Текст книги "Таганский дневник. Книга 2"

Автор книги: Валерий Золотухин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 34 страниц)

А почему я не должен хорошие слова о себе записывать, а только замечания шефа.

Любимов. Я понимаю, с каким нетерпением (в последнее время) шеф ждет встречи с нами, со своим театром. Как ему хочется поговорить, как ему хочется многое успеть нам сказать, ведь в наше отсутствие, вернее, в его неприсутствие, ему же некому слова сказать, в особенности о театральных делах, о делах актерских. У него это копится, копится… и вот мы приезжаем, и он разряжается на нас… на всех и на каждом.

Противоречия в труппе. А для меня эти поездки благословение. Я привык к ним, в отеле – я дома.

2 марта 1991

Пятница

На что Николай рассчитывал, стоя в подъезде ЦК, вытаскивая Любимова гостем в СССР?! Он же и в мыслях не мог держать министерский мандат. Сузим проблему – сыграть Годунова!! «Высоцкий» уже был восстановлен. Сыграть и уйти опять в кино, в надежде, что мастер опять примет театр. Каких Николай себе добивался венков?! Общественное мнение было на его стороне. Он добился. Он сделал невозможное. А в общем-то, если опять все сузить, в чем закавыка? Да в том, что «Чума» и «Самоубийца» не получились, не дали желанного успеха, взрыва. Старые, да, восстановленные. А дальше-то король оказался голый и только потому, что все время спешил на Запад. А тут и новая политическая игра затеялась. И опять прав Николай, что «сейчас не время говорить обо всем». И Любимов боится, что могут сказать, когда будет время говорить.

Во-первых, во-вторых и в-третьих, никто его из страны не выгонял. А нынешний конфликт с министром культуры, членом КПСС, членом ЦК КПСС… Да он ему только на руку. Если бы его не было, он бы его выдумал, впрочем, ведь он его и выдумал. Ну кто тебе не дает сейчас работать?! «Легче было с Демичевым…» Так это понятно, об этом по-умному-то молчать надо. Ведь в этих оговорках и обнаруживается все. Демичев закрывал продукцию – спектакли, значит, душил художника. Кто сейчас тебя душит? Губенко? Да Бог с вами! Работайте, ставьте спектакли или руководите театром, постановками. Вы же не являетесь на работу! И для этого отыскиваете разные причины. И при чем тут членство Николая в КПСС или его министерский портфель? Для другого режиссера – это находка, это фарт, это карта тузовая: ученик-министр, да к тому же играющий. Но нет. «А он, мятежный, просит бури…»

Скорее бы дали госпремию, да и хрен бы с ними.

Да, никому мы тут не нужны. Но Любимов утро начал с поноса министра – интервью очередное. «Он начал со мной через газеты разговаривать, что ж, пожалуйста». Что он там нагородит в Мадриде?!

«До дна протравленных политикой времен». Это и к нам относится, вместе со всем достигнутым Любимов обкорнал нас и повернул в обездуховленность, заразил чумой общественных разговоров, интересов, мещанской конкретикой, суперреалистикой. «Неисследимо…»

Что за эти восемь лет сделано, чего мы достигли? Умер отец. Умерла Тоня. Начались перестройка и гласность. Господи! До чего же скучно жить на этом свете!

«Кроме дикого, нечеловеческого тщеславия, там нет ничего» – Филатов о дневниках. А я присматриваю себе взаправду нож и баллончик со слезоточивым газом. Наверняка будут на меня покушения или мордобитие. И я собираюсь обороняться. Глупый! Или сбежать в Быстрый Исток на год?! Боюсь за семью, за окна, за дачу. Куда-то прет фантазия от страха. А неприятности-то могут быть только от коллег, да нет, не утешай себя, Валерий, готовься. Раз уж решился – плюнь. А убьют – погром начнется тут же.

Неужели вся жизнь не удалась? Нет, не верю. Только бы получить от государства премию, то есть, получается, от Горбачева, что ли, против которого я?!

Я согласен с А. Морозовым – всегда такого рода документы, как дневник, зашифрованы. Даже для самого автора. Это происходит бессознательно, подчас ты сам себе невольный цензор, и как раз не там, где надо.

