Текст книги "Визит к Тёмным (СИ)"
Автор книги: Валерий Иванов-Смоленский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 27 страниц)
Глава тринадцатая. История империи
Этой ночью мне приснился красочный сон, видения которого остались в памяти на долгие дни. Я с Иришкой и Малышом, который еще не стал тем продвинутым Малышом, а был обыкновенным Димоном, гуляли по парку. Сокращенно он именовался ПКиО, название, издевательски перекрещенное некоторыми сатириками в Парк имени культуры и отдыха, т. е. ПиКО. Данный парк, впрочем, соответствовал своему первому варианту. Здесь присутствовали все те мелкие радости, которые мог позволить себе обычный человек, особенно. Если ему нет еще и десяти лет.
Мы катались на бесконечных каруселях, пожирали килограммы мороженного, разбавляя его литрами колы, веселились, шутили и смеялись. Иришка бросала на меня влюбленные взгляды, а Димон просил подарить ему мой телескоп, на что я отвечал согласием. Весь день мы отдали этому чудесному времяпрепровождению и делали всякие маленькие человеческие глупости. Это был волшебный мир прикосновений и взглядов. Я был безмерно счастлив.
И вдруг открываю глаза, а надо мной какой-то чужой потолок. Не веря, бегу к окну – выглядываю, а там чужой город. Долго сидел молча, потрясенный и опечаленный. Как же я люблю свою землю и всех, кто на ней живет, как мне дороги Иришка и Малыш… Весь день ходил под впечатлением сказочного сна. И остро ощущал, как я одинок на этой проклятой планете с ее чуждыми установлениями и непонятными ярусами.
Попереживав немного, я отправился за обещанной мне книгой. Как мы и условились с t`Амьергом, я пришел в ту же убогую забегаловку, где мы с ним познакомились. Он передал мне увесистый том, завернутый в плотную бумагу. Я решил посмотреть ее дома. Мы немного поболтали, выпили вина, но к теме фиолетовых больше не возвращались.
Дома я развернул полученный от t`Амьерга сверток. Это была Большая энциклопедия империи, издания, бог знает какого года, но очень старинная. Собственно говоря, ничего крамольного в ней не было. Она описывала планету такой, какой она была много-много лет назад, в доярусном состоянии. Я с интересом просмотрел этот фолиант, и узнал, что планета была действительно совершенно иной.
Она представляла собой один очень обширный материк, изборожденный мощными горными системами и изрезанный глубокими руслами могучих рек. Океанов и морей на планете не было. По всей его поверхности были разбросаны лишь многочисленные пятна озер. Вместе с тем, иные из них были настолько велики, что их можно было считать внутренними морями.
Исходя из расположения населенных пунктов, большая часть планеты была необитаемой. Северную часть материка занимали пустыни колоссальных размеров. Южная часть заросла сплошными лесными массивами. Интересно, куда же делись все эти леса? Запад выделялся громадной горной системой, размерами, превышающими наши Гималаи в несколько раз. Наиболее густо были заселены центр и восточная часть империи.
Герцогство Ардоньерское находилось почти в центре империи, не очень далеко от столицы и, судя по карте и необходимым пояснениям к ней, было тогда неотъемлемой частью империи.
Никаких упоминаний о войнах, грозящих планете катаклизмах и монашеских орденах я не нашел. История империи развивалась последовательно, без скачков и кризисов. И вдруг разом все переменилось. Что же могло произойти, дав толчок этим разрушительным переменам.
Перелопатив всю эту информацию, я пришел к выводу, что с планетой расправились самым варварским образом. Кто?
Обедать я пошел в харчевню, где мы условились встретиться с t`Альтом. Предстоял поход к загадочной Черной башне – обители фиолетовых. Мой друг поджидал меня за тем же столиком, и на нем уже красовалась бутылка вина.
– Сопьюсь я здесь, – тоскливо подумал я, – каждый день приходится квасить, а ведь на Земле я почти не пил спиртного.
