Текст книги "Афганский «черный тюльпан»"

Автор книги: Валерий Ларионов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

– Бирюков! – Сергей обернулся. К нему бежали его командир взвода лейтенант Волин и несколько саперов.

– Фугас, Сергей? – запыхавшись, спросил его Волин. – Кто обнаружил провод?

– Я его увидел, а он первым и побежал к нему, чтобы перерезать, – Сергей помолчал и добавил. – Первым и погиб, вот его автомат и щуп.

– Ладно, это потом, сейчас надо найти и снять заряд. Ты, Бирюков, иди возьми ту бухту провода и пока не подходи к дороге, а мы, – он повернулся к своим солдатам, – снимем этот чертов фугас. За мной!

Сергей перехватил у автоматчиков кольцо провода и через локоть стал продолжать его сматывать до того места, где он был прикопан в землю.

– Стой, Бирюков! Дальше не ходи! Будь там, пока мы здесь управимся! – крикнул ему лейтенант. Он осторожно стал обследовать щупом большую старую воронку. Острие щупа уперлось во что-то твердое. Волин отбросил его в сторону, встал на колени и подушечками пальцев рук начал отгребать верхний слой земли. Вскоре показался железный корпус авиабомбы. К лейтенанту подсели солдаты и сержант его взвода, и они втроем руками откапывали страшную находку.

– Нежнее, ребята, нежнее, только бы до взрывателя добраться, – шептал Волин.

– Есть, товарищ лейтенант! Вот он!

– А ну-ка, дай я его поглажу, ты смотри какая длинная эта игрушка. Он сдул остатки земли с электровзрывателя и внимательно его рассмотрел. К нему был прикреплен конец провода. Волин достал из своей сумки маленькие щипчики и перекусил его у основания взрывателя. Он поглядел на своих помощников:

– Я сейчас буду извлекать взрыватель, а вы, бойцы, бегом отсюда и укройтесь за броней машины! Эй, Бирюков! Брось этот провод и тоже уходи отсюда!

Когда все ушли, Волин еще раз осмотрел взрыватель, мягко обхватил его тремя пальцами и сделал первый оборот против часовой стрелки. Так, все нормально. Еще один оборот. Все нормально. И лейтенант быстро-быстро выкрутил взрыватель с головной части бомбы, положил его себе в сумку и присел на край воронки.

– Ну что, Волин? – это уже крикнул майор Масливец, вместе со всеми стоявший за первой БМДэшкой.

– Все нормально, подгоняйте сюда какой-нибудь грузовик, не оставлять же ее здесь, товарищ майор.

Авиабомбу в 250 кг и длиной более одного метра саперы погрузили в ГАЗ-66 минометчиков и закатили ее под деревянные сиденья. К вечеру, проехав провинцию Логар и преодолев перевал Терра, первая колонна 56-й десантно-штур-мовой бригады прибыла в пункт назначения, провинцию Пактия, где на южной окраине Гардеза солдаты начнут оборудовать постоянный палаточный городок.

Тогда еще никто не знал, что через месяц лейтенант Ласкин будет ранен двумя пулями в голень правой ноги, и он год пролежит в госпитале с аппаратом Илизарова. Что через полгода погибнет рядовой Бирюков, обезвредив противотанковую мину и вытаскивая ее из лунки, сдвинет с места другую, соединенную шнурком с первой, мину, установленную в этой же лунке на неизвлекаемость. Таким ловушкам моджахедов научили западные инструкторы. Его мама Галина Ивановна вот уже почти двадцать лет живет со своим горем, отец Николай Васильевич, не выдержав потери сына, умрет и будет похоронен в одной оградке со своим сыном в селе Азов в Крыму, а их улицу назовут именем Сергея Бирюкова.

Через год при разминировании противопехотной мины лейтенант Волин потеряет один глаз, а зрение второго будет всего тридцать процентов. Через полтора года погибнет майор Масливец, подорвавшись со своим БТР-70 на противотанковой мине.

Санинструктор сержант Щербак Иван после возвращения из Афганистана будет работать в Украине фельдшером на «Скорой помощи».

