Текст книги "Новая жизнь (СИ)"

Автор книги: Валерий Гуров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Новая жизнь

Глава 1

– Пусть, уезжай, не связывайся…

– Порядок, Надь, решим, – Гриша высунулся из окна. – Отвали мудак, слышь?

– Гриш…

Миловидная шатенка не договорила. Тележка для перевозки продуктов со всего маху въехала в «Калину». Звон стекла, передняя левая фара брызнула осколками.

– Ну все… – Гриша сжал кулаки, собрался выскочить из машины, но на его плече повисла супруга.

– Умоляю! Поехали отсюда, пока не поздно!

Не поздно, значит. Херов мудак показал ему средний палец, разбил тачку… Стекла «Калины» издевательски медленно поползли вверх, щелкнул центральный замок.

Дрожащая рука водителя нащупывает личинку. Зажигание, крутится стартер. Машина заводится, но Гриша давит на ключ – пластмассовый корпус трещит. Задняя передача, педаль газа «в пол», стрелка на тахометре вверх. Гриша не успевает тронуться, автомобиль глохнет.

– Приехали…

– Что случилось, милый? – завизжала Надя.

Парень отмахнулся.

– Помолчи!

– Отбойники, да? Ты забыл!

Какой ответ она хотела услышать? Он забыл? Забыл об отбойниках? Тогда она спросит, как мог Гриша забыть о правиле. Гриша, ты случаем не долбо…б раз забываешь такие вещи?

– Напомнить какого цвета браслет на твоем запястье? – огрызнулся он.

Забудишь, ага. По руке прошел электрический импульс. Они получили сигнал, скоро будут тут.

– Что теперь?

– Не е…би мне мозги!

Грубо? Действенно – цепочка, выстраивающаяся в голове рушится. Он растирает виски. Успокоиться! Надя не виновата. В голове стучит так, будто старина Иэн Пэйс выбрал Гришин можжечок отправной точкой нового мирового турне.

Следующий удар пришелся по левому зеркалу и с корнем вырвал деталь из кузова «Лады».

– Я сейчас дам этому гандону пи…ды, – от злости скрипнули зубы

– Не смей!

Лихач в спортивном костюме громил автомобиль. Гриша с опаской покосился на жену, Надя выглядела бледной и испуганной. Лоб супруги покрылся испариной.

– Ты в порядке? – спросил он.

Она не услышала, а когда Гриша коснулся ее руки вздрогнула, отпрянула к двери «Лады».

– Порядок, все хорошо… Что делать, Гриш? – закричала она. В ее голосе слышались панические нотки.

Последовал глухой удар со стороны водительской двери, стекло медленно расползлось паутиной мелких трещин.

Безумец в спортивном костюме схватил с земли булыжник.

– Отойди от машины, урод! – прошипел Гриша. – Отойди кому говорю.

Незнакомец не слышал. Усилий стоило перебороть себя, не ввязаться в драку. Парковка вокруг торгового центра пустовала… Гриша вытер мокрые ладони о колени.

– Почему ты спрашиваешь? Почему ты спрашиваешь в порядке я или нет? Гриша ты опять начинаешь задавать свои тупые вопросы?

Надя смотрела на мужа в упор. Глаза полные слез, грань истерики.

Он не ответил. Повернулся, достал с заднего сиденья черную кожаную сумку, оттуда запакованный шприц и ампулу. Заправил шприц лекарством, спустил воздух и строг посмотрел на супругу.

– Мне очень жаль, что нам пришлось задержаться, но ты сама знаешь, что иначе мы бы остались без еды и воды, а самое главное…

Гриша не успел продолжить, как Надя выбила шприц из его рук. Лекарство закатилось под водительское сиденье. Надя рассмеялась, прижалась плечом к двери «Лады». Начинай с начала. Каждый день, каждый божий день все повторялось. Стоило свыкнутся с мыслью, что ничего не измениться, пока ей не окажут помощь. Сам он был не в силах ей помочь с тех пор как Надя стала другой. Стоило свыкнуться с этой мыслью.

«Свыкнуться и каждый вечер, когда солнце опускается за горизонт делать свою работу, если я хочу, чтобы Надя носила белый браслет».