Первым делом t`Альт церемонно поблагодарил меня за столь деятельное участие в его судьбе и отдал долг.
– Не стоит благодарности, – как и подобает благородному тье, небрежно сказал я, – что новенького при императорском дворе? Ты ведь вращаешься в гвардейских кругах, а там все придворные сплетни мгновенно обсуждаются. Расскажешь?
– Охотно, – похвала подействовала на него, как на маленького ребенка или на прилежного ученика.
Я узнал, что император ввел новую должность, которую назвали тамбурмейстер, для поощрения какого-то вельможи, но оказалось, что точно такие же права и обязанности уже существуют у другого сановника, пост которого именовался циппельмейстер. Произошел большой скандал, и теперь не знают, как об этом доложить императору. Разъяренный Первый министр, уже и сам запутавшийся в своих многочисленных управленцах, пообещал сократить обе эти должности за ненадобностью, чем только подлил масла в огонь. В результате пошли обоюдные интриги, в которые вскоре включился весь двор.
Первый министр вообще собирается затеять реформу своего кабинета и придворной табели о рангах, потому что развелось много параллельных должностей. В результате чиновники и придворные получают большие деньги, но фактически ничего не делают, а лишь мешают друг другу заниматься делом. Но такая реформа уже затевалась четыре периода назад, отчего количество столоначальников только возросло. Император слишком добро относится к своим вельможам и у него много любимчиков.
В то же время император недоволен своим наследником, который ведет беспутный образ жизни и даже грозится отправить его с экспедиционным корпусом на войну с герцогом Ардоньерским. Но это вряд ли. Наследник только один и никто не будет рисковать его жизнью.
Барристер вызвал на дуэль шталмейстера. У них произошел спор, чей род древнее. Однако император запретил им драться, поскольку они оба дороги его сердцу. И теперь неизвестно, как эту ситуацию разрулить, так как объявленная, но несостоявшаяся дуэль ложится порочащим пятном на оба рода. Впрочем, умница Первый министр предложил издать специальный письменный императорский эдикт по этому поводу, который и послужит в дальнейшем потомкам оправдательным документом. Ибо воля императора превыше всего.
Все эти имена, события и должности, большей частью, мне ни о чем не говорили, но все сказанное моим другом я впитывал, как губка и запоминал. Любые сведения, касающиеся придворной жизни и высшего света, могли мне в дальнейшем пригодиться, ибо я собирался проникнуть в эти сферы.
Бутылку мы прикончили довольно быстро и t`Альт собирался заказать вторую, однако я воспротивился и перешел к главной цели сегодняшнего дня.
Черная башня серьезно меня заинтересовала. По дороге в харчевню я думал о ней и пришел к неожиданному выводу, что она может являться хранилищем даркснита. Никакой логикой я при этом не руководствовался, это была чисто интуитивная мысль. Если на планете есть даркснит, где же еще ему храниться? Может эти фиолетовые просто конкурирующая фирма, имеющая те же цели, что и земляне. Не одни же мы самые умные во Вселенной.
– Черная Башня была всегда? – я начал сбор предварительной информации.
– Думаю, нет, – t`Альт ответил неуверенно, – во всяком случае известные исторические источники о ней не упоминают, хотя такое грандиозное сооружение не могло не войти в анналы истории.
– Кто ее мог построить?
– Считается, что это дело рук фиолетовых, но достоверно утверждать никто не берется. Дело в том, что такого материала, из которого сделана башня, на нашей планете не существует.
– Но отчего возникли такие пробелы в истории?
– И это неизвестно. За определенные периоды все книги, рукописи и документы куда-то пропали. Даже не все указы императоров сохранились, а их берегут пуще всего. Такое впечатление, что вся информация умышленно кем-то уничтожена.
– Странно, – произнес я, – неужели никто в империи не пытался с этим разобраться?
– Это не мой уровень, – извинительно сказал t`Альт, – возможно императору и его окружению известно больше. Ну, что – поедем к месту?
– Поедем? – удивился я.
