Текст книги "Тайна танцующей коровы"

Автор книги: Валерий Роньшин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

ДВА УТОПЛЕННИКА

Утро выдалось просто великолепное. «Мороз и солнце. День чудесный!» – как сказал какой-то поэт, не помню какой. Но для нас с Володькой этот чудесный день мог стать последним в жизни.

Черные колдуны привели нас на берег реки Алги.

Несколько человек, вооружившись ломами, пошли на середину реки готовить прорубь.

«Похоже, на этот раз мне не удастся выйти сухой из воды», – думала я, глядя на бандитов, долбящих лед. Что же здесь можно предпринять?.. Я напрягла все свои немногочисленные извилины. Но кроме дурацкой фразы: «Бывают в жизни огорченья – вместо хлеба ешь печенье», – на ум больше ничего не пришло.

– Мухина, – покосившись на охранников, прошептал Володька, – я недавно один детективчик читал…

Бедный Воробей. Видно, и ему в голову лезла всякая чушь.

– …там говорится об одном сыщике, которого гангстеры хотели в проруби утопить. А он был бывший учитель и знал, что по законам физики между льдом и водой образуется прослойка воздуха.

Я навострила уши.

– Ух ты! Правда?!

– Так в книжке написано. Сыщик всплыл и стал дышать подо льдом этим воздухом. А когда гангстеры ушли, он вылез из проруби.

– А ну кончай шептаться! – заорал один из колдунов.

Мы замолчали. А через минуту Володька опять зашептал:

– Ты, Мухина, главное, холодной воды не бойся. Моя бабушка каждую зиму «моржеванием» занимается. Она рассказывала, что только вначале страшно. А как в воду залезешь, так и вылезать не хочется.

– А если нам камни к ногам привяжут?

– Пусть привязывают; у меня нож в кармане. Лишь бы не захлебнуться, когда со дна подниматься будем.

– Не захлебнемся, Воробей. Мне Катька говорила, человек семь минут может не дышать. А за семь минут мы успеем всплыть.

– Я кому сказал – молчать! – снова заорал охранник.

К нам подошел Сатана-младший.

– Пускай поговорят напоследок, – насмешливо произнес он. – Под водой много не наговоришься.

– Ха-ха-ха! – заржали бандиты над шуткой своего главаря.

– Гото-о-во-о-о!! – закричали те колдуны, что долбили лед.

Нас подвели к проруби. Как я и предполагала, к нашим ногам привязали груз. Правда, не камни, а чугунные бруски.

Первым столкнули в прорубь Володьку. Темная вода сомкнулась над его головой. Настала моя очередь.

– Ты уж прости, малютка, что все так получилось, – издевательским тоном сказал Сатана-младший.

Я кинула на него презрительный взгляд и, глотнув побольше воздуха, сама столкнула свой брусок в прорубь. И полетела вслед за ним. Ледяная вода прожгла меня до костей. Но когда я полностью ушла в воду, стало не так уж и холодно.

Опустившись на дно, я пошарила руками вокруг себя и нашарила Володькину ногу. Видимо, Воробей, освободившись от чугунного бруска, перерезал веревки на моих ногах.

Сдерживать дыхание становилось все трудней.

Почувствовав, что ноги свободны, я с силой оттолкнулась от дна и поплыла вверх. Не рассчитав по времени свой подъем, я больно ударилась головой об лед. Но это были пустяки в сравнении с тем, что я обнаружила.

Автор детектива оказался абсолютно прав! Между льдом и водой имелась воздушная прослойка!.. Сунув в эту прослойку нос, я жадно задышала.

Рядом с моим носом появился еще один нос. Володькин.

Вода вокруг нас была светлее, чем в других местах; это означало, что прорубь где-то рядом. Интересно, убрались бандиты или нет. По идее, должны были убраться. Нас они утопили, чего им еще тут делать?..

Перебирая руками по льду, я нащупала край проруби и осторожно высунула голову из воды.

Ура! Бандитов не было!!

Я вылезла на лед. За мной вылез и Воробей. Наша мокрая одежда тотчас покрылась ледяной коркой. Не хватало еще после такого чудесного спасения подхватить воспаление легких.

– Купаетесь, однако, – раздался знакомый голос.

