Текст книги "Совсем не сказки"

Автор книги: Валерий Рыжов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Однако вернемся в Валахию XV века. Прозвище “Дракула” правитель этой страны Влад III получил вовсе не за свои экстравагантные привычки пировать в окружении умирающих на кольях жертв – за эти “подвиги” он удостоился эпитета “Цепеш”. Дело в том, что отец нашего героя в юности гостил при дворе германского императора, где вступил в Орден Дракона, общей целью членов которого была борьба с турками. Поэтому на монетах Валахии и даже в строившихся там церквях стали появляться изображения дракона. За это он получил от народа прозвище Влад-Дракул (Дракон). А его, не успевшего ничем прославиться сына, стали называть Дракула – “сын Дракона”. Патологическая жестокость данного князя обратила на себя внимание даже ко всему привычных современников. Произведения, в которых рассказывалось о садистских наклонностях правителя Валахии, появились во многих странах Европы, в том числе – и в России (“Повесть о Дракуле-воеводе”). Подобно многим другим тиранам Дракула отличался склонностью к театральности и черному юмору. Так, послов, которые, ссылаясь на обычай, отказались обнажить перед ним голову, он вначале хвалит, а потом – приказывает прибить шапки к их головам: чтобы они этот обычай уже никогда не нарушили. Нищих, собранных в его дворце, он спрашивает, не хочется ли им навсегда избавиться от земных страданий, и, получив утвердительный ответ, приказывает сжечь, заявив, что совершает целых два благодеяния: страну избавляет от паразитов, а попрошаек – от нужды и забот. Пятьсот бояр были казнены им на том основании, что даже самый молодой из них пережил семерых правителей: недостойно слугам быть долговечнее своих повелителей. Прославился он и непримиримой борьбой с преступностью и добился неплохих результатов: у некоторых колодцев без охраны были поставлены золотые чаши, которые годами сохранялись в неприкосновенности. Но вот склонностей к кровососанию Влад III не проявлял. Напротив, народные предания утверждают, что во время войны вампиры вставали из могил, чтобы вступить в бой против Дракулы в союзе с турками. Влад Цепеш был довольно удачливым полководцем, в войне с Турцией ему удалось одержать несколько побед. Но силы маленькой Валахии и огромной Турецкой империи были несопоставимы, поэтому, в конце концов, Влад Цепеш был разбит и бежал в Венгрию. Пока он побеждал, вся Европа славила неутомимого борца с “неверными” и не замечала его зверств, теперь же Дракула был арестован и провел 12 лет в заточении. Выпущен он был только после того, как отрекся от православия и принял католичество. Влад Цепеш вернулся в Валахию, и снова отправился в поход против турок. Народные предания утверждают, что он был убит собственными воинами – “по ошибке”. Заметим, что “свои”, видимо, очень хотели ошибиться, так как продолжалась эта стычка достаточно долго: Дракула во время этого боя успел лично убить пятерых противников.

Итак, Дракула, герой, конечно, очень несимпатичный, но в вампиризме не замеченный. Более того, румынская фольклорная традиция наделяет Влада Цепеша героическими чертами и даже его зверствам старается дать рациональное объяснение: мол, хоть и крут был данный правитель, да справедлив: народ по мере своих сил защищал и от злых турок, и от лихих людей, и от бояр-хищников. Известно народное предание, что в годы народных бедствий Влад Цепеш явится как защитник Румынии от чужеземного нашествия. Как же появился образ графа-вампира, терроризирующего своих подданных? Дело в том, что Брэм Стокер, автор знаменитого романа “Вампир”, при работе над своим произведением неправильно перевел слово “берсерк” из немецкого источника, рассказывающего о жизни Влада Цепеша. Этот термин означает способного впадать в боевой транс “неистового воина”. Стокер же почему-то решил, что автор под данным словом понимает именно вампира.

Валерий Рыжов.

Легенда о снежном человеке.

Путевой журнал. № 1. М., 2009 г. стр.14-19.

Легенды о “диких людях”, живущих в недоступных горах, известны по всему миру. На Алтае, Памире и Кавказе это существо называют алмастом, в Китае – йерен, в Лаосе – бататутом, во Вьетнаме – нгуой ранг, в Австралии – йови. И даже в Шотландии, на горе Бен Макдун, якобы живет Ам Фир Лиат Мор (Большой серый человек), силуэт которого порой видят припозднившиеся путники. “Дикие люди” обычно описываются, как гуманоиды с красной шерстью, человеческими чертами лица, плоским носом и подбородком, мощными надбровными дугами. Хибагон, якобы живущий на горе Хиба (в префектуре Хиросима) очень похож на гориллу. А вот на Филиппинах “дикие люди” носят одежду и курят трубку.

