Текст книги "Конан и день льва (CB)"

Автор книги: Валерий Евтушенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

Глава третья. Погоня в горах

В то самое время, когда о нем вспоминали Просперо и Гродер, сам Конан вел упирающегося жеребца по осыпающейся каменной крошкой, горной тропе, которая серпантином поднималась круто вверх на горный перевал. Его тяжеловооруженные всадники, следуя за своим вождем, также вели коней под уздцы ибо ехать на лошадях по такой дороге было невозможно. Этот узкий серпантин не превышал по ширине трех шагов, поэтому здесь легко было сорваться в пропасть. Два таких серпантина они уже прошли, оставалось еще два. Конан посмотрел вниз. Там в самом начале первого серпантина показалась голова колонны Молниеносного легиона принца Нумитора.

– Быстро же он организовал преследование, – подумал киммериец, – хотя часов пять мы все же выиграли.

Он не знал, что принц мог бы броситься за ним в погоню и раньше, но пришлось объяснять прибывшему на соединение с ним Аскаланте, что его помощь пока не понадобится.

– Мошенник не принял сражения, – сказал принц графу Туны, – и уходит в горы. Думаю, рассчитывает, пройдя перевал, спуститься в долину, а затем соединиться с Троцеро. В любом случае я там и один справлюсь. Тебе же лучше возвратиться назад приглядывать здесь за местностью. У меня такое чувство, что большая часть мятежников прячется где-то поблизости, а с Конаном ушли только всадники и лучники.

Аскаланте склонил голову в знак согласия. Двоюродный брат Нумедидеса был телосложением похож на короля – высокий и широкоплечий, с волосами и бородой рыжего оттенка. Но его большие голубые глаза, широкие брови, обветренное и загорелое лицо, так же, как и весь его благородный облик, коренным образом отличали принца от Нумедидеса. Хотя он был грубоват по натуре, но все же придерживался рыцарских правил ведения войны, имел понятие о воинской чести. Принц не терпел всякого рода магов и колдунов, считая их шарлатанами. Он уважал смелых и храбрых воинов, даже если они и были его врагами.

Пока Нумитор разговаривал с Аскаланте, командир его гвардии подвел какого-то местного крестьянина, который, хотя и пытался держаться с достоинством, но явно робел перед грозным братом короля.

– Это сельский староста, – объяснил командир гвардии, – он утверждает, что проводников через горы у них нет.

– Нет, так нет, – рявкнул принц, – прикажи выгнать всех жителей из их домов, а село подожги. Возможно, проводники и найдутся.

Командир гвардии повернулся, чтобы выполнить приказ, но староста упал на колени перед принцем и обнял его сапоги.

– Помилуй, господин! – воскликнул он. – Я сам проведу вас через горы.

– Вот видишь, – разразился Нумитор громогласным хохотом, – один уже нашелся!

Крестьянин поднялся с колен, но принц, отсмеявшись, спросил с подозрением:

– Ты хоть дорогу-то знаешь? Имей в виду, заведешь не туда, лично сброшу в пропасть. Ну, граф, – обернулся он к Аскаланте, – мне пора! А то мошенник может ускользнуть.

– Никуда никто не ускользнет, – сказал староста, – на перевале мост через ущелье разрушен еще лет пять как тому назад, там не пройти, ширина пропасти добрых десять шагов, если не больше. А перевал голый, не то что деревьев, даже кустов нет, мост соорудить не из чего.

– Так чего мы ждем? Задача упрощается, раздавим их там как мух!

Принц кивнул на прощание графу Туны и направился к своим войскам, выстроившимся в походный порядок. Первыми начали движение арбалетчики Нумитора, за ними тронулись мечники, далее во главе своих рыцарей шел сам принц, а рядом с ним проводник.

– Тут до самого перевала дорога одна, сбиться с нее невозможно, – говорил староста, показывая на серпантин, – а вот на спуске она разветвляется.

Посмотрев вверх, принц увидел на третьем витке серпантина медленно поднимающихся в гору повстанцев Конана. Отсюда они казались муравьями, взбирающимися вверх по почти отвесной стене.

– Они опередили нас часов на пять, – недовольно произнес принц, – зря я потратил столько времени с этим Аскаланте.

– Да хоть на десять, – пожал плечами проводник, – деваться им все равно некуда, дойдут до вершины перевала и остановятся.

