Текст книги "Крошка Цахес Бабель"

Автор книги: Валерий Смирнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

– Папаша, – ответил Король пьяному отцу, – пожалуйста, выпивайте и закусывайте, пусть вас не волнует этих глупостей…

Но это Бабель, многие фразы из рассказов которого не зря разошлись на цитаты. Поистине нужно обладать уникальным бабелевским талантом и снайперским вкусом, чтобы сделать одесскую речь фактом высокой литературы».

О, сколько нам открытий чудных готовит духман просвещения в хаитовском исполнении. Козе и Хаиту ясно, что до Бабеля мы имели исключительно дурновкусицу а ля Кармен или Юшкевич. Хотя любая безымянная торговка с Привоза, бегло выдающая фразы уровня: «Замолчите свой рот, а то я это устрою камбалом по морде», или мадам Целкин, с ее тремя классами церковно-приходской школы, с утра до вечера сыпавшая комплиментами типа: «У вас в голове меньше мозгов, чем под хвост моей кошки, хотя мине витворали трепанацию черепа», явно обладали исключительно бабелевским талантом и снайперским вкусом, пусть даже и не делали свои речи высоким литературным фактом.

Ни сам а гройсе хухем Хаит, ни выпустившие его книжку эксмошники даже не подозревают: Влас Дорошевич никогда не был королем одесских фельетонистов, тем более начала двадцатого века, когда его не то, что в Одессе, на Сахалине уже близко не было. В 1899 году Дорошевич принимал участие в создании столичной газеты «Россия», а после ее закрытия бессменно редактировал в Москве «Русское слово» до 1918 года. Это, конечно, детали, хотя и характерные.

Многие россияне, равно как и некоторые окопавшиеся в Городе жлобы, более полутора веков сражаются с нормами одесского языка. И что мы имеем на сегодняшний день? В книжечках «Одесский язык» и «Одесса таки ботает» я на многочисленных конкретных примерах показал, что пресловутая одесская «дурная языковая экзотика», наряду с «противными словечками» и «блатным жаргоном» по прошествии лет становятся нормами русского языка.

Как бы между прочим, сам Дорошевич в своей колонке фельетониста «За день» неоднократно использовал нормы одесского языка. О пресловутом «за» даже речи нет, ибо перед началом работы редактор газеты «Одесский листок» В. Навроцкий сразу же предупредил короля русского фельетона. Дословно: «В Одессе пишут за людей и за жизнь. Если вы этого не учтете, то все будут считать, что вы приехали к нам из Занзибара. Забудьте о предлогах «о» и «про».

Вот как писал соблюдавший с точки зрения Хаита правила русской грамматики Дорошевич: «По ремеслу портной. Работал в мастерской корнер Ришельевской и Большой Арнаутской». Полностью перевести эту фразу на русский язык ныне не представляется возможным. Корнер – вошедший в одесский язык англоязычный «угол», но никто не задумывается даже над тем, что Ришельевская, согласно правилам русской грамматики – «улица Ришелье». Однако по какому конкретно адресу по улице Ришелье либо улицы Большой Арнаутской (по-русски – Большой Албанской) работал портной? Угловая система координат издавна и по сию пору существует только в Одессе. В каком еще городе вам скажут нечто вроде: «Я живу на Княжеской угол Конной», а не, скажем, в доме на Княжеской,25, находящемся за двести метров от того угла? Или Хаит после всего этого не юморист, особенно по московским меркам? Таки да.

Так что он, хотя и по причине присущей этому деятелю отваги, но совершенно напрасно взял в подпору Дорошевича, прикрывшись ним, яки щитом, пропагандируя свои вумные, как на Одессу, мысли. Единственный, кого умный, как утка Хаит боится упрекнуть по поводу «дурной языковой экзотики», это несравненный Крошка Цахес Бабель, уже выступающий в роли юмориста как автор «Короля» и «Пробуждения». Почитайте, обхохочетесь. Мне пришлось таки улыбнуться, прочитав в «Пробуждении»: «я поднялся вверх по Тираспольской и очутился в порту».

