Текст книги "Ганфайтер. Дилогия"

Автор книги: Валерий Большаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 42 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

– Пустяки, – отмахнулся Браун. – Короче говоря, он меня убедил, и решили мы двинуться на поиски потопленной «Голубки» – как раз в район впадины Яу. Продали все, что было, купили старенький батискаф, и… Мы хотели тайно покинуть порт «Центроникса», но это нам не удалось – ктото все же пронюхал о наших планах и погнался следом на БПГ…

Тимофей сжато, не обеляя себя, рассказал несчастливый конец истории.

– Ты на себято не волоки особенно, – строго сказал Арманто. – Как бы ты спустился на предельную глубину в чем попало? На торпедированной «Аппалузе» верхом? А как бы ты нашел Витьку, если всплывал шесть часов, попадая из течения в течение, а потом двое суток болтался в океане? Где б ты его искал?

– Ты не представляешь, – вздохнул Сихали, – сколько раз я повторял себе то же самое…

– Нука, дай посмотреть, – сказал Белый и взял в руки письмо Волина. Перечитав его раз десять, он пожал плечами. – Да, мертвецы не шлют писем, да еще полгода спустя после того, как задохнутся. Стало быть, Витька нашелтаки, что искал, – ту самую атомарину!

– «Стало быть»! – передразнил его Рыжий. – Ты листокто переверни, глянь, что в уголку впечатано: «ПОА ^[29]30 „Голубка“, Восточный флот, порт приписки – Находка». Так что нашел он ее, можешь не сомневаться! Если на субмарине уцелел реактор или автономный энергоблок, то у Витьки и свет будет, и... Но почему он тогда не сообщает координат? Хотя…

– Вот именно, – хмыкнула Наталья. – Он и так рисковал, когда посылал торпеду с запиской – неизвестно же, кто ее выловит!

– Я вам так скажу, – проговорил Боровиц, деликатно прикрывая рот ладонью, – то, что он отправил письмо с такой глубины – уже подвиг. Таких атомарин, как «Голубка», всего три было. Еще «Хигаси» плавает и «Блу вэйл». У них у всех торпедные аппараты между прочным и внешним корпусами, изнутри не подберешься. А Витька подобралсятаки. Раскурочил торпедку, и – вам письмо!

Сихали кивнул и добавил:

– Весь год я пытался понять, как же я выжил тогда. Это было самое настоящее чудесное исцеление! Я же и почки тогда отбил, и печень порвал… Ну, труп трупом! И на тебе – оздоровился. Значит, всётаки это водичка меня «перезагрузила»…

– Ты ещё сомневаешься? – хмыкнул Арманто. – Вон, Витёк твой прямым текстом выдал: «Сокровища за бортом!»

– Сказывали люди про подводное озеро, – задумчиво проговорил Станислас и громко икнул. Ханичэйл стянула губы в ниточку. – Пардон… Вроде как пробы брали с хадальных  ^[30]глубин, чуть ли не с пятнадцати километров, и делали из той воды эликсир молодости и панацею в одном флаконе. Знать бы, где то озерко…

– Я думаю, – продолжил Тимофей, – что живая вода попала внутрь случайно, когда Витя письмо закладывал. Или специально налил?..

– Да какая разница! – воскликнул Керимов, опуская в термос палец и слизывая капли живой воды. – Главное, что ее доставили по адресу!

– А можно попробовать? – взмолилась Марина. – Мне бы мааленький стаканчик!

– Зачем? – не понял Илья.

– Как – зачем? – округлила глаза Рожкова. – Лицо протирать, чтобы морщин не было!

– У тебя?

– Тимочка, ну, Тимошечка… – стала подлащиваться врачиня.

– Неси стакан, – улыбнулся Браун.

– Уже! – обрадовалась Марина и подставила колбу.

Сихали бережно отлил драгоценной жидкости.

– Если у кого что болит, – сказал он, – пейте или мажьтесь. Излечение – стопроцентное.

Наталья попросила плеснуть немного на ладони и осторожно омыла лицо, шею, потом отвернулась и протерла мокрыми ладонями зону декольте. Илья смочил тряпицу и приложил к старым рубцам на ноге, оставленным акульими зубами. Шурик Белый сделал пару глотков, утверждая, что у него язва.

Первым задумался Токаши. Внимательно посмотрев на Тимофея, он спросил:

– И что теперь?

