Текст книги "Эффект пешки. Книга первая. Долгая дорога домой (СИ)"

Автор книги: Валерий Софроний

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Глава четырнадцатая. Сила слова.

– Проснись, пора вставать, – Гриня аккуратно потряс мирно дремлющего на заднем сидении Макса, – все, амба. Время девятый час. Его соседка, Софья Николаевна говорила, что наш приятель, как правило, часам к шести приезжает, когда дома ночует. Видимо сегодня мы Федю не дождемся.

Максим лениво зевнул, протер глаза и поглядел на подъезд. На улице стоял зимний вечер и в грязных окнах хрущевской пятиэтажки над подъездным козырьком в слабом свете электрической лампочки на лестничной площадке виднелись несколько мужских фигур.

– А что там за дяденьки культурно отдыхают? – внимательно изучив картинку живо поинтересовался Максим.

– Местная гопота, – лениво пояснил Саня, – на улице холодно, вот они в подъезде и собираются. Раньше мы их гоняли, Софья Николаевна нам частенько названивала. А сейчас они весь дом запугали, старики и пискнуть боятся, – Саня достал из перчаточного ящика небольшой бинокль и протянул его Максиму, – вон, видишь того рыжего, что на верхних ступенях с бутылкой пива сидит? Так вот, это местный предводитель, погоняло у него Череп. Он же Черепанов Виталий Андреевич. Этот отморозок как-то раз даже попробовал с Гриней подраться, правда, после этого у него долго челюсть заживала.

– Да, было дело, – довольно согласился терминатор местного разлива.

– А тот, что чуть пониже, с права – это Василий Синицын, у него Штырь погоняло, он, кстати, живет напротив твоего приятеля. Этот гадёныш нам как-то раз колеса на служебной машине проколол. В общем та еще публика. Гопники, – резюмировал Саня.

– А вы не думали их порасспрашивать? Может они чего видели?

Гриня и Саня, словно братья близнецы заухмылялись глядя на Максима словно на недалекого Юношу из глухой чукотской деревушки:

– Это гопники, они живут по законам приблатненной романтики, – слегка успокоившись пояснил Гриня, – нас они знают, как облупленных. И с нами они откровенничать никогда не станут. Тем более, по такому пустяковому вопросу. Откажутся от сотрудничества и на этом беседа закончится.

– Хорошо если так, – подтвердил Саня, – а то еще и приятелю твоему доложатся, мол, ищут его. И потом найти его будет в разы трудней.

– Ну давайте я попробую с ними поговорить, – неуверенно предложил Макс, – к тому же Василий Синицын мне немного знаком.

Оба опера повернулись в сторону Максима и внимательно на него уставились.

– Он чего, с тобой в одной камере сидел? – наконец не выдержал Гриня.

– Очень смешно, – саркастически ответил Максим, – и нет, не сидел он со мной в одной камере. Зато я присутствовал на одной попойке в привокзальной забегаловке, где вот этого супчика провожали его теперь уже бывшие коллеги по работе.

– Значит, Васька опять у нас безработный, – без особых сожалений произнес Саня, – и чего этим гопникам не хватает?

– Ладно, сидеть и пялиться на них можно долго, – произнес Максим натягивая пальто, – пойду поговорю. Я, всё-таки, не полицай. Глядишь, может они мне чего и расскажут.

– Ну, ну. Давай смельчак, – довольно ухмыльнулся Гриня, – когда они начнут тебя прессовать постарайся орать как можно громче. И кто знает, может быть полицаи даже придут к тебе на выручку.

– Спасибо за помощь и теплые пожелания, – с язвой отозвался Макс, поглядел на довольные физиономии оперов и захлопнул дверь авто.

– Смотри, сейчас будет шоу! – с предвкушением толкнул в плечо Гриня напарника, – я думаю нашему маньячиле начистят физиономию.

– Да, – с печалью в голосе согласился Саня, – это именно тот случай, когда инициатива имеет инициатора. В таком дорогом прикиде, Макс простым разговором не отделается. Надо его поддержать.