Только в чем экзотика, да еще дурная, если за четыре года до выхода в «Эксмо» талмуда имени Хаита «Одесский юмор», это же издательство выпускает детектив Ольги Никитиной под названием «Две большие разницы»? Любопытно другое: москвичи хоть читают предварительно рукописи, которые затем тиражируют, ибо за при этом еще и думать хотя бы головой – даже речи быть не может.

К тому же «король русского фельетона», как именовали Дорошевича в России, и «король одесских фельетонистов», извините за жаргон и дурную языковую экзотику, это чересчур две большие разницы. Интересно, зачем вслед за россиянами воитель за чистоту русского языка Валерий Хаит использует древнюю одесскоязычную норму «король» вместо того, чтобы правильно писать по-русски «лучший фельетонист России»?

Если вам мало примера неверных с точки зрения правил русской грамматики «двух больших разниц» в исполнении «Эксмо», нате научную статью россиян Светланы Алешиной и Константина Бочарского «Рецепт доктора Голдратта»: «Но, к сожалению, common sense (здравый смысл) и common practice (общая практика) – это две большие разницы». Статьи под названием «Две большие разницы» опубликованы в «Петербургском театральном журнале» и в «Российской Бизнес-Газете», а приезжий Хаит, несмотря на это, вместо засунуть свой язык куда часто привык, храбро гонит пену на родной язык одесситов.

Вот бы было здорово, чтобы кто-то предложил петушащемуся, то бишь петушащему самого себя, бойцу за чистоту русского языка очередную халтурку. А именно – освободить русскую литературу от «жаргона» и «дурной языковой экзотики». Валерию Исааковичу, с его привитыми кавээновской цензурой взглядами, в таком случае пришлось бы сидеть над этой работой еще дольше, чем тому джинну в бутылке.

Ай да, Пушкин, ай да сукин сын: пожил себе в Одессе, а затем стал пользоваться той самой дурной языковой экзотикой. Чего там Татьяна в «Евгении Онегине» пропагандирует: «…открой окно и сядь ко мне»? Так ведь окна и двери, согласно правилам русской грамматики, тогда можно было исключительно «отворять». И чем пушкинская фраза: «Всего, что знал еще Евгений, здесь перечесть мне недосуг» хуже «Это что-то особенного»?

«Балагула убегает и трясет меня, Рыжий Айзек правит парой и сосет тютюн», – писал явно не великий Бабель, ибо в его представлении парой правил не балагула, а биндюжник. И кто это пишет, кто посмел употребить «тютюн» с «балагулой» вместо «табака» и «ломовика»? Некий Иван Бунин, тексты которого давно нуждаются в правке с точки зрения норм русской грамматики. Что это за страшно-уголовная жаргонная «хипесница» и прочие «сделает из Любки фартовую маруху» в исполнении Куприна? Исправить на «сообщницу грабителя» и …

Вообще-то Александр Куприн, имею вам сказать, наблатыкался в Одессе – дальше некуда. Взял и нагло написал: «жарить лобана на шкаре». Таких слов, как «лобан» и «шкара» в русском языке тогда вообще не было. Что «лобан» – «крупная кефаль» даже Хаит знает, а что такое «шкара» – любой одессит скажет. Вот узнали россияне от одесситов жаргонное слово «мангал» – и куда подевалась русскоязычная «жаровня» вместе с ихними языкатыми нормами? Уже в наши дни в России стало известно что это за такое – барбекю, а нам вполне старинной «шкары» хватает. Я сам вчера стоял возле шкары в шикарных шкарах. И что я вам скажу: от слова «демисезонный» россиян давно тоже не выворачивает, хотя когда-то от слова «открытка» им делалось прямо таки не по себе. Интересно, а как приведет Хаит в соответствие с правилами русской грамматики куприновское «петалиди-металиди», это же не уровень «Об чем думает такой папаша?». В общем, презренной прозы для правки лет на тысячу двести с гаком хватит. При условии, если предварительно выучить настоящий язык, а не суррогат в бабелевском исполнении.