– Прошу, успокойся. Ты знаешь, что я делаю это ради нас.

Слова звучали будто со стороны, казались неубедительными, глупыми.

– Один небольшой укольчик, Надюша. Ты же не хочешь, чтобы браслет стал красным?

– Не смей! – она дрожала всем телом, взгляд устремился на ампулу, лежавшую между педалями газа и сцепления.

Повисла звенящая тишина. Безумец снаружи, обходивший булыжником капот «Лады», вдруг замер. Опустил камень, затем вовсе выбросил его на асфальт. Уставился на супругов, пытаясь понять, почему люди в машине не обращают на него внимания. Уперся в крыло и начал раскачивать автомобиль. Выдавая неаккуратного автовладельца, в такт с пошатыванием скрипел задний пыльник. Сейчас этот звук особенно раздражал и настораживал.

– Не смей… – Надя прожигала супруга взглядом.

– Ты должна сделать то, о чем я говорю.

– Гриша посмотри на меня! – завизжала девушка. – Ты не такой! Я знаю, что ты не такой! Не смей!

Гриша поймал свой взгляд в зеркале заднего вида, опустил глаза. Почему-то стало стыдно. Он одернул чехлы пассажирского сиденья. В месте, где начиналось крепление ремня безопасности был установлен крепкий кожаный ремень, повязанный петлей. Другой конец ремня, тоже с петлей, виднелся с противоположной стороны сиденья.

– Прошу, дай мне свою руку, – попросил Гриша.

Надя замотала головой, принялась дергать ручку на двери, пытаясь ее открыть.

– Оставь меня, сумасшедший! – заверещала она.

– Дай руку, кому говорю! – Гриша одернул супругу.

Неприятно засосало под ложечкой. Рука, занесенная для удара опустилась.

«Не надо, это крайность, этого не надо делать ни в коем случае»

Кулак разжался.

Под глазами Нади из ниоткуда появились огромные лиловые мешки. Капилляры лопнули, из уголка рта потекла струйка слюны. Она принялась повторять набор несвязанных друг с другом слов. Засмеялась, расплакалась, вдруг замолкла.

«Дело – дрянь».

Гриша одной рукой потянулся за шприцом, другой схватил за плечо супругу, навалился на нее. С размаху вогнал иголку в плечо супруге и ввел инъекцию. Надя визжала, Гришу затрясло – препарат не подействовал сразу, как обычно. Прошло несколько мучительных секунд прежде, чем конвульсии супруги прекратились. Она выдохлась, закрыла глаза, обмякла.

В ход пошли кожаные ремни – петли на запястьях Нади затянулись, когда сверху раздался хлопок. Безумец перепутал крышу «Лады» с батутом в парке развлечений. Прыжок, второй, через обивку крыши внутри салона, Гриша увидел первые вмятины. Рука потянулась к клаксону, как вдруг незнакомец со всего маху ударил головой о лобовое стекло. Первый слой стекла пошел трещинами. Стекло окропилось кровью безумца, голова которого напоминала маринованный начинкой помидор. Сплошное красное месиво. От удара плашмя мужчина сломал нос, рассек лоб и выбил передние зубы. Гриша отпрянул на сиденье. Со сгустком крови по стеклу сползали перемазанные в гное зубы.

Последовал еще один удар головой о стекло, а затем еще и еще. Когда лицо незнакомца превратилось в отбивную, тот сполз с крыши. Уселся на капот «Лады», уставился пустыми глазами на Гришу и вдруг принялся разрывать себе лицо. Как будто пытался снять с себя маску! На капот и лобовое полетели кровавые ошметки.

– Да что же ты творишь, – прошипел Гриша.

Куда смотрели те, кто взял на себя ответственность следить за порядком? Ответом стал легкий разряд, прошедший по его телу. Как в детстве, когда касаешься «кроны» кончиком языка. Мышцы свело. Он поднял глаза. Безумца учинившего хаос на капоте «Лады» свело в конвульсиях. Из шеи бедолаги торчал гарпун электрошокера. Мужчина в некогда белоснежном спортивном костюме, как подкошенный рухнул на пол. Гриша невольно поежился, представив какого получить разряд в сотню тысяч вольт. Увидел подбегавших к автомобилю военных, поспешил открыть заблокированные двери. Во время – дверь «Лады» распахнулась и чья-то сильная рука буквально вышвырнула его из автомобиля.