Саня вопросительно глянул на Гриню.

– Поддержим, но не сразу, – согласился напарник.

Пока опера рассуждали в прогретой машине о помощи ближнему сам ближний, кутаясь в пальто шел в сторону подъезда. Сейчас Максимилиан должен был пройти еще одну проверку и проявлялась она в стойкости характера.

Из нравоучительных лекций учителя Семеныча Максимилиан помнил, что самые отмороженные и безбашенные представители криминального сообщества почти всегда были выходцами из так называемой гопоты. Среднестатистический гопник пустым разговорам предпочитал действия. Для начала избранного субъекта стоило запугать несколькими характерными фразами причем в определенной интонации и уже затем, если субъект струхнет и проявит хоть капельку страха можно смело пробивать ему в душу и отжимать добро. В разговорах с подобными субъектами нельзя быть уверенным ни в чем. Для расхождения краями в случае Максима нужно было для начала зацепиться языками и вывести подъездных воинов на диалог, вот только порой гопники предпочитали бить раньше нежели говорить. Именно это сейчас и было слабым местом плана. Боец из Макса был так себе.

– Господа, можно пройти? – немного наглым тоном, без тени смущения или страха поинтересовался хлыщ в дорогом пальто у трех мирно выпивающих ребят сидящих на ступеньках.

– Господа в семнадцатом году в огне революции сгорели, – с гонором отозвался Череп, – у нас тут к честной братве так не обращаются.

– Да побоку, – по-прежнему сохраняя непринужденную интонацию отозвался хлыщ, – мне на верх нужно пройти.

– Куда на верх-то? Поди к Соньке с пятого? – подобрался незнакомый парнишка из гопнического сообщества, – а ты, ущербный, в курсе, что она моя соска?

– Мне твоя Сонька интересна, как щуке велосипед, – с прежним выражением физиономии ответил Максимилиан, – мне Василий Синицын нужен. Поговорить нужно.

– И на кой он тебе? – немного датым голосом живо поинтересовался разыскиваемый Василий, – смотри, у нас тут любопытных не очень жалуют.

– С железки я, – не глядя соврал Макс, – поговорить с ним нужно, на счет его работы.

– А может тебе в бубен зарядить? – неожиданно и несвоевременно вдруг предложил незнакомый участник компании, – пальтишко я у тебя гляжу неплохое.

– Да подожди ты, Леха, – вдруг прорезался нормальный человеческий голос у гопника Василия.

Бывший железнодорожник мельком глянул на Черепа, поднялся со ступенек и спустился на площадку ближе к Максиму:

– Ну я Василий, че хотел?

– Хотел поговорить, – спокойно пояснил Макс, – меня из Саратова прислали железку местную проинспектировать. Вот и проинспектировал, посмотрел, чего у вас тут как. С ребятами поговорил. Они мне про тебя и рассказали.

– Да? И че про меня рассказали? – немного надменно спросил датой гопник.

– Рассказали, что ты неплохой работник, да и парень неплохой, – выдержав небольшую паузу ответил Максим, – рассказали о твоей ссоре с Галиной Ивановной и то, что она перегнула палку.

– Это да, – взгляд Василия сменился с резкого на слегка озадаченный, – Галина Ивановна баба резкая. Нет бы по нормальному, по-человечески отнестись.

– Так я именно по этой причине и прибыл, – согласился хлыщ, – перегнула она палку, а у нас на железке сейчас с достойными кадрами сложно. Ты ведь с отличием технологический техникум закончил. Тебя вообще на должность старшего бригады ставить нужно было.

– Точно, – как-то растерянно согласился Василий.

Растерянность гопника Василия можно было понять, незнакомый человек из управления железной дороги в точности пересказывал те слова, которые несколько дней назад в компании бывших коллег по работе произносил он сам, причем слова прозвучали в привокзальной кафешке-разливайке «Железнодорожник». Для большего понимания скажу, что Максим сидел в паре столиков от этой заливающей утрату такого прекрасного молодого специалиста компании.

