Текст книги "Эффект пешки. Книга первая. Долгая дорога домой (СИ)"

Автор книги: Валерий Софроний

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

– Ну, пойдемте, поговорим по девичьи.

Вернулась Анютка минут через пятнадцать, совсем небитая, а напротив, довольная словно слон:

– У меня сегодня прям праздник какой-то, – сходу заявила Анька, плюхаясь на удобный стул, – милая моя сестренка, в это воскресенье мы идем с тобой в спа-салон «Махаон». Маникюр, педикюр, обертывание, спа-массаж, весь спектр самых-самых услуг для нас, совершенно бесплатно. И все благодаря моей смекалке и твоему кавалеру.

– Я думала они тебе морду набьют.

– За что? – изумилась бестия, – я же такая лапочка. Нет, конечно, эти мартышки собирались поговорить со мной с позиции силы. Но я доходчиво объяснила им, что подставилась сама. Чуть ли не предала любимого человека, лишь бы эти недоумки поглядели, кто о них справки наводить в частном порядке будет, – личико Анютки приняло страдальческий вид, – а они отплатили мне такой черной неблагодарностью.

Анютка негромко засмеялась:

– Блин, мне за такую игру Оскара нужно давать, – Анютка пододвинула свой коктейль поближе и добила его через трубочку.

– Сестренка, у меня слов нету, тебе когда-нибудь, точно голову отшибут, – претензия Любы так и сквозила неприкрытым страхом за Анюту, девушка до сих пор не могла прийти в себя.

Максимилиан же решил немного разрядить ситуацию и задал довольно провокационный вопрос Анютке:

– Ань, а почему вы друг друга сестрами называете. Вы же на сестер совсем непохожи. Между вами вообще никаких родственных черт нет.

– Ой, знаешь, синебородый, это очень длинная и печальная история. Но так, как ты помог мне сегодня заполучить два дорогущих приглашения в «Хамелеон», то удовлетворю твое любопытство.

То, что эта тема весьма неприятна Любе было заметно не вооруженным глазом, вот только она ничего говорить поперек не стала.

– Когда-то очень давно, в одной относительно порядочной семье, родилась красивая и скромная девочка Люба, – задорно начала рассказывать долгую историю шельма, – и была у этой семейки бабушка, живущая в нашем замечательном городке. И вот однажды, семейка переехала в другой городок в паре сотен км от нашего. Бабушка, как водится, уперлась рогами, мол, никуда не поеду и осталась жить на своей малой родине. А порядочная семья уехала. Отец семейства, как порядочный человек, периодически навещал свою старушку мать, ну и как водится старых друзей. Как-то раз, при таком вот посещении любимой матушки и старых друзей, отец семейства приняв на грудь капельку горячительного и по пьяной лавочки заделал меня. Как ты, наверное, уже понял, батя у нас был один, а вот матушки разными. В общем, наш папаша гульнул со старыми друзьями в местной баньке, и для этих целей пригласив барышень посговорчивее, одной из которых и была моя непутевая мамаша. А через девять месяцев на свет появилась я, собственной персоной. А дальше, по словам моей непутевой мамки, были весьма занимательные разборки, тетя Марина наведалась к ней в гости и по полной навешала люлей. В общем, так и жили, Любашка со своими родителями в Лукошине, а я и моя непутевая мамка тут. Бабушка меня так и не признала.

Люба отвернулась в сторону пасторальной картинки замёрзшего озера и размышляла о чем-то своем. Анютка же довольно улыбнулась, глядя на сестренку и продолжила:

– А после, родители Любашки погибли, и она переехала жить к своей злобной бабке. Мы с ней учились в одной школе, но в разных классах. Представляешь, мы много лет учились бок о бок, все друг о друге знали, но никогда даже не разговаривали, словно чужие люди.

– Не правда, – оторвалась от созерцания Люба, – я несколько раз к тебе подходила и пыталась хоть как-нибудь пообщаться. А ты меня просто игнорировала.