Браун, почти уже успокоившийся, ответил тихо:

– Я должен найти Витю. Этим я и займусь.

– Этим, – твердо сказала Наталья, – займемся мы все. Один ты просто не справишься. Вопервых, потребуется батискаф…

– Одного батискафа не хватит, – покачал головой Боровиц. – Ты, Тимка, наверное, и не понял еще – вы с Витьком нашли целое подводное озеро живой воды! А это величайшее сокровище! Да любой человек, как бы ни был он богат, отдаст все ради лишних лет жизни, ради здоровья, а живая вода и лечит, и годы продлевает, потому как реально омолаживает. Ты представляешь, какая драка начнется за право обладания тем озером?! Куда тому золотому запасу! По сравнению с живой водой любые брилианты – прах, зола. Нам понадобится, как минимум, отряд батискафов, чтобы быстро найти Витьку, а потом патрулировать озеро, отгоняя всяких там…

– Правильно! – поддержал его Шурик Белый. – Как Волина сыщем, сразу базу там организуем, а еще лучше – форт!

– А на какие шишики вы собираетесь покупать батискафы? – поинтересовался Джамил.

– Кашалотов продадим! – решительно заявил Белый. – И купим! Правда, Наташ? А Сихали нам живой водой отдаст…

– Да при чем тут я? – вяло засопротивлялся Браун.

– Как это при чем? Ты же нашел то озеро! Ты и Витька. Значит, оно ваше, наполовину твое.

– Слушайте меня, – проговорила Наталья негромко, но так, что все смолкли. – Да, чтобы купить целый отряд батискафов, нам надо продать все наше стадо. Но гнать его в Петропавловск не имеет смысла – китятина там дешева, семь азиков за тонну. Это не деньги. Погоним кашалотов на юг, как и собирались, там и продадим – выйдет втрое, если не вчетверо дороже. Соберем батискафы и двинем на «Онекотане» к впадине Яу!

Тимофей оглядел всех и серьезно сказал, тщательно подбирая слова:

– Откровенно говоря, мне бы хотелось отказаться от предложенной вами помощи – ведь вы потеряете все, что было нажито годами. Повторяю: хотелось бы. Но я не могу. Правильно Наташа сказала – один я ни черта не стою. – Девушка подняла руку в протестующем жесте, и Браун мягко сжал ее узкую ладошку. – Спасибо вам огромное, – заключил он попрежнему серьезно, – и послушайте меня. То озеро нашли мы с Витей, это правда. Да мы просто угодили в него, сами того не зная. Но – не сочтите за порыв! – пусть оно будет нашим общим. Давайте поделим сокровище почестному.

– Поддерживаю и одобряю, – выразился Шурик Белый.

– Тогда начинаем готовиться к перегону, – сказала Наталья деловито. – Не будем дожидаться октября, погоним китов сейчас. Собираем стадо и вперед!

До самого вечера «Онекотан» готовился к дальнему походу – в доки поднимали субмарины, делали им профилактику, вели техконтроль всего корабельного хозяйства, весьма обширного и хлопотного. И только к ужину китопасы собрались снова – сбрелись по одному в каюткомпанию, уставшие от массы проделанных работ, мелких, но требовавших прилежания.

Илья Харин уселся в свое любимое кресло, больше похожее на маленький диван, задрал штанину комбинезона – и вытаращил глаза.

– Ёмоё! – пробасил он потрясенно. – Нету!

Он выставил в проход волосатую ногу, ранее «украшенную» безобразным рваным шрамом, настоящей рытвиной, проделанной челюстями акулы в человеческой плоти. Теперь же от старой – и страшной – раны, заживавшей больше года, осталась лишь бледная розовая полоса, отмечавшая дугу.

– Вот это да… – прошептала Марина впечатленно и тут же глянула в зеркальце.

– Ты чего там высматриваешь? – улыбнулся Браун. – Будущие морщины?

– Это надо же, а? – гудел ТугаринЗмей.

Шурик Рыжий быстро расстегнул мягкий распах комбеза, оголяя левый бок, по ребрам которого полоснул когдато нож. Все срослось, но шов оставался, протягиваясь наискосок, – пальцы легко нащупывали его.

Рыжий искривил лицо в смешной гримасе, скашивая глаза, но шва не увидел. Полапал рукою – ничего. Смоченный живой водой, шрам рассосался почти весь.