– Ты вот что, Синицын, давай приводи себя в порядок, – начальствующим тоном предложил Макс, – завтра отлежись, а послезавтра приходи. Возьми шоколадку, для Галины Ивановны, ну и возвращайся. Подаришь ей шоколадку, повинишься, мол, был не прав. Ну и вернёшься к себе в бригаду.

– Этой твари шоколадку! – возмутился Василий.

– Понимаю, – смягчив тон до дружеского согласился Макс, – человек она сложный, но я с ней провел разъяснительную работу. Да и существа бабы гордые, особенно если они еще и начальницы. А Галина после разговора так и сказала, мол, погорячилась и, если он придет и извинится все прощу. Но ты тоже ее попробуй понять, она много лет начальницей трудится, у неё профессиональная гордость взыграла.

– Ну так-то да, – согласился Василий, почесав коротко стриженную голову, – а точно назад возьмет?

– Никуда не денется, – авторитетно подтвердил Макс, – она уже и так получила за самоуправство, да к тому же хорошего работника поди поищи в этом городе.

С лестницы поднялся бугай Леха, парнишка пошатывался и неприветливо пялился на незваного гостя:

– Че-то рожа мне твоя не нравится, ты точно не к Соньке пришел?

– Да успокойся ты, Леха, – попросил у собрата Василий – это с железки, знакомый мой.

– Кент что ль твой?

– Да, кент, – нервно согласился Василий, – по поводу работы с железки.

– Ну живи тогда, – нагло, но в то же время милостиво разрешил Леха и вернул свою задницу на все ту же ступеньку, что покинул несколько мгновений назад.

Еще минут десять Макс уговаривал молодого специалиста вернуться в лоно покинутой компании. Описывал различные ситуации глазами простых тружеников и поведение зажравшегося местного начальства. Причем описывал ситуации наш герой теми словами, которые пару дней назад слышал от подвыпившей компании путейцев.

В слова присланного начальника Василий поверил довольно быстро, возможно сказались разговоры в купе с выпитым спиртным, но через какое-то непродолжительное время гость влился в компанию подъездных гопников настолько, что перед расставанием гопник Леха даже предложил зайти вместе с ним в гости к известной на весь подъезд Соньке и там ее по очереди… За оказанную честь Максим нового знакомого от души поблагодарил и перед тем как оставить компанию, словно невзначай вспомнил про еще одно очень важное дело:

– Блин, чуть не забыл, братва, вы ведь тут в округе всех знаете, не подскажете, где-то в соседнем доме должен проживать Зарубин Федор? Он примерно нашего возраста.

– Федька Зарубин, – задумавшись произнес Леха, – так он здесь, в нашем подъезде живет, мерзкий тип. А на кой он тебе?

– Мы с ним вместе служили, – соврал Макс тут же осознав, как сильно он прокололся.

– Так он вроде не служил, – произнес череп и приложился к почти пустой бутылке с пивом.

Учитель не единожды говорил Максиму, ложь – это крайне сложная лексическая система, не каждый умеет правильно и самое главное красиво врать. Слабо подготовленных лжецов всегда выдает язык тела и мелкая моторика мышц лица. Вот, только сейчас подъездным войнам было самую малость не до разоблачений, да и знали о Феде эти деятели не так уж и много.

– Может это не тот Федя? – предположил Василий, – однофамилец.

Максим только непринужденно пожал плечами:

– Может и не тот, у моего знакомого матушку звали Татьяна, – принялся судорожно поднимать из памяти воспоминания о Федоре Макс, – у него у двоюродного брата погоняло Юсуп.

– Тогда тебе точно этот Федя нужен, – авторитетно заявил Леха, – знаю я Юсупа. Вот только, я тоже не слышал, чтоб Федор в армии служил.

