Текст книги "Вик Разрушитель 8 (СИ)"

Автор книги: Валерий Гуминский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 29 страниц)

На моём столе зашипела рация, которую Эд заставил держать в кабинете для общения с охраной.

– Слушаю.

– Подъехал князь Голицын, – шикнула рация голосом Юры Болдина, стоявшего сегодня на охране ворот.

– Который из них?

– Глава Рода. Настаивает пропустить его к вам для важного разговора.

– Хм, настаивает? Но он не записывался сегодня на приём, – решил пошутить я.

– Значит, не пропускаем? – со всей серьёзностью воспринял мой ответ Болдин.

– Пропусти-пропусти, – я рассмеялся. Такие шуточки лучше придержать при себе. А то Глава ещё на дуэль вызовет. – Не хочу, чтобы он разрушил усадьбу. Скажи парням, пусть проведут его в мой кабинет.

– Понял, – рация ещё раз шикнула и затихла.

– Вот же неугомонный, – я покачал головой и стал готовиться к непростой встрече. Патрикей Ефимович всегда славился напористостью и агрессивностью носорога, не останавливаясь ни перед какой преградой. Вот его бескомпромиссность и отпугивала многих.

В дверь постучали. Сам Эд решил проводить Голицына ко мне. Я показал жестом, чтобы он пропустил гостя. Топот носорожьих копыт слышался даже отсюда.

– Княжич Андрей! – Патрикей Ефимович вплыл подобно авианосцу, и в кабинете сразу стало тесно. Он стянул перчатки и протянул мне руку, как бы давая понять, что принимает мальчишку за равного. Хм, надо быть настороже. Мягко стелить начал.

– Добрый вечер, Патрикей Ефимович, – я пожал её, твёрдую и прохладную. – Раздевайтесь, присаживайтесь.

Голицын расстегнул пальто, но снимать его не стал. Сев на стул, он закинул ногу на ногу, на мгновение замер, прощупывая меня своим взглядом из-под тяжёлых бровей.

– Я не буду долго рассусоливать словеса, – прогудел он. – Пару дней назад ко мне соизволили заявиться визитёры от господина Шульгина с просьбой повлиять на племянницу, а через неё – на тебя, Андрей. Не могу понять, почему ты сопротивляешься, и не хочешь пойти навстречу уважаемому человеку. «Техноброня» не жалкая мануфактура, а мощный концерн с миллионными доходами. Давай честно: я хочу видеть Арину в составе акционеров. Для девушки с Даром Калиты – это великолепное место для своего развития, отличная репутация для нашего Рода. Да и тебя не обидят. Такое предложение нельзя игнорировать.

– Патрикей Ефимович, а вы не в курсе, что в узком кругу между Мамоновым и Мстиславскими принято решение о развитии собственного предприятия по выпуску бронекостюмов? – я улыбнулся. – Зачем мне отдавать курочку, которая скоро начнёт нести золотые яйца? Господин Шульгин это понимает и торопится. Я уже не решаю в одиночку такие вопросы.

– Я был у цесаревича вчера, – стул под Голицыным угрожающе заскрипел. – Он сказал, что княжич Андрей Мамонов самолично распоряжается делами будущего предприятия. То есть его хозяином будешь ты. Скажи, сынок, а зачем тебе эта головная боль? Это ведь не в мастерской экзоскелеты собирать. Баловство одно.

– Ну, мне нравится. В личном костюме я выступаю на соревнованиях и побеждаю. Значит, броня, выпускаемая моим заводом, будет приносить огромные дивиденды в виде побед, призов, финансов.

– Ты тщеславен?

– Есть немножко, – признался я. – Вы бы сами согласились на такое предложение, зная, что технология, используемая в бронекостюме, является перспективной на долгие годы, и отдавать её в чужие руки – глупость совершеннейшая?

