Текст книги "Ганфайтер. Дилогия"

Автор книги: Валерий Большаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 42 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

– Догоним? – лаконично спросил Илья.

– Должны, – ответил младший смотритель.

Субмарина тяжело шлепнула округлым днищем по воде, зарылась острым носом в волну и начала новый разгон.

– Змей! – заговорил селектор. – Точно ты сказал. «Такомару» к зюйдвесту от нас!

– Угу, – довольно сказал Харин.

– Далеко до нее? – спросил Браун. – Арманто!

– Да гдето миль пятьдесят!

– Иду на поверхность.

Субмарина с ревом вырвалась из воды, пролетела, чешуей как жар горя, между пенистыми гребнями волн и снова ушла носом в воду. Ошметки синтетической слизи исчезли в водовороте.

Пока субмарина разгонялась, Сихали выдвинул консоль пульта «Доп. оборудования» – манипулятора, вибробура, инжектора для безболезненного клеймения китов, а также электрозонда, ампуломета, ультразвуковой пушки и торпедного аппарата. Держитесь, китокрады...

Субмарина вымахнула, попадая в зоревые лучи, пронеслась, описав длинную, пологую дугу, и скрылась меж бегущих волн. Пузырчатая вода с лету залила иллюминаторы и колпак.

На какомто по счету прыжке младший смотритель разглядел вдали коробчатый силуэт «Такомару». Между кораблем и летящей субмариной парили фонтаны. За черными тушами китов мчались стальные веретена «Скаутсабов».

– Арманто, – связался Тимофей с комзвена. – Я их вижу. И китов, и воров. Иду на перехват, но кашалоты... Ребята далеко еще?

– Мы на подходе, – вступил Боровиц.

– Ща догоним! – добавил Шурик Белый.

– Порядок, – заключил Сихали.

Он убрал кормовые крылья и погнал по поверхности – субмарина неслась, как на подводных крыльях, задрав хищный нос.

На экране четко проступали шесть овальчиков – «Скаутсабы», идущие цепью. Браун включил визир и поймал в перекрестье корму вражеской подлодки, прущей крайней справа.

– Стреляй! – застонал Илья.

– Не говори под руку, – процедил Тимофей. Оторвав от штурвала правую руку, он нажал спусковую клавишу. Выстрел! Пироксилиновая торпеда выпрыгнула с шипением, как ядовитая змейка, пронеслась и вбила себя в сопло скаутсабовского водомета. Струя оттуда била сильная, и торпеда ушла неглубоко, едва на половину своей длины, но и этого хватило, чтобы раскурочить сопло. Серую рассветную мглу прорезала яркая краснолиловая вспышка, подбитую субмарину развернуло и опрокинуло.

– Попал! – крякнул Харин.

Сихали взял в прицел следующий «Скаутсаб». Выстрел! Вторая торпеда не попала в водомет, но разворотила кормовое подруливающее и оторвала руль глубины.

Четыре субмарины, оставшиеся на плаву, разошлись веером. Как хотите, подумал Сихали.

Третий по счету «Скаутсаб» он торпедировал выстрелом в борт. Прочному внутреннему корпусу пироксилиновая торпеда вреда причинить не могла, но вот внешний обтекатель она проломила и койкакое оборудование из строя вывела. Брызнул фонтан бледных искр, забила струя пара. «Скаутсаб» потерял ход и лег в дрейф, принимая все больший крен.

– Добавь! – обронил ТугаринЗмей.

– Крови жаждешь? – ухмыльнулся Браун. – Сейчас отстреливаться будем... Живо за УЗП! Выцеливай торпеды.

Могучий Илья, кряхтя, потянулся к пульту ультразвуковой пушки и активировал орудие. Мощности УЗП хватало, чтобы дробить лед, но пробовал ли кто дробить ею торпеды?..

Два «Скаутсаба» разворачивались для ответного удара. Перед острыми носами субмарин вспухли пузыри – выстрел!

Тимофей резко направил «Орку» в глубину и перевел ручку скорости на самый полный. Вывернул, пошел к поверхности. Увидел в иллюминаторе две торпеды, пущенные по нему, и вырвался из воды. Пролетел он совсем ничего – метров десять, перепрыгнув через длинный, как наконечник копья, «Скаутсаб», и услышал приглушенный двойной взрыв – торпеды, потеряв «Орку», пробили «по своим воротам». Тимофею тут же припомнилась «Аппалуза», ее последний бой с БПГ, мстительная улыбочка, играющая на лице Витьки Волина…

– Так вам и надо! – сказал Илья с глубоким удовлетворением.

