Текст книги "Психикон (СИ)"

Автор книги: Валерий Муллагалеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Глава 6. Алхимик

TimeVideoGame: Кстати, о стримере Карахане. Он приобрел скандальную известность еще во времена бета-теста игры. В этом году он оказался в центре событий иного рода, и сейчас его имя ассоциируется с открытиями в цифровой психологии. Правда ли, что вы принимали участие в операции и погружались в Психикон?Сергей Дедалов: Да, меня привлекли к этому делу… К сожалению, я не имею права рассказывать подробности, поскольку это врачебная тайна. Могу сказать только, что я получил незабываемый опыт, который изменил мою жизнь.Интервью с Сергеем Дедаловым, ведущим геймдизайнером FVR-MMORPG «Сандарум Онлайн», часть 6/7

Все отлично.

Стрим идет.

За нами остался лабиринт коридоров, усеянный трупами уродливых мобов. В логове алхимика иных тварей и не ждешь. Мы сгрудились перед запертой дверью: я, Розет, Ульрих и Каролос.

Последний склонился над замочной скважиной. Было странно видеть, как жестокий и бескомпромиссный маршал возится с отмычкой, оставив в покое свою саблю и парные револьверы. Каролос цокнул языком, резким движением задрал на затылок черную кожаную шляпу с четырьмя золотыми звездами отличия и вытер пот со лба. Бритая голова блестела, у виска кровоточила ссадина.

– Почти, – процедил он.

Я достал из кобуры кавалерийский пистолет. Под его грозной тяжестью рука стремилась повиснуть вдоль туловища, и я закинул ствол на плечо. Щеку согрело жаром – дуло еще не остыло после недавнего сражения. По моему настойчивому требованию Розет держалась у меня за спиной. Сейчас в ее руке был миниатюрный дамский револьвер с костяной рукоятью, покрытой загадочной резьбой, не знаю, где она его раздобыла. Я видел девушку в бою, и затрудняюсь сказать, чей выстрел смертоносней.

Ульрих повел громадными плечами и поправил ремень огнемета. В отличие от Каролоса, ведущего род от амахагов, Ульрих Янсон прибыл с севера, что легко угадывалось по бледной коже, болезненно краснеющей от солнца вместо загара, и желтым волосам, прямым как спагетти. Только такому здоровяку было под силу таскать огнемет с огромным баллоном. Огонь и серебро – едва ли не единственные средства против порождений темных искусств.

С тех пор, как я вступил в Международную службу маршалов по надзору за темным наследием, эти двое стали моими наставниками и частыми компаньонами в квестах от этой фракции. Разумеется, мои мотивы шли вразрез с миссией службы.

Наконец в замочной скважине щелкнуло, и тут же все прислушались к звукам за дверью. Тишина. Карлос распрямился, руки легли на рукояти револьверов. На правах старшего офицера он скомандовал:

– На счет "три" я врываюсь и отхожу влево. За мной – Ульрих, отходишь вправо. Сэр Карахан прикрывает, затем выходит вперед. Действуем по ситуации. Напоминаю, что мы имеем дело не с рядовым алхимиком. Моррис – важная шишка и может вывести на других чернокнижников, его надо брать живым. Он уже не раз ускользал от нас, но сейчас мы в его главном убежище. Будьте готовы к любым сюрпризам.

Лично я предпочел бы вообще не иметь дел с алхимиками, меня интересуют только заклинатели, такие, как я сам. Работать на службу маршалов – лучший способ добраться до гримуаров с новыми заклинаниями для гоэтии. Трактаты алхимиков тоже ценятся чрезвычайно высоко, но мне они ни к чему. Так что я взялся за предложенный квест без всякого энтузиазма и недовольное выражение не сходило с моего лица.

Привередничать было опасно. И без того подозрительно, когда в логове поверженных заклинателей пропадают гримуары после моего посещения. Ко мне приглядывались с самого начала, особенно Каролос. Кстати, у него тоже нет левого глаза. Я думал, что одинаковое увечье как-то поспособствует нашей дружбе, но старший маршал стал даже более подозрительным. В проницательности ему не откажешь, ведь глаза я лишился, когда в моих руках взорвался зачарованный с помощью гоэтии мушкет.