Удар под дых, лицо в асфальт, дуло автомата в затылок, тяжелый кирзовый ботинок давит между лодыжок, пригвоздив к земле.

– Я объясню, – попытался заговорить Гриша первым, сказать не дали сказать.

– Руки на затылок, – послышался голос военного.

Гриша исполнил приказ. Когда военный смотрел на его браслет, автомат упирался в голову, а кирзовый сапог больно давил на позвонок. Затем тот же голос скомандовал.

– Подымайся и подходи к машине, руки держи на виду.

Гриша сделал все точно так, как говорил военный. Встал возле «Лады», предусмотрительно поднял руки.

Раз, два, три… Четвертый стоит немного в стороне. Военных четверо. Два рядовых, сержант и… капитан. С ним разговаривает рядовой, как и другие военные, прячет лицо за плотной черной маской с разрезом для глаз и рта. Капитан и сержант осматривают спятившего ублюдка.

– Самому не страшно шататься здесь в такое время? С белым браслетом? Смеркается, – рядовой внимательно изучал Гришу взглядом

Страшно… Гриша пожал плечами, чувствуя себя подавленно и неловко

– Сам понимаю, дерьмо все это, – сказал рядовой, осматривая стоянку.

– Сысоев! – капитан поправил лямку автомата, подозвал рядового разговаривающего с Гришей. – Грузите этого в машину.

– Так точно!

– Выясни, почему он без вакцины, – капитан обращался к сержанту. – И куда делся его красный браслет.

Сержант склонился над связанным мужчиной, приподнял рукав, покачал головой.

– Вакцинация проставлена сегодняшним числом. Браслета вправду нет, – сказал он.

– Так хера ты медлишь? Выясни все это сержант! Выясни!

Капитан раздраженно сплюнул, размазал слюну по асфальту. С опаской осмотрелся и засеменил к Грише, наблюдавшему за происходящим сквозь пелену тумана…

– Что произошло? Почему белый гражданский разгуливает после комендантского часа? – спросил он.

Гриша не выдержал прямого взгляда капитана, опустил глаза. Человеку в форме бесполезно что-то говорить и доказывать. Сейчас любое твое слово он мог обратить против тебя.

– Понимаешь, чем это грозит? – спросил капитан.

Объяснять не надо. «Белый» после комендантского часа в городе – синоним изолятора. Ад на земле располагался именно там… Гриша проводил взглядом мерзавца, которого военные грузили в свою машину. Из-за него супруги не успели уехать до сумерек. Пусть навстречу проблемам, которые так и не удалось решить, но это были их проблемы, они их знали и начинали свыкаться с мыслью, что в новом мире по другому не получится жить…

– Я не спорю…

– Что ты сказал? – переспросил капитан.

Гриша потупил взгляд. Капитан решил не терять время на пустой разговор, покосился на «красного», которого успели погрузить в «УАЗ». Когда дверцы автомобиля закрылись, вернул взгляд на Гришу. Судя по черным как смоль глазам, по сеточке морщин вокруг и по голосу, капитану было не меньше сорока.

– Что за женщина с тобой? – спросил он.

– Моя жена, – поспешил ответить Гриша. – Она… она беременна… Вы не понимаете, если я попаду в изолятор…

Капитан, казалось, потерял к Грише интерес. Его глаза сузились, он подошел к «Калине», заглянул через окошко в салон.

– Ее зовут Надя, войдите в положение, прошу вас. Беременная не перенесет изолятор!

Капитан закивал. Выглядел он сконфуженным, растерянным и отчего-то потупил взгляд. Чтобы не вызвало эмоции капитана, Гриша верил, что ни он, ни его супруга не имеют к этому никакого отношения.

– Изолятор? – послышались слова рядового. – Со вчерашнего дня подписан указ стрелять на поражение. Это не первый случай, когда ситуация выходит из под контроля. Те, кому нацепили красный браслет и из-за кого мы вынуждены заниматься этим дерьмом, постепенно выходят из под контроля.