28 марта 1991

Четверг

Говорят, у нас в Союзе какой-то важный политический день. Ельцин будто бы вышел на финишную прямую против Горбачева. На Красной площади грузовики, танки наготове. Прольется ли кровь, все гадают.

Второй день Анхель говорит мне, какой великий актер Губенко, как он чувствует трагедию народа и свою ответственность… Он один, он выбивается из всех сил. И почему так решен Отрепьев? Кто такой Отрепьев сейчас?! Анхель долго, правильно и нудно рассуждал. В рассуждениях он смыкается с моими русскими – «это не русский спектакль, кроме русских песен русского нет ничего». А я подумал, что, если он прав, мне не дадут государственное вознаграждение.

С Анхелем и Любимовым сфотографироваться надо.

Анхель:

– Любимов не верит в Бога, хоть и много говорит о нем. «Бог не здесь (показал пальцем на кончик языка), но здесь (показал на лоб)». Думал, скажет «в сердце». Он в каждой клеточке. И в этом смысле в России заложено все. От России зависит идеология мира. А Любимову Россия не нужна. Он не думает о судьбе русского народа, русской души. Россия ему нужна как реклама… для звездочки, для языка – это проституция. Он смеется, издевается над русской Россией.

Заплесневелый хлеб я обрезал и кусочки московские подсушил на настольной лампе, положив на абажур пепельницу, а в нее – хлеб. Замечательно подсох он, и я съел его с тремя помидорами. К быту артиста. Хорошо бы теперь поспать…

Что творится в Москве – понять невозможно. Огромная толпа, много милиции, и конной в том числе, менты машут дубинками. Открылся съезд Верховного Совета. Господи, спаси мою Родину!

30 марта 1991

Суббота. Самолет

Евтушенко в накопителе пишет на походном компьютере, и сразу это набирается в «Огоньке».

– Если ты пишешь о театре, пусть театр купит тебе компьютер.

– Компьютер убьет меня.

– Театр убьет тебя раньше.

– Да, недолго осталось, недельки две – три.

Прощай, Мадрид. Не скоро мы теперь твоих ворот достигнем!! Но кто-то произнес вчера словосочетание: фестиваль – Мексика – «Живой».

6 апреля 1991

Суббота, отель «Zurigue», № 214

«Прощай, Таганка» Нины Агишевой… это что такое?! Оправдание Любимова: «Спасибо и простите». И о «Борисе»: «Чего стоит одна его гениальная находка – образ толпы!» Похоже, это ответ на интервью Губенко, его болтовню по «Свободе» и т. д.

Статья, как бы подводящая итоги году отсутствия шефа в театре и стране.

А у меня одна мысль – это акция доброжелателей перед тусовкой за госпремию.

7 апреля 1991

Воскресенье Христово, светлое

«Дана нам красота невиданная и богатство неслыханное. Это – Россия. И глупые дети все растратили. Это – русские». В. В. Розанов, «Мимолетное».

10 апреля 1991

Среда, мой день

Тамара: «А мне Шопен больше нравится. Ну, он и актер получше, чем Коля. У Коли, может быть, все это четче, но он выхолощен. Шопен живее, ну, как бы… Коля на машинке печатает, а Шопен от руки пишет. Коля механичнее». Здорово сказала, я тут же поделился с Виталием, и он захохотал.

Перед этим она сетовала, что я сутулюсь очень, фигура какая-то овальная, голова на груди, «ты следи за своей походкой». Может быть, от этого вида моей негероической фигуры Любимов и дал мне напольные, ползающие мизансцены – к земле ближе… И тут я в своей стихии, как дождевой червь, – тут пластика моя животная выручает меня, вывозит, скрывая недостатки и выпячивая возможности.

11 апреля 1991

Четверг

А мысли какие в голову приходят: в день 50-летия, 21 июня 1991 г., покинуть Театр на Таганке и профессию вообще. Отчасти и из-за испорченной жизни с коллегами, которые, конечно, не простят мне «Дневников». И мечтается: поселиться в Быстром Истоке, книги свои развозить по деревням, общину церковную создать и открыть счет в банке. Начать обжиг кирпича. Но ведь голос мне все равно понадобится. В 1992 году будет отмечаться 600-летие Сергия Радонежского. Хорошо бы в этот день заложить храм в Быстром Истоке в его память – «Сергиев храм». Эта счастливая мысль мне пришла в голову вчера в автобусе. Об этом тоже в письме к Башунову упомянуть надо.