Я до сих пор не посвятил в свою тайну Розет. Если честно, то мне так понравилось проводить с ней время (да и союзником она была сильным), что теперь я боялся ее спугнуть. Сейчас ее дыхание щекотало мне ухо. Я украдкой обернулся: лицо девушки светились в предвкушении влепить врагу пулю в лоб. То, что идею сражаться с чернокнижниками она восприняла с огромным энтузиазмом, стало тревожным звоночком.

Каролос сосчитал до трех, пинком распахнул дверь и ворвался внутрь лаборатории. Я пропустил Ульриха и, поддерживая ствол пистолета предплечьем искалеченной руки, вышел вперед.

Коридоры, через которые мы проникли в глубины гор Вестмонд, были грубыми и напоминали помещения заброшенной шахты, но эта пещера больше походила на зал шикарного особняка с гобеленами на стенах и роскошной мебелью. Что-то капало и булькало, откликаясь эхом. Вдали стояли стеллажи с загадочными агрегатами, но в первую очередь наше внимание приковало нечто в центре. Я содрогнулся от омерзения и волны безотчетного страха.

Из пола вырастала полусфера диаметром метров семь. Кожистая поверхность лоснилась, просвечивали пульсирующие сосуды. Сфера дышала, раздуваясь и опадая, и когда она сжималась, то изнутри проступали контуры какой-то массивной твари. Мы расходились по лаборатории и осматривались.

У шкафа со стеклянными дверцами я замедлил шаг. Сердце забилось в ликовании, я не поверил своим глазам. Здесь была собрана целая библиотека не только алхимических трактатов, но и гримуаров. Черные корешки с золотыми и серебряными буквами приковали взгляд. С этим сокровищем я смогу изучить заклинания своей ступени навыка, восполнить пробелы предыдущих, да еще и обеспечить себе развитие на будущее! Шкаф был заперт. Я почувствовал на себе пристальный взгляд Каролоса и сделал над собой усилие, чтобы равнодушно пройти мимо и не оглядываться.

В глубине лаборатории что-то шевельнулось. От стола отделились низкая фигура в халате и скрылась за стеллажом. Я знаками показал всем туда, и мы начали окружать то место. Наши ботфорты и туфельки Розет бесшумно ступали по ковру.

Алхимик Моррис вышел из-за укрытия, поднимая руки в жесте капитуляции. Это был полный мужчина с одутловатым и грустным лицом, напоминающим переросший и осклизлый гриб. Рукава халата задрались, обнажая рыхлые бледные предплечья, словно слепленные из сала.

– Не стреляйте, – сказал он невнятным, как у закомплексованного подростка голосом, однако выглядел он лет на пятьдесят. – Только не стреляйте. Я сдаюсь.

– Не шевелись! – сказал Каролос, направляя на Морриса оба револьвера и делая в его сторону осторожные шаги. – Ты обвиняешься в практике темных искусств и пойдешь с нами.

Алхимик пятился к центру зала.

– Стоять! – крикнул Каролос.

Моррис развернулся и побежал к пульсирующей сфере. В его руке блеснул скальпель. Мы открыли стрельбу, но слишком поздно. Пригибаясь и петляя, алхимик добежал до кокона и полоснул по нему скальпелем. Натянутая кожа лопнула, обнажая содержимое. Мокрая туша, покрытая бурой шерстью, поднялась на четырех толстых ногах и отряхнулась, разбрасывая ошметки дурно пахнущей слизи. Взметнулся хобот с пастью на конце, затем еще один… и еще два. Трофф! Я слышал об этой твари, и рассказы были зловещие. Вот только обычно у этого чудовища был один хобот.

– Рассредоточиться! – заорал Каролос, и в его голосе я уловил то, чего никогда за маршалом не замечал: страх.

Зашипел огнемет Ульриха. Пламя растеклось по спине чудовища, зашкворчала слизь, запахло паленой шерстью. Один из хоботов изогнулся и исторг струю зеленой слизи прямо в дуло огнемета. Оружие захлебнулось, пламя потухло. Ульрих тщетно жал на спусковой крючок, но огнемет лишь сопел, выпуская топливо. Чудовище ударило в пол передними ногами, и маршал свалился с ног.

