Текст книги "Двое с лицами малолетних преступников (сборник)"

Автор книги: Валерий Приемыхов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Все кончилось. Секунду тишина давила на уши, и сразу врубилась сирена. Издалека возник свет, и Кухня рассмотрел, что он в трех метрах от асфальтовой главной аллеи. На ней корчился в судорогах человек. Кухню как пронзило – это был Гриша, знакомый глухонемой. Свет набирал силу, уже слышался шум автомобильного двигателя. Перед машиной бежал человек. Ему бы надо мотать с дороги – от машины не убежать, но он, видно, совсем потерял голову. Дружно завизжали тормоза, и прямо напротив Кухни остановился милицейский автомобиль. Оттуда выкатился человек и закричал: «Стой!» Выпалил из пистолета – раз и два.

– Не стреляйте! – закричал уже знакомый плачущий голос. – Не стреляйте! Я иду!

Еще один милиционер вышел из машины и склонился над бьющимся в припадке Гришей. Кухня еще раньше видел, как это у Гриши бывает.

– Я иду! Не стреляйте! Я иду!

В свете фар Кухня рассмотрел обладателя плачущего голоса – жалкого человека в свитере. Он шел с поднятыми руками и повторял:

– Я иду!

– Руки на капот! – приказали ему.

Он лег на капот, его обыскали.

– Чей пиджак? – Милиционер поднял с земли какой-то хлам.

– Не мой! – испуганно сказал тощий. – Это… его, глухонемого.

– Помоги!

Тощий в свитере помог погрузить бьющегося Гришу в машину. Сел за ним следом. Машина резко взяла с места. Наступила робкая тишина. Кухня пошевелиться боялся – не понимал, куда делся третий из этой мрачной компании. И тут он услышал треск сучьев под ногами идущего человека. Он, видно, прятался в кустах у дороги. Сейчас шел и матерился, не таясь, на чем свет стоит. Прошел совсем рядом. Запах винного перегара повис в чистом ночном воздухе. Человек уходил, не переставая лаяться на все кладбище.

Только Кухня перевел дух, как рядом прошелестело: «Кухня!» У Кухни ноги размякли, как две сосиски. Он бы закричал от нового ужаса, но чья-то рука закрыла ему рот. «Тс-с-с!» Это был Винт.

Они услышали из темноты неясный металлический звук. Постояли немного, и звук определился. Так звякает лопата, когда штык натыкается на камешки в рыхлой земле.

Больше всего на свете хотелось домой. Они неслышно выбрались на аллею и до самых кладбищенских ворот шли чуть не на цыпочках.

Прошлую ночь Винт ночевал в Париже у Гриши – местного немого и дурачка. «Замерз под утро, елки!» – вспоминал он, пока они торопились на свою улицу. Весь день он приятно ничего не делал, только сбегал в город передать Кухне записку. Вечером они с Гришей пили чай – увидели свет ручного фонарика на кладбище.

– Ты же знаешь Гришу, – сказал Винт, – упрямый ишак! Командовать любит. Побежал скандалить, я за ним.

Остальное Кухня видел сам.

Кухня мышкой пробирался к кровати. Бабушка приподняла голову с подушки, закричала, как в лесу:

– Севка!

– Ну что ты? – зашептал внук. – В туалет сходить нельзя?

Ему показалось, он и не спал вовсе. Только закрыл глаза, загремела чайником бабушка на кухне, просыпались родители за стеной. Винт обещал зайти пораньше, и Кухня умылся, оделся и был готов идти намного раньше, чем всегда. Переживал за велосипед на кладбище. Отец собирался провожать сына в школу, вероятность не увидеть велосипед никогда в жизни увеличилась.

– Ты что в такую рань? – подозрительно спросил отец.

– То тебе не нравится, что поздно, теперь плохо, что рано!.. Я дежурный сегодня, надо пораньше в школу… Ты сиди, я сам.

– Один такой ходил сам, теперь его с милицией ищут.

– Да уж дома Винт! – вырвалось у Кухни.

– Откуда ты знаешь? – отец перестал есть.

– Чувствую, – извернулся Кухня.

Тут раздался знакомый свист. Во дворе стоял Винт.