Браун развернул субмарину и увидел, как с востока, взмывая в воздух, приближаются еще две «Орки».

– Сихали! – завопил в наушниках голос Шурика Рыжего. – Ты чего такой жадный? Всех подбил! А мы?!

– А я парочку оставил. Можете их утопить!

Из люка целого «Скаутсаба» выглянул человек и замахал чемто белым. Лицо его было не темнее ткани. Браун остановил турбины и выбрался наверх.

Утро было хорошее – тихое, свежее. Розовое небо на востоке. Волны накатывались на «Орку», плескались и журчали у башенки люка, будто ластились… И тут эти!

– Вы что, – завопил китокрад, тараща глаза, – совсем с ума посходили?!

– Руки за голову! – холодно сказал Тимофей и подкрепил команду движением руки, сжимавшей бластер.

Китокрад еще пуще вылупил зенки и быстренько сложил ладони на затылке.

– Что вы с нами сделаете? – нервно спросил он.

– А где это твои подельники? – вопросом ответил Сихали. – Тебя как звать?

– Шухарт... Дон...

– А подельников?

– Они не подельники! – окрысился Шухарт. – Они друзья мне!

– Они – аутло ^[33]. – холодно заметил Браун. – Стало быть, подельники. Имена!

– Ссонора Хэк... Текс Бриско... Рио Брай... Шорти Канн... Айвен… Не помню, Новаго, кажется.

– Надо же! – хмыкнул Браун. – И этот здесь. А ну, пусть вылезут.

– Ззачем? – спросил Шухарт.

– Пересчитать хочу. Быстро давай!

Дон юркнул в люк, из рубки донесся приглушенный говор, и вскоре на узкие палубы подбитых субмарин вылезли хмурые особи числом шесть, иные с нашлепками пластыря на лбу и щеках, а у одного голова была наскоро перемотана белым стерильным эластиком – видать, здорово приложился. Имя скорбному головой было Айвен Новаго.

– Ты?! – прошипел он.

– Я, – признался Тимофей и оглядел гопкомпанию. – Теперь слушайте, что я вам скажу...

Его на мгновение заглушил рокот патрульного вертолета, пронесшегося над субмаринами и делавшего круг.

– Значит, так, – продолжил младший смотритель. – Лично у меня претензий к вам нет – кашалоты живыздоровы, чего и вам желаю. Но вы уж будьте так добры уяснить одну вещь: если я вас еще раз поймаю – буду топить! Вы меня хорошо поняли?

Дон Шухарт и Сонора Хэк хмуро кивнули.

Браун спрятал бластер в кобуру, спустился и задраил люк. Поскорее, пока китокрады не решились на новую пакость, рухнул на сиденье и приступил к срочному погружению. Внешняя акустика донесла слова Шухарта:

– Ты ж говорил, у них скорость тридцать узлов!

Голос Соноры Хэка пробормотал чтото невнятное и злобное.

– И что теперь? Кто будет платить за ремонт?

– А не пойти ли тебе в задницу, Дон...

– Пошел ты сам, знаешь куда?!

Субмарина погрузилась, и динамик смолк. На глубине ста метров Сихали связался со своими:

– Шурики! Где киты?

– Плывут домой! А китокрады?

– Ругаются.

– Вот придурки...

В селекторе зазвучал ворчливый голос Боровица:

– Тимка! Ты этих... не потопил?

– Живые. Выясняют отношения.

– Ладно, черт с ними со всеми. Что с «Такомару» делать станем? Вот, у меня тут биодетектор испищался – регистрирует то ли десять, то ли больше выдранных чипов. Из наших китиков выдранных! Их всех там разделали, на этом хреновом «Тако».

– Потопить их на хрен, – внес предложение Арманто.

– Поддерживаем! – вразнобой отозвались Шурики.

Сихали подумал и медленно проговорил:

– Потопить «Такомару» мы не в состоянии, да и толку с того… Я предлагаю захватить судно, чтобы компенсировать ущерб.

– Я – за, – коротко заявил Илья.

– Да кто бы сомневался… – проворчал Станислас. Посопев, он добавил: – Оружие у всех?

