Текст книги "Совсем не сказки"

Автор книги: Валерий Рыжов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

ВАЛЕРИЙ РЫЖОВ.

СОВСЕМ НЕ СКАЗКИ (СБОРНИК).

СОДЕРЖАНИЕ:

1.История Жеводанского Зверя.

2. Папесса Иоанна: будет ли раскрыта самая большая тайна Ватикана?

3. Крысолов из Гамельна.

4. Жиль де Рэ, Герцог Синяя Борода.

5. Камикадзе, Божественный ветер.

6. Асассины.

7. Легенда о Пражском Големе.

8. Амазонки.

9. Пираты Карибского моря.

10. В поисках Эльдорадо.

11. Карты правду говорят?

12. “Таинственная Шамбала – “Город Сильных”.

13. Вурдалаки, упыри, вампиры и граф Дракула.

14. Легенда о снежном человеке.

15. Анчар – “дерево смерти”?

16. Кое-что о кельтах. (Кельты, друиды и барды).

17. “Збися Дивъ…”.

18. Камень судьбы.

19. Граф Монте-Кристо и аббат Фариа.

20. Салемские ведьмы.

21. Ричард Львиное Сердце.

22. Круги на полях.

Валерий Рыжов.

История Жеводанского Зверя.

Путевой журнал. № 2. М., 2011 г. стр.52-57.