– Пожалуй, нет, – ухмыльнулся князь. – Но речь идёт о моей племяннице, которой я желаю только добра. Она молодец, признаю. Из всех претендентов на руку выбрала тебя, потому что почувствовала перспективу. А её чутью я доверяю. Так не лишай Арину отличной возможности максимально проявить свой Дар. Женитесь, у вас будет приличный пакет акций на руках. Глядишь, через десяток лет ты возглавишь «Техноброню». И не надо таких физических и моральных напряжений для создания предприятия с нуля.

Да, князь Голицын рассуждал здраво. Я бы так и поступил, если бы за моей спиной не стояли два мощных клана. А ещё мне не нравилось, что кто-то решает за меня мою судьбу. Папаня обжёгся на своих попытках приручить, а теперь и эта скалистая глыба давит.

– Так у меня будет куча специалистов, – сделав вид, что удивлён, ответил я. – И место руководителя уже в моих руках. Зато через несколько лет мой «Бастион» будут знать во всём мире.

– Молодец, наглости в тебе с избытком, – похвалил князь Голицын. – Но ты не замечаешь перспективы в Арине. Девочка сделает тебя богатейшим человеком, к тебе на поклон будут приходить люди не самого маленького достатка.

Я отметил нелогичность слов гостя, но отнёс их к желанию контролировать через племянницу мощный концерн. Правильно говорят про него: видит цель, не видит препятствий. Но Патрикей Ефимович должен понимать, что я тоже, как бы, не голь перекатная. А года через два-три мы вообще не будем нуждаться ни в чьей помощи. Финансовая «подушка» и сейчас неплохая, просто об этом Голицын не знает.

– Репутация измеряется не только деньгами, но и умением держать в руках своё. И я точно знаю, что Шульгин никогда не отдаст место какому-то акционеру, продавшему ему высококлассную технологию.

– Откуда тебе это знать? – фыркнул князь Патрикей. – Ты ещё мальчишка, не знающий жизни.

– Допустим, я очень много знаю. В сиротском приюте быстро постигаешь законы улицы и общества, – я подался вперёд, упершись руками в край стола. – Шульгина я хорошо изучил. Волк в овечьей шкуре – вот кто он. И ваши мотивы мне понятны. Не получится уговорить. Кстати, вы зря беспокоитесь о племяннице. Она уже официально получила должность финансового директора, – я усмехнулся, глядя на вытянувшееся лицо Голицына. – Я сам ей предложил. Как только предприятие начнёт функционировать, Арина приступит к своим должностным обязанностям. И не надо было так переживать.

– Акции будут? – деловито спросил Патрикей Ефимович.

– Всё будет, – я опять показал своё дружелюбие. – Если есть желание инвестировать в будущий концерн, милости прошу. Только в Совете акционеров я не хочу вас видеть.

– Почему? – не обиделся Голицын, а наоборот, спросил с интересом.

– Вы же сожрёте там всех, а потом начнёте шатать кресло владельца – то бишь меня. Зачем мне это?

Патрикей Ефимович замер с открытым ртом. А через несколько секунд он откинулся на спинку стула и заржал на весь кабинет, самым настоящим образом, как конь. Стул возмущённо заскрипел и зашатался. Я с интересом наблюдал, развалится ли он под весом Голицына? Вот грохоту будет, если этот дядька рухнет на пол.

Моя мебель оказалась крепче.

– А тебе палец в рот не клади! – он погрозил мне тем самым пальцем. – Хваткий малый. Ладно, раз ты такой козырь выложил, то и я, пожалуй, пошлю на хрен Шульгина. И племяшку мою не вздумай обижать! Узнаю, скручу в бараний рог, и даже Жору не побоюсь. Живите счастливо и дружно. Можешь считать это моим благословением.

– Так-то его родители дают, – встал я, чтобы проводить Голицына.

– На будущее, княжич, – Патрикей Ефимович тщательно застегнул пальто, но перчатки надевать не стал, положив их в карман. – Глава имеет право и благословлять, и проклинать, а то и из Рода выгонять. Может и к лучшему, что у меня рука не поднялась сломать жизнь Арине, что-то почувствовал в её упорстве и нежелании подчиняться моей воле.