Нумитор задумался. Так то оно так, но ведь у Конана не меньше тысячи боссонских лучников. Стреляя сверху, они могут выкосить всех его мечников и всадников. Одна надежда на арбалетчиков, хотя скорострельность луков вдвое выше. У каждого арбалетчика был также щит, устанавливающийся на землю, но в горах он мало чем мог помочь, поэтому принц приказал оставить щиты в обозе.

По мере того как обе колонны поднимались вверх, над перевалом спустился туман и стал накрапывать мелкий дождь. Аримунд, приказал своим лучникам снять тетивы с луков, чтобы они не намокли. Арбалетчики Нумитора оказались в худшем положении, спусковые механизмы их арбалетов могли отсыреть и прийти в негодность. Под дождем передвигаться стало еще труднее, но головная часть колонны Конана уже вышла на последний серпантин. Здесь дорога немного расширилась и угол ее наклона уменьшился. Когда наконец, показался перевал, Паллантид, шедший рядом с киммерийцем, протянул руку вперед и воскликнул:

– Мост разрушен! Тут не пройти.

Конан разразился проклятиями. Действительно, в месте, где когда-то был деревянный мост, зияла пропасть. Он подвел коня ближе и осмотрелся. Скорее всего, мост рухнул в пропасть от ветхости, так как его не ремонтировали уже много лет. Киммериец огляделся по сторонам, перевал был, хотя и достаточно обширным, но на всем его протяжении не росло даже кустика. Конан отдал команду всей колонне прекратить движение и, вероятно, впервые в жизни на несколько мгновений растерялся. Они оказались в ловушке, дальше пути не было. Вдруг Паллантид, дернув его за рукав, указал на какое – то строение, прилепившееся к скале шагах в двухстах отсюда. Конан вскочил в седло и они подъехали к нему. Это оказался заброшенный трактир. По всей видимости, когда мост обрушился, хозяин трактира бросил свое заведение на произвол судьбы. Конан стряхнул нахлынувшую растерянность и рявкнул громовым голосом:

– Разобрать это здание! Бревна и доски тащите к пропасти, будем строить мост.

Строение разобрали быстро, но оказалось, что все бревна короче ширины пропасти. Пришлось крепко связать из по двое кожаными ремнями, а потом сбить раму с помощью топоров и гвоздей, на которую набили доски. С помощью длинных ремней и веревок рама была опущена на противоположную сторону. По образовавшемуся мосту быстро прошло несколько человек, укрепивших противоположный конец рамы, чтобы он не скользил. Началась переправа. Коноводы обвязывали морды лошадей рубахами и плащами, чтобы те не видели пропасти и, ласково успокаивая, переводили их на ту сторону.

Колонна Нумитора поднялась уже на третий серпантин. Хотя мелкий дождь продолжался, но туман рассеялся и киммериец приказал Аримунду, открыть стрельбу по поднимающимся вверх мечникам. Арбалетчики Нумитора ответили тем же, но спусковые механизмы их арбалетов дождь действительно попортил, поэтому стрельба получилась вялой. Продвижение колонны принца замедлилось, а конница повстанцев уже переправилась на ту сторону пропасти. Боссонские лучники тоже начали медленно отходить, продолжая стрелять на ходу. Когда последний из них пробежал по мосту, Конан, уже сидевший в седле своего вороного жеребца, приказал сбросить мост в пропасть.

– Они могут связать копья по четыре-пять вместе и тоже соорудить что-то, вроде моста, – сказал он Аримунду. – Поэтому будет лучше, если твои лучники вообще не пустят их на перевал и вынудят принца повернуть назад. Потом нас догоните!

Однако, Нумитор, узнав, что повстанцы навели мост, а потом сбросили его в пропасть, разразился проклятиями, но испытывать судьбу не стал и дал приказ возвращаться назад. Он и так уже потерял немало своих всадников от боссонских стрел и понимал, что, стреляя с противоположной стороны пропасти, лучники не только не дадут ему навести мост, но и уничтожат все его войско.

– Но как им удалось соорудить мост через пропасть? – рявкнул принц, обращаясь к проводнику. – Ты же говорил, что там нет деревьев!

– Наверно, они разобрали бывший трактир, – неуверенно ответил проводник, – я то думал он давно сгнил, а вишь…

– Сбросить бы тебя в пропасть, да рук марать не хочется! – сердито сказал принц, хотя и понимал, что староста тут не причем. – Уйди с глаз долой, чтоб я тебя не видел!