При дневном свете на кладбище было все по-другому. Они битых полчаса разыскивали яму, куда упал Кухня. Нашли. Велосипед был целый. У Кухни на сердце полегчало. Они вытащили велосипед и попытались определить место вчерашних событий. Кухня нашел памятник, за которым он ночью прятался. Отсюда они увидели женскую фигуру в черном под запоминающимся большим деревом. Для начала разговора Кухня вытащил несколько неживых цветков из венка на чьей-то могиле.

Они остановились около свежего могильного холмика. Кухня положил на него цветы. Нестарая бабушка в черном сидела около такой же могилы метрах в четырех. У нее горела тоненькая свечка, воткнутая в землю.

– Скажите, – начал Кухня, – а зачем у вас свеча?.. Бабка глянула на них, долго соображая, что от нее хотят, потом сказала:

– Поминальная. Что я мужа не забыла и помню…

– Эх! – сказал Кухня. – А мы не взяли. Разговор завязался.

– Кто у вас? – спросила бабка, чтоб только отвлечься от своих нерадостных мыслей.

– Сестра, – сказал Кухня, – вот его сестра… Он показал на Винта.

Винт не знал, как выглядят братья умерших, на всякий случай стал смотреть на небо.

– Сколько ж ей было? – продолжала бабка, думая о своем.

– Девять лет, – сказал Кухня.

– Такая маленькая, – вздохнула бабушка. – Как же так?

– Утонула, – сказал Винт.

– Плавать не умела, – пояснил Кухня, – а так бы ничего…

Винту очень не нравился разговор о сестре-утопленнице, он пошел напрямик:

– Скажите, у вас с могилой все в порядке?

– Как это? – насторожилась бабка. – Как понять – в порядке?..

– У нас весь холмик разворотили, – сказал Кухня.

– У меня тоже, – поделилась бабушка, – это я еще в порядок привела… А то прямо сапожищами все истоптано…

– Кто ж это? – хитро спросил Кухня.

– Да эти пропойцы, – сказала бабка, – копали новую яму, ну и натоптали…

Бабушка говорила очень невнимательно. Видно, мысли у нее были не здесь и очень важные. Потом вдруг сразу живо поднялась, взяла большую сумку, на которой сидела, пошла.

– До свидания, – крикнул Кухня вслед.

Она остановилась, обернулась, ничего не сказала, кивнула головой и ушла.

– Странная, – сказал Винт, – заторможенная…

Свеча на бабкином холмике под большим деревом догорала. Вокруг могилы действительно все было истоптано.

– Это дерево я хорошо помню.

– Я тоже, – сказал Винт.

– Значит, здесь они и копали.

– Копали – я не видел, – сказал Винт.

Они решили восстановить события по порядку.

– Вот отсюда мы шли. Гриша впереди, я сзади. Потом раздался крик… – рассказывал Винт. – Потом Гриша побежал, а я отстал, испугался. Он-то не слышит ни фига – храбрый…

– Может, это вампиры? – выдал Кухня.

– Да ладно! – отмахнулся Винт.

– Это я так, для разговору… Надо всякие версии проработать.

Винт согласился насчет проработать.

– Значит, им надо было раскопать могилу… – предположил Кухня.

– Зачем? – спросил Винт.

– Может, у покойника кольцо с бриллиантом?

– Кто ж с бриллиантом хоронит?..

Вернулись к Кухниной могиле.

– Вот тут один догнал другого и говорит: «Ты разбогатеешь…» – вспоминал Кухня.

– Кто ж от богатства бегает?..

– Потому что испугался крика. Вот такой был крик: «А-а-а!»

– Я слышал, – кивнул Винт. – А кто кричал?

Кухня задумался, потом сказал неуверенно:

– А может, они сами и кричали.

Винт вздохнул.

– А что? Ты не слышал? Бывает, хоронят покойника, а он живой. Тут не так заорешь!

– Кончай ты! – поморщился Винт.

– Придумай ты – получше! – разозлился Кухня. – А то стоит как обмороженный. Ты что предлагаешь?

– Я предлагаю плюнуть на это дело. «Куда ночь – туда и сон» – есть такая поговорка…

– Ну уж нет, – сказал Кухня. – Я этого так не оставлю. У тебя каждый день такое случается?