Небольшая колонна ЗИЛ-131-х в сопровождении нескольких бронетранспортеров осторожно объезжала вереницу сгоревших КАМАЗов на южной стороне Саланга. Обгорелые их останки выглядели укором людям, которые в течение многих веков политические вопросы решали применением военной силы. В разное время в этих горах Афганистана были остановлены легионы Александра Македонского, пославшего свои войска на завоевание Индии, здесь же были рассеяны орды Чингиз-Хана, не сумевших покорить Афганистан и решивших повернуть на более привлекательного и разобщенного противника – Русь. И уже в начале нашего столетия свободолюбивый афганский народ полностью уничтожал в долине Пули-Хумри – Долине Смерти – 30-тысячный корпус английской армии, пришедшей из Индии для завоевания Афганистана. А сейчас здесь гибли советские солдаты, так же, как и раньше, оказавшиеся заложниками недальновидных политиков. Но в то время об этом никто не задумывался и войска искренне верили, что они несут счастливую жизнь местному населению. Да и задача им была поставлена не завоевывать страну, не воевать до «победы», а помогать отражать вооруженные нападения отрядов моджахедов, чьи многочисленные военные лагеря были расположены в соседнем Пакистане. Но кому понравится чужой солдатский сапог в своей стране, с какой бы целью он в ней не находился?

– Когда их здесь сожгли? – спросил Потураев водителя Скворцова, который осторожно вел свой ЗИЛ вдоль сгоревших КАМАЗов.

– Неделю назад, товарищ старший лейтенант. Здесь такое творилось! Наш полк выезжал на помощь им, но не всехудалось вытащить.

– Водители погибли?

– Сгорели мгновенно. Это же цистерны-наливники, топливо сразу же воспламенилось от прямых попаданий гранатометов, и никто не успел выскочить. Потом они долго молчали, пока машины брали крутой и извилистый подъем. Опять стали появляться снежные островки, а когда – въехали в тучу, то закружило с такой силой, что дворники стеклоочистителей не успевали сметать пушистый снег с лобового стекла. Скворцов напряженно всматривался вперед, чтобы не промазать по проезжей части дороги и не улететь в пропасть. Через полчаса выехали из тучи и их ослепило яркое солнце на бездонно-синем небе. А туча осталась справа внизу, сверху казавшаяся белым комком ваты. Здесь вечные снега плотно лежали на всех выступах горной гряды, на всех вершинах и вершинках, вплоть до самого туннеля, после которого начинается спуск.

– Николай, а в самом туннеле не было нападений?

– А как в туннели нападешь? По его обеим сторонамстоят наши посты и они надежно охраняют туннель от «духов». Так что по нему мы ездим спокойно, – уверенно сказал Скворцов.

Они не знали, что ровно через год, в декабре 1982 года в этом туннеле на вершине Саланга произойдет самая крупная диверсия против советских войск. Большая колонна колесных и гусеничных машин, не останавливаясь у въезда в туннель, сходу заедет в него и растянется на всю его шестикилометровую длину. А встречный афганский грузовик с водителем-камикадзе врежется в головную советскую машину и закупорит туннель. Не зная о том, что случилось, задние машины будут стоять с работающими двигателями, думая, что вот-вот поедут дальше. Отработанные выхлопные газы заполнят туннель, который не имеет вентиляционных отдушин и от них погибнет более ста солдат, прапорщиков и офицеров. И только после этой трагедии командованием Армии были приняты чрезвычайные меры по предупреждению подобного случая. На въездах в туннель поставили шлагбаумы, колонну останавливали и выдавали всему личному составу изолирующие противогазы. Потом этот пост связывался по радио с противоположным концом туннеля, запрещали им пропускать встречные машины и только после этого открывали перед колонной шлагбаум. При выезде противогазы сдавались посту другого конца туннеля. Комендантом туннеля был назначен целый полковник. Но это было потом.

Спускаясь с перевала, Скворцов рукой приветствовал уже знакомых ему солдат у бронетранспортера, охранявших мосты, те также здоровались с ним, поднимая автоматы вверх. Снова врезались в снежную тучу и снова водители были само внимание. После нее колонна быстро приехала в Пули-Хум-ри и встала под загрузку.

– Спасибо, Николай, что довез и не свалил нас в пропасть, – сказал Потураев Скворцову. – Будь здоров и скорого тебе дембеля.