Наконец, колонна принца развернулась на узком серпантине и начала обратный спуск. У всех солдат было мрачное настроение, неуловимый Освободитель ускользнул, оставив в дураках самого брата короля.

* * *

Пока Нумитор преследовал Конана в горах, Аскаланте вернулся в свой лагерь и узнал, что Просперо не только вырвался из западни, которую ему подстроил Громель, но и уничтожил всех, кто охранял выход из этой западни Все поле вокруг вала было усеяно трупами, но раненые, помогая друг другу, уже собрались в стороне. Осмотрев брошенный лагерь повстанцев, Громель быстро разобрался, что произошло.

– Они сумели найти проход, навели гать и вырвались из болота, – доложил он Аскаланте. – Потом подъехали с тыла к охране вала. Сотник, оставленный тут за старшего, подумал, что это скачут наши и выехал навстречу. Ну, а дальше…, – он обвел рукой поле боя, – сам видишь, граф.

– Видеть – вижу, – сокрушенно ответил Аскаланте, – но что я королю доложу? Что какой-то проходимец с горсткой таких же, как он сам мятежников, перебил две тысячи моих солдат!

Громель посмотрел графу в глаза.

– А зачем об этом докладывать королю? – спросил он. – Уже сегодня к вечеру принц Нумитор вернется с пленным Конаном и Нумедидеса твоя неудача будет волновать, как меня прошлогодний снег. Зачем ему вообще знать о таких мелочах?

В словах сотника была несокрушимая логика. Действительно, если Конан попадет в руки Нумитора, король забудет о всех прошлых неудачах. А с другой стороны, если не повезет принцу и киммериец ускользнет, то с королем уже придется объясняться Нумитору, а что там случилось у графа Туны, мало кого будет интересовать.

– Ладно, – сказал он, – подождем возвращения принца, а там будет видно. Завтра утром пошлю гонца узнать, как у него обстоят дела.

Но неожиданно на следующий день Нумитор сам прибыл в его лагерь в окружении десятка гвардейцев. После того, как они закрылись с Аскаланте в его рабочем кабинете, где граф наполнил кубки старым пуантенским вином, Нумитор мрачно сказал:

– Неудача постигла меня с этим варваром!

Он выпил из кубка и коротко рассказал о том, как Конану удалось навести мост через пропасть и уйти от преследования.

– Я, конечно, сейчас мог бы двинуться прямо к Терроне, но вчера убедился, что у мятежников не было мечником. Между тем, по данным разведки их должно быть не менее восьми тысяч. Уверен, что они прячутся здесь поблизости и могут ударить с тыла, если я вступлю в бой с Троцеро.

– Я знаю, где они прячутся, – сказал граф Туны. Он не стал скрывать от принца своей неудачи с Просперо и добавил, что его разведчики выяснили, куда тот ушел.

– Барон Гродер с мечниками перешел на ту сторону Алиманы, – объяснил он принцу, – стоит у брода. Просперо присоединился к нему и теперь у барона есть немного тяжелой конницы и боссонских лучников, помимо конных туранцев. Всего примерно их десять тысяч. У меня есть план, но в одиночку мне с Гродером не справиться.

– Что за план? – спросил Нумитор, осушив кубок.

Аскаланте развернул на столе карту.

– Вот здесь, где кончаются болота, не трудно форсировать Алиману по понтонному мосту. Я перейду на тот берег и барону придется вступить со мной в сражение. Брод останется без охраны или охрана там будет не многочисленная. Если ты ее сомнешь и тоже перейдешь Алиману, мы зажмем Гродера с двух сторон и уничтожим. Будет чем оправдаться перед королем за предыдущие неудачи! А затем вместе выступим против Троцеро и Конана, не опасаясь удара в спину.

Принц, как опытный полководец не мог не оценить план Аскаланте по достоинству. Действительно, он был продуман в деталях. У них получалось, по меньшей мере, двойное превосходство в силах над Гродером.

– План может сработать, – задумчиво сказал он, – в любом случае, лучше ничего не придумаешь. Тогда я повременю с донесением королю о неудаче с Конаном.

Аскаланте подумал, что он поступил правильно, послушав мудрого совета Громеля. Если им с Нумитором удастся уничтожить барона Гродера, то это будет блестящая победа, которая спишет все прежние неудачи. Граф понял, что и сам Нумитор побаивается брата не меньше его самого.