– Вы не представляете…

– Заткнитесь, оба! – прервал Гришу и рядового капитан. – Рядовой, у тебя есть приказ? Выполняй!

Угрюмый и озадаченный, капитан подошел к Грише.

– Заткнись, садись в машину и езжай отсюда, пока я не передумал. Я сниму блоки, поэтому за руль и дави на газ. Потом по вечерам молись, что попал на мое дежурство и не высовывай свой зад после комендантского часа.

Бледный, как полотно Гриша, нырнул в машину. Стресс, зарождающаяся паника, все сливалось. Капитан стоял у водительской двери автомобиля и в упор смотрел на Гришу. Послышалось, как скобы, блокирующие колеса автомобиля, медленно спрятались в асфальте. Гриша завел в автомобиль, хотелось уехать, забыться.

Капитан нагнулся и вручил Грише небольшой талончик, заверенный печатью и росписью. Гриша не сразу понял, что держит «пропуск», с которым их пустят в город после наступления комендантского часа.

– Согласись, друг, – военный кивнул на Надю, привязанную к сиденью кожаными ремнями жену Гришы. После убойной дозы препарата она так и не пришла в себя. – Надежда умирает последней… – капитан вдохнул полной грудью свежий вечерний воздух, гулко выдохнул. – Две последние цифры на обороте, это адрес. Подвал по улице Нагибина. Удачи, у тебя есть час, чтобы добраться до дома.

Капитан выпрямился и удалился. Гриша повертел в руках талон-пропуск. В графе ФИО вписано чужое имя… Странно как-то. Наверное, будь он тем, чье имя указано в пропуске, и у них сегодня не возникло бы проблем.

«Но у меня другая фамили», – вздохнул он.

Важный и бесценный талончик в руках Гриши терял всяческую ценность. На всякий случай парень все же закинул его в бардачок. Увы.

«Лада» выехала со стоянки. Никто не заметил, что у машины спускало заднее левое колесо. Никто, если не считать странного капитана.

2

– Внимание, внимание, внимание! До наступления комендантского часа осталось ровно тридцать минут. Убедительная просьба: всем, кто еще не прошел вакцинацию, пройти к пунктам осмотра. Носителям белых браслетов, просьба заблаговременно покинуть улицы города, во избежание инцидентов и столкновения с военной полицией, – сказал голос из динамиков.

Детская игровая площадка, небольшое футбольное поле, россыпь лавочек, беседка, обвитая лозами винограда. Во дворе было как всегда людно. Подростки гоняли мяч, малыши облюбовали детскую площадку, люди старшего поколения заняли лавочки и беседку. Обычный российский двор… Динамик висел в просторном дворе сразу на несколько домов. После слов, раздавшихся из динамика, суета во дворе дома разом стухла. Поднялся ропот, люди оглядывались и выглядели обеспокоенными.

Во двор медленно въехал военный УАЗ, который сопровождал карету скорой помощи. Скорая остановилась у обочины, из салона вышел санитар. Достал передвижной столик, разложил на нем ампулы. Запечатанные, без опознавательных знаков. Но все до одного, жители знали, что представляет эта странная мутная жидкость.

– Не зачем мне красный браслет? – пожала плечами старуха и последовала к образовавшейся возле кареты скорой помощи очереди. – Я чувствую себя отлично.

– Это дискриминация, – согласилась с ней вторая женщина, она поправила ярко красный браслет на запястье. – Весь ихний штамм, вирус.

Очередь увеличилась, старухи затерялись в толпе. В унисон старухам спорили два старика. Те полагали, что творится некий правительственный эксперимент.

– Все вскроется! – остервенено твердил старик, вытирал брызжущую из беззубого рта слюну.

Другой в стать хмыкал, отвечал, будто бы простой народ никогда и ничего не узнает.

Кто-то, как мужчина в широкополой шляпе и заношенном пиджаке, твердил:

– Наверху, – он указывал пальцем в небеса. – Позаботились о народе, а бесплатные вакцинации есть преемственность опыта советской власти.

Наконец, женщина средних лет была убеждена в том, что ее письмо прочитал сам Президент. Она держала рецепт на бесплатный инсулин и ожидала раздачи этого жизненно важного препарата.