– Обижаешь, – протянул Шурик Белый. – Я без бластера, как без штанов!

– Учтите, – построжел сегундо, – экипаж «Такомару» не прост, почти все они из якудза…

– Не пугай, – прогудел Харин.

– А я и не пугаю! – сердито сказал Боровиц. – Я предупреждаю.

Тут в переговоры ворвался голос Наташи:

– Эй, ребята! К «Такомару» самоходка подходит. Судя по обводам, это «Аквалюм».

– Ага! – каркнул сегундо. – Пристраиваемся следом.

– На абордаж! – воскликнул Рыжий.

– Цыц! Режим тишины…

«Орка2» и «Орка3» пристроились в кильватер самоходной подводной барже. Тимофей направил свою субмарину следом, притворяясь загулявшей касаткой. На экране локатора замаячили еще три проблеска – это отставшие «Бронко» догоняли быстроходные «Орки».

– Что там баржа поделывает? – спросил Боровиц. – Арманто, ты ближе всех, докладывай.

– Швартуется баржа, – доложил Вуквун. – Всплыла точнехонько между поплавками «Тако» и чалится.

– Отлично… Сейчас наши на «Бронко» подвалят. Выдвигаемся потихоньку!

«Орки» двинулись к «Такомару» – неуклюжей платформе, высокими стойкамикилями соединенной с парой поплавков. Схема «трисек».

Чем ближе становился трисек, тем слышней была симфония заводских шумов, прекрасно передаваемая через воду, – стрекот и жужжание манипуляторов, шипение компрессоров, частый звон металла о металл и негромкий гул двигателей, удерживающих «Такомару» против ветра.

– А баржу они, надо полагать, китятиной затаривают, – сообразил Тимофей.

– Угу.

Браун подвсплыл и высунул над поверхностью спектролитовый колпак. Мелкая волна ритмично заслоняла «Такомару», но в остальном видно было хорошо. Трисек как раз принимал китаполосатика, заодно прикрывая «Аквалюм». «Такомару» заглубил поплавки и осел, платформой почти касаясь здоровенной надстройки СПБ. Через громадный шлюз на корме трисека ползла хвостом вперед туша кита. Манипуляторы волокли ее вверх по наклонному слипу, который пара киберов поливала из шлангов, чтобы туша лучше скользила. А вот и ктото живой... С верхней палубы перегнулся через леера молодчик с карабином, расписанный тату от шеи до пояса – ниже было не видно. «Живопись», в основном, повторяла мотив дракона – гибкое змеиное тулово оплетало якудзе мускулистые руки, пластало крылья по плечам, раззевало зубастую пасть на груди. Молодчик перебросил карабин за спину, достал белый платок и повязал на голову – аля «джентльмен удачи».

– Слушайте меня, – сказал Боровиц. – Вижу на палубе якудзу с винтовкой. А уж если кто из команды ходит в открытую с оружием и выпендривается «татушками», значит, и прочий плавсостав не лучше. А их там человек двадцать наберется... Так что осторожность плюс осторожность в квадрате.

– В кубе! – хмыкнул Вуквун, почитавший сегундо, но не прощающий ему склонности к «технике безопасности».

– Арманто, – серьезно проговорил Боровиц, – я не хочу присутствовать на твоих поминках. Да и собственные похороны пока не планирую.

– Понятно... – буркнул динамик, донеся долю смущения.

Браун бросил взгляд наружу – туша кита вползла на разделочную палубу и пропала из виду. Тут по внешней акустике донеслось слитное металлическое клацанье, сменившееся протяжным скрипом. Стыковались!

– Арманто и Токаши, – сказал Станислас. – Высаживайтесь прямо на слип.

– Понято, – ответил комзвена.

– Тимка, заходи с носа. Шурики – будете со мной.

– Ага! То есть – есть!

«Орка1» погрузилась и поплыла, огибая огромный поплавок, пока не вклинилась в просвет между «Такомару» и «Аквалюмом». Осторожно всплыла под шатучими сходнями, перекинутыми с поплавка на палубу самоходки.

Сихали выскользнул из люка, дождался, пока вылезет Илья, и бережно прикрыл крышку.

– Никого... – прошептал Змей, оглядываясь.

Слева из воды выглядывал гигантский поплавок, весь в зеленых потеках мелких слизистых водорослей, справа выступала гладкая черная туша «Аквалюма», сверху нависала ребристая платформа – прямоугольная палуба трисека.