Они еще обсудили детали плана, договорились о времени начала наступления и, выпив за удачу задуманного предприятия, принц уехал. Аскаланте же поручил Громелю наводить понтонный мост и готовиться к переправе. Казалось, они все предусмотрели и неудачи не должно было быть. Однако, когда Аскаланте ночью форсировал Алиману и двинулся вперед, он по пути к броду никого не встретил. Нумитор тоже перешел брод, который никто и не думал охранять. Подождав Аскаланте, принц разразился бурей проклятий в адрес барона Гродера.

– Проклятый ученик Амулия Прокаса! – ревел он. – Научился осторожности у старого перестраховщика. Ну, что теперь делать?

– Может пойдем за ним? – предложил Аскаданте. – Прижмем к аргосской границе и там добьем.

– Нет, не выйдет! – с досадой махнул рукой принц. – Тут и так, по большому счету, весь правый берег Алиманы территория Зингары. Гродер может идти куда хочет, хоть в Рабирийские горы, он мятежник, а мы с тобой верные слуги короля. Зингарцы узнают, что мы вторглись на их территорию, будет большой скандал. Я не понимаю, почему они молчали, когда тут взад вперед шастал Прокас со своим Приграничным легионом, но нам сейчас лишние неприятности ни к чему. Придется нам, граф, возвращаться назад.

Аскаланте промолчал, принц был прав, оставаться на этом берегу долго было нельзя.

– Так может вместе ударим на Троцеро? – неуверенно спросил он.

– У тебя приказ охранять междуречье Алиманы и Хорота! – сердито рявкнул Нумитор. – Мы и так в глубокой заднице, а если, пока вдвоем будем осаждать Террону, Гродер прорвется на левый берег Хорота и двинется прямо на беззащитную Тарантию, то наши головы точно свалятся с плеч! Тем более, что штурмовать Террону у меня прямого приказа нет. Разбей мы Гродера – другое дело! Можно было бы попытаться. Но раз так все складывается, то ты, граф, возвращайся к себе в лагерь и удвой бдительность, а я отправлю хитроумное донесение королю, пусть он сам решает, что мне дальше делать. О тебе я просто отмечу, что ты охраняешь междуречье, как и велено.

Граф с чувством признательности, пожал руку принцу и отправился уводить своих воинов назад. Принц Нумитор тоже вернулся на левый берег Алиманы и принялся в своем шатре сочинять «хитроумное» донесение королю.

* * *

Донесение действительно получилось настолько хитроумным, что, получив его Нумедидес дважды перечитал, что написал ему брат, а затем вызвал Вибия Латро.

– Ты можешь перевести на понятный язык это хитромудрое донесение? – сердито спросил он. – Что-то братец темнит. Не пойму, то ли он разбил мятежников, то ли они его. И, где в конце концов, Конан и Троцеро?

Вибий Латро, сам искушенный в казуистике, отдал должное тонко составленному донесению принца.

– Произошло непредвиденное стечение обстоятельств, – стал объяснять он. – Предусмотреть его было невозможно. Принц принял все меры предосторожности, переправляясь через Хорот, но, скорее всего, кто-то ночью предупредил мятежников об этом. Конан не решился вступать в сражение и с малыми силами стал спасаться бегством через горный перевал, а большую часть своего войска с бароном Гродером отправил за Алиману. У принца был королевский приказ пленить Конана и он последовал за ним на перевал, но тот успел перейти на ту сторону пропасти и разрушить мост. Волей-неволей, принцу пришлось возвращаться назад, так как наводить мост под стрелами лучников было нельзя. Да и строительного материала под рукой не было.

– Гмм, теперь понятно, – хмуро бросил король. – Варвар опять улизнул! Вот чего бы так прямо и не написать, а не заниматься казуистикой? Насчет Гродера я понял, он ушел в Зингару и Нумитор не стал преследовать его там. Что ж, не стану его за это осуждать. Но почему он не двинулся на Террону, раз там сейчас оба главаря мятежников?

– У него нет приказа брать штурмом Террону, да для ее осады у принца и сил не хватит, – объяснил канцлер. – Вот он и ждет королевского повеления, что ему делать.

– Ждет и пусть ждет, – сердито буркнул король. – Сейчас не до него. А что там Аскаланте?