– Нету! – выдохнул Ершов потрясенно. – Нет, ну совсем нету!

Наталья машинально провела ладонью по шее. Тимофей улыбнулся.

– Твоей лебединой, стройной шейке еще долго ничего не будет грозить.

Стоун улыбнулась ему, ему одному – радостно и смущенно. Браун даже поежился, чувствуя себя бессовестным обманщиком. Наталья – человек прямой и простодушный, ей не свойственно женское коварство, она не будет таить чувство в себе. Сихали вспомнил, как она лежала на узкой выдвижной койке, как лунабесстыдница заглядывала в иллюминатор, выбеливая нагое тело девушки. Груди, как опрокинутые чаши, поднимались и опускались, унимая бурное дыхание, приспущенные ресницы трепетали, а с сухих исцелованных губ срывалось: «Люблю… Люблю тебя…»

И Тимофей верил этим словам. Наталья – девушка сильная, стойкая, крепкая духом, ее любовь светла и ясна. Она никогда не станет притворяться и обманывать, признаваясь в страсти нежной лишь для того, чтобы размягчить мужское сердце.

Марина на это способна, хоть и не признает подобное грехом, а вот Наташа никогда себе такого не позволит. Нет, не так. При чем тут позволит – не позволит? Просто Стоун с отвращением относится ко всякой лжи, а она не умеет врать. Когда Наташа хочет пить, она говорит: «Налей мне воды!» Когда эта девушка влюбляется, она признается: «Люблю тебя!» А он любит Марину…

Наташа не знает об этом. А когда эта амурная тайна станет ей известна? Что тогда? Кем она будет его считать? Изменщиком? Или – не дай бог! – альфонсом, дурящим голову богатенькой девице? В любом случае, Наташа будет страдать. Вот же ж… А что ему было делать той ночью? Отказать Наташе? Дескать, я люблю другую, отвяжись? Можно ли нанести большее оскорбление, можно ли так обидеть девушку, доверившуюся тебе? Грубо оборвать порыв души, отвергнуть любовь… Ради чего? Сохранения верности? Кому? Марине? «Ты уже видел ее вместе с Айвеном, вместе со Змеем, – сказал сам себе Браун. – Тебе этого мало?» Сихали усмехнулся. Интересно, чем он сейчас занят? Поиском оправданий? А ему не в чем оправдываться. Да, он провел ночь с Наташей. И что? Прелюбодеяние не грех, а священнодействие. Он не любит Наташу, но она такая красивая и такая страстная… Ему было хорошо с ней. А ей – с ним. Чего же боле? Тимофей вздохнул и покачал головой. Нет, на все эти вопросы он никогда не сыщет ответов. Классический «треугольник». Как магическая пентаграмма, он замыкает в себе троих. Наташа любит его, он любит Марину. Задача трех тел… Задачка, ответ на которую не подсмотришь в конце учебника, ибо решение отсутствует. Браун припомнил Мироновский «Антиовал»:

Странную историю

выдумала вечером –

крест мой о три стороны.

Делать было нечего?

Близко недоступная

шея белоствольная.

Чувствую спиной я

Распятье треугольное…

Солнце зашло, закат добагрянел, проклюнулись первые звезды. Звуки шагов, голоса, стуки и грюки постепенно стихли, сливаясь с извечным шумом волн. Спать ложиться было еще рано, и Сихали решил провести остаток вечера с пользой – зарядил бластер и отправился на корму – пострелять в цель, по толстой керамической плите, искляксанной оплавленными воронками попаданий. Именно это намерение и спасло ему жизнь. Браун как раз обходил надстройку нешироким проходом по правому борту, когда изза обреза палубы вдруг высунулась по пояс фигура – черная и рогатая. Тимофей обомлел, но тут же, толчком, явилось понимание – это не дьявол явился, а водолаз с аквастатом. Дипер ^[31]. Дышать сразу стало легче, на язык так и просились отборные русские выражения, как вдруг фигура мигом перебралась на палубу и вскинула тяжелый, тупорылый лучемет.

Рука Сихали сама собой метнулась к кобуре, а в памяти заплясали призраки. Пальцы заученным движением сцепились на рукояти, выхватили бласт, локоть уперся в бедро… Дипер выстрелил первым – и промахнулся. Ослепительная оранжевобелая струя перегретой плазмы ударила по надстройке, выпаривая клокочущую выбоину, откуда рассеялся сноп рдеющих брызг, осветивший ТугаринаЗмея – тот распластался по стене и мелко крестился.