Квадратный люк в палубе самоходки был раскрыт в полутьму, из которой доносились смутные голоса и скрежетание. В толстенной круглой стойке, укорененной в поплавок и упертой в платформу «Такомару», был распахнут круглый люк. За ним горел яркий желтый свет и топотали удалявшиеся шаги. Резкий металлический голос репродуктора объявил пояпонски: «Кит номер Ка три ноль ноль пять на разделке!»

Изнутри стойкипилона, где проходила винтовая лестница, донеслись тихие шаги, и в люк выглянул Арманто.

– Токаши где? – спросил Браун, опуская вскинутый бластер.

– Со мной!

– Давайте оба сюда. У вас фенотип подходящий. Пояпонски ты как?

– Охайо годзаимас! – поклонился Вуквун. – До дзо аригато. А! Я еще чего знаю – гокуру сама!

– Не балуйся.

– Мосивакэ годзаимасэн ^[34]...

В это время по трапу из СПБ поднялся крепкий чернявый малый, жутко обволошенный и с серьгою в ухе.

– Привет Восточной Азии от Южной Америки! – осклабился он, вскидывая кулак.

– Тояма токанава, – вежливо ответил Арманто.

А Тимофей мягко перескочил на палубу «Аквалюма» и схватил малого за вскинутую руку. Малый очень удивился, а в следующую секунду заработал рукояткой бластера по голове и обмяк. Браун затащил его за рубку, усаживая в позу алкаша под забором. Изза стойки выглянул Токаши Ашизава.

– Стойте здесь, – приказал Сихали якудзам, – и успокаивайте всех, кто покажется. Скоро наши на «Бронко» подойдут, встретите…

– Базара нет! – лихо ответил якудза Арманто.

На разделочную палубу Тимофей с ТугариномЗмеем поднялись по узкому колодцутрапу. Здесь их поджидали Боровиц, Шурики и двое «амэ» – Самоа Дженкинс и Ларедо Шэд, старпом «Онекотана».

– Арманто с Токаши – в тылу, – коротко доложил Браун.

– За мной! – сказал сегундо негромко и повел абордажную команду по сырому, темному коридору, где пахло тухлятиной и горелой изоляцией. На выходе из коридора их догнали китопасы с «Бронко» – Джамил, Тераи, Лёва Вальцев. Боровиц показал им большой палец и тут же приложил к губам указательный – цыц, мол.

Из поперечного коридора вышел щуплый японец в чистеньком комбинезоне. Оружейный пояс висел на нем столь низко, что, чудилось, вотвот спадет на пол. Две кобуры с шестизарядными бластерами были пристегнуты ремешками к худым бёдрам.

Завидев целый отряд чужаков, якудза резко затормозил и бросил ладони на рукоятки.

Рефлекс опередил мысль – Тимофей выстрелил, поражая врага с первого импульса. Японец сполз спиной по переборке, пачкая чистые панели сажей и кровью. Грюкнул, падая, квантовый пистолет – «кольт лайтинг сиксшутер». Браун подобрал его и посмотрел на Боровица. Тот одобрительно кивнул и скомандовал:

– Налево!

Плотно сбитый Тераи Матеата с усилием отпер дверь с мутным иллюминатором, и вся группа окунулась в вонь разделочной палубы.

По транспортеру двигалась туша полосатика. Четыре юрких многоруких кибера обдирали ракообразных «китовых вшей» с брюха туши, конходерм и коронул – со спины. Бледные толстенькие рачки извивались и летели в отходы.

Сверху опустились блестящие манипуляторы, вооруженные метровыми ножами. В момент исполосовав кита, они поднялись, а другие гемомеханические конечности захватили слои ворвани и содрали их, как кожуру с банана. С громогласным шипением электрорезак вспорол брюхо полосатика, и на палубу серой дымящейся грудой вывалились кишки, поднимая новую волну зловония.

Куски мяса, бесформенная мягкая печень весом в четыре центнера, сердце, язык, китовый ус – все уходило вниз по боковым слипам. А решетчатую палубу заливала река липкой крови. И ни одного человека не было видно – только киберы, эффекторы да сам синий кит, быстро превращавшийся в окровавленный скелет.

Но вот выдвинулись пилы, с визгом порезали твердейшие мослы, а манипуляторы сгребли их на мельницу – будет костяная мука! Не пропадать же добру, тем более – ворованному...