15 апреля 1991

Понедельник Ту-154

Про Говорухина: «за рамками всякого приличия», «прополоскав белье своих коллег». Что-то похожее, да похлеще, напишут про меня.

Мы дома и слава Богу! У Швейцера – пересъемка последнего эпизода (к/ф «Как живете, караси?»).

19 апреля 1991

Пятница

Первая ласточка, и самая приятная, долгожданная, доказательная, опасная.

Люся Абрамова звонила Тане Башкиной. Я взял у Таньки Люсин автограф-документ. «Таня! Ты не читала Валерины дневники?! Меня отпаивали. (Я похолодел.) Это жестоко, но правда. Многим в театре она будет поперек горла. Но ни Алла, ни Веня не смогли сказать это так точно и сурово по жизни. А за кусочек о „Галилее“, где вводился Хмельницкий, я бы ему в ноги поклонилась. Увидишь его, расцелуй. Прочитав это, я плакала и как бы вновь пережила этот отрезок жизни».

У Леонарда тоже пока только два хороших отзыва.

Разговаривал я сегодня с председателем исполкома в Быстром Истоке Тищенко Валентином Кузьмичом. Юридический запрос о регистрации общины они послали, ждут ответа из Барнаула, от благочинного о. Николая. Идея в народе и у Совета встречена одобрительно, собирался он мне звонить. Говорил я с Иваном Сергеевичем. Сообщил председателю и о праздновании 600-летия Сергия Радонежского, и о перспективе закладки храма на 1992 год.

20 апреля 1991

Суббота

Угнали машину.

Хотел ехать в церковь, кой веки собрался, жену обманул, сказал, что на заправку – подошел к месту, где вчера оставил машину, и не верю глазам своим – нету. Место пусто. По совету Панина перегнал я ее вчера на другую стоянку, рядом. Из багажника вынул ему водку. Три осталось. Жалко пленку, гвозди и водку. Не на чем ездить на «иголки». Как везти на дачу тещу?

24 апреля 1991

Среда, мой день

В Тольятти школа-лицей Сергия Радонежского просит помочь. «Город и власти заняты только штамповкой машин». Конкретно, 3-го июля в ЦДЛ вечер-заседание… по возвращению Загорску нынешнему исторического имени Сергиев Посад. И опять пересекается судьба моя с Сергием – я играл Загорского, убитого большевика, правда, там он был Горский. Я объявил, скорее упредил, старосту прихода Арину Григорьевну, что храму хочу дать имя Сергия Радонежского.

Передавая ксерокс «Литературного обозрения», Таня сказала: «Самому смелому и мужественному человеку».

Посмотрим, чем аукнется эта смелость. На спектакле завтра будет много именитых гостей. Тяжельников!! Маслов говорит – он очень высоко.

Кто у меня забирает энергию?! Где я подзаряжаюсь? Кто на меня действует положительным зарядом?!

1 мая 1991

Среда, мой день

С утра был в Богоявленском соборе, поклонился мощам Серафима Саровского, купил за двадцать пять рублей «Житие Сергия Радонежского» с нестеровской картинкой на обложке. Думаю еще купить и отослать в быстроистокскую библиотеку.

Начал осваивать компьютер. Счет, письмо. Голодаю. Выпил кофе по возвращении Тамарки, съел орешки. До утра бы дотянуть. Сейчас начну читать «Житие». Короткую брошюрку о С. Саровском прочитал. Днем спал – это у Серафима есть в советах каждому иноку.

Абрамова: «Неужели, думала я, никто не скажет правды… Все, что о нем написано за все это время, все вместе сложить, не стоит страницы твоих дневников. Какая ты умница, что вел дневники… Я не могу без слез читать это… я иду по тем дням…»

13 мая 1991

Понедельник. Рано, кухня

А 4-й номер «Литературного обозрения» все спрашивают, все ждут, говорит киоскерша.

14 мая 1991

Вторник

И выход я нашел самый простой – справить 50-летие в театре (где же еще?), в моем театре, и сыграть «Доброго», именно «Доброго», с которого, собственно, и начался театр – мой театр.