На грустном лице Морриса промелькнула бледная улыбка. Он с гордостью и даже некой любовью глянул на свое детище и засеменил подальше от схватки. Я прицелился в морду чудовища, надеясь, что узкие красные глазки наиболее уязвимы. Прогрохотал выстрел, эхо заметалось под сводами зала, мощная отдача боднула меня в кирасу, однако трофф даже не вздрогнул. Как и от залпа Каролоса и Розет, прогрохотавшего, словно канонада.

Я отошел за стеллаж, кое-как перезаряжая пистолет одной рукой. Да уж, сейчас не помешал бы рапинай. Интересно, как отреагировал бы этот мамонт-мутант, если бы в него вгрызлась демоническая голова? А как удивился бы алхимик, встретив коллегу-чернокнижника! Но вызови я сейчас хищного духа, как меня тут же пристрелят маршалы. К сожалению, у меня были основания предполагать, что к ним присоединится и прекрасная Розет.

Закончив перезарядку, я выглянул из укрытия. Каролос буквально плясал перед троффом, уклоняясь от зубастых хоботов и прикрывая Ульриха, очищающего огнемет. Сабля старшего маршала мельтешила, оставляя на хоботах порезы, но вот он пропустил удар и кубарем покатился по полу, сбивая кресла и столы.

Розет, закусив губу, стреляла сквозь полки стеллажа, заставленного ретортами и бутыльками с разноцветным содержимым. Трофф развернулся к ней и внезапно взял разбег, пол затрясся под его ногами. Розет завизжала и бросилась в сторону. Чудовище протаранило несколько стеллажей подряд, и они рухнули с треском и оглушительным звоном. Взметнулись едкие алхимические пары – желтые, красные, сизые.

Едва я успел выстрелить, как Трофф взметнул хобот вверх и протрубил. Я как будто получил по оплеухе в каждое ухо одновременно, из ушей потекла кровь. Взор затуманился, голова закружилась. Меня понесло в сторону. Чтобы устоять на ногах, я вслепую хватался за все вокруг, переворачивал этажерки и торшеры.

Проморгавшись я увидел перед мохнатую стену. Треугольные зубы на конце хобота клацнули прямо перед носом – я еле успел отпрянуть. Черной тенью мелькнул Каролос, сабля ударила по хоботу, описав широкий круг. Конечность надломилась, обнажая сокращающиеся мышцы. На фоне дикого рева чудовища я едва различил крик Каролоса:

– Карахан! Не дай уйти алхимику! Мы займемся троффом!

Я отыскал взглядом Морриса. Тот как раз приподнял гобелен у дальней стены и суетливо отпирал потайную дверь. Я побежал было за ним, но остановился в нерешительности, глянул на шкаф с книгами.

– Быстрей! – рявкнул Каролос.

Стало светло от новой вспышки огнемета. Ульрих стоял, сжав зубы, весь забрызганный слизью, которая пузырилась на его лице, оставляя язвы. Струя пламени прицельно била по хоботам, не позволяя чудовищу атаковать. Где-то на периферии ритмично громыхал револьвер Розет. Бросив последний взгляд на библиотеку чернокнижника, я выругался так, что это могло бы стать ультимативным заклинанием, уничтожающим всех и вся, и побежал за Моррисом.

Отбросив с дороги гобелен, изображающий картины из жизни проклятого народа Кха, я увидел дверь и со всей силы пнул ее. За дверью раздался испуганный возглас – алхимик как раз пытался запереть ее с той стороны, но от удара покатился с лестницы, уходящей куда-то вниз. Мне в спину ударила звуковая волна очередного трубного гласа, и я полетел следом. Ударился головой о низкий свод, поскользнулся на лестнице, кираса проскрежетала по стене, но я успел зацепиться рукой за крепление для факела. Внизу слышались удаляющиеся шаги.

– Стой, сволочь! – зачем-то закричал я и побежал, перепрыгивая ступеньки. Каждый прыжок отдавался в колени и заставлял вздрагивать все тело.

