Текст книги "Эффект пешки. Книга первая. Долгая дорога домой (СИ)"

Автор книги: Валерий Софроний

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

[ВС1]Полное имя отчетство директора второго лицея

[ВС2]ФАРИД ИМЯ ДВОРНИКА

[ВС3]Имя Фефиловой младшей

Глава девятая. Приятный вечер.

Горячий диспут на тему: «как поступить с подонком?» закончился ничем. Опера остались при своем мнении и желании наказать сутенера малолеток, наш главный герой остался при своем мнении. Резонным итогом стало решение предварительно оповестить о новой информации Наталью Сергеевну и уже потом принимать дальнейшие шаги. Недовольные опера собрались было покинуть школьный двор, когда Максимилиан напомнил об обещании:

– Григорий, ты обещал меня в магазин стройматериалов отвезти.

– Некогда нам, – зло заявил Гриня, – у нас новые факты по важному делу открылись. Вот сейчас поедим с начальницей все согласовывать. А ты давай, гуляй.

– Да ладно тебе, Гриня, чего ты на парня бычишься. Между прочим, новые факты всплыли только благодаря ему.

Гриня напарника даже слушать не хотел и продолжил движение к запаркованному у главного въезда пассату.

– Не обращай внимание, у него сегодня дурное настроение, – заступился за приятеля Саня, – а магазин хозтоваров находится не далеко. Помнишь парковку, где телефон девчонки нашли, так вот, к ней примыкает одна улица. Пройдешь вдоль нее метров сто пятьдесят и по правой стороне увидишь навес с надписью стройматериалы.

Саня махнул рукой и бросился догонять озлобленного напарника.

– Пойди туда, не знаю куда, найди то – не знаю что, – пространно произнес Максимилиан в спину уходящему оперу.

Магазин строй материалов, а вернее, скверно сотворенный навес с вывеской «Стройматериалы» наш герой нашел довольно быстро. Навес походил больше на склад, нежели на цивилизованный магазин в привычном понимании. За прилавком, сбитым из грубых досок, укутанный до такой степени, что из-за слоев одежды торчал только длинный нос с горбинкой, стоял грузин. Гиви Мишкоевич Цыхашвили в городке Углинск был практически монополистом. Его конкурентами был только один магазинчик крупной сети «Мандарин». Вот только не смотря на все вводные, народ все равно предпочитал идти за специфическими покупками именно к этому грузину. Не понятно каким образом, но цены в магазинчике под навесом во многих позициях отличались в выгодную сторону. С Гиви наш герой нашел общий язык довольно быстро, Макс польстил хозяину неплохим ассортиментом, упомянул о величии грузинского народа, а после словно профан выслушал целую лекцию по водопроводному делу. Ара выставлял себя мега специалистом, рассказывал из чего и как лучше сделать водопровод и даже накидал приблизительный прайс. Ценник с неприемлемых пятнадцати тысяч упал до четырех с половиной, учитывая все скидки, накидки и прочие знаки внимания такому потрясающему клиенту, вот только и этой суммы на руках у нашего героя не имелось. Максимилиан уже было собрался на выход, когда ему на глаза попался недавний знакомый – дворник из второго лицея. Трудяга был сильно занят, он волоком втащил несколько длинных, хотя и бывших в употреблении пластиковых труб. И не обращая внимания на случайного посетителя, прошел прямиком к стойке:

– Вот Гиви, еще тебе труб принёс, еще сгоны есть и уголки.

Старик принялся сноровисто вытаскивать элементы сантехники из карманов куртки. Товарищ Гиви критично оценил притащенное и поставил перед трудягой чекушку водки.

– А чего так мало? – осипшим голосом поинтересовался дворник.

– Они бивщие в употреблении, – скупо пояснил Гиви, – не нравится, не бери.

Старикан скорчил недовольную гримасу, но от фанфурика отказываться не стал. Чекушка живо исчезла где-то в глубоких карманах безразмерной куртки, и дворник было тронулся на выход, вот только его взгляд встретился с знакомым человеком. Увидав Максимилиана, дворник знатно перепугался, он молча прошмыгнул к выходу и направился ко второму лицею. Максимилиан, немного помедлив, отправился следом. По ходу он нашел способ сэкономить на материалах.