Актерский рейтинг: Смехов на 6-ом месте по популярности (?!), Филатов вообще не назван (?!). Это что-то любопытное. Я своим глазам не поверил, я десять раз глазами просмотрел список – Филатова нет. Что же это такое?! Я очень обижен за Филатова, как-никак, это моя семья. Как Венька вообще пролез в этот список, не говоря уж про 6-ое место?! Загадка.

20 мая 1991

Понедельник

Нашел я другой грустный автограф Ю. П. Любимова:

«Валерию. Артисту, писателю, а иногда и человеку! Ю. Любимов. 82 год. P.S. Шучу».

На титульном листе пьес по Ю. Трифонову.

25 мая 1991

Суббота

Вчера звонил Ивану, час с лишним бестолкового разговора, крика, увещевания. Нет, он убежден, что ни в чем не виноват. «Да я никогда в жизни не приду на это собрание, что я – идиот? Чтоб мне каждый плевал в лицо?!»

Осадок неприятный. Звонил ему Губенко. Сказал фразу: «Я без тебя играть не буду». Молодец, Коля, зарабатывает очки. Противу коллектива, один противу всего села.

27 мая 1991

Понедельник

На «Высоцком» сказал Николаю:

– Мне хочется что-то сделать для тебя, чтобы ты не обращал внимания на всякие статьи.

– Я и не обращаю. Что ты? Я давно адаптировался, еще здесь.

Он имел в виду свою деятельность на посту худрука «Таганки».

28 мая 1991

Вторник

Ну вот. Ленька опять меня «расстроил»: у него уже готов второй сценарий, а ты первый фильм не видел. Когда он успевает?! Я бы после такой удачи год бы праздновал, ни х… не делал бы, все мемуары писал, как я делал и что думал, какой у меня стул был и какие женщины. А он строгий… и все по делу.

29 мая 1991

Среда, мой день

Экзаменовал Сережу, что он знает о своем отце. Мало знает. А поедет в Германию, вдруг у него все будут спрашивать обо мне, а он и не знает. Наивный и тщеславный у него отец. Я ему рассказал, кто такой Самозванец и кем он назвался… про театр и про кино. И что отец знаменит тем, что работал и жил рядом с Высоцким, и в анкете В. В. обозначен как его друг.

31 мая 1991

Пятница

Спектакль «Высоцкий» шел вчера без Губенко первый раз на советской земле. И спектакль прошел хорошо.

6 июня 1991

Четверг

«Проснись! В твоих руках, избиратель, судьба моя». – И стучится к спящему мужику баба-Россия, напоминающая американскую статую Свободы. Поможет ли наша тусовка Ельцину?! Вряд ли. Уж если он наберет всем набранным авторитетом, то сделает это сам, своей персоной. Но политическая волна – дело затягивающее, видимость прогрессивной деятельности.

Митинг на площади мне удался, голос звучал, книги Ельцина подписывал.

7 июня 1991

Пятница

Тусуемся с Камчатовым. Хоть бы с первого тура Ельцин победил… Неужели затянется эта бодяга?

8 июня 1991

Суббота, Киров, гостиница «Вятка»

Три дня я деру горло за Ельцина. Надо же! Есть ли в этом смысл?!

11 июня 1991

Вторник, Одесса, «Красная»

Неужели Ельцин не победит? Пугает заявление Жириновского: «Ельцин никогда не будет президентом». Действительно, он похож на помесь Хлестакова с Геббельсом.

Помоги, Господь, Борису Николаевичу! Но на все святая воля Твоя.

12 июня 1991

Среда, мой день

Жизни надо придать дополнительную скорость, ускорение. Зависит оно от меня и Ельцина.

19 июня 1991

Среда, мой день

«Уважаемый Егор Владимирович! Убедительно просим опубликовать нашу телеграмму. Отношение к Н. Н. Губенко, высказанное артистом нашего театра В. Смеховым в публикации „Господа начальники“, является его и только его личным мнением. Наше отношение к данной акции Смехова следующее: мелочно и мерзко».

Демидова не хочет подписывать – не читала. Славина: «Я – артистка, а это – политика».

22 июня 1991

Суббота. Театр

Телеграмма от Бориса Ельцина.

А я поздравление Ельцина – правительственное послание – гладью вышиваю на трехцветный российский флаг. А также Губенко.

24 июня 1991

Понедельник

Любимов разговаривал вчера из Иерусалима с Борисом. Хочет, чтобы я через своих людей поговорил с Ельциным и тот бы сделал шефу вызов.