Позади стоял Пахом Лаптев. Из-за воды, набравшейся в уши, мы не слышали, как он подошел.

– Дядя Пахом! – кинулась я к нему. – Выручайте! Замерзаем!

Таежный охотник снял с ремня флягу и, открутив колпачок, протянул мне.

– Пей, однако.

Я сделал большущий глоток. Внутри все заполыхало.

– Ой, что это?! – сморщилась я.

– Спирт, однако, – сказал Пахом. – Для согрева.

Володька тоже хлебнул спирта. И тоже весь перекосился.

– Дядя Пахом, откуда вы взялись? – спросила я, прыгая на месте, чтобы согреть еще и ноги.

– Живу я здесь, однако, – показал Лаптев рукой на тайгу.

И действительно, в каком-нибудь километре от реки Алга, прямо в таежной глуши, стоял охотничий домик Пахома Лаптева. Когда мы туда добрались, Пахом первым делом раскочегарил печь. Вскоре наступила такая жарища, что впору было снова лезть в прорубь. Охлаждаться.

Пока мы сушили одежду (Воробей с одной стороны печки, я с другой), Лаптев приготовил нехитрый охотничий завтрак – кусок жареной медвежатины.

Подкрепившись, мы наконец-то пришли в себя.

– Рассказывайте, однако, – сказал Пахом, насыпая табак на обрывок газеты и делая самокрутку.

И мы с Володькой рассказали.

И про похищенных рыжих девочек, и про Катьку, и про медальон с танцующей коровой, и про банду черных колдунов, и про Сатану-младшего, и, конечно же, про майора Гвоздя с Харитоном Забабашкиным, и еще про миллионера Муромцева и Шуру Соскина, и также про частицу «ип» и чокнутого профессора Федякина, и потом про главврача Сидорова и Аиду Вертихвостьеву, и, разумеется, про Черную Книгу и запасной выход из Ада, ну и напоследок про ведьму Анфису, которая ловко запудрила нам мозги, прикинувшись доброй колдуньей…

Короче, все-все-все рассказали.

– Однако, – сказал Пахом Лаптев, выслушав наш длинный рассказ.

Пока мы говорили, день закончился. За окном появилась желтая луна. Пахом, докурив двенадцатую самокрутку, достал ружье и начал его заряжать.

– На ночную охоту собрались, дядя Пахом? – спросила я.

– Пойду ведьму пристрелю, однако, – ответил Лаптев, поднимаясь с лавки.

Мы стали его дружно удерживать.

– Не надо, дядя Пахом, – сказал Володька. – Она все-таки женщина. Хоть и ведьма.

– Пускай живет, – поддержала я Воробья.

Лаптев снова сел на лавку.

– Как хотите, однако.

– О, идея! – Володька поднял вверх указательный палец. – Убивать ее не надо, а вот проучить следует. Дядя Пахом, у вас есть зеленка?

– Есть, однако.

– Слушай, Мухина, – принялся излагать свою идею Воробей. – Давай намажем лица зеленкой, будто мы утопленники.

Сказано – сделано. Мы обмазались зеленкой и, прихватив с собой пузырек со спиртом (чтоб потом было чем зеленку смывать), отправились к бабке Анфисе.

На улице уже стояла глухая ночь.

Володька просунул в дверную щель лезвие ножа и скинул крючок с петли. Мы тихонько вошли в избу. Ведьма Анфиса безмятежно спала в своей кровати. Вся комната была залита лунным светом.

Тут и мне в голову пришла гениальная идея, которую я сразу же решила осуществить на практике. Намочив носовой платок спиртом, я, наклонившись над спящей бабкой, стала быстро тереть ее лицо.

И лицо начало стираться.

Стерлись многочисленные морщины на лбу, мешки под глазами, две глубокие борозды у носа… Не прошло и минуты, как перед нами вместо старой Анфисы лежала молодая.

– Вот тебе и две головы, – оторопел Воробей.

– Обыкновенный театральный грим, – пояснила я.

– А?.. что?.. где?.. – вскрикнула проснувшаяся Анфиса, ничего не понимая.

Но, увидев наши зеленые лица, сразу все поняла.

– Утопленники!.. – заорала она не своим голосом. – Утопленники!!