– Хорошо, что не каждый, – буркнул Винт.

Короче, на Кухнином велосипеде они вместо школы покатили в больницу. Гришу всегда, если припадок, возили в больницу.

Эти сотрудники в белых халатах заразились бестолочью от больных. По третьему кругу Кухня с Винтом хотели выяснить, в какой палате лежит Гриша, – бесполезно. Давай им фамилию, адрес, чем болеет и кто доставил. Нашли наконец чуточку сообразительную докторшу.

– Мы его отпустили, – сказала она празднично, – у него прошел приступ эпилепсии. Потом за ним пришел родственник…

– Какой? – хором спросили ребята.

– Какой-то родственник.

Никогда никакой родни у Гриши не было.

Глава вторая
Бег в мешках

Эти два паразита мальчишки на кладбище все испортили. Еще бы минута, и она вспомнила, что у нее из дома украли. Перед самым их приходом мысль зацепилась за что-то ясное и понятное, но привязались малолетки, и все ушло.

Значит, так: кто-то влез в ее дом…

С чего началось: у пожилой женщины Тихоновой умер муж. Хоронили его хорошо, с оркестром. На поминки пришло много гостей, некоторым даже стульев не хватило. Тихонов не болел, не мучился, заснул и не проснулся больше. Жена не могла привыкнуть к его смерти. То вдруг вспоминала хорошее, то злилась, что за всю зиму он не починил забор, куда въехал чей-то грузовик.

Тихонша было уличное прозвище Тихоновой. Именно так – Тихонша, с ударением на первом слоге. Женщина она была крикливая, бестолковая, но хозяйственная.

Муж умер в четверг, а к вечеру пришла телеграмма: «Поздравляю большой удачей. Шиш». В горе, хлопотах, заботах никто не обратил на это серьезного внимания. Может, почта напутала. На следующий день обряжали покойника – принесли новое: «Не горбись. Шиш». Это уже походило на издевательство. Ее сестра поджала губы, неприятно покачала головой. «Что ты хочешь этим сказать?»– разозлилась Тихонша. Сестра недолюбливала покойного.

После похорон – два сообщения в один день: «067 050426. Жду ответа, как соловей лета». Телеграммы приходили из неизвестного города Каменец-Уральский. У Тихоновых там не было ни родных, ни знакомых. Последняя: «Не понял. Шиш», – вывела ее из себя. Тихонша пошла в милицию. Пробилась к начальнику, тот и слушать ее не захотел, сплавил к капитану Конову.

Капитан Конов раньше был чемпионом области в полутяжелом весе. Когда он шел по улице, хоть и не в форме, – никакому самому заядлому хулигану в голову не приходило пристать. Даже, в общем, хулиганить рядом не хотелось, глядя на его короткую, мощную шею и длинные руки. Он угрюмо, исподлобья смотрел на Тихоншу. Дослушал и сказал:

– Здесь угрозыск, бабушка. Вам к участковому.

– Он у нас дурак! – сказала Тихонова.

– К участковому, – как отрезал Конов.

Пришлось идти.

– Бабушка, – сказал участковый, – у милиции больше дела нет, как укрощать всяких писателей.

– Вот. Что это означает? – Она показала ему телеграмму с колонкой цифр. Ее почему-то особенно пугали именно эти загадочные цифры.

– Откуда я знаю? – сказал участковый.

– А если это мафия?

– Это не мафия.

– А что тогда?

– Может, у деда любовница была по фамилии Шиш, – пошутил жизнерадостный участковый, – мало ли что… Цифры – номер телефона.

Вот почему неодобрительно качала головой сестра Тихонши. Два месяца назад Тихонов ездил по дешевой путевке на юг. Приехал загорелый, чужой, нахальный. «Как там?»– спрашивала она. «Никак!»– весело отвечал муж. Никак и все. Ей это не понравилось, и сестре не понравилось. О мертвых нельзя думать плохо, но Тихонша не могла себя пересилить. В светлую память о покойном вкрадывалась горечь. Ну что это такое: «Жду ответа, как соловей лета»? Или уж совсем: «Не горбись»! Муж действительно был сутулый, она сама твердила: «Распрямись, не ходи крючком!» Тихонша имела право, жена, а тут развязно: «Не горбись».