Лукавил Голицын, у меня создалось такое впечатление. Он искусно отыграл назад, когда понял, что для племянницы открываются возможности ничуть не хуже тех, о которых твердили представители «Техноброни», а в перспективе даже лучше будут. Понял, что едва не спорол глупость. Зато теперь мне придётся держать в уме фактор носорожьего упрямства князя Патрикея. Рано или поздно он захочет вцепиться в кусок пирога, предназначенный для Арины.

– Да, ещё вопрос.

– Слушаю, Патрикей Ефимович.

– Как мне вложиться в ваше предприятие?

– А для этого есть Арина Васильевна, которая вас и проконсультирует, – я ловко увернулся от необходимости решать такие сложные вопросы.

Мы попрощались, оставшись довольными друг другом. Вот и ещё одну проблему я решил, не прибегая к насилию, а действуя лишь головой и чуточку – наглостью. Теперь осталось разобраться с Куракиным и «Технобронёй».

3

– Ты уверен, что нужно поступить таким жёстким способом? – шёпотом спросил Петрович, не отрывая взгляда от шикарного двухэтажного бревенчатого дома, возле которого на огромной лужайке под разлапистыми кронами высоких сосен веселились люди. – Может, проведём рейд, положим мордой всех в пол, постучим кое-кому по почкам и тихо растворимся в ночной тишине, аки тати таёжные?

– Да ты поэт, Петрович, – хмыкнул я в ответ, разглядывая в бинокль пикник, на котором собралась вся верхушка «Техноброни», начиная от директоров и заканчивая высшим техническим составом. Самое забавное, эти люди отрывались по полной без своих вторых половинок. Женатые мужчины не взяли с собой жён, и более того, пригласили сюда целую компанию весёлых девиц из эскортных служб, приехавших на загородную «виллу» одного из акционеров в большом автобусе. – Мордой в пол тоже хорошо, но у нас не хватит сил контролировать всю эту компашку.

Это так. Нас было всего семеро, не считая Гену Берга со своей командой, сейчас находящихся в замаскированном убежище, откуда с помощью беспилотника собирали полную информацию о происходящем.

«Северная вилла» – будете смеяться, но так шикарный коттедж и назывался – находилась в лесном урочище в восьмидесяти километрах от столицы, если ехать по хорошей дороге на северо-запад от столицы. Сюда на своих машинах добирались сотрудники «Техноброни», сначала по трассе, а потом ещё пять километров по лесной дороге, подготовленной егерями.

Петрович сумел за три дня найти журналиста, который лёгкими мазками в своем очерке намекнул о конспиративном местечке, где обсуждают стратегию развития все шишки концерна, а заодно вскользь прошёлся о том, какие нравы царят на этом мероприятии. Парень оказался не из робкого десятка, и провёл собственное расследование, связанное с акциями, на которых хорошо поживились члены директората. Сыч особо не вникал в проблему, зато уцепился за упоминание о «Северной вилле». Журналист охотно показал на карте, где она находится. И добавил, что в середине ноября ежегодные встречи приурочиваются ко дню основания «Техноброни». Господин Шульгин ввёл эту традицию, и первые несколько лет активно участвовал в двухдневных собраниях. Но потом приезжал только на один день, проводил собрание, дарил ценные подарки особо отличившимся, и после торжественного обеда уезжал. То, что здесь происходило потом, старались не афишировать.

Свою статью журналист, конечно, выпустил, но в урезанном виде, где было больше дифирамбов, чем обличений. Главный редактор напрямую сказал, что терять свою голову из-за таких мелочей не хочет. Так что или убирай компромат, или вали сам из газеты.

Куан предложил съездить на эту лесную дачу и осмотреться, Петрович его поддержал. Не откладывая дело в долгий ящик, они сели во внедорожник, взяли с собой Рахимбека и Нечая, и умотали в урочище. Вернулись следующим днём с кучей фотографий и планом усадьбы, которую охраняли несколько егерей, когда там не было гостей. Но сейчас там находились сотрудники СБ в количестве двадцати человек. Будут следить за порядком и за периметром дачи.