– Это сейчас не важно, – играючи съехала с темы Анютка, – что было, то прошло, а кто старое помянет тому глаз вон. Мы большую часть своей сознательной жизни прожили в одном городе, в соседних домах и даже не общались. Представляешь?

– Представляю, – перед глазами Макса сейчас стояла его любимая сестра Софья.

– Прорыв в наших отношениях случился четыре года назад, – продолжила историю Анютка, – На меня тогда куча неприятностей свалилась. Любовничкана которого я очень сильно рассчитывала в плане бизнеса посадили, моя непутевая мамашка померла. Да и прочие мелкие неприятности собрались в одну неприятную кучку размером с гору Кавказ. А в тот раз я здорово загрустила и дабы разогнать грусть решила от души набраться. Набралась до такой степени, что и не помню, как в пивнушку на вокзале попала. А там за прилавком Любаша стоит. Ну, я присела, начала выпивать помаленьку. Сижу, никого не трогаю и тут на Любашку какой-то бугай из местного синичья выпендриваться начал. За плечи схватил, тряханул ее. Вот на этом моменте у меня и проснулись сестринские чувства. Я чуть не убила этого мужика, бутылку из-под шампанского об голову разбила и всю морду исцарапала, представляешь, все когти об него сломала. Короче говоря, меня от него еле оттащили. На шум и гам менты прилетели, меня повязали и увезли в отделение полиции, где я всю ночь и проспала. А на утро я познакомилась с моим нынешним мальчиком Гриней, он тогда патрульным был на вокзале. Любашкин одноклассник, она его не пойми откуда вытащила и притащила в железнодорожный околоток. Парнишка во всем разобрался и договорился с коллегами замять дело. А я ему сказала, что он мне приглянулся и теперь от меня никуда не денется. Тем же вечером, я плюнула на все, взяла бутылочку вина и зашла в гости к Любашке. Мы всю ночь с Любкой просидели, разговаривая о жизни.

Впечатлительная Любашка отвернулась к картинке вечернего катка и еле слышно зашмыгала носом. Анютка подсела к ней поближе и нежно поцеловала в щечку:

– Любань, может ты сходишь в прокат, коньки нам возьмешь?

Любка ничего не ответила, она только кивнула и живо направилась куда-то в соседний зал.

– Для меня это был самый лучший день в моей бестолковой жизни, – глядя в след уходящей сестре продолжила Анютка, – в этот день я поняла, что у меня осталась только она – моя единственная на всем свете сестрёнка. Жалко, для того, чтоб это понять, мне для начала пришлось потерять мать.

Девушка аккуратно, чтоб не размазать тушь, кончиком пальцев утерла скупую слезинку в уголке глаза.

– А вот, кстати и Гриня, – Анютка встала со своего места и радостно помахала рукой молодому человеку, шарившему взглядом по уже успевшему наполниться народом залу со стеклянными стенами, – Тут еще такой момент, – полушепотом добавила Анюта, он про твое прошлое ни в курсе, так что давай постараемся об этом не распространяться. Ты – обычный парень с которым познакомилась сестренка.

Гриня, а если говорить правильно, Сидельников Григорий Викторович, Максу понравился, этот относительно молодой человек, пытался выглядеть довольно компанейским и веселым парнем, несмотря на всю ту моральную тяжесть, что накладывает на людей работа в полиции. Парнишка был широк в плечах и смазлив лицом, такие ребятки без особых хлопот могли затащить почти любую бабенку в кровать без особого сопротивления, вот только за приятной внешностью скрывался ум рядового опера, взгляды Григория Сидельникова и его критичное отношение к жизни сильно диссонировали с его образом мальчика-пустышки. С виду пустышка, а мозги постоянно находятся в работе. Даже сейчас развлекаясь в компании подруг и нового знакомого, этот молодой опер то и дело переключался на рабочие мысли. На вопрос Анютки: «В чем дело?», Гриня только отмахнулся, мол, начальница Скворцова весь отдел в коленно-локтевую поставила.