– Может скрывал? – предположил Максим, – мы с ним ВВ-шниками были. А для многих – это все равно что мусора. Да и некрасиво Федя ушел на дембель. Может стеснялся чего.

– Ну может, – согласился Василий, – единственное ты его сегодня дома не застанешь. Он в последнее время вообще редко появляется. Соседка рассказывала, что работа у него по вахте. А может он на охоту куда уехал, он вроде охотник.

– Жалко, – задумчиво протянул Макс, – так, наверное, и уеду, не повидавшись со старым приятелем.

– Да какие на хер леса зимой? Да еще и в такой мороз! – авторитетно заявил Череп, – здесь он в городе, я Юсупа хорошо знаю, мы с ним какое-то время в его гараже медные провода чистили, а после сдавали. Да я вам рассказывал, как я, Мотя и Юсуп провод толщиной с руку от железки уперли, а после сдали почти на двенадцать кусков.

– Так может через брательника попробовать на него выйти? – внес рациональное предложение Максим.

– А чего на него выходить-то, Федя твой в его же гараже и обитает, они там какой-то бизнес организовали, то-ли газобетон сутками делают, то-ли ограждения варят. Нет! – по-свойски эмоционально пихнул Череп в плечо Леху, – я, главное, встретил Юсупа на той недели, говорю ему, по-братски, пусти в гараж проводку почистить, а он мне нет. Тварь! Мол, мы там с брательником бизнес делаем, и не до нас ему. Бизнесмен херов, – для большей театральности Череп даже сплюнул на соседнюю лестницу.

– Скурвился пацан, – понимающе заявил Леха.

Максимилиан подтвердил основную мысль гопника Лехи, а после тонко вывел на интересующую тему Черепа. Заходить пришлось издалека, через медную проводку. Далее путем своевременных наводящих вопросов Череп сам рассказал, что да как. Оказывается, в северной части города в одном из гаражных кооперативов несколько деятелей принимают лом цветных металлов по весьма демократическим ценам. И один из этих деятелей находится практически в паре шагов от того самого гаража этого скурвившегося Юсупа. Правда, точно вспомнить название кооператива Череп не смог или не захотел, но там точно было что-то птичье, то-ли «Соловей», то-ли «Скворец». Короче, как-то так.

Примерный район поиска старого «армейского дружка» Череп обрисовал смутно, но теперь были хоть какие-нибудь наметки для поисковой работы и распрощавшись с новыми знакомыми, словно с хорошими друзьями хлыщ в дорогом пальто покинул обиталище местных гопников.

– Ты глянь, выходит, – Гриня уже несколько раз порывался сходить за Максимом, вот только, сквозь пыльные окна подъезда никакой суеты видно не было.

– Ага и даже не помятый, – согласился Саня, – что-то наша местная гопота совсем мух престала ловить.

Дверь в машину открылась и Максим влез на задний ряд сидений:

– У меня есть новости, – сходу огорошил оперов Максим, – новость раз – наш друг и его братишка за одно. А еще они обустроились в одном из гаражных кооперативов с птичьим названием в северном районе города. У Юсупова там гараж.

– Значит, тот ремонт они делали не в каком-нибудь охотничьем домике, а подготавливали гараж, – размышляя вслух предположил Саня, – нам бы еще точное название того кооператива.

– Скорее всего погреб утепляли и шумоизоляцию делали, – предположил Гриня, – но все равно, мы уже точно знаем в каком месте нам стоит искать. Это уже очень большое дело.

– Нужно будет Сергеевне сообщить, она просила держать ее в курсе, – опасливо предложил Александр.

– Сань, может завтра, – предложил Гриня, – метнемся к этому птичьему кооперативу, покрутимся там, выясним что да как. Если фортанет вообще этих двоих возьмем сами.

– Вам пофиг, а меня она за яйца крепко держит, – опасливо ответил Саня, – психанет, да расскажет моей Катьке что к чему.