Как Максимилиан и предполагал, старик оказался уроженцем одной из республик средней Азии. Начудив у себя на далёкой родине, тогда еще молодой юноша бежал в далекую и очень большую Россию. Здесь он много лет скитался по стройкам, а под конец своей жизни вообще попал в рабство какого-то местного бандита. Таких как Фарид у бандюка было много, но в какой-то момент рабовладелец пропал из виду, а рабы разбрелись кто куда. Старик начал побираться и как-то раз, его дорожка случайно пересеклась с Директором второго лицея. Тот провел собеседование, а после без документов принял старика на работу дворником. Вот только за время пребывания на чужбине уроженец республики сильно порусел, он практически без акцента говорил на русском и пристрастился к зелью зеленого змия. Жил старый в небольшой коморке за спортзалом. Вход был смежен с подвальным помещением, где хранилась уйма различного барахла, а по сему, дворник периодически занимался мелким хищением с целью перепродажи. К слову говоря, занимался расхищением некогда общественной школы сторож не один, в этом деле ему усиленно помогали, школьный завхоз при поддержке самого принципиального директора. Максимилиан шустро взял в оборот нарушителя паспортного режима. Тот правда и не думал отпираться, приняв Максимилиана за настоящего полицейского. Когда наш герой увел опасный разговор в сторону коррупции, дворнику заметно полегчало, правда у выпивохи денег не имелось. Тогда Макс осторожно намекнул на пластиковые трубы, сгоны, и возможно пару шаровых кранов. И вот тут дворник с радостью готов был откупиться. Закрома родимой школы были открыты и практически весь нужный материал был подобран очень быстро. Во избежание дальнейших репрессий выпивоха сторож даже пообещал подогнать на время работ спец инструмент, так называемый утюг для сварки труб и паклю, единственно только с тем условием, что инструмент будет возвращен обратно в целости и сохранности. О хищении школьной собственности уговорились на завтрашнее утро, с утра пораньше до открытия и на этом разошлись.

Оставшуюся часть дня Макс провел в заботах, он вернулся в квартиру Любы и до вечера разбирал подступ к злополучным трубам. Макс расчистил завалы и теперь раз за разом прикидывал какие элементы водопровода ему понадобятся, работа была не трудной, вот только приходилось учитывать наличие, а вернее, отсутствие некоторых сгонов и уголков. Дворник пообещал к утру накопать различных элементов, вот только что он там с пьяна может достать было не вполне понятно.

– Ты долго еще тут сидеть собираешься? – вкрадчиво поинтересовалась Любаша, глядя на помирающую от старости трубу.

– Да вроде как все, – отчитался Макс, – вся работа будет происходить завтра.

– Раз такое дело, может ты мне дальше расскажешь про себя. Все равно заняться больше нечем, на улице холодно, а по ящику какую-то ерунду показывают.

Максимилиан оценил сказанное и пришел к единственно верному выводу, делать и в самом деле было нечего. Все малость интересные книжки он уже перелистал, постельные утехи отменялись в связи с «теми» днями, голубой экран в который ранее Макс любил позалипать, после шестигодичного отпуска просто бесил, с водопроводом повозиться также не выходило в силу отсутствия деталей и водопровода, а по сему Максимилиан улыбнулся, обнял Любашу приложив свой лоб к ней, мягко произнес:

– Пойдем, завалимся поудобней и я расскажу тебе все свои страшные тайны.

Завалились любовники и в самом деле поудобней. Макс уселся на диван. Любаша оперлась о него спиной, а поверх всего этого великолепия накинули приятный мягкий плед таким образом, чтоб только головы торчали наружу. Макс обнял Любашу и не громко продолжил рассказывать не веселую историю собственных злоключений.