К новому знакомому сестры своей будущей супруги Гриня отнесся снисходительно, он совершенно нейтрально пообщался на отвлеченные темы, рассказал несколько забавных житейских историй, пару анекдотов, всячески стараясь обойти тему работы. В общем и целом, особого интереса опер к новому знакомому не проявил, его океаны сознания будоражили другие мысли явно рабочего характера.

– «Скорее всего, неприятности на работе» – сделал для себя утешительный вывод Максим.

В принципе, данная ситуация устраивала всех. Макс провел неплохой вечерок, он с большим удовольствием покатался на коньках в компании Любаши, правда и падать пришлось, но впечатлений все равно было много. И все бы так, наверное, и закончилось, но, как говорится: «Что за свадьба без драки?». Вот и в приличном заведении «Метелица» приключилсямордобой. Максимилиан с девушками и Гриней уже было собрались. Любашка пошла сдавать коньки в прокат, а остальная компания сидели за столиком, ожидая ее возвращения, когда мерный шум зала разорвал громкий женский визг. Изрядно подпитый юноша, годиковэдак сорока пяти, закусил удела с ребятами за соседним столиком. Ну и как водится, понеслась. Мужики рванули рубахи на груди и три бойца схлестнулись в суровом мордобое, попутно вовлекая в сие действо случайных участников и участниц. Одно из широких панорамных стекол вылетело под напором стула, столы и стулья заерзали по залу в пылу борьбы. А охранник заведения, пытаясь разнять бойцов, неожиданно и не к месту лишился сознания и нескольких зубов. Максим с интересом наблюдал за суровым поединком, даже не пытаясь вмешаться в происходящее. Боевые искусства не были его стезей, а получить по физиономии особого желания не имелось. Анютка проявила незаурядный интерес к поединку, она болела за здорового мужика, которого уже начали забарывать соперники:

– Давай, жирдяй, я в тебя верю! – что было мочи завизжала Анька.

Гриня же набрал какой-то номер на мобилке, что-то брякнул и без малейших промедлений двинулся к бойцам.

– Блин, теперь придется за Гриню болеть, – с горестью сообщила Анюта, – прости толстый мужик, у меня теперь другой фаворит!

Фаворит Анюты оказался бойцом куда искусней чем вся эта троица вместе взятая. По началу Максимилиана смущало с какой легкостью Анюта отпустила своего будущего мужа в опасную разборку, но дальнейшая картинка поставила все на свои места. Гриня сходу, одним точным ударом куда-то в район ребер, заставил здорового мужика упасть на пол и корчиться в судорогах, правда и остальных двух воинов это не спасло, на приведение ситуации к необходимому уровню спокойствия понадобилось ровно пять ударов. Макс аж присвистнул от такого шоу.

– Гриня в армейке в каком-то там спецназе был. В общем, драться с ним я тебе не советую, – мимолетно пояснила Анька.

Минут через десять после всей этой сутолоки, прибыл наряд полиции. Два полицейских в черной форме живо подошли к Грине, поздоровались, перекинулись несколькими фразами. А после Григорий начал что-то объяснять коллегам жестикулируя и показывая, сначала на каждого из этих, а после на столик, за которым сидели Макс и Анюта. Самое хреновое было в том, что ППСник был Максу очень хорошо знаком, его звали Алексей Лыков. Тот самый Леха, что был другом детства Грини и тот самый Леха, что вчера на вокзале трижды проверял его документы.

– Блин! Как тесен мир, – непроизвольно вырвалось у Максимилиана.

Ураган-Анютка проследила за взглядом, а поняв в чем дело, досадливо прикусила губу:

– Я сваливаю, нужно Любашке помочь коньки сдать.

– Ты меня наедине с этим терминатором оставишь?

– Каждый сам за себя, – предательски заявила Анька и сорвалась с места в сторону выхода из зала.

Холодный и злой взгляд полицейского проводил подругу по залу, девушка явно его ощущала, она втянула шейку и по дуге прорвалась к выходу из зала при этом, тщательно стараясь не встречаться взглядом с любимым. После того, как эта лисица скрылась из виду, две пары очень заинтересованных глаз с живым интересом впились в нового знакомца.

– «Да уж! Чудесный вечерок, мать твою»!