Петрович на вопрос, насколько они профессионально действуют, поморщился и сказал, что на золотых приисках ему удавалось организовать охрану из двух десятков человек настолько эффективно, что даже медведи обходили стороной базы старателей. А эти ребята больше на тепловизоры и ПНВ надеются, да и расслаблены донельзя. Но главное я узнал. Шульгин не догадался привезти экзо-пилотов. Вот они могли бы создать проблему.

Петрович и его «старики-разбойники» были облачены в маскхалаты, а богатый опыт позволял им слиться с осенним лесом настолько хорошо, что даже я не мог понять, где они все находятся. С Куаном понятно. Хитрый Лис уже несколько раз оборачивался в кумихо и бегал в разведку. Наставник словно обрёл молодость и весь светился от возбуждения, что было удивительно видеть на его обычно бесстрастном азиатском лице.

Эд, Никанор и Вася находились в базовом лагере вместе с нашими механиками на тот случай, если придётся их защищать и экстренно эвакуироваться. Игоря и Влада оставили в Москве охранять женщин и усадьбу. А ещё за домом присматривают гвардейцы императорского клана, поэтому я спокоен. Если кому и придёт в голову провести силовую акцию – для них будет большой сюрприз. Единственный вопрос, который всё время всплывал, когда мы ехали к «Северной вилле» – а не отслеживают ли нас те спецы Мстиславских? Наверняка заинтересовались, куда это мы поехали, но и это не факт. Я периодически использую фургон и внедорожник для поездок на бои в «Железной Лиге», и об этом знают те, кому и положено.

– Не спи, боец, замёрзнешь, – толкнул меня в бок Петрович. – Наши возвращаются.

Неслышно колыхнулись кусты, два буро-зелёных бугорка внезапно ожили и превратились в Илью и Рахимбека.

– Веселье в полном разгаре, – доложил Чумакин шёпотом. – Охрана расслабилась, не контролируют друг друга, можно работать.

Я приник к биноклю. До полной темноты ещё было далеко, но на веранде уже вовсю горели светильники, а на улице зажгли гирлянды. Они нарядной паутиной растянулись от крыши дома до большой беседки, создавая уютную атмосферу праздника. Басовито изрыгала музыку мощная акустика; девицы, уже изрядно подогретые, танцевали на полянке в платьях, не чувствуя прохладу наступающего вечера; рядом с ними топтались мужчины среднего возраста, молодых почти не было. Вкусно пахло шашлыком.

– Долго они будут там прыгать? – недовольно спросил Петрович. – Пора бы и в дом перебираться.

– На столах меняют блюда, – пояснил Илья. – Думаю, через полчаса сядут в гостиной водку жрать.

– Княжич, тебе пора, – Сыч посмотрел на часы со светящимися стрелками. – Пока броню натянешь, темно станет. Когда все соберутся в доме, я дам сигнал.

Не говоря ни слова, я отполз подальше за кусты, поднялся и рванул в сторону базы, где меня ждал «Бастион». Парни молодцы, не теряли бдительности, контролировали каждый участок, откуда могли появиться нежданные гости. Да какая-нибудь особо храбрая девица вдруг решит прогуляться в кустики и наткнётся на вооружённых людей, которых здесь не должно быть. А я не хотел случайностей, поэтому герб на внедорожнике был заклеен чёрной плёнкой, номера на машинах заляпали грязью, чтобы внимательный взгляд не разобрал, кому они принадлежат.

Гена с ребятами уже подготовили «скелет». Они вытащили его из ящика, и теперь бронекостюм стоял в фургоне чуть ли не под самую крышу. В наступающих сумерках выкрашенный в серо-чёрный цвет он выглядел, как пришелец из иных миров, молчаливый и грозный. Я быстро сбросил маскировочную сеть и одежду, под которую заранее напялил тонкий комбинезон, и встал в нишу «Бастиона». Ворон защёлкнул все фиксаторы и грудные пластины с едва слышным жужжанием сошлись вместе. Механики нацепили на направляющие оба «Браунинга», жгуты электрокабелей утопили в разъёмах. Я остался стоять на месте, ожидая сигнала.

