ох и рецептики у маменьки кулинарные – как она их только запоминает?

– А… – только вознамерилась поинтересоваться Принцесса, как Женькин кулак уже поднялся в красноречивом предупреждающем жесте.

– Не знаю, отстаньте, – она с упоением принюхалась к витающим в воздухе ароматам и взвыла не хуже той рыси. – Мам, мы жратушки хотим!

Маменька от неожиданности и с перепугу уронила свою сковороду с уже шкварчащими на ней грибами. Молниеносный бросок руки – и брат поймал посудину на раскрытую ладонь и даже дождался, пока мать снова ухватится за ручку.

Кожа осталась целой, неповреждённой и всё такой же, как и раньше. Переглянувшись с Принцессой, Вовка потёр ладонь и пожал плечами. Не сгорела, не обожглась и даже не болит – хотя горячо было. Женька переглянулась с матушкой и недолго думая, сунула руку в огонь.

Уй, больно-то как, естествоиспытательница грёбаная! Мазохистка ахнутая, долбаная и… однако, хотя волосы у маменьки самым натуральным образом встали дыбом, девушка ничуть не попеклась, чего не скажешь о затлевшем рукаве. Но когда все совсем не малость озадаченные взгляды постепенно сошлись на Принцессе, та поёжилась и заметила, что поджаривать себя на манер поросёнка на вертеле не позволит.

Угу, было б там что есть! То ли дело… Женька незаметно почесала себя чуть пониже спины и с неудовольствием поинтересовалась:

– А вот… – но тут уже этак недвусмысленно влево-вправо покачавшийся пальчик Принцессы показал – нет, не знаю.

Ну прям тебе брульянтовая рука, блин-гоблин!

Принц проснулся подозрительно кстати – когда мама уже обвела удовлетворённым взглядом свою алхимию и кивнула, Женька от нетерпения и ворчания в животике отплясывала танец гоблинского шамана, а брат с Принцессой вооружились вилками-ложками и облизывались с самым плотоядным видом.

Естественно, маменька первым одарила порцией вожделенного супа своего заспанного любимчика. Тут дочь едва уже не захлебнулась от вожделения – так запахло из кастрюльки. Ну ма-ам, щас помру! Или рыбусиков твоих танцующих стрескаю – вместе с хвостами и плавниками!

И всё же, терпение таки рано или поздно вознаграждается.

А всё-таки, хорошо иметь брата-волшебника!

Женька валялась на самой большой груде одеял, которую только смогла утянуть, и шастала по вебам. Обещание, что если кое-какой отчего-то не носящий очков умник прямо сейчас не организует двести двадцать вольт, то необходимостью в очках его живо обеспечат, сразу возымело своё действие.

Принц поковырялся с какой-то подозрительной веточкой растопыркой. Потёр её ладонями, пошептал что-то невразумительное, от чего на кончике зажёгся неяркий голубой шарик – а потом воткнул эту диковинную электростанцию в гнездо удлинителя. Сколько там вольт на герцы получилось, никого не интересовало. Главное, что заработали компьютеры, а также зачем-то прихваченный в дорогу любимый мамин торшер.

И вот теперь на полянке посреди невесть где находящегося леса сама собою организовалась почти светская вечеринка. Мама, естественно, в своём кресле и с неизменным рукодельем в руках, Вовка с Принцессой танцевали под музыкальное сопровождение какого-то агрегата из серии Порносоников, а младшие шерстили Интернет и плевались семечками.

– Если так и дальше пойдёт, мне такое путешествие даже начнёт нравиться, – Женька вздохнула и закрыла страницу поисковика.

В голову уже влезло столько всякой полезной и не очень информации… только теперь дочь и сообразила, зачем это мама читала тот дурацкий и здоровенный авиационный справочник. Память проверяла. В самом деле, ощущение такое, словно у тебя в голове обнаружились бездонные кладовые, которые с жадным чавканьем глотали всё, что туда ни кинь. Да ещё и с надеждой вопили – ещё, ещё!