– Не расскажет, – Макс удобно расселся на заднем ряду раскинув руки, – ваша Сергеевна очень умная и практичная баба. Она не станет резать курицу, несущую золотые яйца. Вот наорет она на тебя – это да. Это по любому. К тому же она сама требует от вас результат как можно быстрее. Вот вы и дадите ей результат, разумеется денежки вам придется поделить на троих и это будет неприятно, но с другой стороны, победителей не судят, а я более чем уверен, что завтра вы выйдете из этой ситуации победителями. Осталось самое малое пробить по вашим полицайским базам какой гараж принадлежит Юсупову.

После последних слов Саня и Гриня принялись ржать словно кони, а вот Максим впал в легкий ступор.

– Ну и чего я не так сказал? – когда опера слегка успокоились поинтересовался Максим.

– Да все так, – утирая брызнувшие слезы примирительно ответил Саня, – только вот в наших полицайских базах содержатся только сведения о нарушителях и не более. Мы не герои какого-нибудь американского сериала про копов. Нам все данные придется проверять по месту. Искать директоров кооперативов и у них выпрашивать списки.

– А разве не существует какого-нибудь реестра недвижимости? – предположил Максим, – может проще там что-либо разузнать?

– В реестре черт ногу сломит, – пояснил Гриня, – добрая половина этих гаражей жесткий самострой, причем перепроданный не один раз без каких-либо документов. Так что только личное присутствие и приятные беседы с местными, – с объяснений Гриня вернулся к прежнему разговору и поинтересовался у напарника, – так чего ты решил, Сань, будем нашей химере докладываться?

– Денек потерпит, – решился Саня чем сильно обрадовал Сидельникова.

– Вот это по-нашему! – по-дружески хлопнул напарника Гриня.

– Так чего, тогда едем в гаражи искать нашего приятеля? – внес свое предложение Максим.

– Ты дурак, – в один голос, словно братья близнецы выдали опера.

– Сейчас ночь, – смягчил тон Саня, – там света нет, нет директоров. С утра завтра туда отправимся.

– Причем, отправимся очень рано, – предупредил Гриня, – так что просыпайся пораньше. Часикам к шести будь при параде.

– А как же девочка? – намекая на потерянное время поинтересовался Макс.

– Максим, если девочка попала в руки извращенцев, то наверняка с ней самое плохое уже произошло, – словно неразумному принялся разжевывать очевидное Саня, – искать иголку в стоге сена задача не тривиальная. А если этот поиск будет проходить темной ночью…

– Я понял, – перебил опера Максим, – тогда чего, по домам?

– Ага, – согласился Саня, – только к цветочнику заедем и я вас домой отвезу.

Серый пассат остановился в двадцати метрах от круглосуточной палатки. Александр достал лопатник и порывшись извлек из него три тысячные купюры:

– Гринь, будь другом сходи купи какой-нибудь букет.

– Ты молодого что ль нашел? – огрызнулся Гриня.

– Да тут такое дело, – принялся разъяснять Саня, – там Баграт работает мой бывший сосед, вообще он человек довольно скверный, мнительный и суеверный, но со своими знакомыми обожает потрепаться. Лесом его послать неудобно. Если он меня сейчас увидит – это как минимум полчаса последних новостей по новому кругу, или потрясающие истории про его покойную бабушку Ануш, что постоянно называла его дураком. Или про то, как его Маринка пыталась обмануть и чужого ублюдка на воспитание подсунуть, какая-нибудь долгая история про любимую бабушку Ануш погибшую в тот день, когда распался союз. Потом разговор заидет про моих бывших соседе и опять про любимую ьаьушку Ануш, а нам завтра и так рано вставать. Ну его нафиг.

Гриня состроил недовольную физиономию аккуратно двумя пальцами взялся за купюры и чуть резко выдернул их из руки напарника:

– Чего только не сделаешь для друга.

Дверь за Седельниковым захлопнулась и недовольный опер довольно шустро двинулся к палатке цветочника.

– Что там за история с некой Маринкой получилась? – для поддержания разговора поинтересовался Максим.