В глазах у Тимофея полыхали огненные фантомы, он ничего не видел, но выработанный рефлекс не подвел. Бледнофиолетовый импульс угодил глубоководнику в голову, на мгновение высвечивая шеврон с буквочками «ОГ» и тут же просаживая рогатый шлем, как раскаленный шкворень протыкает маску из папьемаше. Дипер вскинул руки и пропал за бортом.

– Спасибо! – выдохнул Илья.

Мигом нагнувшись, ТугаринЗмей подхватил оброненный лучемет.

– Это Океанская Гвардия! – сказал Браун. – Или ктото, переодетый в их форму.

– Блин… Я наших кликну!

– Давай…

Тимофея мелко трясло – он только что убил человека. Опять. Уже третьего по счету. Может, это был враг, убийца и садюга, да только какая разница? Он был живой, а теперь мёртв. Можно вырезать три зарубки на рукояти…

Брауна скрутило от рвотного позыва – и спасло во второй раз. Ярчайший поток высокотемпературной плазмы провыл над ним, опаляя спину сухим жаром. Сихали бросился на палубу и выстрелил из положения лёжа – импульс прожег канал в груди черного водолаза. Тот вскинул руки, отступая на шаг, и рухнул навзничь. «Прямое попадание в сердце, – вспомнились комментарии Балбеса. – Убит». Убит…

Но рефлексировать и мучаться в тенетах моральноэтических принципов было просто некогда. Так ведь и помереть можно.

Пригибаясь, Сихали метнулся к трупу и вырвал у того из рук тяжеленький агрегат в шершавой керамике. Плазменный излучатель «Перун». Годится…

Впереди над бортом зашевелились сразу две тени. Браун вскинул лучемет и включил оружие. Удар плазмы втесался между гвардейцами, отрубая одному руку, другому опаляя бок. Оба вражины полетели вниз, но плеска воды Тимофей не услышал, звук был иным.

Младший смотритель подбежал к борту и выглянул за край. Внизу, приткнувшись к борту «Онекотана», тускло отсвечивала большая субмарина Океанской Гвардии, длиннее «Бронко» раза в три. На ее палубе толкались несколько человек. Видимо, они прекрасно видели через биооптические преобразователи шлемов, поскольку сразу две, потом три струи плазмы протянулись к Брауну жгучими буравчиками. Не попали, угодили в борт. Сихали отшатнулся и откатился – обрез палубы полыхнул фонтанами искр.

– Тима! – послышался перепуганный голос Наташи. – Тимочка!

– Здесь я! – откликнулся Тимофей. – Пригнись!

Едва не падая, Стоун добежала до него и вцепилась в рукав.

– Живой! – выдохнула девушка.

– Да что мне сделается… Ты мне лучше объясни, что тут делает спецназ.

– Не знаю, Тим, но двое «чёрных» чуть было не застрелили Рыжего, выпытывая, где живая вода!

– Ах, вот оно что… Цел хоть Рыжий?

– Цел! Змей обоих так головами щёлкнул, что… Короче, перестарался.

– Понятно… У нас под боком неизвестная подлодка. Надо ее чемнибудь основательным угостить!

Наталья тут же поднесла к губам радиобраслет.

– Змей! – кликнула она. – Хватай Белого и дуй на правый борт! У них тут субмарина!

Ожидание не затянулось – вскоре в темноте нарисовались два силуэта, один огромный, другой не очень.

– Вы где? – прогудел ТугаринЗмей.

– Тут мы.

– Нука, – сказал Сихали тихо, – залпом.

Втроем они резко перевесились за борт и нажали спусковые кнопки. Субмарина уже погружалась, и три воющих разряда угодили в переднюю рубку, разворачивая ее лепестками тлеющего «цветка». Вторым залпом накрыли кормовую надстройку.

– Заполучи… – пробурчал Илья.

– Все живы? – обернулся к нему Браун.

– Почти.

– Рыжего задело, – нервно проговорил Белый, – и Стана маленько царапнуло – тётя Хани сейчас над ним кудахчет... Ничего, мы их сейчас живою водичкой попользуем, будут как новенькие!

Китопасы медленно сходились, переговариваясь приглушенными голосами, словно боясь чужих ушей.

