Текст книги "Свежак (СИ)"

Автор книги: Валерий Шмаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

Что здесь? – Гость ответил сразу.

– Инкассаторы. В броневике золотые слитки и монеты, вода в пластиковых бутылках и немного продуктов – видимо напихали, что под руку попало. Все пятеро мертвы: трое обратились, один умер от кровопотери и один застрелился. Поэтому Кнопка их не видела.

– Тогда берём продукты и воду, сколько унесём и уходим отсюда.

– Кластер смотреть не пойдём? – Удивился Гость.

– Нет. Если честно – боюсь до дрожи в коленях. В том случае, если на этом минном поле, после прохода пустышей, сохранились хотя бы пара «листов» не активированной минной системы, то мы все там ляжем.

Эти «листья» – преподлейшая гадость. В минной системе их бывает до тридцати штук. Наступишь на одну, даже на краешек, и на высоту до трёх метров выскакивают фугасы.

Раньше мина такая была – мина-лягушка называлась. Немецкая разработка тридцатых годов двадцатого века. Наступил, вышибной заряд сработал, мина выскочила на высоту в полтора метра и всех, кто рядом находился, в одну яму закопали.

В этой системе один фугас может вылететь, а может и все восемь. При взрыве площадь сплошного поражения до шестидесяти метров по фронту. То есть наступи Ласка на «лист», от нас только фарш бы остался.

К тому же если есть «листья», значит, могут быть замаскированные капониры с автоматическими авиационными пушками калибра от двадцати до тридцати пяти миллиметров. Калибр зависит только от фантазии и возможностей проектировщиков охранного периметра. При срабатывании минной системы они стригут даже траву на расстоянии десяти сантиметров от земли.

В том месте, где мы подошли к этому полю, такой капонир есть. Замаскирован он под заброшенную траншею боевого охранения, а триста метров для такого автоматического комплекса не расстояние. Ставят их на удалении от восьмисот до полутора тысяч метров от заминированных участков. Соответственно, в том месте бо?льшая часть минного поля в Улей не переместилась.

Сейчас лезть туда не вижу никакого смысла. Чтобы пройти по этому минному полю надо крепко думать. Если этот мир хотя бы немного похож на мой, то это учебный полк или его часть и на складах имеются все новинки вооружения и немереное количество боеприпасов. У нас было именно так.

Смущает только инкассаторский броневик, загруженный золотом. Он в структуру учебного полка никак не вписывается. В общем, сюда надо приходить подготовленными, а гадать так можно до морковкиного заговенья.

Уходим. Хватит нам приключений. – Выдвинулись они как только собрались и загрузились, но пройдя всего несколько десятков шагов, Платон почувствовал необъяснимую тревогу. Как будто где-то внутри него проснулся червячок сомнения, и принялся грызть его изнутри, с каждым шагом всё больше и больше разъедая ему душу.

Платон вскинул руку и, остановив редкую цепочку следовавших по его пятам людей замер на месте. Тут же пришла картинка от Шуши – большая кошка сидела рядом с инкассаторским броневиком. Тигр стоял рядом с ней, напряжённо вглядываясь в заваленное трупами поле. Однозначно грыси кого-то видели. Иммунных. Тех, кого ещё можно спасти. И уходить не хотели. Можно было бы им приказать, но Платон не стал.

– Гость! – Обратился Платон к знахарю.

– Возвращаемся.

– Объясни. – Вместе со знахарем на Платона вопросительно смотрели и все остальные.

– Я всё думал, в чём несоответствие того, что видел. Два безоружных стрелковых батальона погибшие на собственных минных постановках в наличии. Причём, и это следует выделить отдельно, пришли эти пустыши со своей территории и погибли на собственных минах.

То есть минное поле, по которому проехал броневик, никуда не делось, а на самом броневике ни царапинки. Соответственно на пикап, проехавший раньше пустышей, охранная система не сработала, а это означает, что в машине стоит система распознавания свой-чужой. Причём система срабатывает только на транспорт, а людей рвёт в мелкое ниоткуда.