– Да там мутная история, короче у армян здесь своя небольшая диаспора, они, вроде как, вместе держатся, ну и по возможности помогают друг другу. Так-то они молодцы, но, когда речь заходит о бабах это все. Тушите свет. Короче, этот дурак, как любила говорить его покойная бабушка Ануш, начал встречаться с бабенкой. Тоже моя соседка, приятная со всех сторон женщина. Он за ней приударил, она не будь дурой ответила взаимностью и все у них вроде получаться стало. От столь сильной любви Марина даже забеременела, а дружки вот этого недоразумения возьми да ляпни на общей попойке, мол, у нее ребенок не от тебя. Те полудурки пошутили, а этот недоумок все всерьез принял. Ну и как водится у горячих кавказских парней учинил с пьяна скандал. Все по канонам кавказских ссор, чтоб все соседи знали. Маринка сильно расстроилась, убивалась, у нее даже выкидыш приключился, а с этого дурака, что с гуся вода. Дурак он и есть, как его бабка говорила, – махнул рукой Саня, – Маринка до сих пор, как видит этого недоумка, нервничать начинает. До сих пор его любит.

– История, – понимающе протянул Максим, – Саш, а ты мне пятерку обещал подкинуть, если у тебя все с женой выгорит, – осторожно напомнил Максим, – могу я рассчитывать хоть на часть с той суммы?

– Только после зарплаты, – сухо обломал Макса опер.

Максим достал из кармана остатки имеющихся средств и судорожно прикинул на что вообще может хватить таких скудных средств. На какой-нибудь скромный цветок вполне хватало, копейки жалеть смысла не имелось, да и приятное Любашке хотелось сделать. Пусть скромный, но всё-таки жест решил для себя Максим.

– Пойду тоже цветочек прикуплю, – убрав мелочь в карман произнес Максим, – я быстро Сань.

Гриня в это время уже выходил из палатки с букетом красных роз. Максим прошел, мимо не сказав и слова.

Небольшая коробка торговой палатки была плотно заставлена холодильниками, в которых вениками располагались букеты различных цветов. Сами цветы у предприимчивого цветочника градировались не только по размерам, но и по степени свежести. Причем даже свежесть у предприимчивого армянина имела свои стандарты и в отличии от обычных людей, у которых стандартов свежести имелось два, в крайнем случае три, у Баграта таковых было как минимум пять. Сам цветочный торговец восседал за небольшим прилавком в теплой стеганной фуфайке и что-то увлеченно подсчитывал столбиком в тетрадке. На шум, производимый колокольчиком над дверью Баграм отреагировал слабо, носатый армянин только оторвался от тетрадки изучил гостя, а после даже не поинтересовавшись вернулся к подсчётам. Максимилиан же в свою очередь внимательно оглядел холодильники, цветы, цены и сделал для себя неприятный вывод. Его скромных средств катастрофически не хватало на что-то достойное. Прикинув свои возможности Максим, грустно вздохнул и принялся импровизировать, как учил его Семеныч.

Для начала, Максимилиан с удивлением уставился в пустое пространство перед прилавком, а после довольно громко поинтересовался:

– Это вы мне говорите? – растерянно поинтересовался Максим у пустого места.

Торгаш окончательно позабыл про цифры на листочке и теперь напряженно уставился на странного ночного гостя, которому он, между прочим, и слова не сказал.

– Так и передать? – с сомнением интеллигентного человека поинтересовался Максимилиан у пустого пространства.

После сделав вид, что внимательно слушает парнишка несколько раз кивнул головой и играя смущение произнес:

– Вам просили передать, что вы дурак.

Горячий кавказец от подобной наглости аж побагровел физиономией, в его руках откуда-то из-под прилавка появилась бита.

– Сам ты дурак! – с явным акцентом зло ответил кавказец, – пошёл вон, пока я тебя не убил.