13 июля 1991

Суббота

Надо не оставить дело с храмом!!

16 июля 1991

Вторник

Такой замечательный, льстивый, «шампанский» разговор с Евтушенко. Кажется, он уговорил меня играть д’Артаньяна. Обольстил.

Но и в разговоре, в монологе, он дьявольски хорош, талантлив. Он и Пушкина вспомнил, и все сплел. Надо взять у Глаголина сценарий. «Мушкетеры» дадут мне форму.

17 июля 1991

Среда, мой день, мое число

Главное – храм. Надо выполнить эту задачу, надо организовать поездку сыновей на Алтай, к дядьке Ивану, к месту будущего храма. Эту мысль надо думать и ее провести в жизнь.

Ведь сделал я для чего-то афишу «Миром поднимется храм». Быть может, это тема будущего фильма Дениса Валерьевича?! И д’Артаньяна сыграть надо.

«Сухуми, гульрипш, Набережная, 27. Евтушенко Е. А

Дорогой Евгений Ал.! Счастлив Вашему звонку нашему соглашению Глаголин рвется срочно заключить договор на пьесу-постановку репетиции сентябрь месяц привлечением Подколзина и студии Приветом Валерий д’Артаньян».

19 июля 1991

Пятница

Читаю «Мушкетеров». Что-то есть про нас, конечно, но пока – баловство, хулиганство, задор, вино, молодость. Про свою девочку-жену написал старый поэт.

20 ИЮЛЯ 1991

Суббота

Звонил Вовка. Вовка – это брат мой, которому 9 августа исполнится 52 года. Мы должны быть в Быстром Истоке.

21 июля 1991

Воскресенье

И никакого бенефиса вчера по ТВ не было. Не было и объяснения, почему не было. Во порядки! Объявили и не показали.

Кому-то («Бумбараш за Ельцина») я так поперек горла, что меня просто изъяли с потрохами из этой передачи.

24 июля 1991

Среда, мой день

Вчера звонила Люся Абрамова, – «Ты меня совсем забросил». Они подготовили выставку Володину, новую – зовут посмотреть. Пообещал к одиннадцати сегодня приехать.

25 июля 1991

Четверг, день памяти В. В.

Ездили на кладбище – Виктор, Галина, Миша – и на обратном пути зашли к Нине М. Целовались и фотографировались. Люся там замечательно действует. Аркадий опять родил, кажется, внучку.

19 августа 1991

Понедельник

Вот и я дожил до окаянных дней. В Москве танки. Власть у военной хунты. Горбачев в Форосе заперт на даче. Ельцин призывает ко всеобщей, бессрочной забастовке, квалифицируя комитет как уголовников. Пока только хочется плакать. Черт меня дернул утром машину сдать, будь она неладна. Я думаю, не только двигатель – машину я не получу или получу осколки. Ельцина они арестуют, а вместе с ним и Бумбараша. Господи, спаси и сохрани!

20 августа 1991

Вторник

Как вести себя, что делать, куда смотреть в эти «окаянные дни»? Звонит Братислава, просит три – пять предложений-заявлений в прямой эфир. Уехать на дачу? Смыться из Москвы на это время? А как же – «Бумбараш за Ельцина»? Или это только на словах, а когда могут взять за ж…, так – нет, ребята, я не прав?! Извините, погорячился! Или идти до конца?! Нет, сначала получить машину, а потом уж заявлять. Быть может, съездить в Шостку, надоел уж этот ленинградский Бойко, заработать лишнюю тысячу для рынка?! Что делать? Всю ночь глаза были на грани слез, а сегодня у Сережи 12-летие!! Тамара веселая, и это тоже раздражает.

Братислава не отвечает, конечно. Ну их на х…, все эти заявления в эфир. Затаиться и лечь на дно, спрятать тело жирное в утесах или… Проиграв на выборах, коммунисты хотят взять реванш пулями, это их излюбленный прием в течение семидесяти страшных лет. Партократия в агонии направляет стволы орудий на свой народ, на выбранного всенародно президента России, на свободную печать, гласность и с таким трудом давшиеся демократические завоевания. Кемеровская область не признала законным ГКЧП – Тулеев вылетел в Москву для консультации с правительством России. В который раз наши парни, обманутые своими верховными начальниками, направляют свои автоматы на свободу и права человека.