Мы с Володькой принялись играть свои роли.

– Да-а, мы-ы уто-о-пленники-и-и, – завывающим голосом произнес Воробей. – Сейчас мы утащим тебя на дно реки. У-у-у…

В лунном свете, да еще вымазанный зеленкой, Володька и впрямь выглядел как утопленник. Анфиса задрожала от страха.

– Сгиньте, сгиньте… – жалобно лепетала она, забившись в самый угол кровати.

– А вот и не сгинем! А вот и не сгинем! – включилась я в игру. – Говори, где прячутся черные колдуны! Говори-и-и…

– В сухом колодце, – скороговоркой заговорила Анфиса. – У кладбища. Там подземелье. Его в старину раскольники вырыли, для своих тайных встреч. А теперь это храм Сатаны. В Горлодуевку со всей России съехались черные колдуны и ведьмы. На торжественное открытие дверей Ада. Оно состоится завтра, в десять вечера. Обряд будет совершать Сатана-младший.

Даже и спрашивать ничего не надо было. Анфиса сама все выкладывала.

Но Володька все же решил уточнить:

– А есть ли какой-нибудь пароль, чтобы войти в храм?

– Пароля нет. Но у каждого поверх плаща должен быть надет магический талисман. – Она достала из-под ворота ночной рубашки медальон с танцующей коровой. – Вот такой.

Мне в голову пришла сногсшибательная идея.

– Собирайся, Анфиса, – деловито сказала я. – И не забудь прихватить черный плащ с капюшоном.

Ведьма, соскочив с кровати, бухнулась на колени.

– Ой-ой-ой, – запричитала она. – Я вам все рассказала, а вы хотите меня в реку утащить. Нечестно! А-а-а-а…

– Да успокойтесь вы, – перестала я играть роль утопленницы. – В какую еще реку? В Старосибирск с нами поедете.

«ВИРТУАЛЬНЫЙ АППЕНДИКС»

Пахом Лаптев в два счета доставил нас в город. На этот раз поездка обошлась без приключений. Волков в тундре мы не встретили. Правда, у самого города непонятно откуда взялся уссурийский тигр и погнался за нами. Но Лаптев врубил первую скорость, и тигр быстро отстал.

В Старосибирске мы подъехали к СУРу и сдали ведьму Анфису дежурному милиционеру. Он посадил ее в камеру предварительного заключения. Узнав, что Забабашкин находится в городской больнице, мы поспешили туда.

Харитон встретил нас с хмурым лицом.

– Плохо дело, сыщики, – сказал он. – Все это время была нелетная погода, и профессора Федякина привезли только сегодня. Хасимота Ямамота тоже только что из Токио прилетел. Ну а как ваши дела, рассказывайте.

Мы рассказали. Забабашкин еще больше нахмурился.

– Значит, все же завтра Сатана-младший собирается взрывать частицу «ип». Эх, мать честная – курица лесная! А мы из-за этой дурацкой погоды три дня потеряли. Ладно, идемте, я вас с мировым светилом познакомлю.

Мировое светило оказалось пожилым японцем в круглых очках с толстыми линзами.

– Моя осенно рада знакомиться, – поклонился он вначале мне, а потом Володьке. – Моя лететь Сибиря делать операсыя.

– А в чем суть этой операции? – из вежливости поинтересовалась я.

Профессор Ямамота посмотрел на Забабашкина.

– Харитона-сан, пускай твоя скажет. Моя плохо говорить по-русски.

Харитон принялся объяснять:

– «Виртуальный аппендикс» – крайне редкое заболевание, встречающееся только у очень умных людей. При интенсивной умственной деятельности на коре головного мозга возникает маленький отросток. Типа аппендикса. И весь мощнейший потенциал мозга начинает работать на этот отросток-паразит. В голове у больного рождаются самые бредовые идеи, которые он с жаром берется осуществлять… Я правильно все говорю, Хасимота-сан?..

Знаменитый хирург закивал головой.

– Твоя говорил правильно. А моя будет отрезать этот паразита. Чик-чик, – он изобразил рукой режущее движение.

В комнату вошла медсестра.

– Профессор, в операционной все готово.

– Осенно хоросо. Моя идти делать операсыя.