– Ленты полные, – сказал Эд, заскочив в фургон. – Я сам проверял. Ты только не увлекайся. Лучше пусть обосрутся, чем умрут.

– Дом изгадят, – ухмыльнулся я. – Лишь бы каких сюрпризов не было.

– А какие сюрпризы? – в ответ улыбнулся старший личник, и протянул мне капельку-наушник. – Слушай.

– Юг зачищен, – в ухо заполз тихий шёпот кого-то из команды Петровича.

– Задний двор – чисто.

– Поляна – чисто…

– Отлично, парни. Выпускайте кракена.

– Это меня, что ли? – шутливо возмутился я и отдал Эду гарнитуру.

Личник отошёл в сторону, что-то спросил и махнул рукой.

– Княжич, ваш выход.

Я спрыгнул с фургона на землю, приводы сработали штатно, погасив амортизацию. Ворон надел на меня шлем. На тактическом дисплее тут же заплясали цифры, и вдруг я увидел картинку «Северной виллы» сверху. Гена умудрился вывести сигнал с беспилотника перед моими глазами, да ещё в качестве тепловизора.

– Птичка тебя поведёт, – услышал я голос Берга в динамике шлема. – Ни пуха…

– К чёрту, – пробурчал я и зашагал в сторону коттеджа. Поляна, где недавно танцевали подгулявшие мужики и дамы, уже опустела, а на земле чётко прорисовывались квадраты окон, из которых лился яркий свет.

– Периметр зачищен, – это уже Петрович на общей частоте. – Работай. Лис где-то рядом, прикрывает.

– Принял, – коротко бросил я в микрофон, и, тяжело ступая по мягкой хвоистой земле, миновал беседку, пластиковые столики с остатками дневного пиршества. Пока стараюсь держаться в тени, чтобы исключить любую неожиданность. Так же всегда бывает, кому-то вздумается выйти на улицу покурить или посекретничать. Но сейчас, я вижу, все находятся за длинным столом. Пирушка набирает обороты.

– Видео сняли? – спросил я.

– Так точно, – ответил Гена. – Птичка много интересных картинок схватила. Теперь я её сейчас опущу ниже, она будет за твоей спиной.

– Компромат на меня готовишь? – хохотнул я, вскидывая пулемёты на уровень чуть выше окон. Пять линий запросто прошьют брёвна, потеряют убойную силу, но зато наведут знатный шухер в доме.

– Это для ваших потомков, – отшутился Берг. – Будут потом видео смотреть и восторгаться своим папкой.

Я хмыкнул. Неизвестно, кем будут мои дети. Лишь бы не пацифистами, а людьми, правильно оценивающими окружающий мир. Ладно, прочь все мысли. Нужно сосредоточиться на деле. Мне важно, чтобы никто не пострадал.

Встаю таким образом, чтобы траектория выстрелов приходилась точно посредине, и сжимаю указательный палец. Датчик пискнул, моргнул красным, вжикнули механизмы, запитываясь электричеством…

И понеслась!

«Браунинги» работали как швейные машины, ровно выстрачивая аккуратные дыры над окнами, впиваясь в брёвна и влетая в помещение. Представляю, что там сейчас происходит. Жёлтая щепа вырывается из стен, разлетается по сторонам, пули с осиным гудением впиваются в противоположную стену, разлохмачивают перила лестницы, ведущей на второй этаж. Люди в панике падают на пол, заползают под стол; девки визжат, мужики матюгаются и срутся от страха, потому что нет возможности поднять голову. Сверху летят осколки разбитой люстры – шок и трепет!

Через две минуты сыто клацнули затворы. Пулемёты замолчали, пустые ленты провисли до земли. Оставалось только скрыться в лесу.