Лестница закручивалась винтом и круто спускалась вниз. Я старался припомнить, насколько высоко в горах мы находимся, и куда должен вывести этот ход. Несмотря на низкий рост и явно не атлетическое телосложение, алхимик убегал весьма прытко. Лишь однажды я приблизился настолько, что услышал его хриплое дыхание, но вскоре он оторвался, и до меня доносился только топот.

Очередной виток лестницы закончился выходом на горную тропу. Вправо она поднималась на плато, а слева было рукой подать до зеленеющей равнины. На открытом пространстве у Морриса не было шансов оторваться, и я предположил засаду, поэтомувыходить из пещеры не торопился. Я перевел дыхание и использовал способность Тень чернокнижника.

Вечернее солнце как раз заглядывало в пещеру. Я наклонился к очертаниям своей тени и сделал движение, будто почерпнул воду из лужи. В ладони очутился темный сгусток. Я бросил его с другой стороны, и у меня выросла еще одна тень. Достав пистолет, я медленно вышел наружу.

Сбоку я заметил быстрое движение, но слишком поздно. Моррис метнул в меня склянку, и она разбилась о кирасу. Кислотное облако окутало меня и зашипело, растворяя металл, обгладывая кости. Уже не боясь, алхимик подошел ко мне. На лице блуждала грустная улыбка раскисшего гриба.

Внезапно его глаза расширились в безмерном удивлении. Кислота продолжала шипеть и пузыриться на поверхности моего тела, но теперь алхимик увидел, что химическая реакция нейтрализуется клубящимися мраком. Я оставался невредим, и лишь одна из моих теней укорачивалась, умирала вместо меня.

Я схватил Морриса за ворот засаленного халата, потерявшего цвет, и с размаху приложил об скалу. Алхимик охнул и съежился, мелко вздрагивая. Он часто дышал, словно придавленный рукой кролик, левое веко подергивалось. Следя за его руками, я заметил обгрызенные до крови ногти.

– Заклинатель, – сказал он, борясь с заиканием. – Ты заклинатель.

Я молчал и прикидывал, как бы надеть на него наручники одной рукой. Я чувствовал, что контролирую ситуацию, только пока удерживаю его прижатым к скале. Не было слышно, чтобы с лестницы кто-то спускался – то ли до сих пор сражаются с троффом, то ли не справились. По спине пробежал холодок, когда я представил, как Розет гибнет под ногами монстра. Потом я вспомнил об оставленном шкафе с книгами. Видимо, все это отразилось в моем взгляде, когда я глянул на Морриса, и тот вжал голову в плечи.

– Ты ведь один из нас, – проговорил он срывающимся голосом.

– Нет.

– Конечно, ты не алхимик, но ведь нас объединяет наследие Кха. И ты, и я для них – проклятые чернокнижники. Зачем тебе помогать маршалам?

– Мне плевать на маршалов и на других чернокнижников, – сказал я, думая о своем.

– Ты ищешь силу, – робко улыбнулся Моррис. – Я тебя понимаю. Именно это привлекает людей на наш путь. А я ведь могу тебе помочь.

Я рассмеялся в ответ на попытки хитрить и сказал:

– Помощь требуется не мне, а тебе. У маршалов на тебя большие планы, братец.

– У тебя нет глаза. У тебя нет руки.

Я вопросительно посмотрел на Морриса. Приободренный, он продолжил:

– Ты видел, какое изумительное создание я вырастил в своей лаборатории. Неужели ты думаешь, что вернуть тебе руку и глаз – это невозможная задача для алхимика?

– Ты можешь это сделать?

Он замялся.

– Я – не могу. Но мой бывший наставник легко вернет тебе утраченное. Отпусти меня, и…

– И ты обманешь меня.

– Я открою тебе место, где обитает… живет мой наставник.

Не делая резких движений, Моррис поднял руки и снял с пухлого пальца кольцо-печатку. На эмали красовался круглый глаз с вертикальным зрачком.

– Покажи ему кольцо и скажи, что ты от меня. Вы договоритесь.

Борясь с сомнениями, я отпустил ворот коротышки и взял кольцо. Моррис отметил на карте, где находится его учитель. Я сказал:

– Почему бы теперь мне не сдать тебя маршалам?