– А нам нельзя посмотреть? – спросила я.

Широкое лицо японца расплылось в довольной улыбке.

– Позялюста.

Мы прошли в операционную. Здесь на операционном столе лежал чокнутый Федякин. Он совсем не изменился со времени нашей последней встречи. Вот только глаза… Что-то змеиное появилось в его взгляде. И я сразу поняла – что. Вокруг зрачков виднелись черные кольца. Раньше их не было. Видимо, «виртуальный аппендикс» стремительно прогрессировал.

Ноги и руки больного были крепко привязаны к столу специальными жгутами.

Хасимота Ямамота доброжелательно потрепал Федякина по щеке.

– Твоя не должна бояться. Моя делать операсыя, и твоя опять становиться здоровая. Твоя моя понимает?

– Моя твоя не понимает, – усмехнулся чокнутый профессор. – Твоя говорить моя ухо.

– Осторожней! – воскликнул Забабашкин, увидев, что Ямамота наклоняется к уху Федякина. – Это опасно!

Хирург взглянул на Харитона, не въезжая, чего тот от него хочет. В этот момент сумасшедший быстро приподнял голову, пытаясь откусить японцу ухо. Но, промахнувшись, перекусил дужку очков. Очки упали на пол и разбились.

Я подскочила к столу и оттащила растерявшегося хирурга в сторону.

– Я же вас предупреждал, Хасимота-сан, – расстроился Харитон. – Ну зачем вы к нему наклонились?!

Японский профессор, беспомощно щурясь, глядел на Забабашкина.

– Моя осенно плохо видеть. Харитона-сан, вы где?

– Ну, мать честная – курица лесная, – вконец расстроился Забабашкин. – Одно к одному. Хасимота-сан, у вас есть запасные очки?

– Моя нет запасных. Моя носить спесальная линза. Моя только в них делать операсыя.

Забабашкин в отчаянии схватился за голову.

– Все, сыщики, приплыли.

Чокнутый Федякин дико захохотал.

– Так вам и надо! Так вам и надо! – принялся выкрикивать он.

Володька подошел к хирургу и дотронулся до его руки.

– Профессор, а может, вы вслепую операцию сделаете?

– Точно, – поддержала я Воробья, – вы же, наверное, сотни таких операций делали!

– Моя не может слепую, – вздохнул японец. – Но моя может говорить. А другая хирурга делать.

– Это мысль! – воспрянул духом Харитон. – Сестра, в больнице есть хороший хирург?

– Есть. Но он сейчас в отпуске.

– Что, на всю больницу один хирург?!

– Хороший один.

– А остальные хирурги?

– Остальные улетели на съезд сибирских хирургов в Норильск.

– Мать честная – курица лесная! – закричал Забабашкин, снова хватаясь за голову. – Хоть сам оперируй!

– Твоя, Харитона-сан, нельзя это делать, – сказал профессор Ямамота. – Твоя осенно грубая руки. Эмма-сан руки хирурга. Я раньше замечать.

– У меня руки хирурга? – глянула я на свои пальцы. – Вот уж никогда бы не подумала.

– Моя будет говорить. Твоя, Эмма-сан, делать.

Я обалдела.

– Да вы шутите!

– А че такого, Мухина?! – сказал Володька. – Я читал один детективчик, там восьмилетний пацан самолетом управлял. А раненый летчик сидел рядом и говорил, что надо делать.

– Самолетом и я бы смогла управлять. А тут операция. Да еще на мозге. Я никогда не пробовала делать операции.

– Придется попробовать, Эмма, – твердо произнес Забабашкин. – Ситуация безвыходная. Если мы сейчас не вылечим Федякина, завтра может погибнуть весь мир. Поэтому бери скальпель и вперед!

Упоминание о возможной мировой катастрофе привело меня в чувство. В самом деле, что это я?! Надо действовать, а не молоть языком!

– Хорошо. Я согласна. С чего начинать?

– Твоя начинать с мытья рук, – сказал Хасимота Ямамота.

Я тщательно вымыла руки с мылом, а заодно ополоснула холодной водой горящее от волнения лицо. Медсестра помогла мне надеть операционный халат, шапочку, резиновые перчатки и марлевую повязку.

Решительным шагом я направилась к операционному столу, на котором лежал профессор Федякин.