Закрыты «Московские новости», закрыт «Московский комсомолец»…

Позвонил Лавлинскому. Жена: «Как у вас дела… при новом… по-моему, прекрасно». Вот и весь разговор. Такие, казалось бы, хорошие люди, а как глубоко в тотальном режиме …твою мать. Все наперекосяк Моя мать и то дальше видит.

Вчера утром отправил я письмо О. Пащенко в Красноярск с просьбой напечатать в его газете листовку с адресом и счетом храма. Я уверен почему-то – Олег напечатает.

Я дал интервью братиславскому телевидению, я должен был это сделать, иначе я презирал бы себя… тело жирное в утесах прятать я не стал… и будь, что будет. Васину понравилось, что я связал это с чехословацкими событиями – сегодня, оказывается, годовщина, 20-ое августа… Сказал я резко, по написанному черновику… Но точно. Что они могут со мной сделать? Убить?! Жизнь прожита, и прожита честно. Я не строил баррикады, я не лез на рожон, но я сказал, как считаю, как думаю, хотя друг Лавлинский думает иначе.

Неужели Таманская и Кантемировская дивизии перешли на сторону Ельцина?! И Рязанский полк спешит на помощь?! Если это так, я боюсь заранее радоваться. Но это уже было бы достаточно, чтоб говорить с мятежниками, мягко говоря, спокойно.

Будто бы Горбачев в Кремле и от него требуют признания полномочий ГКЧП. Будто бы Янаев отдал приказ об аресте Ельцина, а Ельцин отдал приказ об аресте Янаева! Народ злорадствует – арестовали друг друга! Сегодня в ночь могут начаться аресты демократов. Этот вопрос ставился, но пока мятежники воздерживаются от этого шага. Милиция будто бы на стороне Ельцина, но… охраняет порядок. Дай-то Бог… Господи! Пощади нашу землю, не дай развязаться бойне гражданской! Лагеря пусты и ждут новоселов.

Прочитал в метро, – готовится штурм Белого дома. Язов и Крючков не отрицают этого. Призывают взрослых мужчин прибыть к дому на набережной. Не рекомендуется женщинам и подросткам. Введен комендантский час. Заболел премьер Павлов. «Эхо Москвы», по непроверенным данным: Язов подал в отставку, крысы бегут с корабля. Думаю, это уловка, чтоб посеять в военных сомнение. Янаев отменяет приказы Ельцина. Господи! Пронеси и сохрани, не дай свершиться штурму. Господи, спаси и сохрани Бориса Николаевича! Господи! Спаси и сохрани нашу Россию от новой трагедии!

Закрытая «Комсомольская правда» призывает молодых солдат не проливать кровь. Господи! Где Денис?

Звонит бабушка и мать Кости. Все напуганы комендантским часом. Против кого эти приказы? Господа! И все не верится своим ушам… закрыты все свободные газеты, радио, телекомпании. Неужели народ проглотит эту пилюлю, это издевательство над собой? Это же до чего нас надо растоптать, чтоб мы безропотно подчинились безумным указам?! Таманцы, кантемировцы, Россия смотрит на вас с надеждой! Господи, спаси и помилуй мою Родину! Да что же, Господи, это за испытания, за что?!

21 августа 1991

Среда, мой день. Даже смешно

Ночь прошла в тревоге. Да и сейчас слышались голоса из динамиков, рев моторов. В довершение неспанья – приступ у Тамары.

Хорош народ, если он допустит, что два президента, им избранные, окажутся у стенки. Вчера заседал кабинет министров. Как ведет себя Николай? Горбачев ведь был ему чуть ли не другом.

Поездка моя в Америку, разумеется, полетела. И гнать книжку, таким образом, необходимости нет. Вчера хунта объявила: в связи с нехваткой валюты, частные поездки временно отменяются. Они отменяются и по другим причинам, более существенным. По-моему, они все-таки самоубийцы, висельники… На что они рассчитывают?! Неужели они пойдут на то, чтобы воевать с народом?

Что сегодня с объявленным внеочередным съездом?! Его не будет – ясно. Но как все это выставится?! В постановлениях Янаева не упоминается Хасбулатов.

Это мой день!! Господи! Что же мы все пережили за эти два дня – страшная сказка со счастливым концом.