Нужно разгрузить машину от золотого хлама и попробовать проехать на нём обратно. Если теория Улья верна и в разные перезагрузки прилетают куски других миров, то в следующий раз броневика может не быть и прорваться туда будет значительно сложнее.

– А зачем нам это надо? – Неожиданно спросил Егерь, а у Платона всё встало на свои места. Он вдруг понял, почему его помощники остались на месте.

– Вам совершенно незачем. – Как можно безразличнее ответил Лучник.

– Это нужно НАМ. – Последнее слово Платон выделил голосом.

– Мне и Тигру с Шушей. Но в первую очередь им – мои помощники не хотят уходить с этого места, а значит, в кластере остались живые люди. Соответственно времени у меня не так уж и много.

С вами я не пойду. Здесь наши пути расходятся – мы с грысями идём искать живых, а вы живите, как хотите. Просто вам всегда придётся помнить, что если бы мы с Шушей и Тигром в своё время прошли мимо, то никого из вас уже не было бы на этом свете. Почему я должен был сделать для вас исключение, а этих бедолаг оставить сдыхать в полнейшей безнадёге? – И больше ни слова, ни говоря, направился обратно.

Первой его догнала Кнопка. Потом Гость, Катёна, Боцман, Тайра, Славка с Яри. Последним плёлся смущённый Егерь.

Машину они выгрузили прямо у берёз. Выгрузили, завели (для чего пришлось снять с дерева все пять трупов и тщательно обыскать их) и вытолкнули из канавы. Пикап заводился обычной кнопкой, но без карточки доступа – небольшой металлической пластины тут же заглох.

К счастью, Платон встречал уже такую систему распознавания и нашёл не только эту пластину, но и длинные и узкие магнитные карты из твёрдого пластика, предназначенные для открытия каких-то дверей. Что это были за двери, Платон не знал, но надеялся со временем это выяснить.

Пока все занимались делами, Платон готовился. Вытряхнул из своего транспортировочного контейнера всё лишнее и загрузил в него канистру с домашним самогоном. Боеприпасы взял только к штатному карабину. Забрал и подготовленную и тщательно проверенную пятнадцатиметровую верёвку с привязанной к ней сапёрной «кошкой». После спасения Боцмана с третьего этажа недостроенного здания данное приспособление стало одним из обязательных инструментов их спасательного комплекта.

– Вы куда собрались? – Спросил Лучник, увидев грузившуюся в пикап команду.

– Вы не поняли. Если вы со мной, значит, выполняете мои приказы. Командир отряда у вас один.

Не устраивает? Куда пойти найдёте сами – Улей велик и разнообразен, и дорог в нём великое множество. Что-нибудь себе подберёте.

Гость! Где «тройник» помнишь? – «Тройником» они назвали небольшую ложбинку на границе трёх соединяющихся кластеров.

– Отведёшь всех туда не позднее семнадцати часов. Вам как раз будет время, чтобы дойти туда засветло. Утром вернётесь.

Объясняю почему. Это быстрый кластер. Он перезагрузится в самое ближайшее время. Когда не знаю, но очень скоро. На «тройнике» опасность попадания под перезагрузку значительно меньше – всегда есть куда уйти.

Со мной пойдут двое. Я бы хотел, чтобы это были Боцман и Тайра, но только если они вызовутся добровольно. Больше мне никто не нужен.

Хочу, чтобы вы все понимали существующее положение вещей. Я не знаю, как у них работает система распознавания. Может быть, она работает только оттуда, а туда сработает на защиту. В этом случае спасать будет некого и очень опасно – система задействует скорострельные автоматические орудия, которые порвут не только мягкие человеческие тела, но и выкосят лес за нашими спинами.

– Много говоришь – проворчал Боцман. Тайра опять промолчала, но шагнула поближе к Боцману.

– Что берём?

– Ты сгружаешь карабин и боеприпасы и берёшь у Кнопки один гранатомёт.