– Стоит в междуречье, чтобы Гродер не прорвался на левый берег Хорота.

Король одобрительно кивнул.

– Ладно, свободен!

Так, гроза, собравшаяся было над головами Нумитора и Аскаланте неожиданно обошла их стороной. Вибий Латро от своего имени написал короткое сообщение Нумитору о реакции короля на его донесение и немедленно отправил гонца к принцу. Прочитав сообщение канцлера, тот облегченно вздохнул, все же он не рассчитывал на то, что неудача так легко сойдет ему с рук.

Тем временем, Конан спустился в долину между гор, где его поджидал Троцеро, предполагавший, что за киммерийцем по пятам движется Нумитор. Выслушав его рассказ о том, как ему удалось перейти через перевал, Троцеро одобрительно кивнул головой. В конце концов, ничего страшного не произошло. Конан вырвался из ловушки, Гродер ушел в Зингару, вот только судьба Просперо оставалась не ясной. Однако, когда они прибыли в столицу Пуантена, графа ждал гонец от барона Гродера с сообщением о попытке Нумитора и Аскаланте навязать ему сражение при Алимане и о том, что Просперо со своими людьми попал было в западню, но вырвался из нее, нанеся Аскаланте поражение.

– В целом все закончилось благополучно, – с удовлетворением сказал граф киммерийцу, – но пока Аскаланте и Нумитор стоят в пределах Пуантена, мы не можем соединиться с бароном Гродером, а они, в свою очередь, не могут выступить против нас единым фронтом. Вот такое сложилось неустойчивое равновесие.

Присутствовавший при их разговоре Публий нахмурился.

– Такое неустойчивое равновесие не может сохраняться долго, – заметил он, – возможно, оно и выгодно королю, ведь по сути чего он хотел того и добился, мы заперты в Терроне, Гродер изгнан в Зингару, Аскаланте перекрыл повстанческой армии путь к Тарантии, а Нумитор стоит, словно цепной пес в ожидании команды. Но нам такое положение совершенно не выгодно! Нас ждут за Хоротом, а мы отсиживаемся за пуатенскими горами. Революции так не делаются, революция или любое восстание – это, как пламя лесного пожара, сметающее все на своем пути. А затухнет пламя, потом сгоревший пепел не воспламенить, гореть он уже не сможет.

Все молчали, понимая, что бывший королевский казначей высказал мысли каждого из них, которые они хотели отодвинуть на задний план.

– Так может нам потревожить Нумитора? – предложил Конан. – Уверен, что сейчас он не ожидает от нас никаких активных действий. Что если попробовать одновременно ударить на принца нам и Гродеру. В случае успеха мы объединили бы свои силы, а при неудаче в любом случае соединились бы с бароном и укрылись здесь в Терроне. На самый худой конец, просто вернулись бы на исходные позиции.

– Вопрос в том, как нам согласовать свои действия с бароном? – задумался Троцеро. – Гонец от него проскочил только потому, что Нумитор гонялся за тобой в горах. Сейчас же там и муха не пролетит незамеченной. Любой гонец тут же будет перехвачен людьми принца.

– Есть способ, – сказал киммериец. – Послать гонца через горный перевал к Алимане.

– Это слишком долго, – возразил граф. – К барону два-три дня пути, да назад…

– Ты не понял! Гонец посвятит Гродера в наш план и скажет, чтобы каждую ночь он вел наблюдение за северной оконечностью горной гряды. На ее вершине мы разместим большую поленницу дров пропитанных смолой. Как только все будет готово к выступлению, мы разведем костер на равнине, а наши люди подожгут дрова на вершине горы. Это будет знак Гродеру выступать.

– Пожалуй, этот план может сработать, – не совсем уверенно произнес Троцеро.

– Он обязательно сработает, – подумав, сказал Публий. – Да и другого варианта связи все равно нет.