До столика, за которым сидел Макс, Гриня добрался очень быстро. Григорий стоял и молча смотрел в глаза новому знакомому.

– Значит это тебя мы всем отделом вылавливали с самого утра? – риторически произнес Гриня и как-то особо недобро хрустнул сжатыми в кулак костяшками.

– Наверное, – нейтральным тоном ответил Макс, – вот только на кой?

– А пойдем-ка, мил друг, выйдем на свежий воздух и там я тебе все подробно объясню.

На свежий воздух Максимилиан двигался с незаурядным ускорением, новый знакомый практически волок его. Конечной точкой маршрута стало глухое местечко за спортивно-развлекательным комплексом, где молодые и дерзкие предпочитали разговаривать без свидетелей. Гриня поставил Макса перед собой, а после резко ударил куда-то по ребрам. Ноги Максимилиана подкосились, и он рухнул спиной на снег поджав ноги.

– Это тебе за ту взбучку, что нашему отделу устроила начальница. Чтоб тебя черти драли! Я бегаю, ищу его по всему городу, по всем подворотням, бомжарням и канализациям, а он – тварь, изволит отдыхать в лучшем заведении города с моими девчонками.

Гриня собрался было добавить супостату ногой в печень, но из-за угла вылетела Люба:

– Гриня, не бей его. Он же тебе ничего не сделал!

Девушка подлетела к Максу и начала поднимать его со снега. Лисица Анютка стояла, рядом скромно потупив глазки. Обе девушки прекрасно понимали, что накосячили, вот только в чем, в полной мере они еще не понимали.

– Ничего не сделал!? Да вы две дуры! – взбесился Гриня, – мы этого додика с утра разыскиваем. Вчера похитили девочку тринадцати лет. Не замечаете никакой закономерности? На свободе появляется этот супчик и пропадает девочка подросток, между прочим, отличница и гордость второго лицея!

Девушки зависли, они и не знали, что можно ответить на столь убойный аргумент.

– Послушай, Гринь, – виновато начала Анютка, – ну нужно же сначала разобраться.

Гриня в конец психанул, он из-под куртки достал пистолет и зло сжав зубы медленно процедил:

– Или вы сейчас отсюда сваливаете, или я сначала прикончу его, потом вас, а потом себя. Сейчас же собрались и пошли домой!

Рявкнул Гриня так сильно, что девушки непроизвольно вздрогнули. Спорить никто из них не решился, Анька бодро подцепила враз побелевшую сестрицу под локоток и почти волоком утащила ту с места разборок.

Глава пятая. Приятели по неволе.

Максимилиан Федорович Спицын в очередной раз стоял в тесном помещении с характерными решетками на окнах и дверях. Единственным коренным различием на этот раз был тот момент, что это было не исправительное учреждение за номером 6, на сей раз это было КПЗ. Для начала, Гриня приволок потенциального подозреваемого в центральный отдел полиции, определил его в данную замечательную комнатку с парою бомжеватых соседей, а после скрылся из виду, предоставив нашего героя самому себе. Наш герой, в свою очередь, помрачнел лицом, с тех пор как Максимилиан оказался на воле, его не покидало чувство лживости происходящих с ним событий, его противоречивая натура просто отказывалась верить в ту огромную удачу что с ним приключилась. Въедливое нутро постоянно искало подвох и ждало неминуемой негативной развязки. И вот эта развязка наступила, он вновь находится в зарешеченной комнатке с какими-то чужими для него субъектами. А самое обидное в этой ситуации, что ему даже не дали объясниться с Любой. Нет, разумеется, эта женщина всего лишь случайный эпизод, вот только она отнеслась к незнакомому человеку с весьма сомнительной репутацией более чем хорошо.

Макс с ненавистью глянул на зарешеченное окошко железной двери, после развернулся и самым внимательным образом оглядел двух бомжеватых мужичков, один из них добивал замусоленный чинарик пуская дым колечками, рядом с товарищем по несчастью разместился беззубый тощий мужик в лохмотьях. Эти два супчика заняли единственную целую лавку. Другая лавка находилась у соседней стены и была сломана.