Тимофей посопел и сказал, мрачнея:

– Это далеко не простые налетчики. Океанская Гвардия. Видели, какие у них аквастаты? У всех «Ихтиандры»! И что это было – самодеятельность чьято или исполнение приказа сверху? Но это вопрос номер два. А вот кто мне ответит, откуда они узнали, что у нас есть живая вода?

Китопасы переглянулись. Шурик Белый почесал в затылке и проговорил задумчиво:

– Может, кто с «Симушира» сдал? Я там не всех знаю…

– Точно! – кивнул Рыжий. – Наши баржи почти рядом стояли, а мы так орали, что всем слышно было!

– Ладно, разберемся, – сказала Наталья. – Вахты удвоим, будем меняться через каждые два часа. На мостике буду дежурить я и… кто со мной?

– Я, – молвил Браун.

– И Тима, – договорила Стоун, сладко улыбаясь.

Глава 7. Китокрады с «Сэкл Джей»

На ранчо «Сэкл Джей» когдато разводили синих китов. Отлетовав у берегов Аляски, громадные полосатики плыли на юг, в тропики – пастись на зимних пастбищах и продолжать китовый род.

Трасса их миграции проходила через Гавайский коридор, рассекающий громадные планктонные плантации, и заканчивалась у атолла Пальмира. «Валбои» с ранчо «Сэкл Джей» проложили трассу именно тут не случайно – нужно было удалить пути следования усатых китов от морских дорог зубатых. Кашалоты – самые драчливые из китообразных, и незачем было сводить их со смирными финвалами да сейвалами.

Китопасы с «Летящего Эн», «Соединенного Джей Эй», «Наклонного Эр», «Бокс Аш», «Тире 20» гнали своих кашалотов миль за двести к западу, а восточные pheseter’ы, нагуляв жирок в заливе Аляска, следовали к островам РевильяХихедо, держась ближе к материку.

…Перри Канн по прозвищу Шорти – Коротышка – поглядывал на синих гигантов, высунувшись из крохотной рубки, и думал.

Тридцать девять лет он делает вдохи и выдохи на этой планете. Топает по суше, плюхается в воду, много ест и долго спит. Лет двадцать усиленно интересуется девочками и прикладывается к бутылке, может часами пропадать в виртуалке, а порой, когда особенно гнусно становится, залезает в теплую ванну и включает «электронный наркотик».

Когдато ранчо «Сэкл Джей» принадлежало Старому Быку Джордану, но Перри обломал старику рога – его парни уложили всех китопасов Джордана, а потеряли одного лишь Васко Грэхема, человечишку подловатого, так что не жалко было.

Стадо полосатиков Шорти распродал меньше чем за год. Пасти китов, приручать вольных, лечить их, кормить, охранять – всей этой ерундой Канн себя не отягощал. Лень было. Да и зачем разводить своих финвалов с сейвалами, когда этим занимаются соседи? Так он и жил, приворовывая, – там парочку «синеньких» уведет, там троечку «займет». Отгонит пройдошливым японцам, и все путем – отощавшие карманы заново оттопыриваются хрустящими бумажками. Связываться с Перри Канном никто не осмеливался – его «стреляющие валбои» кого угодно заставят притихнуть. Их насчитывалось сорок человек. Сорок стволов.

Был, правда, один комиссар, Лил Мейси. Сделал он попытку явиться к Канну и потребовать уважения к закону. В тот же день тело комиссара торжественно предали воде…

Временами Шорти надоедали киты. Тогда он собирал своих «головорезиков» и отправлялся искать приключений – пиратствовал, нападал на СПО и береговые станции, преследовал искателей сокровищ.

Вон, по весне выискались умники, нашли потопленный японский линкор. Тот уже весь зарос кораллами, но в корабельных сейфах лежали рубины и опалы, награбленные в Бирме еще во Вторую мировую. Умникиразумники их подняли, а тут и ребятки Канна с бластерами наголо – делиться надо! Хорошо они тогда поимели…

И что? Для чего это все? Вот скоро ему стукнет сорок. Это ничего, деньжат на омоложение он подкопил будь здоров – глядишь, и сотню разменяет в полном расцвете сил. А чего для? Цель какая есть у него, чтобы силы эти прикладывать? Глупые вопросы...

Шорти поморщился и сплюнул в Тихий океан. Попал в медузу.

Это все Дон Шухарт мозги ему баламутит. Философ, блин...