О исправительных учреждениях наш герой имел самое посредственное представление. Случайных знакомых способных рассказать о нравах и правилах подобных заведений, у Макса не имелось, а по сему все что он знал, были слухи, сплетни и обрывки случайных разговоров из прошлой жизни. Максимилиан туго представлял себе тюремную иерархию, хотя про таковую слышал. Вот только все эти знания оказались пустыми, Исправительное учреждение за номером шесть для лиц отбывающих пожизненные сроки, отличалось от остальных пенитенциарных заведений, как какая-нибудь исправительно-корректирующая церковно-приходская школа от Хогвардса. И данные различия новому гостю заведения дали прочувствовать сразу. Для начала «гостя» исправительного учреждения прогнали голым вдоль рядов вооруженных надзирателей, идти, а вернее бежать приходилось очень осторожно, с обоих сторон от нашего героя надрываясь лаяли овчарки стараясь хоть как-нибудь достать до нового гостя почтенного заведения, дальше был холодный душ из брандспойта, инструктаж, очень неприятный мед осмотр. И для профилактики Максу дубинками объяснили каким образом стоит общаться с уважаемыми работниками почтенного заведения. Номер, который присвоили вновь прибывшему был не сложен и состоял всего лишь из четырех цифр – 2249. Это было крайнее число помешенных в эти стены поседельцев. Старинное и весьма уважаемое учреждение для лиц пожизненно осужденных, сильно отличалось от стандартных тюрем. Здесь все было как-то по-особенному, и провели Макса по коридору к его новому обиталищу тоже по-особенному. Два надзирателя вели узника под руки, сам узник шел, склонившись вперед и задрав руки за спиной как можно выше.

– Подожди, так это правда? Заключенных ставят «раком», и они так ходят? – перебила рассказ Любаша.

– Мы ее называли позой влюбленного лебедя, – ухмыльнулся Макс, – для охраны крайне удобная позиция, вот только такое передвижение сильно ущемляет достоинство человека.

– А то, что тебя избили по приезду, достоинство не ущемляет?

– Это вписка, – сухо пояснил Макс и продолжил рассказ.

Камеры – небольшие комнаты рассчитанные на проживание трех-пяти человек, тоже отличались от таковых по всей стране и главным отличием было отсутствие полноценного контингента, когда господа сидельцы других, менее почтенных заведений вполне могли ютиться вдесятером, а то и в большем количестве в подобных комнатушках, жители шестой жировали. Здесь особо отличившихся представителей опального общества размещали парами, тройками или вообще по одному. Все зависело от желания и настроения охранника. Здание исправительного учреждения представляло из себя квадрат, по периметру которого бортиком располагались жилые помещения. Центральная часть комплекса представляла из себя своего рода двор оранжерею – средние по своему размеру комнатки, накрытые сверху решетками. Между импровизированными комнатками, на верху, проходили своеобразные тропинки, с которых сотрудники учреждения зорко следили за обитателями.

– То есть, там в центре пустое пространство с клетками? – вновь, перебила рассказ Люба.

– Угу. Более того, вся система этой тюрьмы построена на круговой поруке. Если тебя закрыли в одну камеру с парой заключенных, за любой косяк ты и будешь отвечать вместе с соседями по комнате. И вот тут сильно не повезло моим соседям по камере. Помнишь, я тебе рассказывал, что прибывал в заторможенном состоянии после своей поездки на поезде. Так вот, у меня атрофировались практически все чувства: страх, удовольствие, даже чувство вкуса, хотя это скорее виноваты тамошние повара. Очень пресно готовят, – пояснил Макс, – зато чувство скуки у меня вышло на первый план, оно стало каким-то особенно сильным. И я иногда начинал выкидывать какие-нибудь кренделя, просто от нефиг делать. Я нарушал заведенные правила. Плевал на устои и положения, просто потому что мне было жутко скучно. А за каждую провинность получал не только я, но и мои сокамерники. Кстати, моими сокамерниками были ульяновский душитель – Борис Наков и педофил из Тамбова – Роман Селезнев. Оба мужика доходяги, и, если честно я с ними мог справиться без особых усилий, они проигрывали мне как в возрасте, так и в силе. К тому же, я для них был весьма неудобным соседом. У них там была своя атмосфера.

– В каком смысле?

– Что-то вроде наших отношений, только там были мальчик с мальчиком, – сухо пояснил Макс, – и я им всю эту атмосферу сильно нарушал. В общем, отношения у нас не сложились сразу. В первый же день устроили разборки – кто в камере альфа самец. Мне немного намяли лицо, немного намял физиономии и я. На шум прибежали охранники и без особых разбирательств намяли бока резиновыми дубинками всем.

– Бедняжка, – Люба погладила руку Макса, которой тот ее обнимал.