Рассказы о таинственных животных, которые буквально терроризировали людей и наводили ужас на всю округу, не новы и на протяжении столетий встречаются во многих странах мира. Одними из первых таких рассказов, безусловно, можно считать древнегреческие мифы о Химере и лернейской гидре. К таковым же относятся многочисленные западноевропейские легенды о драконах. Иногда такие истории приобретали откровенно мистическую окраску, и тогда можно было услышать страшные сказки об оборотнях. Рассказы о необычных существах порой появлялись даже в близком нам, и, казалось бы, вполне рациональном ХХ веке. Так, в 1909 г. в Пенсильвании появились публикации о некоем Мотмэне (человек-мотылек), а в 1988 г. газеты Южной Каролин сообщали о ящерочеловеке. Желтая пресса Украины периодически сообщает о некоей Чупакабре – существе, напоминающем одновременно крысу и собаку, которое душит кроликов. В августе 2002 г. жители нескольких деревень восточной части индийского штата Уттар Прадеш рассказывали о нападении некоего обезьяноподобного животного, которое было названо ими мухночва (“тот, кто рвет когтями лицо”). Однако история, которая произошла во французском районе Жеводан провинции Овернь во второй половине XVIII века, отнюдь не легенда и не миф. Многочисленными источниками зафиксированы 230 случаев нападения на людей огромного, похожего на волка животного, а имена его жертв (число которых, по разным данным, варьируется от 60 до 123 человек) были занесены в церковно-приходские книги графства. Более того, 1764-1767 г.г., на которые пришлись нападения этого чудовища, во Франции были названы “годами Зверя”. По свидетельству выживших очевидцев, Жеводанский Зверь, был размером с большого теленка, имел вытянутую как у борзой морду, очень широкую грудь, длинный хвост с кисточкой и большие выдававшиеся из пасти клыки. Его шерсть была желтовато-рыжей с темной полоской вдоль хребта. Он не проявлял никакого интереса к скоту и домашним животным и нападал исключительно на людей. При этом он, в отличие от других хищников, не стремился перегрызть жертве горло, а наносил укусы в голову и лицо, либо поднимался на дыбы и сбивал человека с ног ударами передних лап. Зверь из Жеводана игнорировал все расставленные в лесах ловушки, не трогал отравленные приманки и с легкостью уходил от многочисленных облав. Более того, многие люди, выжившие после нападения Зверя, уверяли, будто он понимает человеческую речь. Благодаря этим обстоятельствам, окрестные крестьяне считали его оборотнем, и в этом их поддерживали священники, которые освящали для охотников серебряные пули и совершали молебны об избавлении от “дьявольской твари”. Но некоторые очевидцы говорили о находившемся неподалеку от Зверя человеке, которого они считали его хозяином, колдуном, вызвавшим жуткое чудовище из Преисподней. Впервые Зверь дал о себе знать 1 июня 1764 г., когда он напал на пастушку из города Лангонь, но был отогнан быками. Счет своим жертвам он открыл 30 июня того же года, убив 14-летнюю Жанну Буле, в августе его жертвами стали еще двое детей, а в сентябре Зверем были убиты 5 человек, в числе которых оказался и сын графа д’Апше. Нападения продолжались, и население графства охватила настоящая паника. Люди боялись ходить в лес и отпускать детей из дома. В октябре 1764 г. со Зверем столкнулись местные охотники, которые дважды стреляли в него и даже ранили, но найти его тело они не смогли. О Звере не было ничего слышно около месяца, но затем нападения на людей возобновились. Первым человеком, организовавшим целенаправленные поиски неведомого существа, стал драгунский капитан Дюамель, который по приказу военного губернатора Лангедока организовал несколько облав в окрестных лесах. Его солдатам удалось уничтожить около сотни волков, но Жеводанский зверь оставался неуловимым. В январе 1765 г. сведения о таинственном чудовище, уничтожающем людей в Оверни, дошли до Людовика XV, который послал на поиски Зверя знаменитого нормандского охотника Денневаля, известного тем, что за свою жизнь лично застрелил более тысячи волков. 17 февраля 1765 года Денневаль и его сын прибыли в Жеводан. С собой они привезли 8 испытанных в многочисленных облавах гончих. В течение несколько месяцев они прочесывали леса Оверни. 1 мая 1765 г. удача, казалось бы, улыбнулась прославленному охотнику: Жеводанский зверь был ранен, но ему вновь удалось уйти от погони. В июне 1765 г. Денневаля сменил Франсуа Антуан де Ботер, имевший придворное звание “носитель королевской аркебузы” и занимавший должность Лейтенанта Охоты. При нем поиски Зверя приобрели особый размах. В одной из облав, состоявшейся 9 августа 1765 г., приняли участие 117 солдат и 600 местных жителей. Облава 20 сентября 1765 года была более удачной: собаки выгнали на охотников необычайно крупного волка, которого удалось застрелить. Убитое животное оказалось почти вдвое крупнее обычного волка, в его желудке были найдены несколько полос красной материи, из чего был сделан вывод о том, что волк являлся людоедом. Де Ботер получил королевскую награду, но, так как нападения Жеводанского зверя все еще продолжались (к этому времени он стал нападать на людей даже поблизости от их домов), убитый “носителем аркебузы” хищник был назван “волком из Шазэ”. Однако, начиная с 1 ноября 1766 г., Зверь исчез и люди, наконец, вздохнули спокойно. Но 2 марта он снова объявился в Жеводанских лесах и нападения вновь стали регулярными. Самым непримиримым противником Зверя был граф д’Апше, сын которого стал одной из первых жертв этого чудовища. Несмотря на все неудачи, он продолжал проводить облавы в горах, и, наконец, 19 июня 1767 г. добился успеха. Одному из участников облавы, в которой принимало участие около 300 человек – Жану Шастелю – удалось застрелить Зверя, который, наконец, оставил в покое многострадальное графство. В настоящее время Жеводанский Зверь является настоящим брендом одноименной провинции, на территории которой имеются памятники, как самому Зверю и охотившемуся на него де Ботеру, так и выжившим после его нападений людям. Посвященный ему музей посещают десятки тысяч туристов со всего мира.