– Не за что, товарищ старший лейтенант! Вам тоже всего хорошего. И тебе, Алик, чтобы твой УРАЛ быстро отремонтировали. Они пожали друг другу руки и Потураев с Ахметовым, подхватив свои автоматы и рюкзаки, пошли искать ремонтную роту.

Рядовой Скворцов так и не встретил до конца службы ни одного земляка из Крыма. После Афганистана он закончит в Симферополе институт и станет работать преподавателем в СПТУ-42 в своем родном поселке Красногвардейское. У него будет красивая жена и любимая дочь.

В расположении ремрбата стояло много подбитых машин третьей колонны 56-й ДШБр. Убитых и раненых солдат и офицеров уже отправляли вертолетами в Кабул и ремонтники делали все возможное, чтобы восстановить боеспособность покореженной техники. Потураев отыскал УРАЛ своей батареи и ужаснулся его вида. Фары и катафоты разбиты, лобовое стекло, борта и двери кабины в пулевых пробоинах, все колеса спущены. Дырки на бензобаке кто-то заткнул деревянными пробочками. Кабина изнутри забрызгана запекшейся кровью. Но больше всего пострадал мотор: перебиты патрубки и провода. Радиатор, из-за которого машина не поехала вместе с батареей, представлял собой решето.

– Алик!

– Слушаю, товарищ старший лейтенант!

– Не знаю, как они его будут делать, но ты прямо сейчас же займись наведением порядка в кабине. Все отмой и отскобли. Короче, теперь это твоя машина и принимай ее какая есть. А я пойду узнавать насчет ее ремонта и попробую договориться в столовой, чтобы нас с тобой временно кормили здесь.

В этой внеплановой командировке они пробыли неделю. Днем помогали солдатам-ремонтникам, а вечером уходили к ним в палатку, где спали на свободных кроватях тех, кто нес ночную службу. С питанием Потураев договорился, и они с Ахметовым ходили в столовую вместе с ремонтной ротой.

Наконец, в один из дней Ахметов запустил двигатель машины и проехался по территории автопарка. Старший лейтенант Потураев узнал в штабе части о первой попутной колонне, с которой можно будет доехать в Кабул. Такая колонна планировалась через два дня и вместе с ней Потураев с Ахметовым выехали на своем УРАЛе. Благополучно проехали все тот же Саланг и, не останавливаясь в Джабале-Уесарадже, колонна к концу дня приехала в Кабул. Дальше надо было искать новую попутную колонну, которая шла бы на юго-восток в сторону их части. Ночевали в мотострелковом полку на окраине Кабула, район которого назывался совсем по-русски – Теплый Стан. Через день отсюда пошла колонна наливников в Гардез и вместе с ними выехали Потураев и Ахметов. Так же над колонной кружили вертолеты, так же саперы внимательно следили за дорогой и к концу дня они остановились в провинции Логар у длинного каменного забора, за которым просматривались стоянка боевых машин, зачехленные орудия, несколько строений барачного типа, а в одном углу ограждения стояла мечеть с высоким минаретом.

Полукругом вокруг этой территории высились горы, а слева от дороги протекала неширокая, но быстрая река Логар. Горы стояли от расположения этого подразделения метрах в ста, и у подножья, повторяя их изгиб, протекал арык. Здесь и был расположен третий десантно-штурмовой батальон с приданной ему первой артиллерийской батареей гаубицы Д-30.

– Товарищ старший лейтенант, кажется мы приехали, – тихо сказал Ахметов.

– Похоже на то. Ты будь в машине, а я пойду узнаю что к чему.

Потураев взял свой автомат, соскочил с подножки и пошел вдоль стоящих машин его попутной колонны. Он обратил внимание на то, что подступы к каменному забору преграждает специальная саперная проволока, так называемая путанка-невидимка, при попытке из которой выбраться петли затягивают ноги все больше и больше. По углам были сложены из камня небольшие башенки, в амбразурах которых угадывались часовые. Через неширокий проем в ограждении Потураев прошел на территорию батальона и сразу же увидел сержанта Казеко среди группы солдат.

– Саша! – позвал Потураев, почувствовав в груди приятное волнение, как от встречи родного человека. Сержант обернулся на оклик и стремглав бросился к Потураеву. Они молча обнялись и немного помолчали.