Но голова на сегодня уже явно начала уставать. А значит, самое время учудить что-нибудь этакое – и Женька с заинтересованным взглядом обозрела поляну.

Нет, к маменьке приставать не стоит – ещё работу какую-нибудь найдёт. К Тимке… она покосилась вбок. Да нет, от чертежей и формул его лучше не отрывать, а вдруг чего полезного придумает?

Выводить из себя старшего брата это всё равно что пинать слона – посмотрит на тебя сверху этак снисходительно – что это ещё за букашка? – и вернётся к своим делам. Но если вдруг пнёт в ответ… нет, не стоит оно того.

Бешеных рыбок тоже обижать не за что. Ишь, паразитки, танцуют. И даже откровенно подёргивают хвостиками в такт этих рок-баллад, словно придворные дамочки взвивают свои юбки… ну, Принцесса, держись!

Ненавязчиво оттеснить брата и эдак мягко, с намёком, толкнуть его прочь попой – дело пары секунд. Попалась, злыдня зеленоглазая! И даже не рыпайся, Принцесса, ты весьма опрометчиво глянула с этим удивлением мне в глаза… вот и всё, ты в плену. А взамен…

Хм-м, а ты тоже та ещё штучка, Джейн. Если ты простой Воин, то я и вовсе посредственность – или как ты выражаешься, гоблин. Ладно, что ты хочешь?

Мне не нравятся те слова брата. Касаемо тёщи, я имею в виду. Ах, почему… просто, вы не ровня. Нет, строго в противоположном смысле. Твой титул, равно как и твоей маменьки, лишь случайность рождения, и никакой роли не играет. Что у тебя есть, кроме смазливой внешности и кое-какой природной хитрости? За что тебя стоит полюбить или хотя бы уважать? Надо ли тебе объяснять, что за пару месяцев вы с Вовуой собьёте оскомину – и ладно, если потом мирно разлетитесь в стороны, не оставив на память в сердце кровавых ран?

Мне с ним хорошо, Джейн. Знаю, для тебя как достойной ездить на единорожках, это не довод – но это так. А что хочется простого женского счастья, это довод? Он ведь хороший парень, и ты это знаешь. Надёжный, как вы говорите – свой. Но есть и ещё одно – он Воин. И если его очередной бой окажется последним, я хочу оставить о нём себе память – не только в сердце… но и под сердцем. Не изумляйся, тётушка Наталья знает. Да и моя мама, Королева – очень любит детей и ждёт-не-дождётся внуков. Но ты права отчасти, а потому прошу – подскажи.

Стервочка ты, Принцесса, хотя надо отдать должное, доводы подбирать умеешь. Ну что ж… А знаешь ты, о чём он грезит, касаясь пальцами ещё молчащих струн своей гитары? Что видит он сквозь строки книг и о чём думает после? Отчего Пушкин лучше Бродского? Какие мысли посещают брата при виде дома иль детей – и даже утренней зари? Чьи глаза он видит там? О чём он мечтает перед сном… загляни краешком глаза в его мечты, Принцесса. Найди там себя, своё место – и тогда… о-о, лишь тогда, быть может…

Спасибо, Джейн – все поэты и романтики перед тобой просто пыль. Я сейчас второй раз благодарю судьбу за то, что подарила мне встречу с тобой. Да, первый раз когда ты закрыла меня своим телом… но берегись – если я скажу в третий, то соблазн расплатиться с кредиторами радикальным способом может и перевесить…

Принцесса резко дёрнулась всем телом, вырывая взгляд из-под власти удерживающей его Женьки. И, легко чмокнув в щёку, ушла.

А Женька осталась посреди поляны в самом дурацком состоянии. Лишь мазнула пальцем по щеке, а потом и кончику язычка. Горько-солёно – плакала? Гордая принцесса? Невероятно, но факт. Блин, вечно у этих баб глаза на мокром месте.