Всего один пример. В серии «Жизнь замечательных людей» далеко не вчера вышла книга В. Новикова «Высоцкий». Автор пишет: «…с симпатичным плечистым амбалом в незастегнутой по причине жуткой жары рубашке-бобочке». Или это фраза не норма исключительно «дурной языковой экзотики»? Ведь «плечистый амбал» и «рубашка-бобочка» – из той же оперы что «ходить ногами», «кушать ротом», «брать руками». Для профессиональных лингвистов поясняю, что в Одессе можно брать не только руками, но и во внутрь, не говоря уже за «кушать жопой», сиречь «иметь в избытке». Я уже молчу за просто употребление некогда исключительно одесских жаргонизмов «амбал» и «бобочка». А если от презренной прозы перейти к высокой поэзии?

Чего там понаписывал известный советский поэт Илья Сельвинский: «Мотька-Малахамовыс считался за монарха и любил родительного падежа»? Самое время исправить на: «Матвей (Дмитрий) – Ангел смерти (Сорванец) полагал себя монархом и совершенно неверно использовал родительный падеж в своей речи». Аналогичных примеров из русской и советской классической литературы можно привести вагон и маленькую тележку. Вон Левин у того Толстого, который Лев, «слезает с извозчика», хотя мы все знаем, что Левин был приверженцем традиционной сексуальной ориентации.

Дорошевич иронизировал в своем фельетоне «Одесский язык» по поводу слова «сам»: «Я сам хожу гулять» и добавлял: «иногда для ясности месье одесситы бывают так любезны, что прибавляют: сам один!». Спустя девять лет после выхода книги склерозного Дорошевича «Одесса, одесситы и одесситки», упомянутый Л. Толстой написал в рассказе «Приезжий и крестьянин»: «захватил тысячу семьсот десятин, сам один, и все ему мало». А по поводу не то, что «сам один», но даже «оба два», могу процитировать не столь известного как Л.Толстой россиянина Е. Романова: «Мы поэты, оба два, нас осудят за слова». Да что там Толстой или не царь Романов, если известный своей святостью Кирилл Иерусалимский пропагандировал: «Знаешь признаки антихристовы, не сам один помни их, но и всем сообщай щедро».

Или вам интересно, почему я назвал Власа Дорошевича склерозным? Потому что он сам… пардон, он лично, ссылаясь на усталость, сообщал по большому одесскому секрету некоторым дамочкам: «Сегодня я буду спать сам». То есть в гордом одиночестве. Так что, как говорят в Одессе, кое-кто сам себя в тухес оттрендал, если для него нормы одесского языка являются дурной экзотикой. Дорошевича в виду не имею. В отличие от известного юмориста и отважного сатирика Хаита, король Влас занимался своими языковедческими инсинуациями в 19 веке, в том числе – по поводу употребления одесситами слова «иметь».

Бедный Дорошевич, попав в Одессу, он не мог даже себе представить, что вскоре здесь начнут делать смету на самого главного одесского писателя всех времен, который впоследствии будет проявлять свой уникальный талант со снайперским вкусом на уровне «я имею вам сказать вам пару слов» и «Беня знает за облаву», лишь бы сделать «одесскую речь фактом высокой литературы». С высмеянным «иметь» Дорошевич вообще попал пальцем в небо, а давший индульгенцию исключительно Крошке Цахесу Бабелю юморист Хаит – в привычное для него место. «Этот другой человек был во фраке, имел за сорок лет и озабоченную физиономию и был специальный кабинетный прислужник и докладчик его превосходительства, вследствие чего и знал себе цену». Извините за корявый стиль цитаты, чай, не Бабель писал, а некий Достоевский с его таской до того малохольного «Идиота». «Я более ничего не имею сказать», Л. Толстой, «Анна Каренина», «…имею ли я ей сказать что-нибудь особенно важное», М. Лермонтов, «Герой нашего времени». Так можно цитировать вплоть до «Еще многое имею вам сказать» (Евангелие от Иоанна).

А что мы имеем в наши дни, кроме пары пустяков и статей в московской прессе типа «Дом, квартиры в котором имеют шикарный вид»? Шикарный – «новое противное» одесское словечко, сильно возмутившее в свое время Гумилева. Он в гробу бы перевернулся, если бы узнал что в наши дни российская газета «Премьер» опубликует статью под названием «Вид на море и обратно».