– Разделиться на двойки, – скомандовал Боровиц, – и обыскать палубу!

Китопасы разбежались, стараясь не ступать в черные лужи. Громкоговоритель проревел на японском: «Палубу промыть, киберам перейти в режим ожидания!» Роботысателлиты послушно отшагнули к заляпанным стенам. Подбежал Джамил.

– Нам двое попались! – доложил он, возбужденный и напряженный. – Мы их сняли и связали. Внизу переработка, там, кроме киберов, никого и ничего.

– Порядок, – кивнул Станислас.

Со стороны слипа прошмыгнули Шурики.

– Все здесь? – спросил сегундо.

Китопасы закивали.

– Скольких сделали?

Китопасы показали на пальцах – в сумме получилось шестеро.

– Пострадавших нет? Я имею в виду, среди наших?

«Абордажная команда» дружно замотала головами – ответ отрицательный.

– Отлично. Двигаем наверх.

Наверху пролегала техпалуба, а еще выше стелилась обитаемая. Оттуда, от жилых блоков, накатывал многоголосый гул – голоса, смех, выкрики. По центральному трапу, широкому, как парковая лестница, спускалось человек десять, пестрящих драконами, тиграми и прочим геральдическим зверьем. И без оружия – видать, разгрузочная команда.

Браун достал трофейный «кольт» и отключил предохранитель.

– Этих пропускаем, – приказал сегундо и показал пальцами: двойка Джамила заходит с тыла, двойка Самоа – спереди.

Крайним в разгрузочной команде шел не японец, а австралиец – курчавый або в огромных полосатых трусах. Задрав голову, он накачивал себя пивом. С него и начали. Вальцев выстрелил и попал курчавому в шею. Або сложился и упал на палубу, обливаясь пеной и кровью.

Залп из бластов осветил коридор зловещей мерцающей синевой и заполнил коротким громом. Якудза сбились в толпу, падая, валясь как кегли под ударами шара, и лишь один коренастенький японец со шрамом на щеке и лбу увернулся и подлетел к сегундо.

– Кииа! – выкрикнул он на выдохе и ударил Боровица в прыжке, ногой метя в голову. Он был быстр, чертовски быстр, и его йокогери едва не достиг цели, но поручик в отставке еще не забыл армейские штудии – он ушел изпод удара, выставив блок. Коренастенький приземлился и снова развернулся, мгновенно и хлестко, демонстрируя классную технику карате. Однако субакс в исполнении Станисласа добавил очки команде китопасов.

Отбив кулаком бьющую руку якудзы, Боровиц нанес два удара подряд – пальцем в горло, тычком под нос – и звезданул «пяткой» ладони в грудь. Коренастый хэкнул и отлетел к стене, попадая под импульс. Готов.

И тут сверху, с мостика, ударил автомат, частя и сыпя рикошеты. Пули визжали, отскакивая от стен, продирали палубу, впивались в тела поверженных.

– Назад! – крикнул сегундо.

Китопасы отступили к миделю и укрылись за переборкой.

– Раненые есть? – спросил Стан, оглядываясь.

– Лёвку задело! – громко сказал ТугаринЗмей.

– Пустяки, – прокряхтел Вальцев, – царапнуло только...

Сихали прикинул, что на прорыв идти глупо, и бросился в боковой коридор. Отсюда выхода на мостик не было, но почему бы не попробовать окольные пути?

Застегнув ремешки на кобурах, младший смотритель вылез за борт, перецепился, подтянулся и бросил себя под леера палубой выше. Прячась за спасательной шлюпкой, он прокрался к трапу. Тутто они и залегли – двое гангстеров с автоматами, азартно высматривавшие супротивника на техпалубе. Сихали Браун подошел к ним сзади и негромко свистнул – в спину стрелять не хотелось. Якудза мгновенно перевернулись на спину, один из них вскочил разгибом вперед. Оба открыли огонь, но Тимофей метнулся в сторону и сделал два выстрела, так быстро, что пронзительные шипения слились в один выхлоп. Отшагнул влево и добавил по импульсу. Якудза почти одновременно осели.

Тимофей выдохнул и прислушался к себе: как там совесть, точит зубы? Совесть молчала.

Подобрав автоматы, он сбежал вниз и махнул выглядывавшему Боровицу:

– Чисто!