Считается, что первое описание существа, которое сейчас называют йети или снежным человеком, содержится в шумерском эпосе о Гильгамеше, одним из героев которого является дикий человек Энкиду. Другое, исходящее из глубины веков свидетельство встречи людей с “диким человеком” принадлежит Плутарху, который рассказывает о том, как солдаты римского диктатора Суллы поймали “сатира”. Сулла собрал имевшихся у него переводчиков, которые учинили “сатиру” допрос на всех известных им языках, но тот “испускал лишь гнусное блеянье и ржание”.

Средневековые европейские авторы в своих трудах часто упоминали “диких людей”. Гених фон Гесслер, например, со слов “очевидцев”, описывает “дикую альпийскую женщину, груди которой столь длинны, что она забрасывает их за спину”. Основываясь на этих сообщениях, Карл Линней даже включил “дикого человека” в свою знаменитую классификацию живых существ (“Система природы”). Однако современные исследователи настроены гораздо более скептически. Они считают, что объективный анализ этих сообщений дает все основания считать, что они относятся либо к крупным обезьянам, либо к “нецивилизованным туземцам”, либо к чисто фольклорным персонажам.

В 1832 г. “дикого человека” в горах Тибета впервые увидели англичане, тогда же и появился термин “йети” (человек-медведь) – так назвал это существо их проводник. Уже тогда многие предположили, что непальцы принимали за йети медведей или обезьян. Однако отмечено, что йети присутствуют на непальских и тибетских религиозных изображениях, на которых нарисованы иерархии живых существ, причем медведи, большие обезьяны и маленькие азиатские обезьяны всегда изображаются отдельно от снежного человека.

В 1871 г. йети видел знаменитый путешественник Н.Пржевальский. В 1921 г. появился термин “снежный человек” (канг-ми) – так назвал его один из проводников-шерпов членам очередной английской экспедиции. В 1925 г. у пика Кобру в Гималаях путешественник Тамбоци встретил покрытого шерстью человека, который выкапывал что-то из-под снега и вскоре скрылся в густых горных зарослях.

С того времени и до сих пор не проходит и года, чтобы снежный человек не давал о себе знать. Английский антрополог В. Черницкий, собрав многочисленные рисунки, фотоснимки и описания снежного человека, составил его примерное описание: “Йети – крупное, прямоходящее животное, обросшее густой шерстью, ростом от 140 сантиметров до 2 метров, весом от 35-40 до 80-100 килограммов. У него длинные, до колен, руки, а ноги более короткие, чем у человека. Внешне походит на человеко-обезьяну гигантопитека, широко распространенного на Земле 500 тысяч лет тому назад. Интересно, что в тибетских монастырях Кхумджант и Пангбоче долгое время хранились скальпы йети, однако проведенные исследования доказали, что это шкуры с шеи гималайской горной козы. В монастыре Пангбоче хранилась также мумифицированная лапа йети, которая была украдена в 1991 г. С середины XIX века рассказы о “диких людях” появились и в США. Там их называют бигфутами (“большеногами”) или сасквачами. Всплеск интереса к бигфутам отмечается с 1958 г., когда при строительстве железной дороги в Калифорнии компанией Рэя Уоллеса были обнаружены странные следы: размеры ступней неизвестного существа достигали 40 см, а размер шага был больше метра. 20 октября 1967 г. Р.Паттерсон и Б.Джиммлин в национальном парке “Шесть рек”, якобы, встретили живого бигфута и даже записали его бегство на кинопленку. Однако представленная ими запись оказалась чрезвычайно низкого качества, к тому же большинство экспертов сочли запечатленный на ней эпизод простой инсценировкой, в которой роль “бигфута” играл человек, одетый в шкуру гориллы. Данное предположение было полностью подтверждено в 1999 г., когда независимые американские специалисты по компьютерным технологиям подвергли фильм компьютерному анализу. Максимально увеличив кадры на компьютере, они смогли рассмотреть на талии “снежного человека” застежку-молнию, которая пряталась под шерстью. Но в 70-ые годы ХХ века интерес к “бигфутам” в США достиг своего пика. Сообщения о встречах с ними множились, а некий Фред Гриммнитц, житель штата Мэриленд, даже продемонстрировал серию фотографий отпечатков ног, оставленных йети на снегу в лесу всего в часе езды от Белого дома в Вашингтоне.