Тайра остаётся со своим штатным оружием и у нас получится штурмовая тройка с тремя калибрами. Тогда боеприпасы на какой-либо из наших стволов там найдём или подберём на месте оружие погибших. Ещё берёте нагинаты – вряд ли в этом кластере есть высшие заражённые.

Гость! Отсыпь нам три десятка споранов и все свои реанимационные запасы. Очень похоже, что этой работы у нас будет выше крыши. Ждите нас двое суток. Потом уходи?те к «шишигам» и ждите ещё неделю. Дальше решишь сам.

Пока будете здесь болтаться закопайте поглубже это драгоценное дерьмо. Не дай бог наткнутся на него пришлые рейдеры, а ещё хуже муры Квазимодо. Тогда мы все будем иметь бледный вид. От золота они точно не откажутся, а потом и дальше полезут.

– Лучник! Я с вами. Как вы без меня живых найдёте? – Спросила Кнопка.

– Нет, радость моя! – Отозвался Платон.

– Живых найдут Тигр с Шушей. Они прекрасно распознают иммунных. Кошки уже сейчас их «видят». Ты в отряде нужнее, а мы справимся.

– Лучник! – Неожиданно позвал Платона Боцман, протягивая ему бинокль.

– Посмотри! Пустыши все молодые и без оружия и форма отличная от инкассаторов. У инкассаторов хоть какое-то оружие есть. Дерьмовенькое, правда, и боеприпасов нет от слова совсем. По паре патронов в пистолетах осталось, а дробовики вообще пустые. – Платон взял бинокль и навёл его на поле.

Действительно. Все видимые ему лица были молодыми, а если быть точнее совсем юными и ничем не отличались от лежащих на поляне пустышей. Разве что на поляне они были постарше – лет семнадцати. Просто перерождение и последующая смерть исказила молодые безусые лица и сразу он на это внимания не обратил.

У Платона шевельнулось давнее воспоминание – так выглядели воспитанники юнкерских и кадетских школ-интернатов для детей, родители которых погибли на службе Императору. В такие школы набирали с шести лет. Система подготовки включала в себя, в том числе и летние полевые лагеря. Дети, валяющиеся на поле, выглядели воспитанниками именно такого интерната.

– Очень похоже на Суворовское училище. – Вдруг сказал Гость.

– В моём мире так назывался военный интернат для детей. Но какая связь между инкассаторским броневиком и армейским учебным заведением?

– Доедем, узнаем. – С непонятной злобой ответил Боцман.

Платону тоже было не по себе и было не по себе все эти тысяча двести метров, заваленных разорванными детскими телами – свернуть с отчётливого следа, оставленного в поле пикапом, Боцман не имел права.

Наконец они подъехали к краю поля. Здесь были невысокие, не более трёх метров в высоту, но густые кусты с хорошо видимым издали асфальтовым проездом в них. Проезд начинался с небольшой бетонированной площадки с двумя бетонными колпаками по её краям. Боцман свернул туда и так же не торопясь проехал ещё порядка восьмидесяти метров.

Кустарник закончился так же неожиданно – то, что это искусственная посадка Платон догадался ещё на поле. Сразу за кустарником стояло длинное строение. Простая бетонная коробка без окон высотой в шесть метров с семью большими въездными воротами. Одни ворота были распахнуты настежь, а рядом с ним стоял большой бронированный автобус. Он здо?рово отличался от того пикапа, на котором они только что подъехали. Размерами раз в пять больше, а степенью защиты в десять.

Двери броневика были открыты, а площадка перед ним залита кровью и завалена обгрызенными костями с редкими вкраплениями мяса и сухожилий. Вперемешку с костями валялись уже видимые Платоном пистолеты, помповые ружья, небольшие пистолеты-пулемёты, гильзы и пустые обоймы.

По обрывкам форменной одежды Платон быстро распознал около десяти костяков инкассаторов и, … сколько они успели перебить неиммунных детей, посчитать было невозможно. Обгрызенные пустыши были в таком же светло-сером камуфляже, а если вспомнить поле, по которому они только что проехали, то сразу становилось понятно, где висящие на берёзах охранники чужих денег оставили свой носимый боекомплект.