– Да. Она находится далеко за городской чертой. Фиолетовые не любят чужих глаз. Пешком туда не добраться.
На нанятой коляске мы добрались туда довольно быстро. Башня стала видна уже по выезду из города и быстро вырастала в размерах по мере приближения к ней. Сооружение поражало своими колоссальными размерами и казалось чужеродным элементом на фоне всей планетной архитектуры. Башня имела форму правильного, очень вытянутого, конуса с какой-то площадкой наверху.
Вскоре возница остановился, хотя до башни оставалось еще метров триста.
– Дальше ехать нельзя, – объявил t`Альт.
– Почему?
– Давай сойдем, сам увидишь.
Мы спрыгнули с коляски. Дорога обрывалась крутым рвом, метра четыре шириной. На противоположной стороне торчал вверх настилом небольшой подъемный мостик, судя по тусклому блеску, сделанный из металла. Далее дорога возобновлялась и вела прямиком к подножию башни. На этой стороне рва стоял еще столбик с большим плакатом, похожим на рекламный щит. Надпись на нем гласила: «Стоп. Запретная зона». Я огляделся. Ров плавной дугой терялся вдали и, судя по всему, огибал полностью всю башню.
Я подошел к нему поближе. Внизу, метрах в полутора от поверхности плескалась вода. Грамотно. Если его переплыть, все равно до края рва не дотянешься. К тому же, похоже, жители этой планеты плавать не умели. Флота и прочих плавсредств у них точно не было. Я машинально бросил в воду камешек, надеясь определить его глубину.
– Э-эй! – закричал сзади t`Альт, – кончай свои эксперименты, тебе, что – жить надоело?
– Не надоело. Просто интересно, пробовал ли кто перебраться на ту сторону.
– Если и были такие храбрецы, они уже об этом никому не расскажут.
– Почему?
– А ты присмотрись впереди – неужели не видишь мертвецов? Фиолетовые их всех поубивали взглядом.
И точно. На том берегу в отдалении валялось несколько скелетов, на которые я вначале не обратил внимания, интересуясь, сугубо, башней.
Однако что-то в их расположении было нарочитое. Я присмотрелся повнимательней. Так и есть, обычная страшилка… Останки людей были расположены картинно, с раскинутыми руками и ногами, точнее их костями. Так не падают, застигнутые внезапной смертью. Я, правда, не бывал на полях кровопролитных сражений, но в мой мозг были заложены солидные анатомические и физиологические знания, а также навыки неплохого художника. Сомнений быть не могло – расположение скелетов и их позы имели рукотворный характер.
– И я умру, умру, раскинув руки…, – замурлыкал я себе под нос.
– Что? – не расслышал t`Альт, – надеюсь, ты не думаешь последовать их примеру и пробраться к башне?
Примеру скелетов я следовать не собирался. В вот проникнуть на ту сторону и поближе познакомиться с загадочной башней… Отчего бы и нет. Она интересовала меня все больше и больше. Только ночью. Без свидетелей.
– Нет, конечно, – бодро откликнулся на тревожный зов моего друга.
Я еще побродил по кромке рва, изучая башню и окрестности и включив при этом бинокулярное зрение. Ночью ведь можно и не заметить каких-то важных деталей. Но никаких особенностей рельефа, типа замаскированных дотов, не обнаружил и никаких таких предостережений, на манер «Ahtung – minen!» [13]13
Ahtung – minen! – Внимание – мины! (нем.)
[Закрыть]тоже не заметил.
В основании башни был правильный круг, диаметром метров в двадцать, а высоту имела метров за сто. Я включил мысленный высотомер, ага, аж сто шестнадцать метров с какими-то там сантиметрами. Вершину башни венчала небольшая круглая площадка около пяти метров в диаметре. И, главное, никакого входа. Хотя была возможность, что он расположен с невидимой стороны, я уже чувствовал – входа нет. Во всяком случае, видимого, вроде дверей. Как не наблюдалось и иных отверстий в ее корпусе – ни окон, ни бойниц, ни даже смотровых щелей для наружного наблюдения.