– Я? Зря ты так думаешь, – ухмыльнулся своим мыслям Максимилиан, – бедняжками оказались мои соседи. Они уже давно жили в стенах «Хогвартса». И прекрасно знали правила. Они боялись боли и побоев. А мне было скучно и боль тогда была единственным раздражителем. В общем я превратил их и без того хреновую жизнь в истинный ад. Несколько раз эти два кроватных друга пытались меня придушить. Один раз у них это почти получилось, караульный не вовремя заглянул в глазок. И опять всей бурной компанией мы попали под раздачу.

– А ты у меня оказывается мазохист, – Любаша повернула голову стараясь посмотреть в глаза любовнику.

– Ни как нет, мадмуазель, – поспешил оправдаться Макс, – мне тогда был интересен сам процесс, а вот от боли я страдал ровно так же, как и мои сокамерники. Какое-то время мы держались в жестком паритете. Наше противостояние приобрело стратегический характер и не смотря на мою молодость и силу, этих друзей было в два раза больше. И вот тогда я пустился во все тяжкие. Мне было глубоко плевать на сохранность моей шкуры, мне просто захотелось погрузить моих тогда врагов, в ад. И я начал чудить. Я запросто мог начать орать, а когда откроется глазок входной двери плюнуть охраннику в глаз, или не повиноваться правилу занять позицию «лебедя» при раздаче еды. И как понимаешь, ужин обед или завтрак отменялся, или заменялся побоями. В общем, выхватывать мы стали по три раза на дню, а то и по четыре. Знаешь, я в эти моменты чувствовал себя живым. Боря и Рома через какое-то время на столько меня начали бояться, что и шевелиться начали только с моего разрешения. Без всяких приколов, я устроил дедовщину в одной, отдельно взятой камере. Я мог их заставить стоять пол дня статуями, мог забрать их обед и просто вылить его в сортир. Они между собой даже начали меня звать демоном, представляешь, – Макс ухмыльнулся, вспоминая свою тогдашнюю жизнь.

– Да уж! Оригинальный способ наказать врага.

– Я морально уничтожил этих бедолаг, они просто тряслись от страха при одной мысли обо мне. Они писали жалобы, умоляли охранников отсадить меня. В итоге Боря съехал крышей. К сожалению, мои «проказы» не остались незамеченными. В образцовой, в плане порядка, камере после моего прибытия начали твориться такие жуткие вещи. Высшее руководство сопоставило два плюс два и меня препроводили в северное крыло. А северное крыло, Любаша, это ад в аду. Главным надсмотрщиком в этой части «Хогвартса» был некто Зарубин Федор Валерьянович, человек с превеликой фантазией, затейник от бога, а само северное крыло было местом для избранных. Там обламывали строптивых ребяток. И Федор Валерьянович взялся за меня с огоньком.

– Тебя пытали? – дрожащим голосом еле слышно произнесла любовница, – это же нарушение женевской конвенции.

– Почти всю зиму я провел в так называемой холодной, – Максим посильней прижал Любу и подтянул плед повыше, – Федя меня ненадолго выводил в небольшую комнатку, которую он называл душевой, окатывал ледяной водой из пожарного шланга и вновь загонял в холодную комнатушку с жутким сквозняком.

Любаша посильней прижалась к Максу:

– Это же бесчеловечно.

– Тут я с тобой не соглашусь. Ты, милая, забыла для кого построили «Хогвартс». Для социопатов, убийц, маньяков. И поверь, просто прикончить подобных ублюдков самое простое. Эти твари должны жить оставшуюся жизнь с четким пониманием того, что они попали в ад, за все то, что они сотворили ранее. И поверь, я этот ад прочувствовал на своей шкуре полностью. Знаешь, Люб, как говорят в народе: «Все что не убивает, делает нас сильней», так вот и меня сделало сильней знакомство с Федей. До попадания в «Хогвартс» у меня был постоянно заложен нос, я болел от самых малых сквозняков. Зато после, Федя меня на столько закалил, что я ни разу, даже маломальского насморка не поймал. Кроме шуток. Почти три месяца из меня выбивали дурь. И скорее всего, всю бы ее выбили в первый же день, если бы не это состояние психологического оцепенения.

– Какой ужас! – не удержалась Люба.