Короткие, злые очереди зататакали снизу, с причального узла. Потом ударила длинная очередь и оборвалась. Дуплетом рявкнули бласты. Долетел крик, перешедший во всплеск.

– Зачищаем мостик! – крикнул Станислас.

Грохнул выстрел, и к ногам Тимофея, обливаясь кровью, упал Тераи. Прямо на фальшборт вспрыгнул якудза – рот ощерен, глаза сомкнуты в щелочки, автомат пляшет в руках. Браун выстрелил с левой.

Импульс не давал отдачи и не отбрасывал тело при попадании – якудза, как стоял, так и упал. Ударился о планшир, беззвучно перекувыркнулся и полетел в воду, только ноги дернулись на фоне красна солнышка – эффектно, но неэстетично.

– Шурики! – подозвал Сихали. – Помогите Тераи. Я прикрою.

Рыжий и Белый сноровисто подхватили таитянина и оттащили в укрытие. Там уже сидел Джамил, баюкая простреленную руку. Ершов пал на колени и осторожно разрезал комбез на Матеате.

– Грудь пробило, – сказал он озабоченно, – сквозное...

– Ничего, – пробулькал Тераи, пуская розовые пузыри, – Маринка заштопает...

– Останетесь здесь. – Браун хлопнул Рыжего по плечу. – Стерегите. Все равно скоро кончим!

Работы и впрямь оставалось немного. Вся верхняя палуба была под контролем китопасов, командный и руководящий состав сдался без боя – якудза смирно лежали на полу и не совершали резких движений.

Снизу поднялся Арманто.

– «Аквалюм» наш, – радостно отрапортовал он.

– Грузим его якудзатиной, – решил Боровиц, – и отстыковываем!

Двумя часами позже китопасы закончили «влажную уборку» захваченного трисека. Киберы смыли кровь и слизь, оттирая палубы и переборки до металла и пластика.

Усталый, но довольный Станислас стал у руля трисека и включил двигатели. «Такомару» могла выдавать сорок узлов – хороша посудина! Неужто у Хани не найдется пары действительно ласковых по такому случаю?..

– Теперь у нас аж два корабля, – гордился Рыжий. – Целый флот!

Трисек стронулся с места и стал набирать скорость, держа курс на юг, где смутно виднелся силуэт «Онекотана».

– Так держать, капитан! – дурачился Вуквун.

– Ну, все, – тут же проворчал Боровиц, – поигрались, и будя. Пора стадо поднимать…

Глава 9. Перегон

Собрать кашалотов в единое стадо – задача сложная, тем более что решать ее приходится в трех измерениях. Это коров гонят по равнине, и никто не опасается, что рогатая скотина упорхнет в небеса или зароется в землю, как крот. А вот в океане присутствует глубина…

Спасибо старым, матёрым китам – они как бы показывали пример и вели стадо за собой. Молодняк слушался плохо, взбрыкивал все, никак смириться не хотел с главенством подвывающих субмарин, которые сзади лупят кипятком из турбин, а спереди кусаются током. Но постепенно молодые самцы и боязливые китихи привыкали к трассе. Ведь что есть трасса перегона? Это цепочка кальмарьих пастбищ, где кашалоты отъедались полночи, отдыхали, а утром, плотно позавтракав, снова трогались в путь. Так еще можно жить!

Всего работники «Летящей Эн» гнали на юг почти шесть сотен кашалотов. Собрали, пересчитали, построили и тронулись.

Широким проливом меж островов Алеутской гряды огромное стадо покинуло Берингово море. Ландшафты островов были графичны и скупы на краски, как гравюра. Лесов здесь нет, и белый цвет первого снега на вершинах перемежался с коричневым и серым колером травостоя. Голые стебли борщевика и шероховатые бока валунов выделялись скудной гаммой, суровым спектром Севера.

Понемногу «Онекотан» продвигался к зюйдвесту, пока не пересек сороковую параллель. В этих местах проходило теплое течение Куросио, толкая теплые воды на север, и мало кто знал, что под ним в обратную сторону движется холодное Ойясио. А живность холодную воду уважает – в ней кислорода больше. И планктон в холодке Ойясио плодился и размножался бешено, отковывая пищевую цепочку: диатомеи жрали растворенные минералы, веслоногие рачки питались диатомеями, мальки харчили рачков, кальмары обедали мальками. А потом приплывали кашалоты и подкреплялись кальмарами...