– Наконец-то, товарищ старший лейтенант, вы приехали. Это сколько дней вас не было?

– Да дней десять-двенадцать, Саша.

– А где Ахметов?

– Там, в нашем УРАЛе, – кивнул Евгений в сторону колонны.

– Так вы все-таки пригнали его? Ну и как он?

– Теперь уже на ходу. Но сначала казалось, что никогда его не сделают – весь в пулевых пробоинах.

– Матчанова с Рахмановым не видели?

– Нет, когда мы приехали в Пули-Хумри, их уже отправили в Кабул.

– Ясно… Жаль их. Так машина в колонне? – встрепенулся Казеко.

– Да.

– Все, товарищ старший лейтенант! Вы приехали, теперь мы здесь служить будем. Сейчас колонна пойдет дальше, пойдемте, съедим с дороги и загоним УРАЛ к машинам батареи.

Они вдвоем вышли через проход в заборе на дорогу.

– Саша, как добрались сюда?

– Нормально. Саперы сняли несколько мин да немного постреляли в нас. Но мы без остановок проскочили засады, правда, на ходу дали море огня. Они уже подходили к своей машине, когда Казеко внезапно остановился:

– Товарищ старший лейтенант! Да вы же ничего не знаете, оказывается?

– Чего не знаю?

– У нас же новый комбат! Дождался Петухов себе замены. Он уже улетел в Гардез, а оттуда в Союз. И новый командир второго огневого взвода приехал.

– Ну, Саша, ты меня ошарашил. Так Петухова уже нет?

– Да три дня как он улетел!

– А кто вместо него?

– Капитана Коростылева прислали из бригады, он тоже с Украины, из Николаева.

– И что он за мужик?

– Не знаю. Поживем – увидим. Пока он в курс вникает.

– Да-а. Где въезд на территорию, Саша?

– Давайте, я с Вами проеду.

Они забрались в кабину.

– Привет, Алик – Казеко и Ахметов пожали руки. – Живой, водила?

– А что мне сделается? Вот со старшим лейтенантом какую развалюху в строй поставили.

– Молодцы! Алик, сдай немного назад, а потом съедем направо и во-он там, за мечетью, ворота.

– Понял! Ты, Саша встань на подножку и посмотри назад, чтобы я кого не задел, зеркал-то нет.

Они заехали в большой двор. Справа в линейку стояли БТР-70 седьмой роты, слева гусеничные боевые машины десанта восьмой и девятой рот.

– Алик, нам прямо. Видишь наши УРАЛы и орудия стоят?

– Вижу.

Казеко указал на офицера, стоящего у крыльца ближайшего барака:

– Товарищ старший лейтенант! А вон и новый наш комбат!

Их УРАЛ остановился справа от машин батареи. Теперь уже точно приехали. Уф! Ахметов первым выскочил из кабины и попал в окружение своих солдат. Они его тискали, обнимали и похлопывали по плечам, спине. Да, это была их родная семья. К старшему лейтенанту Потураеву подошли сержант Сердюков, рядовой Казиев, сержант Чесных и тоже бурно приветствовали его.

– С приездом, товарищ старший лейтенант! Как добрались?

– Нормально, ребята, спасибо!

– «Духи» не тревожили?

– Да все обошлось.

К ним подходил командир батареи капитан Коростылев. Солдаты расступились. Евгений поправил шапку, проверил пальцами рук, как затянут ремень.

– Товарищ капитан! Старший офицер батареи старший лейтенант Потураев! Приказ бывшего комбата выполнил. Машина на ходу, водитель жив и здоров!

Коростылев пожал ему руку и тоже представился:

– Капитан Коростылев! Будем знакомы! Знаю о Вашем задании и рад, что благополучно добрались к нам. А где Ахметов?

– Я здесь, товарищ капитан! – подал голос водитель.

Капитан подошел к нему и крепко пожал руку:

– Вот ты какой, герой! Откуда призывался?

– Из-под Алма– А ты, товарищ капитан!

– Казах?

– Казах.

– Значит, земляк мой будешь. Я родом из Восточного Казахстана. Усть-Каменогорск – слышал?

– Знаю я Усть-Каман, товарищ капитан.