– Выходим? – Полувопросительно, полу утвердительно спросил Боцман.

Платон «прислушался» к эмоциям Тигра – тот указывал дальше. За здание. Платон увидел несколько зелёных силуэтов – Тигр считать не умеет, поэтому, когда людей больше двух он показывает несколько переплетающихся друг с другом фигур. Стоило бы осмотреть здание, с призывно распахнутыми воротами, но это можно было бы сделать несколько позднее.

– Едем дальше. Тигр показывает живых за этим сараем. – Боцман молча нажал на газ. Двигатель взрыкнул и тяжёлая машина неспешно поехала по разбросанным на дороге костякам.

Они обогнули бетонное сооружение, похожее на гараж и их взорам открылась очередная граница кластера. Заасфальтированная площадка переходила в ровную дорогу с белой дорожной разметкой. Метров через пятьсот дорога неожиданно обрывалась и сразу за очередной полосой опалённой земли переходила в дорогу просёлочную, которая вела к небольшой берёзовой роще со стоящими среди деревьев деревянными домами. Рощу ограждал обычный деревянный штакетник не выше полутора метров. Этакое лёгонькое деревянное ограждение вокруг обычного детского летнего лагеря.

Это был действительно детский лагерь. Основные строения на его территории, стоявшие в окружении берёз, оказались лёгкими одноэтажными домами, здорово смахивающими на длинные казармы, а дальше, в самой глубине стояло небольшое капитальное строение из красного кирпича, видимое из броневика лишь частично.

Сейчас хлипкий деревянный забор был проломлен в нескольких местах, ворота на территорию снесены, а на дорожках лагеря валялись обгрызенные детские костяки. Большие деревянные дома с открытыми верандами были беспощадно разгромлены – ведь стеклянные окна и лёгкие двери не могли удержать огромное количество переродившихся детей.

Все эти казармы были раскрашены в разные цвета: желтый, синий, красный, зелёный. Встречались и разнообразные сочетания: жёлто-зелёный, красно-белый, сине-зелёный. Каждое строение на тридцать-сорок человек – из окна пикапа были видны длинные ряды двухъярусных кроватей, стоявших в больших комнатах. На крылечках с весёлыми разноцветными перилами и рядом с ними валялись детские кости с ошмётками сухожилий, над которыми вились крупные зелёные мухи.

– Бу-у-э! – Раздалось с заднего сиденья.

Тайра, едва успевшая сдёрнуть маску респиратора, орошала остатками завтрака пол броневика.

«Зря она» – немного отстранённо подумал Платон.

«Запах разложения теперь будет ещё отчётливей». Платону и в маске было неприятно, а Тайра в трупные ароматы по полной программе вляпалась.

– Бу-у-э! – Тайру вывернуло ещё раз остатками желчи.

Платон выдернул из кармана камуфляжа пару одноразовых ароматизированных салфеток и, повернувшись, протянул девушке. Та кивнула головой, не оборачиваясь.

Теперь Платон увидел то, на что так бурно отреагировала Тайра – это был обыкновенный плац посредине лагеря и по нему бродили бывшие дети, подбирая то, что осталось от тех, кому не повезло. Одеты они были в такую же серую камуфлированную форму, что и пустыши на минном поле. Вот только часть этих детей уже коснулись изменения.

Сейчас это были уже спидеры и бегуны – некоторые бывшие дети были обнажены согласно квалификационным изменениям, а их одежда порвалась прямо на изменённых телах и держалась в некоторых случаях только чудом. Трансформация произошла стремительно, что тоже указывало на быструю структуру перезагрузки внутреннего кластера.

Услышав звук работающего двигателя не иммунные, начали собираться со всей территории лагеря. Сразу за строгим квадратом для построения, стояла невысокая трибуна, а ещё дальше то самое кирпичное здание, ранее видимое Платоном. Основная масса переродившихся детей стояла именно там. Навскидку штук сорок джамперов, бегунов и спидеров и сейчас они, ускоряясь, двигались к машине. В общем количестве невысоких фигур выделялись полтора десятка взрослых – видимо воспитатели отрядов. Взрослым было проще отъесться на более слабых детях, и сейчас они возглавляли эту целеустремлённую толпу.