В 1977 году в национальном парке Сискью (штат Орегон) была даже установлена первая и единственная в мире ловушка на это загадочное существо, представляющая собой сарай с захлопывающейся дверью. Увы, за шесть лет ее работы в нее попадались только медведи. Эта ловушка сохранилась до наших дней, играя роль приманки уже не для бигфутов, а для туристов. 26 ноября 2002 г. Рэй Уоллес умер, и его родственники признались, что в 1958 г. он с братом, желая пошутить, подделал следы бигфута, надев на ноги большие деревянные ступни. Однако в США до сих пор имеются оптимисты, надеющиеся не только отыскать настоящие следы бигфута, но даже поймать живой экземпляр.

В 1941 г. в горах Кавказа снежного человека, якобы, поймали красноармейцы и расстреляли, как немецкого шпиона. А 14 декабря 1974 г. шестеро морских пехотинцев США встретились с тремя светящимися чудовищами ярко-желтого цвета и ростом около 2,5 метров в джунглях Вьетнама. Морской пехотинец по фамилии Гауэр выпустил 20-зарядную обойму в одно из этих существ, но это не произвело на того никакого впечатления. Именно это обстоятельство особенно настораживает экспертов, которые склонны объяснять рассказ военнослужащих США стрессом и крайним переутомлением, а некоторые даже – свидетельством употребления ими наркотиков.

Каковы же основные версии происхождения рассказов о йети? Могут ли все свидетельства о встречах с ними считаться сознательными или невольными мистификациями? Большинство таких свидетельств, безусловно, являются выдумками либо психически больных, либо желающих прославиться людей. Но имеются и рассказы, которые вполне могут оказаться достоверными. Согласно наиболее распространенной версии, “снежными людьми” могут быть последние гигантопитеки – огромные обезьяны, вымершие около 100 000 лет назад. Их зубы в 6 раз больше человеческих, а предполагаемый рост – около трех метров. Но “снежными людьми” вполне могут оказаться и обыкновенные крупные обезьяны, размеры которых преувеличиваются очевидцами – у страха ведь, как известно, глаза велики. Так, в 1977 г. китайский лесничий встретил обросшее рыжей шерстью и передвигающееся на задних ногах существо. Образцы его шерсти были изучены учеными, которые пришли к выводу, что они принадлежат орангутангу. А в 1981 г. два похожих существа были замечены в Австралии, местные ученые высказали предположение, что это считавшиеся исчезнувшими обезьяны яуи.

Согласно другой, гораздо более фантастической версии, роль йети выполняют выжившие в малодоступных местах неандертальцы, вымершие около 24 000 лет назад. Однако рост неандертальцев не превышал 165 см, а поведение было гораздо более цивилизованным.

По третьей версии, снежные люди – это одичавшие дети либо психически больные, и данная гипотеза кажется вполне вероятной. Флобер, например, со слов Тургенева, записал рассказ о встрече великого русского писателя с “не то женщиной, не то обезьяной”, перед которой тот почувствовал дикий, леденящий страх. Оказалось, что это сумасшедшая, подкармливаемая пастухами, которая прожила в лесу больше 30 лет.

Четвертая версия, выдвинута японским альпинистом Макото Небугой, который искал йети в горах Непала, Тибета и Бутана 12 лет. Снежный человек, по его мнению, является всего лишь вставшим на задние лапы медведем. Данная версия подтверждается происшествием, произошедшим в 1998 году с итальянским альпинистом Рейнгольдом Месснером, которому удалось сфотографировать встреченное им в горах Непала и весьма напугавшее его существо, принятое им за снежного человека. Сенсации не получилось: двухметровое существо на фотографиях Месснера оказалось крупным медведем. Не случайно само слово “йети” на местном диалекте является синонимом слова “мэти”, что означает “бурый медведь”. Правда, заявление Месснера было тут же опротестовано профессором Маджупурия из Катманду, который утверждал, что гималайские медведи никогда не встают на задние лапы.