– Ну, вот и хорошо. Потураев! Вы сейчас идите в столовую, вас прапорщик Вареньев накормит и отдыхайте. Казеко, покажешь Ахметову его место а вы, старший лейтенант, придите в комнату офицеров, вам покажут. Оружие ваше на месте?

– Так точно, товарищ капитан! – сказал Потураев.

Солдаты показали приехавшим где можно помыться, принесли им к арыку мыло и полотенце. Помогал рядовой Глазырин, радиотелефонист из взвода управления. Потураев спросил его:

– Солдат! А что там за арыком? Что-то следов не видать!

– Там противопехотное минное поле, товарищ старший лейтенант! Туда не ходите и ты, Алик, не вздумай перепрыгивать арык. На днях наша лошадь там подорвалась.

– Какая лошадь? – удивился Потураев.

– Да старый комбат где-то достал белую лошадь и подарил ее своему заменщику, капитану Коростылеву. Тот назначил одного солдата смотреть за ней, а позавчера лошадь отвязалась от привязи, попила воды в арыке и перешла его в брод. Сразу наступила на мину и ей оторвало обе передние ноги. Услышав взрыв, мы сбежались сюда, а она еще живая и так жалобно на нас смотрит, слезы в глазах у нее были. Ну что делать? Пришлось пристрелить, а потом «кошкой» на длинной веревке перетащить на этот берег и во-он там закопали.

– Ну, у вас и дела, солдат! – сказал Потураев, подавая ему мыло и полотенце. – Как тебя зовут?

– Рядовой Глазырин!

– Ну, веди нас, рядовой Глазырин, показывай, где тут у нас столовая?

3-й дшб с артиллерийской батареей по приказу командования части занял бывшую сельскохозяйственную школу в провинции Логар. Участок школы 200x100 м был обнесен каменным забором, имел два длинных здания барачного типа, два небольших домика, кирпичный туалет в одном углу территории, а в противоположном красовалась сохранившаяся мечеть. Ее минарет виден издалека, и впоследствии, возвращаясь с задания, солдаты облегченно вздыхали, завидев его высокое и величественное острие. С востока и юга баталь-эн обступала гряда гор, вдоль которых протекал арык шириной метра два. За ним саперы установили минное поле, что-бы исключить внезапное нападение со стороны гор. Они име-гси три вершины одинакового и правильного очертания и, не сговариваясь, все солдаты назвали их «тремя сестрами». С севера, за дорогой Кабул-Гардез, которая вплотную подступила к ограждению, протекала горная река Логар, шириной от 5 до 10 метров в зависимости от рельефа местности. Логар текла на запад к Кабулу и вдоль ее берегов было множество афганских кишлаков. Сразу за батальоном ютились кишлаки Исарак и Пули-Алам. Долина вдоль реки была густо заросшая тополями, садами, кустарниками. Эти естественные укрытия были идеальным местом для организации засад, так что все солдаты и офицеры такие насаждения звали «зеленкой». Слово «зеленка» всегда ассоциировалось с понятием – опасность. Дальше на северо-восток, за рекой Логар, простиралась пустынная местность вплоть до синеющих вдали гор, за которыми находился Пакистан. Административный центр город Бараки-Барак находился на юге за арыком и «Тремя сестрами» на расстоянии одиннадцати километров и был под контролем моджахедов. Над ним не летали даже вертолеты – сбивали. Революционная власть провинции во главе с губернатором и секретарем ячейки НДПА (народно-демократическая партия Афганистана) располагалась в кишлаке Пули-Алам в четырехстах километрах от советского батальона и их власть, собственно, этими метрами и ограничивалась.

Каждую ночь у дома губернатора дежурила советская боевая машина десанта с экипажем, охраняя его от возможного нападения моджахедов, убивающих всех, кто сотрудничал с русскими. В пятнадцати километрах на запад по кабульской дороге тянулось узкое ущелье Дахи-Нау, по дну которого бурлила река Логар, а извилистые и крутые каменистые стены его были удобным местом для расстрела советских автомобильных колонн, доставляющих грузы войскам. На востоке дорога шла через степь до перевала Терра. Здесь вековые и мощные горы слева нависали над дорогой так, что иногда казалось – горы стоят не вертикально, а с наклоном на тебя. Еще при строительстве этой дороги на одном участке камне-защитной стенки были выбиты и сохранились слова по-русски: «Ура! Конец последней практике!» Это советские студенты в начале 60-х годов строили все дороги в Афганистане. Построили хорошо – танки крутятся, а асфальт даже не крошится. За перевалом Терра начинается провинция Пактия с центром город Гардез, возле которого и дислоцировались основные силы 56-й десантно-штурмовой бригады. На юге провинции Логар граничила с провинцией Газни, на западе с провинцией Кабул, на севере и северо-востоке – с Пакистаном.