– Все ли системы включены? – четко прозвучало в наушниках.

– Все, – ответил Браун, плавно подрабатывая кормовым вертикальным подруливающим устройством. – Прошу разрешения на спуск.

– Разрешаю. Курс?

– Ложусь на курс сто восемьдесят пять, скорость тридцать узлов. До цели один час расчетного хода.

– Принято.

Волны, хлюпавшие о прозрачный колпак «Орки1», сомкнулись над субмариной. Мутным зеркалом отсвечивала водная поверхность – вид снизу. Нити серебристых пузыриков тянулись к ней, увеличивались в объеме, сплющивались, изображая модели ртутных шариков, и исчезали на границе океана и неба.

Привычно гудел перегретый пар в реакторе, монотонно посвистывал кислородный редуктор. Тимофей расслабился, выключил свет и повел субмарину на глубину. Нос «Орки» сильно наклонился, и фиксаторы сиденья подработали, мягко натянув широкий эластичный ремень. Красная стрелка батиметра проползла отметку «200». Температура за бортом – четырнадцать градусов. Еще несколько метров – и скачок. Сразу похолодало до плюс четырех. За спектролитовым колпаком двигалась планктонная муть, всплывали креветки и сифонофоры.

– А я так глубоко еще не бывал, – признался Токаши с заднего места. – Нет, один раз спускался в желоб у Бонин на «Вадацуми», но то не в счет...

– Ничего, – улыбнулся Браун, – скоро наверстаем.

Стадо кашалотов уже втянулось в будни перегона, отстающих взбадривать не приходилось, а вокруг, до горизонта, сдержанно шумел океан, скорее уж Великий, чем Тихий. Океан без оговорок. Море Японское или Берингово плескалось над малыми глубинами шельфа, а теперь «Орка» могла опускаться хоть на все отпущенные ей километры – под волнами, придавленные пучинами вод, простирались абиссальные равнины. Еще немного, еще чутьчуть… Ранчо «Летящее Эн» располагалось на ИТО  ^[35]Витязь – это к югозападу от Гавайских островов, на одной широте с Маршалловыми. Желающие купить жирненьких, откормленных кашалотиков уже подгребали к ИТО. А в двух сутках пути от Витязя расположился батиполис Центроникс – оттуда убыла «Аппалуза», туда же направятся «Онекотан» и «Такомару». На деньги, вырученные от продажи чрезвычайно крупного, хотя и безрогого скота, китопасы с «Летящего Эн» купят батискафы – и круг замкнется. Батиполис находится в северной части Центральной котловины, а впадина Яу – в южной, ближе к экватору. Дорожка неблизкая, но, будучи не связанными стадом, они быстро ее одолеют. И найдут. И спасут. И разбогатеют…

Сихали Браун тихонько вздохнул. Богатство – ладно, лишь бы Витьку спасти. Хотя почему «ладно»? Волин полжизни мечтал отыскать золотой запас, и вовсе не для того, чтоб прославиться. Когда они копили на батискаф, то каждый вечер представляли себе, на что потратят ту кучу денег, которую они получат за золото, поднятое из трюмов «Голубки». Очень больших денег. Невероятное, неисчислимое количество дензнаков!

«Скуплю десяток ранчо, – грезил вслух Волин, – и будет у нас самый большой марикомплекс! Назовем его по инициалам – „ВВТБ“! Будем китов пасти в тропиках, не гоняя через полокеана. Китих доить станем, а гигантских кальмаров выдрессируем, будут у нас как пастушеские собаки. Мегаяхту куплю. И виллу на Таити!..»

Тимофей улыбнулся. А что? Пускай даже не окажется там золотого запаса, ну и что? Есть целое озеро живой воды! Разбогатеть на этом – реально. Но весьма не просто. Правильно Боровиц говорил: «Чем глубже, тем хуже». Коншельф – это для начинающих, для «мальков». На абиссальном поприще подвизаются профессионалы, а уж хадальные глубины покорятся самым умелым, самым знающим, самым опытным. Вопрос: годится ли Сихали Браун хотя бы для абиссали?..

…Триста метров, триста пятьдесят метров, четыреста... Стало совсем темно, и Тимофей включил прожектора – два по сторонам люка и один под днищем. Лучи уперлись в светящуюся мглу и завязли в планктонном белесом облаке, в котором коегде висели медузы. Скользили на своих антеннах, как на салазках, креветки.