– Встать! – сурово скомандовал Макс зло глядя на бомжей, – в этой камере больше не курят! Откроете рот, поубиваю вас к чертовой бабушке!

Бомжи переглянулись и нехотя поднялись с широкой лавки. У дурно пахнущей парочки даже мысли не появилось поставить заносчивого соседа на место. Уверенный голос и дорогая одежда создали правильное впечатление.

– Да ладно, мужик. Нам проблемы не нужны, – сиплым голосом прогнусавил тощий и бомжи пересели на сломанную лавочку.

Максимилиан же в свою очередь снял пальто, сложил его вчетверо. Положил пальтишко с одной стороны лавки и завалился на спину закинув руки под голову и прикрыл глаза.

Как следует выспаться Максимилиану не дали, уже минут через сорок его предварительно растолкали, а после провели в небольшую комнатку для допроса. У Макса услужливо забрали пальто и на запястья надели тугие браслеты стальных наручников. Ну, так, на всякий случай. Далее сонный полицейский покинул комнатку допросов оставив нашего героя подумать над собственными косяками. Еще минут через десять, входная дверь открылась и в комнатку вошла симпатичная девушка лет эдак, двадцати семи. Юбка пенал, полицейский строгий китель, накинутый на плечи, и белая блузка ей очень шли, небольшие строгие очочки и пепельно-белые волосы, заплетенные в косу, создавали впечатление не самой умной барышни, занявшей свой пост какими-то обходными путями. Вот только Макс сразу осознал, что это все напускное, взгляд у барышни был очень цепким, она играючи подмечала бешеное число моментов и жестов. Эта полицейская начальница имела очень много общего с Семенычем – сокамерником и учителем. Те же повадки, только менее выраженные, те же реперные точки в поведении. То, что допрашиваемый не прост барышня поняла с ходу. Семеныч ни раз говорил, что подобные спецы способны видеть друг друга на расстоянии и что когда Макс встретит подобных людей, то он их узнает сразу. Вот и сбылись пророческие слова пожилого арестанта. Максимилиан встретился с одним, а верней с одной подобной фигурой.

Девушка прошлась по комнатке и уселась напротив допрашиваемого. За ней проследовали Гриша и еще какой-то мужчина примерно Гришиного возраста. Гриня приземлился где-то сбоку, а второй мужчина встал за спиной у девушки.

– Здравствуйте, меня зовут Хмелева Анастасия Сергеевна, – представилась девушка, я сегодня буду вашим дознавателем.

Девушка явно врала вот только с какой целью Макс понять не мог.

– «Странное поведение, – размышлял Макс, – во-первых, она не была дознавательницей, по крайней мере, сейчас. Гриня и второй мужик рядом с ней чуть ли не в струнку вытягиваются, а накануне в ресторане этот увалень говорил, про свою начальницу, как же он ее назвал?».

Макс напряг память и припомнил:

– «Скворцова. Кажется, так Гриша называл свою начальницу, а еще он говорил, что весь отдел сегодня получил по полной, что он еще там говорил? Вчера пропала девочка тринадцати лет, вот только, как правило, пропавших начинают искать на третий день, а здесь прям с места в карьер. Значит, эта Скворцова лично заинтересована, да и кителек ей явно тесноват в груди, видимо схватила первый подвернувшийся под руку, чтоб создать ложное впечатление о себе. Возможно, у нее такой стиль поведения», – решил для себя Макс.

– И так, молодой человек, – продолжила «дознавательница», – насколько я понимаю вас, зовут Максим Федорович Спицын. Вы вчера, а вернее уже позавчера, освободились из «шестой», скажите, это так?

– Нет, – без зазрения совести соврал Макс, – меня зовут Адольф Виссарионович Рубинштейн и я являюсь американо-монгольским шпионом, засланным к вам, чтоб развалить советский союз.