В отличие от знаменитой Несси или Снежного человека, Жеводанского Зверя видели многие тысячи людей, оставившие свои описания: чтобы успокоить людей, его тушу долгое время возили по всему Жеводану, а затем, сделав из неё чучело, доставили королю. Если бы это чучело сохранилось, сегодня можно было бы дать совершенно однозначный ответ на волнующий всех исследователей и историков вопрос: кем же на самом деле был этот знаменитый Зверь из Жеводана? Но, увы, умелых таксидермистов в Оверни не нашлось, и к моменту прибытия в Версаль чучело стало разлагаться, и было выброшено на свалку. Поэтому версий о происхождении Зверя и его видовой принадлежности в настоящее время высказано более чем предостаточно. Некоторые исследователи высказывают довольно смелое предположение, что терроризировавший Жеводан Зверь был завезенной кем-то гиеной: они указывают на внешнее сходство и характерные для гиен укусы в лицо. Но при этом они не учитывают, что гиены плохо прыгают и не бегают ровной рысью, а ведь именно на эти особенности поведения Зверя обращают внимание многие очевидцы. Криптозоологи пошли еще дальше, объявив Зверя саблезубым тигром. Самым простым и очевидным является предположение, что таинственное чудовище было всего лишь необычайно крупным волком-людоедом, либо помесью волка и собаки. А интригующие подробности о его необычайном уме и неуязвимости выдуманы напуганными крестьянами: у страха, как известно, глаза велики. Однако зоологи и охотники утверждают, что волк – это весьма осторожное животное и никогда не нападает на человека, если поблизости имеется более легкая добыча. А Жеводанский Зверь прославился полным игнорированием находящихся рядом с людьми домашних животных. Да и многократно описанная манера нападения на людей – далеко не волчья. Поэтому еще одна группа исследователей выдвигает другую, самую авантюрную и захватывающую версию происходивших в провинции Овернь событий. Обратив внимание на сообщения некоторых очевидцев о связи Жеводанского Зверя с неким таинственным человеком, они стали искать хозяина этого чудовища. Наиболее подходящей кандидатурой им показался младший сын убившего Зверя Жана Шастеля – Антуан. В молодости он служил на флоте и попал в плен к алжирским пиратам. Вернувшись на родину, некоторое время разъезжал по стране в составе труппы бродячего цирка, где выступал в роли укротителя диких животных. Дома он жил весьма нелюдимо, держал при себе множество собак и запомнился соседям своей исключительной жестокостью. Любопытно, что длительный период “исчезновения” Зверя зимой 1766-1767 г.г. совпадает с арестом Антуана Шастеля за драку и пребыванием его в тюрьме. Жеводанский Зверь, свирепствуя в непосредственной близости от владений Шастелей, никогда не нападал на их слуг, крестьян и домочадцев. Единственное исключение произошло за два дня до убийства Зверя. На основании вышеизложенного, высказывалось предположение о том, что Антуан, якобы, скрещивал собак с волками, специально обучая, дрессируя и натаскивая их потомство для убийства людей. Этим может объясняться и невероятная неуязвимость чудовища: место одного убитого Зверя тут же занимал другой. А его сверхъестественная хитрость и неуловимость могут быть следствием того, что на период облав Зверя просто не выпускали на волю. Возможно, поведение Шастелей стало привлекать внимание соседей и властей. А, может быть, последний из оставшихся в живых “Зверей” стал выходить из-под контроля. Не потому ли и было принято решение от него избавиться? Убийство последнего Зверя Жаном Шастелем, действительно, выглядит очень подозрительно. Согласно воспоминаниям участников той охоты, чудовище, не спеша, вышло из леса и село примерно в 20 метрах от Шастеля. Прочитав молитву, тот спокойно спрятал молитвенник в сумку, прицелился и двумя выстрелами поразил до той поры неуязвимого монстра. Предполагают, что Зверь узнал одного из своих хозяев и остался на месте, выполняя его команду. Таким образом, у Франции появляется еще один кандидат на роль “герцога Синяя борода”. Но данная версия – всего лишь предположение, и загадка Жеводанского Зверя вряд ли когда-нибудь будет раскрыта.

Рыжов В.А.

Папесса Иоанна:

будет ли раскрыта самая большая тайна Ватикана?

Ларец Клио. № 7. М.,2009 г.стр.4-7.