– Где это видано, чтобы лекарство нельзя было получить! – причитала она.

Парень рядом с ней от нетерпения переминался с ноги на ногу, кивал ей в ответ и делал вид, что внимательно слушает.

За происходящим наблюдали четверо мужчин. Примерно одинакового возраста, чуть больше сорока лет, не бритые, грязная одежда с душком. В руках пластиковые бутылки, наполненные проточной канализационной водой. Один из них седовласый с пролысинами толстяк докурил, бросил окурок на землю, саданул подошвой кед.

– Кажется это нам говорят, ребят? – он ехидно усмехнулся, глотком допил свою воду, поднял руку с белым браслетом на запястье.

– Мыши по норам, Саша? – поинтересовался второй, крепко сложенный с небольшим пивным животом, бычьей шеей и копной рыжих волос. Он перевернул свою бутылку и медленно вылил остатки воды тлеющий окурок собеседника.

– Не хочешь в нору, поднимайся и делай вакцинацию, – в разговор вступил третий, высокого роста, с острыми коленями и локтями, длинными волосами, схваченными в хвостик. – Тебя никто не держит, Артем.

– Неплохая идея, Витя, и не будет тебе комендантского часа! – толстяк расхохотался. – Потом расскажешь нам, как тебе по ту сторону баррикад.

Четвертый мужчина, кавказец, с белой как мрамор кожей, бородой и длинными волосами, вздрогнул после слов толстяка. Рука его сжала висевший на груди крест.

– Не расскажет, – тяжелый взгляд остановился толстяке, улыбка Саши мигом исчезла. – На все воля Божия. Это не повод шутить, ты сам знаешь. Вспомни сколько ты пережил, вспомни с чем ты пришел и теперь подумай над тем, стоит ли смеяться?

Толстяк склонил голову.

– Отец Роберт… – он не нашел слов.

– Не забывай, скольких потерял каждый из нас.

Ответа не последовало. Роберт обвел троицу взглядом.

– Ближе к делу. Все в силе? – спросил он.

– Все боятся, мерзавцы в форме запугали людей! – слово взял Артем.

– Кто-то верит в реабилитационный центр помощи «белым». Слышали о изменениях? – подхватил Саша.

Роберт едва заметно кивнул. Слышал. Недельные выдачи провианта теперь заменялись месячными. Закрывались отдельные пункты раздачи средств первой необходимости. Появились перебои с поставками медикаментов.

Без коммуникаций, отрезанные от мира, люди, помеченные белым браслетом, вымирали. Ну а реабилитационный центр… Полная чушь. Никто никому не собирался помогать. Роберт не исключал, в самом начале власти намеревались помочь гражданам, но потом все перевернулось с ног на голову. Центр стал всего лишь обманом.

Мужчины еще с минуту сидели на выгоревшей лавке. Затем с некогда ярко-зелено лавки поднялся толстяк Саша, уставился на очередь "красных".

– Противно, – сказал он.

Засунул руки в карманы и заковылял в сторону частного сектора, где среди прочих незапоминающихся построек затерялся его одноэтажный домик. Следом с площадки ушли двоюродные братья Артем и Виктор. Братья косились на патруль – вооруженный до зубов отряд военной полиции. Военные наблюдали за «белыми» мужчинами с неподдельным интересом. Здесь было на что посмотреть. Мало где "белые" могли набраться наглости и выйти в люди.

На площадки остался Роберт. Остался наедине со своими мыслями. Закурил окурок, теперь сигареты ценились на вес золота, задумался. Дела обстояли паршиво. Ни Артем, ни Саша, ни Витя, никто из них не понимал насколько серьезно поменялась ситуация за последние несколько дней. Насколько серьезно все обстоит на самом деле. Оставалось молиться, чтобы разум ребят не заволокла смута и надеяться, что беда обойдет их стороной.

Роберт выпустил горький сигаретный дым. Закашлялся.

Власти заигрались с «красными», забыли о «белых». Бесчисленные вакцинации, работа с имеющимся «материалом», стремление выстроить новую модель общества.

«Ни в какие рамки», – мрачно заключил Роберт.