Гриня подскочил с места и взяв беззащитного пленника за шиворот хорошенечко тряханул того для профилактики. Максимилиан отреагировал на сей акт агрессии довольно апатично, он безвольно опустил руки, выгнул шею, положив голову на правое плечо таким образом, чтоб видеть «дознавательницу» за спиной здоровяка и деловито, спокойно поинтересовался:

– Госпожа Скворцова, не могли бы вы приструнить своего сотрудника? У нормальных людей такие действия зовутся произволом и преследуются по закону.

– Сядь на место, Гриш, – отдала команду девушка и держиморда нового полицейского режима тут же выполнил пожелание.

Гриня отпустил Макса слегка того толканув и вернулся на стул, который занимал до этого момента.

– К чему весь этот маскарад? – не выдержал Макс, – вы, госпожа Скворцова, прекрасно осведомлены кто я такой. Я так понимаю, вы ищите пропавшую девочку. Сразу поспешу вас разочаровать, я ее не убивал. И даже не видел.

– Откуда ты у нас такой умный нарисовался? – задумчиво протянул мужик из-за спины дознавательницы, – и все-то он знает, и все ведает. А может нам его, того, немного поломать, Наталья Сергеевна?

Наталья Сергеевна молчала, крепко задумавшись над ответом вчерашнего, а вернее позавчерашнего узника.

– Не стоит, Саша, – вынесла свой вердикт Скворцова, – в этом нет смысла, девушка подтянула стул к столу подсев поближе, а после взяв из рук Саши небольшую сумочку, достала из нее сигареты, вытащила из папки длинную женскую ментоловую сигаретку и запалила ее кончик.

– Я так понимаю, вам скрывать нечего? – Наталья Сергеевна выпустила в потолок струйку дыма.

– Давайте напрямую, – предложил Макс, – Наталья Сергеевна, я прекрасно понял кто вы, я вашу «школу» за километр вижу. Мне не нужны неприятности. Я отвечу на все ваши вопросы.

– Вот и славно, а теперь расскажи, где ты был позавчера примерно с двенадцати часов дня и далее.

– С десяти часов утра я находился на железнодорожном вокзале, ко мне несколько раз подходили ППСники, документы проверяли. Можете проверить.

– Уже проверили, – нейтральным тоном ответила женщина, затянув еще порцию дыма, – вот только ППСники подходили к тебе в последний раз в двадцать минут двенадцатого. А девочка пропала после полудня, примерно в двадцать минут первого. Сейчас я советую тебе хорошенечко подумать над своим ответом. Мне нужно знать где ты провел этот час, кто мог тебя видеть? Поверь, сейчас свидетели нужны больше тебе, чем мне.

– В двенадцать часов двадцать две минуты ко мне подошел наряд полиции в четвертый раз. На сколько я помню, одного из полицейских звали Сергеем, молодой человек примерно до тридцати лет, второй, мордатый похоже разменял четвертый десяток, ухоженные руки с перстнями.

– Глыбин и Кнутов, – нарушил мерность рассказа Саша, – можем завтра их вызвать к нам, и все узнаем.

– У тебя номер Глыбина имеется? – Наталья Сергеевна засунула ручку в сумочку и безошибочно достала небольшой мобильный телефон.

– Да, – замялся Саша, – только он, наверное, сейчас спит.

– Набери, – девушка протянула трубку Александру.

Тот ввел номер и отдал трубку Натальи Сергеевне. Девушка взяла телефон и вышла за дверь. Неловкое молчание длилось все то время, что Наталья Сергеевна разговаривала за дверью. Опера были явно замучены дневными гонками и немного залипали. Макс хотя и немного поспал, разговаривать с этими гражданами желанием не горел, а по сему, в комнатушке воцарилась вопиющая тишина, прерываемая едва слышными фразами за дверью. Наконец дверь распахнулась, и начальница вернулась на свое место.

– Рассказывай, что дальше было? – деловито потребовала начальница.

– А дальше я познакомился с женщиной, и всю оставшуюся часть дня и последующую ночь провел в ее компании.

– Что за женщина?

– Люба – буфетчица в привокзальном кафе. Фамилию не знаю. Но Григорий Сидельников с ней хорошо знаком.