Моррис поправил халат и посмотрел на меня снизу вверх. Нервный тик прекратился.

– Прежде чем тебя исцелить, мой учитель захочет удостовериться, что со мной все в порядке. Он узнает.

– А если я приду к нему вместе с отрядом маршалов?

Рыхлое белое тело алхимика затряслось как холодец. Я не сразу понял, что он смеется.

– Тогда вы все умрете.

Когда я вернулся в лабораторию, там витал желтоватый туман, пахло гарью и порохом. Среди обломков мебели и алхимического оборудования лежала опаленная, израненная со всех сторон туша троффа. Пары хоботов не хватало, остальные свернулись улиткой и почернели.

Каролос развалился в одном из кресел и мелкими глотками попивал лечебное зелье. Было видно, как простое поднятие флакона доставляет ему боль. Черный китель был порван в нескольких местах и обнажал окровавленное тело. На лице маршала застыла хищная усмешка, похожая на спазм.

Напевая под нос какую-то северную песенку, Ульрих жег огнеметом библиотеку алхимика. Шкаф горел высоким костром, книжки раскрывались, словно устрицы, после чего веер страниц вспыхивал яркими лепестками и обращался в невесомый пепел. Я буквально окаменел и наблюдал за этим, сжав зубы, чтобы не заорать. Только одно заставило меня встрепенуться.

– Где Розет? – воскликнул я.

Теплые ладошки закрыли мне глаза, над ухом раздался ласковый шепот:

– Угадай, кто?

Я резко обернулся. Розет была в полном порядке, разве что разрумянилась в пылу сражения. Глаза блестели, губы приоткрылись в сладкой улыбке, длинные пышные волосы скрывали узкие плечи и щекотали блестящее от пота тело в декольте.

– Дура! – сказал я.

В ответ она чмокнула меня в губы так звонко, что я чуть не оглох.

– Сэр Карахан, – позвал хриплым голосом Каролос.

Я подошел к маршалу. Поморщившись, он поставил зелье на подлокотник и колко взглянул на меня.

– Что с алхимиком?

– Ушел, – ответил я.

Каролос принял это неожиданно легко. Он откинул голову на спинку кресла и проговорил:

– Как всегда. Что ж, это был хороший бой, сэр Карахан, мы зачистили еще одно логово чернокнижников, избавились от скверны темного наследия. – Он вяло махнул рукой в сторону Ульриха, который как раз закончил уничтожать шкаф. – Однако цель не достигнута, поэтому вам полагается лишь половина вознаграждения.

Каролос вручил мне горсть серебряных марок.

– Вы свободны, – сказал он. – Когда будете вновь готовы послужить святому делу, обращайтесь. Международная служба маршалов по надзору за темным наследием всегда вам рада.

Вместе с Розет мы покинули лабораторию коротким путем, которым убегал Моррис. Выйдя на свежий воздух, я не торопился спускаться в долину, а долго смотрел на тропу, уходящую в горы. Туда удалился алхимик, когда уговорил меня заключить сделку.

Странный сегодня выдался день. Все мои задумки выходили боком, начиная с посещения фермы прокачки, однако подготовка к заданию Великого магистра все равно шла по плану. До этого момента. Если не считать прокачки, заработанных наличных и туманных обещаний лживого алхимика, то время я потратил зря.

– Спускаемся в город, – сказал я Розет. – Покушаем, купим патронов, отремонтируем доспехи и подумаем, как быть дальше.

– У меня для тебя кое-что есть, – сказал она.

Я подмигнул и шлепнул ее по заду.

– У тебя всегда кое-что для меня есть.

– И не только.

Она театрально огляделась по сторонам и запустила руку в походную сумку.

– Открой рот, закрой глаза, – сказала она.

– Ну не придуривайся.

– Я что сказала?! – прикрикнула она. Я усмехнулся и повиновался.

– Вытяни руку ладонью вверх.

Гадая, что же она задумала, я ощутил в руке что-то плоское и тяжелое.

– Можешь смотреть, – сказала она. Голос дрогнул, скрывая предвкушение.