Точка возврата отдалялась от таких, как он, от «белых» людей все дальше. Миг и она превратится в мифический, едва заметный маячок тщетной надежды. Изначально браслеты вводили для карантина, но когда на самых верхах узнали масштабы заболевания…

ИЗМЕНИЛОСЬ ВСЕ.

Власти будто свихнулись, поменялась политическая ориентация, следом вектор политического сознания. Следом с ума сошел народ. Люди бросились менять браслеты с белого на красный, делали вакцины, кто-то ввиду нужды, кто-то ввиду усталости, а кто-то, потому что все зашло слишком далеко. Настал день, когда соотношение между белым и красным цветом поменялось. Счет пошел на миллионы, десятки миллионов больных людей. Инфицированными оказалось большинство населения страны. Произошла трансформация социальной платформы – больше не было бедных и богатых, исчезли понятия достатка и бедности, роскоши и нищеты… Все стало по другому. Страна будто в годы Гражданской войны окрасилась в красно-белые цвета. Тогда наверху решили, что на «красных» будет держаться общество и государство, как некий оплот, как единое целое.

Роберт уставился на свой окурок, который давно потух. Черный засмоленный фильтр, привкус ядов во рту.

У «красных» очередных за вакциной есть все… У «белых» нет шанса выкурить сигарету без мысли о том, что она может стать последней.

«Насколько грешны мои мысли?»

Роберт задумался. Ответа не нашлось. Захотелось убраться отсюда, убраться поскорее и не потому, что он привлекает к себе ненужное внимание военных. Появилось устойчивое отвращение к людям в камуфляже, к черным маскам. Карательная поступь штамма загадочного вируса обошла тебя? Рано радоваться – собственное государство идет следом и втопчет тебя в грязь с головой. Не останется даже призрачной соломинки, за которую можно будет ухватиться, выбраться. Не останется ничего.

Не так ли было с Исусом и его последователями, когда его и его учение преследовала официальная власть…

Роберт осекся. Жутковатые ощущения. Не первый раз… Волосы на руках стояли дыбом. Не стоит. Эту тему не стоит подымать.

Мужчина осмотрел очередь у кареты скорой помощи. Полагать, будто эта толпа управляема, будто эти люди оплот и опора власти? Самонадеянно. Они смирены и идут на поводу тех, за кем сила. А потом? Вирус развивается. Рано или поздно вирус найдет способ выработки новых форм, которые сожрут антитела инъекций. А нужны ли они… Антитела? Когда изо дня в день меры военных становятся жестче, непредсказуемей. Когда вакцина на самом деле не работает. Что делать тогда?

Молиться.

Короткая мысль обожгла простотой. Молиться за судьбы людей. Он, батюшка, мог предложить в помощь всего себя без остатка. Молитву, сострадание, крик истерзанной души.

Батюшка перекрестился. Проходя мимо фонарного столба, скользнул взглядом по объявлению.

«ВНИМАНИЕ РОЗЫСК».

Разыскивался «белый». Средних лет, худощавого телосложения, вооружен охотничьей винтовкой ЛОСЬ 9–1. В описании указывалось, что мужчина совершил череду кровавых расправ над «красными» и офицерами гвардии в Ставрополе и на Кубани.

– В переговоры не вступать, при обнаружении указать местоположение преступника властям, – прочитал Роберт шепотом.

Предполагалось, что преступник движется в сторону Ростовской области. За достоверные сведения о его местонаходении предлагалось вознаграждение. Роберт покачал головой. Возможно, он был не в праве осуждать, но путь насилия… Разве он приводил к чему-либо? Насилие породит новое насилие, только и всего. Он двинулся дальше, смекнув, что не видел объявления по пути во двор. Пришел к выводу, что объявление приклеили военные, но услышал за своей спиной ругательство одного из них.

– Увижу кто клеет это дерьмо, пристрелю! – военный содрал объявление и разорвал его на куски.

Интересно кто тогда приклеил объявление? Зачем? Впрочем, объявление на столбе быстро забылось. Впереди ждали куда более важные дела, чем странное объявление о розыске не менее странного человека. Сегодня Роберт проводил очередное собрание тех, кто положился на Бога в этой не простой жизни.