Свою лепту в трактовку образа внесли и авторы фантастических романов. Так, Терри Прачетт в романе “Движущиеся картинки” утверждает, что йети – это высокогорный подвид семейства троллей, да к тому же еще и людоеды. Но такие версии не принимаются всерьез даже самыми горячими энтузиастами, до сих пор регулярно организующими поиски “снежного человека” по всему миру.

Валерий Рыжов.

АНЧАР – “ДЕРЕВО СМЕРТИ”?

Путевой журнал. № 3. М., 2010 г.стр.32-37.

С детства всем знакомо стихотворение А.С.Пушкина о необычайно ядовитом дереве – анчаре, которое способно убивать даже на расстоянии (“вихорь чёрный … набежит и мчится прочь, уже тлетворный”). Опасно это дерево не только для животных и человека, но даже для других растений, поэтому растёт в гордом одиночестве. В примечании Пушкин называет анчар “древом яда”. Откуда же появился этот экзотический сюжет в русской литературе? Неужели страшное дерево является всего лишь плодом воображения нашего великого поэта?

Эпоха Великих географических открытий принесла европейцам встречу с новым, дотоле неизвестным миром, где они столкнулись с племенами местных жителей, которые, часто имели веские основания не любить пришельцев. Победа почти всегда была на стороне имевших преимущество в вооружении завоевателей, но считалось, что “секретное” оружие имеется и у противной стороны: конкистадоры и первопроходцы, дружно и не сговариваясь, рассказывали жуткие истории об отравленных стрелах и дротиках коварных туземцев. И действительно, их спутники, получившие ранение в стычках с аборигенами, за редкими исключениями, в скором времени умирали в тяжелых мучениях.

Сразу следует сказать, что современные токсикологи к рассказам о страшных туземных ядах относятся весьма скептически, считая, что высокая смертность от ран была вызвана банальными инфекционными осложнениями. Единственное исключение они согласны делать для яда кураре, да и то с оговорками, что данное вещество в применяемой концентрации было опасно для мелких животных, но не для человека. Остальные доступные туземцам яды были слишком нестойкими, быстро разлагались на солнце и под воздействием высокой температуры и влажности, либо, опять-таки, концентрация токсинов была недостаточной для убийства здорового взрослого человека. Но европейские поселенцы были твердо убеждены в смертоносности туземных ядов, и администрация колоний периодически выделяла средства для проведения исследований, целью которых были определение отравляющего вещества, применяемого именно в данной местности и поиск противоядий. В XVII веке голландскому ботанику Г.Румпфу было поручено раскрыть секрет яда туземцев острова Ява. Однако лезть в джунгли голландцу не хотелось. Вместо этого он целых 15 лет собирал разные небылицы, передающиеся из уст в уста при дворе местного губернатора, а также рассказы местных жителей, которые за пару побрякушек рады были сообщить Румпфу именно то, что он и хотел услышать. Оказалось, что яд для стрел туземцы добывают из сока дерева упас или анчар (именно это яванское название, означающее “яд”, вошло во все европейские языки). Вот что написал об анчаре Румпф в своём отчёте: “Под самым деревом не растут ни другие деревья, ни кустарники, ни травы – не только под его кроной, но даже на расстоянии брошенного камня: почва там бесплодна, темна и словно обуглена. Ядовитость дерева такова, что садящиеся на его ветви птицы, наглотавшись отравленного воздуха, одурманенные падают на землю и умирают, их перья устилают почву. Всё, чего коснутся его испарения, гибнет, так что все животные его избегают, и птицы стараются не летать над ним”. Так появились и широко распространились в Европе слухи о необыкновенно ядовитом дереве – анчаре. В 1783 г. в “Лондонском журнале” появилась статья полевого хирурга голландской армии Ферша (Foersch), который подтвердил сообщение Румпфа. По его рассказу, во время путешествия вглубь острова он видел человеческие жертвоприношения ужасному дереву. Он же сообщил, что для сбора ядовитого сока анчара посылали преступников, осуждённых на смерть. Тем из них, кто возвращался живым с собранным ядом, якобы гарантировали помилование, но так везло лишь одному человеку из десяти.