Они сидели у сестры, горевали. Пришел племянник – молодой, ушлый, серьезный. Просмотрел телеграммы. Выслушал женщин, сказал:

– Ну и что вы сидите?

– А что делать?

Он не стал тратиться на разговоры, подошел к телефону, набрал номер с телеграммы. Все замерли в предчувствии разгадки.

– Дайте мне Шишу! – требовательно сказал племянник в телефон. – Меня интересует Шиш…

Он еще подержал трубку у уха, опустил.

– Ну что? – хором спросили сестры.

– Издеваются…

Все благополучно разъяснилось на следующий день. В дверь постучали.

– Мне бы, – вошедший человек кашлянул в кулак, – Дмитрия…

Тихонша всхлипнула, отвернула голову, закрыла лицо рукой.

– Заболел? – спросил гость упавшим голосом.

Она замотала головой:

– Помер.

Незнакомцу стало плохо. Он поставил свой портфель на пол и медленно опустился на стул у дверей.

– Я думаю, почему он молчит, – сказал незнакомец.

– Так вы Шиш?! – всплеснула Тихонша руками.

Он не понял ее радости, вяло кивнул головой.

– А ведь такой крепкий мужик. Я думал, мы с ним еще… – Он не договорил, махнул рукой.

От родных не дождешься сочувствия, а тут посторонний – и так распереживался. Тихонша усадила гостя за стол, поила чаем. Они беседовали.

– Он вам ничего обо мне не говорил?

– Нет… – Она побоялась обидеть душевного человека, добавила: – Может, и говорил. Говорил, наверно, да я забыла…

Он долго, подробно рассказывал про их с Тихоновым житье на юге. Про море, про бессовестную молодежь, про беседы, и как они пили пиво. Особенно ему запал в душу случай с победой в соревнованиях по бегу в мешках.

– Это очень трудно – бежать в мешке. Там помоложе нас были, а выиграли мы с Дмитрием. Победа осталась за нашей командой: я и он. Ихний затейник выдал нам приз… Кто ж мог даже подумать о плохом?.. Мы им тогда показали, этим молодым…

Он рассказал ей про свою работу в пожарной команде, она показала ему семейный альбом с фотографиями. Шиш рассказал случай с ним и летающей тарелкой у него над балконом. От тарелки шел голубой свет, и слышалось легкое жужжание. Тихонша в ответ поведала про бабушку из пригородного села, которая нашла полный горшок денег, жалко только, деньги были старые и сейчас их не принимали в магазинах.

Подружились они окончательно на гадании. Тихонше еще никто так верно не гадал.

– Форма этого пальца, – говорил Шиш, держа ее руку в своей, – стремление к чистоте и порядку. А вот этот бугорок – беззащитность и стремление к знаниям… Бывает, вы поверите человеку, а он вас обманет?

– Еще как бывает!

– Но вы прощаете легко, потому что любите людей… жалеете их.

– Даже себя ругаю иногда!

– Две планеты управляют вами – суровый Сатурн и легкомысленная Венера… Опасайтесь молодых людей с русыми волосами…

Они прощались.

– Я в командировке. Командировку взял специально, чтоб Дмитрия повидать…

– Заходите еще.

– Если время будет, с удовольствием… А он вам обо мне ничего не говорил? – опять спросил Шиш.

Тихонше за мужа даже стыдно стало:

– Да он вообще был такой… суровый, молчун.

– А мы думали, дружить будем… Как мы с ним этот бег в мешках выиграли! Бывает же такое…

Кляня дороговизну, Шиш заплатил за номер в паршивой гостинице. Дел у него не было решительно никаких. Медведем бродил от стены до стены, бормотал что-то, махал руками, закатывал глаза к пыльному потолку. Вышел на улицу, поймал себя на том, что бежит неизвестно куда, вернулся в гостиницу. Три раза пил чай в буфете, бродил по гостиничным некрасивым коридорам.

– Ты чего маешься, дед? – спросил длинноволосый парень. Он полуголый, босиком стоял в дверях номера. Кажется, только проснулся.

– Внучек нашелся! – пробормотал Шиш и начал тыкать ключом в свою дверь.