Боцман остановился у самого края плаца, и Платон тут же выпустил Шушу с Тигром. Схема у них была отработана, и грыси начали свой танец смерти – короткий рывок, удар лапой и снова рывок.

Следом за грысями, активировав свой дар скрыта, выбрался и Платон вооружённый нагинатой. Тигр, таская за собой бегунов и спидеров, носился по территории, Шуша сразу запрыгнула на микроавтобус, собрав вокруг него низших неиммунных.

Платон в скрыте отошёл на пяток шагов сторону. Убивал он как на тренировке: шаг, короткий удар отточенной железкой в затылок спидеру, шаг назад. Шаг вбок, удар в глазницу бегуну, шаг назад. Шаг вперёд удар в висок ещё одному бегуну. Шаг… удар…шаг… удар…

Освободив одну дверцу броневика, Платон вышел из скрыта и ту же на улицу выскочили Боцман с Тайрой. Боцман перехватил у Платона нагинату и передал ему лук. Теперь кровавый конвейер заработал ещё слаженнее. Боцман с Тайрой почти синхронно работали нагинатами, Платон их страховал.

Стаю, окружавшую броневик, они перебили достаточно легко, после чего Платон сказал своим товарищам.

– Боцман! Берите автоматы и забирайтесь на крышу. Сейчас Тигр приведёт свою стаю сюда – и отослал Тигру приказ к возвращению.

Толпу, целеустремлённо бегущую за Тигром, они встретили во всеоружии – Платон в скрыте с луком в руках, Боцман с Тайрой на крыше броневика с автоматами. Шуша по приказу Платона изредка мявкая рванула дольше по лагерю.

Не иммунных они перебили достаточно просто – Платон ещё на дальних подступах подловил семерых бегунов, стрелки? подчистили остальных. До броневика никто из неиммунных не добрался. К тому времени, когда вернулись посланные на разведку грыси, они уже почистили неиммунных, а Платон хозяйственно вырезал стрелы.

Можно было бы долго морализировать о погибших детях, но это был мир Стикса во всей своей неприглядной красе, и Платон не видел в перерождённых детей. Это были новые хозяева этого мира, и следовало поторопиться, пока на арене не появился кто-либо более продвинутый.

До здания Платон с грысями добрались пешком, Боцман с Тайрой доехали на машине. Здание представляло собой трёхэтажное кирпичное строение приблизительно четырнадцать на восемнадцать метров. На первом этаже окна отсутствовали напрочь, а на втором и третьем были крайне редки – с каждой стороны не более пяти узких, но длинных проёма больше напоминавших бойницы, нежели привычные всем окна.

Дверь была металлическая и очень массивная. Такую преграду было только взрывать, но шуметь очень не хотелось. Поэтому Платон приказал Боцману.

– Боцман! Идём через окна. Грыси останутся здесь и присмотрят за округой. – Все окна были закрыты, и одно из торцевых окон пришлось выбивать пулями.

Заодно Боцман разворотил и массивные деревянные рамы. Зацепить кошку за подоконник узкого оконного проёма удалось только с третьего раза. Подёргав пару раз, и для проверки повиснув на верёвке всем своим телом, Платон, споро перебирая руками, полез наверх. Узлы, навязанные Егерем, давали достаточную опору ладоням, и уже через десяток секунд Платон оказался в достаточно большой, квадратов в двадцать комнате.

Вероятнее всего это было помещение бухгалтерии: стол, пара древних деревянных стульев с обивкой из потемневшего дерматина, несколько деревянных шкафов с папками, стоявшими стройными рядами за тускло блестевшими стёклами.

Судя по документам, бегло просмотренным Платоном, это был летний лагерь специальной интернациональной школы подготовки среднего командного состава, сухопутных войск, Союза Советских Социалистических Республик имени Спартака. Именно так – всё с заглавной буквы. Язык по документам русский, но в списках отрядов встречались иностранные имена и фамилии.