– Тим! Десять отжиманий, поставь какой-нить рокенрольчик позабористей… и кинь в меня бутылкой, – странно, но маменька даже не пикнула.

Ох, мудрая ты женщина, Наталья свет Сергеевна. И слава за то японскому богу… гм, а какому именно?

Утром, кстати, давешняя киса притащилась опять. Никто ничего не успел не то чтобы расслышать, но даже и заметить – а возле заканчивающей свою разминку Женьки уже обреталась красавица-рысь. Да ещё и с подарком – весьма упитанным полосатеньким ещё не кабанчиком, но уже и не поросёнком, какового зверь с достоинством оставил у ноги девушки. Как только и доволокла – ужас!

– Кошатница, – выразила маменька общее мнение и подошла поближе полюбопытствовать.

Ведь намёк на то, что делать с этой свежатинкой, даже не надо было и искать. Кстати, к Наталье Сергеевне дикая кошка отнеслась вполне дружелюбно. Со вполне понятной боязнью протянутую ручку Принцессы обнюхала вдумчиво и как-то индифферентно. Зато в сторону парней лишь пренебрежительно задрала верхнюю губу с весьма впечатляющими клыками и пренебрежительно, гортанно мявкнула.

Понятно. Не подходи, и я тебя не покусаю.

Кабанчик оказался превыше всяких похвал, и мама с тоже кое-что соображающим в этих делах Вовкой принялись за работу. А Женька с Принцессой расчёсывали неприкрыто балдеющую от такого диковинного обхождения зверюгу под откровенно ревнивыми взглядами на всякий случай залезшего в тягач Тима. Не боись, воин детей не обижает.

– А она прелесть, – Принцесса невозмутимо заглянула под пышный хвост и подтвердила первоначальное Женькино предположение.

Правда, чем отблагодарить кису за столь явное проявление дружелюбия, дискуссия разгорелась ненадолго. Рысь милостиво согласилась откушать этак килограммовым ломтем красной рыбы, наверняка не водящейся в здешних лесах. Женька проводила завидющим взглядом лакомство, до которого и сама была большая охотница, и на чистой интуиции предложила открыть лесной хозяйке банку сгущёнки.

Ур-р, как же благодарно урчала кошка, с несомненным удовольствием вылизывая банку своим шершавым как рашпиль языком! Скрежет и хруст стоял такой, что Женька и Принцесса не сговариваясь пошуршавели. А потом киса соизволила вылакать полведра воды да завалилась дрыхнуть в тенёчке серебристой бээмвушки.

– Похоже, здешние духи, боги или кто они там, крепко благоволят к Джейн, – Принцесса с братом завистливо переглянулись.

Такая заядлая материалистка как маменька, и хотела было влезть в спор со всем авторитетом своего опыта – да на свою беду, по ещё не забытой привычке захотела поправить на носу очки. Не обнаружив оных, запнулась на полуслове и лишь проворчала, что спиритические сеансы проводить не станет.

При чём тут верчение тарелочки, столика или как оно там, не смог понять даже всезнайка Тим. Правда, во время традиционного утреннего свидания с Женькой то и дело косился в сторону благодушно взирающей на это баловство кошки – не кинется ли на защиту? А потому пропустил ударов и пинков куда больше обычного и даже остался без своего поцелуя. Да и приехал на лечение опять на плече девушки и в просто ужасном виде, чем немало огорчил сестру.

– Садистка! – зашипела та, и полезла с несомненными намерениями взять реванш.

Угу, щас! Джейн оказалась уже не та задиристая личность, полагающаяся лишь на физическое превосходство. В пару противоходов она выманила из-за энергетического щита потерявшую осторожность Принцессу и влепила ей такую плюху, что та отлетела с прогоревшим и дымящимся в паре мест сарафаном и ошарашенным взглядом.

Ну, тут уж вступился Вовка – что за дела? Наших бить?