Графство Пуантен в географическом плане состояло как бы из двух частей: обширной равнины в междуречье истока Алиманы и Большой излучинв Хорота, в северной части которой сейчас разбил свой лагерь Аскаланте и кольцевидной горной гряды на юго-западе, там где Алимана и Хорот, объединив свои воды, устремлялись к Западному морю. В центре этого кольца гор находилась огромная густонаселенная плодородная долина, размером с такое государство как Хорайя или Хауран. Посреди долины возвышались гранитные стены города-крепости Терроны, столицы Пуантена, взять штурмом которую еще не удавалось никому на свете. В Пуантенскую долину можно было попасть по горным дорогам через перевалы с запада и востока, либо с севера, где кольцо гор размыкалось, образовав проход в две-три лиги шириной. К востоку от прохода ближе к Хороту у северо-восточного окончания горной гряды на равнине разбил свой лагерь принц Нумитор, а барон Гродер с большей частью повстанческой армии находился в нескольких лигах прямо к западу от него за Алиманой, откуда хорошо просматривалась северо-западная часть горной гряды. Вход в Пуантенскую долину защищал могучий форт, гранитные стены которого были не менее прочными, чем стены самой столицы Пуантена. Многочисленный гарнизон форта мог задержать продвижение любой армии, почему принц Нумитор и не рискнул войти в Пуантенскую долину.

На осуществление предложенного Конаном плана ушло около недели. Когда гонец, посланный к Гродеру вернулся назад и сообщил, что возвратившийся к броду барон, все понял и план поддерживает, было решено атаковать Нумитора в ближайшую ночь. Киммериец решил провести всю операцию своими силами, не прибегая к помощи Троцеро.

– От твоих рыцарей в ночном бою будет мало толку, – сказал он графу, – тех всадников, что остались у меня вполне достаточно. Нам ведь главное ввязаться в бой, наделать побольше шума а вот когда подойдет Гродер со своими мечниками и Просперо с конницей, тогда и начнется потеха!

Троцеро не стал возражать, сказав, что все же, на всякий случай, останется с рыцарской конницей у форта.

Когда совсем стемнело, солдаты Конана разожгли костер и начали марш к лагерю принца, рассчитывая добраться туда ближе к рассвету. Те, кто находился на горной вершине у поленницы дров, увидели огонь в долине и подожгли свой костер. Разведчики Гродера заметили огонь высоко в горах и доложили об этом Гродеру. Барон приказал выступать.

В лагере принца Нумитора царило безмятежное спокойствие. Никаких указаний от короля он не получал, чем в душе был доволен, его люди большую часть времени проводили в безделии и понемногу утратили бдительность. Даже десятские и сотники следили за поддержанием дисциплины без обычного рвения.

Ночного нападения никто не ожидал, поэтому под утро часовые, несшие службу, когда небо на востоке уже начало сереть, дремали опершись на копья и не заметили, как с разных сторон к лагерю подползли вражеские лучники. Сорвавшиеся с тетив их луков стрелы отправили к праотцам всех часовых, оказавшихся в поле зрения стрелков, так что никто не успел даже поднять тревоги, когда тяжелая конница киммерийца ворвалась в лагерь принца. Всадники рубили шесты палаток и выбегавших оттуда полуодетых солдат. Впереди своих воинов на могучем вороном коне летел сам Конан, круша двуручным мечом все на своем пути. Отовсюду слышались крики живых и стоны раненых, но большинство солдат Нумитора гибло под ударами мечей, не успев издать даже вскрика. Боссонские лучники, растянувшись цепью, непрерывно стреляли и редко какой стреле не удавалось найти свою жертву.

Принц, спавший у себя в шатре, не снимая доспехов, так как намеревался на рассвете лично проверить несение службы часовыми, при первых же звуках боя выбежал наружу с мечом в руках. Сохраняя спокойствие, он громким голосом призывал солдат сплотиться возле него и совсем скоро у его шатра собралось не меньше тысячи человек.

– Их всего горстка! – кричал Нумитор, быстро разобравшийся, что нападавших гораздо меньше, чем его солдат. Он вскочил на коня и повел своих всадников в атаку. В это время уже совсем начало светать и в бой вступили арбалетчики принца. Первый же их залп выбил их седел полсотни всадников Конана. Лучники обрушили ливень стрел на арбалетчиков, те открыли ответную стрельбу. Тяжелая конница принца столкнулась с всадниками Конана и опрокинула их. Казалось мятежники терпят поражение, но в это время вступили в бой подоспевшие мечники барона Гродера вместе с конницей Просперо и обстановка резко изменилась. От полного разгрома принца спасло лишь то, что он вовремя сориентировался и, отправив вперед обоз, приказал отходить к Хороту, туда, где еще оставалась понтонная переправа. В свою очередь и Конан, достигнув своей главной цели – соединения с бароном Гродером, подал сигнал к отходу. Оба войска покинули поле боя и стали расходиться в разных направлениях