Лишь метрах в семидесяти правее находилась небольшая приземистая постройка.
Монументальное сооружение совершенно непонятного назначения. Дома покопаюсь в файлах, содержащих архитектурные и фортификационные сведения, может, найдутся какие аналоги.
– Поехали, – t`Альт нервничал, – ты не думаешь, что обитатели этой ненормальной бутылки могут заинтересоваться двумя, слишком любопытными тье?
Тут он был прав дважды. Башня своей формой действительно походила на местные бутылки. Да и мозолить глаза дальше не стоило. Подходы к башне я изучил. Мы запрыгнули в коляску и отправились восвояси.
Дорога назад проходила в молчании, каждый думал о своем. И лишь когда мы стали прощаться, t`Альт как-то странно посмотрел на меня и задал интересный вопрос вопрос.
– Скажи, отчего тебя так заинтересовала Черная Башня?
– Просто провинциалу все в столице интересно, – не нашел я лучшего ответа.
– Не скажи. Я ведь видел, какими глазами ты на нее смотрел.
– Какими?
– Глазами разведчика, – спокойно сообщил t`Альт, – ты ничего не хочешь мне рассказать?
– Тебе почудилось, – произнес я, хотя и чувствовал, что мой ответ звучит совсем неубедительно.
Он одарил меня все тем же странным взором и протянул на прощание руку.
Да, случился маленький прокол. Я совсем забыл, что t`Альт был все-таки офицером и, конечно, был знаком с основами военного дела, в том числе и рекогносцировкой местности. Надо быть с ним поосторожней.
Вечером я вновь встретился с t`Амьергом, рассчитывая возвратить ему книгу. Однако он отказался ее брать, предложив мне оставить ее себе, раз я так интересуюсь историей. Под эту тему я начал расспрашивать его о самых разнообразных вещах, связанных с бытом дворянства вообще и офицерства, в частности. Меня особенно интересовали нити, связывающие представителей многочисленных родов с высшим светом империи.
Он был уже здорово навеселе и удовлетворял мое любопытство с предельной откровенностью.
Глава четырнадцатая. Слово – тень дела
– Покажешь как-нибудь шкуру родового зверя? – я кивнул головой на герб t`Амьерга, изображающий взъерошенного койота с лисьей мордой, приподнявшегося на задних лапах.
Задавая этот вопрос, я подбирался к интересовавшей меня теме сезона охоты, о котором как-то упомянул t`Альт, собиравшийся полюбоваться тушей моей убиенной кошки Нэськи. Если он заговорит на эту тему второй раз, мне не отмолчаться и придется вступить в обсуждение.
– Не сохранилась, – t`Амьерг ничуть не удивился этому вопросу, – давно это было, то воевал, то…, а здесь у меня вообще нет своего жилья, перебиваюсь съемными комнатушками.
Слово за словом и я выпытал у него, что сезон охоты бывает раз в семь периодов, а последний был четыре периода назад. Это принесло мне облегчение – вряд ли я задержусь столько на этой планете, чтобы поучаствовать в этом действе. Само же действо заключалось в отыскании и умерщвлении любым способом родового животного.
Водились родовые звери на, так называемом, Диком ярусе, сплошь заросшим первобытными лесами, в отдельных местах совершенно непроходимыми. Огромные лесные пространства были разбиты на сектора, каждый из которых служил пристанищем группе зверей определенного рода. Ухаживали за ними и следили, чтобы звери не перемешивались между собой, специальные егеря, которые подчинялись Главному Лесничему. Лишь у него была полная карта секторов, и он продавал лицензии на отстрел зверя и давал напрокат любое оружие.
История этой традиции, по словам t`Амьерга, уходила в далекое прошлое, когда на планете водились всякие драконы и потомки доисторических животных, которые охотились на предков нынешних обитателей планеты. Убивший такого хищника удостаивался дворянского звания, то есть становился тье и получал право на родовой герб, на котором и красовался отошедший в иной мир зверь.