– Да вы все с ума посходили!! – завопил он, выгибаясь всем телом. – Я, сумасшедший, и то понимаю, какой это идиотизм! Девчонка меня скальпелем зарежет!!

Я не обращала на его вопли никакого внимания.

– Наркоз.

– Есть наркоз, – поднесла медсестра маску с наркозом к лицу профессора. Федякин тотчас отрубился.

– Свет.

– Есть свет, – зажгла медсестра мощную лампу над операционным столом.

– Скальпель, – протянула я руку.

– Твоя пока не надо скальпель, – сказал профессор Ямамота. – Твоя сисяс делать трепанасыя черепа.

– А чем трепанацию делают?

– Э-э, как это по-русски… топор, нет… пила…

– Ножовка по черепу, – подсказала медсестра.

Меня уже невозможно было сбить. Я была тверда как гранит.

– Давайте ножовку!

– Есть ножовка, – подала мне сестра ножовку.

– А теперь твоя аккуратно пилить черепная коробка…

Операция началась!

ВЫЗДОРОВЛЕНИЕ ПРОФЕССОРА ФЕДЯКИНА

Не стану описывать, как проходила операция. Скажу лишь, что это было зрелище не для слабонервных. Конечно, вы можете не верить, что я – обыкновенная тринадцатилетняя девочка – сделала сложнейшую операцию на мозге. Да я бы и сама не поверила, если б мне такое сказали. Но, во-первых, мне уже почти четырнадцать; а во-вторых, я делала все так, как говорил профессор Ямамота. Где надо резала, где не надо – не резала… Когда операция закончилась, я без сил опустилась на стул.

– Качать Мухину! – закричал Володька.

Забабашкин, Воробей и медсестра подхватили меня на руки и несколько раз подкинули к потолку. А Хасимота Ямамота даже прослезился от радости.

– Моя может спокойно умирать, – сказал он, хлюпая носом. – Твоя, Эмма-сан, моя заменит.

– Ну что вы, профессор, – чмокнула я старика в щеку. – Вы еще сто лет жить будете. И тысячу операций сделаете.

Ямамота прямо весь засиял после моего поцелуя.

– Эмма-сан, – торжественно произнес он, – моя приглашать твоя в Япония. И назначать главный хирург мой клиника в Токио.

– Нет уж, нет уж, – сказал Харитон. – Мы ее не отпустим. Кто тогда в России с преступностью бороться будет?!

– Вот именно! – поддержал его Володька. – Не отпустим!..

…Спустя два часа профессор Федякин открыл глаза. И первое, что я увидела, а точнее – первое, чего я не увидела – это черных колец вокруг зрачков.

Взгляд Федякина был чист и светел.

– Как вы себя чувствуете, Федор Петрович? – осторожно поинтересовался Харитон Забабашкин.

Вместо ответа профессор закрыл лицо руками. Мы все недоуменно переглянулись. Неужели он все еще болен?..

– Мне стыдно, – сказал Федякин, глядя на нас сквозь растопыренные пальцы. – Я ведь прекрасно помню все, что натворил.

– Не комплексуйте, профессор, – отняла я его руки от лица. – Вы были больны. А теперь вы здоровы.

– С каждым такое может случиться, – прибавил Воробей.

– Но случилось почему-то именно со мной, – вздохнул Федякин. – Я прошу у вас, друзья, прощения. Простите, пожалуйста. В особенности вы, Эмма, простите. Ведь я хотел вынуть из вашей головы мозг. Господи, какой я был идиот.

– Я вас прощаю, – великодушно сказала я.

Взгляд профессора Федякина упал на профессора Ямамота.

– О-о, сам Хасимота Ямамота! – с волнением воскликнул он. – Какая честь для меня, что именно вы делали операцию. Я вам чрезвычайно признателен, коллега.

– Твоя не моя благодарить, а Эмма-сан. Она делать твоя здоровый.

– Как?! – вытаращил глаза Федякин. – Это вы оперировали, Эмма?!

– Да, я, – скромно призналась я.

– Эмма… Эмма… – От нахлынувших чувств он не в силах был говорить.

– Успокойтесь, профессор. – Медсестра подала ему мензурку с успокоительным. – Вам сейчас нельзя волноваться.