Белорусский еженедельник «БелГазета», статья Натальи Гриб «Что я имел, то и введу» с подзаголовком «Весна пролетела, любови капец». Гляди, наш жаргонизм «капец» уже используют, Хаита на них нет. Но если бы мадам Гриб написала: «Любовь прошла, завяли помидоры», это было бы стопроцентно по-одесски.

Да что там просто «иметь»! «Поиметь» не желаете? Самый главный язычник России В. Даль писал: «Поимейте веру христианскую!». Если вам мало веры, нате стихов россиянина Ю. Кулика «Гулянка по-одесски»: «В общем, девочки нас поимели, как последних одесских лохов», да и современная книга о мошенничестве в России имеет название «Не дай себя поиметь».

Так я вам скажу больше, россиянам уже недостаточно просто «иметь» и «поиметь». Они успели перенять у одесситов дурной языковой экзотики в виде «иметь иметь», что в переводе на русский язык «получить возможность обладать». «Криминальная Россия» публикует статью «Судьи возможно смогут иметь иметь родственников за рубежом». Зададимся вопросом не без помощи действующего на нервы Хаиту одесского языкового колорита столетней давности: «Что мы имеем с гусь?» «А что имеем с гуся чиновного?», – аукается российская газета «Власть». Вам мало России? Как говорили издавна в Одессе, получите и распишитесь: «Образование по-казахстански, и что мы имеем с этого гуся?».

«А что я с этого буду иметь?» – к этой фразе, равно как и к «двум большим разницам» некогда добавляли, «как говорят в Одессе». Ныне статьи под таким заголовком выпускают Е. Яковлева в «Российской газете», В.Максимов в «Новых Известиях», Д. Павлов в журнале «Топ-менеджер». А еще в России живет мадам Матвеева. Хоть она Новелла, но пишет стихи: «И в теплом ветре ловить опять то скрипок плач, то литавров медь…А что я с этого буду иметь, того тебе не понять».

«А это чудесное одесское выражение «говорить за кого-нибудь»! Вы будете страшно удивлены, когда услышите, что:

– Месье прокурор чудно говорил за этого мошенника», – насмешничал в «Одесском языке» Влас Дорошевич в конце 19 века, еще не подозревая, что почти через четверть века на свет появится «обессмертившая Одессу поговорка «Беня знает за облаву». Нужно быть таки шаей из трамвая, чтобы подобно Валерию Хаиту разделять эту иронию в 21 веке. Особенно после того, как не безграмотный привозный шлема, а доктор наук толкал речь на пикнике: «А за себя скажу, что своей докторской диссертацией…» в кинохите «Москва слезам не верит».

Обоснованно предполагаю, что пока пишу эти строки пресловутое «за» вполне могли ввести в учебники русского языка. Ибо неоднократно встречал эту норму в текстах не только упомянутого Ильи Сельвинского, не говоря уже за российских классиков одесского производства, но и ежедневно по несколько раз слышу «за» в качество «о» или «про» по российскому телевидению. Даже в виде дикторского «чествовали за героев» в новостийной, то есть новостной, программе НТВ.

«Писатель должен переживать за все», – так озаглавил свою статью Владимир Войнович. За два года до выхода толстючего хаитовского халоймеса под маркой одесского юмора в Москве, в этом же городе была опубликована статья «Помолчим за Королеву», вышедшая в связи со смертью английской королевы-матери. «И не считал это за позор», – пишет Ю. Чехонадский. И не где-нибудь пишет, в «Литературной газете». Заголовок в «Обозревателе»: «Ющенко не торговался с Ниязовым за цену на газ». Светская российская хроника повествует: «В Форум Холле прошла третья торжественная церемония награждения «Звездная пара года». Статья называется «Счастливые звезды говорят за жизнь». Вот это «говорить за жизнь» в России уже чуть ли не на каждой сотой странице. Литературно-философский журнал «Топос», стихи Анны Золотаревой: «Поговорим за жизнь (много ли ты сможешь за нее сказать?) и поговорим за смерть (долго ли я смогу за нее молчать?)». Зацените: четыре «за» в одном предложении.