Первое предчувствие чего-то хорошего – мы увидели огромную колонну танков, уходящих из Москвы… Заговорщики бежали к Горбачеву просить прощения, в колени падать, просить помилования.

Ельцин – герой, это то правительство, которое достойно своего народа, и народ себя показал… под дождем двое суток, среди них был мой сын. Он явился домой в восемь часов утра.

Коммунистическая зараза еще раз потерпела смертельный (кажется) крах.

Попов и Хасбулатов, поддержанные аплодисментами сессии: закрыть газеты «Правда», «Известия», «Труд».

Господи! Благодарю тебя, Господи! Ельцин защищает Горбачева!! Россия моя одержала потрясающую нравственную, демократическую победу!

22 августа 1991

Четверг

Стыдно, что не был я на баррикадах. Мне помешал дождь. Я не столько боялся погибнуть от случайной пули омоновцев, как боялся простудиться. Но в разгар страха и разгула хунты я дал интервью чехословацкому телевидению. Потом, правда, то ругал себя, то гордился собой, но факт – поступок в моей жизни плюсовой. Хотя Соколов говорил: «Зря, зря, Валерий Сергеевич, сейчас надо остерегаться делать какие-либо заявления, давать интервью».

23 августа 1991

Пятница

Все переживаю со стыдом свое отсутствие на баррикадах в ночь с 20-го на 21-ое. Несколько раз я выходил из дома, спускался в переход, читал листовки, развешанные чьей-то дерзкой рукой, и в общем знал, что делается и что надо делать… И не поехал… дождь, лень, страх… без меня обойдутся. Мальчишки-рокеры, хулиганы оказались смелее, полезнее, честнее в сущности.

«Ты вел себя прилично?» – спросил меня Филатов. И тут же быстренько перечислил свои заслуги – листовки, подписи. «Ну, это на три года», – подсчитал он себе срок. Во, блин, какая выясняловка началась – кто баррикаднее был. Трудная, «нечеткая» позиция – положение Н. Губенко. Подал в отставку… Число 20-е – одно, а 21-е – это совсем другое.

Люди! Побойтесь Бога! Не вините так скоро друг друга.

В друзьях у Коли Павлов, оказывается, состоял. И что-то про день рождения Леонид говорил, как его поразила Жанна: «…В КГБ золотые люди сидят» (или есть) – буквальные ее слова. «Интересно, как мы будем смотреть друг на друга через год?» Что она имела в виду?

Устроили друзья переворотчики проверочку на вшивость всем нам. Во молодцы!

Памятник Дзержинскому с приговором «палач!» уже скинут. На памятник Свердлову – цареубийца! – накинута петля на шею, и вокруг толпа. Загремит с пьедестала к утру, не иначе. Переворот, он же революция. Два с половиной дня переворота дали в мозгах народа больше переворота, чем все шесть лет перестройки. Переворот в мозгах, призыв к действию.

5 сентября 1991

Четверг

Глаголин разговаривал с Любимовым.

«Пусть приходит», – сказал он Боровскому о Губенко, а мне категорически: «Ноги моей не будет в театре, если он будет художественным руководителем». Наша позиция с тобой должна быть такая: сохранить того и другого для пользы театра.

Любимов боится, что труппа попросит Николая возглавить театр. Но в Москву сам не собирается.

6 сентября 1991

Пятница

Нет, я не позавидовал Филатову и его «Сукиным детям». Этого я боялся больше всего. Это плоско, во многих местах пошло. До странности поверхностная лента. Может быть, околотеатральной публике это будет интересно. Они будут искать совпадений, аналогий, будут пытаться расшифровать тексты, персонажи.

Губенко Н. Какая-то вчера обнадеживающая информация проскочила по ТВ. И есть надежда, что он останется министром. Был бы замечательно общий выигрыш. В некотором смысле на нашей улице был бы праздник. И мое напоминание наполеоновских слов – «в два часа я проиграл сражение, а в четыре я его уже выиграл» – оказалось бы пророческим. Он сказал мне: «Я люблю тебя». Я ему сказал: «Я тебя люблю, а все решения ты примешь сам». «Московский комсомолец» не напечатал мое блиц-интервью. Это плохо, но не смертельно. Жалко, конечно, что в историческую ночь я стоял у окна и прислушивался: нет ли выстрелов, не идут ли танки. Лучше бы я был там.