Федякин залпом осушил мензурку.

– У меня просто нет слов, Эмма. Вы моя спасительница…

– Пустяки, Федор Петрович, – ответила я. – Вы нам лучше расскажите, что такое частица «ип» и с чем ее едят.

– Да, да, профессор, – спохватился Забабашкин. – Расскажите о частице «ип». Правда ли, что в ней содержится столько энергии, сколько в ста водородных и атомных бомбах, вместе взятых?!

– Какая несусветная дичь! – пожал плечами Федякин.

– Но вы же сами говорили об этом Сатане-младшему, – напомнила я.

– Чего только в голову не придет, когда у тебя мозги набекрень.

У Харитона даже голос охрип.

– Значит, частица «ип» не опасна?!

– Абсолютно, – подтвердил профессор.

– Ну а все-таки, – добивался Забабашкин, – что это такое?

Профессор наморщил свой большой лоб.

– Так сразу и не вспомню. Но даю вам стопроцентную гарантию – никаких взрывчатых веществ частица «ип» в себе не содержит.

– Фу-у… – с облегчением отдувался Харитон.

– А вы, Федор Петрович, случайно не путаете? – спросила я. – Мне об этой частице старуха Грохольская рассказывала. И говорила именно как о взрывчатом веществе.

– Это Ольга Васильевна все перепутала. Когда-то академик Дундуков исследовал одну частицу. Но называлась она не частица «ип», а частица «пи». Иван Иваныч думал, что эта частица содержит в себе заряд, равный заряду ста водородных и атомных бомб, вместе взятых. Но потом, в ходе экспериментов, выяснилось – энергии частицы «пи» едва хватает на батарейку для карманного фонарика. Ее, кстати, и начали использовать в производстве батареек. А над частицей «ип» мы работали с Дундуковым гораздо позже. Уже перед самой смертью Ивана Ивановича.

– Качать Федякина! – закричал Володька.

– Ну что вы, друзья, – смутился профессор. – Меня не качать надо, а отлупить. Такую кашу заварил. Ведь вам еще предстоит поймать преступников, которые воровали рыжих девочек.

– Да, да, – снова спохватился Забабашкин. – Человечество, к счастью, в нашей помощи не нуждается. И нам теперь надо всего лишь обезвредить банду черных колдунов.

– И спасти Катьку, – добавила я.

Харитон обвел взглядом всех присутствующих.

– Какие будут предложения?

– Моя предлагает устроить банкета, – сказал профессор Ямамота, не врубившись, о чем идет речь.

– Банкет от нас никуда не денется, Хасимота-сан, – ответила я. – Слушайте, вот мое предложение,

Все стали слушать.

– Завтра, в десять вечера, все бандиты соберутся в сухом колодце. Мы с Анфисой примерно одного роста, и я, надев ее шмотки, проберусь на их сборище. А когда колдуны начнут приносить Катьку в жертву, спасу ее.

– А как ты ее спасешь? – спросил Володька.

– Сейчас придумаем.

– Нечего тут думать, – сказал Забабашкин. – Я уже придумал. В уголовный розыск на вооружение поступили баллоны с сонным газом. Это последнее изобретение майора Гвоздя. Ты, Эмма, спрячешь баллон под черный плащ, а во время жертвоприношения открутишь вентиль. И все бандиты уснут.

– Так ведь и мы с Катькой уснем.

– Ну и спите на здоровье. Газ совершенно безвредный.

– Клевый планчик, – одобрил Воробей.

– Это еще не все. В Старосибирске базируется танковая дивизия. Я попрошу танкистов окружить Горлодуевку плотным кольцом танков. На случай непредвиденных проколов. И если что, ни один колдун и ни одна ведьма не проскочат.

– Осенно хоросая плана, – пожал Харитону руку профессор Ямамота. – А когда твоя, Харитона-сан, арестует бандита, мы устроим банкета. Моя любит хоросая банкета.

– Ну, юные сыщики, – обнял нас с Володькой Забабашкин, – остался последний этап – взять всю банду. Основная нагрузка, конечно, ложится на Эммины плечи. Будь осторожна, девочка. Ты сильно рискуешь.

– А я люблю рисковать, – ответила я.