Древнее предание гласит, что после смерти папы римского Льва IV в 855 г., трон святого Петра на протяжении 2-х лет 5 месяцев и 4-х дней занимала женщина, вошедшая в историю под именем “папессы Иоанны”. Католическая Церковь факт существования “папессы” решительно отвергает, и вопрос об исторической достоверности образа таинственной “папессы” не разрешен до сих пор. Единственным папой римским, который косвенно подтвердил возможность пребывания женщины на папском престоле, оказался преемник Адриана V, который в 1276 г. неожиданно для всех принял имя Иоанна XXI, а не XX, как следовало бы по официальной ватиканской хронологии. Мы сегодня можем только гадать о причинах, подвигнувших Иоанна XXI на изменение традиционной хронологии и введение в список римских пап “недостающего номера”, но сам факт представляется чрезвычайно интересным.

Ряд исследователей солидарен с официальными ватиканскими историками. Часть из них считает эту историю легендой, возникшей в Риме во второй половине Х века как памфлет, высмеивавший господство женщин при дворе пап – начиная с Иоанна Х и вплоть до Иоанна XII (919-963г.г.). Другие утверждают, что легенда имеет византийское происхождение: константинопольские патриархи, говоря современным языком, не гнушались “черным пиаром” и в идеологической борьбе с Римом были готовы использовать любые средства. В свою очередь, высшие иерархи Католической Церкви с готовностью платили им той же монетой. Любопытно, что в качестве одного из аргументов сторонники данной версии приводят отрывок из нашей Несторианской летописи. В данном источнике под 991 г. говорится, что, узнав о том, что князь Владимир обращался к папе римскому, константинопольский патриарх пишет ему: “недобро иметь отношения с Римом, ибо была баба Анна папою, идучи со кресты в Крещение, родила на улице и умерла… по той улице папы со крестами не ходят”. Цель данного послания вполне понятна, мотивы очевидны, однако, справедливости ради, следует сказать, что из процитированного отрывка практически невозможно определить: клевещет православный патриарх на своих римских конкурентов или же просто сообщает нашему князю компрометирующую их, но вполне достоверную информацию. Более серьезным доводом скептиков является наличие монеты папы Бенедикта III, датированной 855 г. – в этом случае папессе Иоанне просто не остается места. Но многие историки не исключают возможности того, что данная монета, на самом деле выпущенная в 857 или 858 г. была сознательно датирована 855 г., чтобы стереть память о скандале.

Другая группа историков считает, что имеющиеся в их распоряжении данные все же позволяют сделать вывод о реальном существовании папессы. Некоторые из них именуют ее авантюристкой, другие – выдающейся женщиной, павшей жертвой мужского шовинизма.

Что касается людей творческих профессий, то они, не вдаваясь в тонкости исторических споров, сочиняют о нашей героине стихи, пишут романы и киносценарии и даже создают посвященные ей коллекции одежды “от кутюр”. Так, на одном из недавних показов моделей женской одежды в Риме была продемонстрирована высокая белая шапка, похожая на папскую тиару. В каталоге данный головной убор проходил под названием “папесса”. А в России папесса Иоанна едва не стала героиней А.С.Пушкина, который собирался посвятить ей пьесу в 3-х актах, правда, действие данной трагедии, по замыслу автора, переносилось из IX века в XV или XVI столетие. Интересно также, что в первой редакции “Сказки о рыбаке и рыбке” была сцена, где старуха пожелала стать римским папой:

“Не хочу быть вольной царицей,

А хочу быть римским папой…”.

Наряду с целым рядом исторических личностей, папесса Иоанна попала в колоду гадательных карт Таро – в число 22 главных арканов. По одной из версий толкования гаданий, выпавшая карта “папесса” означает утешение, по другой – высокие способности в сочетании с неуверенностью в себе.