...Красная стрелка миновала отметку «2000». Младший смотритель перевел субмарину в горизонталь. В этом месте СевероЗападная котловина поднималась этакой возвышенностью. Для абиссальной равнины глубина в два километра – чтото вроде плоскогорья. А на одной из вершин здешних подводных гор стоял генератор апвеллинга – подъема глубинных вод, насыщенных питательной гадостью, до обедненных поверхностных слоев. Попросту говоря, на отметке «2000» поставили мезонный реактор, и теплый поток от него попер вверх, поднимая всякие соли и растворы. А наверху этой тяги бурлила жизнь. Маленький оазис. Кальмарье пастбище для зубатых «буренок» пониже, а повыше жирели тучные косяки рыбы. Если смотреть сверху, с вертолета, воды искусственного пастбища сильно отдавали желтым, круглой заплатой выделяясь на серозеленом фоне океана. Кашалоты и сами могли бы прокормиться, но только не в стаде. На шестьсот рыл попросту не хватило бы моллюсков, ведь едят киты тоннами!

В лучах прожекторов показалось дно, серое и голое. Местами оно было разукрашено разноцветными актиниями – красными, сиреневыми, желтыми, а на камнях «цвели» морские лилии и кораллы фуникулы. Крупные красные голотурии задирали, словно хвосты, длинные мясистые выросты.

Грунт внизу проплывал илистый, весь в «кроличьих норах». Из одной норки высовывались розовые щупальца офиуры. Поверху, временами застилая свет прожекторов, шастали огромные – вполметра – креветки, двигались полорылы со скошенными мордами, извивались угри и жирные окуни.

Браун придвинулся к переднему иллюминатору и вгляделся в сумятицу смутных теней. Лучи прожекторов проникали всего на двадцать пять метров, просвечивая зеленую воду, но переключаться на биоинверторы Тимофей не пожелал. Из принципа.

– Вижу реактор! – доложил Токаши. – По ходу, на два часа.

– Ага...

В темноватозеленой мге прорезались размытые контуры мезонного реактора. Вода донесла могучее клокотание, шипение и рев. Субмарину качнуло теплой волной. Младший смотритель подвел «Орку» к решетке радиатора. Мезонный реактор пыхал жаром, как печка.

– Сихали! – донеслось с пульта. – Ты где?

– На месте, – буркнул младший смотритель, подводя аппарат поближе к радиаторам. Горячая вода наплывала, отталкивая субмарину.

– «Буржуйку» видно? – не унимался голос.

– Видно, видно...

– «Буржуйка» в красной зоне – температура поднялась выше заданной. Глянь, что там. Ладно?

– А я для чего, потвоему, спустился? – сердито сказал Браун. – Погреться? Ага, вижу!

– Что? Что? – обеспокоились на «Онекотане».

– Две секции заилены.

– А, ну это нестрашно! – успокоились наверху.

– Все равно, – проворчал Тимофей, – лучше исправить...

Он осторожно развернул субмарину кормой к панели радиаторов и дал малый вперед, одерживая подлодку соплами рулей глубины. Струя кипятка из турбины взбаламутила ил, субмарина затанцевала и клюнула носом. Сихали поспешно сбросил скорость. «Орка» выровнялась. «Еще разок», – подумал младший смотритель и повернул рукоятку скорости почти до отказа. Турбины заревели, пародируя медведя, вставшего на дыбки. Все, хватит.

– Радиатор чист, – доложил Браун наверх.

– Огромное вам спасибо! – с чувством сказали оттуда.

– Огромное вам пожалуйста...

Тимофей поднял нос субмарины вертикально и начал подъем «ракетой». Тысяча девятьсот метров, тысяча восемьсот, тысяча семьсот пятьдесят...

– А заповедник мы будем проплывать? – поинтересовался Токаши.

– Какой заповедник?

– Ну, как… «Кальмарник»! Где этих силурийских гадов нашли… как их… ортоцерасов. Они такие, вроде больших осьминогов, только щупальца из раковины торчат, а раковина на клоунский колпак похожа, конусом таким. Там еще гигантские кальмары прижились – по сорок, даже полста метров в длину! Вот бы поглядеть…

– Токаши, – сказал Браун терпеливо, – ты в перегоне хоть раз участвовал?

– Участвовал, – вздохнул Ашизава. – Один раз. Перегон – это не экскурсия…