Данные сообщения произвели очень большое впечатление в Европе. В различных журналах, альманахах и календарях рассказы об анчаре в различных вариациях печатались на протяжении почти тридцати лет. Развернутое описание ядовитого дерева упас (Upas) включил в свою поэму “Ботанический сад” английский врач, ученый и поэт Эразм Дарвин (дед Чарльза Дарвина). В России сокращенный перевод сообщения Ферша был напечатан в “Детском чтении для сердца и разума”, издаваемом Новиковым. Не остались в стороне и романтически настроенные поэты и писатели тех лет. Одним из первых откликнулся Байрон, который упомянул анчар в поэме “Паломничество Чайльд Гарольда”. Именно из неё впервые узнал о существовании страшного дерева горячий поклонник знаменитого английского поэта А.С.Пушкин, позже пересказавший легенду о нем российским читателям. Рассказы об анчаре присутствует также в произведениях Шарлотты Бронте, Чарльза Диккенса, Пелхэма Вудхауза и некоторых других авторов. Интересно, что легенды о “дереве смерти” проникли и в русское народное творчество: в некоторых сказках встречается так называемое “упас-дерево”, обладающее свойствами страшного анчара.

Страшным легендам о дереве смерти положил конец французский ботаник Лешено де ля Тур, который в 1805 г. исследовал анчар и рассказал о нём правду. Оказалось, что анчар – это вечнозелёное дерево из семейства тутовых, т.е. родственник инжира и шелковицы. Встречается оно не только на острове Ява, но также и в Западной Африке, Южном Китае, островах Фиджи, Филиппинах. В высоту анчар достигает 40 метров, листья его также достаточно крупные – от 7 до 19 сантиметров. Цветы анчара собраны в шаровидные головки зеленовато-желтого цвета. Они торчат на длинных цветоножках и очень напоминают грибы-поганки: создается впечатление, будто вся крона покрыта поганками. Плоды, похожие на маленькие груши, вначале красного цвета, затем чернеют. Из поврежденного ствола выделяется мутный, быстро темнеющий млечный сок – латекс. Он действительно ядовит (хотя не у всех видов), но далеко не так опасен, как считали европейцы: при контакте с кожей он вызывает сильное раздражение, при попадании в рану, из-за наличия алкалоидов, один из которых (антиарин), обладает кардиотоксическим действием, возможны и симптомы общей интоксикации. Чтобы повысить эффективность яда, туземцы сок анчара медленно и непрерывно нагревали в течение недели. Процесс, как видите, был весьма долгим и трудоемким, а результат часто оказывался более чем неудовлетворительным, так как яд анчара легко разрушается при высоких температурах. Заинтригованные рассказами о смертоносности сока анчара современные специалисты путём перегонки сока анчара со спиртом сумели достичь высокой, действительно опасной для жизни концентрации яда. Однако данная технология аборигенам острова Явы была неизвестна и недоступна. В настоящее время экземпляры анчара имеются во многих ботанических садах мира, к деревьям можно подойти вплотную и даже потрогать. Но мало кто решается так запанибратски обращаться со “смертельно ядовитым” деревом, на котором, к тому же, растут “поганки”.

Однако чтобы познакомиться с действием сока анчара вовсе не обязательно ехать в тропики или посещать ботанические сады. В последние десятилетия в Средней полосе России широко распространилось и непрерывно расширяет свой ареал растение борщевик, сок которого ядовит, и по своему действию чрезвычайно похож на сок анчара. При контакте с открытой кожей, особенно в солнечную погоду, он часто вызывает выраженные, длительно не заживающие ожоги. В тяжелые послевоенные годы борщевик стали выращивать в качестве сельскохозяйственной культуры, его высокие стебли (некоторые экземпляры вырастают до 4-х метров!) и крупные листья использовались в качестве сырья для производства силоса. Однако очень скоро выяснилось, что борщевик ядовит, а молоко коров, употребляющих корма, изготовленные на основе борщевика, приобретает горький вкус. Культивировать борщевик прекратили, однако избавиться от него не удалось. Характерной особенностью этого сорняка является просто сверхъестественная живучесть. Скашивание оказалось неэффективным, и даже после поджогов новые ростки борщевика появляются из-под земли уже через 3-4 недели. Очень скоро этот практически неистребимый сорняк вышел из-под контроля и стал завоевывать все новые территории, под его натиском отступает даже взрослый лес.

Однако вернемся в тропики, где можно найти и неядовитые разновидности анчара, растущие в Индии, на Шри-Ланке и в Малайзии. Местные жители называют их “мешочным деревом”, т.к. из коры неядовитого анчара делают прочные мешки для хозяйственных нужд, а также очень практичные и долговечные коврики.