Объективные исследования в этой области весьма затрудняет запрет, сразу же наложенный Ватиканскими властями на любые упоминания о папессе Иоанне, который рухнул лишь в период Реформации. Первый письменный источник, в котором содержится упоминание о таинственной папессе, называется “De septem donis Spiritus Sancti” (“Семь Даров Святого Духа”), и датируется XIII веком. Его автор (Этьен Бурбонский), не упоминая имени персонажа, намекает, что одним из римских пап была женщина, погибшая во время родов. Более подробную информацию можно почерпнуть из “Хроники Пап и Императоров” (“Cronicon pontificum et imperatorum”), написанной также в XIII веке доминиканским монахом Мартином из Тропау. В данном труде довольно подробно рассказывается о некой Жанне, родившейся в Майнце в семье английских эмигрантов в 822 году, которая, благодаря своим способностям, сумела занять высший пост в иерархии католической Церкви. Более поздние авторы были не так объективны и гораздо менее снисходительны к нашей героине, что объясняется их принадлежностью к различным протестантским течениям и общей антиримской направленностью их трудов. История папессы для них была всего лишь поводом продемонстрировать всему миру исконную безнравственность римских первосвященников и порочность порядков, царивших при папском дворе. Так, в 1557 г. вышел труд Верджерио с характерным для того времени названием “История папы Иоанна, который оказался развратной женщиной и ведьмой”. В 1582 г. английские купцы подарили Ивану Грозному памфлет о папе-Антихристе, включающий рассказ Джона Бейля “Жизнь папессы Иоанны”. Российский монарх распорядился перевести данный труд на русский язык, и в нашей стране он не остался незамеченным: о папессе Иоанне упоминает, например, протопоп Аввакум. В 1691 г. книгу “Необычная история папы, правившим между Львом IV и Бенедиктом III” написал Ф.Спанхейм.

Что же говорят о тех далеких событиях исторические источники, дошедшие до наших дней?

Большинство исследователей предполагает, что наша героиня действительно была англичанкой, о чем свидетельствует ее имя – Иоанна Ангеликус (Johannes Angelicus). Вероятно, она была незаконнорожденной дочерью английского миссионера, обосновавшегося в немецком городе Майнц. По роду своей деятельности, отцу приходилось много путешествовать по весьма небезопасным дорогам Средневековой Европы. Именно ему, видимо, и пришла когда-то в голову мысль переодеть сопровождавшую его дочь мальчиком, дабы не привлекать к себе повышенного внимания спутников и жителей, посещаемых ими городов. Во время этих путешествий Иоанна смогла оценить преимущества мужского костюма, с которым она не пожелала расстаться и после смерти отца. Тогда она осталась совершенно одна, без родных и без средств к существованию. Единственной возможностью выжить для юного помощника известного миссионера (за которого в течение длительного времени ее выдавал отец) был монашеский постриг. Но дело было не только в куске хлеба и крыше над головой. Получив от отца начальное образование, Иоанна желала продолжить обучение, которое в те времена могли получить только мужчины. Ее выбор пал на один из бенедектинских монастырей, которые в средневековой Европе славились своими школами, так что слово “бенедектинец” со временем приобрело второе значение – ученый, эрудит. Затем, как утверждают практически все источники, Иоанна совместно с неким монахом из Фульди отправилась в Афины для продолжения учебы в одной из духовно-теологических школ этого города. Ее спутник умер по дороге, и она продолжила свой путь в одиночестве. Монашеское одеяние вновь выручило ее: многочисленные придорожные монастыри могли предоставить ночлег совершающему паломничество собрату, в них можно было немного передохнуть и переждать непогоду. Она все же дошла до Афин и окончила там одну из знаменитых теологических школ. Иоанна, пожалуй, могла бы остаться в Греции, но Афины того времени, сохраняя славу научного центра, во всем остальном давно уже являлись ничем не выделяющейся и ни на что не претендующей провинцией Византийской империи. Тихая жизнь вдали от бурлящих идеями и купающихся в роскоши центров европейской цивилизации не показалась молодой амбициозной англичанке привлекательной. Она выбрала Рим, где под именем Джованни Англико, благодаря полученным знаниям и природным способностям, получила кафедру в греческой школе и стала своим человеком при дворе папы Льва IV. Вскоре Иоанна добилась должности нотариуса при папском совете, которая открыла ей доступ к наиболее важным документам ватиканской канцелярии – финансовым, политическим и религиозным. Утверждают, что она занималась и практическими делами, в частности, руководила работами по сооружению каменных стен, которые до сих пор окружают Ватикан. Довольно скоро она сумела получить сан кардинала, и, после смерти своего покровителя, была избрана на пост верховного понтифика Рима. Источники утверждают, что перед смертью Лев IV самолично представил Джованни как единственного своего наследника и Конклав в данном случае не стал противиться воле умершего папы. Англичанка, якобы, стала папой римским под именем Иоанн VIII (в принятом в настоящее время списке римских пап данное имя носит папа, правивший несколько позже – в 872-882г.г.).