– … твою мать! – ворвался в уши тревожный крик Берга. Я настолько увлёкся разрушающим действием «Браунингов», что только сейчас сообразил, что кричат мне. – Княжич, на девять часов пилот в броне!

Пилот? Откуда? Не успеваю толком сообразить, как меня оглушает невероятный по мощности хрустальный звон. Это каким конструктом по мне вдарили? Я разворачиваюсь в указанном направлении. Беспилотник передал мне картинку надвигающейся горы в бронекостюме. Причём, эта гора ускоряется, посчитав, видимо, что я получил какое-то повреждение от магического удара, поэтому и застыл на месте. Ага, интегратор выведен из строя! Ну-ну, так и думай!

Раздумывать нет времени. Размахиваюсь правой рукой, в которую вкачал немереное количество энергии из ядра, и вколачиваю в грудь неизвестного противника кулак вместе со стволом пулемёта. Удар получился впечатляющим, но стихийный доспех, судя по серебристо-фиолетовым всполохам – «водный», сумел смягчить последствия. Пилот пошатнулся, его интегратор мгновенно сдох, а я врезал ещё раз, и тут же сформировал «давилку». По сути, для человека, находящегося в броне, это надёжная тюрьма, пока магия вырублена. Невидимые стены будут сжимать его до тех пор, пока не раздавят костюм из композитных материалов, как скорлупу ореха. Я знаю, что интегратор заработает через несколько минут, необходимых для перезагрузки, и пилот сам справится с проблемой. Повредить ему плату означает только одно – обречь человека на смерть. Броня станет его могилой. Жуткая смерть.

– Петрович! – кричу на общей частоте. – Живо ко мне! Нужно обездвижить пилота, чтобы с места не сдвинулся!

– Принял! – голос Петровича спокойный. – Уходи, княжич, мы всё сделаем.

Я со спокойной душой скрываюсь в кустах. Короткий бой произошёл у беседки, где сгустилась темнота, вряд ли противник разглядел, с кем он сцепился. Правильно нанесённая краска размыла силуэт моего «скелета», зацепок не должно быть.

Нужно торопиться. Я ускоряюсь и уже не разбираю дороги, мчусь сквозь кусты, как дикий кабан, с треском и шумом.

– Это я подхожу, – догадался предупредить своих, иначе бы изрешетили меня из всех стволов.

Быстро заскакиваю в фургон, отчего он проседает, и механики бросились ко мне, чтобы помочь выползти наружу. Я вздёрнул руку в жесте, дескать, стоп! В наушниках явственно слышу несколько выстрелов.

– Петрович! Доклад!

– Всё в норме! Сервоприводы перебили, теперь никуда не сдвинется, – бодро доложил он чуть запыхавшимся голосом. – Мы уже на подходе.

– Проверили усадьбу? Вдруг ещё какая холера там обнаружится?

– Чисто. Можешь скидывать броню.

Вот теперь показываю парням знак, что можно приступать к разборке. Дождавшись, когда грудные пластины разойдутся в стороны, выполз на холодный воздух мокрый, как после душа.

– Быстрее, орлы, – Гена, поддавшись всеобщему возбуждению, торопил Ворона, Ваню и Алексея, и без того шустро крепивших фалами корпус «скелета». Механики подсмотрели такой способ транспортировки у Гусаровых и признали его действенным для экстренного срыва.

– Мы на месте! – послышался голос Петровича. – По машинам, живо-живо!

Я падаю на заднее сиденье внедорожника, салон тут же набивается людьми. Ждём сигнала от механиков. Наконец, фургон дважды мигнул фарами, готовый к движению.

– Всё, погнали! – Сыч хлопнул по плечу Юру Болдина, нашего сегодняшнего водителя.

Внедорожник взвыл и с пробуксовкой сорвался с места, оставляя на влажной земле ямы от колёс. Мы пристроились за фургоном, который тоже летел, как сумасшедший.