Но через определенное время все звери были распределены, а желающих получить дворянский титул не убавлялось. Тогда егеря стали скрещивать различных животных и получать новые породы. Так проблема нехватки зверей была разрешена. И хотя самые опасные хищники были истреблены давным-давно, традиция охоты на них осталась.
Раньше, раз в семь периодов, тье должны были подтверждать полученное звание, убивая своего родового зверя. Но к настоящему времени многих животных в натуре уже не осталось, и сезон охоты стал чем-то, вроде ритуального ристалища, на который удалые тье отправлялись позабавиться, попить на природе хорошего винца, да порассказывать друг другу страшные охотничьи истории. А для редких новых соискателей дворянского звания егеря по специальной заявке выводили новую породу зверя, которого торжественно и убивал кандидат в тье. Славился Дикий ярус еще тем, что с него иногда попадали на совершенно другой ярус. Как это происходило оставалось загадкой.
Теперь я понял, почему Мальен принял меня за заблудившегося охотника. Вероятно и чужак, попавший в становище растенщиков, за которым прибывала из империи специальная воинская команда, был охотником и знатным тье, случайно очутившемся на Аграрном ярусе.
Выудив у подвыпившего t`Амьерга массу других полезнейших для меня сведений, я возвращался домой в самом благодушном настроении. Даже потихоньку насвистывал примитивнейший мотивчик на манер чижика-пыжика. Не то чтобы я не знал более сложных мелодий. Знал и мог насвистать даже «Хабанеру» из оперы Жоржа Бизе «Кармен». Однако настоящей мелодичной музыки здесь еще не научились сочинять, а лезть в самодеятельные композиторы я не собирался, дабы не привлечь этим излишнего внимания и не сорвать ненужных аплодисментов.
Наступила уже ночь. Переулок был пуст и полутемен, поскольку парочка газовых фонарей на некотором отрезке пути отчего-то не давала освещения. Клясть местных фонарщиков я не собирался, да и выяснилось вскоре, что они вовсе здесь не при чем.
Три темных фигуры выскользнули из черного зева подворотни близлежащего дома и молча встали напротив, с явным намерением ограничить свободу моего передвижения вперед. Я оглянулся. Нет, не для того, чтобы искать поспешные пути отхода – благородному тье не пристало спасаться бегством от ночных татей. Благородный тье в такой ситуации спокойно отдаст свой кошелек и величаво прошествует дальше, ничуть не смутившись столь пустяшным инцидентом. Многие тутошние нравы и обычаи я уже усвоил.
Просто сзади послышался шорох, а я не люблю тайных телодвижений за своей спиной. Тем более, что броника на мне не было, я одевал его не каждый день. Ага, еще одна троица, на всякий случай, перекрывает стезю возможного отступления. Автоматически, демонстрируя выучку ближнего боя, я встал боком и к тем и к другим, чтобы держать в поле зрения всех. Лица налетчиков были замотаны тряпьем.
– Конный патруль только что проехал, – ласково сообщил мне один из стоящих впереди, – а следующий будет еще не скоро.
Как и требовалось по законам грабительского жанра, голос у него был хриплым и таил в себе угрозу. Казалось бы, что может дать одинокому путнику подобная краткая информация о дислокации и передвижении конных имперских стражников? Совсем немногое, но и этого достаточно – помощи ждать неоткуда.
Все нападающие были вооружены: кто громадным мясницким ножом, кто короткой дубинкой и лишь говоривший никакого оружия не имел. Сутул, широк, приземист, с очень длинными обезьяньими руками. Лицо плоское, почти безносое, правую щеку пересекает кривой уродливый шрам, над верхней губой слева торчит здоровенный желтоватый клык. Примерно такие приметы я мог бы сообщить в здешний околоток, описывая вожака грабителей. Не без оснований он полагал, что его внушительная стать и мерзкая рожа служат своеобразным оружием и действуют на потенциальную жертву гипнотически.