– Парадоксальный ты человек, Максим Федорович, – знаешь мою фамилию, фамилию Сидельникова, помнишь точное время, когда к тебе патруль подошел, а фамилию женщины, с которой ты провел ночь не знаешь.

– Мы с ней знакомились немного в ином плане, – уклончиво ответил Макс.

– Гриня, дайка мне номер этой бабенки, – решительно потребовала начальница.

– Да как-то неудобно, ночь всё-таки. А она человек гражданский, – замялся Гриня.

– Да дай ты ей номер, – среагировал Макс, – она ведь все равно не спит, в подушку, поди, рыдает. Тебя проклинает.

Гриня зло зыркнул на Макса и его взгляд не обещал легкой смерти. Но спорить с начальницей Сидельников не решился. Гриня нехотя достал трубку, нашел нужный номер и нажал кнопку вызова. На ночной вызов никто так и не ответил.

– Глухо, – Гриня продемонстрировал экран телефона начальнице, словно оправдываясь, – видимо уже спит.

– А ты своей попробуй, набери, – развлекаясь во всю предложил Макс, – она наверняка от тебя у сестры прячется. А то мало ли ты ее пристрелишь.

Гриня был зол словно черт, глаза его горели задавленной яростью, а желваки непроизвольно двигались, выдавая злость. Слегка удивленная начальница внимательно посмотрела на Григория Сидельникова, давая, понять, чтоб он приступал к предложенному и Гриня подчинился. Он набрал номер и включил громкую связь. Первые секунд пятнадцать трубку никто не брал. И Гриша решил, что легко отделался, но гудки прекратились, а в трубке раздался виноватый женский голос:

– Да милый, слушаю.

Голос лисицы Анюты был на столько кающимся, что против своей воли захотелось поверить в ее полное и беспрекословное раскаяние.

– Слушай, попробуй Любе позвонить, а то я ей звоню, а она скидывает.

– Я сейчас у нее, можешь с моего поговорить.

Наталья Сергеевна встала со своего места, выхватила трубку из рук Грини и проследовала за дверь. Вернулась суровая начальница минуток через пять, она открыла дверь на ходу заканчивая разговор:

– Хорошо, непременно передам, до свидания, – закончила разговор Наталья Сергеевна и отдала трубку Грине.

– Чего там передать просили? – убрав телефон поинтересовался Григорий Сидельников.

– Не тебе, Гриша, ему просили передать, – начальница указала пальцем на допрашиваемого, – Любовь просила вам передать, чтоб вы после допроса пришли домой.

Гриня чуть не заскрежетал зубами, но присутствие начальствующей особы влило в его сознание немного моральной стойкости. Скворцова заняла прежнюю позицию и горестно подвела итог:

– К сожалению, данный супчик не наш клиент. У него железное алиби.

После сказанных слов Максу стало легче. А тот факт, что ему не придется ночевать на улице или в каталажке, поднимал уровень оптимизма до невиданных высот. Наш герой по-прежнему был свободен, дома его ждала женщина. И только факт того, что по выходу этот недоделанный терминатор пересчитает ребра нашему герою, омрачал мысли.

Суровая начальница в очередной раз приземлила свою ладную пятую точку на казенную мебель:

– Прошу прощения Максим Федорович, что вас побеспокоили, – как-то особенно любезно произнесла начальница, – постарайтесь нас понять, работа такая. Вы можете быть свободны.

Начальница мило улыбалась, вот только это была улыбка акулы, Макс каким-то шестым чувством ощущал. Что так просто от этой барышни и ее держиморд он уйти не сможет. Гриня поднялся со своего стула, расслабил наручники освободив затекшие руки.

– И что, это все? Я могу идти? – все еще не веря в происходящее поинтересовался Макс окидывая взглядом работников полиции.

Наталья Сергеевна только кивнула, продолжая улыбаться своей раздражающей улыбкой. Макс поднялся со стула, перекинул свое новое пальтишко через руку и молча поглядел на входную дверь.