Ранчер мрачно нахмурился. Как началась вся эта кутерьма в мировом масштабе, так и идет... Лет тридцать уже, если не больше. Криков было, когда нанофабрику запускали в Дюранго...

Одни «ура» кричат, радуются, что больше работать не надо будет – изобилие же! Другие орут: «Долой красную нанозаразу!» Репликаторыто по лицензии строили, русские их первыми запустили, как когдато спутник. А самые нудные о хаосе тогда толковали, о закате Евроамерики, о попрании идеалов с устоями.

Ему тогда лет пять было, или шесть уже… Отец однажды вернулся с работы раньше обычного – он механиком был в «Ю. С. Роботс» – и говорит: все, отработал! Теперь, говорит, на моем месте пусть кибер вкалывает, а он заживет на всем бесплатном!

И както все у них быстро наладилось – никто больше не вставал рано по утрам, не спешил на работу – зачем? Продукты – по талонам Фонда изобилия, проезд за счет муниципалитета, тряпки – даром.

Дрыхли до десяти утра, потом вставали, слюноточили и шли гулять. По реалам с виртуалками ходили, в фантоматы заглядывали, а когда сутолока надоедала, отправлялись на природу – купались до посинения и загорали до почернения. А маленький Перри ревел по утрам от обиды – все спят, главное, а ему одному в школу идти! Но ничего, отучился с горем пополам. Отец к тому времени спился совершенно. Раньше в рот не брал, а лишился работы – стал закладывать, весь свой личный фонд тратил на синтетическое виски. Мамуля в религию ударилась, к неофилитам прибилась, совсем чокнулась на божественном. Сестричка настоящей шлюхой заделалась, с тринадцати лет «мужиков доила» – так она это называла. И братца совратила. Инцеста не было, Мэг его раздела только и подружке подсунула. Гермионе, рыженькой сучонке. И понеслось...

Было ли ему плохо от такой жизни? Да нет... И ма, и па, и сестренка были исключительно довольны «Позолоченным веком». Вся их улица благодушествовала и сладко похрюкивала – царство божие на земле устроилось! Аминь.

«Ю. С. Роботс», где отец работал, национализировали – лишь бы производство сохранить. Потом «Юнайтед Рокетс констракшн» перешла в госсектор, «Нортроникс», «Мэшинтрекс»...

А Шорти посвоему устроился в этой жизни – сколотил банду еще в сопливом возрасте и грабил дома богатых профи. Не потому, что голоден был или раздетым ходил, просто хотелось пожить красиво – испробовать натурального мяса на закуску, выпить настоящего шампанского. А деньги где брать? Из личного фонда? Там тех денег было… Гроши! Правильно, а зачем неработающему наличные? Живет в бесплатной квартире, питается в бесплатных столовках, ездит на бесплатном метро. Какие ему еще деньги? На утку с трюфелями а ля натюрэль? А жирно не будет?

Шорти ходил в набеги с какимто мстительным азартом, он проникал в благополучные районы или в охраняемые поселки по ночам, ощущая себя древним кочевником, закаленным в боях, нападающим на мирных земледельцев, богатеньких и заплывших жирком, накопивших много добра, имевших изнеженных дочерей…

Два раза его чуть было не поймали, но ничего, выкрутился. А потом за них взялись крутые ребятки из «Тонгов», как бы вассалы Синдиката, этой всемирной мафии. Тогдато он и сделал первую зарубку на рукояти бластера – пришил гангстера. Вторым был коп, патрульный полицейский. Вливаться в ряды «гангов» у Канна настроения не было, психозондирование в зоне спецкарантина его тоже не прельщало, и свалил он в ТОЗО. Вот уж где развернулся!

Четыре ограбления плавучих баз на его счету, семнадцать нападений на рейсовые субмарины, сам лично шлепнул четырнадцать мужиков и двух девок. Есть что вспомнить…

Перри Канн скривился. И всетаки, и всетаки... Для чего все? Вот ведь какой дрянной вопрос! Завяз в голове, и все тут! Для чего, для чего... Для того! Можно подумать, что, поставь он перед собою цель... ну, скажем, пролезть в секретариат Генерального Руководителя проекта, чтото у него получится. Не дадут! Не пустят! Съедят и своего поставят. Тупого, но своего... Да и на хрена ему тот секретариат? Он и сам себе Генеральный… Да каждый океанец знает его имя, оно наводит страх, а где страх, там и почтение, там и власть. А как же? На том и стоим…

Перри дотянулся рукой до мокрого борта и отер лицо влажной ладонью. Ктото к нему подгребает... Ранчер сощурился и глянул изпод руки на субмарину, едва выглядывавшую из волн. «Сабскаут13». Это Сонора Хэк, тип едкий, но простой и надежный. Как гвоздь.