Лагерь состоял из восемнадцати разноцветных блоков – каждое подразделение имело своё цветовое обозначение. Шестьдесят восемь бойцов в каждом блоке и семь воспитателей. Видимо двухъярусные кровати стояли во всех казармах, а не только в тех домах, которые уже видел Платон. Иначе такое количество воспитанников просто не поместилось бы в лагере.

Общее количество по бухгалтерским документам – одна тысяча двести семьдесят пять человек в возрасте от двенадцати до семнадцати лет. Без обслуживающего персонала. Три блока занимал этот самый персонал, но по документам воспитатели не проходили. Скорее всего, числились по другому ведомству.

Пока Платон всё это разглядывал, в комнату залезла Тайра, а следом за ней и Боцман. Дверь в комнату была закрыта на ключ, и Платону пришлось потратить на замок пару своих патронов – калибр карабина давал полную гарантию на открытие таких дверей. Здесь же они сняли маски и скафандры – нельзя было пугать выживших людей своим внешним видом.

На втором и третьем этажах они никого не нашли, хотя проверили все комнаты. Двенадцать из них были жилые, шесть офисных. Обстановка в жилых комнатах была, мягко говоря, спартанская: простые железные кровати с панцирными сетками, тонкие шерстяные одеяла, ватные матрасы, мизерные подушки, белое постельное бельё с синими размытыми штампами.

Личных вещей было мало, но во всех встречалось огнестрельное и холодное оружие. В основном это были охотничьи ружья и карабины, пистолеты и револьверы, в том числе и неизвестные Платону и Боцману, разнообразные ножи и даже кавалерийские сабли.

В комнате побогаче они наткнулись на неплохую коллекцию холодного оружия. В той же комнате Платон обнаружил толстую тетрадь, более чем на половину, заполненную рукописным текстом. Мельком взглянув на оглавление первой страницы, Лучник сел на кровать и принялся быстро просматривать заинтересовавшую его информацию. Настолько интересную, что он приказал Боцману и Тайре осматривать этажи дальше, а сам остался изучать дневник руководителя этой специальной военной школы.

Осмотрев оба административных этажа, Боцман позвал Платона, и они направились вниз. В принципе Лучник узнал всё, что хотел, но дневник прихватил с собой и присоединился к своим друзьям. Здесь Боцман нашёл выживших. В самой первой комнате справа от лестницы. Дверь была закрыта на большой амбарный замок, но для Боцмана он преградой не стал.

Комната оказалась большим складом. Прямо на полу в двух шагах от входной двери ютились семеро юношей. Подствольные фонари Тайры и Платона осветили сначала их, а уж только потом длинные стеллажи, забитые всяческим шмотьём.

Несмотря на то, что на полках лежали, в том числе и матрасы с одеялами подростки примостились на тонком промышленном линолеуме уложенным прямо на бетон. Одеты они были в такие же светло-серые маскхалаты-комбинезоны. Обуты в некое подобие высоких сапог со шнуровкой по самому верху голенища. Все коротко почти под ноль стриженные и донельзя обезвоженные.

Первое что пришлось делать, так это вкатывать всем фирменный коктейль производства знахаря их отряда – заранее подготовленные Гостем десяти кубовые шприцы для внутривенных инъекций. Намешано в них было множество разных ингредиентов, но что конкретно знахарь не распространялся. Тем не менее, Боцмана инъекции этого «оздоравливающего коктейля» в своё время поставили на ноги менее чем за сутки.

Пока Тайра и Боцман снимали подствольные фонари и крепили их на ближайшие два стеллажа, Платон быстренько пробежался по складу. В первую очередь матрасы. Перекидав с десяток тонких, набитых слежавшейся ватой, подстилок на освещённую площадку, он вернулся к соседнему стеллажу и на пару секунд завис в недоумении.

Длинные полки были забиты консервными банками и ящиками со стеклянными бутылками. Платон вскрыл одну поллитровку – это оказалась очень неплохая газированная вода. Чуть дальше стояли пластиковые ящики с бутылками водки – по двадцать бутылок в ящике, мясные и рыбные консервы и коробки с армейскими сухими пайками.