16 сентября 1991

Понедельник

А сегодня решает коллектив; ехать или не ехать в Югославию – там взрывы уже в Белграде. Но дело даже не в бомбах. Приз уже намечен Р. Виктюку, а Любимову они не купили билет – нет валюты у них, и другой город нам не обеспечили, и вообще не очень нас там хотят… Но стреляют. И вот Любимов Борису дает совет: всех опросить лично. Лично я ехать не хочу.

«У каждого Есенина свой Мариенгоф отыщется». Это Филатов про меня, про мои дневники. У меня не повернулся язык сказать ему то, что я в самом деле думаю о его фильме… и я сказал: «Конечно, хорошо». Все ложь. Ну, Бог с ним.

20 сентября 1991

Пятница. Рынок – день Тамары

Тамаре сорок четыре года. Какая она у меня, в сущности, молодец. Как ей хочется попасть в Америку. Но увы и ах… На рынке прошлый раз мы повстречали Аркадия Высоцкого: «Я – весь кинематографист. Тут снимают, там снимают. Спасибо за отзыв о стихах». Это он или читал, или мать Люся ему показала дневниковый отзыв мой. Я был рад видеть этого талантливого обормота, отца троих детей. Последний у него еще грудной, и это еще не последний, я думаю.

22 сентября 1991

Воскресенье. Ту-154, 1-ый класс

Куда мы летим? Бомбоубежища в Белграде могут укрыть не более 1/10 населения, в случае бомбежки со стороны Хорватии. Такой конец «Таганки» – под бомбами – хороший финал для затянувшейся истории нашей. Труппа обос…, но только Шацкая испугалась, да Жукова, кстати, где она?

Сегодня мы шефа увидим. Разговор будет, по-моему, о путче и о личном мужестве. Везу ему письмо Турбина. Я еще и потому еду, что это – прощание с ним. Мы увидимся в последний раз. Дал прочитать Демидовой письмо Турбина о «Ревизоре». Не Губенко городничий и никакой не Шаповалов, потому что это скучно, а только Петренко, потому что в нем есть черт, здесь должны быть черты или черти… не знаю… В данном случае, конечно, черты. Губенко не согласится, и потом в нем нет черта.

Вчера проезжал мимо музея Ленина – толпа, транспарант «Ленин жив, Ленин будет жить». Не приведи, Господи! Прах его опасаются брать администрации всех крупных кладбищ. Это же какая охрана понадобится, чтоб его беспрестанно не выкапывали, не растоптали, чтоб не развеяли, подобно Самозванцу.

Любимов:

– Я узнал, что он стал министром, когда он уже стал министром. Я рядом не хочу с ним стоять. Я очень терпеливый человек, но всякому терпению может наступить конец.

– За этот спектакль «Преступление» я получал самые высокие премии в Англии и в Америке.

– Восстановив «В. Высоцкого» без меня, вы испортили спектакль. Бюсты – пошлятина, пионеры – трижды пошлятина, и еще выслушивать истерику: «Как вы посмели снять моих пионеров?!» Я проходил на этот спектакль через два кордона, войск и КГБ.

Он очень убедителен. Все могут поверить, что он истину говорит.

– Это мой последний с вами эксперимент. Мальчик мой жить не может в Советском Союзе.

– Вы даже возраст мой не учитываете. Сколько вы сорвали репетиций и спектаклей…

23 сентября 1991

Понедельник. Ночь. Югославия.

Белград, отель «Славия», № 234

После четырехчасовой беседы с шефом. Зачем я сказал ему это выспреннее «обязательно»?

Любимов при встрече, пожимая руки:

– Вы были на баррикадах?!

И я выпалил:

– Обязательно!!

– Ну, я не сомневался!

Слава Богу, это было, кажется, один на один. Никто не слышал моего вранья. Сутки не выходит из головы – как ему сказать, что я не был на баррикадах, я хотел, я послал старшего сына и остался с младшим. Хотел в утреннем письме ему об этом написать – и тоже не хватило кишки. И что, если какой-нибудь Феликс в отместку уличит: «На каких баррикадах ты был? Что ты врешь?! Ты же дома сидел!» Скорее бы улетал Любимов и забыл бы это мое «обязательно».