3

– Наверное, вы что-то перепутали? Я доктор биологических наук, доцент кафедры вирусологии ЮФУ и откомандирован в реабилитационный центр, но никак не для… – небольшого роста мужчина в фиолетовой рубашке и серых брюках не нашел слов.

Лет тридцати пяти на вид, волосы зачесаны по пробору, на нос сползают очки с внушительной оправой и толстенными линзами.

– Мне плевать, мужик, – лениво протянул громила в черной маске с автоматом в руках. – Все вопросы начальству. И еще, говори медленнее, чего тарахтишь как базарная баба? – громила расхохотался над собственной шуткой.

– В таком случае могу я поговорить с вашим начальством? – не унимался ученый.

– Семеныч, можешь поговоришь с чудаком? – громила обратился к человеку в белом медицинском халате, он проходил мимо.

– Что такое? – перед ученым вырос врач. По комплекции не уступает военному, бычья шея, щетина. – Я не главный, но и не на последних ролях в этой дыре.

– Хочу сообщить Вам, что ситуация в которой я оказался выглядит неприемлемой! – ученый от волнения начал заикаться. – Вы наверняка сможете разрешить конфуз. Меня направили в центр по реабилитации людей с иммунитетом к штамму вируса НСМ. Уверен, что моими разработками смогут воспользоваться в лучших целях и по назначению.

Врач внимательно выслушал ученого, скрестил руки на груди.

– Как тебя зовут? – спросил он.

– Роман Александрович, – представился мужчина. Смутился, он не переходил на «ты». – Можно просто Роман, я не буду против, все таки мы с вами ровесники как я понимаю, да и к работе пока не приступили.

– Могу тебя заверить, Роман Александрович, что это никому не нужно. Единственное, что сейчас не хватает нам, так это людей, способных изготовить вакцины так сказать в полевых условиях. Как я понимаю, на тебя возлагают именно такие надежды. А реабилитационный центр, так ты по адресу, – сказал доктор.

Роман от возмущения приподнялся на цыпочки.

– Вы понимаете, о чем Вы говорите? Вирус сожрет вакцину, стоит только остановиться… Антитела… Это… – ученый замолчал, растерянно замотал головой, не нашел слов.

Доктор протянул ему лист с данными.

– Взгляни на писульки, здесь состав того, что от тебя требуется.

Ученый нахмурился, поправил очки, сползшие на переносицу и уставился на бумаги. Слышать такие слова от медика было неожиданно и странно. Неужели врач не понимал, что может произойти, если правительство откажется от идеи разработки вакцины против штамма вируса НСМ?

«Как можно обозначить подобное поведение?», – лихорадочно думал Роман. – «Некомпетентность в вопросе? Непрофессионализм? Или же он городит подобную чушь только потому, что не имеет никаких полномочий?»

Вирус прогрессировал у зараженных и поражал все больше здоровых людей. Да и формула вакцины… Роман всмотрелся в лист и брови ученого поползли наверх.

– Колоть больным сам вирус? – прошептал он. – Здесь формула самого штамма? Я все правильно понимаю?

– Не совсем так, но предлагаю не я, это приказ министерства, – согласился врач.

– Вы понимаете, куда все может завести? – Роман отбросил лист с формулой, отряхнул руки, будто коснулся чего-то противного на ощупь.

– Думаешь, я не понимаю, куда все идет? – медик хлопнул Романа по плечу, усмехнулся. – Расслабься, расслабься, черт возьми, иначе свихнешься еще до того, как твой браслет из белого станет красным.

– В том то и дело, что вирус не стоит на месте. Он развивается и прогрессирует, это живой организм! – всплеснул руками Роман. – Если не работать над вакциной, не прорабатывать ее, то у всех нас белые браслеты будут заменены на красные. Вы же должны понимать, что неоткуда будет брать образцы антител? А вы собираетесь колоть людям сам штамм!

Врач в ответ только подмигнул ученому.

– Все так, Роман Александрович, все так. А теперь осмотрись, у тебя есть время. Появятся вопросы – спрашивай, – мужчина указал на неприметный стол в углу лаборатории. – Твой стол. Осваивайся. Начнем работать, когда ты немного остудишь пыл и мы поговорим по существу.