Батальон с артбатареей были в отрыве от своей части и самостоятельно выполняли все боевые задачи по уничтожению бандформирований, караванов с оружием из Пакистана и сопровождению колонн в зоне своей ответственности – провинции Логар.

Седьмая рота, артиллеристы и гранатометный взвод размещались в одном длинном здании. Восьмая, девятая роты, минометная батарея и танковый взвод – в другом. В двух небольших домиках были штаб батальона, взвод связи и медицинский пункт. В первый месяц все эти здания были без окон и дверей. Холодный ветер гулял над головами солдат и офицеров, поэтому все спали одетыми. К новому 1982 году этот недостаток был устранен солдатскими руками. Столовую оборудовали в заднем торце первого барака, где было большое помещение. Там установили столбики из бревен, на них забили доски, и солдаты стоя принимали пищу, поставив свои котелки на такие столы. Офицерам здесь же поставили длинный стол со скамейками на десять человек. Солдаты и офицеры приходили в столовую посменно, так как все разом не вмещались. Отдельно пищу никто ни для кого не готовил – все ели из общего котла.

Для обороны такого небольшого военного городка ариллерийская батарея оборудовала огневые позиции для своих трех орудий перед арыком стволами на горы. 122-мм гаубицы имели круговой обстрел, поэтому, при необходимости, они стреляли в любом направлении. С другими тремя орудиями батарея выезжала на задания в дальние уголки провинции. На стометровой горке, примыкающей к ограждению батальона со стороны столовой, командир батальона распорядился выставить пулеметный взвод. Там наверху, взвод сколотил домик – халабуду и круглосуточно дежурил у пулеметов, оглядывая в бинокль подступы к батальону. За ограждением тянулось несколько глубоких оврагов, куда притягивали и сталкивали в него подбитую колесную и гусеничную технику.

Мечеть, естественно не работала и была осквернена.

Высота над уровнем моря расположения батальона составляла 1680 м. Капитан Коростылев внимательно оглядел своих офицеров, собравшихся в их комнате и сидевших на своих кроватях. В его батарее они все были новичками, как и он сам. В Афганистан офицеры прибыли почти в одно и то же время с разницей до недели. Опыта ведения боевых действий ни у кого не было, но годы предыдущей службы с постоянными выходами в лагеря, учениями с боевой стрельбой, выполнениями учебно-боевых задач не давали повода сомневаться, что и здесь они справятся в любой обстановке. Главным для себя Коростылев считал подготовку солдат и сержантов по боевым специальностям, в условиях сокращенных расчетов, так как немалая часть людей находится в госпиталях. И эта работа ляжет на них, сидевших здесь офицеров. Как они сами подготовлены, как смогут повести за собой солдат – вот что занимало командира батареи. Работы было много. А времени на это моджахеды могут не отпустить. Кроме плановых занятий по специальности нужно открыть на огневой позиции орудийные окопы в полный профиль, соединить их ходами сообщения и углубить ниши под боеприпасы. Это защитит солдат от пуль и осколков при обстрелах и одновременно позволит вести ответный огонь. А быстрый и точный огонь можно вести только при обученных расчетах. Все. Круг замкнулся.

Потом нужно доводить жилье солдат хотя бы до минимальных человеческих условий. Уже середина декабря, и на таком высокогорье холод свалит батарею безо всякой войны. А где брать двери, рамы, стекла, чем отапливать помещения барака, приспособленного под казарму? Тоже хороший вопрос… Это не Союз: написал заявку, пошел и получил на складе все, что нужно. Да-а. Еще обязательно нужно обучить солдат и сержантов разминировать хотя бы простейшие мины. Саперы саперами, но может случиться так, что в необходимый момент их может не оказаться. Ждать? А если «духи» рядом и не позволят этого? Неплохо бы бойцов научить вождению автомобилей. Хотя бы на нулевом уровне – запустить двигатель, включить скорость и вывести машину из-под огня в случае невозможности сделать это водителю. Да что там «в случае невозможности» – в случае его гибели, так будет точнее и не обманывай себя, комбат, гладенькими фразами.