– Снимите плащ, почтеннейший тье, – косая улыбка обнаружила второй клык, уходивший куда-то под щеку.
Я безмолвно повиновался, опустив плащ рядом с собой на мостовую.
– Теперь меч, – и вся пятерка на всякий случай приподняла свои бандитские причиндалы, а главарь предусмотрительно сделал шаг назад и расставил руки слегка в стороны.
Я послушно отстегнул свой меч вместе с ножнами и уронил его на плащ.
– Ну и, конечно, кошелек, – голос обрел спокойные безмятежные нотки – дело было сделано.
С чего бы это пришло в голову сопротивляться одинокому тье, если есть отличная возможность распрощаться со своими деньгами и сохранить свою драгоценную жизнь. Лозунг налетчиков: кошелек или жизнь, несмотря на всю свою краткость, имеет очень глубокий смысл. Только последний скряга предпочтет отдать жизнь вместо кошелька. И что же? В результате он потеряет и то и другое. То есть, сопротивление в любом случае бессмысленно. Грабители, видя мою покорность, уверовали в то, что этот лозунг сработал в очередной раз и расслабились.
– Что ж, блажен, кто верует. Сейчас я им покажу маленький кусочек хорошей одесской драки, – я сделал вид, что лезу за пазуху за кошельком.
Почему одесской? Сам не знаю, случайно пришло на ум. Наверное, это фраза из какого-то фильма или анекдота. На деле же я собирался попотчевать незадачливых разбойничков набором спецприемов из арсенала мастеров быстротечных схваток в условиях ограниченного пространства. Требование снять плащ и меч лишь облегчили мою задачу – эти предметы только помешали бы быстроте моих движений.
Главарь банды сделал два шага вперед и протянул руку за кошельком. Двое налетчиков, из задних, склонились над брошенными мной плащом и мечом. Как там в песне поется: раззудись плечо, размахнись рука? Начали.
Встречный удар кулаком в солнечное сплетение заставил утратившего осторожность вожака схватиться за живот. И в тот момент, когда, хватая воздух ртом, он начал сгибаться верхней частью туловища вниз, я ему в этом помог, значительно убыстрив этот ход. Мои руки обхватили его затылок, помогая попутному движению вниз, а колено правой ноги резко взметнулось вверх навстречу плоской клыкастой морде. Раздался тошнотворный хруст и бандитский предводитель, издав невнятное мычание, рухнул на мостовую ничком. Нос бедолаги и без того не являлся выдающейся частью лица, теперь его и вовсе нельзя было обнаружить.
Мои руки, между тем, продолжили свое движение вниз и разворачиваясь боком, я устремил их уже вверх и за свою спину, сжав при этом ладони в кулаки. Расчет оказался точным. Не знаю, куда я попал согнувшимся над моими вещами молодчикам, но боковое зрение зафиксировало их мотнувшиеся назад головы и последовавшее падение навзничь.
Двое оставшихся впереди даже не смогли понять, что случилось с их сообщниками, как я уже вновь распрямился и в прыжке послал свои ноги вперед. Мощные удары в область груди отшвырнули их назад и они покатились по мостовой, подобно гонимым ветром снопам.
Бросившемуся наутек последнему налетчику я метнул вслед свой выхваченный из ножен меч. Клинок успел сделать пол-оборота и рукоятью влепился бедняге между лопаток, начисто вышибив из него дух.
Схватка продолжалась не более полуминуты. Шесть тел валялось на мостовой, не подавая признаков жизни, но я знал, что мои удары всего лишь травмировали нападавших. Конечно, щедрее всех я оказался по отношению к главарю, но на то он и главарь. Впредь будут знать, как приставать ночью к благородному тье с неприличными предложениями по поводу принадлежащему ему имущества.
И все же аплодисменты я сорвал. Нашелся таки благодарный зритель, а точнее, зрительница.
– Браво! – раздался откуда-то сверху негромкий женский голос бархатистого оттенка.