Когда-то в Одессе говорили «за цену», а за ее пределами «о цене». Потому в Одессе заценивали, а в России – оценивали. Ныне «Новая эра» предлагает: «Зацените книгу».

Не удивлюсь, если вскоре одесскоязычное «помолчим за» в качестве «не говоря уже о», будет официально признано нормой русского языка.

Но просто некогда исключительно нашего «за» россиянам уже за мало. Даже некоторые ихние парламентарии разоряются во все стороны: «Нас держат за дураков», то есть «воспринимают в какчестве». Пропагандист дурной языковой экзотики и явно одесский шпион Штирлиц проговорился почти сорок лет назад: «Не люблю, когда меня держат за болвана…». В нынешние дни писатель, режиссер, академик Андрей Максимов публикует в «Известиях» статью «Не держите меня за дурака». На страницах «Московского комсомольца» помещают родственную статью Ивана Аккуратова «Нас держат за идиотов». В компьютер российского журналиста Михаила Ростарчука явно проползли вредоносные одесские лингвовирусы, а в результате его статья стала называться «Не держите нас за дураков». Или они Хаита начитались; хоть бы кто написал «Держите меня за умного».

«Ты меня за черного не держи», – пропагандирует негр в российской кинокомедии «Профессор в законе». «Вы меня, гражданочка, совсем за малохольного держите» (повесть В. Ткачука «Командировка»). Да что там «малохольный» или «держать за»! В России уже «держат заводы», то есть «являются владельцами заводов». Фрагмент статьи «Ресторан «Атмосфера» в Сочи»: «…ресторан держит приезжающий сюда на зиму Марк из Шамони». «Бизнес держит американец с армянскими корнями», – повествует программа «Максимум» за нелегальное производство калашей в США. А если пройтись по современной российской литературе, то цитаты из нее по поводу «за» займут том объемом с «Одесский юмор».

«В Одессе всегда смеются с кого-нибудь.

Гр. фельетонисты здесь очень много смеются, например, «с городской управы», но с городской управы это как с гуся вода. Может быть, отсюда и взят этот предлог «с», – иронизирует в «Одесском языке» Влас Дорошевич.

Большое дело просто «с» для Города, где кушали пироги со с маком или дефилировали со с кушем в кацавейках со с мехом. Гр. фельетонисты, живущие в Одессе, по сию пору выдают: «Куры будут смеяться с этой…», «Вид на море со всех окон», «С нас будет смеяться вся Европа». Или за пределами Одессы не делают того же самого? Я вас прошу! Российская газета «Коммерсант» публикует статью Р. Должанского «Вокруг смеха»: «…прямо со сцены берут с писателя обещание их вспомнить». Вам хочется песен? Их таки есть: «Я с вас смеюсь, какой Техас, когда нам Сеня в первый раз стрелял под мухой прямо в глаз, так это была хохма». Полагаете, старинный одесский фольклор? Нет, это современная песня российского производства. Классики не желаете? «Что ты ходишь все равно, как босяк с Дюковского сада?», – В. Катаев, «Белеет парус одинокий». Так российский классик Катаев еще и одесское слово «споймать» употреблял в той книжке. Имеете возражений, мол, Катаев был одесситом, а вам непременно надо именно упомянутого Дорошевичем «смеяться с». Пожалуйста: «С нас ведь теперь смеяться будут». Вот как глумился над грамматикой русского языка Гоголь. А Куприн, что, лысый? «…смеялись с курортных дачников».

А что мы имеем сегодня с не одесских гр. журналистов по поводу «с»? Российская газета «Известия» публикует статью под заголовком «Олимпийская чемпионка Светлана Ишмуратова: «В Турине я едва не умерла с голоду». Так в России, кроме просто «Известий имеются еще и «Новые Известия», опубликовавшие статью «Мы боимся умереть с голоду». Это когда-то «умереть с голоду» было дурной языковой экзотикой для россиян, употреблявших выражение «умереть голодной смертью», зато сегодня только успевай читать от «Из-за глобального потепления человечество умрет с голоду» до «Как не умереть с голоду в Москве?».