В руке лежали две книги в черных обложках, вечернее солнце искрилось на серебряных буквах. От удивления и восторга мой рот так и остался открытым.

Глава 7. Капитан

TimeVideoGame: Напоследок вопрос от наших подписчиков. Говорят, что «Сандарум Онлайн» не вписывается в определение MMORPG. К какому жанру вы относите свою игру?Сергей Дедалов: Развитие персонажа в MMORPG линейное и предсказуемое, в рейдах и квестах я вижу лишь скучное заполнение таблиц данных. При понимании формул прокачки геймплей сводится к повторению оптимального алгоритма. Вдумайтесь: чем эффективнее игрок, тем больше он уподобляется калькулятору!Я не мыслю категорией жанра, я создаю миры. Система для игры, конечно, необходима. Но не как таблица для заполнения, а как платформа для творческого взаимодействия множества субъектов. Не путайте с жанром «песочница», это другая крайность. В песочницах игроку дается полная свобода действий, но при отсутствии нарратива свобода ничего не стоит. Забытый в песочнице ребенок построит пару куличиков и поседеет от экзистенциального ужаса. В смысле игрок. Без квеста герой не скучает – без квеста он просто не существует. Как и человек без цели.TVG: Тогда почему вы взяли за основу механику RPG?С.Д.: Это две стороны одной медали. Если у нас есть открытый и изменчивый мир, то нужны и персонажи, способные развиваться, становиться сильнее или слабее. Это еще одна переменная, дополнительный множитель для суммы вариантов.Именно поэтому в «Сандарум Онлайн» нельзя удалить персонажа или создать нескольких. Это опять же вопрос иммерсивности, вовлеченности в процесс. Твой персонаж – это твой путь в игре, а его нужно пройти до конца. Се ля ви.Интервью с Сергеем Дедаловым, ведущим геймдизайнером FVR-MMORPG «Сандарум Онлайн», часть 7/7

Гарнитура совсем заглохла, и Кирилл даже не пытался выйти с Кристиной на связь. Воздух приобрел хрустальную прозрачность, четкие геометрические контуры скал сияли в лучах солнца как грани самого бытия. С каждым шагом нарастало ощущение чего-то нуминозного – сверхъестественного и жизненно важного. Идя через горы, Кирилл чувствовал себя попавшим внутрь картин Рериха.

Впереди послышался шум, в нос ударила влажная свежесть. Вскоре путь пересек стремительный ручей шириной несколько метров. Прозрачная вода бурлила, смешивая голубые лоскуты отраженного неба с мозаикой из оранжевых, бурых и серых камней. Водная взвесь искрилась радугой.

Кирилл присел на корточки и осторожно опустил руку в поток. Течение тут же увело кисть влево, вода была ледяной, кончики пальцев защипало. Луч идентификатора беспомощно трепетал на поверхности. Психолог уже не надеялся получить ответ, когда прибор пискнул и выдал: "Поток мышления. Создатель: Аркадий".

Кирилл понял, где находится. Этот фрагмент он заметил в программе, когда запустил генерацию Психикона. Постоянно изменчивая структура объекта препятствовала оцифровке: компьютер долго бился над задачей и едва не завис, пытаясь расширить границы Психикона за пределы потока.

По большому счету, с задачей компьютер так и не справился, иначе мысли Аркадия предстали бы в виде конкретных образов и сюжетов: психолог увидел бы земли, населенные причудливыми существами, а то и автономных субличностей, живущих в фантастических городах. Здесь же был сплошной поток концентрированной информации.

Кирилл пригляделся и заметил, как вдоль обоих берегов пространство подрагивает, в некоторые мгновения обнажается изнанка реальности в виде двоичного кода. Или это его собственное сознание дорисовывает картинку, напоминая, что здесь опасная зона? Некорректная оцифровка могла оборвать соединение или повлечь системные ошибки вроде той, из-за которой он стал падать сквозь пространство. Но теперь оператора на связи не было, и рассчитывать приходилось только на себя.

Справа от ручья начинался крутой подъем в горы – без альпинистского снаряжения там делать нечего. Кирилл пошел вдоль потока влево и через полчаса наткнулся на отвесную скалу, гладкую, словно стена. Взгляд привлекли черные и бордовые рисунки, контрастирующие с бежевой поверхностью камня.