– Не все так плохо как кажется, – поспешил успокоить любовницу Макс, – на самом деле, данный опыт открыл мне глаза на очень многие вещи.

Исповедь Максимилиана прервал неприлично долгий звонок в дверь. Любаша неприятно поежилась, собираясь покинуть зону комфорта под теплым пледом, но Макс ее остановил:

– Не вылезай, я схожу открою. Это скорее всего твоя сестричка прилетела, убедиться не расчленил ли я тебя здесь на кусочки.

Прогноз Макса был верен процентов на пятьдесят, вместе с Анюткой в гости пожаловал и Гриня, хмурый словно туча. Ураган-Анютка держала в своих руках бутылку шампанского, а Гриня придерживал тортик. Гости без какого-либо разрешения прошли в прихожую.

– А почему ты дверь открыл? И где Люба? – вместо здравствуйте произнесла Анютка.

– В зале. Я ее расчленил и только собрался надругаться над частями ее бренного тела, а тут вы завалились в гости.

Анютка и Гриня переглянулись, такой яркой шутки они явно не ожидали.

– Любаша, ты где! – громко выкрикнула сестренка.

– Да здесь я, в зале! – раздался голос из смежной комнаты и гостей явно отпустило.

Григорий Сидельников молча всучил торт в руки Максу и принялся расшнуровывать ботинки в то время, как Анютка шустрой ланью проскользнула в зал. Двое мужчин остались стоять возле двери.

– Как с Натальей Сергеевной пообщались? – нарушил неловкую тишину Макс.

Гриня окинул холодным, но весьма ленивым взглядом своего собеседника:

– Она тоже говорит, что пока эту мразь трогать не стоит. Сначала нужно девочку отыскать. Девочка эта! – зло посетовал Гриня, – как будто весь свет клином на ней сошелся. Знаешь, Максим, я вообще думаю, что самое большое зло это директор педофил и его женушка. Таких нужно сразу в расход пускать, а не лояльничать с ними.

– Между прочим, Фефилову вся эта порнушная индустрия сильно противна. До омерзения. В этот самый угол его загнала его же собственная крестница. Просто некоторые люди очень боятся потерять то, что с таким трудом нажили.

– Господин дворецкий, – из-за косяка двери появилась очаровательная головка Анютки, – моя дорожайшая сестрица поведала мне, что ты у нее сегодня за привратника, грелку и граммофон. Так вот, к чему это я? Нам бы пару бокалов для шампусика, а Грине кофе без сахара. И тортик нарежь, – по-хозяйски распорядилась девушка.

Макс в ответ ухмыльнулся, пафосно поклонился и холопским тоном поспешил отчитаться:

– Не извольте волноваться, сударыня, все будет организованно в лучшем виде-с.

– Вот, Гриня, поучись как нужно отвечать барыне, – поставила в пример Макса Анютка, – а не как ты: «сделай сама».

Анька продемонстрировала алый язычок и скрылась из виду.

Дальнейшая часть вечера проходила довольно скучно, по крайней мере для мужской, трезвой половины сборища. Но тут Анютка вспомнила, что недавно по телеку видела прикольный трюк какого-то иллюзиониста. Гриня в свою очередь озвучил историю, случившуюся недавно, когда Максимилиан угадал задуманные числа. И с этих самых пор вечер перестал быть томным. Анютка тут же решила убедиться и уже было открыла рот, дабы поинтересоваться о загаданном ей числе, вот только Макс ее опередил:

– Шестьдесят восемь.

Ротик захлопнулся так же быстро, как и открылся до этого. А дальше понеслась череда трюков, которым в огромном количестве обучил нашего героя его бывший учитель. Анютка вновь и вновь загадывала числа в промежутках между трюками. В общем, выступил Максимка на ура. Девушки были просто в восторге и даже Гриня изменил свое стандартное безразлично-суровое выражение лица на заинтересованное. Апофеозом вечера стал трюк, сильно напугавший Любашу. Фокус был прост и очень эффектен. Максимилиан на своей левой ладони, рядом с большим пальцем нарисовал жирный крестик ручкой, крестик был продемонстрирован всемокружающим, после он рукой с крестиком пожал руку Любе, далее сложив ее ладонь в кулачек, свой кулак он поместил поверх ее, несильно ударил и попросил раскрыть кулак ладонью к верху. После того как Люба раскрыла кулачек ей чуть не стало дурно, крестик оказался на ее руке, зато ладонь Макса оказалась чиста.