«Везде детей «кладут спать» и только в Одессе их ложат спать», – писал Дорошевич в фельетоне «Одесский язык». Но или сегодня детей не ложат спать ув Москве? Перестаньте мне сказать. «Как ложить спать новорожденного» вам неоднократно пояснит российская пресса, а ее исключительно светская хроника публикует: «Никита Михалков первого сына ложил спать…».

А это неверное с точки зрения Дорошевича и Хаита выражение «без ничего»? «Когда вас спрашивают: – С чем месье хочет чай: со сливками, с лимоном? Вы должны ответить: – Без ничего», – писал за очередную дурную одесскую языковую экзотику король русского фельетона.

Вообще-то на подобный вопрос мы куда чаще отвечаем: «С лимоном без». Так ведь скромняга Дорошевич не написал, что дамочка без ничего – куда смачнее того чая. Нате вам «без ничего» в российском исполнении: статья Полины Делоне, «Московский корреспондент», «Много танца без ничего». Получите еще заголовков: «Эпатажная писательница Ирэна Карпа позировала без ничего». «Героиня фильма «Дьявол носит Прада» красовалась без ничего». Если вам надо именно упомянутого Дорошевичем чая, читайте дальше российскую прессу, опубликовавшую «Чаёк без ничего – это не чаёк». Мало пустого чая, получите к нему хоть какой-то пирожок: газета «Красная звезда», статья Мирона Егорова «Пирожок без ничего». Большое дело пирожок без ничего; мне как-то, выражаясь одесским языком, довелось угостить юмориста Хаита пирожком с говном, и он его захавал с большим аппетитом.

На самом деле сегодня таки нужно быть клиентом сотой бригады, чтобы расценивать «без ничего» и сотни иных аналогичных выражений некогда исключительно одесского языка в качестве «дурной языковой экзотики». Если не верите, загляните в «Современный толковый словарь русского языка» в трех томах, выпущенный в Москве. Там этих «без ничего», как явно нелингвистической грязи.

Влас Дорошевич иронизировал в «Одесском языке»: «Вы должны говорить «тудою и сюдою», чтобы не быть осмеянным, если скажете «туда и сюда». Да и Александр Куприн в «Белой акации» писал: «Жена моя говорит: «тудою», «сюдою» и «кудою»…Она на мои поправки гордо отвечает, что одесский жаргон имеет такое же право на существование, как русский». Действительно, чем одесский жаргон хуже русского жаргона?

Недавно читал такой российский анекдот:

– Мама, можно я погуляю отсюдова и дотудова?

– В русском языке нет слов «отсюдова» и «дотудова».

– А докудова есть?

На самом деле в русском языке есть такие слова. Давным-давно невинно убиенный классик русской литературы А. Грибоедов отмечал: «Немного не доходя дотудова истоки гор уже к югу». Хорошо, пусть это было, как говорят в Одессе, давно и неправда; но ведь относительно недавно невинно убиенный российский писатель Д. Балашов в романе «Святая Русь» писал: «…свое, родовое, неотторжимое, дотудова суть и государство».

Легендарный Буба Касторский пел: «Хожу себе сюдою, хожу себе тудою», и это говорит лишь об одном: пряный, мудрый, острый, могучий, живой, как сама жизнь, язык одесситов бережно сохранил и пронес через столетия не только испанскую «бодегу», но и русское «кудою». Не верите мне, спросите у главного язычника России В. Даля, писавшего: «Сюдою поближе, а тудою дорога получше». На основе итало-греческого «кантари» было создано одесское слово «кантер», чей одесскоязычный синоним «безмен» давно уже не вызывает неприязнь за пределами Города, но изначально русское «кудою» обрело в одесском языке значение не «куда», а «каким именно путем лучше добраться до необходимого места».