Сцены и сюжеты наскальной живописи были выполнены в архаичном стиле: с человечками из простых линий и схематичными предметами, но Кирилл сразу же все узнал. Вдоль позвоночника пробежал холодок, руки покрылись мурашками.

Напротив друг друга лежат два человека, от их голов вверх расходятся линии и образуют круг – как будто третью голову, только огромную. Внутри круга человек идет через горы, причем в сторону своего соседа. В других рисунках угадывалось компьютерное оборудование и кабинет психолога. Сидящая за столом женщина приложила ладонь к уху, словно прислушиваясь. Огромные песочные часы грозно нависли сверху, песка в верхнем сосуде почти не осталось.

Кирилл сжал пальцами подбородок и задумался. Очевидно, что Аркадий не может знать таких подробностей, следовательно, автор наскальных рисунков – сам Кирилл, точнее, его бессознательное.

Это лишний раз подтверждает, что Психикон генерируется не только сознанием пациента, но и агента. Сознание психолога становится частью оболочки внедрения. Это не новость, однако Кирилл не предполагал, что его роль в формировании этого мира столь велика.

Да, такой способ генерации Психикона позволил не писать оболочку внедрения вручную, что сэкономило месяцы работы над кодом, но при этом возникла дополнительная преграда между психологом и пациентом. Кирилл повертел в руках найденный шлем стримера – вот прямое тому подтверждение. Аркадий где-то рядом, но как будто в параллельной реальности, слишком отличной от субъективного восприятия психолога.

Кирилл потер руками лицо и сконцентрировался, ловя мелькнувшую в сознании идею, словно подсекая сачком рыбину. Обилие психических содержаний, инородных для пациента, это, безусловно, проблема. Однако можно попробовать извлечь из этого явления и выгоду. Например…

Он подошел к скале с рисунками, приложил к ней ладони и уперся лбом. Шершавая поверхность была нагрета солнцем, кварцевые вкрапления впечатались в кожу. "Что мне сделать, чтобы найти Аркадия? Куда мне идти? Что делать?" – мысленно проговорил Кирилл, представляя, как посылает импульсы сознания прямо в твердь скалы. Для верности он повторил запрос еще несколько раз, до боли вжимаясь лбом в камень, впиваясь в скалу пальцами.

Когда он отстранился, то некоторое время приходил в себя, будто после ныряния на глубину.

Посмотрев на скалу, он не смог сдержать ликующего крика. Рисунок обновился! Теперь от фигурки психолога внутри большого круга тянулась пунктирная линия и ныряла прямо в волны, обозначающие ручей. Бессознательное дало ответ, и не было причин ему не доверять – вряд ли во всей вселенной есть кто-то более близкий, чем ты сам. Другой вопрос, может ли бессознательное ошибаться, но сейчас об этом лучше не думать.

Кирилл поправил снаряжение и на секунду замешкался, решая, как держать шлем, если придется плыть. Недолго думая, он надел его. Без подключения к интерфейсу передняя часть виртуального шлема оказалась прозрачной, лишь слегка приглушала свет, как темные очки. Быть может, сохранить голову сухой – это даже хорошо, так он обезопасит свой разум от контакта с информационным потоком.

Сделав шаг в ручей, Кирилл не нащупал дна и ухнул в воду с головой.

Ледяная субстанция обожгла тело, сжала грудь, выдавливая из легких воздух. Течение подхватило и потащило психолога как опавший лепесток. Верх и низ перемешались, хаос солнечных бликов только добавлял неразберихи, ручей ревел в ушах белым шумом. Распахнув глаза, Кирилл зачарованно наблюдал калейдоскоп видений, расплывшихся по визору шлема, словно бензиновые пятна. Он распростер руки, пытаясь нащупать берег, дно или что угодно, но кругом была только холодная вода, кусающая пальцы.