«Сабскаут» медленно приблизился. Прожурчало подруливающее устройство. Борта субмарин мягко соприкоснулись, загудели тихонько, как титановые колокола на звоннице. Люк 13го откинулся и наружу вылез встрепанный Хэк – ухмылка до ушей.

– Звал, босс? – заорал он.

– Звал, звал... А Дон где?

– За мной шел! И Текс подойдет, и Брай. И этот, новенький… Бешеный Айвен.

– Эт хорошо...

Оба замолчали и стали глядеть на спокойный океан, на двойные фонтаны, пущенные синими китами, на серый силуэт плавучей базы «Полосатик».

Из глубины всплыли субмарины Дона Шухарта, Текса Бриско и Рио Брая. Последней всплыла «Бронко» Айвена Новаго. Этот русский был вспыльчив, чуть что – хватался за бластер. За неделю убил четверых, и лишь один из них успел наполовину вытащить бласт из кобуры, настолько Бешеный был быстр. Ребята Шорти его зауважали, хотя относились с опаской и заговаривали с Айвеном осторожно – как бы чего не ляпнуть. Не то – бах! – и во лбу дырка. Поль Лысых, кибернетист, както сравнил Новаго с вампиром, которого долго держали на голодном пайке. И вот вампир вырвался из заточения, чтобы вволю испить кровушки… Не стоило кибернетисту блистать юмором – Айвен не оценил его шутки. Поль стал тем самым четвертым…

– Это что, – осклабился Текс, показавшись из люка, – совещание на низшем уровне?

– На уровне моря, – буркнул Шорти. – Слушайте, парни, вы как насчет подзаработать?

– Да неплохо было б... – протянул Дон. – И как?

– Как всегда! За пару сотен миль отсюда, – ранчер махнул рукой на запад, – русские гонят кашалотов. В принципе, рано еще перегон устраивать… Ну ладно, это их дело. Уведем парочкудругую китов и толкнем джапам!  ^[32]Расчет на месте.

– Тебе что, босс, – спросил Дон спокойно, – денег мало?

– Ты отказываешься? – прямо спросил Шорти.

– Да нет... – пожал плечами Дон. – Почему бы не развлечься?

– И когда? – поинтересовался Текс.

– Как стемнеет, так и выйдем. Ночью уводим кашалотов, к утру сдаем, и обратно. Отоспимся – и завалимся к девчонкам из «Старого загона»!

– Идет! – сказал Текс.

– Я согласен, – кивнул Рио Брай, меланхолично пережевывая зубочистку.

– Я как все! – ухмыльнулся Сонора Хэк.

– А кто конкретно гонит кашалотов? – старательно выговорил Айвен. – Русских много… Я и сам – русский.

– Парни с ранчо «Летящее Эн».

– Ага! – осклабился Айвен. – Тогда я «за» обеими руками. У меня там должничок один вкалывает…

Шорти попытался поймать взгляд Дона, не сумел и сухо подытожил:

– Собираемся в десять и двигаем.

Закат угас. Наверху поспели звезды, под водой разгорелись бледным светом скопища планктона, ореолами облекая туши китов.

Шорти Канн задраил люк и опустился на сиденье пилота. Пора…

«Сабскаут» был надежной лодкой, а главное – быстрой. Во всяком случае, быстрее «Бронко». Та тридцать узлов выжимает, а «скаут» – полста. Правда, погружаться на полкилометра «Сабскауту» не дано, его предел – метров триста от силы. С другой стороны, на кой ему те глубины? Уйти зато можно легко...

– Босс, – прошуршало в наушниках. – Я на месте. Это Брай.

– Понял. Где Текс?

– На месте, – послышался запыхавшийся голос.

– Я – Дон, я готов.

– Айвен здесь.

– Сонора Хэк ждет твоих приказов!

Ранчер усмехнулся. Не может этот мекс, чтобы не съехидничать!

– О’кей, ребята, курс на запад! Идем полным ходом, как увидите на локаторах стадо – глушите турбины. Вперед!