Поздние авторы обнаружили в хрониках тех лет сообщения о всевозможных знамениях, предшествовавших избранию “неправильного” папы. В Италии, например, землетрясения разрушили некоторые города и села. Во Франции появилась саранча, которая уничтожила посевы, а затем, согнанная южным ветром в море и вновь выброшенная на берег гнила, распространяя зловоние, породившее эпидемию. В Испании тело святого Винченцо, украденное неким предприимчивым монахом, пожелавшим распродать его по частям, явилось ночью на паперти церкви, “громко умоляя о погребении на прежнем месте”. Однако подобные истории можно отыскать в архивах в любом количестве, что и проделывалось неоднократно. Так что часто за возвышение новой династии в Милане или Флоренции “расплачиваться” приходилось ни в чем неповинным голландцам, а австрийцев или португальцев Господь Бог наказывал за то, что некоторые немецкие курфюрсты поддержали Мартина Лютера. Гуситское же движение в Чехии, если верить хроникам тех лет, сопровождалось веселыми ночными танцами мертвецов на кладбищах всей Центральной Европы. На самом деле, как утверждает тот же Этьен Бурбонский, “правление Иоанна VIII было не самое худшее правление из прочих”, и подвела его только “отвратительная женская сущность”. Погубила Иоанну связь с молодым управляющим ее двором. Избавиться от ребенка она то ли не сумела, то ли не пожелала. Под видом болезни, ей в течение длительного времени удавалось избегать участия в церемониальных шествиях и появления на публике, однако в начале девятого месяца беременности в Риме началась эпидемия. Согласно традициям того времени, народ требовал, чтобы папа лично возглавил крестный ход. Отказаться от выполнения своих обязанностей в такой ситуации было невозможно. В результате во время торжественного шествия между Колизеем и латеранской базиликой она разрешилась от бремени на глазах изумленной толпы. Согласно наиболее распространенной версии, она скончалась сразу после родов. По другой, она и ребенок были забиты разъяренными клириками. Похоронены они, якобы, были в церкви святого Климента, где позже был погребен знаменитый славянский просветитель Кирилл (Константин). По третьей версии, ребенок все же выжил, был отдан в монастырь и даже стал епископом в городе Остии. Впечатление, произведенное данным событием на современников, было так велико, что в память о нем неподалеку от храма Сантиссими Кватро была поставлена часовня, в которой долгое время находилась статуя прекрасной женщины в папской тиаре и с ребенком на руках. Эта скульптура находилась там до тех пор, пока Папа Сикст V не приказал убрать ее из часовни. После этого следы статуи теряются. В кафедральном соборе Сиены в веренице бюстов римских пап между Львом IV и Бенедиктом III в течение долгого времени стоял женский бюст с надписью Джованни VIII, женщина из Англии. Лишь в начале XVII века папа Климент VIII приказал заменить его бюстом папы Захария. Другим косвенным подтверждением реальности некоего скандального происшествия является факт, о котором нам уже известно из Несторианской летописи: папы римские действительно никогда не проходят мимо предполагаемого места преступных родов: возглавляемые ими церковные процессии неизменно сворачивают на соседнюю улицу. Историки также предполагают, что именно эти драматические события стали причиной появления странного обычая, согласно которому вновь избранного папу усаживали в особое мраморное кресло с отверстием в сиденье (sedia stercoraria) и обследовали на принадлежность к мужскому полу. Устройство этого кресла подробно описал греческий историк Лаоникий Халконопул в 1464 г. О связанной с данным креслом традиции упоминает Ф.Рабле в романе “Гаргантюа и Пантагрюэль”. Получив подтверждение, конклав рукоплескал, данные аплодисменты, кстати, получили название “овация”. Этот обычай был отменен лишь в XV веке, оставшееся не удел кресло долгое время стояло в портике собора Сан Джованни ин Латерано, и лишь сравнительно недавно было передано в Ватиканский музей.