Нет, братец – сегодня не твой день. Женька разошлась так, что отдубасила и его тоже… правда, уже почти влепившийся в пах кроссовок всё-таки остановила. Зафиксировала удар. Истерзанный старший брат оценил великодушие, поднял руки – сдаюсь, мол – и задком-задком поковылял прочь под дьявольское и до обиды похожее на хохот завывание из-под серебристой машины.

– Джейн рулез! – в прыжке провозгласила запыхавшаяся, но непобеждённая Женька, и на плечах потащила Принцессу в очередь к тёте доктору.

Вовка и сам дойдёт, не настолько уж она его отметелила – рубашка хоть и дымится, но не тлеет. А сарафан блондинки явно придётся определить на тряпку для мытья машин. Ничего, она и без сарафана вполне выглядит… во всяком случае, братца очень даже устраивает.

Уже вылеченный и потому сияющий как новенький пятак Тим оглянулся.

– Кысь, а ты не хочешь на медосмотр?

Как бы то ни показалось странным, но рысь вылезла из своего убежища, с блаженным подвыванием потянулась-зевнула, вновь предъявив жуткую коллекцию клыков и когтей – и этаким здоровенным мохнатым колобком поплелась в сторону мамы. Ух и глазищи ж у этой кошки! По пути, правда, она задержалась, вдумчиво обнюхала ногу замершего на всякий случай принца… и задрала заднюю лапу.

– Нет, чувство юмора этой киске определённо не чуждо, – ядовито заметила Принцесса.

Мама согласно, хоть и бесстрастно кивнула, и принялась осматривать свою необычную пациентку. Едва подживший шрам на боку, равно как и нагноившаяся заноза в подушечке лапы, особых затруднений не вызвали – рысь вытерпела процедуры стоически, с презрением к боли истинного воина. Насчёт кошачьих блох и глистов Женьке пришлось включить комп и порыться в лазерных дисках прихваченной медицинской энциклопедии – но и это в конце концов преодолели.

Рысь благодарно потёрлась мордой о мамино колено, отчего та едва не улетела вместе со своим раскладным стульчиком, а потом с нехорошим таким интересом подошла к стоящему в тенёчке аквариуму.

– Ой! – тихо и испуганно это сказали, кажется, все.

Рыбки-вуалехвосты хоть и глупые, но угрозу своим жалким жизням распознали сразу. Бросили эти танцы-манцы и шустро нырнули поглубже. А кошка задумчиво тронула воду большим и розовым, словно ломтик варёной колбасы, языком. Брезгливо фыркнула и с достоинством отошла в своё полюбившееся лёжбище.

– Стерва ещё та, не хуже Принцессы, – восхищённо выдохнула Женька – и означенная не стала даже особо возражать.

Потому что получившие такое недвусмысленное помилование рыбки вновь принялись кружиться – но уже в другую сторону.

А-фа-на-реть!

Вечерело. Женька уже намахалась клинком так, отрабатывая чревоугодие от маменькиных блюд, что впечатлена оказалась даже рысь – с ворчанием забралась поглубже в своё убежище и лишь иногда поблёскивала оттуда наглыми жёлтыми глазищами. А сама девушка поплескалась в ручье, обернулась опять невидимостью и сейчас на одеяле принимала воздушно-солнечные ванны. Правда, чтобы её особо не искали, оставила на руке Командирские. Опять же, кокетливая светлая полосочка на запястье будет – тебе ведь понравится – правда, Тим?

Угу, попробовал бы он сказать нет…

Стоило заметить, что теперешние попытки мамы освоить под чутким руководством принца нелёгкое алхимическое искусство превращать воду из ручья в бензин или хотя бы солярку уже не приводили ко всяким визуальным, звуковым или обонятельным эффектам. По крайней мере, обошлось без фейерверков – но всё равно, Женька только ухохатывалась, глядя на шаманские пляски и камлания этой парочки.