Таким образом, можно считать доказанным, что даже ядовитые разновидности анчара отнюдь не претендует на звание “смертоносного” растения, “короля” всех ядов. Однако, как это часто бывает, искусство оказалось сильнее скучной прозы жизни, и потому многие до сих пор не сомневаются в исключительной ядовитости этого экзотического дерева.

Кое-что о кельтах. (Кельты, друиды и барды).//Ларец Клио. № 3.

М.,2004 г. стр.9-10.

В V-VI в. в. до н. э. племена кельтов населяли наибольшую часть Европы: они занимали Британские острова, территорию Франции, Северную Италию, значительную часть Германии, Балканского полуострова и Испании. Первым поведал о них своим читателям знаменитый историк Геродот в середине V в. до н. э. он же и сообщил, что люди, живущие на севере и западе от греков зовутся кельтами. Более поздние авторы знают названия и отдельных кельтских племен: те из них, что совершали нападения на Македонию, Грецию и Малую Азию, назывались галатами, племена, поселившиеся на Британских островах – бриттами, бриттанами и скоттами, тех, кто жил на территории современной Франции и Северной Италии – аквитанами, эдуями и гельветами. Римляне же прозвали кельтов галлами, т.е. “петухами” (за любовь к ярким одеждам и воинственный, драчливый характер).

Многое удивляло греков и римлян в кельтах, но особенно поражало их воображение то обстоятельство, что женщины кельтских племен принимали участие в битвах наравне с мужчинами (в Ирландии этот обычай сохранялся до VII в. н. э. и лишь в 697 г. был принят закон, освобождающий женщин от военной повинности). А римский историк Валерий Максим с удивлением писал, что кельты охотно одалживают друг другу суммы, выплатить которые должники обязывались после смерти – в другом мире.

С началом новой эры кельтские племена были почти повсеместно вытеснены более сильными соседями: вначале римлянами, а потом германцами. Ныне потомками кельтов являются ирландцы, валлийцы Уэльса, горные шотландцы Британии и бретонцы Франции. Тем не менее, кельты оказали большое влияние на развитие западноевропейской цивилизации. Так принявшие в V веке христианство ирландцы в YI-YII веках “экспортировали” 115 святых в Германию, 45 – во Францию, 44 – в Англию, 36 – на территорию современной Бельгии, 25 – в Шотландию и 13 – в Италию. Кельтские мотивы являются важной составной частью европейской литературы средних веков и Нового времени. Но и сами предания кельтов, в наиболее полном виде сохранившиеся в Ирландии, испытали на себе влияние фольклорных традиций других народов.

Отличительной чертой ирландского эпоса является то, что сложился он не в стихотворной форме, а в прозе. В самой Ирландии сказания о старине называют “повестями”, в нашей же стране их чаще называют сагами, что не вполне правомерно. Но позже (в Х веке), под влиянием норманнов, совершавших регулярные набеги на Ирландию и даже захвативших часть острова, на те же сюжеты были созданы краткие песни-баллады, сохранившиеся до наших дней. Помимо скандинавов влияние на ирландский эпос оказали предания пиктов – туземного племени, населявшего Британские острова до прихода туда кельтов. Пиктскими чертами наделен даже главный герой ирландского эпоса Кухулин, который описывается как маленький невзрачный человечек, смуглый и темноволосый (кельты же – высокие, больше похожи на германцев).

Что касается христианского влияния, то сказалось оно не столько в коренных заменах или прибавках к текстам легенд, сколько в затушевывании слишком яркого языческого элемента.

Как же удалось не знавшим письменности кельтским племенам сохранить предания старины, возникшие в начале новой эры и на протяжении 7-8 столетий существовавшие лишь в устной форме? Дело в том, что у кельтов чрезвычайно хорошо был развит институт жрецов-друидов, которые являлись хранителями как мифических, так и родовых героических сказаний. Почитались они кельтами выше королей. По сообщению много воевавшего с галлами Юлия Цезаря, главный центр подготовки друидов находился в Британии. Друиды были представителями особой группы лиц, имеющих отношение к литературному творчеству и называемых бардами – высшей кастой бардов. В их обязанности входило отправление религиозных обрядов, сочинение и исполнение под звуки арфы песен, прославляющих богов. Местом совершения обрядов друидов являлись дубовые рощи, которые считались священными. В современном ирландском языке слово “друид” означает “колдун”. Существуют две версии происхождения данного слова. Согласно первой, это слово происходит от смешения двух слов (галльского и кельтского) и означает “колдун”. В свою очередь слова-основы связаны с древним индоевропейским корнем, значение которого трактуется как “дуб”. По другой версии, слово “друид” происходит от индоевропейского “вид”, которое раньше означало “познавать, владеть знанием”. А появившаяся в кельтском слове приставка “дру” служила выражением превосходной степени. Друиды, барды и целители у кельтов обучались вместе, но друид должен был быть также и бардом, и целителем.