И что мы имеем сегодня? То же самое, что всю жизнь: очередные российские и местечковые спецы по дискредитации одесского языка, сами того не замечая, на всю катушку используют его «дурную языковую экзотику». «Далеко не» вместо «отнюдь не», «новый рекорд», а не «очередной рекорд», и даже просто «первого» им за мало, пишут «самый первый». Что тогда говорить за все эти «шокирующие цены» или «в районе ста тысяч долларов». Даже «уникальный», то есть существующий в единственном экземпляре, употребляют в виде «самого уникального» на некогда исключительно одесский манер, не говоря уже о «самом лучшем». Да у прадедов нынешних москвичей челюсти бы до паркета свесились, а глаза выскочили бы на затылок, услышь они безграмотно-одесское обращение «Дамы и господа», ставшее ныне нормой русского языка.

Некогда поднимать не только хаёшь, но и тосты было привилегией одесситов. Россияне, современники Дорошевича, поднимавшие тосты только с пола, падали в обморок, когда слышали, что одесситы поднимают тосты вместо бокалов. А что мы имеем на сейчас? Заголовки в российской прессе. «На приеме в честь Елизаветы Второй Буш поднял тост за продвижение свободы». Чем ему ответил Путин? «Владимир Путин поднял тост за ветеранов». Но это проза жизни. Поэзии не желаете? «Так тост подымем за Тельца – своей удачи кузнеца», «За Новый год подымем тост, пусть будет тост предельно прост». Василий Саранчук даже стихи так озаглавил – «Тост»: «Я поднимаю тост за подлецов любых мастей, чинов и званий».

Таки полностью разделяю точку зрения Саранчука, читая рассуждения составителя тома с понтом одесского юмора: «так называемая южнорусская школа», «так называемые «одесские анекдоты». Известному юмористу и отважному сатирику Валерию Исааковичу Хаиту явно недостаточно оскорбительного для настоящего одессита словосочетания «так называемые», он еще и одесские анекдоты на всякий пожарный случай берет в кавычки. Уверен, что строки типа «так называемое демократическое государство Украина, где Конституцию в качестве туалетной бумаги гарантированно используют все кому ни лень», Валерия Исааковича невозможно будет заставить озвучить даже под дулом пушки-сорокапятки. Потому что он мало того, что отважен, так еще и известен своей непоколебимой точкой зрения и активной жизненной позицией, сильно смахивающей на позу «мама моет пол». Эта самая поза, как правило, присуща не настоящим одесситам, а всяким-разным местечковым выходцам, пеной осевшим на берегах Одессы. Давным-давно один старый одессит говаривал: «Мы имеем не забыть, откуда мы все вышли», что переводится на русский язык как «Мы многим обязаны Одессе». Полагаю, чертик Хаит разделяет эту точку зрения, пусть даже одесского языка он не знает, и вышел из совсем другого места. А ведь настоящим одесситом можно стать, родившись где угодно.

«Свобода – это возможность комфортно существовать в условиях ограничений, установленных государством», – считает Валерий Исаакович, это его право, как и лизать мадам сижу мелихе. Но при этом он теряет право называть себя одесситом, даже если бы родился в Городе, где не принято разделять точку зрения «Лучше быть пять минут трусом, чем всю жизнь покойником».

Юродствующий от имени моего Города рогатый Хаит, позволяющий себе регулярно выдавать «так называемый одесский колорит» и «дурной одесский колорит», даже не понимает, что «дурная языковая экзотика» с точки зрения этого деятеля, типа «Вас здесь не стояло», давно стала для россиян привычной. Статья под названием «Вас здесь не стояло» начинается словами: «Именно так может сказать хозяин тверского рынка «несчастной торговке частной». Я не говорю за то, что в статье цитируются одесские «Бублички», а акцентирую ваше внимание: статья опубликована в Твери. Мало Твери, имейте обратно заголовок статьи «Вас здесь не стояло». Где так пишут? Где, где? В Караганде! А именно в карагандинской газете «Новый вестник». Еженедельный журнал «Итоги», «Заполярная правда» в Норильске, «Волжская коммуна» в Самаре, «Алтапресс» – на Алтае, «Высший арбитражный суд России»…. Могу продолжить перечень, так это ведь только «Вас здесь не стояло» в качестве названия статей.