Многие тягачи орудий – УРАЛы – барахлят и ими тоже надо заниматься. Проверить умение всех солдат и офицеров, в стрельбе из автомата, пистолета и метанию ручных гранат. Проверить и потренировать прямо в ближайшее время. А ночью необходимо солдатам дежурить в боевом охранении.

Коростылев видел вопросительные взгляды старшего лейтенанта Потураева, старшего лейтенанта Кривонишы, лейтенанта Костюкова и пожилого прапорщика Веденеева, но не спешил начинать это первое и, пожалуй, самое важное совещание. Нужно не ошибиться в выборе им задания, чтобы каждый встал на тот участок работы, где он справится с наибольшей отдачей. Питание солдат, их помывка, смена белья, необходимая замена и ремонт обуви и обмундирования – все нужно решать сейчас, а потом в рабочем порядке поправлять по обстановке. Нужно организовать пополнение боеприпасов, топлива и еще много-много других дел, которые будут выплывать в ходе обустройства.

– Товарищи офицеры! Все мы с вами в Афганистане недавно, за исключением прапорщика Веденеева. Тем более, что приехали совсем на необорудованное место. За эти несколько дней, что мы вместе, я сделал вывод, что мы в силах создать необходимые условия личному составу для жизни и быта в боевой обстановке. Начнем заниматься боевой подготовкой и одновременно улучшать жизнь солдат. Сейчас каждый из вас получит свой участок работы и будьте добры, все доводить до конца. На нехватку людей не жаловаться – сами знаете, что много их в госпиталях Союза и будут здесь через полмесяца-месяц. О нехватке материалов не молчать – вместе будем искать выход. Находиться постоянно среди солдат и вникать в их нужды.

– Я, – начал было вставать Евгений.

– Сидеть всем, не вставать, – сказал Коростылев и продолжал:

– Старшему лейтенанту Потураеву сегодня составить расписание занятий по специальной подготовке и с завтрашнего дня к ним приступить. Занятия проводить до обеда на орудиях огневой позиции с двумя огневыми взводами. Старшему лейтенанту Кривонише помогать Потураеву. После обеда вы, Потураев, с первым взводом остаетесь на позиции и зарываетесь там до необходимости. Старший лейтенант Кривониша со вторым взводом после обеда будет оборудовать казарму. Ищите в разбитых и брошенных домах ближайших кишлаков двери, рамы, желательно со стеклом и крепите их на месте. Николай, попробуй найти среди солдат печника и кладите печи в кубриках, ясно?

– Так точно, товарищ капитан! – все же подскочил Кривониша.

– Садитесь! Лейтенанту Костюкову завтра же с утра вынести на улицу и проверить работу средств связи и разведки, а после обеда оставайтесь у наших машин и помогите водителям в их ремонте. Я завтра перед арыком организую стрельбу из автоматов и метание ручных гранат. Присылать ко мне по несколько человек. Они отстреляются и вернутся к вам. Прапорщику Веденееву – как хотите договаривайтесь с прапорщиком Вареньевым, но питание солдат должно быть строго по норме, а если с добавкой, то честь Вам и хвала. Проверьте у солдат сапоги, обмундирование и организуйте их ремонт.

– Так точно! – с места ответил Веденеев.

– Теперь давайте обсудим вопросы боевого охранения. Я решил на ночь выставлять к трем орудиям по одному расчету, а у остальных пушек по одному часовому. Мне кажется, этого хватит, а при необходимости, пока дежурный расчет будет вести огонь, мы быстро прибежим на огневую. Всю ночь мы, офицеры, будем проверять посты согласно графику. Его я составлю. Будить друг друга будем сами. Времени у насмало, скоро нас начнут привлекать на боевые действия и мы должны быть к этому готовы. Вопросы есть?