Завоевавшие южную часть Британии римляне жестоко преследовали друидов, священные рощи вырубались. В результате 400-летнего господства римлян эта каста бардов исчезла и уже не возродилась.

Второй по значению кастой бардов были поэты, воспевавшие героев на поле сражения. Третьим и низшим разрядом бардов были поэты, жившие при дворе короля и воспевавшие родословие своих владык, их богатство и храбрость.

Кроме того барды делились на три класса – учеников, домогавшихся вступления в касту бардов, собственно бардов и главных бардов или учителей. Последние и являлись хранителями древних преданий, которые выучивались ими наизусть. Желающие стать бардами на несколько лет поступали в учение к одному из главных бардов, который в конце этого срока имел право принять или не принять их в касту бардов. Раб, которого барды принимали в ученики, автоматически получал свободу, а т. к. поэты кельтов носили на голове венок из березовых листьев, в народе сложилась поговорка: “Березовая ветвь срывает с ног оковы”. На пирах бард сидел рядом с королем, который был обязан подарить ему и его жене платье, стоимостью в три коровы, арфу, и лошадь из королевской конюшни. Королева же дарила золотое кольцо. Но королевские милости не отдаляли бардов от народа: по просьбе короля или его придворных каждый бард был обязан спеть три песни на разные темы, по просьбе королевы – три песни о любви, а вот простому поселянину он должен был петь до изнеможения. Каждый бард должен был знать три напева. Первым была песня плача при исполнении которой никто не должен был удержаться от слез. Согласно легендам, некоторые барды исполняли песню плача так, что слушатели умирали от горя. Вторым напевом была песня смеха, третьим – песня сна, погружающая слушателей в сон. Барды не имели право носить оружие, и на войне они пели во время битв, за что получали быка сверх добычи, полагавшейся каждому воину. Личность барда была неприкосновенна, а за оскорбление его налагалась пеня в 6 коров и 120 монет. За всю историю кельтов был лишь один случай убийства барда, за что убийцу и орудие убийства подвергли тяжкому проклятью.

Высшего разряда бард достигал путем поэтического соревнования. Каждые три года на горе под открытым небом собирался народ. В присутствии короля и глав родовых кланов каждый из явившихся на состязание бардов пел в сопровождении арфы. Сложившему лучшую песню королевский судья вручал серебряную арфу, затем его сажали на золоченый стул и объявляли главным бардом страны и бардом, возведенным на трон. С этой минуты он имел право на отдельное помещение в королевском дворце, и обычно ему поручали воспитание юношей знатнейших семейств страны из окружения наследника престола. Он оценивал поэтические произведения, на праздниках получал за свои песни двойную плату, каждая девушка, выходившая замуж, приносила ему подарок.

Первыми обаяние кельтских героических сказаний испытали на себе завоеватели-англы,

а затем и захватившие Англию нормандцы. В первой половине XII в. по заказу английского короля Генриха II епископом Гальфредом Монмутским на латинском языке была написана “История королей Британии”. Начинается эта книга с подробного рассказа о первом британском короле – Бруте, правнуке Энея (!), далее следует рассказ о короле Артуре и его рыцарях, являющийся литературной обработкой кельтских героических легенд. В 1140-1150 г. г. он же записал почти все валлийские легенды. Так возникли циклы мифов и легенд, известные сейчас под названиями “Жизнь Мерлина” и “История Таллесина”. В 1155 г. другой монах – Уэйс Джерсийский – перевел на французский язык истории, изложенные Гальфредом. При этом он ввел в повествование некоторые новые сюжетные линии и детали. Так, именно благодаря Уэйсу в рассказах о короле Артуре появился знаменитый “Круглый стол”.