– Как ты это сделал? – изумленно произнес Гриня, тщательно рассматривая крестик.

– Я в «Хогвартсе» шесть лет учился, – довольно напомнил Максим.

В общем, Максимилиан произвел неизгладимый фурор в одной отдельно взятой квартире, правда и Любу он перепугал не на шутку, она всерьез начала задумываться, а не колдун ли ее любовник. Впрочем, Макс разуверил барышню, открыв тайну дьявольского фокуса. Вся соль была в небольшом куске скотча, с которого нарисованный крестик запросто переносился на пожимаемую руку, далее при помощи нехитрых манипуляций данный скотч покидал свое место и прятался между пальцев. При должной сноровке трюк потрясающе выглядел со стороны. Далее Макс проводил гостей, укрыл Любашу под пледом, собрал посуду и остатки тортика, и оттащил все на кухню, заодно решив помыть посуду. Вернулся в комнату Максим минут через пятнадцать, к этому времени Любаша уже сопела, наблюдая сны.

Снежок похрустывал под ногами, яркие искорки снежной взвеси переливаясь под светом уличных фонарей гоняемой ветром, неприятно впивались в лицо. Мороз этим утром был как никогда крепок и если бы не гребанное подсознание, закрывшее доступ к основным возможностям памяти, то Максим ни в жизнь бы не вылез из-под теплого одеяла. Молодой человек прикрыл лицо от неприятного ветра, достал из кармана пальто мобилку и поглядел на экран. 6:30 отчитался телефон и вернулся в теплый уютный карман. До встречи со стариком дворником оставалось чуть меньше двадцати минут. Эти самые двадцать минут Максим прошел на одном дыхании подобно какому-нибудь незаурядному полярнику, конечным пунктом его пути стала небольшая комнатка в подвале за спортивным залом. Фарид, как и обещал, нашел практически все что было нужно, сгоны, уголки, пластиковые трубы, бывшие в употреблении конечно, вот только за неимением лучшего приходилось соглашаться и на эти. Апофеозом всего, стала небольшая коробка с использованными ранее шаровыми кранами и видавший виды итальянский смеситель.

– Что останется после ремонта, я заберу, – рачительно предупредил Фарид, – они всё-таки денег стоят.

Макс просто офигевал. Все что ему было нужно, за исключением общедомового счетчика, было перед ним. И даже не придется тратить свои деньги, которые он прихватил на всякий случай. Хотя, на кое-что, он всё-таки потратиться решился. По пути домой Макс и Фарид забежали к одной знакомой торгашке, и наш герой прикупил для своего нового друга бутылочку зелья. Добирались до дома Любы окольными путями, дабы не светиться со строительным материалом. И когда наши герои почти завершили свой вояж, в кармане пальто завибрировал телефон. Звонил Григорий:

– Ты где есть? – раздался недовольный мужской голос, – мы тебя уже двадцать минут ждем у подъезда.

– А чего не у Любы?

– Она вообще-то в девять на работу ушла, а второй комплект ключей так и не смогла найти. Так ты чего? Скоро там?

– Я на полпути к отделу, минут через двадцать буду там, – беззастенчиво соврал Макс.

– Ну, лады. Ты только в следующий раз предупреждай, что сам добираться будешь.

– Непременно, – ответил Макс и положил трубу.

Макс и его новый друг еще минут десять постояли за углом дома, а после направились в квартиру Любы.

Старик Фарид усугубив из приобретенного бутыля адского зелья разомлел, а приготовленная на скорую руку яишенка доставила ему непередаваемое удовольствие. А дальше началась работа. В рамках ликбеза, дворник постарался объяснить, как пользоваться утюгом для пайки труб, как и что делали наемные рабочие, что за чем ставили и на кой это нужно, в принципе и так было все ясно. И первый пробный эксперимент прошел на ура. Дальше прикинув «что» за чем должно идти, Максимилиан раскидал собранный им водопровод вдоль коридора. На самом деле в этой работе не было ничего сложного, своего рода конструктор который нужно бережно докручивать разводным ключом. Старик Фарид в свою очередь продолжал налегать на алкоголь, заедая поставленными на стол яствами (солеными огурчиками, каким-то салатом из банки и нарезанной колбаской). Пожилой дворник, смакуя застолье, рассказывал новому знакомцу о своей жизни, о делах в Углинске, вообще он очень много начал рассказывать и критиковать. Максимилиан же в свою очередь занимался пайкой труб и периодически поддакивал, соглашаясь со стариком, чтоб тому не было скучно. Наш герой старался не слушать весь этот бред, пока его слух не зацепился за слова о Фефилове.