– Эй, девушка-невидимка, прекрати сбивать мне вектор взаимодействия! – и девичья тень на одеяле послушно закрыла ладошками рот да честно попыталась прекратить хихикать.

В конце концов, что-то у них таки получилось – вон, даже братец оставил свою разомлевшую от жары Принцессу, которая вознамерилась не отстать загаром от Джейн, и подошёл полюбопытствовать. А всё-таки, Женька её видела! Пусть смутно, размыто и полупрозрачно, однако видела – в то время как её саму не мог разглядеть никто. По крайней мере, в неподвижном состоянии. Даже рысь испуганным меховым клубком металась с воем по поляне, сшибая стульчики и попавшиеся по пути предметы… но по запаху таки нашла, лапочка.

Загорать рядом, правда, эта киса сочла ниже своего достоинства. Дёрнула в сомнении хвостом, и той ещё походочкой удалилась проинспектировать кустики. А потом опять угнездилась под машиной и принялась дрыхнуть.

– Джезус Крайст – суперстар! – с таким важным видом провозгласил Вовка, заценив усилия мамы, что все тотчас потребовали перевести.

Оказывается, мама опять чего-то нахимичила с градиентами, и в результате вместо девяносто пятого бензина получила полведра слабенького вина. Кисленького и годного разве что на замачивание мяса перед шашлыками – однако несомненная аллюзия с библейским сюжетом впечатлила даже заинтересованно притащившуюся на шум и гам кису.

– Любопытная, как и все кошки, – заметила обескураженная таким результатом своих усилий мама и почесала той за ушком… вернее, за ухом. Или за ушищем?

Пробовать вот это, правда, кошка не стала. Улеглась в тенёчке возле аквариума, да так и разглядывала лениво уже начавших привыкать к ней вуалехвостов.

Женька предложила маме получать чистый спирт, а двигатели переделать на означенное топливо. Если что, можно полстакашки прямо из бензобака хряпнуть – в качестве универсального лекарства от всех болезней. Рану промыть, или просто угостить кого.

Братец почесал в затылке и глубокомысленно изрёк, что на запах вместе с жуликами ещё и алкаши притащатся. А тех колдовство может и не осилить – дуракам даже закон не писан. С последним доводом согласились все – и расползлись по своим местам. Правда, на Женькино одеяло уже наползала тень, и не замедлившая притащиться сюда кошка, которая в своей шубе откровенно не переносила солнцепёка, теперь сидела рядом. Жмурилась и периодически этак мягко пробовала лапой невидимое, но обоняемое девичье бедро.

Не исчез ли окончательно предмет её обожания?

А потом покрутилась, да и влезла на спину – Женька едва не охнула. Ну и тушка! Да ещё и мохнатая, жаркая, сопящая как паровоз и не всегда вовремя вспоминающая спрятать в подушечки свои выпускные когти.

– Вон, иди брата потерзай. А то у него от безделья скоро уже и пузо расти начнёт.

Рысь даже не скрывала, что человеческую речь понимает вполне и весьма. Потому что в сомнении принюхалась в сторону Вовки, ввиду такой угрозы даже соизволившего открыть один глаз. А потом пренебрежительно зевнула, скрутилась в клубок и засопела себе в две дырочки.

– Ничего, Джейн, зато зимой ноги греть будет, – судя по этакому лёгонькому блаженству в голосе Принцессы, братец опять запустил в её блондинистые лохмы свою пятерню.

Ради проверки такого Женька даже и голову с одеяла приподымать не стала. В принципе, терпимо – с дремлющей почти на попе рысью. Потому как мухи и прочие приставучие на летней жаре букашки-козявки исчезли сразу. Согласитесь, весьма ценное качество, особенно учитывая то, что ни одна кусючая паразитка из них всех не покушалась только на Принцессу. Даже комары… ну, понятно, по должности не положено. Ладно, разберёмся в свою очередь – и девушка решила внять мудро посапывающей животине да и себе подремать на свежем воздухе в ожидании ужина.