– В буфете выпить нечего?

– Есть чего, – сказал Шиш.

– Выпьем?

Шиш развел руками.

– Я плачу, – сказал длинноволосый, – ты сходи, а я пока оденусь.

– Давай, – согласился Шиш. – Я, знаешь, лучше в магазин сгоняю. Там дешевле…

Они поровну разлили по стаканам, выпили. Пришло время знакомиться.

– Шиш.

– Класс! – сказал парень. – А я Полундра.

– Шиш Анатолий Адольфович, – сказал Шиш, – ты дослушай сначала…

Выпили за знакомство.

Анатолий Адольфович Шиш до недавнего времени работал пожарником на фабрике. Хорошая работа. Сутки работаешь – двое отдыхаешь. В «пожарке» он научился отлично играть в домино, рассказывать анекдоты, разбираться в гороскопах. Шиша уволили после отказа ехать заправлять огнетушители. Как раз в ту пятницу у него был самый черный день в году. «Окружите себя друзьями и поезжайте в деревню», – тревожно советовал гороскоп.

Теперь он временно не работал. Анатолия Адольфовича заинтересовали неопознанные летающие объекты, и он вступил в общество, которое этой проблемой интересуется серьезно… Шиш был Козерог по гороскопу. Его планета Сатурн, цвет черный, металл – чугун. Под этим знаком, кроме него, родились Марлен Дитрих, Аль Капоне, Мао Цзедун. «Они зачастую угрюмы, суровы, задумчивы, хотя это отнюдь не мешает им упрямо двигаться к цели и, несмотря ни на что, добиваться успеха! Когда его ровесники уже устали, поникли, отцвели, Козерог только входит в пору своего могущества и расцвета. Опытен, закален и еще полон сил!»

– Торчу! – хохотал Полундра. – Поливай дальше!

– Это наука! – кричал Шиш. – А ты сопляк! Вот, к примеру, мне сейчас пятьдесят пять, да? А по гороскопу Козерог добивается настоящего признания только в пятьдесят шесть.

– Ну и как дела?

– А вот так. Поехал я отдыхать на юг…

Полундра уже икал от смеха, повалился на кровать и сучил ногами:

– Перестань!

Шиш затолкал обе ноги в наволочку и скакал по номеру от окна до двери и обратно.

– Умру! – кричал Полундра.

– А потом мы победили, – сказал Шиш, – и затейник нам вручил лотерейный билет…

– Ну?!

– Он выиграл коттедж ценой двести пятьдесят тысяч долларов!

Полундра протрезвел.

– На двоих? – спросил.

Шиш печально кивнул.

– А тот не хочет делиться?

– Помер.

– Вдова в курсе?

Шиш пожал плечами:

– Молчит. Такая скотина!

Полундра встал, насвистывая прошелся по номеру.

– Я на ней женюсь, – говорил Шиш уже под утро, – хоть она, корова, и Скорпион…

– Несерьезно, – внушал ему Полундра. – Как у нее двери запираются? Какой замок?

Конов и участковый переглянулись многозначительно. Легкомысленный участковый хотел покрутить у виска пальцем, но Тихонша обернулась, и он просто пригладил волосы.

– Вот этот костюм висел за сереньким платьем, а сейчас, наоборот, – сначала серенькое платье… Даже не так! Висела белая кофточка, серенькое платьице, а уж только потом костюм…

– Так, – сказал Конов.

– Нижний ящик, пожалуйста. Я всегда мужа ругала – полезет в ящик, а до конца не закроет.

– Кого вы подозреваете в краже?

– Никого, – рассеянно сказала Тихонша. – Или вот этот медвежонок – подарок двоюродной племянницы, маленькая еще. Медвежонок смотрел не на вас, как теперь, а примерно в окно… – Она взяла медвежонка и повернула правильно.

– Что у вас пропало? – не выдержал Конов.

– Не знаю, – всхлипнула Тихонша, – столько вещей, не могу сообразить.

– Деньги у вас были?

– Были. – Она достала кошелек из шкафа, раскрыла и показала милиции: – Вот они, на месте. Хотя…

Тихонша покопалась в кошельке и торжественно сообщила:

– Лазили в кошелек! Вот эта тысяча лежала в другом отделении.