– Лучник! Ты где там? – Голос Боцмана вывел его из ступора, и Платон вернулся обратно. Подростки уже были уложены на импровизированных кроватях.

– Вы сейчас будете смеяться. Там пол склада продуктов, водки и воды, а они ни глотка воды не выпили и ни крошки не съели. – Произнёс Платон.

– Я тебе больше скажу. У них у каждого полные фляги с водой, залитые под самые крышки, но никто из них к ним не прикасался. – Добил Платона Боцман.

В шесть рук справились стремительно. Боцман отрывал или закатывал рукав комбинезона, Тайра перетягивала руку жгутом, Платон делал инъекцию приблизительно в четыре куба – больше на первый раз делать было нельзя.

Едва они сделали укол последнему парнишке, как очнулся первый.

– Эмма!? – Голос был еле слышный.

– Какая я тебе Эмма? Я Тайра. – Тут же отозвалась девушка.

– Ну, ка, прими лекарство! – Сухие губы юноши поймали тонкий шланг автопоилки с живцом.

– Будет противно, но пей. Надо. Сейчас будет легче. – Тайра говорила мягко, но настойчиво.

– Так! Хорош! Присосался! Теперь воду, двадцать глотков. Тебя как зовут? – Едва оторвавшийся от трубки с водой парнишка тут же ответил.

– Командир первого отделения зелёного блока Глеб Спица.

– Кто такая Эмма и где она? – Боцман, как всегда, ухватил самую суть.

Тайра тем временем перешла к следующему больному – он уже щурил глаза от света.

– Старший воспитатель. Она с Генкой Иволгой в своей комнате заперлась. Вчера. А нас здесь закрыла.

– У вас полные фляги с водой. Почему не пили?

– Старший воспитатель запретила отдельным устным приказом. Во время экстренной эвакуации её приказы приоритетны. – Заученно отбарабанил юноша.

– Кроме вас ещё кто-нибудь есть? – Влез в разговор Платон.

– Эмма Белую в подвале заперла. Два дня назад. Её на улице укусили. Старший воспитатель сказала, что она тоже сойдёт с ума и всех покусает. Мы всех заболевших связывали и в подвале запирали.

– Ого! Всего два дня? – Удивилась Тайра.

– Наверное, больше – вдруг сказал другой голос.

– Двое суток мы ничего не пили. Нам Эмма запретила. Сказала, что спартаковцы должны с честью переносить невзгоды, и мы все всё равно умрём, поэтому нет смысла переводить на нас дорогостоящие ресурсы.

– Вот сука! – С чувством сказала Тайра.

– Лучник! Я пойду, пообщаюсь с этой… – но Платон перебил девушку.

– Боцман! Сначала напоите всех, а затем сходи с Тайрой. Осмотрите этаж, разблокируйте двери и запустите грысей. – Дождавшись, когда Боцман с Тайрой закончат поить очнувшихся юношей, Платон пропустил друзей в коридор и тихонько добавил.

– Убейте эту тварь, но сначала допросите её и пусть этой уродине будет очень больно. Семерых на смерть от жажды обрекла. Так даже муры не поступают. – Боцман с Тайрой синхронно кивнули.

Платон вернулся к … детьми их назвать было нельзя – не было в них детскости. Юношами тоже язык не поворачивался. Не подходило им это слово. Наверное, это были солдаты, но и новобранцами их Платон бы не назвал.

– Меня зовут Лучник. – Сказал он, подходя к лежащим.

– Это звание или должность? – Тут же спросил его первый парнишка.

В голосе его было … пренебрежение? Нет. Скорее это была плохо скрытая насмешка. Платон понял, что он неправильно начал общение с этими юношами.

– Это имя. В боевой обстановке – позывной. Военно-учётная специальность 106147 – командир взвода войсковой разведки. Должность – командир специального разведывательно-диверсионного отряда отдела бактериологической угрозы министерства государственной безопасности. Фактическая принадлежность – человек, который спас вас от мучительной смерти. Ещё вопросы?