Я поднял голову и увидел, что одно из окон близлежащего дома было распахнуто настежь, и в нем смутно виднелась прелестная головка какой-то дамы.
– Я почему-то подумала, что вы сами разберетесь с этим сбродом, – проворковала она и это было сказано с улыбкой, хотя самой улыбки я разглядеть не смог из-за царившей вокруг полутьмы, – и не стала будить своих слуг, чтобы прислать вам помощь. Хотя начало было несколько странноватым. Вы что – играли с ними?
– Да, нет, – пробормотал я, поднимая с мостовой свой меч, – скорее, это они играли со мной.
– И доигрались! – весело подхватила незнакомка. – Правда, вы расправились с ними каким-то неестественным манером – я никогда в жизни такого не видела.
Я лишь пожал плечами. Не на публику же играл, как получилось, так и получилось.
– Может быть, вы заглянете ко мне на чашечку горячего глинтвейна?
Признаться, это предложение застигло меня врасплох, и я начал молча надевать свой плащ, раздумывая, не отказаться ли мне от этого сомнительного угощения в столь поздний час.
– Я сейчас спущусь вниз и открою вам дверь, – прелестная незнакомка решила этот вопрос сама.
– С удовольствием, прекрасная тьеи, – я постарался насытить свой голос максимальной галантностью и сделал шаг к парадному.
Надо сказать, что предложение заглянуть ночью на чашечку глинтвейна к незнакомой даме было очень необычным. Нравы в империи царили строгие, женщин легкого поведения не существовало ни де-юре, ни де-факто, а преступления против нравственности карались очень строго, наряду с посягательствами на чужую жизнь. Более сурово наказывались лишь государственные преступления.
Но дом был двухэтажным, выглядел солидно, да и сама незнакомка не выглядела легкомысленной кокеткой. Чем я рисковал? В любой момент, благодаря своим паранормальным способностям я мог покинуть его с боем или без боя.
Открывшая дверь женщина выглядела в полумраке ослепительно красивой. И при свете ярких ламп женщина продолжала остваться красавицей. Однако даже холеное ухоженное лицо не могло скрыть ее возраста. Разница между нами была лет в пятнадцать, не меньше. Но что такое для женщины даже сорок лет? Полный расцвет. Истосковавшись по женской ласке, я был бы счастлив и гораздо худшему варианту. Как известно, на безрыбье и рак – рыба.
– Я как раз хотела познакомиться с таким молодым и решительным человеком, – она будто угадала мои мысли, указывая рукой, где мне повесить плащ.
– Ну, вот и нарвался на любовное приключение, – подумал я, присаживаясь к изящному туалетному столику и лихо подкручивая уже достаточно оформившиеся усы.
Я пока не подозревал о поджидавшем меня разочаровании, поскольку, в конечном итоге, дело оказалось совсем в другом. Дама вышла, должно быть за обещанным глинтвейном, и я огляделся вокруг. Впервые я оказался в будуаре богатой женщины, но мой особый интерес вызывало наличие путей возможного отступления. Два окна и две двери послужили вполне достойным успокоением, и я переключился на кровать. Какое роскошество! Здесь было, где развернуться на случай любовных баталий.
– Мне почему-то кажется, что вы столь же ловко управляетесь и с мечом, – незнакомка поставила на столик два небольших подносика с дымящимися на них чашечками горячего напитка.
– О, можете в этом не сомневаться, – и я выразительно погладил резной эфес своего клинка.
– Тогда отчего вы дрались, как простолюдин, руками и ногами? Кстати они все мертвы?
– Не думаю, – я начал с ответа на второй вопрос, – во всяком случае, цели лишить их жизни у меня не было. А меч снял, потому что не захотел осквернять его их поганой кровью.
Похоже, мой ответ ее вполне удовлетворил. Но неожиданно потребовались и доказательства моей ловкости. Лишь только я успел отхлебнуть глоточек глинтвейна, оказавшегося чудесным пахучим напитком, как она вскочила на ноги и подбросила вверх какой-то кусочек ткани, собранной в маленький комочек. Комок распрямился и оказался тончайшим газовым платочком, коим местные особы женского пола прикрывают свои шейки. Он медленно опускался вниз.