– Извините, – перепугано запричитал Максим, – просто я экстрасенс, а тут стоит пожилая женщина по имени Ануш и она просила передать вам. Извините, – перепугано пролепетал Максим, – не бейте я сейчас уйду.

Видимо какие-то шестеренки в голове мнительного Баграма всё-таки щелкнули, потому как, бита как-то резко исчезла из виду, а сам торгаш внимательно уставился на интеллигентного и перепуганного парня.

Максимилиан, уже вошедший в роль, собрался было на выход и почти у самой двери кавказец его окликнул:

– Эй ты, стой! – на сей раз голос Баргама звучал на порядок миролюбивей и Максим замер у входной двери, – она здесь? – указав пальцем на пустое пространство поинтересовался торгаш.

– Да, – не отходя от двери подтвердил Максим, – она вам передать слова хотела. Но вы извините, мне пора, – голосом полным сомнительных тревожных нот произнес интеллигентный юноша и взялся за дверную ручку.

– Стой, подожди! – с просящими нотками произнес армянин, – чего она мне сказать хотела?

Максим оставил ручку в покое вернулся поближе к прилавку и принялся внимательно слушать пустое место при этом периодически поддакивая и кивая головой.

– Мне неудобно такое говорить, – опасливо произнес интеллигент, – но ваша бабушка просит передать вам, Баграмчик – ты дурак!

После сказанных слов молодой человек опасливо сделал шаг назад.

– Не бойся, – с акцентом свойственным горцам, совершенно не проявляя озлобленности произнес торгаш, – моя милая бабушка Ануш меня так десять раз на дню называла. Она меня вырастила и воспитала, ей можно.

А дальше любимая бабушка Ануш поведала дураку внуку, почему тот дурак. Максим на ходу сочинил слезливую историю, как любимая бабушка отказалась от дороги в рай лишь бы только быть рядом с внуком. Как молилась и уговорила бога чтоб тот послал дураку женщину, которая полюбит его больше жизни, как молилась, чтоб у этой святой любящей женщины и ее непутевого дурака внука родился ребеночек, сынок. И как внук дурак, послушав своих идиотов друзей все это счастье потерял.

Бедняга армянин стоял бледный, видимо слова внушения от покойной бабушке рассказанные неизвестным молодым человека достигли цели и зацепили какие-то струны души.

– А еще ваша бабушка говорит, что не все потерянно, – Максим замолчал, делая вид, что слушает невидимую старушку Ануш, – она говорит, что вам нужно бежать к Марине и вымаливать прощение. Ваша бабушка говорит, что эта женщина простит вас ровно еще один раз. И что вы будете счастливы только с ней.

После этих слов у бедняги торгаша затряслись руки.

– Спроси ее о тети Хаси? – нервно попросил армянин.

Максимилиан покрутил головой, словно ища кого-то, а после произнес:

– Некого спрашивать, нет ее уже. Видимо ушла.

Весь бледный Баграм присел на стул растерянно размышляя над весточкой с того света. Клиент явно был готов к работе и Максимилиан, подойдя к импровизированному прилавку высыпал имеющиеся средства:

– Мне бы какой-нибудь цветок на эту сумму.

Торгаш непонимающе уставился на сотку с мелочью, а после трясущимися руками вцепился в руку парня.

– Забери. Не нужны деньги. Ты мне радостную весть принес, я так тебе все организую.

Через пятнадцать минут молодой человек вышел из палатки с довольно массивным букетом. Торгаш не пожалел денег и простым букетом подобный веник назвать было нельзя. Баграм постарался на совесть, видимо он и сам чувствовал за собой грешок и стараясь его исправить одаривал гостя от всей своей души.

Колокольчики звякнули за спиной и дверь закрылась Максимилиан поглядел на припаркованный пассат, моргнувший фарами, и негромко произнес себе под нос:

– Если не удастся нормально устроиться в жизни пойду работать экстрасенсом.

(ОТ АВТОРА: Дорогой читатель глава не вычитана должным образом и в данный момент имеет статус черновика).