– А можно еще один вопросик, на прощание, так сказать? – вежливо поинтересовалась Дроздова. И этот вопрос был в большей степени риторическим, – ваша подруга сказала, что вы ее трюками развлекали. Не могли бы вы и мне что-нибудь из ваших трюков продемонстрировать?

Максимилиану очень захотелось послать эту заносчивую бабенку куда подальше. Противоречивая натура просто требовала сурового отмщения, вот только наш герой придавил эту самую кричащую натуру:

– Показать не сложно, – развел руками Макс, – только у меня реквизита нет.

– А что вам для этого нужно?

– Ну карты, например, – невпопад ляпнул Макс.

– Саш, Гриш, принесите, пожалуйста, колоду карт, – просьба прозвучала мягко, по-доброму, вот только знающий человек Макс понял, что это была не просьба, а приказ.

Гриня и Саша переглянулись:

– А как же мы вас одну оставим, с этим? – проявил заботу Саша.

– Мы вроде уже выяснили, что этот гражданин не совершал преступлений, – мягко напомнила суровая начальница, – и я очень сильно надеюсь, что у него не возникнет желания причинить вред полицейскому начальнику в этих стенах. Максим Федорович, вы же не обидите беззащитную девушку?

Подчиненные резвыми ланями пропали за казенной металлической дверью в поисках реквизита, а суровая начальница позволила себе немного расслабиться и покрутила головой, разминая шею:

– Господи, как мне все это надоело, ты бы только знал! – начала с откровения Наталья Сергеевна, – все эти полицейские отчеты, списки премий и лишений, неадекватные менты.

Девушка достала из коробочки очередную сигарету и подпалив кончик от души затянулась.

– Соболезную, вот только не ясно на кой ты весь этот маскарад устроила? – сухо и теперь уже довольно откровенно перехватил инициативу Макс, – Ты ведь прекрасно знала где я был и что делал, на кой хрен весь этот кукольный театр?

– Хм, у порядочных людей знакомство положено начинать с прелюдий. Это и была прелюдия. А теперь, если уж мы перешли на «ты», Максимка, можем поговорить и откровенно. Минут десять у нас имеется, – Сергеевна выпустила струйку дыма в потолок, – Максим Федорович, люди поговаривают, что вы были сокамерником одного очень интересного человека. И поговаривают, будто просидели вы с ним в одной камере практически шесть лет, скажи, это правда?

– Ну если тебе люди все рассказали, какого лешего ты меня об этом спрашиваешь?

– Это не правильный ответ, – спокойно, без лишних эмоций пояснила начальница, – если ты еще хоть раз мне нахамишь, я поломаю тебе указательный палец левой руки, не ответишь или соврешь, сломаю на правой. Максимка, ты же прекрасно понял кто я такая, чего могу и что знаю. Такие специалисты как мы с тобой видят друг друга на расстоянии. Я, как и твой учитель, закончила психологический факультет Питерской Адмиралтейской Академии. Я закончила его с отличием, была лучшей на курсе. Я должна была работать в МИДе, а видишь в какую дыру попала?

Девушка не блефовала, она с легкостью могла выполнить все что обещала, а расставаться с пальцами не особо хотелось.

– Да, я сидел с ним в одной камере почти шесть лет, – нехотя признался Макс.

– Ну, вот видишь, как легко и приятно говорить правду, – суровая начальница затушила половину сигареты и поближе подвинулась к столу, – он тебя просил передать кому-либо сообщение или сообщения?

– Попросил, – честно признался Макс, – дочери и нескольким старым приятелям.

Девушка достала из стола листок бумаги, ручку и положила их перед Максом:

– Напиши имена, фамилии и сообщения, которые просил передать Кипельников.

Максимилиан размял кисть, взял ручку в руку и довольно шустро накидал имена и сообщения. Скрывать их не имело смысла. Семеныч сам говорил, что, если прижмут можно все смело рассказать. В той информации не было ничего важного, только приветы и пара рекомендаций старым надежным друзьям.

– Это все? – Девушка нервно тарабанила пальчиками по столу и покусывала нижнюю губу, делала она это непроизвольно, в минуты сильной интеллектуальной работы.