Уточнив возникшие вопросы, офицеры разошлись по своим местам. И назавтра с утра работа в батарее закипела. Старший лейтенант Потураев с двумя взводами на огневой позиции занятия начал проводить с простого: устройства гаубицы, ее тактико-технические характеристики, приведение орудия в боевое и походное положения. Он видел, что это солдатам не ново, они уже воевали на этой технике, но Евгений построил занятия так, что заинтересовал орудийные расчеты. Да они и сами понимали, что повторенье – мать ученья. Потураев не ущемлял солдатский боевой опыт, сам спрашивал у них, как они действовали в той или иной обстановке и тут же предлагал другой вариант действий, с чем солдаты часто соглашались. Старший лейтенант Кривониша, приехавший в Афганистан с Камчатки, помогал Евгению, проверяя правильность исполнения команд. А слева, у изгиба арыка, трещали автоматные очереди и взрывались ручные гранаты. Потураев по три человека посылал к командиру батареи для отстрела упражнения.

Лейтенант Костюков со своим взводом управления проверял радиостанции, буссоли и дальномеры. Радисты на расстоянии в двухстах метрах друг от друга связывались между собой, часто переходя на запасные частоты. Разведчики делали контрольные замеры дальномером – правильность их данных Костюков проверял по топографической карте. Вечером перед ужином батарея чистила автоматы.

«Здравствуйте, мои дорогие и любимые Наташенька и доченька Анечка! Наконец-то заработала наша полевая почта и мы сможем общаться через письма. Раньше я вам писать не мог, хотя каждый день и час думал о вас. Как вы там, где вы сейчас? Пишу на всякий случай в Коммунарск в надежде, что вы уже уехали из Мирова и живете у Веры Петровны. Сейчас сразу же напишу и маме.

У меня все хорошо. Нормально добрался до своей части и меня представили моим солдатам. Наша часть тогда собиралась переезжать на новое место, и через день мы снялись и ехали через всю страну почти четыре дня. С самого начала мне пришлось увидеть почти весь Афганистан и составить о нем свое мнение. Местность здесь на 90 % горная, лишь по долинам между гор дехкане (крестьяне) возделывают землю. Пашут они ее деревянными сохами, запряженными за быками. Мужчины ходят в длинных рубашках на выпуск и широких штанах с чалмой на голове, женщины носят паранджу с мелкой сеточкой у лица. Но эти места по-своему красивы и незабываемы. У нас в батарее офицеры тоже новые, живем дружно. Сейчас почти обосновались на новом месте, служба пока спокойная и знакомая.

Прошло чуть больше двадцати дней, как я уехал, а уже скучаю по вам, мои Наташенька и Анечка, сил нет. Я прикрепил ваши фотографии над своей кроватью, чтобы вы каждую минуту были со мной, любимые. Я вспоминаю, Наташенька, как мы летом неделю были на море и даже не верится, что это было наяву. Мы все были вместе, никуда не надо было спешить. Анечка! Помнишь, как мы с тобой ходили гулять и задержались так, что мама нас стала искать? Как бы я хотел оказаться среди вас и никогда не разлучаться! Наташа, что с квартирой в Мирове? Напиши мен об этом. Анечка, слушаешься ли ты маму с бабушками? Хотя я в этом не сомневаюсь – ты же у нас хорошая девочка.

Мы живем на высокогорье и несмотря на то южную страну – здесь уже прохладно. Но наши солдаты сложили хорошие печи, а на улице мы одеты хорошо. Как здоровье Веры Петровны и Владимира Ивановича? Ходите ли вы с Анечкой к маме и ходит ли она к вам? Ты, Наташа, не забывай ее – кроме нас у нее никого нет и чем можно поддержи ее. Хотя я мог это не писать – знаю, что ты ее любишь.

Ну все, родные. Буду теперь ждать вашего письма и потом напишу больше. Передавайте всем привет, всему Коммунарску. Целую и обнимаю вас, мои родные. До свидания.

Ваш папа Женя.

P. S. Поздравляю вас с наступающим 1982-м годом! Пусть он принесет нам счастья!

^{Мой адрес: полевая почта 44 585 «Т».}

Наташа читала это первое письмо и плакала. Наконец-то они дождались весточки от своего любимого. Анечка сидела у нее на коленях и нетерпеливо теребила маму за плечо.