– Сможете его разрубить?
Мог ли я? Да это было любимым упражнением всех лихих дуэлянтов. Располовинить тонкую, но очень прочную и легкую ткань считалось в дворянском обществе высшим пилотажем.
Но то, что проделал я на глазах замершей от изумления дамы, было просто фантастикой. Мгновенно включив свои повышенные физические возможности, я рванул меч из ножен. Поскольку платок уже приближался к полу и существовала возможность зацепить острием клинка за паркет, меч прямо из ножен взвился вверх и оттянутым режущим ударом подбросил платок вновь вверх. Вся хитрость была в правильно выбранном угле наклона лезвия и это мне удалось. Два примерно равных куска платка, как два крыла, стали плавно опускаться вниз. Незнакомка восторженно ахнула.
Но это было еще далеко не весь фокус. Нанесенный сверху удар, на этот раз был рубящим и увеличил количество частей платочка ровно вдвое. А затем я короткими точными уколами нанизал все четыре куска на лезвие своего меча. Получилось нечто, похожее на нанизанный на шампур шашлык, который я с поклоном и протянул восхищенной даме.
Мы сели за столик и продолжили пить благородный бодрящий напиток. Я пока молчал. Прямо сказать, любовного опыта у меня было, кот наплакал, и я уже мучился мыслями, с чего начать соответствующие игрища.
– Вы терзаетесь догадками, зачем я вас пригласила? – она сама брала быка за рога.
Я неопределенно пожал плечами, не зная, что говорить в таких случаях. Определенно, амплуа ловеласа давалось мне с огромным трудом.
– Я хочу, чтобы вы вызвали на дуэль одного человека и…
Вот те клюква! Любовь-компот! Этого мне только не хватало, и моя рука протестующе взметнулась вверх.
– Я не собираюсь никого убивать, даже ради ваших прекрасных глаз, – получилось пошловато, но зато от души.
– Нет, нет, нет… Я напротив буду настаивать, чтобы ваш противник остался жив. У меня нет никаких причин желать его гибели. Он должен быть только ранен. Но достаточно серьезно, чтобы на несколько месяцев оказаться в постели. Сможете?
– Суметь-то я сумею, – озабоченно произнес я, – но…
– Я вам очень хорошо заплачу!
– Благодарю, но мне не нужны деньги, я достаточно обеспеченный человек.
– По вашей сегодняшней разборкой с этой разбойничьей шайкой, – ох и остра дамочка на язычок, – я бы этого не сказала. Деньги вы им так и не отдали.
– Первое впечатление обманчиво, – пробормотал я, имея в виду и себя тоже, – но и мне от вас кое-что нужно.
– Тогда чего же вы хотите взамен? – и, раскусив мой откровенно плотоядный взгляд, она аж подпрыгнула от негодования.
Я скромно потупился, предпочтя, чтобы она сама подыскала приемлемый ответ.
– Да, как вы смеете! – догадка нарисовалась ей, наверное, в полной красе, – мужу я изменять не собираюсь, мы с ним прекрасная пара… Это, наконец, чудовищно…
Столь надменное выражение лица я видел только на бюстах древнеримских императоров.
– Мой муж, коронет t`Авиньи, никогда бы мне этого не простил, даже…
И тут она прикусила свой язычок.
Ого, коронет! Куда же это меня занесло. Это был имперский титул, означающий причастность к императорской семье. Ну, может не буквально к семье, но в жилах коронетов присутствовала частица крови императоров, пусть и унаследованная от очень далеких предков. Следовательно, сейчас я являлся гостем коронессы. Наряду с пережитым только что опасным приключением, всевышний прислал мне в дар лазейку в высшие сферы двора. Это в корне меняло мои первоначальные намерения.
– Т`Егор, – привстав, чопорно представился я.