– Он, конечно, сам виноват. И нет бы выслушал старого Фарида. Нет, ему не до меня. А я, между прочим, видел ее в тот день.

Максимилиан отложил инструмент и подойдя к старику присел за стол:

– Кого ты видел, старый?

– Да крестницу его, – икнув задумался Фарид, – я в тот день трубы собрался Гиви принести. А эта девчонка – Катя которая, на парковку вышла. Уже звонок с перемены прозвенел, а она там стояла, ждала кого-то.

Максим твердой рукой подлил зелья в стакан и протянул его Фариду:

– Послушай, Фарид, ты ведь тогда в школе при нашем первом знакомстве это рассказать хотел.

– Угу, – осушив стакан продолжил дворник, – вот только Дмитрий Владимирович меня прогнал. А мне чего, не нужна моя помощь, ну и Аллах с ним.

– Так чего там было на парковке?

– Чего было? Девка эта – крестница ждала кого-то, вот и пришлось мне прятаться за углом. Опасно это, таскать материал у всех на глазах, вот я и выбираю моменты, когда меня никто увидеть не может. Стояла она там минут десять, а после машина подъехала.

– Какая машина, старый? Что за марка, какого цвета?

– Нива красная, – напряг память пропойца, – номера не помню.

– Хрен с ними, с номерами, чего дальше было?

– Мужик вышел из машинки, начал с ней разговаривать. Поболтали они минут десять, и девчушка сама к нему в машину залезла. После они еще минут десять в машинке болтали. А после девчонка вышла, сняла с себя шубку и закинула ее назад в машину.

– Что потом?

– Сумочка у нее вывалилась, с сидения упала в снег. Она все быстро собрала, запрыгнула в машину и они уехали.

– Она сама в машину запрыгнула? – изумился Макс.

– Угу. По доброй воле, – подтвердил Фарид, – это точно.

Пожилой дворник переключился на какую-то другую свою проблему, разглагольствуя на тему: «Как эти сволочи Союз развалили». Макс же в свою очередь принялся скоропалительно оценивать новую информацию и картинка выходила довольно странная, по словам красного ее преследовал какой-то поклонник на Ниве, а тут она сама по доброй воле прыгает в машину. Да и со смартфоном момент непонятен, возможно она потеряла его, когда сумку выронила, а если оценивать хронологию событий по времени, то с матерью она говорила, когда сидела в машине у этого дяди.

– «Странная какая-то история получается, словно девчонку не похитили. Может она сама сбежала? Нужно будет ее мамашу на счет семейных сор промурыжить».

Размышления начинающего водопроводчика нарушил звон потрепанной жизнью мобилки. На проводе ревела белугой Наталья Сергеевна. Девушка без лишних прелюдий обматерила Макса и потребовала незамедлительно ответить, где тот находится, на что получила резонный ответ в виде отбоя. Следующие минут десять в квартирке Любы воцарилась своя неповторимая атмосфера. Мобилка переведённая в беззвучный режим разрывалась где-то на кухонном столе, рядом старый Фарид, приняв стакан рассуждал сам с собой на тему, как все задолбало. Максимилиан же, погрузившись в свои мысли занимался пайкой труб. И вот когда работа была уже практически закончена, в дверь довольно грубо постучали.

– Открывай Максим! – Раздался злой женский голос из-за двери – мы знаем, что ты там.

Макс подошел к двери и открыл ее. Из-за двери бешенной фурией на нашего героя кинулась Сергеевна, девушка, даже не соизмеряя свои силы схватила Макса за воротник и если бы Гриня с Саней не оттащили начальницу, то нашему герою пришлось бы очень туго.