Так можем ли мы считать существование папессы Иоанны доказанным? Если и существуют документы, содержащие прямые доказательства, то они до сих пор хранятся в закрытых архивах Ватикана. Возможно, когда-нибудь хранилища богатейшей библиотеки римских пап будут открыты для независимых исследователей. Пока же загадочная папесса продолжает оставаться предметом дискуссий и споров, и выводы о ее реальности каждый волен делать самостоятельно.

Валерий Рыжов.

Крысолов из Гамельна.

Путевой журнал. № 3. М., 2011 г.

В это трудно поверить, но знакомая всем с детства история о крысолове, который избавил город от крыс и, в наказание за отказ от уплаты, увел за собой всех детей, похоже, имеет под собой реальную основу. На старой городской ратуше немецкого города Гамельн Любой турист может увидеть надпись, которая гласит буквально следующее: “В году 1284-м, в День Иоанна и Павла 26 июня был Свистун в пёстрых одеждах, кем 130 детей, в Гамельне рождённых, уведены и в горе потеряны”. В Новое время скептически настроенные ученые поспешили объявить происшедшее очередной “городской легендой”, но в конце ХХ века некоторые исследователи попытались дать этому случаю рациональное объяснение. Давайте и мы попробуем разобраться в этой запутанной ситуации.

Прежде всего, следует сказать, что город Гамельн, хоть и напоминает декорации к какому-нибудь фильму по сказкам братьев Гримм, действительно существует и находится в восточной Вестфалии. Он лежит на берегах реки Везер и является столицей района Хамельн-Пирмонт. Основанный в 851 г., он разбогател благодаря торговле зерном и даже являлся равноправным членом Ганзейской лиги. В средние века он был довольно значительной крепостью Ганноверского королевства, а позднее входил в состав королевства Пруссия. В период II Мировой войны к древней истории Гамельна добавились весьма мрачные страницы, так как его тюрьма стала местом казни противников фашистского режима, а позже – нацистских военных преступников. Сейчас его население составляет 58 тысяч человек, основным источником дохода которых является туризм, и даже эта печально знаменитая тюрьма превращена в один из отелей. Трагическая история, прославившая Гамельн, впервые была изложена в написанной в 1375 г. городской хронике, которая сухо сообщает: “В 1284 году в день Иоанна и Павла, что было в 26-й день месяца июня, одетый в пёструю одежду флейтист вывел из города сто и тридцать рождённых в Гамельне детей на Коппен близ Кальварии, где они и пропали”. Как видите, о крысах и чудесном избавлении от них города в данном историческом документе ничего не говорится. Первая версия знаменитой легенды о Крысолове появилась лишь 60-х г.г. XVI века в хронике вюртенбергских графов фон Циммерн. Свой современный хрестоматийный вид она приобрела в 1806 году, когда немецкими поэтами-романтиками Людвигом Иоахимом фон Арнимом и Клеменсом Брентано была выпущена антология народной немецкой поэзии, в которую они включили песню “Крысолов из Гамельна”. Еще позже была написана знаменитая сказка братьев Гримм, причем конец ее был достаточно оптимистичным: дети остались живы и даже основали новый город в Трансильвании. Отголоски этой легенды можно услышать на английском острове Уайт и в Ирландии, а во Франции рассказывают сказку о монахе, который увёл с собой домашних животных обманувших его горожан.

Итак, можно считать доказанным, что мистическая составляющая появилась в данной истории гораздо позже, наслоившись на какой-то вполне реальный исторический факт. В достоверности же самого происшествия сомневаться нет оснований: трагедия, разыгравшаяся когда-то в Гамельне, так потрясла горожан, что на протяжении многих веков они вели отсчёт времени с указанной даты (“от ухода детей наших”). Флейтист, за которым следует дети, был изображен на витраже построенной около 1300 г. церкви Маркеткирхе (“рыночная церковь”), ныне известному лишь по многочисленным описаниям и зарисовкам. Одна из улиц Гамельна носит название Бунгелозенштрассе (“улица молчания”): считается, что именно по ней загадочный Флейтист увел детей из города, до сих пор на ней запрещено исполнять любую музыку и танцевать.