Глава 8. Абордаж

Браун вышел в ночную смену, но стадо не охранял, с этим занятием легко справлялись оба Шурика – их субмарины медленно кружили вокруг кашалотов. Рыжий кружил по часовой стрелке, Белый – против оной. Да и какие враги у кашалота в океане? Сторожили стадо на всякий случай. Во избежание.

А Тимофея командир звена сделал «наставником молодежи».

– Возьмешь с собой Тугарина, – сказал Вуквун, – пусть осваивает новую технику. Приучай Илью к «Орке». Понял?

– Понял, – сказал Сихали и спустился в люк.

– Все идет штатно, – бодро доложил Илья со своего места.

– Принято, – солидно ответил Браун.

Тут же по судовой связи зазвучал металлический голос Арманто:

– «Орка1», «Орка1»! Я «Онекотан». Все в порядке. Можете погружаться.

– Вас понял.

Манипуляторы нежно опустили субмарину в море, и ее закачало. За иллюминаторами проплывали кашалоты – четыре молодых кита ловили мойву. Блестящие серебристые рыбки сверкали в воде, точно тысячи внезапно рассыпавшихся лезвий.

А в верхний прозрачный колпак заглядывала усатая морда морского котика.

– Самец, – моментально определил Харин.

Котик крепко держал зубами рыбу и тряс головой, разламывая тушку на куски. Во все стороны летели мелкие брызги, кольцом окружая голову котика. Спикировала чайка, привлеченная разлетающимися в воздухе серебристыми кусочками мяса.

Браун взглянул на батиметр. Двадцать... Пятьдесят... Девяносто.

Берингово море между Чукоткой и Аляской очень мелкое. Наверное, в этом тоже содержалась причина, по которой Станислас с Комовичем доверили ему «Орку»… Как поведет себя новичок на абиссальных глубинах? Не спасует ли, ощущая над собой километры давящей воды? А бездна никому не дает сделать «работу над ошибками». В глубинах все проще некуда: или ты работаешь – и живешь, или ты ошибаешься – и гибнешь. Ничего, пообещал себе Браун, окунется он еще в абиссаль, побултыхается вволю…

Субмарина достигла дна, Тимофей малым ходом двинулся на восток. Обозначилось возвышение, «Орка» подвсплыла до глубины в двадцать метров и пошла вдоль темного утеса, подножие которого скрывалось в зарослях скользкой водорослиалярии. Здесь паслась треска. Метровые темносерые рыбины пробирались между коричневых растений, поедая крабов, улиток, морских ежей. Треска анфас когото неуловимо напоминала – своими огромными выпученными глазами, громадной пастью и постоянно трясущимся отростком, свисающим с нижней челюсти.

– Гляди! – громко прошептал Илья, словно рыба могла его услышать.

В тусклом подводном свете очертилась движущаяся тень, обрамленная серебристыми пузырьками. Это баклан нырнул за мелкой рыбешкой. Треска бросилась на птицу и схватила ее за крыло тонкими острыми зубами. Пернатое забилось, дергая свободным крылом, но рыба взяла верх – голова баклана исчезла у трески в глотке. И тут же пищевая цепочка замкнулась – за иллюминатором нарисовалась морда кашалотаподростка. Морда расшеперилась пастью и поглотила треску…

– Сихали! – ожил внезапно селектор и донес встревоженный голос Боровица. – Алё!

– Слушаю.

– Немедленно всплывай! У нас ЧП.

– Что еще не слава богу?

– Китов украли.

– Всех?!

– Да ты что! Пятерых или шестерых. Гдето в районе часа ночи увели.

– Соседи небось?

– А кто ж еще…

– А куда?

– А ччёрт их знает!

– Арманто! – подключился Белый. – Пусть летуны глянут на западе. Чует моя душа, что «Такомару» гдето в той стороне дрейфует!

– Это мысль, – отозвался командир звена. – А вы, давайте, всплывайте.

– Я лучше сразу двину на запад, – решил Браун. – Попробую перехватить.

– Давай! Я Шуриков туда же пошлю. И звено «Бронко»!

– Ладно.

Тимофей повернул субмарину и включил турбины на полную мощность. Какието тени замелькали по сторонам, зачастили розовые и белые пятна. Вода стремительно светлела... Уах! Субмарина вылетела из «пучины», и Браун торопливо выпустил кормовые крылья. Бесконечные гряды волн катились с севера, озаренные с востока еще красным солнцем.