Перестаньте ваших глупостей, ибо даже в «Толковом словаре русского языка» Д. Ушакова указано: «Искать вчерашнего дня (разг. ироническ.) – тратить силы на поиски того, чего уже нет, чего нельзя найти». Спрашивается вопрос: вы хочете песен не в натуре или как? А, на шару хочете? Нет проблем. Нате вам заголовков статей «Вы хочете песен?» Романа Рудицы в «Вечернем Петербурге» и А. Вартанова в газете «Труд». Газета «Сегодня», заголовок «Сладким уксус бывает не только на шару». «Фраза», статья врача К. Крысака называется «Капец подкрался незаметно». «И как, спрашивается вопрос, таких истеричек регулярно берут в космос?» (О. Козырев, рецензия на рассказ Джерри Филтона «Конец пути»). Газета «Дни»: «В связи с чем спрашивается вопрос: а участники белорусской группы «Дрозды» имеют гражданство Российской Федерации?». В переводе на действительно русский язык: «В связи с вышесказанным позвольте полюбопытствовать: являются ли участники белорусской группы «Дрозды» гражданами Российской Федерации?».

Да что там говорить, если россиянин Е. Антипов в культурологической статье «Тенденции» использует «замолчи свой рот» в качестве авторского текста. «Это что-то особенного» – название статьи Николая Зимина в журнале «Семь дней». Архангельская газета «Северный рабочий» публикует статью «Что ты понимаешь в колбасных обрезках?» вовсе не по поводу писаний позорящего Одессу Хаита. Перст судьбы, что и говорить, ведь не напрасно в древнерусском языке слово «хаита» означало «подержанная одежонка».

Пока всякие-разные хуитики сражаются за соблюдение норм русской грамматики с их малохольной точки зрения, россияне, по старой привычке, уже на всю катушку используют еще не так давно экзотические для них выражения. Каких-то десять лет назад одессит В. Пушкарев в «Бабушкиной аптеке» писал так: «Начну я с чисто одесского обращения: «Слушайте сюда», а российский писатель В. Кунин в «Иванове и Рабиновиче»: «Как говорят в Одессе – слушайте сюда». А что мы имеем сегодня? Включил «Русское радио», оно поет на чисто русском языке: «Слушайте сюда, я говорю вам – слушайте. Угощаю, веселитесь, кушайте», а потом: «Он бодро молвил: «Господа! Прошу вас, слушайте сюда». Взял в руки диск с американской киноновинкой от режиссера Боба Коххера, на обложке читаю название «Слушайте сюда!» (Listen Up)». Сплошной караул! Читаю интеллектуальную прозу Чарльза Буковски в русскоязычном переводе: «Слушайте сюда, вы». Роберт Асприн, роман «Корпорация М.И.Ф. в действии»: «Ладно, теперь слушайте сюда».

Российская периодика. «Объективная газета», статья Л. Жура «Ладно, слушайте сюда». «Морская газета», Петербург, Ю. Мажарцев, рассказ «Спасите мужчину»: «Значит так, слушайте сюда: видите вон ту плиту броневой защиты…». Рецензия на кинофильм с Жаном Рено, опубликованная в газете «Утро» под названием «Убогий наследник Ганнибала Лектора». Олег Дудко пишет: «Слушайте сюда ушами и узнайте правду».

Может это только поэты, журналисты и переводчики заразились «дурной языковой экзотикой», спастись от проникновения которой можно только с помощью давно известного вам гондона? Однако же, в отличие от перечисленной публики, российские писатели просто обязаны стоять на шухере чистоты своего родного русского языка.

Писатель-шестидесятник Анатолий Гладилин некогда повествовал в книге «Тень всадника»: «– Тони, я плачу деньги, и немалые, чтоб ее учили в школе русскому. А ее учат одесскому. Что такое одесский язык, когда-нибудь объясню. По-русски, Эля, нельзя сказать: «Слушай сюда». – Тогда смотри сюда, взад. – Тоже нельзя, ни сказать, ни смотреть».