Так что же на самом делу произошло летом далекого 1284 года в славном немецком городе Гамельне? Многие историки считают, что пропавшие подростки присоединились к Крестовому походу детей (1212 г.). Известно, что тысячи их сверстников в Германии и Франции поверили речам малолетних пророков немца Николаса и француза Этьена о том, Бог не дает Иерусалим погрязшим в грехах взрослым и потому лишь невинные дети способны освободить Гроб Господень. К детям и подросткам присоединились также и взрослые, всего, как считают, со всех концов Европы к Генуе отправились около 25 000 человек. Таинственный Флейтист мог быть проповедником, которому своими речами удалось увлечь за собой часть гамельнской молодежи. Практически никто из участников этой авантюры не вернулся домой: часть из них погибла по дороге, другие попали в рабство и были проданы на невольничьих рынках Туниса. В этой связи очень интересна австрийская версия легенды, согласно которой в 1464 г. дудочник Ганс Мышиная Нора заманил детей австрийского города Корнойбург на корабль, который увез их на невольничьи рынки Константинополя. Правда, если верить находящимся в распоряжении историков четким и однозначным датировкам событий в Гамельне, произошли они значительно позже 1212 года. Сторонники другой версии также считают Флейтиста неким агитатором и вербовщиком, но утверждают, что подростков он увлек не в Иерусалим, а на восток – в Польшу, Моравию или Прибалтику, которые как раз в это время активно колонизировались с участием крестоносцев Тевтонского ордена. Вербовщики традиционно одевались в броские, яркие и пестрые одежды, сопровождали свои выступления игрой на различных музыкальных инструментах, чаще всего – на барабанах и флейтах. На упоминавшемся нами витраже в Маркеткирхе на полянке между Флейтистом и детьми изображены три оленя – это герб местных аристократов фон Шпигельбергов, которые активно участвовали в колонизации восточных земель. Сторонники этой версии указывают и на то обстоятельство, что в современной Польше довольно распространены фамилии Гамелин, Гамель и Гамелинков. Некоторые исследователи, обратив внимание на фразу о поглотившей детей горе, предполагают, что причиной гибели участвовавших в каком-то праздничном шествии детей стал горный оползень. Подходящее место нашлось в 15 км от города. Согласно еще одной версии, легенда возникла после битвы при Зедемюнде, в которой гамельнцы потерпели поражение от войск епископа Минденского в результате чего многие “дети Гамельна” (то есть уроженцы города) попали в плен. Правда эта битва произошла в 1259 г., поэтому и здесь имеется нестыковка в датах. Авторы еще одной версии считают, что Гамельнская хроника в аллегорической форме рассказывает об эпидемии чумы. Традиционным сюжетом многих картин и рисунков тех лет является так называемая “пляска смерти”: облаченный в пестрые одежды скелет либо музыкант с флейтой, аккомпанирующий самому себе и тем, кто пускается в пляс вместе с ним. Интересно, что, согласно верованиям древних германцев, души умерших принимают облик мышей и крыс. В этом случае призывающий грызунов Флейтист выступает в роли не только Чумы, но и древнего языческого бога Смерти. Другие историки вспоминают о таинственной заразной болезни, которая известна под названием “пляска святого Витта”: больные часами скакали, прыгали и дергались в каком-то странном подобии танца пока не падали на землю в полном изнеможении. Природа данного заболевания не ясна: некоторые специалисты считают его психической болезнью, другие предполагают, что оно вызывалось каким-то вирусом. В городе Эрфурт описан случай, когда несколько сотен детей в безумном танце дошли до соседнего города, на улицах которого и упали. Многие из них умерли, у других на всю жизнь остались последствия в виде неустойчивой походки и дрожи в конечностях.