Медик развернулся и удалился к подчиненным. Роман проводил его тяжелым взглядом. Ощущение подавленности и растерянности не отступало. Кто эти люди? Что они делали здесь? Какое отношение к реабилитационному центру имела деятельность этого заведения? Действительно ли знали о том, что происходило в Ростове в Министерстве? За какой подписью был отдан приказ?

«Какой-то бред!», – Роман оборвал поток вопросов.

Доктор даже не представился, не встретил как положено нового работника, вел себя странно. Действительно не понимал, чем это все грозит? Не боялся, что браслет на его руке станет красным? Опять вопросы.

«Но как быть с тем, что на входе я видел вывеску?»

Наплевательское отношение к делу возмущало. Роман достал мобильник, нашел номер руководителя кафедры. Стоило разобраться в недоразумении. Долгое время соединения не было, однако затем раздался гудок. Напрягшийся было Роман, расслабился.

– Слушаю, Рома, – послышался голос Константина Сергеевича.

– Здравствуйте Константин Сергеевич, – Роман поприветствовал профессора. – Можете говорить?

– Если только по существу, – ответил профессор.

– У меня вышла некоторая заминочка по месту прибытия. Никакого реабилитационного центра здесь нет, только вывеска, – Роман покосился в сторону дверей, куда удалился врач, одарил строгим взглядом бугая в маске. – Никто не собирается заниматься разработками, нет никакого бюджета для исследований. Константин Семенович… – в трубке раздались гудки. Связь сорвалась.

Рома раздраженно набрал номер заведующего, поднес динамик к уху. Ответа не последовало. Повторный звонок. Тщетно. Нет соединения. Наверное, стоило позвонить еще раз, но Рома почувствовал взгляд громилы в военной форме. Маска скрывала лицо вояки, ухмылку выдавали его глаза.

– Мертвый номер, забудь о том, что делал раньше. Проходи, не стесняйся, теперь ты тут как свой. Будем знакомы, – он пожал плечами. – Раньше нам бы неплохо заплатили, да? А теперь только и думаешь, как бы свою задницу понадежней спрятать?

Военный расхохотался. Рома на всякий случай улыбнулся, хотя ничего смешного не услышал. И вообще-то они не знакомились. Громила, как и врач не соизволил представиться.

«Зато оба говорят не пойми что», – мелькнуло в голове. – «Что значит «забудь о том, что делал раньше?».

Рома поежился, посмотрел на дверь за спиной громилы. Он ведь мог уйти отсюда прямо сейчас? Условия труда не соответствовали заявленным в командировачном письме.

«Или нет?», – спина покрылась мурашками. – «Не просто так здесь стоит громила в военной форме?»

Уйти все равно не получится – за окном смеркалось, настал комендантский час. Хочешь, не хочешь, а ночь придется проводить в здании центра. Рома аж сглотнул, настолько неприятной казалась данная мысль.

«И за какое такое дело мне неплохо бы заплатили раньше? Исследование итак финансируется из бюджета, подписан грант…», – затерялось между другими мыслями.

Не найдя ничего лучше, Роман решил осмотреться. Начал с рабочего места. Стандартный офисный стол без излишеств, куча папок, расставленных непонятно кем и для чего. Небольшой ноутбук. Пепельница. Негусто, но и не пусто. Примерно так выглядело его рабочее место на кафедре. Скромно, без излишеств и… без лаборатории.

Поднял лист с формулой штамма вируса НСМ, оставшийся лежать на полу. Присел на стул, взглянул на витиеватые формулы. Любопытно. С наскока формула на листе действительно напоминала формулу штамма вируса НСМ. Но стоило присмотреться внимательней, и взгляд нашел некоторые погрешности. Антитела, стопорящие вирус? Не погорячился ли Роман? Поэтому человек в белом халате реагировал на происходящее с завидной хладнокровностью и безразличием. Высмеивал Романа, который спутал формулу и ошибся? Ученый задумался. Будь так, то автор формулы выбрал интересный подход, отталкиваясь от обратного. Все знакомые Роману вакцины, выводились из антител здоровых людей. Здесь все строилось от обратного. Основные связи формулы выводились из штамма вируса.