– Как бы хана «скелету» не пришла от такой езды, – выдохнул я, откинувшись на спинку сиденья. На мне оставался комбинезон, верхняя одежда лежала в фургоне. Не знаю, отчего затрясло: откат, или тонкая ткань пропускала прохладу. Куан, сидевший рядом, дал мне фляжку. Я глотнул, ощущая горьковатый привкус зелья, мгновенно связавшего язык. Зато сразу стало тепло, ядро перестало перекачивать кубометры энергии по каналам. Всё-таки откат.

– Гена не допустит, – уверенно ответил наставник.

– Откуда там взялся экзо-пилот? – спросил я. – Вы же все углы обшарили, никого не нашли.

– Вероятно, привезли на презентацию новую модель, – выдал версию Нечай, сидевший впереди. – Поставили где-нибудь в укромном месте под лестницей, вот и не видели. А перед гульбой пилот уже был в костюме. Вот и профукали момент.

– Я никого не убил? – больше всего меня волновал этот вопрос.

– Нормально вышло, – успокоил Петрович. – Чётко стрелял, ровненько, по строчке. Ну и пилота здорово приложил пулемётом. Представляю, какая у него рожа была…

И все заржали, выплёскивая напряжение. Может показаться, что сотворённое нами – детская шалость молодых и стариков, решивших развлечься от скуки. Но нет. Это была демонстрация для Шульгина, чтобы тот умерил свой пыл и перестал лезть в чужой огород. Я уверен, что он быстро сообразит, кто напугал его людей и испортил красивый дом.

– Погони нет? – спросил я, оборачиваясь.

– Нас никто не преследует, – сказал Куан, отбирая у меня фляжку, к которой я присосался, привыкнув к вяжущей горечи успокаивающего зелья. – Больше ни одного пилота в доме и на улице не было.

Мы выскочили на трассу и прибавили скорость. Свет фар выхватывал едущий впереди фургон, все расслабились. Внезапно у него вспыхнули тормозные габариты, зашипела рация.

– У нас проблема, – раздался голос Эда. – Трасса перекрыта.

– Вот же дерьмо, – медленно проговорил Юра, притормаживая вслед за фургоном.

Дорога впереди была перегорожена парой бронеавтомобилей, обращенными пулемётными турелями в нашу сторону. Ещё две полицейские тачки с проблесковыми маячками стояли за ними, а белый «Сенатор» притулился на обочине. Возле него стояли несколько фигур, облачённых в боевое снаряжение. Фургон тут же был взят на прицел, а ещё трое пошли к нашему внедорожнику.

– Эд, кто это? – спросил я в рацию.

– Непонятно. Ведомственных номеров не видно, но вроде бы не клановые гвардейцы, да и на ГСБ не похоже, – скороговоркой произнёс старший личник. – Мутные типы, рожи спрятали под шапочками. Но к нам не лезут, просто стоят.

– Вижу, – я забеспокоился. А если это Шульгин подстраховался? Или кто-то успел ему позвонить? Да бред, никто бы не успел за такое короткое время организовать засаду. Восемьдесят километров – это не от Зарядья к Кремлю доехать. Кто-то слил нашу акцию? Но я никому не говорил, даже своим девчонкам. Среди своих людей крыс нет. Тогда кто и зачем?

В окошко со стороны водителя вежливо постучали. Двое бойцов в балаклавах стояли чуть поодаль и держали машину на прицеле.

– Спокойно, братцы, – сказал я, лихорадочно прокручивая варианты, при которых мы все остаёмся живыми. Но ничего путного в голову не приходило. – Юра, дверь не открывай, стекло опусти наполовину. Убить хотели бы, давно изрешетили бы.

Болдин выполнил приказ, хотя я знал, что он держит на коленях пистолет и направляет ствол в сторону человека, склонившегося сейчас к окошку.

– Андрей Георгиевич, не соблаговолите ли выйти наружу? – раздался ироничный и такой знакомый голос. – Может, объясните, зачем устроили террор на «Северной вилле» и запугали всю шушеру, что там гуляла?

Конец восьмой книги