Милиционеры вздохнули одновременно.

– Вы немного расстроены смертью мужа, – мягко сказал Конов.

– Я сильно расстроена! – возразила Тихонша. – Я ночей не сплю.

– Я не спорю, – сказал Конов, – вам надо успокоиться…

– Если мне надо будет успокоиться, я психушку вызову. А меня ограбили…

– Бабушка, – застонал Конов, – нельзя же милицию дергать только потому, что вам что-то показалось! А вы еще по начальству бегаете, стучите!

Ясное дело, они принимали ее за сумасшедшую.

– Хорошо, – прорычал Конов, – пишите заявление. Только сначала найдите, что у вас украли.

Знавшие аккуратную Тихоншу глазам бы своим не поверили. На полу, на столах, стульях, диване, на кровати и подоконниках были раскиданы вещи, посуда, бумаги. Сама в черном, вдовьем платке бродила среди всего этого безобразия, бормотала вслух, потом вдруг всплескивала руками и мчалась на кухню. Отодвигала от стены тяжелый сундук, тупо смотрела на пятно невыцветшего пола под ним.

Нашлась брошь, потерянная десять лет назад, чьи-то детские башмаки. Она даже вспомнила, куда делся лотерейный билет, который муж привез из последнего отпуска. Но понять, что исчезло из дома, не получалось.

Пришел прощаться Шиш. Она поздоровалась рассеянно, а он растерялся от погрома в доме.

– У меня для вас радость, – засуетился он. – Помните, я вам говорил, что мы с Дмитрием выиграли бег в мешках.

«Господи! – сердито подумала Тихонша. – Вроде о человеке вспомнить нечего, кроме этого бега в мешках?»

Шиш достал из портфеля записную книжку, начал листать.

– Главный затейник выдал нам приз. Один на двоих. Вот вам, говорит, легковая машина.

– Какая машина?

– Шутил. Он нам лотерейный билет вручил. Есть такая лотерея «Пепси». Машину мы не выиграли, а выиграли электрический утюг! Я так записал на всякий случай номер билета, а сегодня вспомнил и проверил…

– Нету вашего лотерейного билета.

– Как это нету?! – выкрикнул Шиш.

Она удивленно посмотрела на него. «Хотел, наверно, половину утюга получить, – решила про себя. – Вот люди!»

– Он остался у Дмитрия в кармане пиджака. Так его с билетом и похоронили…

Шиш ей явно не верил:

– Вы не ошиблись?

– Как я ошибусь, если полсуток квартиру обыскиваю. Подите-ка сюда. Помогите диван открыть.

Добрую четверть часа они возились с диваном. В нем должен был лежать ковер, про который она вспомнила. Ковер был на месте. Диван никак не закрывался обратно. Может, потому, что Шиш торопился и нервничал ужасно.

– Деньги не пропали, – злобно сказал Шиш. – Что вы паникуете?!

Его было не узнать. Будто подменили интеллигентного пожарника на приемщика стеклопосуды. Сегодня даже этот, мешком ударенный, считал ее дурой…

«У хорошего человека папу Адольфом не назовут», – подумалось вдруг. Она пристально посмотрела на него. Шиш забегал глазами. «Шиш, шишок, анчутка», – припоминала Тихонша. Так в деревнях называют некрупных чертей. «Приехали!» – сказала она самой себе. Напротив нее сидит человек… Она о нем ничего не знает… Притащился в такую даль… Шиш завертелся под ее тяжелым взглядом. Казалось, он читал ее мысли. «Что ему от меня надо? – затосковала Тихонша. – Что с меня взять?!»

– Ладно, – хрипло сказал Шиш, – ухожу…

Глаза прятал. Пот выступил у него на лбу. «Знает!» – оглушительно подумала Тихонша. Этот головастик-прорицатель и пожарник знал, кто и зачем был у нее в доме! Он пятился к двери, не спускал с нее глаз, будто боялся, что ему выстрелят в спину. «Он!» – кричало у Тихонши в мозгу. Он сам и залез к ней в дом!

Шиш захлопнул за собой дверь. Тихонша видела, как он трусцой пробежал мимо окон.

– С ума схожу! – громко вслух сказала она.