Представиться по форме. Кто старший по званию? – Платон прибавил металла в голосе.

С воспитанниками военных интернатов и юнкерских училищ имело смысл разговаривать именно так. Никаких авторитетов извне они никогда не признавали. Сам таким когда-то был.

Лежащие юноши подобрались. Платону показалось, что они попытались лечь по стойке «смирно», но команды «вольно» не подал. Пусть сначала представятся.

– Воспитанник первой ступени Глеб Спица. Командир второго отделения зелёного блока. – Тут же повторил первый – светловолосый парнишка лет семнадцати.

Накачан Спица был, дай бо?же – сплошные мускулы. Прямо ходячая анатомия. Но юноша был невысок – не более метра семидесяти. Сейчас пока в длину.

– Воспитанник первой ступени Стив Зале?сски. Заместитель командира второго отделения сине-зелёного блока. – Такой же светловолосый и такой же накачанный. Рост сантиметров на пять больше, но внешне это не было особо заметно.

– Воспитанник первой ступени Эльва Лу?ссон. Заместитель командира первого отделения жёлтого блока. – Вот это номер – девчонка!

А от пацанов не отличишь. Такая же накачанная донельзя, светловолосая и почти под ноль стриженная. Возраст, рост и вес аналогичны.

– Воспитанник второй ступени Карин О?льберг. Стрелок третьего отделения жёлтого блока. – Ничем не отличное от предыдущих троих бесполое существо.

– Воспитанник второй ступени Алекс Стано?вич. Заместитель командира шестого отделения красного блока. – Этот отличается только цветом волос – огненно рыжий. Остальные отличия несущественны.

– Воспитанник второй ступени Ян Данта?нов. Стрелок четвёртого отделения красного блока. – Такой же огненно-рыжий парень, но в отличие от всех остальных кряжист и широк в кости.

– Воспитанник второй ступени Марк Бу. Стрелок четвёртого отделения красно-жёлтого блока. – Этот отличается – единственный черноволосый, но накачан даже больше всех остальных.

– Хорошо воспитанники. Как старший по званию принимаю командование. Мой заместитель и командир вашей группы воспитанник Спица. Готовьте руки – надо сделать ещё пару уколов, но сначала примите воду и горькое лекарство. Воды по восемнадцать глотков. Лекарство по восемь. – Слабину давать было нельзя.

Армия преподлейшая структура – приказ превыше всего. Если попросить или предложить – не поймут, а ещё хуже заподозрят в чём угодно. От насмешки до измены Родины – юность всегда категорична и полутонов в ней практически никогда не бывает.

Воспитанники выпили воды, глотнули живца и даже не поморщились. Привычно подставили руки. Теперь пришлось потрудиться – Платон поставил всем гибкие катетеры, чтобы не колоть вены в следующий раз. И снова никто не показал никаких эмоций. Юноши и девушки вели себя как живые роботы.

– Хорошо. Теперь еда. Давно не ели?

– Четыре дня, товарищ командир. – Спица ответил мгновенно, но без малейшей доли подобострастия.

– Тогда каждому пока по тюбику. – Платон достал упаковки индивидуального рациона питания от внешников и вручил каждому из воспитанников.

– Просто выдавливаете в рот. Можно жевать, можно глотать так. Пустую упаковку, отдадите мне – это секретная разработка калорийного рациона питания для разведывательно-диверсионных отрядов, лётчиков стратегической авиации и командиров подводных лодок. После приёма пищи разрешаю ещё по пятнадцать глотков воды. Больше вам пока нельзя. – Платон прекрасно знал психологию курсантов – сам три года в юнкерском училище провёл.

Принадлежность к тайне всегда сближает, а судя по продуктам на складе до подобного питания этому миру ещё лет сто пятьдесят тяжелейшего развития.

– Мы не помешаем? – Боцман, как всегда, подошёл вовремя.

На руках он держал ещё одного юношу, но тот был без сознания. Тигр и Шуша остались в коридоре.