Туфли коснулись чего-то твердого, и Кирилл со всей силы оттолкнулся. На миг солнечный свет залил глаза, потом вода снова сомкнулась над головой. В следующий раз он прыгнул вверх и вбок. Плечо врезалось в каменистый берег, Кирилл вытянул руки вверх, пальцы заскребли по мокрым камням, но течение унесло ноги вперед и снова швырнуло его в поток.

Чувствуя, что слабеет, психолог вложил в очередной прыжок все силы без остатка. От напряжения и холода обе ноги свело судорогой, он бросил вперед руки, буквально превращая свое тело в крюк, развернул ноги навстречу течению, используя его силу. Берег оказался достаточно пологим – Кирилл втащил на него верхнюю часть туловища и стал бешено загребать локтями, словно водная тварь, твердо решившая эволюционировать здесь и сейчас.

Через секунду он лежал на берегу, тяжело дыша и массируя окаменевшие икры. Кожа горела, как бывает после ледяного душа. Оклемавшись, Кирилл заметил, что костюм совершенно сухой. Чем бы ни была субстанция ручья, водой она только казалась.

Увиденное впереди заставило содрогнуться и тихо выругаться. Опасность уже миновала, и психолог нервно рассмеялся. Ручей впадал в море, уходящее бесконечной плоскостью за горизонт. Окажись Кирилл среди морских волн, выплыть бы ему не удалось, даже если эти воды необитаемы, на что надеяться просто наивно.

В море вонзался длинный пирс и вел к старинному кораблю. На таких отчаянные путешественники совершали великие географические открытия в Новое время. Наполняя душу детским восторгом, корабль горделиво вздымался над водой, его образ соединял море с небом, как мечта соединяет настоящее с будущим. Палуба находилась так высоко, что не было видно, что там происходит, три высокие мачты распугивали облака. Убранные паруса покоились под реями как тугие свитки с эпическими песнями, которые обожает петь ветер.

Кирилл направился к пирсу. Под ногами был знакомый песок, но червей сомнения он не опасался: казалось очевидным, что здесь им не место. В небе наперегонки носились чайки. Они двигались намного быстрее обычных птиц, как будто состояли из чистой энергии. Психолог улыбнулся пришедшим на ум ассоциациям.

На конце пирса спиной к кораблю стояла коренастая фигура. Одного взгляда хватило, чтобы узнать капитана. Загорелый мужчина под пятьдесят стоял широко расставив ноги и сложив руки за спиной. Он был в темно-синей моряцкой форме, пуговицы на бушлате горели золотом, черный козырек белоснежной фуражки сливался с густыми черными бровями. Взгляд прищуренных глаз прямой, словно киль корабля, усы сбриты, короткая седая борода обрамляет лицо, твердые губы держат курительную трубку как невесомую папироску.

Впервые наблюдая антропоморфную субличность, Кирилл не знал, чего ожидать и как себя вести. Капитан же смотрел на психолога спокойно, как будто встреча случилась в людном порту, а не посреди мифической пустыни, затерянной в глубинах бессознательного на стыке двух личностей. Пока Кирилл подбирал фразу для начала беседы, Капитан опередил его и сказал негромким сдержанным басом:

– Мир путнику.

– И вам мир, – отозвался психолог и переложил виртуальный шлем в левую руку, ожидая рукопожатия, но его не последовало.

Капитан причмокнул губами, выпуская дым. Кирилл украдкой сверился с компасом – тот указывал вперед.

– Я ищу одного человека. Его зовут Аркадий.

– Не знаю такого, – ответил Капитан.

Кирилл решил проверить недавние предположения и покопался в памяти, вспоминая игровой ник Аркадия.

– Может быть, вы знаете его под именем… Карахан?

– Я слышал о таком рыцаре. Тот еще тип. Он из Луарции.

– А это где?

– Луарция – это государство на континенте Сандарум. Мой корабль направляется как раз в Сандарум, путник.

Кирилл с сомнением посмотрел в морскую даль. На пределе видимости пространство искажалось, горизонт подрагивал цифровыми помехами. Если программа забуксовала на ручье, то уж пучина бессознательного в виде моря ей тем более не по зубам. Но эго Аркадия было где-то там.

– Я хочу отправиться в Сандарум, – сказал Кирилл.

Капитан смерил его взглядом и выпустил еще одно облачко дыма.